Текст книги "Ученик Джедая-16: Зов мести"

Джуд Уотсон
Зов мести
(Звездные войны-19)
Ученик Джедая-16

ГЛАВА 1

Освещение во всем огромном доме было включено вполсилы, свет был синеватым. В полутёмных коридорах – тишина. За двойными дверями стояла стеклянная колонна в человеческий рост высотой. Она светилась мягким ровным светом.

Синий цвет был цветом траура на планете Новый Эпсолон. Стеклянные колоны устанавливались в память об убитых, о погибших из-за несправедливости. Эта тонкая, похожая на луч чистого света колонна была для рыцаря-джедая Талы.

Манекс, брат Роана, погибшего правителя Нового Эпсолона, предложил джедаям свой собственный дом, чтобы оплакивать Талу. Ранее, желая спасти Талу, Манекс предоставил им лучший медцентр в Новом Эпсолоне для её лечения. А когда она умерла, принял на себя все хлопоты. Он сам отправился и за светящейся колонной – в память о Тале.

Оби-Ван Кеноби изо всех сил старался почувствовать благодарность к этому человеку. Но он не доверял Манексу. Большое богатство этого человека, его характер… Манекса ведь не интересовало благосостояние всех людей, думалось ему, а только лишь его собственное. Почему же он вдруг был столь добр к джедаям?

Как бы ему хотелось поговорить об этом с учителем… Но Куай-Гон Джинн сейчас был совершенно недоступен. Он как вошёл в комнату, где лежала Тала, так и оставался там с тех самых пор.

Оби-Ван сидел снаружи, за дверями комнаты. Сначала он стоял, но усталость наконец вынудила его сесть. Он устал, но не хотел ложиться, он намеревался бодрствовать сколько сможет. Это была единственная вещь, которую, как он чувствовал, он мог сделать для своего учителя.

Шок постепенно проходил, но Оби-Вану все ещё трудно было осознать, что Тала умерла. Представить будущее, где не было её задора, её юмора, её острого ума. Сколько раз помогали ему её доброе слово или улыбка. Тала лучше чем кто-либо ещё знала его учителя. Она помогала Оби-Вану понять Куай-Гона. Оби-Ван подозревал, что именно она сыграла немалую роль в том, что он и Куай-Гон сумели-таки наладить отношения после ухода Оби-Вана из Ордена и возвращения обратно. Да, это было словно глубокая трещина между ними, и примирение было трудным. Но он чувствовал – Тала хотела, чтобы Куай-Гон взял его обратно, и это очень поддерживало его. Она лучше других понимала, почему он сделал то, что сделал. Она знала, каким серьёзным уроком стало это для него и настаивала, чтобы Куай-Гон дал ему ещё один шанс.

Он узнал много всего за время учёбы в Храме. Как превратить страх в намерение, дисциплину в волю. Но как он мог превратить горе в принятие? Он не представлял, как вообще можно было это принять. И все же он должен был найти решение.

Сначала он был заполнен такой болью, что едва мог думать. Тала была похищена Балогом, руководителем Службы безопасности планеты. Он ввёл ей обездвиживающий препарат и держал в капсуле, используемой раньше Абсолютистами для истязания политических заключённых. Она была слаба, когда они освободили её. Но Оби-Ван ясно чувствовал, что жизненная сила Талы в сочетании с её мощью джедая должна была спасти её. Никогда, ни на секунду он не предполагал, что она может умереть. И не он один; его учитель тоже не допускал такой мысли.

Когда он вбежал в палату Талы в медцентре, он увидел Куай-Гона, склонённого над неподвижным телом Талы. Увидел прямые линии на экранах мониторов, означающие, что её жизнь угасла. Куай-Гон не двигался. Он держал руку Талы, наклонившись так, что касался лбом её лба. Оби-Ван увидел вдруг не только его горе, он почувствовал ещё нечто, словно тень, сгустившееся в комнате. И в тот момент он понял, что чувство Куай-Гона к Тале было глубже чем дружба. Они были словно как один человек.

