Текст книги "Нет ничего невозможного"

– Ева?

Ясно. Он не уберется вон, пока она не убедит его, что с ней все замечательно.

– Я просто устала.

Брови у него сдвинулись.

– Ты не подхватила какую-нибудь инфекцию?

«Подхватила. Но только ребенка».

Если он не поймет, что она здорова, то ни за что не уйдет. Собрав волю и силы в кулак, Ева встала, тем самым заставив Грэма тоже встать. Не глядя на его обеспокоенное лицо, она направилась в холл. Хватит. Пора указать гостю на дверь, пока она окончательно не опозорилась перед ним, и он не догадался, что она беременна.

– Я опаздываю, – соврала Ева. – Дай мне знать, что мы будем делать после того, как ты поговоришь с братом.

Она не успела дотронуться до двери, как он положил ладонь ей на руку.

– Не выгоняй меня.

– У нас обоих работа.

Ну почему он стоит так близко? Знакомый запах одеколона окутал ее, но… этот запах не вызвал тошноту. Теплое дыхание Грэма задевало щеку. В другое время Ева наслаждалась бы моментом. Но сейчас время точно неподходящее.

– Я имею в виду, что ты мысленно отстраняешься, – уточнил он и, взяв ее за плечи, развернул к себе лицом. – Твой отец, суд, мои братья… все это не должно нас касаться.

Ева не удержалась от смеха.

– Ты что, дурак? Нас это уже коснулось. До сего дня мы ни разу не были в одежде, когда ты сюда приходил.

Аквамариновые глаза потемнели.

– Я готов снять с тебя этот костюм.

Ну конечно. Грэм не делает завуалированных обещаний. Но сию минуту секса не будет.

Ева протянула руку у него за спиной и открыла дверь.

– Поговори с братом, а про мой костюм поговорим позже.

Грэм перевел взгляд на треугольный вырез жакета, потом на ее губы.

– Когда я вернусь, то хочу, чтобы ты все еще была в нем.

Наградив ее быстрым и жарким поцелуем, он ушел. Ева прижалась спиной к двери. Как такое может сочетаться: тошнота от беременности и волнение от этого мужчины?

Одно очевидно: она ничего ему не скажет, пока не поймет, какова его позиция в наследственном деле, и пока она не сделает УЗИ. Они продолжат встречаться как прежде, у них будет секс, и они сделают вид, что мир вокруг не существует.

Глава 3

Грэм смотрел на брата и думал о том, как ему осточертела эта история с отцовством, которая просто их съедает.

– Скажи, так решил ты или тебя допекла эта женщина? Она ведь наш враг, – приставал к нему Брукс.

– Ты никогда не отличался мстительностью, – произнес Грэм, глядя на брата-близнеца. – Ты оскорблен и раздражен, но зачем нападать на Саттона через прессу?

Брукс схватил бокал из бара, плеснул немного бурбона[3]3
  Бурбон – сорт виски.


[Закрыть] и сосредоточенно уставился в стакан.

– Ты с ней спишь?

Вопрос повис в воздухе. Грэм не стал отвечать прямо и в свою очередь спросил:

– Ты намерен отказаться от газетных публикаций? Если ты хочешь, чтобы Ева нам помогла или ее сестры помогли, то нам не стоит вести себя так, словно мы хотим их уничтожить.

Брукс со стуком поставил стакан на полированную крышку бара.

– Нельзя быть верным и любовнице, и семье. Твоя неразборчивость выйдет тебе боком.

Грэм подошел к высоким окнам, смотрящим на раскинувшийся внизу город.

– Я прекрасно сочетаю дела и личную жизнь без твоих замечаний.

– Если ты думаешь, что постель с кем-то из Уинчестеров не нанесет вреда нашей семье, значит, похоть затмила тебе разум больше, чем я считал. Мы ведь договорились, что ты будешь держаться от нее подальше?

Грэм сжал кулаки. Это его брат, брат-близнец. Они так похожи и в то же время разные. Брукс – общительный, хваткий, предприимчивый и… приземленный человек. А он, Грэм, и общительный, и предприимчивый, но помимо этого любит наслаждаться жизнью и женщинами. Ему частенько говорили, что его обаяние помогает ему выигрывать в суде и покорять женщин. И ему это нравилось.

