Текст книги "Секрет Ведьмака"

– Железо остановит большинство из них, если они сумеют добраться до ворот. Но в любом случае мы наверху услышим этот звон. Такие ворота лучше любого сторожевого пса.

– Большинство из них? Это вы о ком? И почему ступеньки такие широкие? – спросил я.

– Давай все по порядку, – буркнул Ведьмак. – Вопросы и ответы могут подождать. Сначала нужно позаботиться о Мэг.

Мы продолжили спуск, и я услышал доносившиеся снизу тихие звуки: стон и что-то вроде царапанья. Все это заставило меня занервничать еще сильнее. Я довольно быстро сообразил, что под землей по крайней мере столько же этажей, сколько наверху: каждый раз, когда лестница сворачивала, в стене обнаруживалась деревянная дверь, а после третьего поворота мы оказались на маленькой площадке с тремя дверями.

Ведьмак остановился перед средней дверью и повернулся ко мне:

– Подожди здесь, парень. Проснувшись, Мэг всегда поначалу немного нервничает. Нужно дать ей время привыкнуть к тебе.

С этими словами он отдал мне свечу, повернул в замке ключ, шагнул в темноту и закрыл за собой дверь.

Я дожидался снаружи минут десять и, должен признаться, чувствовал себя неуютно. Во-первых, потому, что чем дальше вниз, тем становилось холоднее. И во‑вторых, со стороны уходящих вниз ступеней, из-за следующего угла доносились жуткие звуки. В основном шепот, но однажды я уловил далекий стон, как если бы кому-то там было очень нехорошо.

Потом из-за двери, в которую вошел Ведьмак, послышался приглушенный шум. Казалось, учитель негромко, но жестко с кем-то говорит, потом до меня донесся женский плач. Правда, он длился недолго, и сразу перешел в шепот, как будто оба они не хотели, чтобы я слышал их разговор.

Наконец дверь со скрипом отворилась. Появился Ведьмак, но не один.

– Это Мэг, – сказал он и отступил в сторону, чтобы мне было лучше видно. – Она тебе понравится, парень. Стряпухи лучше ее в графстве нет.

Мэг оглядела меня сверху донизу и, похоже, удивилась. Я же пораженно таращился на нее. Дело в том, что она оказалась самой хорошенькой женщиной, которую мне когда-либо приходилось встречать, и была в остроносых туфлях. Когда я только пришел в Чипенден, во время самого первого урока Ведьмак предостерег меня насчет девушек в остроносых туфлях. «Сознают они это или нет, – сказал он, – но некоторые из них ведьмы».

Я не внял его предостережению и пустился в разговоры с Алисой, чем навлек на нас множество неприятностей, хотя в результате именно она помогла мне из них выпутаться. И вот нате вам: оказывается, мой учитель не следует собственным советам! Правда, Мэг не девушка – она женщина, и все в ней так совершенно, что насмотреться невозможно: глаза, высокие скулы, весь облик…

Хотя ее выдавали волосы – серебряные, какие бывают у людей много старше, – Мэг была ростом с меня и едва доставала Ведьмаку до плеча. Приглядевшись к ней повнимательнее, можно было понять, что она несколько месяцев проспала в холоде и сырости: к волосам пристали кусочки паутины, на выцветшем фиолетовом платье темнели пятна плесени.

Существует несколько разных типов ведьм, и страницы моих записных книжек полны рассказов о них Ведьмака во время наших уроков. Однако о ведьмах-ламиях я узнал только из его дневников, которые прочитал тайком, – мне было запрещено заглядывать в них.

Ведьмы-ламии пришли из-за моря и у себя дома питаются кровью людей. В своем естественном состоянии так называемые дикие ведьмы-ламии мало похожи на людей: их тело покрыто чешуей, а длинные жесткие ногти скорее можно назвать когтями. Однако их облик может изменяться, и чем дольше они общаются с людьми, тем заметнее эти изменения. Постепенно они становятся тем, что называют домашними ламиями, – внешне почти обычные женщины, вот только вдоль позвоночника тянется тонкая полоска желто-зеленых чешуек. Некоторые из них со временем даже перестают творить зло. Может, и Мэг стала доброй? Иначе почему Ведьмак не посадил ее в яму, как Костлявую Лиззи?

