Текст книги "Чернила и кровь"

8. Первый, кто спросил

Галереи пронизывали Академию каменными венами, неся учеников, их истории и отпечатки всех тех, кто когда-то здесь находился. Жилые комнаты, учебные аудитории, служебные помещения, комнаты для слуг, кухня. Айден привёз с собой поэтажный план, так что неплохо ориентировался, хотя даже он признавал, что размеры Академии впечатляют. Здесь внутри можно ещё один храм организовать и творить незаконные ритуалы, а никто и не узнает. Можно убить человека и замести следы так, чтобы никто не понял.

Айден пересёк коридор с мягким ковром, но краем глаза заметил движение. Повернулся, но никого не увидел. На стенах висели картины в массивных рамах, между ними овальное зеркало, украшенное стилизованными костями. Такие встречались по всей Академии.

Айден нахмурился. Он мог поклясться, что отразился не он сам, а что-то другое. Но, скорее всего, это снова его богатое воображение да игра света. Он перевёл взгляд на единственное окно в конце коридора, большое, но явно недостаточное.

Снова посмотрел в зеркало.

И увидел высокого седовласого мужчину в старомодном сюртуке. Он улыбнулся, и Айден отшатнулся назад, едва позорно не вскрикнув. Больно ударился спиной о противоположную стену, а когда вскинул голову, из зеркала смотрело только его собственное отражение с безумным взглядом.

Зажмурившись, Айден подождал несколько секунд. Снова открыл глаза и увидел только себя, хотя и порядком успокоившегося.

Это его богатое воображение. Ну или он сходит с ума.

Или в Академии вправду обитают призраки. Те, кто не захотел сразу уходить в объятия Безликого. Или кого не погребли согласно ритуалам. Говорили, что они существуют, хотя жрецы всячески отрицали и называли это сказками. Безликий забирает каждого мертвеца, без исключения.

– Бычьи кишки, – выругался Айден и двинулся к лестнице на выход.

В седле Айден держался примерно так же, как фехтовал, – сносно. Хуже, чем другие аристократы, но приходилось чем-то жертвовать, когда ты принц, отправленный в заточение в храм. То есть на воспитание.

Конюшня стояла за садом вместе с сенником, аккуратные строения в тени развесистых деревьев, уже начавших желтеть. Радовала по-прежнему сухая погода, лошадей гоняли по плацу: огороженное прямоугольное пространство, засыпанное песком. Наездники отрабатывали упражнения, остальные сидели на деревянных лавках перед плацем. Тут и старшие курсы присутствовали, и даже несколько лицеистов. Обычно на верховую езду собиралось много народу. Айден даже заметил двух девушек с его курса, они смеялись, шептались и посматривали в сторону одного из всадников.

Обычное развлечение Академии.

Оглядевшись, Айден не увидел знакомых, но присмотрелся к тем, кто учился вместе с Конрадом. Большая часть из них сейчас была на плацу, но Кейн Алден сидел на лавке, подбадривая кого-то из всадников.

На это Айден и рассчитывал. Сын придворных магов Оливии и Кедрика Алденов, Кейн летом сломал ногу. К Академии он сносно ковылял, но лекари не рекомендовали напрягать мышцы, так что он не ходил на физические занятия.

Верховой ездой тоже не занимался. Но на неё обычно ходили посмотреть все и пообщаться, поэтому Айден надеялся, что Кейн будет здесь.

Он беседовал с миловидной девушкой, но когда Айден приблизился, посмотрел на него и замолчал. Что-то сказал девушке, и она ушла, а Кейн подвинулся на лавке, приглашая Айдена присесть.

Кейн был другом Конрада. Лето они оба проводили во дворце, так что Айден хорошо его знал. Истинный сын своих родителей, Кейн отлично разбирался в магии и пару раз даже присутствовал при том, как Конрад тренировался с братьями. Дал несколько дельных советов. Хотя большую часть времени занимался своими делами, и Айден не удивился бы, узнав, что родители учат его каким-то сложным ритуалам.

Кейн стоял по ту сторону гроба, полного белых цветов, на официальной церемонии для публики. На настоящее погребение тела Алденов тоже пригласили, но Айден плохо помнил.

