Текст книги "Многоцветная Земля"

– Крейн. Я хочу задать этому человеку один вопрос.

Презрительное пренебрежение.

– Он находится под нашей защитой. Неужели вы захотите подвергать столь жалкого человека моральным мукам и ставить в затруднительное положение только для того, чтобы удовлетворить свое преждевременное любопытство? Ваши вопросы несомненно причинят ему боль. Может быть, даже неутихающую боль. Ведь он не располагает достаточными данными, но будет вынужден отвечать.

– Благодарю вас, Талли, за то, что вы сообщили мне о моих попутчиках, – как можно мягче сказала Элизабет.

На лице человека в синем отразилось облегчение.

– С вашего разрешения я пойду брать следующее интервью. Мне кажется, что лорд Крейн уже ответил на все ваши вопросы… относительно – гм! – общего положения вещей.

– К сожалению, не на все.

Элизабет протянула руку к кувшину и налила в стакан немного холодного напитка:

– Но я надеюсь, что со временем он непременно ответит.

ГЛАВА 4

Едва облаченный в синюю тунику «вопрошатель» вышел из комнаты, как Эйкен Драм внимательно обследовал деревянную дверь и, убедившись, что она заперта снаружи, принялся размышлять, чем бы ее открыть.

Достав из своего скорняжного набора толстую иглу из какого-то материала, похожего на стекло, Эйкен ввел ее в щель между дверью и притолокой. После нескольких попыток ему удалось наконец приподнять задвижку. Осторожно открыв дверь, Эйкен осмотрел устройство на наружной стороне двери, приводившее замок в действие. Подняв с пола небольшой камешек, Эйкен вдребезги расплющил устройство. Теперь можно идти дальше.

Эйкен закрыл дверь в свою комнату и крадучись двинулся по коридору мимо дверей, за которыми, как он полагал, томились в заточении его спутники из Зеленой Группы. Эйкен не стал выпускать их на свободу: сначала нужно все разнюхать и понять, что к чему, чтобы затем воспользоваться обстановкой на благо себе и своим попутчикам. Здесь, в плиоцене, все необычно и поставлено на широкую ногу. Было ясно, что более чем наивные планы Стейна и Ричарда разделаться с местными воротилами и захватить бизнес в свои руки совершенно негодны.

… Кто-то идет!

Эйкен стрелой метнулся в одну из ниш, из которых сквозь узкие бойницы открывался вид на внутренний двор замка, и, закрывшись пончо-хамелеоном, замер на корточках в тени, стараясь вжаться в выложенный каменными плитами пол.

По коридору с той стороны, откуда пришел Эйкен, пробежали четыре рослых стража, предводительствуемые невысоким человеком в синей тунике. В его сторону они даже не взглянули. Вскоре стала понятна и причина их тревоги.

Откуда-то издали послышался яростный рев и приглушенный грохот. По двери одной из комнат кто-то начал наносить изнутри мощные удары. Выглянув из своей ниши, Эйкен успел заметить, что группа служителей замка отпрянула от первой из дверей и сгрудилась на лестничной площадке. Эйкену было видно, как под мощными ритмичными ударами прогибаются и содрогаются толстые дубовые двери.

Страж в синей тунике остановился у двери и в нерешительности дотронулся до своего ожерелья. Четверо других стражников разинули от изумления рты, когда их предводитель закричал на них:

– Кто оставил ему секиру? Слабоумные идиоты!

– Но, господин Талли, мы всыпали ему в пиво столько снотворного, что такой дозой можно свалить и мастодонта!

– Но недостаточно, чтобы утихомирить сумасшедшего викинга! Вы же сами видите! – прошипел Талли.

Дверь задрожала от особенно сильного удара, и сквозь толстые доски двери на миг показалось лезвие секиры Стейна и снова исчезло.

– Еще минута, и он вырвется оттуда! Салим, беги за лордом Крейном. Нужно очень большое серое ожерелье. Подними по тревоге смотрителя замка Питкина и дежурную стражу. Килоло, приведи еще стражников и захвати сеть. Скажи Фрицу, чтобы он опустил решетку на случай, если этот сумасшедший вырвется. Если нам удастся набросить на него сеть, мы его быстро утихомирим. Дерьмо!