– Ну, Мэг, – заговорил Ведьмак, – это Том, мой ученик. Он славный малый, и, думаю, вы прекрасно поладите.

Мэг протянула мне руку. Я подумал, что она хочет пожать мою, но не успели наши пальцы соприкоснуться, как она внезапно отдернула руку – будто обожглась. В глазах вспыхнуло тревожное выражение.

– Где Билли? – вкрадчиво, с оттенком неуверенности спросила она. – Мне нравился Билли.

Я понял, что она говорит о Билли Бредли, прежнем ученике, который умер.

– Билли больше нет, Мэг, – мягко объяснил Ведьмак. – Я ведь тебе уже говорил. Не стоит переживать. Жизнь продолжается. Теперь тебе нужно привыкать к Тому.

– Но ведь придется запомнить еще одно имя, – жалобно сказала Мэг. – Зачем все это, если эти парни такие недолговечные?

Мэг не сразу занялась ужином.

Сначала мне пришлось раз десять сбегать к ручью за водой. Когда воды, по ее мнению, стало достаточно, она начала ее греть сразу на двух очагах, но, к моему разочарованию, это не имело никакого отношения к стряпне.

Я помог Ведьмаку затащить на кухню большую железную ванну и наполнить ее горячей водой – для Мэг.

– Мы с тобой пойдем в зал, – заявил он. – Мэг много месяцев провела в подвале и хочет привести себя в порядок.

Я проворчал – мысленно, – что, если бы он не запер ее там, она могла бы содержать дом в чистоте до его возвращения с приходом зимы. И конечно тут же возникал другой вопрос: почему Ведьмак не брал Мэг с собой в летний дом в Чипендене?

– Вот это и есть зал. – Ведьмак отпер дверь и пригласил меня войти. – Тут мы обычно разговариваем и встречаемся с людьми, которые нуждаются в нашей помощи.

Иметь в доме зал – старая традиция графства. Это лучшая комната, шикарная, насколько это возможно, и редко используемая – чтобы здесь всегда было чисто и аккуратно для приема гостей. В Чипендене у Ведьмака зала нет, потому что он предпочитает, чтобы люди держались подальше от его дома. Именно поэтому они в случае нужды должны приходить на перекресток под ивами, звонить в колокол и ждать. Здесь, похоже, были другие правила.

У нас на ферме зала тоже нет: как-никак, семь сыновей – большая семья, и, пока мы жили в доме, все комнаты в нем были нужны. Кстати, мама, родившаяся не в графстве, считает, что это глупо – иметь зал, который большую часть времени простаивает. «Что толку от лучшей комнаты, которой почти не пользуются? – всегда говорит она. – С людьми можно встретиться где угодно».

Зал Ведьмака шикарным не назвать, но ветхий диван и два кресла выглядели удобными, и в комнате было тепло и уютно. Неудивительно, что, едва присев, я стал клевать носом. День выдался долгий – подумать страшно, сколько миль мы отмахали, если учесть всю беготню по хозяйству.

Я сдержал зевок, но обмануть Ведьмака не получилось.

– Я собирался заняться с тобой латынью, но для этого нужна ясная голова, – сказал он. – Сразу после ужина отправляйся в постель, однако поднимись пораньше и повтори глаголы.

Я кивнул.

– Теперь еще кое-что. – Учитель открыл буфет рядом с камином, достал оттуда большую коричневую бутылку и поднял повыше, чтобы я смог разглядеть ее как следует. – Знаешь, что это такое?

Я пожал плечами, но потом заметил наклейку на бутылке и прочел ее:

– Травяной чай.

– Никогда не доверяй наклейкам на бутылках, – сказал Ведьмак. – Я хочу, чтобы каждое утро ты первым делом наливал в чашку на полдюйма этой жидкости, доливал очень горячей водой, тщательно размешивал и давал Мэг. Я хочу, чтобы ты не отходил от нее ни на шаг, пока она не выпьет все до капли. Это займет какое-то время, потому что она любит пить маленькими глотками. Это будет самая важная твоя ежедневная работа. Всегда говори Мэг, что только от травяного чая суставы у нее гибкие, а кости прочные, и она будет довольна.

