Текст книги "Миллионер и монах. Как перестать гоняться за успехом и начать жить"

Глава IV

Водитель резко притормозил перед главным входом в отель. Я выглянул из окна и увидел сияющее улыбкой лицо. «Sawadee krap»[2]2
  Здравствуйте (тайск.).


[Закрыть], – портье слегка поклонился и приветствовал меня, сложив руки у груди. Очень мило, чего это он так рад? Заработок у портье, скорее всего, не самый высокий, подумал я и последовал за ним и моими чемоданами по эскалатору ко входу. Перепад температур был разительным: от сорока пяти снаружи до десяти внутри. Кондиционированный воздух был ужасно приятен.

На ресепшен молодая прекрасная тайка выдала мне мой электронный ключ от номера и пожелала приятного отдыха на почти безукоризненном немецком.

Больше мне рассказать об этой первой ночи в Бангкоке практически нечего, потому что роскошь и предупредительность людей довольно широко известны. Но в памяти остались люди. Было такое ощущение, что самолет перенес меня не только из Германии, но что я оставил позади подавленное отношение к жизни. С момента приземления в аэропорту меня окружали массы незнакомых улыбающихся людей. Улыбающихся просто так. Тогда я не мог объяснить себе, почему так много людей вдруг кажутся мне счастливыми и довольными.

На следующее утро мой будильник прозвенел в шесть утра. Я почувствовал, что у меня болит горло, потому что всю ночь работал кондиционер. Привычный взгляд на мобильный телефон не обнаружил никаких новых писем, звонков и сообщений. Тут что, не работает Интернет? – подумал я в ужасе и начал судорожно искать индикатор, показывающий на экране мощность сигнала сети. «Я же дал указание всем сотрудникам присылать мне отчеты, как обычно, как это возможно?» – негодовал я. Прежде чем пойти в ванную, я набрал номер Линды. Она не отвечала. Я чувствовал, как мой гнев нарастал. Набрал еще раз. Снова нет ответа. Этого не может быть, я всего лишь на сутки покинул офис, и вот уже все идет наперекосяк. Мне нельзя было уезжать – в этом не было сомнений. В это утро я сделал еще двадцать попыток позвонить. Результат был неизменным, что укрепило меня в моих опасениях. Я пытался найти в Интернете ближайший обратный рейс и решил, что за завтраком забронирую билет. Я был голоден и на самом деле считал тайскую кухню необычайно изысканной.

После утреннего душа я надел свой костюм и вышел в коридор к лифтам. Настроение у меня было скверное. Молодой таец в шикарной черно-красной униформе, сопровождавший гостей в лифте, любезно мне улыбнулся. «Доброе утро, вы направляетесь в лобби на завтрак?» – спросил он с легким поклоном.

«Да», – ответил я сдержанно, думая, отчего он в таком хорошем настроении.

Лифт открылся на первом этаже, и я быстро зашагал к ресторану. Проходя мимо ресепшен, я заметил то, что в одну секунду перехватило мое дыхание. На стене плотно друг к другу висели пять огромных механических часов. Над первыми болталась надпись «Бангкок». И они показывали 6:43. А на вторых с надписью «Берлин» было 1:43.

Я остановился как вкопанный и не мог отвести взгляд со стрелок часов. Потом снова смотрел на надпись и опять на стрелки. Я названивал Линде в час ночи двадцать раз кряду, вдруг осенило меня. Почувствовав прилив стыда, я взял мобильный телефон в руки и начал набирать сообщение моей, скорее всего, спокойно спящей ассистентке: «Доброе утро, Линда. Пожалуйста, простите меня за звонки. Телефон остался в кармане брюк, и, конечно, это была случайность». Отправлено. Совесть уже не так мучает. Главное – не показывай слабость, сказал я сам себе. У меня еще был почти целый час, чтобы позавтракать. А затем по плану за мной должен был приехать автобус, чтобы отвезти на юг Таиланда, в Сурат Тани.