Двое стражников бросились выполнять приказания. Эйкен отпрянул в тень. Добрый старина Стейни! Каким-то непостижимым образом он сумел разглядеть истинное положение вещей за фасадом фальшивого доброжелательства и решил незамедлительно приступить к действиям. Пиво с лошадиной дозой снотворного! А что, если в кофе тоже было подмешано снотворное? Он, Эйкен, выпил больше половины чашки. И пытался навязать этому Талли, когда тот интервьюировал его, свою игру. По его ощущениям ему удалось одержать верх над, казалось бы, полезным, безвредным человечком с внешностью клоуна. А может быть, они подсыпали снотворное только тем, кого сочли опасным?

– Поторапливайтесь, скорее, идиоты! – вопил Талли. – Он вот-вот вырвется наружу!

На этот раз Эйкену даже не пришлось выглядывать из своего укрытия. Раздался торжествующий рев и треск разлетевшегося на мелкие щепки дерева.

– Я покажу вам, как запирать меня! – послышался голос Стейни. – Дайте только добраться до этого коротышки с белым брюхом, который подсыпал мне какой-то гадости в пиво! Яу! Яу! Яу!

Очень высокая фигура, облаченная в белое, быстрым шагом прошествовала мимо ниши, где замер Эйкен. За ним, звеня доспехами, промчались стражи – обычные люди в шлемах, похожих на кухонные котлы, и тяжелых панцирях, покрытых желтоватыми пластинами.

– Лорд Крейн! – послышался взволнованный голос Талли. – Я послал за сетью и подкреплением. А вот и они, хвала Тану!

Приникнув к полу под своим пончо, Эйкен подполз к краю ниши и осторожно выглянул в коридор. Стейн, вскрикивая при каждом ударе своей секиры, продолжал разносить дверь. Ему уже удалось прорубить изрядное отверстие. Еще немного, и он выберется из комнаты. С появлением Крейна стража перестала бестолково суетиться и выстроилась у двери в ожидании.

Шесть вооруженных стражников расстелили на полу коридора прочную сеть. Двое других стражей с дубинками толщиной в руку с круглыми металлическими набалдашниками замерли по обе стороны двери. Невооруженные стражи образовали защитную линию перед возвышавшимся над всеми Крейном.

– Яу! – раздался боевой клич, и Стейн одним ударом вышиб из рамы то, что осталось от разнесенной в щепки двери. На какое-то мгновение рогатый шлем викинга мелькнул в проеме и тотчас же исчез.

Стейн выскочил в коридор одним мощным прыжком, позволившим ему почти достичь противоположной стены и приземлиться в самой гуще стражников за пределами сети. Люди в белом повисли на берсеркере с отчаянными криками, но Стейн стряхнул их и изо всех сил обеими руками принялся наносить своей секирой удары направо и налево, не слыша хруста костей и не видя крови. Покалеченные стражники усеяли коридор, оставляя за собой лужи крови. Вооруженная стража попыталась было задержать разъяренного гиганта, но тщетно, и Стейн стал упорно прорубаться сквозь барьер из живых и мертвых тел, отделявший его от Крейна. Каким-то непостижимым образом Стейн понял, что именно он главный противник.

– Сейчас я до тебя доберусь! – взревел викинг.

Одеяние Крейна теперь вряд ли можно было назвать белым. Он спокойно стоял у противоположной стены, поглаживая пальцами золотое ожерелье. Наконец одному из стражей удалось сорвать рогатый шлем с головы Стейна, и в тот же миг другой страж нанес ему по шее удар такой силы, что, окажись на месте Стейна обладатель более хрупкого позвоночника, его шейные позвонки были бы обращены в прах. В течение трех секунд викинг стоял, словно нелепая статуя, с секирой, занесенной над головой Крейна, потом пальцы Стейна разжались, секира выпала из ослабевших рук, колени подогнулись, и он упал ничком, а поверх него тотчас же накинули сеть.