– А что это? – спросил я.

Ведьмак ответил не сразу.

– Как тебе известно, Мэг – ведьма-ламия, но благодаря этому снадобью она забывает об этом. Есть люди, для которых помнить, кто они есть на самом деле, очень опасно и огорчительно. Будем надеяться, парень, что ты до такого никогда не дойдешь. Но если Мэг вспомнит, кто она и на что способна, это плохо обернется для всех нас.

– Поэтому вы держите ее в подвале и не берете с собой в Чипенден?

– Да, так безопаснее. И нельзя, чтобы люди узнали, что она здесь. Они не поймут. Здесь еще живут те, кто помнит, на что она способна, – пусть даже сама она не помнит ничего.

– Но как она смогла прожить все лето без еды?

– В диком состоянии ведьмы-ламии могут продержаться без еды, не считая насекомых, червей и крыс, несколько лет. Даже для домашних ламий – вот как Мэг – поголодать несколько месяцев не проблема. Это питье не только погружает ее в сон, но содержит питательные вещества. Так что, по существу, пребывание в подвале не причиняет ей вреда. Как бы то ни было, парень, уверен, она тебе понравится. Она прекрасно готовит, в чем ты совсем скоро убедишься. Кроме того, она очень аккуратна и последовательна. Горшки и сковородки у нее всегда сверкают как новенькие, и у каждой посудины в буфете есть свое место. С ножами и вилками то же самое. Всегда чистые, всегда в выдвижном ящике, ножи слева, вилки справа.

Интересно, что бы она подумала при виде того беспорядка, который мы здесь застали? Наверное, поэтому Ведьмак первым делом начал наводить чистоту.

– Ну, парень, хватит разговоров. Пойдем взглянем, чем она там занимается…

После ванны чистое лицо Мэг окрасилось здоровым румянцем. Она выглядела моложе и еще красивее, даже со своими серебряными волосами, свидетельствующими о том, что на самом деле она не так уж молода. Сейчас на ней было чистое платье, коричневое, как и ее глаза, с белыми пуговками на спине. На взгляд точно не определишь, но по виду пуговки казались костяными. Эта мысль была мне неприятна: если это кости, то чьи?

К моему огорчению, ужин она не приготовила, хотя в доме из еды осталась лишь половина заплесневелой булки. Поэтому мы просто доели остатки сыра, который Ведьмак захватил с собой. Добрый сыр графства, приятно ломкий, бледно-желтый; вот только на троих его было маловато.

Мы сидели за кухонным столом и откусывали сыр маленькими кусочками, чтобы продлить удовольствие. Почти не разговаривали. Все мои мысли вертелись вокруг еды.

– Как только рассветет, я пойду и куплю провизию, – предложил я Ведьмаку. – Куда мне идти, в Адлингтон или Блэкрод?

– Держись подальше от обеих деревень, парень, – ответил он. – В особенности от Блэкрода. Здесь тебе не придется ходить за провизией. Не волнуйся. Все, что ты должен сделать, – это лечь пораньше, так что отправляйся-ка в постель. Твоя комната в передней части дома – иди и выспись хорошенько. Нам с Мэг еще нужно кое о чем потолковать.

Ну, я так и сделал. Здесь комната у меня была гораздо больше, чем в Чипендене, но в ней стояли только кровать, кресло и очень маленький шкафчик с выдвижными ящиками. Если бы спальня располагалась в задней части дома, я бы видел лишь каменную стену. По счастью, она выходила в расселину, и, подняв окно, я услышал слабое журчание ручья и вой ветра. Небо очистилось от облаков, полная луна, отражаясь в ручье, отбрасывала в расселину серебристый свет. Ночь будет холодная, понял я, даже морозная.

Для лучшего обзора я высунул голову из окна. Луна как будто восседала прямо на обрыве передо мной и казалась невероятно большой. И на фоне ее я увидел четкий силуэт человека, который, стоя на коленях, глядел вниз. Миг – и он исчез, но я успел заметить капюшон!

Я несколько мгновений таращился на обрыв, но человек не появился. Холодный воздух начал заполнять комнату, и я опустил окно. Кто это был? Морган? И если да, то зачем он шпионит за нами? Это он подглядывал, когда мы носили воду из ручья?