Завтрак был великолепен. Сытый, но все еще обеспокоенный делами своей фирмы, в 7:55 я стоял у отеля и высматривал свой автобус. Для утра было довольно жарко. Небо заволокли облака, но энергия солнца была такой мощной, что я ощущал ее всем телом. «Никого не видно», – бормотал я недоумевая. Линда мне все детально расписала и для верности отправила еще и по электронной почте. Я достал свой мобильный из кармана брюк и снова прочитал заметки. «Выезд в 8:00 из отеля, агентство-перевозчик «Сан-Лайнер», прибытие примерно в 16:45 в Сурат Тани». Хм, хвала немецкой пунктуальности, подумал я. Еще ни разу в жизни я не опаздывал. Это неуважительно по отношению к человеку, который ждет, – четкое убеждение пронеслось в моей голове.

Семнадцать минут спустя небольшой автобус с надписью «Сан-Лайнер» подъехал к отелю.

Я был возмущен, что на этой развалине мне придется передвигаться полдня. Автобус остановился прямо передо мной, и, глядя на порожек у двери, я недоумевал, как в таком жарком климате в одной машине может быть так много ржавчины. Водитель-таец, на вид лет двадцати пяти, подошел ко мне и спросил: «Вы юг?»

«Сурат Тани, – ответил я, явно напрягаясь от вида автомобиля. – Эта машина еще способна передвигаться? Она прошла ТО?» – спросил я скептически, руками в воздухе показывая, как нужно рулить.

«Да, эта машина хороший, всегда хорошо ездить», – ответил водитель, с усмешкой закидывая мои вещи в багажник. Он отодвинул раздвижную дверь, и я увидел, что поездку мне придется разделить с еще тремя другими пассажирами. На последнем сиденье разместилась парочка, по всей вероятности, европейцы. Мужчина обнимал спутницу, которая спала, положив свою голову ему на плечо. Как мило. Я был удивлен своим чувствам, потому что после развода рассматривал любые отношения как бессмысленную трату времени и энергии.

В середине салона разместилась молодая цветная женщина. Она тоже спала, скрестив руки на животе и упираясь головой в окно.

Я занял место в первом ряду в центре и показался самому себе в моем дизайнерском костюме несколько не в своей тарелке. Внутри машина выглядела старой, сидения протерлись до дыр, на водительском кресле сзади свисал кусок обшивки, а на лобовом стекле красовалась огромная трещина по всей диагонали. Мне было не по себе. Через спинки передних кресел я мог разглядеть бейджик с именем водителя. Рядом с фотографией, на которой он излучал ослепительную улыбку, его имя было написано по-тайски.

Автобус тронулся, кряхтя и пыхтя. Как Линда могла со мной так ужасно поступить? – пронеслось в моей голове, и я почувствовал вскипающую внутри ярость. Первые два часа я сидел как зачарованный, с прямой спиной, и очень внимательно рассматривал нашего водителя, автобус и окрестности. Движение в миллионном Бангкоке было очень трудно для восприятия немецким умом. Восемь полос, маленькие мотороллеры с тремя и более человеками, пытающиеся протиснуться в тесной массе машин, чтобы выиграть немного времени. Поток легковых автомобилей, чаще всего «Тойот», перемежался очевидно собранными вручную пикапами, туристическими автобусами и огромными грузовиками на сорок тонн. Через слегка приоткрытое окно в салон проникала духота, приправленная невообразимым гулом бибикающих участников дорожного движения.

Как только светофор загорался зеленым светом, восемь полос дороги превращались в первоначальные три, а встречное движение вдруг начиналось прямо перед нашим автобусом, и все водители начинали жать на клаксон. Водитель автобуса, все еще улыбаясь, искал возможность втиснуться в правую полосу, чтобы пропустить водителей, гудящих на встречке. Мой взгляд упал на бесчисленные машины. Невообразимо: люди улыбаются, даже когда гудят.

Через какое-то время мы покинули город, и дороги стали не только у́же, но и менее ровными. Частенько на ухабах меня подкидывало почти под крышу автобуса. Но наш водитель и не думал снижать скорость. Я тщетно искал ремни безопасности – их просто не было. У нас такое не могло бы случиться, комментировал я про себя, испытывая смесь страха и возмущения.