Один из стражей выхватил короткий бронзовый меч и бросился к поверженному с пылающими от ярости глазами, но вдруг замер. Другой страж осторожно отобрал у него меч.

– Этого… не трогать! – властно обронил повелитель тану. Он спокойно перешагнул через останки павших стражей и опустился на одно колено на залитые кровью плиты. Крейн протянул руку и, не оборачиваясь, сжал рукоять вложенного в нее короткого меча; быстрым взмахом он рассек сеть, покрывавшую голову Стейна. Из небольшой сумки, подвешенной к поясу, Крейн извлек ожерелье из серого металла и надел его на шею поверженного викинга.

– Теперь он безопасен. Можете снять сеть. Перенесите его в другую комнату и омойте, чтобы я мог осмотреть раны. Его непременно нужно отправить в столицу. Там ему будут очень рады.

Встав, Крейн сделал знак двум стражам следовать за ним. Все трое двинулись по коридору к той нише, в которой притаился Эйкен, оставляя за собой кровавые следы. Поравнявшись с нишей, Крейн спокойно скомандовал:

– Выходи.

– Ладно, чего уж там! – Эйкен встал на ноги и широко ухмыльнулся. Он снял шляпу в шутливом приветствии и отвесил поясной поклон. Но прежде чем он успел понять, что происходит, Крейн нагнулся и защелкнул что-то на его шее.

О Боже, подумал Эйкен, только этого мне недоставало! Ты же, Эйкен Драм, кот совсем другой породы и любишь совсем другие, более утонченные развлечения, чем твой мускулистый приятель.

Изогнув голову, Эйкен взглянул в холодные глаза, находившиеся где-то высоко над ним. Волосы Крейна, еще недавно такие светлые и мягкие, были покрыты теперь запекшейся кровью людей, которые погибли, защищая своего повелителя, – погибли, сами того не желая, безнадежно вскрикивая и освобождаясь от символа и источника своего рабства только в тот миг, когда Стейн своей секирой отсекал их головы с плеч.

– Я полагаю, что теперь ты можешь делать с нами все, что захочешь, раз уж ты надел на нас эти проклятые собачьи ошейники, – горько заметил Эйкен, трогая ожерелье на своем горле. На ощупь ожерелье было теплым. На какую-то долю секунды Эйкен почувствовал, как где-то внутри, в чреслах, волной разлилось приятное ощущение и побежало по нервам, как электрический ток по проводам, достигнув кончиков пальцев. – Что за черт?

– Тебе нравится? Такова лишь малая толика того, что мы можем тебе дать. Но наш самый главный дар – реализация всего твоего потенциала, полное освобождение от всего, хотя ты и будешь служить нам.

– Служить так, как служили эти бедняги? Обезглавленные туловища, плавающие в крови?

– Забавно. Твое ожерелье – серебряное, а не серое. Как и подобает человеку, наделенному латентными метапсихическими способностями, которые благодаря ожерелью становятся активными. Тебе очень понравится у нас в плиоцене, парень.

– Не может быть! – громко воскликнул Эйкен. – Восторг! Полный восторг! Небывалый восторг! А в скольких метапсихических функциях я силен?

– Это ты установишь сам.

– Думаю, что в ошейниках спрятан механизм, позволяющий тебе управлять этими парнями.

– А что ты еще думаешь?

Эйкен скорчил хитрую гримасу:

– По мне, серебряный ошейник лучше, чем серый, но хуже, чем золотой. Вот что я тебе скажу. Я согласен!

Эйкен аккуратно сложил свое пончо и засунул в карман на спине.

– Что теперь, шеф?

– Теперь тебя отведут ненадолго в комнату, где ты немного отдохнешь, – в комнату с более надежным запором. Через несколько часов ты отправишься в наш столичный город Мурию. Не бойся. Жизнь в Изгнании может быть очень приятной.

– Пока я знаю, кто мой хозяин?

– Именно так.