Кейн был высоким, подтянутым, но не мускулистым. Красивые черты лица от матери, жёсткие короткие волосы, как у отца, бусина металла в носу и чернильные точки татуировок над бровями.

– Привет, Айден.

Голос Кейна звучал сухо, так что те, кто был с ним плохо знаком, могли считать, что он чем-то недоволен. Айден знал, что это последствия какого-то неудачного заклинания, когда Кейн был маленьким. Он рос в семье двух придворных магов, которые творили чары так же легко, как заваривали чай. Конечно, он рано попытался сделать что-то запретное или слишком сильное.

– Я хотел поговорить с тобой, – негромко сказал Айден.

– Знаю. Я тоже. Но во дворце как-то не до этого было.

На похоронах Кейн казался потерянным и разбитым.

– Не уверен, что ты в Академии – это хорошая идея, – вздохнул Кейн. – Но если тебе понадобится помощь, обращайся. Думаю, Конрад хотел бы, чтобы я присмотрел за тобой.

– Мне не требуется присмотр.

Взгляд Кейна потеплел:

– Не сомневаюсь. Ты всегда казался мне слишком взрослым и вдумчивым.

Айден промолчал и не стал замечать, что он всего на год младше Кейна и Конрада.

Одна из лошадей на плацу взбрыкнула, отказываясь подчиняться и идти. Всадник пытался с ней совладать и наконец-то снова пошёл вперёд, восстанавливая общий строй.

– Я хочу знать, что произошло в ту ночь, – тихо сказал Айден, смотря на плац, а не на Кейна. – Ты там был.

Он не хотел ходить вокруг да около. Не с Кейном. Тот прекрасно понимал, что и почему хотел выяснить Айден. Но молчал так долго, что Айден наконец-то повернулся и посмотрел на него. Кейн выглядел задумчивым.

– Я не помню.

– Что за ерунда?

– Нет, Айден, ты не понимаешь. Я правда не помню. Никто из нас толком не помнит.

Это было в отчётах дознавателей. Они опросили всех и по несколько раз, а в итоге сделали с лекарями вывод, что вечеринка была уж совсем безудержной. Кто-то с курса даже отлёживался в лазарете после этого.

Подперев голову рукой, Кейн сказал:

– Ты же догадываешься, насколько нас самих шокировала смерть Конрада? Конечно, мы говорили об этом между собой. Не с дознавателями. И вышло, что каждый хорошо помнил день и вечер, как мы поднялись на крышу, как начали праздновать. Это же была последняя вечеринка перед концом года! Мы сдали все предметы, оставались сущие формальности и официальный бал. И дальше только лето и сложный выпускной год. Мы…

Голос Кейна прервался. Он замолчал, глубоко вздохнул, а потом сказал:

– Мы продолжали веселиться. Даже когда Конрад упал. Не все и не сразу поняли, что произошло. Хотя о том, что случилось, закричали сразу. Я… я закричал.

Он снова замолчал, и Айден наконец-то понял:

– Ты почувствовал его.

Летом Конрад проводил зачарования с братьями, учил их пользоваться магией. Но во время обучения в Академии большая часть его ритуалов проходила с Кейном. Они не были идеальной связкой, у них далеко не всё получалось, и Конрад рассказывал, что их энергиям сложно друг с другом, поэтому им ставили и другие пары. Но они друг другу доверяли, так что сложные ритуалы проводили вместе.

Они ощущали друг друга при подобной магии. И это не проходит бесследно. Чем больше колдуешь в связке, тем лучше ощущаешь своего партнёра.

– Да. – Кейн опустил глаза. – Меня поглотила его боль, она длилась и длилась, никак не заканчиваясь. В общем, в себя я пришёл уже в лазарете на следующий день. Лекарям пришлось накачать меня успокоительными зельями. Наша связка с Конрадом не была идеальной, но смерть – слишком сильная эмоция, чтобы её не ощутить.

Айден кивнул. Он был далеко и не проводил с братом ритуалов с лета, но всё равно внутри образовалась пустота. Кусочек его самого тоже исчез. Наверняка Кейн испытывал нечто похожее.