Чем дальше мы ехали в сторону юга, тем менее оживленными становились окрестности. Большие пальмы и высокая трава определяли ландшафт. По краю дороги пешком в традиционных одеждах передвигались местные жители с покупками. В небольшом отдалении под деревом стоял слон и с удовольствием лакомился его листьями. «Кратом, – крикнул нам водитель и указал на слона, наслаждающегося едой. – Как кокаин и марихуана, два в одном, растет тут повсюду», – добавил он с улыбкой.

Куда это я попал? – думал я. Машина, на которой нельзя ездить, движение транспорта без каких-либо правил и слоны, потребляющие наркотики. Мысли эти казались мне немного смешными, но в целом все происходящее было полной противоположностью моей жизни.

Мой «Ролекс» показывал 12:00 часов. Я хотел есть, и уже пора было найти укромное местечко.

Очевидно водитель обладал телепатическими способностями, потому что именно в этот момент он направил нашу колымагу на площадку, которая, видимо, служила местом для отдыха. Это была большая забетонированная территория, частично защищенная крышей. Там стояли столы и стулья. В конце я увидел нечто похожее на кухню, в которой три молодые женщины что-то варили в больших кастрюлях. Кроме нас никого не было. Я бы все тут устроил более эффективно, подумал я и был рад, что наконец мог найти туалет. Остальные трое пассажиров все еще спали, и водитель не собирался их будить. Мы попробовали традиционную местную пищу, и я должен был признать, что она была гораздо вкуснее, чем та еда, которую я съел в гостинице. Пока мы перекусывали, я спросил водителя, как долго он уже занимается этим делом.

«Всю жизнь», – сказал он с очевидным чувством гордости. Я был удивлен тому, что он, по всей видимости, доволен и даже счастлив.

«У вас есть семья?» – поинтересовался я.

«Да, много семья», – улыбнулся он и достал фотографию, чтобы мне показать. На ней были изображены примерно тридцать человек, приклонившие колени перед большим домом из дерева. Они держались за руки. В середине стоял монах в оранжевой рясе с золотым ключом в руках.

«Вау! Это много людей. Монах – член твоей семьи?» – спросил я с удивлением.

«Нет, Лонг-Пи приходить взять еду», – ответил он.

Мне придется за едой еще куда-то ходить, озадаченно подумал я.

«Монахи не готовят сами, им нельзя. Люди жертвуют. Гин као», – пояснил наш водитель, заметив мое удивление.

«Гин као?» – спросил я и смущенно наморщил лоб.

«Вот это. Рис». – он громко рассмеялся и показал на наши тарелки.

Рис мне нравится, подумал я, и спросил:

«А что если никто в этот день не сварит рис для монахов?»

«А, не волнуйтесь, мистер, хорошая карма, – его лицо сияло, и он сложил руки у груди. – Вы посещать храм и монаха?» – спросил он с улыбкой, оглядывая мой костюм.

«Лучше не надевать, – сказал он, указывая на мой пиджак и добавил: – Храм Сурат Тани на горе, много леса, много сидеть на земле».

Прекрасно, подумал я и кивнул со сдержанной улыбкой в ответ. Надеюсь, Мария положила что-то подходящее, пронеслась в моей голове неуверенная мысль.

Подкрепившись и облегчившись, но все еще в напряжении, мы продолжили путь.

«Привет, вы откуда? – высокий резкий голос оторвал меня от размышлений. – Меня зовут Изабель, и я из Парижа», – сообщила цветная женщина позади меня, улыбаясь, протягивая мне свою руку через сиденье.

«Господин Бергер, из Германии», – ответил я и почувствовал мягкое теплое прикосновение ее руки.

«Вы здесь по делам?» – спросила она и указала на мой дипломат, который был при мне в качестве ручной клади.

«Это было бы чудесно», – ответил я, обрадовавшись тому, что кто-то, наконец, хотел поговорить со мной о бизнесе.