Куай-Гон любил её.

И Оби-Ван ничего не мог сделать, чтобы помочь учителю. Куай-Гон не отвечал на его слова, не замечал его присутствия. Оби-Вану отчаянно хотелось быть старше своих 16 лет. Возможно, будь он взрослей, он бы знал, как помочь тому, чей мир разрушен.

Ему было мучительно видеть страдание Куай-Гона. Его учитель покинул комнату Талы лишь однажды, для того лишь, чтобы умчаться куда-то, никому не сказав, зачем. Вернувшись, он коротко сообщил Оби-Вану, что сумел найти ещё двух дроидов-разведчиков, и отправил их выслеживать Балога.

И шагнул, собираясь вернуться в комнату.

– Могу ли я что-нибудь сделать, учитель? – спросил Оби-Ван.

– Ничего, – ответил Куай-Гон и закрыл за собой дверь.

Оби-Ван привык к немногословию между ними. К взаимодействию без слов. Их молчание само было формой взаимодействия. Он давно понял, что его учитель – очень немногословный человек. Но сейчас молчание было другим. Оно было пустым. И раз за разом вспыхивали в его памяти слова Куай-Гона, сказанные им над смертным ложем Талы: Для меня нет теперь никакой помощи. Есть только месть.

Месть. Оби-Ван никогда не слышал, чтобы Куай-Гон использовал это слово. Само понятие «Джедай» отвергало это. Не месть, только правосудие. Это кредо было в сердце каждого джедая. Месть вела к тёмной стороне. Она мешала ясно мыслить и помнить о своём долге, ведя к поглощенности собственным эго – и тьмой.

Куай-Гон боролся против тёмной стороны внутри себя? Балог отнял у него самое дорогое. И сделал это наиболее жестоким способом из всех вообразимых. Минута за минутой медленно истощая силы Талы, отнимая её жизнь.

Что, если Куай-Гон отправил дроида-разведчика, запрограммировав его найти и убить Балога?

Оби-Ван отогнал от себя эту мысль. Он должен доверять учителю. Куай-Гон найдёт в себе тот центр устойчивости и спокойствия, в котором он так нуждается. Они должны поймать Балога – но ради свершения правосудия, а не мести.

Если джедай погибал во время миссии, Совет Джедаев должен был информироваться немедленно. Оби-Ван, едва выйдя из первого шока после смерти Талы, заставил себя заговорить об этом с Куай-Гоном. Куай-Гон не ответил. Оби-Ван мог видеть, как мало значили сейчас для Куай-Гона инструкции. Поэтому он сам связался с Советом и сообщил о случившемся.

Йода был потрясён и глубоко огорчён, он любил Талу и беспокоился за неё. Команда джедаев была отправлена немедленно. Весь день Оби-Ван задавался вопросом, кто же это будет. Если они вылетели сразу же и взяли быстроходный корабль, им не потребуется много времени, чтобы достигнуть Нового Эпсолона. Впрочем, предстоящее появление джедаев вызывало у него двойственные чувства. Конечно, эта поддержка была сейчас необходима… но могут ли они не заметить того, что происходит с Куай-Гоном?

В холле появился Манекс, и Оби-Ван с усилием поднялся на ноги.

– Он выходил? – спросил Манекс, его пухлое лицо сочувственно морщилось.

– Нет, уже несколько часов, – ответил Оби-Ван.

– Пожалуйста, сообщите мне, если я смогу быть чем-то полезен. Я должен идти в Законодательный Совет. Они вызвали меня. В правительстве так много дел, требующих немедленного решения. Я вернусь как только смогу. Я дал Инструкции службе безопасности проводить к вам команду джедаев, как только они прибудут.

– Спасибо, – сказал Оби-Ван.

Куай-Гон вышел из комнаты через секунды после ухода Манекса.

– Я слышал голоса, – сказал он тяжело.