– Поэтому я потом спрашивал наших, – сказал Кейн. – Хотел понять. И вот что удивительно, ни у кого не осталось чётких воспоминаний. Только куски, что-то невнятное. Поэтому никто не видел, как упал Конрад.

– Дознаватели посчитали, вы слишком много выпили.

– Не отрицаю. Но было что-то ещё, Айден. Что-то заставило нас забыть, смешало наши мысли.

Айден нахмурился:

– Думаешь, чары?

– Это многое бы объяснило. Или тебе не кажется странным, что именно на той вечеринке, где погибает наследный принц, никто ничего не помнит?

Дознавателям это тоже казалось странным, но лекари и маги подтвердили, что выпили в тот вечер правда много. Очень много. И смешали с ударной дозой ведьминых шляпок, которая и сама могла убить. Удивительно, что в этом году подобные развлечения ещё продолжались, теперь за них карают строго, а Академия уверяла, что будет следить тщательно.

– Дознаватели не нашли следов чар на крыше, – сказал Айден. – Они проверили.

– Воздействовать на нас можно было и до крыши.

Любые чары, которые искажали сознание, были строго запрещены. Но на чёрном рынке подобные артефакты пользовались особым спросом. Айден знал из отчётов, что дознаватели проверили все эти сомнительные сделки за последнее время. Потому что чары должны были быть сильными.

Ничего не нашли.

Кейн покосился на Айдена:

– Знаешь, что ещё говорят в Академии? Что Конрада убили местные призраки. Что здесь действуют силы, о которых мы ничего не знаем и которые случайно затронул Конрад.

Ведь у него особая магия теней.

– Я в это не верю, – пожал плечами Кейн. – Думаю, кто-то хотел вырубить нас и убить наследного принца. Иначе… иначе мы обычные придурки, понимаешь?

Айден понимал. Очень хорошо. На каждой ритуалистике им твердят о контроле. Без контроля магия становится дикой. А той ночью весь курс этот контроль потерял. Они выпили слишком много. Они попросту не заметили, что произошло.

Проще видеть заговор. Представить, что в Академии нашёлся кто-то достаточно сильный, кто затуманил разум целому курсу.

– Дознаватели не нашли следов чар, – сказал Айден. – Ни на ком из вас.

– Но бывают сильные чары! Бывают же.

Кейну так отчаянно хотелось в это верить, что Айден кивнул:

– Да. Бывают.

Он в это не верил. Конрада кто-то убил, но не делал он таких сложных действий. Попросту воспользовался тем, что на той вечеринке все упились. Им всем исполнилось восемнадцать, на лето они возвращались домой взрослыми совершеннолетними людьми. Они закончили предпоследний год в Академии. Они праздновали.

Айден не винил их. Но не мог не думать, что если бы хоть кто-то, хоть один человек был рядом с Конрадом, то его брат мог живым уехать из Академии.

И кто-то врал о той ночи. Кто-то столкнул Конрада – или хотя бы видел, как это произошло.

– А ты не замечал ничего странного? – спросил Айден. – За Конрадом. Ну в последнее время. Может, он что-то упоминал или говорил.

Кейн пожал плечами:

– Всё как обычно. Хотя мне казалось, он был более напряжённым, его что-то тревожило. Я спрашивал, но он отшучивался. Я решил, это из-за окончания учебного года. Экзамены тогда выдались сложными. На ритуалистике составили круг, так чуть всё по Бездне не пошло. Один из наших грохнулся в обморок.

– Упустил чары?

– Слишком переживал. Хотя, конечно, кто-то тут же заявил, что это заговор Общества привратников!

Айден впервые слышал это название. Кейн правильно истолковал его молчание и пояснил:

– Местная легенда. Как привидения. Дескать, они обитают в этих стенах. А Общество привратников – тайная группа студентов, которая занимается запретной магией.

– И решили, что ваш обморочный из этого Общества?

– Ага. Но ты на него посмотри.

Кейн кивнул в сторону паренька на лошади. Худой, хрупкий, в седле он держался неуверенно и в целом походил на того, кто может от избытка чувств рухнуть в обморок, но не на того, кто промышляет запретной магией в тайном обществе.