«У меня отпуск, и я собираюсь посетить храм на юге, он расположен на горе. Целых три недели», – с иронией добавил я, пытаясь всем видом показать, что у меня на это совершенно нет времени.

«Вам это понравится, господи Бергер. Я уже четыре года подряд приезжаю сюда на месяц, в храм немного западнее, и живу там как монашка», – светилась она, очевидно, предвосхищая и мой подобный опыт.

Я развернулся полностью в своем кресле и заметил, как сильно она мне нравилась. У Изабель были длинные черные волосы, мягкими волнами спадающие ей на плечи. Она была одета в легкое платье с пестрым цветочным рисунком, достаточно открытое, чтобы можно было рассмотреть ее безупречную темную кожу. Я дал ей не больше тридцати пяти, примерно на двадцать лет моложе меня. Глубокий вырез и широкая улыбка пробуждали мое желание. Прошло так много времени с тех пор, когда я последний раз был на свидании. После развода я полностью сконцентрировался на моей фирме и смог вывести ее на одно из лидирующих мест в мире. «Андреас», – тут я еще раз представился и протянул ей руку.

«Очень приятно, Андреас», – ответила она с улыбкой.

«Можешь рассказать мне о своей жизни в храме?» – попробовал я наладить разговор.

Каждый раз, когда она во время рассказа отводила свои глаза в сторону, я тайно рассматривал ее чудесное лицо и великолепную фигуру.

«Это как побывать в другом мире, ты уходишь от повседневности, от стресса и от шума. Погружаешься в другую, чужую культуру и учишься тому, какие у этих людей есть цели в жизни. Я могу это тебе объяснить только в общих чертах. Если сам этого не пережил, сложно понять», – убеждала меня Изабель с легкой улыбкой.

«Это звучит очень увлекательно», – ответил я в надежде, что она не заметила, как невнимательно я слушал. Я был в восторге от Изабель. Ни секунды не переживал я о том, что могу оказаться для нее староватым. В конце концов, я был мультимиллионером и мог предложить ей все, о чем она только могла мечтать.

Оглядываясь назад, понятно, что это был мой первый урок, который я смог осознать и понять лишь позже.

Изабель хотела продолжить свой рассказ, но ее прервал наш водитель: «Тридцать минут Банг Бай Май».

«Я здесь выхожу», – сказала Изабель и положила свою книгу в сумку из ткани, на которой красовалось много цветных слоников.

«О!» – воскликнул я, улыбнулся ей и снова медленно повернулся в направлении движения. Я открыл маленький кармашек на передней части моего дипломата, достал из него визитку и ручку «Монблан». «Позвони мне», – написал я своим неразборчивым почерком на оборотной стороне визитки рядом с логотипом своей фирмы. Я взял визитку в руку и только хотел повернуться, как увидел из окна вывеску: «Сурат Тани. Международный аэропорт». Здесь есть аэропорт? Серьезно? И ты заставила меня трястись по жаре восемь часов на этом жутком автобусе? – проклинал я Линду. Я почувствовал, как моя рубашка под пиджаком промокла насквозь. Невероятно. Какого черта? – бушевал я внутри и снова посмотрел на визитку в руке. Может быть, в этом причина? Нет, этого она не могла знать, размышлял я уже немного спокойнее.

«Изабель, я буду очень рад снова тебя услышать». Я протянул ей свою визитную карточку и постарался улыбнуться как можно более доброжелательно.

Изабель посмотрела на визитку, взяла ее в руки и прочитала мою рукописную заметку. Громко рассмеялась и сказала, подмигнув: «Это так мило, Андреас. Конечно, я это сделаю. Но только когда вернусь в Париж».

«Что ты имеешь в виду?» – не понял я.

«Когда ты будешь в храме, тебе тоже нужно будет выключить телефон. Но поверь, ты сам этого захочешь», – прокомментировала она, заметив скепсис и панику на моем лице.

Я улыбнулся в ответ и подумал: Точно не захочу. У меня фирма, и я должен ей руководить, в этом монахи ничего не смыслят, но я им уж как-нибудь растолкую. Насколько я ошибался, мне предстояло скоро узнать.

