Текст книги "Рыцарь лунного света"

Глава 5

Собака не отставала.

Мэллори попыталась загнать ее обратно в покои королевы, подталкивая ногой и концом лука. Но с каждым легким прикосновением собака сопротивлялась все больше. Девушка даже сделала вид, что не обращает на собачку внимания, но щенок упорно бежал впереди нее по длинному изогнутому коридору, останавливаясь и обнюхивая все, что встречалось на пути. Как только Мэллори проходила мимо, собачка бросалась вдогонку и продолжала вертеться под ногами. Короткое время она бежала рядом, затем снова срывалась, привлеченная новым запахом.

– Где твой хозяин? – спросила Мэллори.

Собачка повернулась к ней и, свесив язык, выжидающе уставилась девушке в лицо.

– Быстро же вам удалось ускользнуть! – раздался позади голос Саксона. – Не ожидал, что вы так скоро покинете свой пост возле королевы.

Все раздражение, которое вызывала у Мэллори собака, тут же переключилось на Саксона, проявившего еще большую навязчивость.

– Графиня отпустила меня, чтобы я могла отдохнуть, подготовиться и с утра приступить к своим обязанностям.

– Но вы задержались, когда она отошла поговорить с королевой.

– Я бы немедленно покинула покои, если бы придворные дамы не забросали меня вопросами. – Девушка нахмурилась, продолжая через силу плестись. Какая досада, что Саксон и собака идут за ней следом! И так уже она потеряла слишком много времени, пытаясь отделаться от дам, которые никак не хотели отстать, словно надеялись, что она начнет обучать их стрельбе из лука прямо там, в личных покоях королевы.

– Вопросами? Какими еще вопросами?

– Вам обязательно знать обо всем, что случается во дворце?

– Предпочитаю всегда быть в курсе того, что происходит.

– Тогда расспросите одну из леди. Я не должна перед вами отчитываться!

– Нет, конечно. Но вы задолжали одному из посыльных короля, он в ярости из-за того, что вы проделали ему дыру в рукаве.

– Французского короля.

Саксон догнал девушку и упорно шел с ней рядом по коридору, ведущему в башню, расположенную в дальнем конце. Ремень от лютни он перекинул через плечо, и Мэллори заметила, что через каждые несколько шагов он подправляет лютню рукой, словно хочет убедиться, что она по-прежнему при нем. Это удивило девушку, потому что по здравом размышлении следовало предположить, что ему так же привычно носить лютню, как ей свой колчан.

– Должен заметить, – сказал он с холодной улыбкой, – никогда не говорите таким осуждающим тоном, когда речь заходит о короле Людовике.

– Он враг нашего короля!

– И союзник нашего короля.

Мэллори замедлила шаг, задумавшись, сколько еще ошибок суждено ей совершить в первый же свой день в Пуатье. Когда собачка убежала вниз по лестнице вправо, девушка обернулась к Саксону.

– Да, это верно. Сомневаюсь, что когда-либо в мире случались или случатся в будущем такие беспорядки, как сейчас, когда каждый из королей – и Генрих Старший, и Генрих Младший – провозглашает себя единственным владыкой трона Англии и подвластных ему земель.

– Вынужден с вами согласиться.

Девушка собиралась выпалить в ответ какую-нибудь резкость, но осеклась, увидев легкую усмешку на его губах. Эта усмешка полностью отличалась от дежурной улыбки, которая не сходила с его лица в покоях королевы, и была гораздо теплее, чем всего мгновение назад. А его взгляд… Мэллори понимала, что ей не следует смотреть в эти темные глаза, словно кричащие о том, как много он скрывает. Когда она погружалась в их загадочную глубину, в голове ее рождались вольные мысли, которые не следовало позволять себе, находясь на службе у королевы. Мысли о том, чтобы отложить в сторону все обязательства и выяснить, связаны ли его секреты с тем необычным покалыванием, которое она ощущала всей кожей, стоило ему оказаться рядом.