– У него с чарами плохо, – сказал Кейн. – Но нас всех тот экзамен встряхнул, Конрада в том числе. Кстати, ты знаешь, что в этом году показательную магию между курсами проведут раньше?

Айден ещё смотрел на паренька, поэтому не сразу понял, о чем говорил Кейн. Нахмурился, вспоминая: в конце года, но иногда и в середине, курсы сгонялись вместе и перемешивались. Младшие колдовали в паре со старшими, показывая собравшимся, чему научились.

А заодно, конечно, знакомились и заводили нужные знакомства. Полезное со всех сторон мероприятие. И дикий ужас для Айдена.

– Конрад всегда ходил с Роуэном, – сказал Кейн. – Они устраивали целые представления со своими тенями. Ты тоже будешь с ним?

Он будет в панике.

– Вероятно, – вслух ответил Айден. – Мы с Роуэном ещё не говорили об этом.

Вот уж точно правда.

– Ты ведь сосед Харгроува? – спросил Кейн. – Вы с ним чары пробовали?

– Да. У нас неплохо вышло.

Ну почти правда! Если не считать хлестнувшей из носа Николаса кровищи, чуть не вышедших из-под контроля теней и вскрывшейся после первой же магии правды о проблемах Айдена. Неплохо.

– Я с Николасом пару раз работал на ритуалистике между курсами, – сказал Кейн. – В паре с ним тяжело, поэтому и ставили меня, но маг он сильный.

– Не самый сильный.

– Ему усидчивости не хватает. Он же один из первых среди индивидуальных зачётов, но как надо работать с кем-то, возникают проблемы.

Про индивидуальные зачёты Айден не знал. Николас говорил о своей магии как о весьма посредственной.

– Он в паре скорее ведущий, – продолжал Кейн. О магии он говорить любил. – Но ему нужен настоящий страхующий, кто даст плотную основу. Мне он доверять опасался, а это всегда сдерживает результат. Ну и мы с ним явно слишком разные, сложно смешивать энергию.

Айден был готов послушать ещё, но в этот момент всадники двинулись к конюшне, люди на лавках тоже зашевелились, а недалеко остановилась та самая девушка, поглядывая на Кейна. Он неловко поднялся, боясь опираться на сломанную ногу:

– Удачи, Айден. Заходи, если что понадобится.

Уже уходя, Кейн внезапно обернулся и добавил:

– И поговори с Лидией Блэкторн. Они в последнее время общались с Конрадом.

Об этом Айден уже слышал, хотя вряд ли Лидия могла знать что-то, о чем не был в курсе Кейн. Жаль, что соседа по комнате Конрада уже не спросишь. Как не вовремя Артур Финли взорвался дикой магией!

День клонился к вечеру, тени удлинялись и путались в кустах роз, превращая их в сгустки угрозы и мрака. Айден продрог, но в коридорах Академии быстро согрелся, пока поднимался в комнату. С удивлением увидел, что внутри не зажжены ни свечи, ни лампы, а Николас по-прежнему в спальне. Он что, весь день там провёл?

Осторожно шагнув в спальню, Айден увидел, что Николас и правда в постели, его рубаха выделялась ярким белым пятном на кровати. Он пошевелился, и Айден негромко спросил:

– Ты не спишь?

– Нет.

Поднос с обедом так и стоял не тронутым на столике, куда его поставил Айден.

– Еда остыла.

– Я не голоден. Спасибо.

– До сих пор голова болит? Это ненормально.

– Для меня нормально.

Айден потоптался на месте, но отступать не хотел:

– А зелье?..

– Не всегда помогает.

– Тогда нужно позвать лекаря.

– Не нужно.

– Но…

– Да угомонись уже, Айден!

Николас повысил голос, а потом сам же зашипел от боли и уткнулся лбом в кулак. Кажется, это был первый раз, когда он назвал Айдена по имени, а не храмовым мальчиком.

Развернувшись, Айден молча вышел из спальни, а потом и из их общих комнат.

– Угомонись, – пробормотал он. – Да иди ты в Бездну, придурок.