– Манекс пошёл в Законодательный Совет, – ответил Оби-Ван, – Могу я что-то сделать для вас, учитель?

– Нет. Дроид не вернулся?

Оби-Ван покачал головой.

– Я сообщу вам, как только он появится. Но я думаю, что есть и другие вещи, которые мы можем сделать, чтобы захватить Балога, учитель. Мы не должны только лишь ждать дроида, – он заговорил быстро, пока Куай-Гон не отвернулся и не ушёл опять в комнату.

В течение долгого ожидания он думал об их следующем шаге. Это была единственная вещь, способная потеснить боль.

– Эрита все ещё остаётся с Элани в резиденции Верховного правителя, – продолжал он, – Она скрывает, что знает о том, что её сестра – в союзе с Абсолютистами, надеясь получить новую информацию. Она обещала быть нашим информатором. Элани может знать, где Балог.

– Что ж, в любом случае мы должны ждать, – сказал Куай-Гон.

– Но мы могли выяснить, что связывает их, – заметил Оби-Ван, – Почему возник такой союз? Что Элани ожидает от Балога? Что он рассчитывает делать по возвращении? Где укрываются Абсолютисты теперь, когда их база в каменоломнях разрушена? И что со списком информаторов Абсолюта? У Балога его нет, иначе он бы не искал его. Мы знаем, что список мог быть у Элега, перед тем как тот исчез.

Острое внимание исчезло из взгляда Куай-Гона. Всё это было не ново, многое рассказала им Тала. Оби-Ван заспешил:

– Если мы первыми сможем найти список, мы сможем устроить ловушку Балогу. И как насчёт Манекса? Почему он вдруг столь добр к нам? Есть многое, что нужно выяснить. Я уверен, что должны быть какие-то слухи в Законодательном совете. Некоторые из них могут дать направление…

– Мы здесь, чтобы найти убийцу Талы, а не вовлекаться в политику, – серьёзно сказал Куай-Гон, – Наша главная цель – поиск Балога. Как только мы получим информацию на нём, я смогу отправиться…

– Вы подразумеваете, мы сможем отправиться, – поправил Оби-Ван, внимательно глядя на учителя.

Ни один из них не слышал приближающихся шагов.

– Мы прибыли, как только смогли, – сказал глубокий знакомый голос.

Оби-Ван обернулся. Прибыла команда джедаев. К своему облегчению, он увидел Бэнт, своего друга. Но его радость мгновенно превратилась в беспокойство, когда он увидел мастера-джедая рядом с ней. Это был Мэйс Винду.

ГЛАВА 2

Мэйс Винду отправлялся только на самые важные и сложные миссии, слишком много забот и обязанностей было у него в Совете. Оби-Ван только теперь понял, сколь серьёзна для джедаев была потеря Талы. Он думал, что это потеря главным образом для него и Куай-Гона. Оказалось, нет.

Мэйс посмотрел на Куай-Гона и Оби-Вана долгим изучающим взглядом. Казалось, он уловил и их усталость, и горе. А так же и напряжённость между ними.

Оби-Ван задался вопросом, как много из их разговора услышал Мэйс. Под этим всевидящим взглядом становилось неуютно.

Оби-Ван поспешно повернулся к Бэнт, невольно ища поддержки. Она была его другом, они вместе обучались в Храме. И именно от неё он больше, чем от кого-либо, мог ожидать поддержки и понимания. Но в её ответном взгляде был непривычный холод. Да, конечно, она была расстроена. Ведь она была падаваном Талы.

– Нам жаль, что мы здесь при таких трагических обстоятельствах, – сказала Бэнт Куай-Гону.

И Оби-Ван почувствовал тот же холодок в её приветствии, обращённом к Куай-Гону.

Это было большой неожиданностью. Бэнт всегда с уважением относилась к Куай-Гону, и Куай-Гон выделял её среди друзей Оби-Вана. Но Куай-Гон, казалось, не заметил этого. Он был слишком погружён в своё горе, Оби-Ван знал это. Он кивнул Бэнт.