Ладонь его медленно поднялась к ее лицу. Может быть, ему, как и ей, тоже любопытно узнать причину странных, обезоруживающих ощущений? Мэллори подалась к нему, желая получить ответ. Прищурившись, он отбросил назад выбившуюся прядь ее волос, пальцами коснувшись чувствительной кожи за ухом. Когда он склонил к ней лицо, девушку охватило чувство, что однажды, когда-то, они уже были так же близки – и даже ближе.

Задыхаясь, Мэллори отступила назад. Сколько раз она клялась – так же горячо, как клялась служить аббатству Святого Иуды, – что не позволит одержимому похотью мужчине заморочить ей голову? Ее мать когда-то совершила эту ошибку, о чем всю жизнь напоминала дочери, предостерегая ее не попадаться на эту приманку.

Хотя Мэллори хотелось поскорее убежать, она шла достаточно медленно, чтобы случайно не упасть и не оскандалиться. С каждым шагом ноги слушались ее все хуже и хуже, и она вдруг почувствовала, что они будто превратились в деревяшки. Мэллори оперлась рукой о стену, с трудом ковыляя вперед, но все же не стала использовать лук вместо трости, опасаясь его повредить.

Жалобно взвизгнула собачка, неожиданно подвернувшаяся под ноги, – Мэллори снова наткнулась на нее.

Девушка остановилась.

– Пошла прочь, настырная псина! Отправляйся на свое место! – с раздражением воскликнула она.

– Собачку зовут Шанс, – произнес Саксон, обгоняя ее, и девушка поняла, что он не собирается оставить ее в покое, как и назойливый щенок.

– Странное имя для собаки.

– Щенку случайно удалось выжить. Он сумел использовать шанс, предоставленный судьбой. – Саксон склонился к собачке и почесал за отвислым ухом. – Я видел, как он носился по саду. Судя по всему, хозяина у него нет, и он хочет, чтобы вы им стали.

– У меня нет времени заниматься собакой.

– Она может помочь вам исполнять ваши обязанности при королеве.

– Более вероятно, что Шанс станет мешать.

– Никогда не знаешь, какой шанс тебе выпадет!

В ответ на его дурацкую шутку Мэллори закрыла глаза и покачала головой. Но сразу же поняла, что не стоило этого делать, когда голова ее «поплыла», как легкое облачко в небе. Саксон к ней не прикасался, так что эта слабость объяснялась ее собственным состоянием. Возбуждение от встречи с королевой и неожиданной схватки, придававшее ей сил и помогавшее удерживать лук, растаяло без следа. Мэллори была в полном изнеможении.

– Шанс не единственный, кто мне мешает, – с трудом произнесла она, открыв глаза. – Графиня отослала меня отдохнуть, так что я вынуждена проститься с вами.

– Надеюсь, вы сумеете найти дорогу в свою комнату.

– Конечно. Я… – Девушка огляделась и поняла, что находится совсем не в том коридоре, по которому Саксон привел ее к королеве. В этом коридоре в одной из стен виднелось несколько окон, по размерам, как и окно в ее комнате, значительно превосходящих те, что она видела в Англии. В том коридоре, по которому она пришла, было всего лишь одно окно. Когда ее угораздило свернуть не в ту сторону? Впрочем, это уже не имело значения. Девушка понятия не имела, где находится, и должна была в этом признаться.

Когда Мэллори сказала, что не знает, куда идти, Саксон улыбнулся:

– В этом дворце очень легко заблудиться, пока не походишь по нему достаточно и не узнаешь, какой коридор куда ведет. Если хотите, я с удовольствием покажу вам лестницу, которая ближе других к вашей комнате.

– Благодарю вас. – Девушка закинула лук на плечо, наподобие дубины, и поплелась по узкому коридору вслед Фипджастом.

– У меня камень свалился с души, когда я увидел, что вы сняли тетиву с лука, – сказал Саксон, останавливаясь на верхней ступеньке круто уходящей вниз винтовой лестницы. – Теперь не придется предупреждать всех и каждого во дворце, чтобы громко выкликали свое имя, прежде чем войти в помещение, где могли бы оказаться вы.

Мэллори окинула его ледяным взглядом, отлично зарекомендовавшим себя в стычках с отцом, но внутри у нее все сжалось. Неужели он действительно обладает дьявольской способностью видеть ее насквозь и подмечать все ее промахи? Чтобы скрыть неловкость, охватившую ее при этой мысли, девушка огрызнулась:

– Думаете, это смешно?

