Текст книги "Руки, полные дождя"

– Ты убил их.

Что-то новенькое. Обычно на его месте сидел Амон.

– Они доверяли тебе, Инпу. Верили в тебя. Зря, ведь так? Ты не умеешь отдавать, ты постоянно берёшь. Может, у тебя больше общего с Луизой, чем ты думаешь? Ты такая же бездна, как и она. Проклятая чёрная дыра, которая способна поглощать, но не может ничего отдать взамен.

– Я всё это знаю, – зло ответил Анубис. Осторожно перешагнул через чьё-то тело, не смотря. – Придумай что-нибудь новое.

Двери открывались и закрывались, комнаты под одну и ту же мелодию сменяли друг друга.

Он забыл, зачем пришёл сюда.

Он не помнил, какая дверь ведёт на выход.

В любом случае стоит убираться отсюда, если он не хочет потеряться. Из-за чего бы он ни пришёл сюда изначально, теперь стоит уходить.

Анубис замер на пороге новой комнаты. Это не было выходом, но и видение изменилось. В пустой комнате, обитой бордовым, в центре сидел Амон. Потерянный и потухший, каким видел его Анубис, когда тот вернулся. Теперь на месте его глаз были ужасные раны, а на щеках застыли кровавые дорожки.

Закрытая дверь за спиной казалась твёрдой и такой устойчивой. Анубис ощущал себя усталым.

– Хватит, – прошептал он, хотя прекрасно знал, что сейчас нет Осириса, который сможет вывести его в Дуат, как раньше.

Видение Амона подняло голову, а вслед за ней и дрожащую руку:

– Инпу? Пожалуйста, не оставляй меня одного.

Анубис прекрасно понимал, что если он приблизится и коснётся Амона, поверит ему, то увязнет ещё глубже. Но и смотреть на друга было невыносимо.

– Пожалуйста, Инпу…

За спиной Амона появился Осирис. Такой, каким его запомнил Анубис, суровый, с морщинкой между бровей:

– Ты разочаровываешь меня.

Раньше образ Осириса не появлялся на изнанке Дуата. И вот так вместе друг с другом видения обычно не оказывались. Это оказалось настолько неожиданно, что Анубис сказал первое, что пришло в голову:

– Я скучал.

Осирис покачал головой и растворился красноватым дымом под звуки той же навязчивой мелодии. Она не прекращалась ни на миг.

– Пожалуйста… не оставляй меня одного…

Медленно Анубис сполз по двери вниз, на пол, не в силах оторвать взгляд от месива на том месте, где должны быть глаза Амона. Который продолжал шептать:

– Мы смотрели не туда. Геката не стремится к власти. Ей не нужны миры мёртвых. Надо понять, чего она хочет. Пока не стало слишком поздно.

Эту мысль Анубис запомнил, он понимал, что она может быть важной, в Дуате ведь есть ответы… хотя никак не мог вспомнить, почему это важно. Он смотрел на Амона, слепо шарящего по алому ковру.

– Воробушек.

Нахмурившись, Анубис посмотрел по сторонам, но Гора не видел. И в то же время ощущал его и Нефтиду. И чёткий приказ Амона, который заставлял вставать и двигаться вперёд.

Амон – глава пантеона, и он приказывал явиться.

Обойдя безглазую фигуру, Анубис раскрыл новую дверь, шагнув. Он тут же начал теряться в красном тумане, не мог понять, куда двигаться. Обычно выход находился легко, Анубис шагал словно под водой, но точно вперёд. А тут вокруг дым, за который он не мог ухватиться.

Найти дорогу.

– Инпу, да чтоб тебя, где ты?

Сет оставался маяком. Чем-то твёрдым, к чему Анубис возвращался, в чём мог быть уверен. Сет – единственное постоянное в жизни, несговорчивый и грубоватый, но больше отец, нежели Осирис.

Кто никогда не оставлял.