Я разделся и забрался в постель. Меня одолевала усталость, но сон не шел. Старый дом стонал и поскрипывал; потом из-под кровати донеслись непонятные звуки. Скорее всего, это мышь бегала под досками пола, но, как седьмой сын седьмого сына, я вполне мог расслышать и звуки, издаваемые существом совсем другого рода.

Несмотря на все эти шумы, в конце концов я заснул – и вдруг пробудился посреди ночи. Лежал, охваченный тревогой и спрашивая себя, почему проснулся так внезапно. Было очень темно, разглядеть я ничего не мог, но просто чувствовал – что-то не так. Точно, какой-то шум.

И вот опять. Это были звуки двух видов; постепенно нарастая, они становились все громче и громче. Один – что-то вроде высокого тонкого жужжания, а второй – гораздо более низкий – глубокий рокот, как будто кто-то катал по каменному склону огромные валуны.

Казалось, будто что-то происходит прямо под домом – такие мощные, такие ужасные были звуки: даже оконные стекла дребезжали, а стены сотрясались и мелко дрожали. Мне стало страшно. Возникло чувство, что еще чуть-чуть – и дом развалится. Я понятия не имел, что происходит, но мелькнула мысль: а вдруг это землетрясение, от которого скалы обрушатся на дом и погребут его под собой?

Глава 5
Что cкpывaл пoдвaл

Землетрясения в графстве случались, но крайне редко. На памяти ныне живущих людей не было ни одного серьезного. И все же дом трясся так сильно, что я не на шутку перепугался. Быстро одевшись, я натянул сапоги и спустился по лестнице.

Первое, что я заметил, это открытая дверь подвала. Оттуда доносились негромкие звуки, и, не в силах сдержать любопытство, я сделал пару шагов вниз. Здесь рокот был еще сильнее, потом раздался отчетливый пронзительный вопль – скорее звериный, чем человеческий.

Сразу вслед за ним послышалось клацанье закрываемых ворот и скрежет ключа в замке. Внизу замерцала свеча, и я различил звук приближающихся шагов. От страха и неизвестности сердце у меня ушло в пятки, но оказалось, что это был Ведьмак.

– Что это? – спросил я охрипшим голосом.

Он удивленно уставился на меня.

– Что ты здесь делаешь в такое время? – спросил он. – Немедленно возвращайся в постель!

– Мне показалось, я слышал крик. И весь этот шум… Это землетрясение?

– Нет, парень, не землетрясение. И уж тебя никаким боком не касается! У меня есть сейчас дела поважнее, чем с тобой тут лясы точить. Скоро все закончится, поэтому просто возвращайся в свою комнату. Утром я тебе все объясню.

Он подтолкнул меня наверх и запер за собой дверь.

Когда он говорит таким тоном, спорить нет смысла. И я поднялся к себе, по-прежнему обеспокоенный тем, что дом продолжал ходить ходуном.

Но он не развалился, и, как обещал Ведьмак, вскоре все стихло. Я заснул, проснулся за час до рассвета и спустился на кухню. Мэг спала в кресле-качалке. Интересно, она провела здесь всю ночь или покинула свою комнату, когда поднялся шум? Нельзя сказать, что она храпела, но каждый ее выдох сопровождался негромким свистящим звуком.

Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить ее, я подбросил угля в очаг. Когда огонь ярко разгорелся, я уселся на стул у очага и начал повторять латинские глаголы. Покидая Чипенден, я взял с собой две тетради: одну для занятий с Ведьмаком, а вторую для уроков латыни.

Благодаря маме я уже знал греческий, так что его мне учить не пришлось, но с латынью возникли проблемы, особенно с глаголами. Многие книги Ведьмака были написаны на латыни, так что, хочешь не хочешь, приходилось изучать этот язык.

Начал я с первого глагола, который вдалбливал мне Ведьмак. Он говорил, что важно усвоить общую схему, по которой строятся латинские глаголы: они различаются окончаниями – в зависимости от того, что вы хотите сказать. Также, говорил Ведьмак, очень полезно произносить их вслух: это помогает закреплению в памяти. Боясь разбудить Мэг, я понизил голос почти до шепота.

