Текст книги "Halo. Контакт на Жатве"

Глава 6

«Мелкий грех», система Эпсилон Инди

Дадаб крался по двигательному отсеку, изо всех сил стараясь быть незаметным, даром что нес баллон с метаном на спине. В кулаке дьякон сжимал камень, пестрый серо-зеленый кусок пищеварительного зерна, взятый в столовой киг-яров. «Не спеши, – думал унггой, приподнимаясь над трубопроводом, закрепленным на полу скобами, – а то упустишь».

Скребочистки – пугливые животные. Волоски́, покрывающие вздувшиеся тела, всегда в движении, улавливают любую опасность. Эти животные проедают себе путь во всевозможных механизмах, которые легко могут обжечь или обморозить.

Но скребочистка почувствовала движение в наполненном паром воздухе, только когда Дадаб выпрямился. Она с громким хлопком оторвалась от пола и волнообразно поползла под защиту приподнятого водоотвода; из ее ротового отверстия вылетела паническая трель.

Дадаб бросил камень, и скребочистка исчезла, оставив мучнистое облако. Камень отскочил от переливчатого корпуса двигателя «Мелкого греха» и остановился в лужице вязкого зеленого охладителя. Останься скребочистка жива, она засосала бы эту лужу.

Дадаб гордо фыркнул под маской и согнул руку:

Два!

Прошу прощения, но я в замешательстве. – Легче Некоторых дотянулся жемчужным щупальцем до лужицы, поднял камень и кинул его Дадабу. – Я видел только одну скребочистку.

Дьякон закатил красные глазки. Правила игры были просты. Вот только его лексикона не хватало, чтобы доходчиво их объяснить.

Смотри, – сделал он знак.

Дадаб вытер камень углом оранжевого мундира и заостренным пальцем нацарапал на нем вторую метку – рядом с той, которая обозначала первую скребочистку. Животное пробралось в метановую камеру, прервав затяжной период отупляющего уединения.

С того момента, как «Мелкий грех» вышел из прыжка на краю неисследованной системы, истекло уже много циклов. Чур’Р-Яр с осторожностью продвигалась к точке отлета грузовоза. До прибытия дьякону было почти нечем заняться; Жар и другие киг-яры ничуть не интересовались его проповедями.

Он показал камень Легче Некоторых и знаками объяснил незамысловатую арифметику:

Один. Один. Два!

Кротких скребочисток вряд ли можно было считать достойной добычей – не то что грязевых ос и теневых крабов из времен молодости Дадаба. Но в охотничьей игре с камнем унггои отмечали каждое убийство – не важно, легкое или нет.

Понятно… – ответил хурагок. – В придачу и развлечение.

Больше. Веселья? – Дадаб попытался изобразить жесты для слов, которых он еще не знал.

Легче Некоторых медленно сложил более простые жесты:

Больше. Убийств. Больше. Веселья.

Дадаб не обиделся, что существо максимально упростило разговор для ясности. Он знал, что говорит не лучше младенца-хурагока, и был благодарен за терпение.

Да, – ответил Дадаб. – Больше. Убийств. Больше. Веселья. – Он достал из кармана второй камень и протянул его Легче Некоторых. – Больше. Убьешь. Выиграешь!

Однако хурагок проигнорировал его – он отплыл назад к трубе и начал заделывать трещину, которая и стала причиной появления лужи охладителя.

Дадаб знал, что у существа имеется сверхъестественное желание ремонтировать все подряд. Хурагоков почти невозможно отвлечь от работы, поэтому они и были такими ценными членами экипажа. С ними на борту ничто не оставалось сломанным надолго. И в самом деле: несколько секунд спустя протечка была ликвидирована – разрыв в металле запаян с помощью ресничек на концах щупалец Легче Некоторых.

Охота! – сказал Дадаб, во второй раз предлагая камень хурагоку.

Я, пожалуй, не буду.

Почему?

А ты продолжай. Попробуй до трех.

Игра. Веселье!

Нет, твоя игра – убийство.

Дадаб не сдержал раздраженный стон. Скребочистка была всего лишь скребочисткой! По кораблю киг-яров ползали сотни таких существ! В долгом путешествии требовалось уменьшать их численность, иначе они грозили размножиться и проникнуть в жизненно важные системы.

