Текст книги "Цвет надежды"

Джулианна Маклин
Цвет надежды

Julianne MacLean

THE COLOUR OF HOPE

© Гилярова И., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

* * *

Эта книга – плод авторского воображения. Упоминания исторических фактов, персонажей и мест, а также любое сходство с реальными событиями или людьми, живыми и умершими, – случайное совпадение.

Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь

Глава 1. Надия Кармайкл

Вы когда-нибудь совершали что-то такое, что вам хотелось потом переделать или исправить?

Впрочем, зачем я спрашиваю? Конечно, делали. У каждого найдутся свои досадные ошибки. Просто одни промахи сильнее влияют на дальнейшую жизнь, другие более безобидные, а некоторые далеко выходят за рамки беспечности. Такие не дают о себе знать многие месяцы, а то и годы, потому что тебе не хватает ума или жизненного опыта, чтобы их признать.

В моем случае величайшая ошибка, которую я сотворила за свои двадцать семь лет жизни, вылилась в шок. Я испытала его осенним утром, когда обнаружила, что не могу удержать в желудке проглоченный завтрак.

– Что ты так долго? У тебя все в порядке? – крикнул Рик, барабаня в дверь ванной. – Я опаздываю на работу. Мне надо умыться.

Я подошла к раковине, плеснула водой в лицо и набрала в рот «Скоуп», погоняла его от щеки к щеке и выплюнула.

– Сейчас выхожу. – Я вытерла губы салфеткой, вытащив ее из сверкающего – и, несомненно, дорогого – серебряного дозатора. – Одну минуту.

Я постояла, чтобы перевести дыхание и успокоить жуткое ощущение паники, поднимавшейся из живота к груди.

Хотя была ли это паника? Может, просто нервное возбуждение. Ведь если я не отравилась какой-нибудь дрянью и не заболела, значит, я действительно беременная. Как это отразится на моем будущем?

Когда я взяла себя в руки и вышла из ванной, Рик, видимо, уже устал ждать и куда-то ушел.

Я зашлепала босыми ногами по полированному деревянному полу на кухню. Рик стоял спиной ко мне и возился с кофемашиной.

– Ванная свободна, – сообщила я, забираясь на высокий табурет.

– Спасибо. – Он взял чашку кофе и скрылся в холле.

Хлопнула дверь ванной, а затем послышался шум льющейся воды.

Рик закончил принимать душ через пять минут. К этому времени я уже, одетая, выходила из дверей дома на работу.

– До вечера, – крикнула я Рику и первым делом направилась в аптеку – купить тест на беременность.

Глава 2

В тот вечер я зашла в бакалею и купила кое-что из продуктов, чтобы приготовить ужин для Рика. Самой мне кусок не лез в горло. Весь день я чувствовала себя паршиво, и это было ужасно некстати, поскольку я работала секретарем, а мое лицо было первым, что видели клиенты, входившие в дверь нашей юридической конторы в центре Лос-Анджелеса. Платили там не слишком щедро, но я, по крайней мере, не убирала туалеты.

Где-то в половине восьмого Рик наконец вернулся домой. Я включила плиту и поставила на горелку сковородку вок со свеженарезанными овощами.

Рик вошел в кухню, не отрывая глаз от своего айфона.

– Вот и я, – сказал он. – О чем ты хотела поговорить?

Я взглянула на него и вздохнула. Нет, все-таки он красив до безобразия – прямо-таки мечта любой женщины! Атлетическая фигура, густые, темные волосы, идеально сшитый деловой костюм. Он каждый день надевал его на работу, и при виде Рика я, несмотря на все свои старания, неизменно превращалась в идиотку, будучи не в силах справиться со своей страстью.

Как можно быть таким неотразимым? Хотя бессмысленно задавать уже такие вопросы. Глупо и слишком поздно, я утратила последние крохи своей независимости, когда пять месяцев назад опрометью бросилась в бездну наших отношений.

Мы стояли лицом к лицу в кухне. Я опасалась, что карма настигла меня и вот-вот укусит за задницу.

– Сними галстук и налей себе что-нибудь выпить. – Я отвернулась к плите и помешала овощи. – Потом расскажу тебе обо всем.

Я заслужила то, что на меня свалилось, убеждала я себя, выкладывая на две тарелки жареные овощи. Я уже знала, как все будет дальше. Да, возможно, что Рик – мечта любой женщины; он великолепен и профессионал, зарабатывающий миллионы. Когда Рик обратил на меня свой благосклонный взор, я чувствовала себя самой красивой в мире. Но теперь сказка закончилась. При всяком удобном случае он давал мне понять, что женитьба не входила в его планы. Рику не нужна была любовь до гроба. Отчасти поэтому мы и были с ним вместе. Он радовался, что я вытащила его из предыдущей любовной истории, душившей его не на шутку, хотя при этом я разбила собственное счастье.

