Текст книги "Любовь-целительница"

Глава 2

Воздух становился спертым.

До чего же неблагородный конец для человека, который проскакал верхом, чтобы увидеть разгромленные войска Наполеона, выжил в нескольких баталиях и был прославлен, пусть и по глупости, как герой! Дышать и кашлять становилось все труднее, и Александр Брэддок выругался.

Черт бы побрал эту крышу! Почему она обвалилась? Он предусмотрительно проверил прочность камней, прежде чем забраться в пещерообразное углубление в земляном сооружении старинного римского лагеря. Он отлично знал, что нельзя соваться в древнее сооружение, не убедившись в том, что оно достаточно прочно. Однако несмотря на все предосторожности, крыша над входом рухнула, едва он прокопал лишь несколько футов.

Александр сделал попытку раздвинуть камни, но это повлекло за собой дальнейшее обрушение опоры и частично перекрытия. Он поморщился, когда еще один камень ударил ему по плечу. Первый удар он получил во время начального обрушения. Тогда удар пришелся ему на голову, отчего он потерял сознание. Как долго он был без сознания? Он не имел понятия. Но он не мог допустить еще одну ошибку. Он должен внимательно осмотреть беспорядочное нагромождение валунов и земли. Если он сдвинет не тот валун, пещера обвалится окончательно. И погребет его вместе с найденными им артефактами. Он не мог предположить, что рискует своей жизнью ради нескольких булавок, глиняных черепков и предмета, который оказался медальоном.

Думать было трудно. Причина была не только в спертом воздухе. Ныла и тупо болела голова. Стоило ему пошевелиться, как глаза теряли способность к фокусировке. Затем тени в его тюрьме начинали передвигаться, словно вели свою собственную жизнь.

Обратит ли кто-нибудь внимание на его лошадь, прежде чем она умрет от голода? Он находился в нескольких сотнях ярдов от дороги, которая вела из Кроптона в Пиккеринг. Когда он ехал по ней, ему не встретилось ни души. Его надежды на то, что какой-нибудь олень сумеет раскопать камни, доказывали тот факт, что он начинает понемногу сходить с ума.

А может, он уже лишился рассудка? За мгновение до того, как крыша обрушилась, он уголком глаза заметил некое движение. Он подумал, что там кто-то находится, но когда посмотрел в том направлении, его ослепил солнечный луч. Ему не хватило мгновения, чтобы снова посмотреть в ту сторону, потому что между ним и отблеском солнца с грохотом рухнули камни.

По крайней мере если он умрет, он избежит сумасшествия, которое навязалось на их семью. Он порой замечал его признаки, когда стал достаточно взрослым. К тому времени он уже стал понимать, что другие люди ведут себя не так, как его отец. Слуги шепотком рассказывали всякие истории. Они так говорили, когда не знали, что он их слышит, или когда были слишком расстроены, чтобы соблюдать осторожность. Это были истории о его отце, деде, прадеде и других его предках. В них говорилось о том, что люди из рода Брэддоков сходят с ума до того, как достигнут тридцатилетия. До этой даты ему оставалось всего лишь несколько дней.

Александр снова закашлялся, не в силах остановить приступ. Опираясь спиной о дальнюю стену пещеры, он разглядывал камни и землю перед собой. Земля под ним была влажная, он ощущал смрадный запах. Запах смерти. Он давно преследовал Александра, влажные нечистоты напоминали вызывающие отвращение запахи свежепролитой крови и страданий. Причиной гнилостного запаха было то, что земля впитала в себя кровь и разлагающуюся плоть.

Когда-то он готов был впасть в подобное забытье с чувством удовлетворения, но он выжил. Пережил баталию. Пережил предательство… Пережил только для того, чтобы умереть сейчас среди стен, возведенных людьми, которые превратились в пыль тысячелетие назад. Вот чертовщина!