– Тала там, " сказал он.

– Мы зайдём на минуту увидеть её, – сказал Мэйс, – А потом я хотел бы коротко обсудить положение дел.

Куай-Гон хмуро кивнул. Мэйс и Бэнт зашли в комнату. Они вышли через несколько минут. Бэнт выглядела потрясённой. Мэйс спокойно закрыл за собой двойную дверь и прошёл в холл.

– Ответственность за это на главе Службы безопасности, – сказал Мэйс, – Мы знаем это наверняка, но не знаем, где он. Верно?

Куай-Гон не ответил, поэтому пришлось сказать Оби-Вану:

– Да.

– Расскажите, как все случилось, – сказал Мэйс, глядя на Оби-Вана. Казалось, он понял, что Куай-Гон не хотел говорить.

Куай-Гон смотрел на дверь комнаты, где была Тала, и лишь остатки уважения к Мэйсу заставляли его оставаться в зале.

– Как только мы узнали, что Балог захватил Талу, мы отправили дроида-разведчика, чтобы выследить его, – объяснил Оби-Ван.

Мэйс нахмурился:

– Разве использование этих дроидов не запрещено сейчас на планете?

– Да, – сглотнув, ответил Оби-Ван. Он хорошо знал, что джедаи не имеют права нарушать законы других миров, – Но они продаются на чёрном рынке. Это был наш единственный шанс найти Талу. Мы имели серьёзные основания предполагать, что её держат в капсуле, так что мы знали – чем дольше мы будем искать её, тем большей опасности подвергается её жизнь. Дроид определил, что Балог покинул обжитые районы планеты и отправился в сторону каменоломен. Эрита, одна из дочерей погибшего правителя Эвана, отправилась следом за нами. Она обнаружила, что её сестра-близнец, Элани, была в сговоре с Абсолютистами. Это казалось просто невероятным, потому что и Эрита, и Алании – Рабочие. Когда Цивилизованные были у власти, они использовали Абсолют для слежки, пыток и расправ с Рабочими – и в том числе отца Элани и Эриты.

– Я знаю, что Абсолют был тайной полицией Нового Эпсолона, – нерешительно сказала Бэнт. – Я воспользовалась возможностью вкратце ознакомиться с материалами по этой планете. Но разве они не были вне закона после избрания Эвана?

– Да. Но Рабочие подозревают что тайная полиция так и не была окончательно уничтожена, – сказал Оби-Ван, – Как выяснилось, они были правы в своих опасениях. Но мы никогда не подозревали Балога в сговоре с ними. Он – Рабочий, он был доверенным лицом Эвана. Теперь же мы знаем от Эриты, что Элани сама устроила их похищение, чтобы сбить нас со следа, а заодно и получить сочувствие народа. А так же мы предполагаем, что это было уловка, чтобы заманить Роана в руки Абсолютистов. Роан был избран после того, как Эван был убит.

– Но Роан относился к фракции Цивилизованных, а не Рабочих, – заметила Бэнт.

– Да. Но он сочувствовал Рабочим и поэтому работал вместе с Эваном. Он хотел справедливости для всех людей Нового Эпсолона. А когда Эван был убит, он даже предоставил убежище близнецам.

– И Элани предала его, – медленно проговорила Бэнт, – Для такого надо быть на редкость продажной.

– Мы наткнулись на послеление горняков, когда преследовали Балога, – продолжил Оби-Ван, – Всё поселение было разрушено при набеге Абсолютистов, убиты все кроме Янси, одной из жительниц посёлка. Именно она и помогла нам найти секретную базу Абсолютистов. Так мы нашли Талу. Но было слишком поздно. Куай-Гон привёз её сюда, но повреждения внутренних органов, вызванные парализующим препаратом, оказались слишком серьёзны.

– Балог медленно убивал её, – сказал Куай-Гон. Его голос звучал хрипло и с усилием, словно заржавевший.