– Amo, amas, amat, – бормотал я, не заглядывая в тетрадь.

Это означает: «Я люблю, ты любишь, он, она или оно любит».

– Когда-то и я любила, – послышался голос с кресла-качалки, – вот только теперь не помню кого.

От неожиданности я чуть не выронил тетрадь и едва не свалился со стула. Мэг, однако, смотрела не на меня, а на огонь, со смешанным выражением недоумения и печали на лице.

– Доброе утро, Мэг. – Я ухитрился улыбнуться. – Надеюсь, ты хорошо спала этой ночью.

– Очень мило, что ты спрашиваешь, Билли, но я вообще толком не спала. Тут был ужасный грохот, и вдобавок я всю ночь пыталась припомнить что-то, что вертелось в голове, но все время ускользало, никак не поймаешь. Но я так легко не сдамся – буду сидеть здесь, у огня, пока не вспомню.

Меня охватила тревога: что, если Мэг вспомнит, кто она такая? Осознает, что она ведьма-ламия? Нужно срочно кое-что предпринять, прежде чем станет слишком поздно!

– Не думай об этом, Мэг. – Я отложил тетрадку и вскочил. – Я приготовлю тебе вкусное горячее питье.

Я быстро наполнил медный чайник водой и повесил его на крюк в очаге – как всегда делал отец, – чтобы огонь лизал дно. Взял чистую чашку и отправился в зал. Достал из буфета коричневую бутыль, налил в чашку на полдюйма микстуры. Вернулся на кухню, дождался, пока чайник закипел, долил воды в чашку почти до краев и тщательно размешал – все, как велел Ведьмак.

– Вот, Мэг, это твой травяной чай. От него суставы будут гибкие, а кости прочные.

– Спасибо, Билли.

Она с улыбкой приняла чашку, подула на нее и стала пить маленькими глотками, по-прежнему глядя на огонь.

– Очень вкусно, – сказала она немного погодя. – Ты и впрямь добрый мальчик. Это как раз то, в чем мои старые кости нуждаются по утрам…

Мне было грустно слышать это, и я вовсе не радовался тому, что только что сделал. Пытаясь припомнить забытое, Мэг почти не спала в эту ночь, и теперь от питья ее память ослабеет еще больше. Она продолжала прихлебывать свое зелье, а я зашел ей за спину, чтобы разглядеть то, что беспокоило меня еще со вчерашнего вечера.

Я вглядывался в тринадцать белых пуговиц, на которые было застегнуто ее коричневое платье от шеи до самого низа. Конечно, абсолютной уверенности я не испытывал, и все же…

Все пуговицы были сделаны из кости. Костяная магия не могла быть коньком Мэг; она ведьма-ламия, а это не тот тип магии, который исконно присущ графству. Возможно ли, что это кости убитых ею жертв? И наверняка под этими пуговицами вдоль позвоночника, как у всех домашних ведьм-ламий, тянулась полоска желто-зеленых чешуек.

Немного погодя в заднюю дверь постучали. Учитель все еще спал после беспокойной ночи, и я пошел посмотреть, кто это.

Снаружи стоял мужчина в странной кожаной шапке с закрывающими уши клапанами. В правой руке он держал фонарь, а в левой – поводья маленького пони, нагруженного таким огромным количеством коричневых мешков, что я просто не мог взять в толк, как у бедной скотины не подломились ноги.

– Приветствую, молодой человек, я привез заказ мистера Грегори. – Он улыбнулся мне, не разжимая губ. – Ты, должно быть, новый ученик? Он был славный малый, этот Билли, жаль, что с ним такое произошло.

– Меня зовут Том, – представился я.

– Ну, Том, как поживаешь? А я Шанкс. Будь любезен, скажи своему хозяину, что я привез провизию и что буду доставлять вдвое больше каждую неделю, покуда погода совсем не испортится. Похоже, нас ждет суровая зима, и когда повалит снег, я вряд ли скоро сюда доберусь.