Стражи втолкнули Эйкена Драма в комнату. Входя, он бросил Крейну через плечо:

– Прикажи одному из твоих холуев принести мне чего-нибудь выпить, хорошо бы покрепче, шеф! А то от всех этих смертоубийств и драк у меня страшная жажда!

Крейн рассмеялся:

– Будет исполнено.

Стражи с грохотом захлопнули дверь и задвинули засов.

ГЛАВА 5

Амери послышалось, будто в коридоре идет какая-то возня, возможно, даже драка, и она, приложив ухо к запертой двери, прислушалась. Не иначе это Стейн или Фелиция. Может быть, у кого-то из них от шока, вызванного трансляцией во времени, помутился рассудок? Может быть, для яростной вспышки насилия была какая-то причина?

Она раскрыла рюкзак и, порывшись в коробочке с набором различных хозяйственных мелочей, достала оттуда небольшой пластмассовый футляр с пилой-ножовкой. Подтащив к окну одно из кресел, Амери подоткнула под веревку, которой была перепоясана, длинные юбки и вскочила на спинку кресла.

Перепилить до половины верхние прутья бронзовой решетки с внутренней стороны! Перепилить полностью нижние прутья, затем, используя скамью в качестве рычага, выломать решетку! Распустить шерстяной коврик и сплести из нитей веревку! Стоп! Ведь у меня же есть две секции моста из декамоля! Одна из них пойдет на лестницу, а другая понадобится, чтобы перебраться через загон с отвратительными медведесобаками…

– Сестра! Что вы там делаете?

Амери резко повернулась. Оба указательных пальца были заняты натянутой на них пилкой, и Амери едва не потеряла равновесие. Дверь была открыта, и на пороге стояли Талли и плотный страж. Туника интервьюера была покрыта темными пятнами.

– Прошу вас, сестра, немедленно спуститесь! Уж от кого-кого, а от вас я не ожидал подобного легкомыслия! Поверьте, все это совершенно излишне: вам здесь ничто не угрожает.

Амери посмотрела прямо в глаза Талли, спустилась на пол и облегченно вздохнула. Огромный страж, протянул руку за пилкой, и она молча отдала ему. Страж сунул пилку в один из карманов ее рюкзака и произнес:

– Я понесу его сам, сестра.

Талли пояснил:

– Мы вынуждены отказаться от обычного опроса вновь прибывших из-за весьма печального инцидента. Поэтому, если вы будете так любезны и не откажетесь пойти с Шубашем и мною…

– Я слышала звуки какого-то побоища, – сказала Амери. – Кто-нибудь ранен? Это не Фелиция?

Она подошла к открытой двери и выглянула в коридор:

– Боже милосердный!

Стражи уже унесли убитых и раненых, и мойщики с огромными ведрами скребли и чистили стены и пол, но следы побоища еще были отчетливо видны.

– Что вы сделали? – закричала Амери.

– Это кровь наших людей, – помрачнел Талли, – и пролил ее ваш компаньон Стейн. Кстати сказать, сам он ничуть не пострадал, если не считать нескольких синяков. Но пятеро наших людей были убиты, а семеро тяжело ранены.

– О Господи! Как все произошло?

– Мне очень жаль, но у Стейна приключился приступ берсеркерства – у викингов берсеркерами называли воинов, на которых в бою накатывала бешеная ярость, стремление крушить и убивать. Возможно, такова была запоздалая реакция Стейна на трансляцию во времени. Переход через врата времени иногда бывает тем толчком, который приводит в действие скрытые взрывные процессы в психике. Для того чтобы защитить и путешественников во времени и себя от неприятных неожиданностей, мы помещаем вновь прибывших на период восстановления в специально отведенные помещения… Вот почему и ваша дверь была заперта.

– Мне очень жаль пострадавших, – сказала Амери с искренней печалью. – Стейни такой необычный человек, но когда вы познакомитесь с ним поближе, то убедитесь, как он мил. Что же приключилось с ним сейчас?

Талли коснулся пальцами своего темного ожерелья.