– Он скрылся на аква-глиссере, – продолжал Оби-Ван, – Преследовать его мы не могли, надо было как можно быстрее доставить Талу в медцентр.

– И теперь? – спросил Мэйс, – Мы видим волнения на улицах. Если Элани планирует переворот, то это случится очень скоро. Разумнее всего будет немедленно заняться поисками Балога.

– Именно так мы и думаем, – сказал Куай-Гон.

– Все же внимание к происходящему также принесёт результаты, – продолжил Мэйс, – Если Балог теперь в бегах, мы можем отследить его, зная его цели и амбиции. Они подскажут нам направление поиска.

– Со мной связались Рабочие, – сказал Оби-Ван, – Они изучили всю компьютерную базу данных в штабе Абсолютистов. Но вся информация была стёрта. У нас мало что есть для продолжения поисков.

– У нас есть наша интуиция, – ответил Мэйс. Он развернулся к Куай-Гону, – Можем ли мы где-то поговорить с глазу на глаз, Куай-гон?

Куай-Гон неохотно кивнул. Повернулся и пошёл вперёд по коридору.

Как только они остались одни, Оби-Ван повернулся к Бэнт:

– Мне так жаль, – сказал он порывисто, – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь – – Я так не думаю. – тон Бэнт был холодным. Она смотрела на него своими большими серебряными глазами. У Мон Каламари были необычно ясные глаза, и для Оби-Вана всегда были открытой книгой все чувства Бэнт. И сейчас он пришёл в замешательство от гнева, который он увидел.

– Твоё сочувствие запоздало, – продолжила Бэнт, – Как ты мог скрывать от меня то, что Тала была похищена, Оби-Ван? Ты же знаешь, что ты и Куай-Гон немедленно должны были связаться с Храмом.

– Я знаю, – сказал Оби-Ван, – Но случилось так много, и за такое короткое время… Куай-Гон полагал, что прибытие других джедаев может подвергнуть жизнь Талы ещё большей опасности. Мы решили, что свяжемся с Храмом, если не сможем спасти её за двадцать четыре часа.

Конечно, фактически это было решение Куай-Гона – повременить с сообщением о происшедшем Совету. Но Оби-Ван не мог не понимать, что ответственность за это лежит и на нём тоже. Он ведь мог бы постараться убедить Куай-Гона. Но он не стал спорить.

– Вы не имели права принимать такое решение, – прервала его Бэнт.. Её обычно нежный голос звенел гневом, – Как бы ты себя чувствовал, если бы другая команда джедаев поступила бы так же по отношению к тебе, Оби-Ван? Что, если бы Куай-Гон был похищен?

Оби-Ван почувствовал вспышку стыда. Действительно, Куай-Гон однажды был похищен, женщиной-учёным Дженной Зан Эрбор. Если бы он тогда не принимал участия в спасении учителя, он просто сошёл бы с ума.

– Мы не подумали об этом, – признал он.

– Я спрошу так – сказала Бэнт с горечью. Она никогда ещё не говорила с ним так резко, – Ты думал обо мне вообще, Оби-Ван?

– Конечно, – ответил он, – Я думал, что я спасу тебя от целого дня беспокойства. Если бы мы увидели, что не сможем спасти Талу, мы вызвали бы помощь.

– Но вы не спасли Талу, – сказала Бэнт бесстрастным голосом, – По крайней мере, не вовремя. Разве нет?

Это было как удар. Да, Бэнт не сказала ничего кроме страшной правды, но это было так непохоже на неё – стараться причинить другому боль.

Она, казалось, поняла, как сильно её слова ранили его.

– Она была моим учителем, Оби-Ван, – сказала она чуть более мягким тоном, – Она нуждалась в моей помощи. А меня не было с вами. Ты вообразить себе не можешь, каково это чувствовать.

– Не могу, – сказал он тихо, – И никогда не хотел бы… Мне действительно очень жаль, Бэнт. Ты права. Мы должны были связаться с вами.