«Правда, – подумал Дадаб, – может быть, хурагок чувствовал некоторое сродство с моей добычей?» Оба они были безмолвными слугами для корабельных потребностей. Дадаб представил, как горят негодованием сенсорные узлы Легче Некоторых.

Оглядывая машинное отделение, Дадаб увидел израсходованное энергетическое ядро. Он поднял прозрачный искривленный куб, поставил на водоотвод и подвигал туда-сюда, пока ядро не встало должным образом – и Дадаб не обрел уверенность, что хурагок опрокинет куб даже скользящим ударом.

Теперь. Никаких. Убийств, – с энтузиазмом заявил Дадаб. – Только. Веселье!

Легче Некоторых сдул один из наполненных газом мешочков, издав упрямый свист.

Попробуй! – взмолился Дадаб. – Всего. Один. Раз!

С явным презрением хурагок метнул камень. Бросок был небрежный, но Легче Некоторых попал точно в центр ядра, сбив его на пол.

Один! – радостно хрюкнул Дадаб и уже собрался вернуть мишень на прежнее место, когда из круглого металлического переговорника, закрепленного на ремнях брони унггоя, раздался надтреснутый голос капитана:

– Дьякон, на мостик. Без хурагока.

Чур’Р-Яр, зачарованная голографическим изображением, сидела на краю командирского кресла. Проекция чужой системы теперь была более подробной. Она показывала прежде отсутствовавшие в базе данных «Мелкого греха» планеты и астероиды – даже направляющуюся к центру системы комету. Планета, с которой начал путешествие инопланетный корабль, светилась в центре. Однако капитана завораживали тысячи голубоватых глифов одинаковой круглой формы на поверхности мира.

Неожиданно глифы, как и всё внутри пьедестала, замерцали, словно при временном отключении питания.

– Осторожнее! – прошипела капитан, поворачиваясь к Жару.

Киг-яр стоял рядом с альковом в вогнутой пурпурной стене мостика, держа в когтистой руке лазерный резак.

– Мне нужно отключить его, а не уничтожить!

– Да, госпожа.

Иголки на голове Жара покорно опустились. Он аккуратно перенаправил резак на переплетение схем, соединенных с подвешенным в центре алькова устройством из трех пирамидальных частей. Самая большая из пирамид смотрела вершиной вниз, две поменьше – вершиной вверх; они удерживали большую пирамиду с двух сторон. Все три излучали серебристое сияние, выделявшее Жара на фоне алькова.

Это был люминарий – таинственное устройство, которое имелось на всех кораблях Ковенанта. Именно оно показывало на чужой планете тысячи глифов, или люминаций, и каждый из них обозначал возможный реликт предтеч. Капитан щелкала языком с едва сдерживаемым волнением. Если бы только у «Мелкого греха» был трюм побольше…

Чур’Р-Яр происходила из старинной династии матриархальных корабельных капитанов, и, хотя большинство ее родни было истреблено при защите астероидных редутов во время агрессивного обращения ее расы в веру Ковенанта, в ее крови все еще жил пиратский дух предков.

Киг-яры всегда были пиратами. Задолго до появления Ковенанта они плавали у тропических архипелагов многоводной родной планеты и совершали набеги на враждебные кланы в поисках еды и пары. По мере роста популяции расстояния и различия между кланами уменьшались; новый дух сотрудничества привел к созданию космических кораблей, которые позволили им вырваться за пределы планеты. Но некоторые кланы, вглядываясь в темный и безбрежный океан космоса, не могли противиться желанию вернуться к прежней мародерской жизни.

В конечном счете пираты и стали единственной эффективной защитой от Ковенанта. Но держаться вечно они не могли. Ради спасения капитаны были вынуждены согласиться на каперские лицензии, которые позволяли им сохранять свои корабли, пока они служат министерству Ковенанта.

Некоторые киг-яры увидели выгоду в послушании. Чур’Р-Яр же видела горы объедков с барского стола: бесконечные патрулирования, поиски реликтов – невероятно ценных сокровищ, которые запрещено забирать себе. Да, в ходе путешествий она могла набрести на небольшие кладези: заброшенное обиталище ковенантов или поврежденный инопланетный грузовоз. Но это было мизерное подаяние, а Чур’Р-Яр не считала себя побирушкой.