Где находится лазарет, Айден знал. Ровно между жилыми комнатами и крылом, где проходили физические тренировки. Помещения были обширными, но спрятанными от чужих глаз: пришедшему в лазарет открывалась комната, завешенная травами и заставленная шкафами. Но не с зельями, а с папками и делами учеников. Ничего личного, только то, что могло понадобиться лекарю, например, есть ли аллергия на то или иное зелье.

Внутренние помещения прятались за массивной деревянной дверью, украшенной замысловатыми изображениями трав. Айден понадеялся, что эти комнаты он никогда не увидит. Ни шкафов с сильными зельями, ни кроватей лазарета.

Когда Айден вошёл, в комнате сидела лекарка и перевязывала пучки трав за столом. Среднего возраста со светлыми волосами и в льняном платье, традиционным для людей её рода деятельности. Она окинула Айдена с головы до ног внимательным взглядом, пытаясь определить, что он себе сломал или где истекает кровью.

– Мне нужна ваша помощь, – сказал Айден после того, как вежливо поздоровался. – У моего соседа по комнате весь день болит голова.

– В аптечном шкафу есть зелья.

Никто не ходил к лекарям с головной болью, для этого и правда имелись пузырьки в каждой комнате. Айден понимал, что лекарка так говорит, потому что наверняка каждый второй приходит, забыв проверить шкафчик. Но Айден устал после целого дня занятий, его раздражала такая реакция, и он сказал холодно:

– Он даже с постели не встаёт. И зелье ему не помогло. Очевидно.

Лекарка нахмурилась:

– Как зовут твоего соседа?

– Николас Харгроув.

– Ох. Идём.

Сначала лекарка скрылась во внутренних комнатах, вернулась с сумкой и, не замедляя шага, вышла из лазарета, так что Айден едва за ней поспевал. Она шагала молча, только уточнила, какая именно комната, и позволила Айдену вести. В гостиной бросила:

– Жди здесь.

И отправилась в спальню.

Айден уселся на диван. Подождал. Из спальни слышались приглушённые голоса, но ни слова не разобрать, а подслушивать Айден считал ниже своего достоинства, хотя признался себе, что мысль такая у него мелькнула. Он достал книгу по истории искусства и начал читать заданную главу.

Лекарка провела внутри не так много времени, потом вышла и спокойно направилась на выход.

– Стойте! – вскочил Айден. – Так что с ним такое-то?

Остановившись, лекарка смерила его пристальным взглядом, и Айден посмотрел на неё так, как смотрит принц, который хочет знать ответ. Лекарка перехватила сумку поудобнее:

– Я знаю Николаса ещё с лицея, у него случаются головные боли. Хотя обычно такие сильные приступы бывали позже, к экзаменам.

– Это опасно?

– Нет. Я дала зелье посильнее, он проспит всю ночь, утром будет в порядке.

– Почему у него болит голова?

Снова тот же внимательный взгляд лекарки, но Айден не дрогнул. Если она заявит, что не имеет права рассказывать, он настоит. Напомнит, что он вообще-то принц и она не может ему отказать.

– Ты ведь Айден, да? – спросила лекарка.

Он кивнул. Обычно к нему обращались по фамилии, а узнавая, кто он, буквально каждый незаметно подбирался или начинал чуть иначе относиться. Но лекарке, похоже, дела не было до статусов.

– Айден, ещё в детстве Николас получил травму головы. Не знаю подробностей. Но с тех пор у него бывают сильные головные боли. Из-за этого же проблемы с засыпанием, и он не любит яркий свет.

– А зелья?

– Иногда не помогают. А те, что есть у меня, слишком часто принимать не стоит.

– Я могу что-то сделать?

Лекарка тепло улыбнулась:

– Ты уже сделал, позвал меня. Так что Николас хотя бы ночью нормально поспит.

Она направилась к выходу, решительная маленькая женщина, которая наверняка привыкла латать безбашенных студентов. В её же лазарет принесли бездыханное тело Конрада, она же тогда успокаивала Кейна. К ней приходил Николас, когда у него болела голова.

Напоследок лекарка сказала:

– Ты первый сосед Николаса, который пошёл за мной и спросил. Ты хороший друг, Айден.