Мой пульс явно участился, и я заметил, как быстро бьется сердце в груди. Сказывались жара, возбуждение из-за Изабель и напряжение относительно моего мобильника. Я вспомнил слова моего врача. Мне было необходимо в самое ближайшее время скинуть пару килограммов, питаться более здоровой пищей и больше двигаться, иначе инфаркта не избежать. Эти слова я всегда воспринимал как доброе пожелание, которое врач, принявший клятву Гиппократа, озвучивает всем своим пациентам. Но в эту минуту, рядом с такой молодостью и очевидной красотой, сияющей здоровьем, я твердо решил следовать советам моего доктора. Сделал несколько медленных вдохов и выдохов и попробовал успокоиться.

Через несколько минут наш водитель припарковал автобус на небольшой остановке. «Банг Бай Май», – воскликнул он с энтузиазмом и выпрыгнул из кабины, чтобы открыть багажное отделение, расположенное под салоном.

Я тоже вышел, и снаружи меня встретила вся мощь послеобеденного тайского солнца. С прищуренными глазами я отодвинул ручку сидения, которое откинулось вперед и позволило Изабель выйти. Когда она, скрючившись, пробиралась мимо меня, я почувствовал ее духи. Насыщенный аромат ванили и легкий привкус розы наполнили мой нос. Я любил этот запах.

Наш водитель поставил ее маленький чемоданчик на обочину и попрощался с Изабель, сделав «вай» – традиционное приветствие со складыванием ладоней у груди и легким поклоном. Изабель тоже попрощалась с ним и затем обернулась ко мне. «Андреас, я желаю тебе всего самого наилучшего, хорошего отдыха и, главное, – открытий. Я дам о себе знать, и тогда ты расскажешь мне о своем опыте. Договорились?» – спросила она с усмешкой.

«Конечно, и тебе всего самого замечательного, Изабель». Я протянул руки, чтобы обнять ее. Изабель подбежала ко мне, и мы постояли обнявшись несколько секунд. Потом она взяла свой чемодан и решительно направилась в сторону деревни. Кажется, она сказала, что останется тут на четыре недели? А вещей-то совсем немного, подумал я с изумлением, откинул спинку сиденья и забрался в автобус.

Пара на заднем ряду, кажется, слушала музыку через наушники и не обращала на меня никакого внимания.

Поездка наша продолжилась, автобус гремел по ухабам. Что там с Линдой? Как дела на работе? Сейчас уже все должны были проснуться и приступить к делам, вспомнил я вдруг и оторвал взгляд от прекрасных видов за окном. Я достал мобильник. «Новое сообщение» – значилось на дисплее. «Три часа назад» – чуть мельче под заголовком. Я действительно забыл про телефон и не проверял уведомления. Этого не может быть, подумал я с раздражением и нажал на сообщение: «Привет, Андреас, без проблем. У нас все как обычно, никто не заболел, и есть несколько новых заявок. Я перенаправила их вам на электронную почту. Надеюсь, вы хорошо добрались и все идет по плану. С уважением, Линда». Я ткнул «ответить» и начал писать: «Привет, Линда, очень рад слышать, что все хорошо. Сейчас посмотрю почту. Кстати, почему вы ничего мне не сказали про аэропорт, который…» Я засомневался и стер последние слова, вспомнив про Изабель и нашу чудесную встречу.

В почтовом ящике я обнаружил три подтверждения заказов, которые вместе обещали принести шестизначную сумму прибыли. Вроде бы все работает, отметил я с удовольствием.

Еще через двадцать минут – было уже 17:00 по местному времени – водитель свернул с основной трассы на небольшую полупустую дорогу. А та еще через два километра превратилась в лесную тропу с камнями и щебенкой. Автобус скрипел и кряхтел от сложного подъема наверх. Затем он остановился на возвышенности, покрытой густым лесом и высокой травой.