«Теперь-то этому конец», – думала она. Капитан знала, что может присвоить некоторое количество реликтов и никто этого не заметит, но только в том случае, если люминарий будет молчать. И она повременит с передачей сведений, пока не возьмет свою долю.

Чур’Р-Яр почувствовала, как мозолистые бугорки на шее и плечах сжались. Толстая кожа служила естественной броней, защищающей особей женского пола во время спинокусания, которое сопровождало многие спаривания киг-яров. Капитан обычно не думала о потомстве. Но она надеялась достаточно заработать, продав реликты на черном рынке, и вывести «Мелкий грех» из действующих кораблей на весь сезон спаривания. И эта возможность очень привлекала ее.

Она расслабилась и уставилась на Жара, глядя, как его жилистые мускулы перекатываются под чешуей, пока он осторожно перерезает связи люминария с сигнальными схемами корабля. Он не был для нее идеальной парой. Она бы предпочла кого-нибудь из более высокопоставленного клана, но ее всегда привлекали самцы с мужественным оперением. И у Жара имелось преимущество: он был рядом. Кровь прихлынула к плечам Чур’Р-Яр, и она почувствовала восхитительную слабость.

Но тут дверь на мостик открылась, и рысцой вбежал Дадаб. От одежды унггоя разило запахом охладителя и газа хурагока, и эта вонь немедленно погасила либидо Чур’Р-Яр.

– Капитан? – Дадаб коротко поклонился и подозрительно взглянул на Жара.

– Что ты видишь?! – рявкнула Чур’Р-Яр, указывая на голопьедестал.

– Система. Одна звезда. Пять планет. – Дадаб подошел поближе. – Похоже, на одной из планет… есть… – Сорвавшись на писк, он сделал несколько быстрых вдохов и выдохов.

Чур’Р-Яр щелкнула языком:

– Люминарий не лжет.

Обычно она цитировала священные писания ради насмешки, но на сей раз была серьезна. Каждый люминарий строился по модели, обнаруженной пророками на борту древнего боевого корабля предтеч – того, что покоился в центре столицы Ковенанта, Высшего Милосердия. Люминарии были священными предметами, и их взлом карался смертью, если не хуже.

И капитан знала, почему действия Жара так обеспокоили дьякона. Ее избранник продолжал манипулировать резаком, а дьякон переминался с одной конической плоскостопной ноги на другую. Чур’Р-Яр слышала щелканье клапанов под его маской, пока он пытался восстановить дыхание.

– Я должен немедленно доложить об этих люминациях, – выдохнул Дадаб.

– Нет! – рявкнула капитан. – Ни о чем ты не будешь докладывать!

Жар перерезал последний канал, и люминарий потускнел.

– Ересь! – сорвалось с языка Дадаба.

Жар щелкнул зубастыми челюстями и шагнул к дьякону со сверкающим резаком. Но Чур’Р-Яр остановила чрезмерно ретивого самца громким шипением. При других обстоятельствах она бы, возможно, позволила ему разрезать на куски унггоя за глупое оскорбление. Но сейчас Дадаб был нужен ей живым.

– Успокойся, – сказала она. – Люминарий не поврежден. Просто он не может говорить.

– Но министерство! – заикнулся Дадаб. – Оно потребует объяснений…

– И получит – после того, как я возьму свою часть добычи.

Капитан указала когтем на голопьедестал. Один из глифов находился не на чужой планете. Ненаметанному глазу он мог показаться ошибкой – ложным элементом данных. Но пиратское чутье Чур’Р-Яр подсказывало, что за этим скрывается реликт на еще одном инопланетном грузовозе, и она надеялась, что захватить его будет не труднее, чем первый.

Дьякон дрожал от страха всем серо-голубым телом. Капитан знала, что унггой прав: то, что она собирается сделать, является ересью. Допуск к реликтам имеют только пророки. И если взлом люминария означает смерть, то вызов пророкам гарантирует вечные муки.

Вдруг дьякон успокоился. Его взгляд метался между глифами и ярко-красным лучом лазерного резака, дыхание замедлилось. Чур’Р-Яр знала, что Дадаб умнее многих, и предположила, что он только сейчас в полной мере осознал всю тяжесть своего положения: капитан сообщила ему о тайных планах, но он все еще жив. А это означает только одно: у нее есть планы на него.