После её ухода он осторожно прокрался в спальню, не зная, уснул ли уже Николас. Его сосед по комнате, который боялся чувствовать себя уязвимым, мучился от травмы головы с детства и не хотел ехать домой – все факты, которые знал о нём Айден. Не так уж много, но ему казалось, он тоже прикоснулся к каким-то личным тайнам, как сам Николас знал о его магии.

– Спасибо, – пробормотал Николас сонно, – что позвал лекарку. Она меня отругала.

– Почему?

– Потому что стоило самому к ней пойти и сразу. Но я всё время надеюсь, что обойдётся.

Айден уселся на свою постель, смотря на белое пятно рубашки Николаса. Интересно, сколько раз он правда прогуливал занятия, а сколько не являлся из-за головной боли? Ты первый сосед Николаса, который пошёл за мной и спросил.

Айден хотел сказать ещё тысячу вещей, но промолчал, когда услышал размеренное дыхание уснувшего Николаса.

9. Выполненное обещание

– Да что ты мельтешишь?

Застыв посреди комнаты, Айден посмотрел на Николаса, наконец-то вылезшего из-под одеяла и севшего на кровати. Он отчаянно тёр глаза, но не выглядел как человек, который до сих пор мучается головной болью. Как лекарка и говорила, утром Николас был в порядке.

– Идешь на ритуалистику? – уточнил Айден.

– Бездна! Да куда я денусь.

Айден застыл посреди комнаты с галстуком в руке и не застёгнутой до конца рубашке. Он не знал, за что взяться первым, поэтому никак не мог собраться.

Наконец-то справившись с тем, чтобы открыть глаза, Николас глянул на него с подозрением:

– Чего так волнуешься?

– С чего ты взял, – огрызнулся Айден и направился к зеркалу. – Мы ещё не на зачаровании, чтобы ты знал, что я думаю.

Николас широко зевнул.

– Что ты думаешь, я знать не буду, – заявил он. – Только смутные ощущения. Но то, что паникуешь, видно и так.

Айден хотел снова огрызнуться, но подумал: одно это доказывает, что Николас прав. Поэтому он молча пытался привести себя в порядок перед зеркалом. Николас наконец-то нашёл рубашку, которая удивительным образом оказалась в шкафу, и скрылся в ванной.

Надев пиджак, Айден наткнулся на вчерашнюю одежду Николаса и со злостью её пнул.

– Эй, это мои вещи вообще-то, – обиженно сказал Николас, появляясь на пороге ванной.

– Ну так и следи за ними!

Николас успел привести себя в порядок и одеться в белую рубашку, утренний свет ярко сиял на ней и небрежно повязанном галстуке. На пальцы нацепил перстни, оба колечка ближе к уголкам нижней губы и даже капельку металла в бровь. Полная боевая готовность.

– Позавтракаем? – предложил Николас.

– Да ты никогда не завтракаешь! В Бездну твой завтрак.

Глубоко вздохнув, Айден взял себя в руки и ровно сказал:

– Ты прав, меня волнует ритуалистика.

– Похоже, ты и правда на взводе, – прищурился Николас. – Один раз мы такое проделали, сможем и второй.

– Тогда всё закончилось кровью.

– Потому что ты не соизволил посвятить меня в детали.

Когда Николас застегнул верхнюю пуговицу, чтобы всё-таки выглядеть собранно, на запястье мелькнул браслет в виде кинжала – такие часто зачаровывались уже в Академии, обычно на первом курсе самими студентами. У Конрада такой был, считался чем-то вроде знаковой вещи студентов.

– Почему твой браслет не зачарован? – спросил Айден.

Он не ощущал отголоска чар. Да и Саттон не позволял на своих занятиях ничего даже с мало-мальской магией, могло помешать.

Одёрнув рукав, чтобы скрыть браслет, Николас холодно произнёс:

– Потому что они зачаровываются как дополнительное занятие и только в связке.

То есть в паре. Браслет Конрада он зачаровывал вместе с Кейном. Похоже, либо Николас сам не хотел с кем-то связываться вне занятий, либо это с ним не пожелали, но Айден ставил на первое. А ему ведь пригодились бы лёгкие обезболивающие чары. Полностью от головы не спасут, но помочь смогут.