Я кивнул ему, улыбнулся и взглянул вверх. Только-только начинало светать, по небу быстро бежали серые облака. Тут за спиной у меня возникла Мэг. Шанкс увидел ее, можно не сомневаться, – глаза у него чуть не вылезли из орбит, и он так резко отступил назад, что едва не врезался в своего пони.

По-моему, он испугался, однако, как только она скрылась в доме, немного успокоился. Я помог ему разгрузить мешки, потом появился Ведьмак и расплатился с ним.

Когда Шанкс собрался уходить, Ведьмак пошел с ним. Отойдя на расстояние шагов тридцати, они остановились поговорить. Было слишком далеко, чтобы расслышать каждое слово, но не было никаких сомнений: речь шла о Мэг – до меня дважды донеслось ее имя.

Вроде бы Шанкс сказал:

– Вы же говорили, что разобрались с ней!

На что Ведьмак ответил:

– Не беспокойтесь, она не опасна. Я свое дело знаю. А вы, если понимаете, что для вас хорошо, а что плохо, будете помалкивать.

Когда учитель вернулся, вид у него был не очень довольный.

– Ты дал Мэг ее травяной чай? – подозрительно спросил он.

– Да, сделал все как вы говорили. Как только она проснулась.

– Она выходила наружу?

– Нет, но она подошла к двери и встала у меня за спиной. Шанкс видел ее, и, по-моему, это его напугало.

– Жаль, что так случилось, – сказал Ведьмак. – Обычно она не показывается людям. Во всяком случае, в последние годы. Похоже, нужно увеличить дозу. Как я вчера уже говорил, парень, из-за Мэг в графстве случилось много бед. Люди как боялись ее раньше, так боятся и теперь. И до сегодняшнего дня местные жители не знали, что она свободно расхаживает по дому. Если это выплывет наружу, уж и не знаю, чем все кончится. Народ здесь упрямый: раз вцепившись зубами, так легко свою жертву не выпустит. Однако уверен, Шанкс будет держать рот на замке – я достаточно хорошо плачу ему.

– Шанкс бакалейщик?

– Нет, парень, он здешний столяр и гробовщик. Единственный человек в Адлингтоне, у кого хватает мужества приезжать сюда. Я плачу ему за то, что он покупает и доставляет мне все необходимое.

Мы втащили мешки в дом. Ведьмак открыл самый большой, и Мэг взяла все, что требовалось для приготовления завтрака.

Бекон у Мэг получился лучше, чем у домового Ведьмака даже в самые его удачные дни. Еще она поджарила картофельные котлетки и омлет с сыром. Ведьмак не преувеличивал, когда говорил, что она прекрасная стряпуха. Мы набросились на завтрак точно голодные волки, и я опять спросил его о ночном шуме.

– Теперь уже можно не беспокоиться. – Он отправил в рот очередную картофельную котлетку. – Дом построен на лее, поэтому время от времени у нас могут возникать сложности. Иногда землетрясение, произошедшее даже на расстоянии многих тысяч миль, заставляет домовых сняться с насиженных мест, где они благополучно обитали долгие годы. Этой ночью под нами прошел домовой. Мне пришлось спуститься в подвал, чтобы посмотреть, не нарушилось ли там что-нибудь.

Еще в Чипендене Ведьмак рассказывал мне о леях. Это такие подземные линии силы, что-то вроде тропинок, по которым некоторые типы домовых могут быстро перемещаться с места на место.

– Запомни, парень, иногда после такого перемещения нас могут ждать неприятности, – продолжал он. – Оказавшись на новом месте, домовые часто начинают выкидывать всякие фокусы – иногда очень опасные, – и, значит, нам прибавится работы. Вот увидишь – неделя еще не закончится, как нам придется утихомиривать в этих краях какого-нибудь домового.

После завтрака Ведьмак повел меня к себе в кабинет заниматься латынью. Это была маленькая комната: пара деревянных кресел с прямой спинкой, большой стол, трехногий табурет и множество книжных полок из мореного дуба. Там было довольно прохладно: от вчерашнего огня осталась лишь зола.

– Садись, парень. Кресла жесткие, но для занятий в самый раз – ты не дремать сюда пришел. – Ведьмак вперил в меня цепкий взгляд.

Я пробежался глазами по книжным полкам. Тусклый свет из окна и пара свечей не могли разогнать полумрак, в котором тонула комната, и я не сразу заметил, что полки пусты.