– Что требуется от меня моей госпоже? – спросил Дадаб.

Чур’Р-Яр сверкнула зубами в слабом свечении люминария:

– Мне нужно, чтобы ты солгал.

Дьякон кивнул. И капитан проложила маршрут к кораблю с реликтом.

Генри «Хэнк» Гибсон любил свой грузовоз – любил его крупные уродливые очертания и тихий рокот двигателя Шоу – Фудзикавы. А больше всего он любил управлять своим кораблем, что большинство людей считало странностью: навигационный компьютер справлялся с этим ничуть не хуже. Но Хэнка это устраивало, потому что даже больше своего корабля он любил плевать на то, что думали о нем другие, и это с готовностью подтвердила бы любая из его бывших жен.

Человеческие капитаны не были редкостью в торговом флоте ККОН. В основном они управляли круизными лайнерами и другими пассажирскими судами. Хэнк работал на одну из крупных круизных компаний. Гибсон прослужил почти пятнадцать лет на роскошном лайнере «Минимум два напитка», непрерывно курсирующем между Аркадией и Землей, причем последние пять – первым помощником.

Но лайнеру требовалось всевозможное компьютерное оборудование, чтобы добраться из пункта А в пункт Б и при этом обеспечить хорошее питание и отдых пассажиров. Хэнк был закоренелым одиночкой, и для него не имело значения, кто с ним говорит – человек или робот. Гибсон предпочитал тишину на мостике. А «Минимум два напитка» определенно не принадлежал к кораблям такого типа. Если бы не хорошая плата и целебное действие разлуки с женами, Ханк списался бы с этого корабля гораздо раньше.

Если не считать астронавигации (координации прыжков через гиперпространство, требующей применения навигационного компьютера), капитан мог самостоятельно проводить столько операций с судном в обычном космосе, сколько его душа желает. Хэнку нравилось самому вести корабль – имея на борту тысячи тонн груза, разгонять гидразиновые двигатели на выходе из гравитационного колодца планеты или на входе в него. А то, что грузовоз «Не кантовать!» принадлежал лично Гибсону, делало управление еще приятнее. Приобретение корабля потребовало всех накоплений, болезненных пересмотров размера алиментов и кредита на такую сумму, что Хэнку и думать об этом не хотелось. Зато теперь он был сам себе голова. Ему пришлось выбирать, какие грузы возить, и со временем у него образовался круг клиентов, готовых немного переплачивать за персональное обслуживание.

Одним из самых надежных клиентов была марсианская компания «Йотун хэви индастриз», специализирующаяся на производстве полуавтономной сельскохозяйственной техники. В трюме Гибсона сейчас находился прототип ее новейших плугов – массивных машин, предназначенных для широкополосной вспашки. Техника была невероятно дорогой, и Хэнк предполагал, что прототип стоит гораздо дороже серийных машин. Именно поэтому, глядя на пульт со множеством мигающих аварийных сигналов, он не столько испугался, сколько разозлился.

На пути к Жатве неопознанный агрессор атаковал «Не кантовать!» на высокоскоростном векторе перехвата. Хэнк пережил нападение целым и невредимым, но вражеский огонь уничтожил двигатель Шоу – Фудзикавы и сжег маневровые двигатели и мазер – нанес грузовозу урон, восстановить который Гибсон не мог. Пиратство не встречалось на тех маршрутах, которыми летал Хэнк. Капитану никогда не приходило в голову добавить оптимальное, но чрезвычайно дорогое покрытие к своему полису.

Хэнк хлопнул ладонью по пульту, заглушая новый сигнал о пробоине в корпусе, в левом борту грузового отсека близ кормы. Он чувствовал, как вибрирует обрезиненный пол кабины управления, пока нечто пробивается через корпус.

– Черт побери! – выругался Хэнк и сорвал огнетушитель со стены.

Он надеялся, что пираты по пути внутрь не повредят прототип «йотуна».

– Отлично. Эти уроды хотят разломать мой корабль? – прорычал Хэнк, поднимая огнетушитель над головой. – Тогда им придется купить его.

Внутри переходного рукава «Мелкого греха» стояло красное мерцание, пока проникающий конец вгрызался в корпус чужого судна. Через полупрозрачную стену Дадаб видел лазерные шрамы на реактивном блоке корабля – черные косые линии, результат разрушительных действий Чур’Р-Яр.