– Слава богу, что я встретил тебя, – однажды шепнул мне Рик на ухо, когда мы ехали в лифте. – Ты стала для меня аварийным люком, который так был мне нужен.

Теперь мне стыдно даже вспоминать, как я тогда обрадовалась, что смогла быть для него вообще хоть кем-то.

Я налила себе в бокал минералку и переставила тарелки на обеденный стол.

– Ты не будешь вино? – удивился Рик.

– Нет настроения, – ответила я, не вдаваясь в подробности.

Я решила сначала поесть. А он пусть допьет свой бокал вина.

И тогда я сброшу на нас «бомбу».

Глава 3

– Что-что? Извини! – Рик поднял брови, поставил бокал на стол, вытер салфеткой рот и откинулся на спинку стула.

Внизу, возле высотного кондоминиума класса «лакшери», завыла сирена «Скорой помощи», но меня не сбил ни ее вой, ни тот факт, что Рик был явно шокирован и недоволен. Прежде я, возможно, была бы раздавлена этой новостью, рыдала бы из-за потери расположения любимого мужчины, умоляла дать мне второй шанс – но после того, что я сделала, чтобы достичь этого поворота в своей жизни, я была удивительно спокойна и уже без колебаний приняла грядущий разрыв отношений. Я ожидала его. Пожалуй, даже хотела этого – потому что мне нужно было верить, что в мире существует хоть какая-то справедливость.

– Я беременна, – сказала я еще раз. Затем дала Рику несколько секунд, чтобы он переварил мои слова, а потом продолжила: – Утром меня стошнило; может, ты этого не заметил. И в обеденный перерыв я сделала тест.

Он пристально смотрел на меня своими неотразимыми голубыми глазами.

– Я думал, что ты принимала таблетки.

– Да, – подтвердила я. – Сама не знаю, как это случилось. Я никогда не забывала про них.

Рик нахмурился.

– Значит, забыла. Проявила беспечность. Или ты лгала. Может, ты хотела забеременеть.

– Нет, – возразила я; моя вилка со стуком упала на тарелку. – Я не хотела этого. Если уж на то пошло, наши отношения и без того были безрадостными. Я не стала бы добавлять в них еще больше яда.

Его глаза сузились в щелочки.

– Как я должен верить тебе? Тебе?

Моя кровь вскипела от ярости. Как Рик смел намекать, что это я во всем виновата? Как будто я коварная сирена, которая соблазнила его и заманила в свою ловушку. Я вытерла губы льняной салфеткой и швырнула ее на стол.

– Не кажется ли тебе, что ты сваливаешь все с больной головы на здоровую?

– Неужели? – Он отодвинул стул и вскочил на ноги. – Я, черт побери, чувствую себя словно рыба, которую кинули на раскаленную сковороду. И ты знаешь, о чем я говорю.

Я взяла свою тарелку и пошла с ней к раковине. Мне не хватало воздуха, словно я только что одолела десять лестничных пролетов.

Ненавижу тебя! Эти слова готовы были сорваться с моих губ, когда я пустила воду и стала мыть тарелку, потому что я винила его за все. За мой позор. За крушение моего нового мира, который так мне нравился. Пять месяцев назад мне необычайно повезло, меня ждало чудо, но я отвергла его ради этого капризного и богатого красавца.

Зачем я это сделала?

Неужели была настолько глупа? Так нуждалась в стабильной и обеспеченной жизни? Не могла устоять перед искушением? Полетела, словно мотылек на пламя свечи? А если это так, то виновата ли я, что все пошло не так? Сколько невезения надо перенести, чтобы потерять контакт со своей душой?

Или, может, я просто перекладывала на него вину. Может, мне надо было смириться с тем, что я наделала недавно кучу ошибок и теперь получила заслуженное наказание.

– Уже не имеет значения, забыла я принять пилюли или нет, – заявила я. – Надо жить дальше. Нам необходимо решить, как справиться с этой проблемой. – Я закрыла кран, поставила тарелку в сушку и вернулась к столу.

Рик снова сел на стул.

– Ты уверена? – спросил он. – Может, ты покажешься доктору?

Я покачала головой.

– Положительный результат теста – точность девяносто пять процентов. Я беременна, Рик. Это факт. Понимаю, что ни ты, ни я этого не планировали, но так получилось. Так что мы будем делать?

Глава 4

Некоторым людям отчаянно не везет в жизни. Вы согласны с этим?

Но в то же время я не хочу сказать, что мы не контролируем дорогу, которую выбрали, или что мы не должны нести полную ответственность за наши поступки и взгляды. Я первая готова встать и заявить, что наше прошлое не должно диктовать условия нашему будущему. Важно то, что мы делаем сейчас, в этот самый момент, как движемся вперед.

Для того чтобы вы поняли меня и пошли вместе со мной вперед, мне первым делом нужно рассказать о событиях, которые привели меня к нынешней ситуации. И может быть, когда вы узнаете об обратной стороне этой истории, вы простите мне мой выбор.