– А где же книги? – спросил я.

– В Чипендене, где же еще… Нет смысла держать их здесь, в холоде и сырости. Книгам это вредно. Нам придется обойтись тем, что мы принесли с собой. Ну и конечно делать новые записи. В конце концов, нельзя все только читать и читать, кто-то и писать должен.

Я знал, что Ведьмак захватил с собой несколько книг – мешок у него был очень тяжелый. Я же взял только свои записные книжки.

Весь следующий час я сражался с латинскими глаголами. Это было нелегко, и я обрадовался, когда Ведьмак заявил, что пора отдохнуть.

Он подтащил деревянный табурет к стеллажу возле дверей, залез на него и зашарил рукой по верху шкафа.

– Ну, парень, откладывать больше нельзя. – Он с мрачным видом показал мне ключ. – Давай спустимся в подвал и осмотрим его. Но сначала глянем, как там Мэг. Я не хочу, чтобы она знала, что мы собираемся вниз, – еще разнервничается. Она не любит вспоминать об этой лестнице.

Мне и не терпелось пойти с учителем, и было жутко. Что там, внизу? Меня распирало от любопытства, и в то же время я почему-то был уверен – что бы я ни увидел в подвале, это мне не понравится.

Мэг все еще была на кухне. Посуду она уже вымыла и теперь снова дремала у огня.

– Ну, сейчас с ней все в порядке, – заметил Ведьмак. – Это снадобье не только на память действует – от него она больше спит.

Со свечами в руках мы начали спускаться в подвал – Ведьмак впереди, я за ним. На этот раз я внимательно ко всему приглядывался, стараясь запомнить расположение подземной части дома. Мне не однажды приходилось спускаться в разные подвалы, однако сейчас меня не покидало чувство, что здесь обнаружится что-то особенно необычное и пугающее.

Ведьмак отпер железные ворота и похлопал меня по плечу:

– Мэг редко заглядывает ко мне в кабинет, но если это вдруг произойдет, следи, чтобы ключ от ворот не попал ей в руки.

Я кивнул, глядя, как Ведьмак запирает за нами ворота, и спросил, почему ступени дальше такие широкие.

– Без этого нельзя, парень. По этим ступеням что только не приходится заносить. Нужно, чтобы работникам было где развернуться…

– Работникам?

– Кузнецам и каменотесам, конечно, – с нашим ремеслом от них никуда не денешься.

Мы продолжали спускаться. Свечи отбрасывали тени на стену, и сквозь эхо наших шагов снизу начали пробиваться другие звуки – вздох, далекий задыхающийся кашель. Там явно кто-то был!

Под землей было четыре уровня. На каждый из двух первых вела дверь в каменной стене, потом мы добрались до третьего, с тремя дверями; их я уже видел вчера.

– Средняя, как ты уже знаешь, ведет в помещение, где обычно спит Мэг, пока меня тут нет, – пояснил Ведьмак.

Теперь, когда мы ее выпустили, Мэг спала в комнате по соседству с комнатой учителя, чтобы ему было проще приглядывать за ней, – хотя, похоже, она предпочитала спать в кресле-качалке у огня.

– Две другие комнаты редко бывают заняты, – продолжал Ведьмак, – и их можно использовать, чтобы надежно упрятать туда ведьм, пока я делаю необходимые приготовления…

– Вы имеете в виду яму?

– Ага, ее самую. Надо полагать, ты уже заметил – здесь не то что в Чипендене. Такой роскоши, как сады, здесь нет, вот и приходится использовать подвал.

Сам подвал, конечно, располагался на четвертом уровне. Мы еще не свернули за угол, и я пока ничего не видел, но пламя свечи стало колебаться от долетавших снизу звуков, отчего тень Ведьмака дико заметалась по стене.

Это были шепоты, стоны и, что самое неприятное, негромкое царапанье. Как седьмой сын седьмого сына, я способен слышать то, что недоступно слуху большинства людей, но так и не сумел к этому привыкнуть. Бывают дни, когда я храбрее других, – вот и все, что я могу сказать. Ведьмак выглядел спокойным – но, в конце концов, он занимается такими вещами всю свою жизнь.