Он не готов отказываться от того, что есть у них с Евой. С какой стати? Он никогда не испытывал ничего подобного тому, что происходило между ними, и он не допустит, чтобы фигура Саттона Уинчестера встала между ними. Он найдет способ это уладить: сыграет роль миротворца, а своего добьется. Он ведь мастер в таких делах, разве нет?

– Мы ни о чем не договаривались, – заявил Грэм. – Ева и я – мы взрослые люди. Что такое верность семье, я осознаю и не допущу ничего, что могло бы помешать Карсону получить свое законное наследство, а Саттону – сообщить нам имя нашего отца. Но нападать на него через прессу не стоит. Нам надо действовать мягче, сдержаннее, чтобы добиться желаемого результата.

Брукс поднял брови:

– И как ты собираешься это сделать?

Грэм отвернулся от окна:

– Прекратить газетную атаку и перейти к законному судопроизводству.

Брукс от удивления открыл рот, но Грэм не дал ему возразить:

– Оставь это мне. Пусть страдает Саттон, но не его дочери – это не обязательно. Они все равно пострадают, но мы можем ослабить удар. Саттон еще жив, мы обратимся непосредственно к нему и будем действовать жестко. Представим доказательство, которое обнаружил Роуман, и пусть Саттон сделает выбор. Скажем ему, что мы обратимся в прессу со всеми фактами и списками женщин, заявивших, что родили от него ребенка, либо он внесет Карсона в завещание, как знак доброй воли, и отдаст ему долю в наследстве. Я потребую, чтобы он назвал имя нашего отца, независимо от того, как он решит поступить с другими проблемами. Я ни за что не отступлюсь от этого вопроса.

Брукс задумчиво вертел в пальцах стакан с бурбоном. Грэм был уверен, что сможет добиться желаемого результата. Ева поймет его, раз они не будут нападать на ее отца. Черт. Он восхищался дочерней преданностью… такому подонку.

– Попробуем поступить по-твоему. – Брукс облокотился о крышку бара и взглянул на Грэма. – Но уж не забывай, пожалуйста, на чьей ты стороне.

Грэм кивнул:

– Я никогда не забываю, за кого бьюсь. Вы с Карсоном у меня на первом месте.

– Ладно. Но я хочу обсудить и другую тему.

– Потребуется для этого еще бурбона?

Пожав плечами, Брукс уселся на кожаный диван.

– Мы поговорим с Саттоном все втроем: Карсон, ты, я. Саттону хуже с каждым днем. Я понимаю, что, возможно, это жестоко пойти к нему и надавить на него, но мы должны.

Мать умерла всего три месяца назад, унеся с собой в могилу секрет о том, кто их отец. Грэм понятия не имел, почему она им не сказала. Сначала он думал, что это Саттон, а она стыдилась и боялась в этом признаться. Но анализ ДНК доказал, что только Карсон его сын. Брукс с Грэмом так ничего и не узнали про себя.

С одной стороны, им ужасно хотелось узнать, кто же их отец, а с другой – Грэм был рад, что старый пройдоха не имеет к нему отношения. Не говоря уже о том, что это оставляло свободу действий, чем он и воспользовался. Он получил результаты ДНК прямо накануне благотворительного гала-приема в пользу детской больницы. И в ту же ночь соблазнил Еву. Она была великолепной в облегающем платье золотого цвета. Медово-каштановые волосы, убранные в высокую прическу, растрепались, когда он наконец привез ее в свой пентхаус. У них едва хватило терпения не наброситься друг на друга в такси.

– Хорошо, мы пойдем втроем, – сказал Грэм, вернувшись в сегодняшний день. Он сделает это ради братьев, а они все трое – единая команда. – Знаю, что Саттон сильно сдал.

Брукс злорадно усмехнулся:

– Я на это рассчитываю.

* * *

День тянулся бесконечно, и наконец, чуть не плача от усталости, Ева добралась домой и погрузилась в ванну. Все симптомы первой беременности вернулись с новой силой: постоянное желание отдохнуть, внезапная тошнота, повышенная нервозность. Утомительно было держать себя в руках на работе. Когда кто-то из недавно приобретенной компании в Барселоне выразил сочувствие по поводу болезни отца, она растерялась. К счастью, разговор происходил по телефону, а не по видеосвязи, и никто не увидел, что глаза у нее наполнились слезами. Ей удалось справиться с голосом и поблагодарить нормальным тоном.