– Полагаю, что так.

– Разве что вам. – Мэллори еще больше разозлилась, увидев, что ее безотказно действовавший на отца взгляд не произвел на Саксона ни малейшего впечатления.

Прежде чем она успела опустить руку на перила, плавно ввинчивающиеся в темноту, Саксон преградил ей дорогу.

– Вы считаете это оскорблением?

– Я считаю это правдой. – Девушка жестом попросила его отойти в сторону. У нее не было уверенности, что удастся обойти его и при этом удержаться на ногах. Вот уж ни к чему, чтобы Саксон заметил, как она ослабла! К тому же ей нужно собраться с мыслями после встряски в покоях королевы. – Уходите!

– Мэллори, вы уверены, что сможете…

– У меня нет ни времени, ни желания продолжать этот разговор. Удивляюсь, что вы еще здесь, когда ваши дамы жаждут вашего скорейшего возвращения в сад и новых связанных с этим развлечений.

– Ничего, подождут.

– Затаив дыхание, надо полагать.

Фицджаст рассмеялся.

– Милая леди Мэллори! Вы играете словами с мастерством опытного трувера.

– Кого?

– Странствующего менестреля. – Саксон улыбнулся. – Возможно, вам больше знакомо слово «трубадур». Вам никогда не приходило в голову сочинять песни и баллады, чтобы поделиться с другими?

– Мои таланты совсем из другой области.

– Возможно, ваши таланты не ограничиваются только одной областью.

– Хватит насмехаться надо мной! – резко произнесла девушка.

Саксон отпрянул, явно изумленный злостью в ее голосе.

– Я и не думал над вами насмехаться.

– Нет?

– Просто старался показать, что восхищен вами!

– Я не нуждаюсь в вашем восхищении или чем-либо еще! – Мэллори протиснулась мимо него и начала спускаться по круто уходящим вниз ступеням. Собачка скакала впереди.

Почему Саксон не желает внять ее требованию и уйти? Почему не хочет просто оставить ее, как покинул покои королевы? Девушка пошатнулась. Вцепившись в перила, она замедлила шаг. Нельзя допустить, чтобы из-за раздражения она свалилась с ног! Если она будет постоянно выходить из себя, то не сумеет достойно служить королеве и своему аббатству.

Прежде чем Мэллори успела двинуться дальше, сильные руки подхватили ее за талию и под колени, подняли и прижали к крепкой груди. Лук выпал у нее из руки и покатился вниз по ступеням, а она ухватилась за тонкую ткань, прикрывавшую крепкие мускулы.

Девушка подняла взгляд к подбородку Саксона, где аккуратно подстриженная борода обрамляла его резкие, словно высеченные из камня черты. Раньше ей не приходилось видеть мужчин с бородой, разве что крестьян. Интересно, каковы эти короткие волосы на ощупь? Жесткие и упрямые!

– Щекотно! – сказал он мягко.

Мэллори отдернута руку, вдруг осознав, что осуществила свои крамольные мысли на деле.

– Извините меня!

– За что?

Ну можно ли быть таким несносным? Мэллори не собиралась искать ответ на этот вопрос, отлеживаясь у него на руках. Уже дважды за короткое время его беззастенчивая заботливость сумела околдовать ее и заставить совершить то, чего она клялась никогда не делать. Она все знала о мужчинах и их попытках соблазнить женщину, чтобы получить то, что им нужно, а потом, пресытившись победой, уйти к другой. Любовница, которую отец Мэллори привел в свой замок, была не первой и не последней.

– Я могу идти сама, – сказала девушка строгим тоном, когда Фицджаст нес ее вниз по лестнице.

– Вы уже это доказали. Нет необходимости доказывать снова. – Саксон ухмыльнулся. – Держитесь крепче!

Прежде чем Мэллори сообразила, что он собирается делать, Фицджаст склонился над тем местом, куда скатился ее лук. Девушка протянула руку и схватила оружие раньше, чем Саксон успел опустить ее на пол. С тяжким вздохом, намекавшим, что она не легче мельничного жернова, он выпрямился и снова прижал ее к груди.