Бэнт натянуто кивнула. Оби-Ван чувствовал, что его действия создали трещину в их дружбе. Он не знал, насколько глубока она, и как долго продолжиться это отчуждение.

Тала мертва. Куай-Гон словно чужой. И теперь ещё и лучший друг отворачивается от него.

Он никогда ещё не чувствовал себя настолько одиноко.

ГЛАВА 3

Уж чего Куай-Гону хотелось меньше всего, так это подобного разговора с Винду Мэйсом. Его душа была наполнена такой тяжестью, что даже на элементарную учтивость по отношению к мастеру-джедаю уходили все силы. Боль внутри него была подобна непредсказуемому потоку. Иногда она вздымалась настолько неистово, что рвала его душу словно зверь.

Из всех джедаев, почему именно Мэйс взялся за эту миссию? Несмотря на немалое уважение, бывшее между ними, их отношения никогда не были особенно близкими и дружескими.

Дверь заскользила, закрываясь. позади них. Даже здесь, в личных покоях Манекса освещение было траурного светло-синего цвета. Оно бросало жутковатые отблески на блестящую полированную поверхность чёрного камня, которым были облицованы стены помещений, и придавало болезненный оттенок яркой зелени многочисленных подушек и обшивки мебели.

– Хотите ли вы сопровождать тело Талы в Храм? – спросил Мэйс, – Бэнт, Оби-Ван и я можем остаться здесь и сами завершить миссию.

Куай-Гон видел, что Мэйс старался проявить участие. В его спокойном пристальном взгляде было глубокое сочувствие. Куай-Гон почувствовал облегчение от того, что Мэйс не вдавался в подробности его чувств, в то, было ли что-то глубже дружбы между Талой и Куай-Гоном. Впрочем, Куай-Гон подозревал, что Мэйс уже понял это и без слов.

Куай-Гон и не думал оставлять поиск убийцы Талы. Но он чувствовал, что должен быть осторожен. Мэйс не должен был понять, насколько желание найти Балога горело в его душе.

Голос или лицо могли бы выдать бушевавший в нём гнев. Мэйс мог решить, что Куай-Гон не может контролировать свой гнев. Он не понял бы, что несмотря на терзавшее его горе, его контроль был полным.

И именно поэтому… Это – единственный путь, который для меня возможен.

– Спасибо за предложение, – ответил он, – Но я должен продолжить миссию – ради памяти Талы.

К его облегчению, Мэйс кивнул. Он не собирался спорить с ним. Тала бы спорила. Она всегда знала, когда он пытался не замечать своих собственных чувств. Новый всплеск боли заставил его сжать кулаки. Если Мэйс и заметил это, то ничего не сказал.

Мелькнул свет, скользнул по открывающейся двери. В дверях, сверкая отполированным покрытием из чёрного пластоида, завис протокольный дроид Манекса,.

– Манекс возвратился и хотел бы переговорить с джедаями, – оповестил он.

Куай-Гон повернулся к нему, радуясь вынужденному перерыву в их разговоре.

– Пожалуйста, пригласите его войти.

Секундой позже дверь открылась шире, и вошёл Манекс в сопровождении Оби-Вана и Бэнт.

– Извините, что прерываю вас, – сказал Манекс, взъерошив свои короткие вьющиеся волосы. Впервые Куай-Гон заметил, что в его волосах появилась седина, как у его брата, – Я только что прибыл из Законодательного собрания. Есть некоторые новости, которые, как я думаю, вы должны услышать. Я рад видеть, что команда джедаев уже прибыла, – поклонился он Мэйсу.

– Я – Мэйс Винду, а это Бэнт, – представил Мэйс.

Манекс поклонился в ответ.

– Для меня честь принимать джедаев в моем доме. Но я боюсь, что у меня плохие новости. Сенаторам подбросили информацию, что Тала сотрудничала с Абсолютистами. Есть холотайп-запись встречи под её председательством, где она обсуждает взятие власти.