Анубис вынырнул из тумана, ориентируясь на Сета. И через мгновение ощутил его силу бури. Тусклый свет комнаты вокруг и голоса вместо навязчивой мелодии изнанки. Сил говорить у Анубиса не осталось, он уткнулся лбом в Сета, ощущая, что тот реальный. Шелестящий меж пальцев песок.

– Ему надо отдохнуть, – голос Гора. – Это нормально.

Анубис не сомневался, что именно это он и собирается сделать.

9

Гадесу снилась кровь.

Он стоял на вершине одной из открытых площадок Подземного мира. Смотрел на город, изгибы мостиков, раскидистые деревья, многочисленные переходы и топорщащиеся башни. Он видел свою привычную обитель, часть себя самого.

Но всё застилал тяжёлый запах железа. И привычные фиолетовые искры прибивала густая алая кровь.

Она лилась с неба. Дождь, которого не было и не могло здесь быть. Алые капли, стекавшие по камням и ручьями вихрящиеся между башен. Гадес чувствовал их и на своей коже. Он стоял под этим дождём, ощущая, как кровь пропитывает его волосы, одежду, срывается с опущенных кончиков пальцев. Она заливала глаза, и Гадес с раздражением провёл по ним ладонью, хотя лучше не стало.

Подземный мир, бывший чёрным и фиолетовым, теперь казался багровым.

Однажды Анубис расспрашивал Гадеса, есть ли изнанка у Подземного мира. Или вдруг Гадес о ней не знает. Предположение казалось абсурдным, уж Гадес точно знал, что есть, а чего нет в его мире. Но невольно вспомнил эти слова.

Анубис говорил, изнанка Дуата для него в багровых тонах. Цвета крови внутри тела.

Проснувшись утром, Гадес выбрался из большой кровати с балдахином осторожно, стараясь не потревожить спящую Персефону. Замок в Подземном мире не был замком в полном смысле этого слова: скорее, повторял архитектуру, которая когда-то понравилась Гадесу, а вот комнаты располагали вполне современными удобствами.

В гостиной, примыкавшей к спальне, стояла кофемашина. Гадес налил себе чашку покрепче, думая, что в этот момент Сет как раз может варить кофе у себя в квартире.

Накануне Гадес занимался делами в Подземном мире, но Персефона раз пять уходила через Врата к Нефтиде, чтобы узнать последние новости. Анубис вернулся ближе к ночи и сразу завалился спать. В остальном всё было тихо и спокойно, как будто Геката вовсе и не появлялась.

Уже перед сном Гадес, закончив с делами, пришёл в эту гостиную. Персефона разожгла камин и сидела в большом удобном кресле, забравшись в него с ногами. В одной тонкой ночнушке, с рыжими волосами, рассыпавшимися по плечам, в них путались отблески огня.

В руках Персефона держала окровавленный шарф, который Гадес узнал. Кажется, именно он так пригодился с раной Анубиса.

Персефона подняла голову, в её взгляде была задумчивость:

– Геката сказала, что не причинила бы мне вреда. Думаешь, это так?

Гадес не знал. Он присел на ручку кресла Персефоны. Видел, как её тонкие пальцы перебирают заскорузлый шарфик.

– А если бы меня там не было? Геката постаралась убить Анубиса?

– Он бы не стал сдерживаться. Но я уверен, Геката специально выбрала такой момент. Она не хотела открытого противостояния и не желала навредить тебе. И ей нужно, чтобы Анубис пока держал мертвецов. Если бы всё было как обычно, он бы быстро исцелился.

– Слишком много «если», – мягко сказал Гадес. – Ты много об этом думаешь. Случайности, совпадения, стечения обстоятельств…

– Из них состоит наша жизнь.

Гадес поймал себя на мысли, что это звучит очень по-человечески. Большинство богов искренне полагали, что они сами вершат судьбу, оставляя веру во всё остальное людям.

Персефона слишком много жизней провела человеком. Став полноценной богиней, она ещё не привыкла. Ещё слишком человечная. И Гадесу это безумно нравилось. Как и всё, что касалось Персефоны.