Почему люди ведут себя так, будто он уже умер? Это так тяжело и неприятно слушать. Отец жив, хотя очень болен.

Ева опустила руку вниз под лавандовую пену на плоский живот. Дети – это благословение божье, невинность, которую они с Грэмом создали… это ни с чем не сравнить. Еве хотелось рассказать отцу, но прежде она обязана поговорить с Грэмом.

Только бы ребенок не превратился в жертву семейной вражды! За это придется биться, но Ева отметала мысли о том, что это невозможно. Грэм верен своей семье – это очевидно. А как он отнесется к ребенку? Как отнесется к ней?

Она не хотела его постоянного присутствия в своей жизни. У нее планы, цели, карьера на таком взлете, о чем она и не мечтала. Она стала президентом компании, когда отец больше не смог возглавлять «Элитную недвижимость». Зачем ей эта карьера за счет здоровья отца, его жизни?

Зазвонил сотовый, и Ева вздрогнула. Надо было оставить телефон в сумке, но последнее время она держала его рядом – вдруг сообщат об отце.

Телефон лежал на краю ванны. Бросив взгляд на экран, Ева увидела имя Норы. Плохо с отцом? Ева вытерла полотенцем руки и прочитала сообщение.

Какое облегчение! Это просто приглашение на праздник Хеллоуина. Смешно. Она измученная, заработавшаяся женщина. Вполне подойдет, если она появится в пижаме и без прически.

Ева быстренько отослала сестре ответ, что придет. Спрашивать, мог бы Грэм прийти как ее пара, глупо. С чего это ей пришло в голову, что она может пойти с ним куда-нибудь? Она не пара, они…

Ева уронила голову на подушку для купания и застонала. Она не знала, кто же они. Ее жизнь вся обозначена цветными табличками, подсказывающими ей, когда и где ей быть и что делать. Она гордилась своим умением все планировать, и точно знала, что ее ждет.

Вот что она не спланировала, так это страстное влечение к Грэму Ньюпорту. Пара взглядов, потом флирт, который было не остановить, когда возникли подозрения, что ее отец имел связь с его матерью. Стоило им узнать, что Саттон не отец Грэма, как все, что их сдерживало, исчезло, и все предупреждения от семей были забыты.

Ева с трудом дождалась, чтобы они с Грэмом остались наконец одни в ту их первую ночь после гала-приема по сбору средств для детской больницы. А то, как он буквально сорвал с нее платье, подтвердило, что влечение было обоюдным.

И именно тогда она забеременела. Ева лишь за неделю до этого перестала принимать противозачаточные таблетки, решив, что это ни к чему, раз она ни с кем не встречается. Они с Грэмом настолько обезумели от страсти, что когда подумали о презервативе, то она заверила его, что принимает таблетки. И оба тотчас про это забыли.

Ева понимала, что в беременности он будет винить ее. Это ведь она сказала, что они в безопасности. Да пусть винит сколько угодно, только бы на этого ребенка не обрушился гнев Ньюпортов.

Снова зазвонил телефон. Ева скосила глаза на дисплей – на этот раз Грэм – и прочитала сообщение:

«Приезжай ко мне в пентхаус. Через полчаса».

Ева рассердилась. Если кто-то и соглашается на требовательный тон, это точно не она. К тому же она устала. Хорошо бы заснуть в теплой пене и при этом не утонуть.

Она ничего не ответила. Конечно, нет смысла притворяться, что мысли о Грэме ее не возбудили, но следует вести себя разумно. Она ждет ребенка, и ей предстоит битва за своего отца. Секс не может стать главной нитью, связывающей их с Грэмом.

Ева прикрыла глаза – нужно отключиться от всех страхов, всех проблем, просто успокоиться. Врач сказал, что она должна постараться по возможности больше отдыхать. Даже пять минут раз от разу пойдут на пользу ее здоровью и здоровью ребенка. Она будет думать о приятном. Интересно, у нее будет мальчик или девочка? И будут ли у малыша поразительные аквамариновые глаза Грэма и ее медовые волосы? В одном она была уверена: этот ребенок будет упрямым, настырным, со всеми другими качествами, которые есть у нее и Грэма.