Взяв книги, они заперли дверь комнаты, и Николас кинул одежду в корзинку для прачечной. Они двинулись по мягкому ковру в общем потоке студентов, которые из жилых комнат неохотно тащились к кабинетам.

– Кстати, твоя магия действовала любопытно, – заявил Николас. – Она не разбивала нос, не было удара. Что-то взорвалось внутри, лопнуло и брызнуло кровью.

– Ты сейчас правда считаешь, что твой развороченный нос – это любопытно?

– Не будь занудой. Я понимаю, примерно так императорская магия может воздействовать на сердца и убивать. Ну сходится с тем, что я читал.

– Ты читал об императорской магии?

Николас посмотрел на Айдена так, будто заподозрил его в побеге из приюта для душевнобольных:

– Мы её в лицее проходили. На втором курсе.

В кабинете мистера Саттона царило приподнятое настроение. Ритуалистику любили больше скучных лекций, так что студенты уже сгрудились тут и там группками, предвкушая занятие. Николас небрежно кинул стопку учебников на стол и вальяжно устроился на стуле. Наклонился и негромко сказал, чтобы не слышали другие:

– Пойдём первыми.

– Рехнулся?

– В нашем случае чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. Чего тянуть-то?

Это было справедливо, но Айден даже ответить не успел, потому что Николас перешёл сразу к делу:

– В связке есть направляющий и есть тот, кто страхует. На наше общее счастье, я предпочитаю именно направлять. Так что держи общее полотно и следуй за мной.

– Ты же помнишь, что говоришь с наследным принцем?

Айден понимал, что выбрал не очень удачное время, чтобы напомнить о своём положении, но тон Николаса его раздражал. Хотя его сейчас всё раздражало.

– Я помню, – ровно сказал Николас. – Помню, что ты можешь меня убить. Поэтому страхуй. Я сам сделаю остальное.

Спорить и правда было глупо, Николас знал, что делать, а вот Айден – нет. Но в этот раз он и правда места себе не находил. Он уже видел, что могла его магия. И с Николаса станется ещё что-нибудь выкинуть.

– Действуй по плану, – буркнул Айден.

Николас кивнул и твёрдо сказал:

– Обещаю.

Выпрямился, и на его лицо вернулась полуулыбка, словно он в купальню пришёл, а не на ритуалистику, где сейчас предстояло зачаровывать, а они даже не успели потренироваться. Ни разу. Не то чтобы тренировки были обязательным условием, но в их случае Айден предпочёл бы любую подстраховку.

– Да успокойся ты, – сказал Николас. – Раздражает. Держи свою магию под контролем, и всё.

Он отбарабанил пальцами по столешнице замысловатый ритм и поднял руку, едва прозвучал звон колокола:

– Мы первые, мистер Саттон.

– Какое похвальное рвение, мистер Харгроув. Я полагаю, мистер Равенскорт, вы согласны?

– Да, мы идём первыми.

Айден искренне надеялся, что он шагает между рядами как принц. Ну хотя бы как студент. А не как цыплёнок, который вылупился из яйца и на дрожащих ножках ковыляет вперёд.

Очень некстати вспомнилось, как храмовым цыплятам сворачивали шеи, прежде чем они превращались в обед.

Когда они вышли в заднюю часть комнаты, где проводились ритуалы, Николас наклонился и едва слышно прошептал:

– Покажем им класс, храмовый мальчик.

На этот раз Николас не настаивал садиться лицом друг к другу, но Айден сам же первым так сделал. Это всего лишь второй раз, когда они работают в связке. Всё, что может помочь, сейчас лучше использовать.

– Вы знаете сегодняшнее задание, – монотонно начал Саттон. – Вспомним, как делаются простейшие ритуалы.

Мысленно Айден взвыл. Вспомним! Простейшие! Хотя всё равно лучше той магии, что была на первом курсе Академии. Конрад рассказывал: ритуалы, которые позволяют передавать данные на расстоянии. Очень полезная штука. Если отметить письмо как срочное, оно отправится не с почтовым экипажем, а как раз через двух магов, один из которых здесь, в Академии, а второй во дворце.