Он аккуратно взял шарфик из её рук и поднялся:

– Кровь богов смерти разрушает границы мертвецов, любых. Так что не стоит здесь это хранить.

Шарф полетел в огонь, и Гадес наблюдал, как языки пламени взвились вокруг ткани, уничтожая и её, и кровь. Геката взяла мало, это не представляло опасности ни для одной из границ, но Гадесу очень не нравилось то, что происходит.

Он отлично мог представить, как богиня колдовства и теней выходит на свой любимый перекрёсток и совершает некий обряд. У неё имелась сила солнца Амона, которую она использовала, теперь есть кровь бога смерти. Что дальше? И к чему всё это?

Отвернувшись от огня, Гадес почти невольно залюбовался Персефоной. Она вся состояла из колеблющихся теней и отсветов огня. Богиня весны и королева Подземного мира. Она принадлежала этому месту не по крови, но по духу.

Его жена.

Гадес подхватил Персефону на руки, она взвизгнула и рассмеялась. А потом они долго любили друг друга в спальне. Гадес вжимал её тело в кровать, ласкал грудь и зарывался лицом в рыжие волосы, пахнущие луговыми травами. Она стонала ему в губы, что хочет ещё, выгибалась, её пальцы ласкали его тело, а ноготки царапали спину.

Они любили друг друга в отсветах фиолетовых искр за окном.

А потом Гадесу снились медленные, почти торжественные потоки крови с несуществующего над Подземным миром неба.

Гадес всерьёз подумывал, не сделать ли вторую чашку кофе, и покрепче, но потом махнул рукой и решил привести себя в порядок перед днём, полным встреч.

Замок наполняли человеческие души, но их посмертие не походило на ужасы, которые любили описывать античные и тем более средневековые авторы. Гадес читал эти опусы и неизменно посмеивался. Сет ворчал, что всё лучше, чем то, что стали писать и рассказывать о нём.

Души в замке представляли собой то ещё пёстрое сборище. Они выглядели так, как им самим хотелось после смерти, поэтому у кого-то появились копытца, как у сатиров, у других вычурные наряды, в которых с большим трудом угадывались отсылки к каким-то историческим эпохам.

Если Дуат представлял собой бесконечные дороги и движение, поиск если не пути, то самого себя, Подземный мир, скорее, отражал фантазии.

Он тоже изменялся за тысячи и сотни лет, постепенно преображаясь, ведь новые и новые души привносили что-то своё, популярное в ту или иную эпоху. Но так сложилось, что в Подземном мире в основном находились души с условного «запада». Он знал, что восточные люди предпочитали посмертия восточных богов, хотя формально никаких ограничений не существовало. В Дуате вот кого только не было.

Шагая по каменным коридорам, завешанным картинами из разных эпох, Гадес то и дело бросал взгляды в окна. Он боялся заметить росчерки крови, но ничего подобного, конечно, не было.

В Подземном мире не существовало даже осени. Длящееся тёплое межсезонье, полное тёмно-зелёных листьев на деревьях и привычно парящих фиолетовых искр.

Может, стоило разбудить Персефону, она наверняка захотела бы встретиться с Танатосом. Но думать об этом было поздновато, Гадес уже входил в покои, где его ждали.

Одна из самых современных комнат, с мебелью почти из этого десятилетия. Сет заявил, что Гадес должен уметь разбираться с инструкциями Икеи, поэтому притащил какие-то стеллажи и столики. Амон сидел рядом и листал каталог, громко зачитывая все названия. Помогать он не торопился. Как и Нефтида, которая потом расставила на полках статуэтки из своей галереи. Очень современное искусство: Гадес не то что не мог понять, где у «лошадки» голова, а где зад, но даже коня не признал без объяснений.

Это было лет пятнадцать назад. Анубис тогда оставался в Дуате, как этого хотел Осирис, а Персефона недавно умерла и переродилась.