– Мы, стражи у врат времени, выполняем свой долг. Иногда это бывает нелегко. Вашему приятелю оказана необходимая помощь. Возможность повторения подобного приступа буйства исключена. Разумеется, никто и не помышляет о том, чтобы наказать его, как не наказывают больного за то, что он болен… А теперь, сестра, мы должны срочно перейти с вами к следующей фазе нашего интервью. Леди Эпоне требуется ваша помощь.

Они прошли по коридору, все еще хранившему следы страшной битвы, и по лестнице спустились в небольшой покой по другую сторону опускаемой решетки. Фелиция в полном одиночестве сидела в кресле за столом, на котором стояла какая-то металлическая скульптура, украшенная драгоценными камнями. Талли и страж, которые привели Амери, вышли и закрыли за собой дверь.

– Фелиция! Стейн устроил здесь такое…

– Я знаю, – шепотом прервала Амери спортсменка. Она приложила палец к губам и умолкла, покачивая лежащим на колене шлемом с зелеными перьями. В нимбе светлых волос, окружавших ее красивое личико с широко раскрытыми карими глазами, она напоминала ребенка, которого насильно вынудили принять участие в каком-то зловещем театральном действе.

Дверь отворилась, и в комнату проскользнула Эпона. Амери в изумлении уставилась на необычайно высокую фигуру.

– Еще одна раса, наделенная разумом? – не выдержала сестра. – Здесь?

Эпона величественно наклонила голову.

– Я позже объясню вам все, сестра. В свое время вы получите исчерпывающие объяснения. А пока мне необходима ваша помощь, чтобы заручиться доверием вашей юной спутницы и провести простой тест ее умственных способностей.

Она взяла со стола серебряную корону и сделала шаг в сторону Фелиции.

– Нет! Нет! Я же сказала, чтобы вы не приближались ко мне! – закричала Фелиция. – Если вы попытаетесь насильно надеть ее мне на голову, она не сработает! Знаю я все эти грязные трюки с воздействием на мозг!

Эпона обратилась за поддержкой к Амери.

– Ее опасения и страхи безосновательны. Все вновь прибывшие путешественники во времени соглашались пройти тест на скрытые метапсихические способности. Если обнаруживается, что вы обладаете ими, то с помощью специальной технологии мы переведем их в активную форму на благо вам и всему нашему обществу.

– Вы хотите зондировать мой мозг, совершить обыск в нем, – прервала ее Фелиция.

– Ничего подобного. Тест – это просто проверка, ранжирование.

– Может быть, вы сначала проведете свой тест на мне? – предложила Амери. – Я совершенно уверена, что обладаю ничтожно слабыми скрытыми метапсихическими способностями. Но Фелиция увидит, как все происходит во время тестирования, и убедится, что ей ничто не угрожает.

– Превосходная идея, – согласилась Эпона с улыбкой.

Амери взяла Фелицию за руку и попросила встать. Даже сквозь толстую кожаную перчатку Амери ощутила дрожащие пальцы Фелиции, по в широко раскрытых глазах застыл не страх, а нечто иное.

– Встаньте здесь, Фелиция, – успокаивающе сказала Амери. – Отсюда вам будет удобно наблюдать за тем, как я прохожу тестирование. Если же сама мысль о тестировании все еще беспокоит вас, то я уверена, что эта леди с уважением отнесется к вашим убеждениям.

Амери повернулась к Эпоне:

– Не так ли?

– Уверяю, у меня и в мыслях не было причинить вам какой-то вред. Но, как правильно заметила Фелиция, тестирование не дает точных результатов, если подопытный не желает сотрудничать. Прошу вас сесть, сестра.

Амери вынула булавку, которой была сколота под подбородком черная косынка, сняла белый головной плат, и Эпона возложила корону на ее кудрявые каштановые волосы.

– Прежде всего проверим вашу способность передавать мысли на расстоянии. Не могли бы вы, сестра, не говоря ни слова, мысленно передать мне приветствие?

Амери зажмурила глаза. На одном из зубцов короны появилась едва заметная фиолетовая искорка.