«Сурат Тани», – громко объявил водитель, и я заметил, что долгая дорога и для него не прошла даром. Я посмотрел из окна налево. Лес. Та же картина открылась мне и в трех остальных направлениях. Водитель уже выпрыгнул из автобуса и стоял с моими чемоданами перед раздвижной дверью. «Вы приехать, мистер», – улыбался он мне.

В растерянности я вышел и оказался среди бесконечного леса. Чуть выше по дороге я заметил единственное кафе. «А где же храм?» – спросил я и беспомощно развел руки.

«Вы идете туда, двадцать минут, нет проблем», – ответил, как всегда дружелюбно, водитель и указал на тропинку, по которой как раз мог проехать мой чемодан на колесиках.

«С багажом? Как вы это себе представляете? Здесь что, нет такси?» – возмутился я и жестом показал на три моих чемодана.

Водитель рассмеялся. «Здесь машины не ехать. Немного пройтись хорошо», – сказал он вежливо и поставил два моих чемодана один на другой. Третий он передал мне и показал, как его можно положить себе на плечо и придерживать руками. Он попрощался со мной, сложив руки у груди и поклонившись – сделав «вай», и снова забрался в автобус.

Я растерянно стоял посреди леса со своими дизайнерскими чемоданами: один на плечах, а два на колесиках лежали передо мной прямо на земле. Автобус развернулся и проехал мимо меня в последний раз. Водитель добродушно улыбнулся и помахал мне рукой. Парочка на заднем сиденье посмотрела на меня взглядом, который говорил: «Ему бы больше подошел пятизвездочный отель».

Ну да.

Я оглянулся. Все еще было нестерпимо жарко. Кроны деревьев хотя и сдерживали солнечный свет, но жара сквозь них все равно проникала. Видимость во всех направлениях составляла примерно двадцать метров, а потом ничего было не разглядеть.

Несколько испуганно я проверил, на месте ли мой телефон и другие вещи. В итоге с облегчением заметил, что все было в порядке.

Автобус давно исчез из вида. Здесь, скорее всего, нет бюро забытых вещей, – подумал я с оттенком сарказма и вытянул вперед руку с телефоном. «Поиск сети» – отразилось на дисплее. Здесь, под крышей из густых крон деревьев, где-то посреди Ничего, это не стало для меня сюрпризом.

Уставший, потный и заметно замученный долгим переездом я потащился вверх по тропе. Колесики на моих чемоданах были так же бесполезны, как лыжи летом. На каждом шагу они застревали в неровной почве и полностью блокировались. Вот черт, правда. Никакого настроения продолжать, бушевал я, не стесняясь в выражениях, полагая, что в лесу меня никто не слышит. Если бы кто-то сказал мне два года назад, что я, потный и уставший до изнеможения, без провожатых, посреди Ничего, буду тащить свой чемодан на колесиках сквозь тернии, я бы посчитал его сумасшедшим. Но теперь это был факт. Мне нужно было идти вперед. Через десять минут я посмотрел на свой «Ролекс» и задумался о том, когда же в Таиланде садится солнце. Я знал, что из-за близости к экватору здесь вряд ли есть сезонные различия. Давай, Андреас, водитель сказал, что нужно пройти двадцать минут, ты уже почти справился, подбадривал я сам себя. Тропу, к счастью, проложили люди, и по ней, очевидно, часто ходили. По обеим сторонам от тропы высился шикарный тропический лес.

Мои мысли крутились вокруг ядовитых насекомых, фильма «Изгой» с Томом Хэнксом и нарастающего чувства голода. Я проклинал свой чемодан на колесиках, который с каждым шагом было все тяжелее тащить, бесчисленных комаров, которые ежесекундно садились на мою шею, и ужасную жару, совершенно невыносимую в моем пиджаке. Надеюсь, что Марта положила подходящую одежду, подумал я и в следующий момент заметил вывеску невдалеке. Я рванул к ней так быстро, как это было возможно с моим грузом и по такой немилосердной земле.

Темная деревянная вывеска была приколочена двумя гвоздями к большому дереву. Надпись была на тайском, и от нее вели стрелки, указывающие в противоположные направления.