– Если вам так тяжело, немедленно опустите меня, – сказала девушка.

– С вами очень нелегко.

– Так поставьте меня на пол!

– Вы неправильно меня поняли, Мэллори! Нести вас на руках совсем не трудно. Трудно предугадать, что вы собираетесь выкинуть в следующий момент.

Мэллори очень надеялась, что он не почувствовал, как она вздрогнула, услышав эти насмешливые слова, которые она восприняла как пощечину. Не то чтобы она могла винить его, раз шипела на него, как разъяренная кошка, хотя мгновение назад гладила по лицу. Объяснить это было невозможно, ведь тогда ей пришлось бы рассказать, как над ней издевался отец, отыскивая самые оскорбительные слова и добиваясь, чтобы она вышла из себя. Ей стоило большого труда научиться обуздывать свои эмоции, и наконец в аббатстве Святого Иуды ей это удалось. До того как она повстречала Саксона Фицджаста, девушке казалось, что эта часть ее жизни навсегда осталась в прошлом, но его полушутливая манера постоянно говорить с издевкой вновь приводила ее в состояние ослепляющей ярости.

Она не позволит себе снова поддаться этому чувству! Стараясь говорить как можно спокойнее, Мэллори произнесла:

– Я могу сказать то же самое о вас. Я не знаю, что вы собираетесь делать дальше.

– Тогда позвольте мне избавить вас от необходимости ломать голову. Вот что я намереваюсь сделать!

Не успела Мэллори опомниться, как его рот овладел ее губами. Дыхание их смешалось, когда губы слились в продолжительном поцелуе. Мэллори и представить себе не могла, что чьи-то губы могут быть такими горячими и обжигающими или пробуждать такое острое наслаждение, которое закружило ее, словно сильный летний ветер, предвещающий грозу.

Мэллори обвила рукой шею Саксона, зарывшись пальцами в его пышные волосы. Она понятия не имела, продолжает ли он идти или остановился. Ей хотелось только крепче прижаться к его груди, чтобы быть ближе, еще ближе, как можно ближе к нему! Девушка шевельнулась, но Саксон удержал ее, мускулистой рукой прижимая к себе. Когда он принялся осыпать поцелуями ее лицо, Мэллори показалось, будто каждое местечко, до которого дотрагивались его губы, начинало искриться под его прикосновением. Его борода щекотала ей кожу, когда он, запрокинув ей голову, проложил огненную тропинку вдоль шеи, прежде чем снова овладеть губами девушки. Его язык сплелся с ее языком, и она застонала от странного томления, которому не знала названия, томления, побуждавшего ее полностью покориться ему, отдать ему…

– Нет! – Мэллори отпрянула, задыхаясь.

– Не говорите «нет», ведь я ни о чем не попросил, – прошептал Саксон ей на ухо.

Дрожь, порожденная зарождающейся грозой внутри, пронзила ее. Мэллори попыталась ее унять, приказав Саксону немедленно отпустить ее.

– Мне нравится держать вас на руках, – сказал Саксон с легкой усмешкой.

Точно с такой же усмешкой, с которой отец смотрел на свою любовницу – ту самую бестию, которую привел в дом своей жены и в свою постель.

– Отпустите меня!

– Мэллори, это всего лишь поцелуй!

– Всего лишь поцелуй? – Ярость вспыхнула в ее душе с новой силой при мысли о том, как небрежно он отозвался о ее сокровенных чувствах. Она не утратила рассудительности, но каждый нерв внутри ее, все ее существо томилось воспоминанием о его прикосновениях и вновь страстно жаждало ощутить их. Разум предостерегал ее больше не делать глупостей. Нужно прислушиваться к голосу разума, а не тела! – Отпустите меня!

– Чепуха! Тот факт, что вы не послали меня одним из своих приемов лететь через весь коридор, доказывает, насколько вы ослабели. Я донесу вас до вашей комнаты. – Улыбка его стала холодной. – И я собираюсь получить от этого удовольствие!