Он не позволит воспоминаниям терзать его душу. Он пришел в эти места, чтобы убежать от подхалимства. Когда его тело обнаружат под землей, осознают ли те, кто прославлял его, что он такой же смертный, как и любой другой человек?

Он пошевелился, но тут же замер, поскольку на него посыпались крупные комья земли. Может быть, если он доживет до зари, солнечный свет пробьется сквозь нагромождение камней и подскажет ему способ спасения. Предвечерние же тени порождали впечатление, что перед ним сплошная стена.

Его голова опустилась на грудь, и он поморщился, ощутив боль в черепной коробке. Если ему суждено умереть, то надо принять это как данность. Он покончил с попытками играть роль героя. Это может быть его первой безумной идеей с того момента, как он купил офицерское звание.

Послышался стук снаружи. Может, это его лошадь сорвалась с привязи? Или же кто-то оказался рядом с пещерой? Он медленно поднял голову.

Свет! Между камнями появился луч света. Александр пополз вперед и стал разгребать обломки.

– Осторожно! – услышал он чье-то предупреждение и почти одновременно грохот падающих камней. Один из них едва не попал ему в голову. – Дайте мне разгрести камни снаружи. Мне здесь видно, что я делаю.

Женский голос. Блестяще! Вначале он позволил себе оказаться в западне, а теперь его спасение зависит от женщины. Если бы его спаситель был мужчиной, за этим последовало бы рукопожатие, возможно, несколько пинт эля в ближайшем пабе. И они сочлись бы. Что касается женщины, то она будет ожидать более изысканного проявления благодарности. Духи? Нет, это слишком интимно. Коробка чаю? Возможно. Конечно, Нора настояла бы на чем-то более ценном с учетом трудности задачи.

Он попытался выбросить эти мысли из головы. Ему не придется покупать никакие подарки до тех пор, пока он не выберется из этой гробницы. А женщина в одиночку не сможет убрать те валуны, которые заблокировали вход.

– Позовите кого-нибудь на помощь! – крикнул он. Голос его прозвучал еле слышно, он походил скорее на шепот, который гулко отозвался в его голове.

– Я смогу это сделать сама. – Ее слова прозвучали так, словно она произнесла их сквозь стиснутые зубы.

– Вы повредите себе руки!

– Позвольте мне самой судить об этом.

– Мисс…

– Заткнитесь! – оборвала его женщина.

Александр почувствовал себя дважды шокированным. Он никак не ожидал услышать городской жаргон столь далеко от Лондона. Опять же его спасала не просто женщина, но и весьма упрямая женщина. Однако он находился не в том положении, чтобы быть привередливым. Он должен быть благодарен за то, что независимо от причины она пришла к руинам Римского лагеря.

Он услышал, как ещё несколько булыжников были отодвинуты в сторону. Когда женщина вскрикнула от боли, он участливо спросил:

– Вы ушиблись?

– Да!

– Вам упал на ногу камень?

Последовала пауза, и Александр подумал, уж не обидел ли он ее настолько, что она ушла. Но затем он услышал:

– Два камня сдвинулись и прищемили мне большой палец. – Александр с удивлением услышал почти веселые нотки в ее голосе. – Но не беспокойтесь обо мне. Палец не сломан, просто он посинеет.

Два камня перед Александром сорвались с места и покатились, подпрыгивая, в его сторону; другие камни со скрежетом пытались удержаться на месте. Родилась мысль, что камни – это войска, которые мешают врагу вбить клин и прорвать оборону.

Он не хотел думать о баталиях. Этот грохот. Этот смрад. Ужасные картины. Бренность всего земного. Он приехал сюда, чтобы забыть эти бередящие душу воспоминания, но они гнались за ним, словно гончая за лисой.

– Отодвиньтесь подальше! – крикнула женщина. – Я попытаюсь столкнуть несколько камней внутрь.

Он неуклюже отполз от входа, словно длинноногий краб.

– Отползли? – Ее голос прозвучал как-то совершенно по-новому в пространстве, где он прижался, согнувшись в три погибели, к стене.