Она представила себе детскую – Нора и Грейс помогут ее обставить. Можно нанять декоратора, но детская – это не кухня или ванная. Нет, она сама приложит руки к оформлению.

Вода остыла, но вылезать не хотелось. Тишина дома принесла хоть временное, но облегчение. Весь день она провела на совещаниях, приняла множество решений по филиалам компании в нескольких странах. Она не любила лодырничать, но сейчас ничего не делать было приятно.

Да, следует прислушиваться к своему телу, а она устала и нуждается в передышке.

– Ева…

Она вздрогнула, и вода выплеснулась на пол. Ева открыла глаза и увидела Грэма – он стоял у двери, ведущей из спальни в ванную. У нее сердце едва не выскочило наружу, так он ее испугал.

Ева растерянно моргала – она, оказывается, заснула. Вода совсем остыла, и ей стало холодно. Она вылезла из ванны и сдернула полотенце с горячей сушки.

– Что ты здесь делаешь? Как ты вошел?

Грэм пожирал ее глазами, и она задрожала уже не от холода.

– Я ждал, что ты приедешь ко мне еще час назад.

Завернувшись в полотенце, Ева заткнула концы на груди. Она так долго проспала? Наверное, устала сильнее, чем думала.

– Во-первых, я не давала согласия встречаться с тобой по твоему требованию, – отрезала она и выразительно на него посмотрела, когда он уставился на ложбинку у нее на груди. – Во-вторых, ты не ответил, как попал в мой дом.

Он оказался почти вплотную к ней, пальцы води ли по ее голым рукам. Молча, он наклонил голову и провел губами по ее лицу, по скулам, по подбородку. Сильная дрожь пробежала по телу Евы, она стиснула ладони и прижала руки к бокам, борясь с желанием уступить ему.

– Ты восхитительно пахнешь, – прошептал он, продолжая гладить ей кожу. – Я забеспокоился, когда ты не появилась.

Ева откинула голову, наслаждаясь лаской и презирая себя за это. С этим мужчиной она себе не принадлежит. То, что он забеспокоился, приятно, но все равно они с Грэмом не влюбленная пара, и их разговоры не выглядят разговорами близких людей.

– Грэм, – Ева толкнула его в грудь, – не надо…

Его это не остановило, он обнял ее и заглянул в глаза.

– Знаешь, мы с Бруксом поняли друг друга.

Ева недоверчиво сощурилась:

– И он откажется от расследования моих семейных дел?

– Пока что он прекратит публикации. Но я не склонен говорить сейчас о моих братьях или о твоем отце. – И призывно покусал ей губы. – Ева, поверь мне. Я не стану тебе вредить.

Поверить ему… О, как бы ей этого хотелось! У нее есть секрет, о котором она еще не готова ему рассказать. Может, он и не намерен навредить ей, но уничтожить ее отца он намерен, а это нанесет удар ей.

Грэм дернул полотенце, и оно упало на пол. Ева не успела ему помешать. Все их прежние интимные общения – это натиск, неистовство, сброшенная в ярости одежда. А это медленное обольщение в ванной кажется даже более сексуальным.

– Не надо ни о чем думать, – раздался требовательный шепот Грэма. – Ты просто чувствуй. И все.

Можно подумать, что у нее есть выбор…

Глава 4

Грэм никак не мог насытиться Евой. Когда она не появилась, он подумал, что она еще работает, но когда она даже не ответила на эсэмэску, то он запаниковал подобно влюбленному дураку. Но он не влюблен и не дурак. Тогда что с ним?

И он приехал к ней, используя секретный дверной код, который как-то подсмотрел у нее. А когда увидел ее в ванне, то первое побуждение у него – забраться туда самому. И желательно побыстрее.

Но действовать надо неспешно. Она выглядит такой беззащитной, что у Грэма защемило сердце. Правда, он сразу подавил это чувство – лучше думать о желании ощутить ее под собой.

Он хочет ее, и он ее получит. Сейчас.