Близнецы Танатос и Гипнос расположились на одинаковых пластиковых стульях. Гипнос много времени проводил среди людей, называл себя Стивом и даже играл в группе Гадеса. Спокойный и рассудительный. Танатос до этого регистрировал браки в Лас-Вегасе, но после истории с Кроносом оставался в Подземном мире и не жаловался – не такое уж большое наказание, учитывая, что он помогал Гекате.

Какое-то время они были вместе. И пусть богиня колдовства не посвящала Танатоса в свои планы и попросту использовала, Гадес снова хотел поговорить.

До этого, когда Гадес беседовал со Стивом, тот вызвался присутствовать при разговоре. В принципе, он хорошо влиял на брата, так что Гадес обрадовался. Сам Стив тогда как-то печально улыбнулся:

– Она ему нравилась, Гадес. Может, он её даже любил. До сих пор любит.

Стив то сходился, то расставался с Молли, и у него наверняка была своя печаль по поводу любви. С Молли всё было хорошо – кроме того, что она обычный человек, который проживёт человеческую жизнь, а потом умрёт. Если раньше её не погубят разборки между богами.

Танатос сидел на стуле с наверняка вычурным названием. В обычных джинсах и тёмной футболке с длинными рукавами. Он поднялся при виде Гадеса и склонил растрёпанную тёмную голову, приветствуя. Владыку он уважал. Олицетворение смерти, палач и карающая рука Гадеса и греческого пантеона. Один из немногих, кто мог убивать других богов.

Когда Луиза пришла в Подземный мир после возрождения, она много времени проводила с Танатосом. Они и раньше были близки, как брат с сестрой, но теперь он тем более оказался достаточно понимающим смерть, чтобы понять и Луизу.

– Я не задержу надолго, – сдержанно сказал Гадес. – Но хочу знать все мелочи, которые ты можешь вспомнить о Гекате.

Танатос глянул с удивлением:

– Я уже всё рассказал. Она не то чтобы многим делилась.

Гадес давно знал Танатоса, так что уловил в его словах горечь. Но его не интересовали чужие чувства, лишь факты.

– Я должен знать, чего она может хотеть. Что ищет? Что делает?

Танатос пожал плечами. Садиться он не торопился, не пытался быть заносчивым и как будто искренне недоумевал или пытался вспомнить:

– Ты знаешь, я не очень-то разбираюсь в колдовстве. Точнее, ни разу его не понимаю. Геката могла упоминать что-то, но я не слушал. Знаю, что для неё это важно, ритуалы и обряды. И она может делать таким образом многое, очень многое.

Гадес вспомнил Нефтиду, которая тоже любила подобные вещи. Она говорила, что можно открыть тропы и воспользоваться силами, не доступными никому из богов.

– Геката… – Танатос замялся, подбирал слова. – Она хочет большего. Ей тесно.

Они говорили ещё какое-то время, Танатос, кажется, искренне хотел помочь, но толком ничего не знал. И Гадес задал вопрос, который давно свербил:

– Ты бы пошёл за ней? Если бы она позвала сейчас. Ты бы пошёл?

Гадес знал, что в последнее время Танатос не покидал Подземный мир. Хотя кто знает, учитывая, что границы крошатся и расползаются?

Танатос вскинул голову и прямо посмотрел на Гадеса. Он не собирался скрывать:

– Да.

Гадес кивнул. Он вышел из комнаты, и уже в коридоре его догнал бесшумный Гипнос-Стив:

– Не суди моего брата строго. Он влюблён. Ты бы тоже пошёл за Персефоной, даже если она попросила уничтожить мир.

– Нас с Персефоной связывает слишком давняя история.

– Когда-то и у вас всё только начиналось.

Больше всего Гадеса раздражало, что Стив прав.

– Я в мир людей, – сказал Гадес. – Не забудь, у нас вечером репетиция. «Стикс течёт вспять» слишком давно не давал концертов.

Стив едва заметно улыбнулся и склонил голову:

– Я помню. Хочу до этого поговорить с братом.

И Гипносу, и Танатосу не требовались Врата Гадеса, чтобы уйти из Подземного мира или вернуться в него, они сами были частью этого мира. Но и у них работали свои ограничения. И, будучи близнецами, они знали о перемещениях друг друга.