Понятное дело, ничего секретного не передашь. Но после смерти Конрада дознаватели были здесь уже к утру, потому что узнали обо всём почти мгновенно. Если бы Конрад не умер, а был ранен, ещё до рассвета к его услугам были бы лучшие лекари столицы.

Студентов не заставляли передавать данные на такие дальние расстояния, но на первом курсе они тренировались индивидуально: из одной комнаты направляли мысль преподавателю в другой. Это работало отчасти как связка, так что мало того, что требовало хорошей магической подготовки, так ещё могло ненароком открыть часть эмоций.

Айден меньше всего хотел, чтобы Саттон ощутил хоть что-то из его мыслей.

– В этом году, на втором курсе, мы с вами проведём несколько сложных ритуалов, – продолжал Саттон. – Как вы знаете, они позволяют лучше сосредотачивать магию и направлять её.

Николас не скрывал скуки. Краем глаза Айден видел, что остальные тоже не впечатлены тем, что слышали много раз. Интересно, преподаватель обязан рассказывать о безопасности и магии перед каждым практическим занятием или это желание самого Саттона?

Или мера предосторожности. В прошлом году погиб студент. Этот не успел начаться, а уже вспышка дикой магии.

– Напоминаю всем, что на вашем курсе позволяется не только зачаровывать самостоятельно вне занятий, но и проводить ритуалы. Разумеется, не запрещённые.

Если бы кто-то когда-то соблюдал эти правила! В каждой второй комнате на полу расчерчивались круги для попыток ритуалов, которые сложнее тех, что проходят по программе. Об этом редко говорили, но на самом деле те, кто практиковался сам, всегда лучше владели магией, так что это даже не считалось нарушением.

Конрад рассказывал, как однажды они чуть не спалили жилую комнату, потому что практиковались с огнём. Заниматься подобным надлежало в специальных залах! Но это неинтересно. Роуэн тогда поддакнул, что и у них подобное случалось.

Переводить чистую энергию магии в простейшие вещи вроде огня, света, воды – этому учили первым делом ещё в лицее. Потом начинались зачарования, ритуалы, работа в связке и в круге. На последнем курсе магии уделялось основное внимание, но, на счастье Айдена, в этом году ещё можно выдохнуть.

Саттон продолжал рассказывать о безопасности, о принципе работы связок и о нынешнем ритуале. Ничего сложного, даже вычерченных мелом кругов не требовалось.

Между Николасом и Айденом лежало пять необработанных камней с чарами, каждый разного цвета и размером с детский кулак. Они едва заметно вибрировали. Вообще-то, при следующем ритуале студентам самим придётся вычерчивать символы и подготавливать предметы, но сегодня «вспомнить простейшее».

– Начинайте, – наконец отдал команду Саттон.

Оживившись, Николас выпрямился, закрыл глаза, и Айден почти сразу ощутил его поднявшуюся магию. Он явно только и ждал момента, когда можно будет начать, напоминая норовистую лошадь, в нетерпении бьющую копытом перед скачкой.

Закрыв глаза, Айден сосредоточился. Его магия расстилала сеть, подготавливала почву и страховала, пока Николас бодро скручивал собственную вокруг камней. Айден не мог видеть, скорее ощутил, как Николас поднял руки, чтобы проделать сложную систему пассов, которая связывала воедино магию и камни ритуала, чтобы создать туман. Изначально это было военным заклинанием, хотя там, конечно, участвовал целый круг магов.

Айден одними губами прошептал необходимые формулы на кальтонском. Ничего сложного. Хотя ему больше нравились зачарование, где не требовались такие замысловатые ритуалы. Это ведь их Саттон называл «простейшими»?

Повернув руки ладонями вверх, Айден поднял их, удерживая собственную магию. Не думать о ней. Выпускать клубящиеся тени, но не размышлять о том, что они могут взбрыкнуть. Держать, отдавая часть силы партнёру.

Чтобы отвлечься от мыслей о тенях, Айден больше внимания обратил на Николаса. Унизанные перстнями пальцы двигались ловко, буквально вывязывая из магии нужный узор. Айден не видел этого – и не мог слышать, но чувствовал, что Николас спокоен и даже напевает что-то про себя.