Мэллори решила, что не стоит попусту тратить слова, пытаясь урезонить его. Она ни разу на него не взглянула, пока он нес ее сначала по одному, затем по другому коридору, а потом вверх по лестнице.

Саксон пинком отворил дверь. Мэллори хотела выбранить его, но тут же осеклась, так сердито он на нее посмотрел. Неужели наглец пытался разозлить ее, в надежде пробудить нечто большее, чем досаду? Знал бы он, как на нее действуют его поцелуи…

– Что случилось на этот раз? – спросила Руби, когда Саксон вошел в комнату.

Не ответив, он прошел мимо служанки, державшей в руках наполовину сложенное покрывало.

– Вы снова позволили ее ранить?! – воскликнула вслед ему Руби.

– Нет! Она еще не оправилась после стычки со Злодеем и его дружками. И если вы хоть чуть-чуть пошевелите мозгами, то припомните, что я не позволял, чтобы ее ранили в первый раз. Просто не сумел удержать, когда ей вздумалось ввязаться в драку в нелепой попытке доказать свое превосходство над простыми ворами. – Фицджаст гневно взглянул на Руби, но на нее это не произвело ни малейшего впечатления.

Не будь Мэллори в полном изнеможении, она рассмеялась бы, увидев, как Саксона удивило, что Руби не придает значения его гневу. Сама девушка мудро решила промолчать. Если она не станет с ним разговаривать, может быть, он уйдет.

Громким лаем приветствуя Руби, в комнату горделивой походкой, словно вышколенный боевой конь, прошествовал Шанс, весело помахивая хвостом.

– Могли бы тоже поздороваться с Шансом, Руби, – сказал Саксон, не слишком нежно опуская Мэллори на кровать. – Собачка выбрала себе в хозяйки Мэллори, так что вам следует познакомиться.

Руби погладила собаку, та в ответ дружелюбно тявкнула. Служанка обошла вокруг собаки и погрозила пальцем Саксону, стоявшему возле кровати.

– Можете сесть на скамью. Только не на постель миледи!

– Я бы никогда не позволил себе сесть на постель дамы без приглашения.

– И делать на ней что-нибудь еще.

– Я всегда спрашиваю у леди разрешения. – На лице Саксона появилась та самая улыбка, которую Мэллори уже видела в покоях королевы. Интересно, что кроется за этой дежурной улыбкой.

Впрочем, не все ли равно? Голова буквально раскалывалась, и девушка снова и снова прокручивала в уме происшествие с посыльным короля Франции, отмечая каждую ошибку, которую она допустила.

Сложив руки на коленях, Мэллори сказала:

– Руби, я с ним сама справлюсь. Не беспокойся.

– Из того, что я слышала, миледи, мне следует беспокоиться о его безопасности.

– Небылицы быстро распространяются по дворцу.

Руби улыбнулась:

– Постоянно. Но быстрее всего, когда среди нас появляется кто-то новенький. Если такой новичок к тому же обладает удивительным даром, как ваше умение стрелять из лука, миледи, новости разлетаются по коридорам молниеносно. – Руби отвернулась, вновь возвращаясь к белью.

Мэллори слегка подвинулась на кровати.

– Ох!

Руби стремительно обернулась и устремилась к девушке.

– Что вы опять натворили? Не смейте обижать миледи!

– Я ее пальцем не тронул!

– Он ничего мне не сделал! – воскликнула Мэллори.

– Благодарю вас, миледи, что вступились за меня! – Фицджаст поклонился ей.

Не обращая на Саксона внимания, Мэллори подвинулась так, чтобы вытащить лук из-под ноги. Спустив оружие с постели, она прислонила его к столбу в изголовье кровати. Стянув с плеча колчан, девушка наклонилась, чтобы положить его на пол. Голова снова закружилась.

Саксон подхватил колчан из ее руки и ладонью придержал девушку за плечо, не давая ей свалиться с кровати. Его прикосновение грозило окончательно вывести ее из строя, потому что ощущение, которому не было названия, растекалось от его пальцев по всему ее телу и вибрировало внутри, кровь быстрее потекла по жилам.

– Осторожнее! – сказал Саксон. – Думайте, что собираетесь делать, прежде чем пошевелиться.