– Да, – откликнулся он.

На какое-то время воцарилась тишина. Затем один из камней отделился и покатился к нему. Другие раскатились по полу. Александр напряженно ждал, не обвалится ли вслед за этим потолок.

– Чего вы ждете? – крикнула женщина. – Вылезайте, если способны!

Это был самый лучший совет, который он получил после того, как ему сказали, что на поле боя самое главное – не терять головы. Вскарабкавшись на камни, он ухватился за пучки травы и высунулся наружу. Его схватили за плечи и потянули. Оттолкнувшись ногами, он постарался выбраться на поверхность.

Едва его ботинки появились над отверстием, позади раздался грохот. Он перекатился на спину и сел. Облако пыли окутало его лицо. Он закашлялся, пытаясь рукой отогнать пыль.

– Это счастье, что вы перестали спорить со мной, – услышал он над собой женский голос.

Александр повернул голову налево. Его спасительница сидела на валуне, который был слишком велик для того, чтобы она могла сдвинуть его сама; ее локти упирались в колени, и она пыталась отдышаться. Соломенная шляпка скрывала ее лицо, но были видны густые темно-каштановые косы, падавшие ей на спину. Простенькое светло-серое платьице было перепачкано землей. Перчатки на ней были изорваны и в пятнах крови.

– Похоже, вы правы, – сказал он, соображая, хватит ли у него сил для того, чтобы подняться на ноги. Она взглянула на него, и слова мгновенно испарились из его головы, словно он никогда не знал ни единого слова.

Черты ее лица были поистине очаровательны: изящный нос, нежно-розовые щеки, подбородок, свидетельствующий о том, что она всегда была столь же упрямой, как и во время его спасения. Затем он увидел ее глаза. Они были цвета ее платья с зеленоватым и голубым оттенком. Интересно, подумал Александр, их цвет становится интенсивнее под влиянием эмоций? Сейчас они были тусклыми от усталости, словно в них погас огонь.

Александр с трудом заставил себя оторвать взгляд от девушки и осмотрелся вокруг. Камни были разбросаны во всех направлениях. Их было штук сорок. Отверстие, из которого он только что вылез, можно было узнать по клубам пыли и обрушенной стене.

– Вам повезло, – сказала женщина.

– Плохое везение, следовало бы сказать. Ведь стена простояла несколько столетий, мне же повезло появиться здесь именно в тот момент, когда ее угораздило обрушиться.

– Вы ушиблись?

– Нет. – Он встал на ноги, чтобы убедиться в этом, но так зашатался, что вынужден был снова сесть и прислониться к стене.

Она бросилась к нему, опустилась на колени и слегка повернула его голову в правую сторону.

– Не трогайте меня! – приказал он.

– Помолчите! У вас здравого смысла не больше, чем Господь дал несчастному гусю. Вы тяжело ранены, так перестаньте же по крайней мере кудахтать.

– Гуси не кудахчут.

– Тем больше оснований для того, чтобы вы этого тоже не делали.

Он поморщился, когда она дотронулась до места, откуда исходила боль в голове.

– Постараюсь помолчать.

Когда Александр захотел что-то добавить, он услышал, что она быстро втянула в себя воздух. Он спросил, насколько плоха его рана. Боль волнами накатывала на него, словно бурное море на пляж, и грозила превратить твердую почву под ним в зыбкий песок.

Женщина сняла шляпку. Оторвав от нее ленту, она обвязала ему голову.

– Куда вы собирались направиться после остановки здесь?

– В Пиккеринг.

– Это слишком далеко при такой ране. Поедемте со мной в замок Недеркотт. Там вам промоют и перевяжут вашу рану.

– Она не настолько серьезна.

– В самом деле? – Она махнула рукой. – Ну-ка встаньте!

Ну почему его не спас мужчина? В этом было что-то унизительное.

– Я предпочел бы еще немного посидеть, – сказал он.