– Минус семь. Очень слабая реакция. Теперь коэрцитивная сила. Сосредоточьте на мне, сестра, всю вашу волю. Заставьте меня закрыть глаза.

Амери закрыла глаза и сосредоточилась. На другом зубце короны зажглась чуть более яркая голубоватая искра.

– Минус три. Способность выражена сильнее, но все еще ниже потенциально полезного диапазона. Протестируем теперь ваши способности к психокинезу. Прошу сосредоточить все свои силы, сестра. Постарайтесь левитировать в кресле в сантиметре от пола.

На зубце короны зажглась едва заметная розовато-золотистая искра, а кресло как стояло, так и продолжало прочно стоять на каменных плитах пола.

– Жаль. Минус восемь. Отдохните, сестра. В качестве теста на творческие способности мы попросим вас создать какую-нибудь иллюзию. Закройте глаза и попытайтесь мысленно представить себе какой-нибудь предмет обыденного обихода, например вашу туфлю, висящим в воздухе перед вами. Сосредоточьте всю вашу волю на том, чтобы этот предмет возник перед нами. Сосредоточьтесь!

Зеленоватая искра вспыхнула, как звездочка. И – может ли быть такое? – в воздухе возникли смутные очертания туфли на низком каблуке.

– Видите, Фелиция? – воскликнула Эпона. – Плюс три с половиной!

Амери открыла глаза, и иллюзия исчезла.

– Вы хотите сказать, что мне удалось…

– Корона усиливает ваши природные творческие способности, переводя их из скрытой формы в активную. К сожалению, ваш психический потенциал в области творческих способностей настолько слаб, что даже при очень большом усилении изображение остается едва заметным.

– Но изображение все же было, – возразила Амери. – Дух созидания снизошел на меня.

– Нам предстоит еще один тест на проверку метапсихических функций, самый важный. – Эпона проделала какие-то манипуляции с устройством, усыпанным драгоценными камнями, и те замерцали. Когда мерцание сменилось устойчивым свечением, она сказала:

– Смотрите мне прямо в глаза, сестра. Попытайтесь, если вам удастся, проникнуть сквозь них в мой разум. Сможете ли вы пройти через преграду и прочитать то, что спрятано в тайниках моего сознания? Проанализировать то, что хранится в моей памяти? Собрата воедино разрозненные фрагменты? Залечить раны, шрамы, восполнить пробелы? Попытайтесь. Попытайтесь!

Бедняжка, вы хотите, чтобы я проникла в ваш разум. Ведь вы хотите этого? Но… какое сильное сопротивление! Словно я бьюсь о прозрачные стены. Темнеет. Становится все темнее. Кромешная тьма.

Красная искра вспыхнула на миг – микроскопическая звездочка – и померкла, став еле заметной. Эпона вздохнула:

– Минус семь – редактирование. Я бы оценила выше, но…

Она сняла с Амери корону и повернулась к Фелиции с самым любезным выражением лица:

– Теперь, дитя, я надеюсь, вы позволите мне протестировать вас?

– Я не могу, – прошептала Фелиция. – Пожалуйста, не заставляйте меня.

– Придется отложить тестирование и провести его позднее, в Финии, – решила Эпона. – Вполне вероятно, что вы – обыкновенная женщина, как и ваша приятельница. Но даже если вы не обладаете метапсихическими способностями, мы можем предложить вам мир, в котором вы обретете счастье и испытаете удовлетворение. В Многоцветной Земле все женщины занимают привилегированное положение, потому что составляют лишь малую часть тех, кто проходит через врата времени. Вам будет хорошо. Вы будете окружены вниманием наших мужчин.

Амери восстановила подобающий ее монашескому сану головной убор и заметила, обращаясь к Эпоне:

– Если вы изучали наши обычаи, то должны знать, что некоторые монашеские ордена соблюдают обет безбрачия. Я принадлежу к одному из таких орденов. Фелиция также лишена гетеросексуальной ориентации.