– Стив, ты не хотел следить за братом…

– Я знаю, что ты хочешь спросить, Гадес. Нет, Танатос не покидал Подземного мира.

Гадесу очень хотелось в это верить.

Сияющий силуэт двери в комнате Гадеса ещё не успел погаснуть, когда он сам уже выходил в гостиную.

В квартире Сета царило оживление.

В гостиной у стены висела большая панель телевизора, хотя Гадес ни разу не видел, чтобы его кто-то смотрел: Сет заявлял, что с появлением Интернета телевидение потеряло актуальность. Иногда казалось, он считал ниже своего достоинства пользоваться чем-то хоть немного устаревшим.

Телевизор висел на кронштейне на расстоянии от стены и изогнут под каким-то странным углом, а перед ним выдвинут один из диванов. На нём устроились Анубис с Амоном с джойстиками, за ними стоял Гор, облокачиваясь на спинку дивана.

Поздоровался Гор и то кивком головы. Анубис сосредоточенно жал на кнопки, Амон громко ворчал. Взглянув на экран, Гадес увидел, что они играют в какие-то гонки.

Наконец, одна из машин вырвалась вперёд и первой пересекла финишную черту, на экране взорвались фейерверки.

– Это нечестно! – возмутился Амон. Кажется, он хотел бросить джойстик, но в последний момент спохватился и положил на диван рядом с собой. – Ты и в жизни ездишь лучше меня! Почему тебя любят даже виртуальные дороги?

Анубис глубокомысленно показал ему язык.

– Где Сет? – спросил Гадес. – Ещё тут?

Амон фыркнул на Анубиса и повернулся:

– Неа. Это же Сет, он ещё утром уехал в клуб. Неф у себя в галерее. А мы решили поиграть. Эти двое меня сделали, представляешь? Никакого уважения к главе пантеона.

– Мы сделали тебя честно, – возразил Гор. – Нечего возмущаться… мальчик-девственник.

– Ой, Эбби один раз сказала, а ты готов повторять!

Если Сет уехал с утра, значит, тогда же проснулся Анубис. Что ж, хорошо, если хотя бы здесь всё прошло по плану, и он просто отоспался после изнанки Дуата.

– Анубис, тебе что-нибудь снилось?

– Нет. А должно было?

– Да вряд ли.

Гадес собирался к Сету и на несколько встреч, не очень желанных, но необходимых.

– Ты в клуб? – Анубис словно прочитал его мысли. – Подбросишь? Я пока не хочу за руль, а мне работать сегодня.

Гадес кивнул, Анубис тут же подскочил с места. Гор прикидывал маршрут:

– У меня тоже рабочие дела, но если вам по пути меня подбросить…

– А я встречусь с Эбби, – заявил Амон.

Он собирал джойстики и выключал приставку. Телефон в кармане Гадеса завибрировал, и он полез за ним, на ходу говоря:

– Она сегодня разве не с Нефтидой? Мне Сеф что-то такое говорила… Эбби помогает с галереей.

Лицо Амона вытянулось, он проворчал:

– Я точно проклят. Ну, тогда с вами в клуб. Тем более надо встретиться с парочкой ракшасов и напомнить, кто здесь бог. Они к кому-то из египтян лезли.

– А я расскажу, что видел на изнанке, – сказал Анубис. – Остальные слышали уже пару раз, но, может, у тебя будут идеи, где же мы смотрим не туда.

Гадес рассеянно кивнул: иногда ему казалось, когда Анубис и Амон собираются вместе, они заполняют собой пространство. От луны и солнца одновременно слишком много света.

Сообщение пришло от Персефоны. Не совсем мобильная связь, конечно, а разновидность магии, но Гадеса больше заботило то, что написано.

«Аид, в Подземном мире может быть дождь?»

«Нет».

Гадес ощущал это почти физически. Притаившуюся в глубине черепа боль, ноющую рану, которая не может быть залечена: Подземный мир разрушался и чем дальше, тем больше. Границы истончались, мертвецы бились изнутри, где их держало всё слабее.