– Это мудро с вашей стороны. Моя повозка находится по другую сторону сооружения, так что вам не придется идти далеко.

– Моя лошадь…..

– Это отлично.

– Кто вы такая? – Он был резок, но постепенно его манеры возвратятся к нему по мере того, как боль в голове потихоньку отступит и туман перед глазами рассеется. Когда его глаза будут лучше фокусировать. Когда любая мысль не будет барахтаться в трясине, которая образовалась в его мозгу.

– Я Чайна Недеркотт. – Она мягко улыбнулась. Он не мог отвести взгляда от ее миловидного лица.

Ее улыбка и чуть припухлые губы свидетельствовали о застенчивости, что контрастировало с безапелляционными приказаниями, которые она отдавала, вытаскивая его из пещеры.

Он осторожно приподнял ее правую руку и посмотрел на опухший палец. Она была права, когда сказала, что вскоре будет синяк.

– Меня зовут…

– Александр Брэддок, – перебила его Чайна, выдернув свою руку. Огонь снова вернулся в ее опаловые глаза – холодное, сдержанное пламя.

– Откуда вам известно мое имя? – спросил он, заинтересовавшись тем, что было причиной появления пламени в ее глазах.

– Мне назвали ваше имя, когда я узнала, что вы оказались погребенным под землей.

Кто-то обнаружил, что он оказался завален стеной и при этом ушел прочь? Александр в ярости стиснул кулаки. Он ощутил боль в руках, посмотрел на пальцы и увидел высохшую кровь. Не обращая на это внимания, спросил:

– Как вы узнали об этом?

Она поднялась, взяла шляпку и водрузила ее на голову. Внезапный порыв ветра едва не сорвал ее с волос, но она успела придержать ее одной рукой, отвернулась и крикнула:

– Квинт Валериус! Приходи и посмотри! Лорд Брэддок жив.

– Квинт Валериус? – Александр кое-как сумел снова подняться на ноги. Он был преисполнен решимости на сей раз не опрокинуться. – Это розыгрыш, мисс Недеркотт? Мы находимся на развалинах Римского лагеря, и вы называете своего друга римским именем?

– Он мне не друг. – Она больше не смотрела на него, но он заметил, как напряглись ее плечи.

Его заинтересовало, что ее обеспокоило. Ровное пространство длиной более трехсот ярдов и шириной вдвое меньше было обнесено земляной стеной. Оно все заросло травой и вереском. В дальнем конце лагеря холм круто врезался в долину. А за всем этим виднелась обширная вересковая пустошь, похожая на плечи отдыхающего великана, голова которого терялась в невидимой дали.

Все было таким, как и должно было выглядеть. Так на что же с таким вниманием смотрит мисс Недеркотт? Он часто-часто заморгал, когда лучи солнца словно собрались в одном месте в двух шагах от нее. Лучи, казалось, двигались каким-то организованным образом. Александр снова заморгал. Затем снова. Он надеялся, что зрение у него не испортилось окончательно.

– Может быть, вы и Квинт Валериус поговорите конфиденциально, милорд? Если хотите. Я подожду вас возле повозки.

– Поговорить? С кем?

– С Квинтом Валериусом. – Она посмотрела на Александрами ее глаза сделались огромными от удивления. – Разве вы не видите его? Он стоит совсем рядом.

– Он? О ком вы говорите, мисс Недеркотт?

Она указала на то место, где солнечный свет словно сгустился и затвердели.

– Он вот здесь. Что вы видите?

– Какие-то блики света. – Он несколько раз моргнул, затем отвел глаза, поскольку красноватый свет стал слишком интенсивным. – Я так думаю, что это из-за того, что падающие камни основательно расшибли мне голову. А вы? Что видите вы?

Чайна обменялась удивленным взглядом с Квинтом. На лице центуриона легли морщины – результат пережитого беспокойства. Солнце отражалось от его лат и щита. Она не могла прямо смотреть на кончик его копья, который, казалось, был объят пламенем.