Мэллори хотела повторить то же предостережение в его адрес, но тогда ей пришлось бы объяснять, что к чему. Этого не следовало делать, потому что, судя по всему, он не испытывал того волнения, которое охватило ее.

Когда она откинулась на подушки, Шанс, радостно помахивая хвостом, вспрыгнул на сундук, стоявший в ногах постели. Собачка повертелась на узком пространстве и улеглась, свернувшись клубком, положив нос на лапы и устремив преданный взгляд на Мэллори. Даже когда Шанс сомкнул глаза, девушка была уверена, что щенок оставался настороже.

– Теперь у вас есть верный страж, – сказал Саксон, усаживаясь на скамью, которую указала Руби. Лютню он положил рядом с собой на пол.

– Похоже на то.

– В таком случае вы можете отдохнуть, Мэллори.

– Я так и сделаю, как только вы уйдете, если, конечно, вы не собираетесь вечно сидеть здесь и пялиться на меня, как Шанс.

– Я немедленно покину вас, как только вы ответите мне на один вопрос.

– Какой вопрос? – Мэллори не знала, чего хочет больше – чтобы Саксон ушел или чтобы остался. Если он уйдет, воспоминания об испуге посыльного и выражении лица королевы будут преследовать ее. Если же останется, то изведет ее вопросами. Если он уйдет, то наверняка Руби захочет услышать от нее полный отчет о том, что произошло, чтобы отсеять правду от слухов. Если останется, этот допрос будет отсрочен. Если он уйдет, его волнующие прикосновения не будут подбивать ее забыть о своей клятве не позволять мужчине обмануть себя. Если останется, может привлечь ее к себе и возможно…

Мэллори постаралась заглушить томительную жажду своего предательского тела. Нужно думать о том, как он сидел в саду в компании с леди Элитой и другими дамами, играя в любовные игры, в которых Мэллори совсем не имела опыта и не испытывала ни малейшего желания им учиться.

– Я заметил, – прошептал Саксон тихо, чтобы Руби не слышала, – что вас привели в замешательство подошедшие поздравить вас придворные дамы королевы, восхищенные быстротой вашей реакции. Почему? Ведь вы привыкли к женскому обществу.

– Мне не нравится быть в центре внимания.

Саксон нахмурился, его лицо напряглось.

– Все глаза были прикованы к вам, когда вы в аббатстве с таким мастерством поразили цель.

– Это совсем другое дело.

– Почему?

– Я уже ответила на один вопрос. Теперь вы должны уйти.

Саксон подался вперед. Пальцами он придерживал лютню, поэтому не стал пытаться рукой дотянуться до Мэллори, чтобы не позволить ей увильнуть. Каждый раз, как он прикасался к ней, то ли по неосторожности, то ли с явными намерениями, как недавно в коридоре, она реагировала как мышь, спасающаяся от прожорливого кота. Но даже мышь может обернуться и атаковать врага, если загнать ее в угол, а Саксон не хотел доводить девушку до этого состояния. По крайней мере пока. Ему нужно понять, как она впишется в небольшое сообщество, запертое внутри дворца, окруженного рвом. Тогда он будет решать, как быть с неожиданным осложнением, которое она для него представляет.

– Верно, – произнес он, – но я был удивлен, увидев, что вас, женщину, достаточно отважную, чтобы сразиться сразу с двумя негодяями, и достаточно умелую, чтобы одним выстрелом пригвоздить мужчину к шкафу, не пролив при этом ни капли крови, привели в замешательство несколько восторженных женщин, чье единственное оружие – кокетливые улыбки и хихиканье.

– Я не люблю, когда меня хвалят за ошибочный выстрел.

– Ошибочный? – воскликнул он, повысив голос. Руби и щенок взглянули в его сторону. Ему давно следовало понять, что он никогда не получит от Мэллори ответа, которого ждет. Но даже и в этом случае он был поражен. – В чем же вы ошиблись? Вы сделали то, что обещали королеве всего за несколько секунд до того, как открылась дверь.

– Неужели не понимаете? – Девушка опустила взгляд на стиснутые на коленях ладони. – Я слишком поторопилась.

– Просто вы действуете гораздо быстрее остальных. Это нравится королеве.