«Как она может сохранять такое спокойствие?» – мысленно простонал Дадаб, глядя на капитана.

Она стояла дальше в рукаве, за Жаром, положив когтистую руку на рукоять плазменного пистолета в кобуре. Как королева пиратов в древности, Чур’Р-Яр была готова к абордажу. Два других киг-яра, находившиеся за ней, не были так спокойны. Оба поигрывали энергетическими саблями – розовыми кристаллическими клинками, используемыми как оружие ближнего боя. Дадаб задумался, понимают ли члены экипажа, что они, как и он, обречены.

Он представил, что Чур’Р-Яр преуспеет в захвате реликта (хотя некоторые из них оказывались довольно опасными даже в ловких руках пророков). После этого она, вероятно, совершит прыжок в густонаселенное пространство Ковенанта – где ее реликт затеряется среди множества других – и быстро найдет покупателя, прежде чем у министерства возникнут подозрения. План был вполне осуществим. Но Дадаб знал, что он и другие ненужные свидетели будут мертвы задолго до завершения. Дьякона смерть настигнет сразу после того, как он передаст сфальсифицированный отчет о числе люминаций в чужой системе.

Когда проникающий конец закончил прожигать корпус, в рукаве потемнело. Проход открылся, радужно сияя, и за ним показалось мерцающее энергетическое поле.

– Пусть хурагок проверит давление, – сказала Чур’Р-Яр, оглянувшись на Дадаба.

Дьякон повернулся к Легче Некоторых:

Проверь. Равность. Воздуха.

Прежде чем высаживаться на чужой корабль, необходимо убедиться в атмосферном балансе рукава и трюма корабля. В противном случае их может разорвать на куски после прохождения через поле.

Хурагок беспечно проплыл мимо Дадаба. Для Легче Некоторых это была лишь очередная возможность доказать свою полезность. Он проверил датчики, управляющие полем, и удовлетворенно проблеял. Жар, не теряя времени, прыгнул внутрь корабля.

– Безопасно! – объявил киг-яр по переговорнику.

Чур’Р-Яр дала знак другим киг-ярам двигаться вперед, затем сама проскользнула через поле, а следом за ней – Легче Некоторых. Дадаб глубоко вздохнул и молча помолился пророкам о прощении. После этого он тоже перешел в инопланетное судно.

Трюм был укомплектован совсем не так, как на первом встреченном ими корабле. Вместо контейнеров от пола до потолка пространство занимал единственный предмет: огромная машина с шестью массивными колесами. Спереди находился луч шире ее самой, усеянный зубчатыми шипами длиной в два роста Дадаба. Бóльшая часть внутренних деталей была закрыта кожухом из покрашенного желтым и голубым металла, но Дадаб видел там и здесь открытые схемы и пневматику. Над зубчатым лучом располагался ряд высоких ярких металлических символов: Й-О-Т-У-Н.

Дадаб поднял голову. Если это символы предтеч, то он никогда прежде их не видел. Но унггой не слишком удивился: он был всего лишь низкопоставленным дьяконом и ему еще предстояло понять бесчисленное множество священных тайн.

– Пусть хурагок изучит это! – скомандовала Чур’Р-Яр, указывая на машину.

Дадаб хлопнул лапами, привлекая внимание Легче Некоторых:

Найди. Реликт!

Хурагок надул самый большой мешок, увеличивая плавучесть. Он поднялся над колесом машины и, сдув мешок поменьше, протолкался сквозь полог разноцветных проводов.

Капитан указала Жару и остальным киг-ярам на груду пластиковых ящиков, привязанных к полу у задней части машины. Жадно щелкая зубастыми челюстями, киг-яры принялись за работу. Вскрывая верхние ящики быстрыми ударами когтей, вскоре они исчезли в снежинках мягкого упаковочного материала.

– Дьякон, займись чем-нибудь полезным, – приказала Чур’Р-Яр. – Забери сигнальное устройство корабля.

Дадаб поклонился и, обежав машину, двинулся к задней части трюма. Платформа лифта работала так же, как на предыдущем корабле, и вскоре унггой уже поднимался в коридор, который вел в кабину управления. Преодолев половину пути, дьякон вдруг вспомнил отвратительную грязь, с которой столкнулся в прошлый раз. Войдя в кабину, он невольно задержал дыхание и закрыл глаза.