– Очень жаль, – ответила Эпона. – Но со временем вы приспособитесь к своему новому положению и будете счастливы.

Фелиция сделала шаг вперед и спросила тихим и очень спокойным голосом:

– Не хотите ли вы сказать, что здесь, в Изгнании, женщины служат средством удовлетворения мужской похоти?

Губы Эпоны искривила презрительная усмешка:

– Что такое удовлетворение мужской похоти и что такое удовлетворение собственных плотских желаний? Женской природе предназначено быть сосудом, жаждущим наполнения, питаемым и лелеемым, отдавать всю себя своему возлюбленному. Если отрицать это предназначение женщины, то не останется ничего, кроме пустой вопиющей ярости… о чем слишком хорошо знаю я, как и многие другие женщины моей расы. Мы, тану, прибыли сюда в незапамятные времена из галактики, находящейся на пределе видимости с Земли. Наше Изгнание было вынужденным потому, что мы отказались изменять свои обычаи и жить в соответствии с чуждыми нам принципами. Во многих отношениях планета, которую вы называете Землей, была идеальным убежищем. Но оказалось, что земная атмосфера не задерживает некоторые частицы, которые самым губительным образом сказываются на репродуктивной способности женщин-тану. Они редко приносят здоровое потомство, да и роды проходят у них тяжело. И все же нам удалось выжить как расе. На протяжении долгих веков мы возносили молитвы, не имея ни малейшего проблеска надежды, и наконец Тану услышала наши мольбы и отозвалась на них.

У Амери смутно забрезжила догадка. Она начала понимать, каким образом тану решили проблему выживания своей расы в земных условиях. Лицо Фелиции оставалось бесстрастным.

– Но ведь земные женщины, – заметила Амери, – перед тем как пройти врата времени подвергаются стерилизации.

– Сразу же по прибытии сюда мы возвращаем им репродуктивную способность.

Амери вскочила с места:

– Но даже если вы избавите наших женщин от последствий стерилизации, то генетика будет против…

– Наши расы генетически совместимы, – прервала ее Эпона. – Корабль, доставивший нас на Землю (да будет благословенна память о нем!), выбрал эту галактику и этот мир именно из-за совместимости нашей и человеческой зародышевой плазмы. Ожидалось, что пройдут годы, прежде чем мы полностью восстановим свой репродуктивный потенциал, даже если будем использовать земную форму жизни, которую вы называете рамапитеками, в качестве доноров питательных веществ для нашей зиготы. Но мы живем очень долго! И мы такие сильные! Поэтому мы дождались чуда: врата времени отворились и начали посылать нам вас. Вы, сестра, и вы, Фелиция, молоды и здоровы. Я надеюсь, что вы согласитесь добровольно сотрудничать с нами, тану, как сделали другие представительницы вашего пола, ибо награда за сотрудничество велика, а наказание за отказ невыносимо.

– К черту! К черту! – воскликнула Амери.

Эпона подошла к двери:

– Наше интервью заканчивается. Вы обе приготовьтесь отбыть караваном в Финию. Это красивый город на Прото-Рейне, неподалеку от вашего будущего Фрайбурга. Люди доброй воли живут там счастливо, а наши милые рамапитеки прислуживают им, избавляя от повседневной рутины. Поверьте мне, вы останетесь довольны.

Эпона вышла и тихо затворила за собой дверь.

Амери повернулась к Фелиции:

– Подонки! Гнусные подонки!

– Да не волнуйся ты так, Амери! – попыталась успокоить ее спортсменка. – Меня ей протестировать не удалось. Это очень важно. Всякий раз, когда великанша оказывалась рядом со мной, я начинала мысленно хныкать, так что, если ужасная дама действительно умеет читать чужие мысли, она должна была решить, что я маленькая дурочка, затянутая в кожаные спортивные доспехи.

– А для чего тебе все это? Ты хочешь попытаться сбежать?

Темные глаза Фелиции сверкнули. Она громко рассмеялась:

– Я добиваюсь гораздо большего. Я хочу покорить всю их проклятую орду.