Неправильность в Подземном мире могла обернуться и дождливой моросью, которой там не существовало раньше.

«Аид, кажется, это кровь».

Амон понимает, что говорит много лишнего, но никак не может остановиться. Последние несколько лет Анубис провёл в Дуате, на этом очень настаивал Осирис с его вечными заявлениями, что сыну надо привыкать к царству мёртвых.

У Амона же эти несколько лет выдались насыщенными, и он хочет рассказать сразу и обо всём. Сбивается с мысли, перескакивает с одного на другое. От рассказов о личном лихо переходит к научным достижениям.

Они с Анубисом оба любят мир людей и тут большинство дорог прошли вместе.

Амон осекается на полуслове, вмиг забыв, о чём рассказывал. Потому что видит хмурого Анубиса, который молчит и смотрит на чашку с кипятком перед ним.

– Эээ… ты чего? – спрашивает Амон.

– Я не умею этим пользоваться, – едва слышно отвечает Анубис. – Даже не представляю, что это.

Амон растерянно смотрит сначала на кипяток, потом на банку растворимого кофе и свою чашку, где уже размешал и залил молоком свою порцию.

Ну конечно! Изобрели растворимый кофе раньше, но после Второй мировой получили распространение коричневые с бежевым баночки. Вряд ли они были в Дуате, поэтому Анубис и не представляет, что это такое.

Амон медлит мгновение, а потом думает, что лучше не заострять на этом внимание, тогда Анубису будет проще. Перегибается через стол, подхватив банку, и щедро сыпет в кипяток Анубиса:

– Не поверишь, это кофе! Сету не показывай. Он говорит, это муть какая-то. Но на самом деле неплохо, размешай, он растворяется.

Анубис налил эспрессо из кофемашины и подал одному из посетителей, обычному человеку, который сидел у стойки вместе с другом.

Вечер в баре оказался оживлённым, но не настолько, чтобы сбиваться с ног. Анубиса устраивало: он ещё чувствовал усталость после изнанки Дуата. Она выматывала, как будто плотность воздуха там больше, словно на преодоление уходило больше сил.

В воздухе пахло печёными яблоками с кухни, и Анубис подумал, что стоит поесть, когда закончится его смена. Вообще он обедал, но это же было давно!

Между битами музыки и разговорами ощущалась чья-то божественная сила: лёгкая, почти щекочущая, но в ней чувствовалось что-то дурманящее от перебродивших на солнце ягод. Некоторые боги обижались, когда по силе пытались определить пол, но тут Анубис готов был поспорить, что это богиня.

В баре запрещалось использовать силу, её стоило приглушать, но иногда запрет, конечно же, игнорировали. Эта даже слегка кружила голову, как алкоголь, и было приятно.

– Можно еще «Зомби»?

Анубис кивнул клиенту и кинул в стакан лёд, подхватил бутылки, по очереди заливая в шейкер в чётких пропорциях. Зевс с Гадесом давно ушли в сторону ВИП-зоны, Амон устроил паре ракшасов взбучку, так что они пришли потом в бар и мрачно попросили водки – на них, в отличие от богов, отлично действовал человеческий алкоголь. Амон тоже был здесь, но где-то с другой стороны бара. Строчил сообщения Эбби.

Днём он успел рассказать о своей гениальной идее наведаться к Тиамат.

– Той самой, – уточнил Анубис, – которая помогла с Кроносом и смогла его уничтожить. Той самой, которая захотела взамен забрать тебя, чтобы ты её то ли развлекал, то ли показал больше человеческой жизни. Вот к ней ты собрался?

– Не будь занудой, – заявил Амон.

Идти один он справедливо не хотел, так что Анубис пообещал, что они с Гором составят ему компанию.

– Сета не возьмём, – проворчал Амон. – Он сначала начнёт нарываться, а потом будет удивляться, чего это Тиамат не хочет говорить, когда он силу применяет. Попробуем договориться.