Посередине ванной стоял туалетный столик. Грэм подхватил Еву, усадил на край и втиснулся у нее между бедер. Он гладил ноги, округлые бедра и тонкую талию.

– Нам больше не следует этого делать, – прошептала она, вцепилась пальцами ему в плечи и задрожала, выдавая свое желание. Начало хорошее, и скоро она будет извиваться и, задыхаясь, выкрикивать его имя.

Грэм провел кончиком пальца по ее груди и ниже, к животу.

– И почему же?

Ева выдохнула и прикрыла глаза. Да, вот оно. То, что ему нужно увидеть, – полное подчинение ему.

– Потому что…

Грэм наклонился и ртом проделал тот же путь, что и пальцем.

– Мы оба этого хотим, – сказал он.

Она взяла в ладони его лицо и подняла ему голову.

– Мы хотим разные вещи, – заявила она, глядя ему в глаза.

– Прямо сейчас и здесь мы хотим одного и того же.

– Я не про то, что сейчас.

– Я же говорил тебе доверять мне, – напомнил ей Грэм, просунув руку между ее бедер. – А теперь хватит разговоров.

Она застонала и откинулась назад. Он весь день представлял себе ее… такую. Он, конечно, предпочитает, чтобы все происходило у него в пентхаусе, в гостиной, залитой городскими огнями. Но и здесь тоже неплохо. Если кто-нибудь нагрянет с визитом, то не заметит его автомобиль, потому что она предоставила ему на всякий случай отсек в гараже позади дома. Эта таинственность лишь увеличивала желание.

Чем ниже его рука спускалась, тем чаще у Евы вырывались чувственные вздохи. Она закусила губу. Он подался вперед и завладел ее ртом. Ева – идеальная партнерша в спальне, у них абсолютно одинаковые желания, они знают, как удовлетворить друг друга, не произнося ни единого слова, и оба не ожидают ничего, кроме сексуального наслаждения.

Ева зажмурилась и вся напряглась. Для Грэма наблюдать за ней в такие мгновения – необъяснимое удовольствие. Ее не смущают ни звуки, которые она издает, ни влажные, прилипшие к шее растрепавшиеся волосы. Это Ева. Его Ева.

Нет. Не его. Она никогда не будет принадлежать ему. Все это временно, ненадолго.

Как только ее тело расслабилось, Грэм подвинул ее к краю стола и расстегнул брюки. Он не может ждать ни минуты. Она – все, что нужно ему в этот момент, а задумываться, что будет дальше…

У них нет будущего.

Она обхватила его за шею, прижалась грудью к его груди. Ему было все равно, что он так и не разделся. Ноги Евы сомкнулись у него на талии, и Грэм наклонил голову, чтобы еще раз вкусить сладость ее бесподобного рта.

Устанет ли он от нее когда-нибудь?

Прошло несколько недель с тех пор, как они вместе, а ощущение новизны никуда не делось, он по-прежнему страстно ее хочет. У него внутри такое неутолимое желание, какого он до нее не испытывал. Он спрашивал себя, продолжалась бы у них эта связь, если бы обе семьи не были Ньюпортами и Уинчестерами.

Ева выгнула спину, и он поймал губами сосок, за что был вознагражден тихим стоном. Она ухватилась за его плечи, устанавливая быстрый ритм, а он с радостью ей вторил. Когда она выкрикнула его имя, это было знаком для него не останавливаться.

Он сжимал ее в объятиях, обоих сотрясала дрожь, когда же немного поостыли, он отнес Еву в постель.

Грэм не хотел думать о том, почему он чувствует, что ему нужно ее оберегать. Ведь у них исключительно секс. Ничего больше. Но что-то точит его изнутри.

Ева закончила телефонные переговоры с одним из надежных отцовских клиентов в Майами. Теперь, когда она стала президентом «Элитной недвижимости», то намерена не только расширяться в глобальном масштабе, создавая новые контакты, но продолжать укреплять и текущие. Этот бизнес – все, что она умеет делать, она была воспитана и обучена для этого, и к своим обязанностям относилась ответственно.

Ева сунула в рот еще одну мятную пастилку, надеясь заглушить тошноту. Она прочитала в сайтах – да и врач ей сказал, – что мята уменьшает тошноту.