Подвал оказался огромным, гораздо больше, чем я ожидал; фактически даже больше первого наземного этажа. Одна стена сочилась водой, и низкий потолок над ней тоже покрывала влага. Может, эта часть находилась под ручьем или, по крайней мере, где-то рядом?

Я таращился на стены и потолок, оттягивая момент, когда придется взглянуть на землю. Однако спустя несколько мгновений почувствовал пристальный взгляд учителя и заставил себя посмотреть вниз.

Я предполагал встретить здесь что-то похожее на то, что видел в садах Ведьмака в Чипендене. Однако там могилы и ямы были разбросаны среди деревьев и на земле вперемешку с тенями танцевали солнечные блики, а здесь, запертый между четырьмя стенами и затянутым паутиной потолком, я чувствовал себя в ловушке.

Всего в подвале я насчитал девять могил ведьм, все с могильными плитами; перед каждой плитой был квадрат земли шесть на шесть футов, выложенный камнями поменьше. Тринадцать толстых железных прутьев, прикрепленных к этим камням железными болтами, перекрывали огороженное пространство сверху. Они предназначались для того, чтобы не дать ведьмам процарапать себе путь на поверхность.

Вдоль стены лежали гораздо более крупные и тяжелые каменные плиты. Их было три, и на каждой вырезано одно и то же:

Греческая буква «дельта», перечеркнутая по диагонали, – знак того, что под этим камнем лежит связанный домовой. Под ней, внизу и справа, – римская цифра «один», означающая, что это домовой первой, самой высокой степени опасности, способный в мгновение ока убить человека. А ниже стояло имя «Грегори», указывающее на того, кто связал этого домового. В общем, ничего нового, мелькнула у меня мысль. Ведьмак свое дело знает, и сидящих здесь домовых можно не опасаться.

– Тут есть и две живые ведьмы, – заговорил Ведьмак. – Первая вон там, – он кивнул на темную квадратную яму, огороженную камнями и перекрытую тринадцатью железными прутьями. – Глянь-ка на угловой камень.

Я посмотрел и разглядел то, чего прежде никогда не видел – в Чипендене ничего похожего не было. Ведьмак поднес свечу ближе, чтобы мне было лучше видно. Здесь тоже оказался вырезан знак, гораздо меньше, чем на камнях домовых, и с именем ведьмы под ним.

– Греческой буквой «каппа» мы обозначаем всех колдуний. Точно классифицировать их трудно – слишком много типов, – объяснил мне Ведьмак. – Даже больше, чем у домовых, ведь свойства ведьм со временем могут изменяться. Поэтому нужно непременно учитывать их историю – полная история каждой ведьмы, связанной или несвязанной, хранится в библиотеке в Чипендене.

Я знал, что к Мэг это не относится – в библиотеке Ведьмака о ней очень мало записей, – но промолчал. Внезапно из темной глубины ямы послышалось слабое шевеление. Я испуганно отступил.

– Эта Бесси – ведьма первой степени? – занервничав, спросил я, зная, что они наиболее опасны и способны убивать. – По знаку на камне этого не понять…

– В этом подвале все ведьмы и домовые – первой степени, – ответил Ведьмак, – и всех их связал я, поэтому можно было избавить каменотеса от лишних хлопот и не заставлять вырезать все полностью. Однако не надо ничего бояться, парень. Старая Бесси в этой яме уже давным-давно. Мы потревожили ее, вот она и заворочалась во сне, только и всего. А теперь взгляни-ка вон туда…

Ведьмак подвел меня к другой яме. С виду она ничем не отличалась от первой, но меня вдруг пробрал озноб. Что-то подсказывало мне – тот, кто находится в этой яме, гораздо опаснее Бесси, которая просто ворочается во сне, стараясь устроиться поудобнее на холодной влажной земле.

– Ты должен как следует рассмотреть то, с чем нам приходится иметь дело, парень. Подними свечу и загляни внутрь, но держи ноги подальше от края.

Мне ужас как не хотелось этого делать, но голос Ведьмака звучал так жестко! Это был приказ. Я знал: раз уж я стал обучаться этому ремеслу, выбора у меня нет.