– Вы так думаете?

Внезапная вспышка надежды в ее голосе застигла Саксона врасплох. Надежды, затеплившейся в ее фиалковых глазах, серьезно уставившихся на него. Девушка действительно нуждалась в его уверениях, чем сильно удивила его, поскольку сама была достаточно самоуверенна. Тщательно подбирая слова, Саксон произнес:

– Разумеется. Иначе никогда бы этого не сказал.

– Рада это слышать. – Мэллори с облегчением вздохнула.

Саксону стоило большого труда удерживать взгляд на ее лице, а не на ритмично вздымавшейся обольстительной груди. Торопясь подальше отойти от скамьи – и постели Мэллори – прежде чем не сможет больше бороться с желанием снова схватить ее в объятия, Саксон встал и поднял ее лук и колчан. Он отнес их к окну и прислонил к стене, пытаясь восстановить контроль над своим телом, не оставшимся безучастным к столь соблазнительному зрелищу.

С момента своего прибытия в Пуатье он наслаждался обществом самых прекрасных женщин, которых ему приходилось встречать. Некоторые восхитительно сверкали глазами, как это делала Мэллори, а у нескольких был такой же остро отточенный ум, как у нее. Были среди них очаровательные блондинки и женщины с такими же черными, густыми волосами, как у Мэллори. Одна или две имели более тонкие черты, чем у нее, наряду с фигурой, способной пробудить игривые мысли даже у монаха. Некоторые готовы были охотно выполнить любую фантазию, которая могла прийти на ум мужчине.

Но ни одна из них не зацепила его так, как Мэллори де Сен-Себастьян. Она вызывала раздражение и обладала силой воли, с которой ему редко приходилось сталкиваться. И все же была в ней какая-то уязвимость, ранимость, которая его завораживала. Как могло столь хрупкое существо стать таким сильным?

– Вы не сделали ничего, чего следовало бы стыдиться, – сказал он, снова повернувшись к ней. Он был рад, что произнес это прежде, чем увидел на ее утонченном лице затаенное томление. Ответное желание мгновенно вспыхнуло в нем, хотя он и напомнил себе, что, возможно, она вовсе не хочет его, а просто нуждается в поддержке и уверениях, что не допустила ужасной ошибки.

Что бы она почувствовала, если бы он схватил ее в объятия, отправив Руби за дверь? Губы его жаждали вновь ощутить вкус и нежность ее губ, когда он вспоминал их поцелуй, и не только тот, что сорвал сегодня, но и в том закоулке, где они скрывались от Злодея и его сообщников. По ее виду нельзя было судить, помнит ли она тот поцелуй. Зато Саксон никак не мог его забыть. Сегодняшний поцелуй, по его замыслу, был единственным способом убедиться, что тот, первый, был всего лишь случайной вспышкой страсти, подогретой опасностью охоты. Но доказал он себе совершенно обратное и теперь жаждал сжать ее в объятиях и насладиться гораздо большим, чем несколько украденных поцелуев.

– Благодарю вас, Саксон, – тихо промолвила Мэллори. – Я не должна допускать ошибок, потому что все, что я делаю здесь, отразится на аббатстве.

– Как и действия тех, кто служил ее величеству прежде.

– На тех двух сестрах, которых королева призывала на службу еще до меня, не лежала высокая ответственность охраны ее жизни.

– Двух? Они тоже приезжали во Францию?

– Нет. Но одна из них направлялась в Уэльс.

– Может, ее послали из-за того, что королева услышала о предсказании?

– О каком предсказании?

– О предсказании некоего отшельника из Кардиффа в то время, когда король возвращался с поля сражения в Ирландии.

– Я ничего об этом не слышала. Единственное предсказание, о котором я знаю, касается камня под названием Ллех-Лафар – будто бы король Генрих мог умереть, если бы наступил на этот камень, возвращаясь после разгрома Туголука в Ирландии. Эта дурацкая сказка о проклятии, якобы наложенном еще самим Мерлином, распространилась в аббатстве где-то около года назад.

В глазах Саксона загорелся веселый интерес.