Прошло два дня после того, как Грэм появился у нее в ванной. Два дня, как она имела возможность сказать ему о ребенке. Но между ними стоит семейная вражда, и с каждым днем пропасть углубляется. Грэм уговаривал ее верить ему, но сказать легко, а осуществить… Что он подразумевал под этим? Он застал ее в момент слабости, она не собиралась ему уступить, но… уступила.

Ева хотела доверять Грэму и в других делах, а не только отдаваться ему телом. Хотелось верить, что он заставит брата больше не привлекать прессу. Грязные слухи вредят репутации Уинчестеров, и можно ожидать эффекта домино на «Элитную недвижимость».

Она ни за что не позволит Грэму, Бруксу или Карсону уничтожить дело своей жизни. Ее жизнь нужна ей, чтобы обеспечить своего ребенка.

От негромкого стука в дверь Ева моментально выпрямилась и протолкнула языком пастилку подальше во рту.

– Войдите.

Это оказалась Нора, младшая сестра. Нора во всем блеске красоты. Она влюбилась во владельца отеля Рида Чемберлейна, и оба купались в лучах счастья. Рид принял сына Норы, и все трое были неразлучны. Ева радовалась за сестру. Быть матерью-одиночкой трудно, но сестра умела относиться к жизни с легкостью.

У Евы кольнуло сердце. Нет-нет, она не завидует. Завидовать – значит хотеть любви, но ей это не нужно, она не хочет этого. У нее есть время исключительно на дела компании, а теперь еще и на ребенка. Мать-одиночка… Но ведь женщины справляются, черт возьми. Она тоже справится, и никакие трудности ее не испугают.

– Ты не очень занята? – Нора развязала клетчатый шарф и вместе с модной сумочкой положила на кресло у стола Евы. – Я была рядом и решила заскочить. Мы не виделись несколько дней.

– Было много дел. Я получила твою эсэмэску насчет костюмированного вечера.

Нора вся светилась улыбкой.

– Ева, ты должна прийти. Грейс не говорит, какой у нее будет костюм, но уверяет – что-то устрашающее. Мы с Ридом думаем нарядиться викингами или Суперменом и Лоис Лейн[4]4
  Лоис Лейн – персонаж комиксов о Супермене.


[Закрыть].

– Должно выглядеть занятно.

– Ты придешь не одна? У тебя будет партнер?

У Евы внутри все замерло. Они с Грэмом вместе всего-то шесть недель. Да они и не встречаются в обычном смысле. А учитывая эту историю с газетной публикацией, ни в коем случае Ньюпорт не должен появляться в доме Уинчестеров. Сестры не захотят видеть Еву и Грэма парой.

Они с Грэмом встречаются тайком, они зачали ребенка, и ей предстоит найти способ, как сказать ему о ребенке. Так что никакого кавалера у нее не будет.

– У меня нет времени ходить на свидания, поэтому партнера не будет, – сказала она. Время есть только на секс с одним из Ньюпортов. – Но обещаю, что приду в маскарадном костюме.

Нора уселась в кресло.

– Ева, ты слишком много работаешь. Тебе необходимо с кем-то встречаться. Неужели нет ни одного подходящего мужчины?

Есть, но…

– Мне не нужен партнер. Я рада за вас с Ридом, но не все мы хотим любви. Я занята компанией, ее развитием. Это занимает массу времени, так что мне не до свиданий и светских общений.

Вообще-то общение у нее есть, было недавно на туалетном столике в ванной, но упоминать об этом не нужно.

Взгляд Норы сделался серьезным.

– Ты виделась с папой на днях?

Ева покачала головой – ей стало стыдно. Она была занята делами, делами компании, которую он передал ей. Она хотела, чтобы он убедился, каких успехов она добилась… до того, как его не станет. От мыслей о неизбежном веки защипало.

У Норы тоже глаза на мокром месте.

– Я зашла к тебе по пути к нему. Грейс была у него вчера вечером и сказала, что день прошел спокойно. Надеюсь, что и сегодня будет не хуже.

Отец находился дома, и за ним был обеспечен самый лучший уход. Чувство собственного достоинства не позволяло ему провести последние дни в частной клинике или в больнице. Ева не могла его в этом упрекать. Она и сестры старались удовлетворить любое его желание.