Гор почему-то быстро согласился с Амоном и с его точкой зрения насчёт Сета. Идея Анубису очень и очень не нравилась, хотя он не мог не признать, что одно из самых древних божеств вполне может быть в курсе, к чему же так стремится Геката. Или кто с ней работает?

Решив устроить короткий перекур, Анубис перебросился парой фраз с Джилл, администратором и выскользнул на улицу. Прохладный воздух отлично освежал, и Анубис вдохнул его полной грудью. А когда открыл глаза, увидел перед собой Луизу.

– Я пришла к Гадесу. Он внутри?

– С Зевсом, – кивнул Анубис. – Где-то за столиками.

Луиза стояла в нерешительности, не знала, стоит ей сказать что-то ещё или лучше уйти как можно быстрее. А когда Анубис к ней приблизился, она торопливо отстранилась.

Анубис заметил, что на руках Луизы тонкие перчатки, словно она боялась случайно коснуться, но принц мёртвых сам к ней приблизился. Положил руки на талию, ощущая тепло её тела под плотной тканью пальто. Приблизил своё лицо к лицу Луизы, так близко, что видел темноту её глаз, ощущал её дыхание на своих губах.

Она отстранилась почти испуганно, но Анубис успел наклониться и сказать ей на ухо:

– Я в тебя верю.

Он знал, если бы когда-то Сет и Нефтида не верили в него, он бы так и остался диким мальчишкой, слишком напуганным собственной разрушительной силой. Теперь он мог её неплохо контролировать и направлять, ощущать мертвецов как щекотку вдоль позвоночника.

Луиза устремилась внутрь клуба, и Анубис её не удерживал. Он постоял ещё немного, но курить не стал и вернулся к барной стойке. Оставалось ещё несколько часов работы, не так много.

Анубис хорошенько взболтал первый коктейль и наливал его в стакан, когда рядом возникла Джилл. Она хмурилась и хотела тронуть его за локоть, чтобы привлечь внимание, но в последний момент передумала, видимо, вспомнив, как он не любит чужие прикосновения.

– С твоим другом что-то не так, – Джилл кивнула на дальний конец стойки. – Я бы решила, что он пьян… но пил он сок.

Анубис удивился: он перекинулся с Амоном парой фраз минут десять назад, и всё было нормально. Украсив стакан долькой грейпфрута и листиком мяты, Анубис подал коктейль клиенту и заторопился к Амону.

И сразу понял, что имела в виду Джилл.

Амон сидел, склонив голову и смотря в одну точку, вцепившись в потёртую стойку с такой силой, будто боялся упасть. Он тяжело дышал и не шевелился. Это напоминало момент, когда он вернулся из заточения, совершенно потухший. Хотя теперь подобного ощущения не было, сила Амона оставалась при нём, он её приглушал, как и все боги в клубе.

– Амон? – осторожно позвал Анубис, остановившись перед ним. – Что случилось?

– Инпу? – Амон не поднимал голову, голос его дрожал. – Это правда ты?

– Эээ… да. Конечно. Я здесь.

Ладони Амона зашарили, потянулись вперёд, он пытался нащупать что-то, не поднимая головы. Анубис протянул руку и вздрогнул, когда в неё вцепились пальцы Амона. Вспомнилось то видение на изнанке Дуата.

Пожалуйста, не оставляй меня одного.

Анубис повернулся к Джилл, которая тоже подошла, явно обеспокоенная:

– Подменишь меня? Уведу его отсюда.

– Конечно.

Анубису пришлось почти уговаривать Амона отпустить его, чтобы он смог обойти барную стойку. Амон тут же снова вцепился в руку Анубиса, будто боялся упасть, потерять опору.

– Амон, что случилось?

– Инпу… – Амон смотрел перед собой, но сквозь Анубиса и растерянно шарил взглядом, как до этого пальцами. – Темно.

– Да что происходит?

Амон глубоко вздохнул, прежде чем ответить:

– Я ничего не вижу. Совсем ничего.