– Я не это предсказание имел в виду, но оно звучит занимательно. Как-нибудь вы должны подробнее рассказать мне о нем, потому что даже из того малого, что я услышал, уже понятно, что повесть о камне Мерлина можно превратить в увлекательную балладу, которая развлечет королеву.

– Королева знает об этом.

– В самом деле?

Мэллори отвела взгляд. Она и так уже слишком много сказала, почти открыв секрет, который следовало свято хранить в стенах аббатства Святого Иуды. Нельзя распространяться о поручениях, с которыми королева посылала других сестер!

– Так мне говорила аббатиса, – промолвила девушка, сказав достаточно правды, чтобы не было необходимости выбалтывать ее всю целиком.

Склонившись к ней, Саксон прошептал:

– Много странных слухов приходит из Уэльса. Некоторые из них, возможно, не соответствуют истине, но кто знает, какие именно? Является ли предсказание, услышанное королем Генрихом Старшим в Уэльсе, предостережением о грядущих событиях, которые могут произойти, или они уже происходят?

– Можно подумать, что вы верите в подобные сказки.

– Трубадур ничего не должен упускать из того, что говорят, потому что в каждой небылице содержится зернышко правды. Иначе такую историю не стали бы передавать из уст в уста.

Мэллори изо всех сил пыталась сдержать досаду, но она вырвалась наружу.

– Как вам удается так много говорить и при этом ничего не сказать?! Вы упомянули о предсказании, а теперь все болтаете и болтаете о чем угодно, кроме него. Что за предсказание?

– Это началось утром на Пасху, когда король отправился к мессе в Кардиффе. Король Генрих не подошел к святому причастию в этот священный день.

Мэллори кивнула.

– Потому что он должен был сначала исповедаться, а, по слухам, он не бывал на исповеди со времени убийства архиепископа Томаса Беккета два года назад в Кентербери на четвертый день после Рождества.

– Да, – ответил Фицджаст тоже с досадой. Из-за того, что она его перебила, или по какой-то иной причине? – Король Генрих вышел из храма на паперть и увидел седовласого старца. Старец приветствовал короля словами, которые тот едва смог разобрать.

– По-валлийски?

– Нет, по-английски. Вы говорите на этом языке?

Мэллори откинулась на подушки, уже раскаиваясь, что спросила. Голова раскалывалась от боли, у нее совсем не осталось сил, и она не имела понятия, как ей охранять королеву, если дочь ее величества отсылает ее прочь, советуя отдохнуть. Девушка стиснула ладони. Почему графиня это сделала? Потому что не хотела, чтобы Мэллори услышала, что скажет посыльный короля Франции? Это не имело смысла, потому что Бертрам, гонец, сказал, что должен передать послание лично королеве. Скорее всего он доставил письмо.

Теперь ничто уже не имело смысла. Мэллори приставили к королеве для охраны, а затем отослали прочь, чтобы она не совершила еще какого-нибудь ужасного промаха.

– Мэллори? – напомнил о себе Саксон. Когда она подняла на него взгляд, он снова спросил: – Вы знаете английский?

– Всего несколько слов, – ответила девушка, закрыв глаза. – Некоторые арендаторы моего отца изъясняются на языке саксов.

Внезапно открыв глаза, она хмуро взглянула на Фицджаста.

– Почему ваше имя звучит точно так же, как название древнего языка Англии?

Отмахнувшись от ее вопроса, Саксон спросил:

– Вам известно, что означают слова: «God houlde dhe, Cuning»?

– Да. Мне приходилось слышать, как некоторые арендаторы на землях моего отца произносили их. Это молитва – обращение к Богу с просьбой хранить короля.

– Именно этими словами старец на паперти и приветствовал короля Генриха и сэра Филиппа де Марка, единственного рыцаря, сопровождавшего короля к мессе. К счастью, – губы Саксона тронула ироническая усмешка, – или же к несчастью, сэр Филипп сумел перевести слова старца, в которых тот предостерегал короля, призывая соблюдать воскресенье как день, свободный от работы, и изменить то, что старец назвал порочной жизнью. Старец предрекал, что если король не выполнит этого требования, его ждут страшные несчастья, которые обрушат на него самые близкие ему люди.