– Ты видела Карсона? – спросила Нора.

– Нет, не видела.

Карсон… их недавно объявившийся брат. Спустя столько лет узнать, что у них есть брат, – это потрясение. Саттон был известен любовными похождениями – такие слухи распространялись несколько лет, – но сейчас появилось доказательство. Ева не знала, как обходиться с Карсоном, но зато знала, что он не заслуживает получения наследства ее отца. Карсона с отцом связывает лишь общая ДНК. Конечно, Карсон не виноват, но Ева пока что не готова заключить его в свои объятия. И уж точно не готова вступать в спор по поводу отцовского имущества, пока отец еще жив.

– Он просит увидеть отца, – сказала Нора.

– Что?

– Он хочет поговорить с ним, – уточнила Нора. – Ева, мы не можем ему отказать. Он имеет право увидеть своего отца.

«До того, как его не станет».

Невысказанные слова повисли в воздухе, напоминая о том, что их отец – смертный человек со своими грехами и слабостями. Он обманывал их мать, но не надо сейчас заставлять его платить за свои грехи и не надо пачкать имя отца, когда дни его сочтены.

Возможно ли, чтобы Карсон просил о встрече с их отцом, чтобы собрать сведения для прессы? Как защитить отца?

– Это неудачная идея, – сказала Ева сестре. – Он может интриговать вместе с Бруксом и Грэмом.

– Не думаю. Я знаю, что Брукс нанял частного детектива, чтобы раскопать папино прошлое, но я сильно сомневаюсь, что папа вынет скелеты из шкафа по собственной воле.

– Что думает Грейс?

Нора повела тонким плечиком.

– Она не против позволить Карсону прийти к отцу. Она не такой циник, как ты.

– Я бы предпочла другое определение: я реалист, – парировала Ева и тяжело вздохнула: – Хорошо. Но кто-то из нас должен при этом присутствовать.

Нора кивнула:

– Согласна. Я дам знать Карсону, и мы договоримся о времени.

– Подожди. – Ева откинулась на спинку кресла. – А ты спросила папу?

– Он захочет увидеть своего сына.

Да, Карсон – сын Саттона. Последнее слово за отцом, а он всегда на страже интересов семьи… особенно когда недавно обрел сына.

– Сообщи мне, когда договоришься, и я тоже буду там, – заявила Ева.

Нора встала, завязала на шее шарф, оправила темно-синий кардиган, взяла сумочку.

– Не изматывай себя работой, – ласково посоветовала она. – Ты выглядишь усталой. У тебя ведь есть помощники.

Ева рассмеялась:

– Спасибо за заботу.

Нора обошла вокруг стола и обняла Еву.

– Я говорю это, потому что люблю тебя. И не хочу, чтобы работа управляла твоей жизнью, как было у папы. Найди время для себя. Кто знает? Пока ты торчишь в офисе, мимо может проходить прекрасный принц, так что у тебя еще есть шанс поверить в вечную любовь и счастье.

Мгновенно у Евы перед глазами возникло лицо Грэма, но… он не тянет на прекрасного принца. Он скорее порочный обольстительный злодей с такой харизмой, что ему невозможно сопротивляться.

– Обещаю больше отдыхать, – заверила она Нору. – Передай привет папе. Скажи ему, что я приеду позже.

Нора ушла, а Ева продолжала сидеть, откинувшись в кресле. Она устала, очень устала, и это делается заметным для окружающих. Придется подумать об отдыхе. Ее жизнь больше не принадлежит только ей. Ей нужно заботиться о ребенке, и она сделает что угодно, чтобы сохранить его.

Вспоминать прошлый кошмар, когда она потеряла ребенка, нельзя. Но страх ее не отпускал. Ева разрывалась от волнений: вдруг снова будет выкидыш и как сказать о ребенке Грэму. Сейчас она не такая наивная, как в прошлый раз, когда думала, что влюблена. Но все равно она хочет, чтобы Грэм принял ребенка, хочет, чтобы он участвовал в его жизни.

Она должна сказать Грэму. Сегодня. Это не легко – все равно что бросить в него бомбу, но она не трусиха.