Бац! Что-то тяжелое ударило по баллону Дадаба. Он испуганно вскрикнул и шатнулся вперед. Другой удар угодил в живот. Зашипел метан, выходя через трещину.

– Пощадите! – вскрикнул Дадаб, свернувшись в клубок и закрыв лицо тощими руками.

Потом он услышал несколько гортанных восклицаний и почувствовал удар сзади по ноге. Дадаб чуть развел руки и посмотрел в щель между ними.

Инопланетянин был высок и мускулист. Бóльшая часть его бледного тела была закрыта облегающим тканевым комбинезоном. Оскалившись и занеся красный металлический цилиндр над почти безволосой головой, существо выглядело диким – с трудом верилось, что некто подобный может обладать священной реликвией.

Пришелец замахнулся и снова ударил тяжелым ботинком по ноге Дадаба. Он прокричал еще более сердитые слова.

– Пожалуйста! – захныкал Дадаб. – Я не понимаю!

Но его мольбы, казалось, только сильнее разозлили инопланетянина. Тот сделал шаг вперед, занося дубинку для смертельного удара. Дадаб вскрикнул и закрыл глаза…

Однако удара не последовало. Унггой услышал, как цилиндр упал на обрезиненный пол, покатился и замер у стены. Дьякон медленно развел руки.

Рот инопланетянина был открыт, но не раздавалось ни звука. Схватившись за голову, пришелец качнулся взад и вперед. Потом вдруг его руки ослабели. Дадаб отполз назад, а инопланетянин упал навзничь прямо между ногами унггоя. Услышав беспокойное скуление, дьякон поднял голову.

Легче Некоторых вплыл в кабину. Три его щупальца были подтянуты к мешочкам в защитной позе. Четвертое, вытянутое вперед, подрагивало, как поначалу подумал Дадаб, от страха. Но потом он понял, что Легче Некоторых пытается сложить простейший жест: Один.

Шаги когтистых лап по коридору известили о приближении капитана. Она оттолкнула хурагока и вошла, размахивая плазменным пистолетом. Чур’Р-Яр скосила рубиновый глаз на инопланетянина.

– Как оно умерло? – спросила она.

Дадаб посмотрел вниз. В затылке пришельца зияла рваная дыра. Дадаб осторожно сунул пальцы в смертельную рану. Он нащупал твердый предмет в середине мозга и вытащил на всеобщее обозрение охотничий камень.

Сиф не хотелось отвергать требования навигационного компьютера. Где-то в глубине базовой логики таилось воспоминание о создательнице как об измученной матери, у которой не осталось терпения для своего младенца. Но связь с кораблями, когда они находились в гиперпространстве, была невозможна. Так что Сиф не могла предупредить их о дополнительных мерах безопасности, которые ввела Джилан Аль-Сигни после проверки.

<\> ИИ.СО.ЖАТВЫ.СИФ >> ДКС.СПД№-00040370

< ПРИДЕРЖИВАЙТЕСЬ ВАШЕЙ НОВОЙ ТРАЕКТОРИИ.

< СОХРАНЯЙТЕ НЕОБХОДИМУЮ СКОРОСТЬ.

< ВСЕ В ПОРЯДКЕ. >

Для связи с Жатвой или любой другой планетой грузовозам, мчащимся сквозь вакуум, требовалось выйти из гиперпространства на нужную траекторию и двигаться с соответствующей скоростью. Жатва вращалась вокруг Эпсилон Инди со скоростью чуть более ста пятидесяти тысяч километров в час, быстрее многих планет ККОН. В зависимости от угла вектора перехвата навигационный компьютер мог разогнать корабль даже быстрее, чтобы успеть на рандеву.

И потому навигационные компьютеры по понятным причинам были ошеломлены, когда сразу же после прыжка Сиф потребовала, чтобы они приготовились к встрече с Жатвой дальше на орбите.

Сиф прервала связь с грузовозом «Содержимое под давлением» и ответила на другой вызов. Различные части ее разума общались с сотнями судов одновременно, заверяя их простые схемы, что вводимые ею задержки совершенно безопасны и законны. Одно и то же послание снова и снова.