– Тала внедрилась в Абсолют для расследования его деятельности, – объяснил Оби-Ван.

– Сенаторы не знают, чему верить, – ответил Манекс.

– Откуда появилась это информация? – спросил Мэйс.

– Балог, – в один голос сказали Оби-Ван и Куай-Гон.

– Очевидно, что эта информация была запущена им, – продолжил Оби-Ван, – Дискредитация джедаев нужна ему, чтобы вернуться к власти.

– Не важно, – сказал Куай-Гон, – Имя Талы будет очищено, когда мы найдём Балога.

– Если Вы сможете найти его быстро, – серьёзно сказал Манекс, – Я опасаюсь того, что он придёт к власти, и тогда мы уже не сможем обвинить его в чём-бы то ни было. Вы не знаете, кто его может поддерживать? Кто бы это ни был, он или она – этот человек должен обладать большой политической мощью.

– Мы пока ни в чём не можем быть уверены, – сказал Мэйс. Джедай пока ещё не был готов доверять Манексу. Манекс ведь ничего не знал о предательстве Элани. И он мог быть даже её союзником.

– Есть и другие новости, – продолжил Манекс, – Я был назначен исполняющим обязанности Верховного правителя до проведения выборов.

Я не добивался этого поста, да я и не хочу такой власти. Я бизнесмен, а не политик. Но сенаторы сыграли на моей любви к моей планете и на моём желании восстановить мир. Они чувствуют, что именно у меня, как у брата Роана, самые большие шансы объединить правительство. Конечно же, предвыборный период продлится недолго. Я привёл в состояние повышенной готовности службу безопасности и закрыл Музей Абсолюта. Наша главная задача – избежать народных волнений. И ещё. Как действующий Верховный правитель, я официально прошу помощи джедаев. Я хотел бы, чтобы Вы наблюдали за подготовкой к предстоящим выборам. Мы проведём их через три дня. Мы не можем позволить себе ждать, это единственный способ удержать мир.

– Но ведь не все доверяют джедаям, – сказал Оби-Ван, – Я уверен, что холотайп с записью выступления Талы отнюдь не улучшил их отношения.

– Есть достаточно тех, кто доверяет, – отозвался Манекс, – И как только Вы найдёте Балога, то, как вы и сказали, имя Талы будет очищено. А до тех пор, вы будете иметь мою полную поддержку. Я проинструктировал службы безопасности о всяческом содействии вам.

Мэйс кивнул:

– Что ж, в таком случае мы согласны.

Куай-Гон ощетинился. Мэйс даже не взглянул на него, не поинтересовался его мнением. А он был очень даже против.

– Тогда я оставлю вас, – откланялся Манекс. Он направился к выходу и полы его золотистой одежды заплескались вокруг его мягких изысканных туфель.

Куай-Гон понимал, что лучше бы говорить дипломатично, но времени на реверансы у него просто не было.

– Это ошибка, – прямо сказал он Мэйсу, – Наблюдение за выборами отвлечёт нас от расследования смерти Талы. Мы должны сконцентрироваться на поисках Балога.

Мэйс с ходу отмахнулся от его возмущения и возражений.

– Я не согласен, – заявил он, – Политическая ситуация – это важная часть и преследования, и правосудия для убийцы Талы. Всё это взаимосвязано. Подобное положение – самое благоприятное для получения полной информации. Не говоря уже, что изначальная миссия состояла в восстановлении стабильности на Новом Эпсолоне. Если Верховный Правитель просит нашей помощи в действиях, не противоречащих законам, джедаи должны дать согласие.

Куай-Гон сжал зубы. Он знал, конечно же, что лучше бы было привести и другие аргументы, продолжить спор. Но он был разъярён решением Мэйса. Ему захотелось выскочить из этой комнаты, из дома, подальше отсюда… Выжать полную скорость из спидера, даже просто, безо всякого направления. Эта невозможность действовать горела в его душе. Он чувствовал, как с каждой уходящей секундой Балог становиться все более недосягаемым..