Отлично. Как мне теперь узнать, куда идти? – чертыхался я на весь лес. Я вытащил свой мобильник из кармана брюк и начал искать указания в заметках, которые для меня сделала Линда. Ничего тут нет. Вообще ничего! 16:45 прибытие. Сейчас 17:37, и я стою посреди леса, черт побери! Я был вне себя. Никто не встречает, никаких идей, куда идти дальше, и вообще никакого настроения.

Ну, тогда я просто лягу спать в лесу! Нет слов! – негодовал я, почти сдавшись, и пошел в конце концов направо. Эта тропа была заметно шире и казалась более приветливой, чем та, что шла налево.

Конечно, двадцать минут… – бубнил я, злобно шагая сквозь лесную чащу. Мои ботинки стали ржавыми от песка, а рубашка была насквозь мокрой от пота. На мгновение я остановился. Я увидел маленьких обезьянок, которые лазали в ветвях деревьев и прыгали с пальмы на пальму. Невероятное количество птиц непрерывно голосили одну песню за другой. Влажность воздуха была невыносимой. Со стонами я тащил свой чемодан на колесиках за ручку, продолжая идти медленно, без всякого желания. Спустя еще десять минут я наконец увидел свет в конце чащи. Скорее всего, там была опушка, до которой мне оставались каких-нибудь триста метров. Я испытал облегчение, увидев, как меняется однообразная картина тропического леса. Боль в ногах, руках и плечах как будто испарились. Я шел легко, не думая о том, как ужасно я себя на самом деле чувствовал.

Постепенно картина становилась яснее, и я увидел большую колонну, золотившуюся на солнце. А рядом еще одну, такую же. Ступени между ними вели наверх, в здание. Я был на месте.

Оставив чемоданы, я выпрямился и с восторгом посмотрел на величественный храмовый ансамбль, расположенный посреди леса. Это было очень впечатляюще. Сцену можно было сравнить с моим первым визитом в Египет и посещением пирамид.

Все еще стоя перед лестницей, я ждал знака. Шороха, человека, чего-нибудь. Но стояла тишина, лишь изредка нарушаемая звуками тропического леса.

Я посмотрел на часы. Было 18:00. Почти три четверти часа я шел через лес. Бросил взгляд на мобильник – «Поиск Сети». В надежде найти в храме лучший прием или хотя бы стабильный доступ к Интернету, я взял чемоданы и начал восхождение по ступеням. Со следующего пролета я увидел храм полностью, он оказался высотой метров в тридцать. Его крыша была темно-красного цвета, с множеством орнаментов и с острым шпилем посередине. Поднявшись, я разглядел большой вход. Пол был выложен простыми темными каменными плитами. Вход в храм был украшен фигурой Будды, которая величественно возвышалась над всеми, кто в него входил. Дверей не было. Я был смущен и не знал, куда поставить чемоданы, поскольку тут, по всей видимости, не было даже входных дверей. Мой взгляд упал на внутреннюю часть храма. Там было очень темно. Я осторожно сделал шаг внутрь и обнаружил на противоположной стороне огромную статую Будды, которая упиралась в примерно двадцатиметровый потолок. Перед ней на полу лежали тонкие красные подушки. Ни души. Тихо и немного таинственно.

Я медленно проследовал в храм. Единственным звуком в этой тишине был звук колесиков моего чемодана, которые здесь, в отличие от леса, легко и свободно катились по полу. Я искал что-то вроде ресепшен, но не мог никого найти. Остановившись, я краем глаза заметил какое-то движение в дальнем углу помещения. Неспешной походкой ко мне подошел человек в оранжевой рясе. Красный пояс обматывал его подмышки и спину и завязывался спереди на уровне бедер.

Это, наверное, монах. Надеюсь, он сможет мне помочь, думал я, представляя, как он удивился моему появлению. Мужчина средних лет в дизайнерском костюме, потный и явно измученный долгой пешей прогулкой, стоит перед ним с тремя дорогими чемоданами у входа в буддийский храм. Такой была моя первая встреча с «моим» монахом.