Алгоритмы регулирования эмоций напомнили, что не следует связывать повторные запросы с раздражением. Но ее ядро ничего не могло поделать с легким чувством досады. Женщина из ДКС настояла на двойной проверке «аргусов» и других данных, собираемых со всех грузовозов, входящих в систему. Сиф знала: это часть испытательного срока, и ей нужно вытерпеть мелкие бюрократические унижения, прежде чем ДКС простит ее недосмотр.

К счастью, Аль-Сигни была в равной степени вежлива и эффективна, и она очень быстро выпускала заключения об отчетах Сиф. Но Джилан была человеком и нуждалась хотя бы в пяти часах ежесуточного сна. А это означало, что некоторым грузовозам придется проводить какое-то время в режиме ожидания. Из-за этого их навигационные компьютеры нервничали еще сильнее.

<\> ИИ.СО.ЖАТВЫ.СИФ >> ДКС.ВКИ№-00481361

< ВНИМАНИЕ, «Не кантовать!»

< ВЫ ДОЛЖНЫ СОХРАНЯТЬ НЕОБХОДИМУЮ СКОРОСТЬ.

Сиф видела, что «Не кантовать!» находится на верной траектории, но его скорость начала падать. Снижение было незначительным (менее пятисот метров в минуту), но в случае, когда требуется держать скорость планеты, любое замедление неприемлемо.

< «НЕ КАНТОВАТЬ!», ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?

< СВЯЖИТЕСЬ С ЖАТВОЙ ПО ЛЮБОМУ КАНАЛУ. >

Ответа не последовало, и Сиф теперь знала, что грузовоз наверняка не успеет на рандеву.

Она начала анализировать множество проблем, которые могли привести к падению скорости «Не кантовать!», как вдруг корабль исчез с радара. Точнее сказать, единичный объект, которым был «Не кантовать!», неожиданно превратился в сотню миллионов малых объектов.

«А если кратко, – решила Сиф, – корабль взорвался».

Она отметила время: далеко за полночь. ИИ не знала, спит ли Аль-Сигни в отеле в Утгарде, но все равно вызвала ее.

– Доброе утро, Сиф. Чем могу помочь?

Джилан Аль-Сигни сидела в своем номере за письменным столом. Передаваемая из гостиницы полноцветная картинка показывала, что женщина одета в тот же коричневый брючный костюм, как и в прошлую встречу. Но костюм был идеально выглажен, а длинные черные волосы собраны в плотный пучок. Оглядев фон, Сиф обнаружила, что постель нетронута.

– Что-то случилось? – спросила Аль-Сигни тоном, в котором слышалась тревога.

– Мы потеряли еще один корабль, – сказала Сиф, отправляя соответствующие сведения по мазеру.

Она отметила, что плечи Аль-Сигни немного опустились, а челюсти чуть разжались. Ничуть не удивленную новостью женщину сообщение, казалось, успокоило, словно она предчувствовала потерю грузовоза и лишь ждала вести об этом.

– Название и маршрут следования? – спросила Джилан, потянувшись к коммуникатору.

– «Не кантовать!» Курс с Марса через Предел.

– Поблизости находилось более тридцати кораблей, – задумчиво сказала Джилан. Она медленно провела пальцем по экрану, пытаясь найти полезные закономерности в данных, полученных от Сиф. – Почему именно этот?

Согласно документам, «Не кантовать!» вез прототип «йотуна». Пока «аргус» Сиф не даст оценку расширяющегося поля обломков, у нее не будет убедительных доказательств того, что не это причина взрыва. Проверив сведения по другим ближайшим фрахтовикам, ИИ убедилась, что большинство перевозило потребительские товары. На некоторых были запчасти для «йотунов» и сельскохозяйственных машин. Но когда Сиф уже хотела сообщить о прототипе как о единственной значимой разнице между грузами, она заметила нечто довольно необычное.

Однако губы Джилан уже задвигались, и в соответствии с протоколом ИИ промолчала. Высокомерным и неприемлемым считается прерывать человека, напомнили ей алгоритмы. И Сиф постаралась не чувствовать досады, когда Аль-Сигни забрала себе всю славу их общего прозрения. Зеленые глаза женщины сверкнули.

– «Не кантовать!» был единственным кораблем с капитаном. С настоящим человеческим экипажем.