– Он не может меня видеть. Я всегда сохраняю надежду, что кто-нибудь из них сможет увидеть, но всегда результат один, – с грустью сказал Квинт.

– Это нелепо.

– Да, действительно, – сказал лорд Брэддок за ее спиной. – Почему вы разговариваете с пустотой?

Она снова посмотрела на него. Гнев Брэддока был нешуточным, но он не способен напугать ее больше, чем его строгий наряд. Лорд не был красавцем в духе лондонских денди, хотя его голубой китель был хорошо сшит, а его лосины и потертые ботинки соответствовали последней моде. От него исходила сила. Его светло-голубые глаза были окружены более темными ободками, почти цвета его кителя. Чайна зачарованно смотрела на него, потому что она никогда не видела таких глаз, разве что… Она оглянулась через плечо и взглянула на призрак. У Квинта Валериуса были точно такие же глаза.

– Лорд Брэддок, – сказала она как можно более сдержанным тоном, – если вы не можете видеть Квинта Валериуса, это еще не причина для того, чтобы считать, будто он не существует.

– Вы кого-то видите?

– Я вижу что-то. – Она набрала побольше воздуха в грудь. Ее отца постоянно высмеивали за то, что он верил в привидения. Она понимала сомнения Брэддока, потому что и сама испытывала их, когда ее сестра Джейд заявила, что видела фантом убитого весной мужчины. – Вы должны понять такую истину. Квинт Валериус был центурионом во время третьего столетия. Сейчас он призрак.

– Вы шутите. Мисс Недеркотт, должен предупредить вас, что после того как я побыл замурованным заживо, мне не до шуток.

– Я полностью вас понимаю, – в том же резком тоне ответила Чайна. Она вскинула вверх руки и сердито спросила: – Могу я напомнить вам, что вы не единственный, кто получил ранение сегодня?

– А вам камни падали на голову? Это может быть единственной причиной, которая способна заставить меня поверить в то, что вы видите призрак.

– Ну почему же? Камень свалился на вашу голову, а вы тем не менее не видите призрака. – Она скрестила руки на груди. – Я хочу спросить вас: вам требуется помощь для того, чтобы вы добрались до моей повозки?

– Я вполне способен дойти туда. – Сделав один шаг, он тут же упал на колено.

– Вот как? – Ее подмывало рассказать ему прямо сейчас, почему Квинт Валериус выбрал ее, но лорд Брэддок не на шутку заупрямился. Ей следовало проявить к нему больше терпения, потому что ему пришлось побыть в положении замурованного заживо. Но она и сама была возбуждена и взволнованна.

Она не только увидела призрак; она разговаривала с ним и пообещала спасти жизнь одному из английских храбрецов. Одному из людей, который отразил угрозу вторжения, а затем развеял мечты Наполеона. Майор Александр Брэддок был героем, имел награды, это был человек, которому обязан каждый британец.

– Позвольте мне вам помочь, – сказала Чайна и, нагнувшись, положила его руку себе на плечо.

– Я смогу это сделать сам.

– Я уже видела, как вы это делаете сам. – Мышцы обоих напряглись, когда она помогала ему встать. Очевидно, он пострадал даже больше, чем она предполагала. – Мы пойдем медленно.

Она пошла мерным шагом в сторону земляной стены. Не один раз у нее рождались опасения, что она не удержит его, тем не менее Чайна продолжала двигаться вперед.

– Вам не нужно отдохнуть? – спросила она, когда они достигли вершины.

– Нет, – прерывисто дыша, ответил он. – А вам?

– Нужно. – Она надеялась, что ему пойдет на пользу эта передышка.

Но она ошиблась.

– Ну хорошо. Оставайтесь здесь, сколько вам захочется. Я встречусь с вами у повозки.

Но раньше чем он успел снять с ее плеча руку, она обхватила его за талию и притянула к себе.

– Вы просто совершенно невозможный человек, каких мне никогда еще не приходилось встречать!

– Почему? Потому что я честен с вами?

Их взгляды встретились.

– Потому что вы не были честны сами с собой в отношении своих ран, когда я вытаскивала вас из той дыры!

– Мисс Недеркотт…

– Что?

– Вы просите меня быть честным. Я вам совершенно искренне говорю, что у вас удивительные глаза.

Вместо того чтобы дать отпор его дерзким словам, Чайна сказала:

– Очень хорошо. Мы должны спуститься с холма так же медленно, как и поднимались. Если вы потеряете равновесие, вы можете упасть и получить еще более серьезные повреждения.

Как и до этого, она старалась соразмерить свои шаги с его шагами. Она рискнула бросить взгляд назад, но Квинт Валериус исчез. Появится ли он снова, или же он вернулся туда, куда уходят призраки, чтобы быть невидимыми? В ее голове проносилось множество вопросов, пока они с величайшей осторожностью спускались с холма, и она изо всех сил удерживала лорда Брэддока от падения.

Знал ли призрак о том, откуда может последовать нападение? Центурион, очевидно, был хорошо знаком с оружием. Есть у него подозрения относительно того, кто попытается убить лорда Брэддока?

И почему она не додумалась до этих вопросов, когда имела возможность поговорить с Квинтом Валериусом?

– Осторожно здесь, – говорила Чайна, должно быть, в десятый или двадцатый раз. Она была вынуждена повторять это, когда лорд Брэддок ускорял шаг и выходил из-под контроля. – Вот так. Сперва одной ногой, затем другой. Постарайтесь не поскользнуться на траве. Осторожно. Еще несколько шагов, и мы окажемся на ровной дороге. Вы хорошо идете. Опять же осторожно.

Она поморщилась. Роль тараторки ей не шла. Вот, скажем, Шиан могла говорить с кем угодно и о чем угодно: ее младшая сестра, вероятно, наговорила бы много вещей, вместо того чтобы в который раз повторять одно и то же предупреждение.

Но ее сестры здесь не было. Чайна сама должна была справиться с ситуацией, в которую вверг ее – под угрозой копья! – призрак. Так что ей пришлось соблюсти много предосторожностей, пока они не достигли подошвы холма.

– Надо пройти еще немного, – сказала она, не в силах заставить себя молчать. – Замок Недеркотт находится менее чем в одной лиге отсюда. Как только мы доберемся туда, вы сможете отдохнуть. У вас есть любимая еда, милорд? Если будет возможность, я попрошу приготовить вам ее на вечер. Это будет способствовать облегчению вашей боли. Если…

Он отодвинулся от нее и схватился за край повозки.

– Вы слишком много говорите.

– Я беспокоюсь о вашем здоровье, милорд. Вы должны быть благодарны за это.

– Благодарен?

Услышав злобную интонацию в его голосе, Чайна опешила. Затем она расправила плечи и посмотрела ему в глаза. Тратить время на спор с ним вряд ли есть смысл.

– Я спасла вас, милорд. И за это заслуживаю вашей благодарности.

– Я, по вашему мнению, подобен странствующему рыцарю, которого спасла леди, спустившаяся с башни, чтобы уберечь его от огнедышащего дракона?

– Насколько сильно вас стукнуло по голове?

– Может быть, вы ожидаете от рыцаря поцелуя, как та леди?

Его самоуверенная улыбка рассердила Чайну, и она резко сказала:

– Я бы не советовала вам делать подобную вещь. Иначе я могу залепить вам пощечину, и когда вы свалитесь с ног, мне ничего другого не останется, как только снова поставить вас на ноги.

– Ценю ваше понимание моего плачевного состояния.

– Было бы еще более плачевно, если бы вы постарались поцеловать меня.

– Это угроза, мисс Недеркотт?

Она обошла повозку и взобралась на нее. Обернувшись в его сторону, ответила:

– Обещание, лорд Брэддок.