* * *

Первый раз неудача настигла меня еще при рождении, когда во время родов умерла моя мама. У нее случился инсульт. Мой биологический отец вскоре нашел себе новую жену, а меня быстро сплавили в агентство по усыновлению.

Второй раз неудача пришла ко мне неделю спустя, когда у меня обнаружили дефект перегородки сердца – дыру в ней. Обычно у детей зарастает все само собой, но в 1983 году правила штата Нью-Йорк требовали от агентств, чтобы те предоставляли потенциальным приемным родителям медицинскую карту ребенка. Мои шансы найти новую семью стали очень малы, потому что никто не хотел взваливать на себя такую обузу – ребенка с багажом в виде огромного счета за медицинские услуги в будущем.

Первые месяцы жизни я провела в больнице, а потом меня поместили на патронажное воспитание в фостерную семью – агентство ждало, когда мое сердце станет здоровым.

Я не помню первые годы жизни, но мне страшно даже подумать, какой стресс пережила я, новорожденная кроха, когда меня извлекли из тепла материнского чрева. Конечно, я не понимала, что такое смерть. Горевала ли я по маме в тот день и в последующие месяцы? Интересно, брал меня кто-нибудь на руки, ласкал, разговаривал со мной или нет? Или я так и лежала одна, никем не любимая, никому не нужная в стерильной белой колыбельке?

У меня нет ответов на эти вопросы и скорее всего никогда не будет. Судя по моему поведению во взрослые годы, по тому, как я вела себя с людьми, подозреваю, что я не испытала в младенчестве чувства любви и привязанности, которые испытывают большинство малышей, чьи матери не умерли при родах.

В четыре года меня удочерили, и у меня худо-бедно появилась семья.

* * *

Моя мать работала горничной в одном из отелей Вашингтона, где останавливались приезжавшие в город политики и чиновники. Отец был строителем, и у него были проблемы с алкоголем.

Родители окончательно расстались, когда мне было девять лет. Пожалуй, к лучшему, потому что я слишком часто пряталась под кроватью, когда они ругались. Пронзительный голос матери наполнял меня ужасом, потому что она никогда не прощала отцу, если он спускал в таверне свою получку, и нам грозила голодная неделя.

Отец был неразговорчив. В ответ на все ее обвинения он пускал в дело кулаки. До сих пор я вздрагиваю при звуке разбившегося стекла или опрокинутой лампы.

После ухода отца мы с мамой жили несколько лет в нашей крошечной квартире. Потом он перестал платить алименты. Тогда все вконец вышло из-под контроля.

Глава 5

Не сомневаюсь, что и в вашей жизни были счастливые моменты, которые ярким пятном сияли в вашей памяти, но также бывали моменты, подобные аду на земле.

Я хорошо запомнила 1998 год; тогда мне исполнилось двенадцать, и мама третий месяц подряд не платила за квартиру.

– Пожалуйста, мистер Осборн, – проговорила она в очередной раз в дверях, а сама помахала мне, чтобы я ушла в свою комнату. – Дайте мне отсрочку до следующего платежа. Честное слово, я тогда все оплачу.

– Так вы говорили и в прошлом месяце, – буркнул он, – и в позапрошлом тоже. У меня много желающих на эту квартиру, целая очередь, и я не собираюсь больше ждать. Найдите себе дешевое жилье.

Мистер Осборн сунул маме в руку конверт и вышел.

– Что это? – спросила я из коридора.

Мама, в обтягивающих джинсах и на красных шпильках, прикрыла дверь квартиры, сломала печать на конверте и прочла письмо.

– Извещение о выселении. – Она аккуратно сложила листок и сунула его в конверт. – Это означает, что мы больше не можем тут жить. Надо собирать вещи.

– И куда мы пойдем? – спросила я.

Не на шутку озабоченная, я поплелась за мамой на кухню, где на столе лежала ее сумочка. Она порылась в ней и достала пачку сигарет.

– Пока не знаю, – ответила она и закурила. – Но на худой конец мы всегда можем поехать на запад и жить у моих родителей.

Я видела моих приемных деда с бабкой только два раза в жизни, и мне не слишком нравилась мысль о том, что мы поедем куда-то через всю страну и будем жить у чужих мне людей, которые ни разу не прислали мне поздравительную открытку ко дню рождения. Тут, в Вашингтоне, у меня были подружки; мне нравилась моя школа – ну, впрочем, не всегда.

Мама открыла холодильник. Горевшая внутри него лампочка осветила ее лицо. Оно было спокойным, словно ее заботило лишь, чем она накормит меня на обед. Рисом или опять консервированной кукурузой. Или бутербродами с плавленым сыром «Велвита». Больше там ничего и не было.

* * *

Через несколько недель я вернулась из школы и обнаружила, что не могу открыть ключом дверь.

Часа два я сидела возле дома на ноябрьском холоде и ждала, когда мама придет с работы и все уладит.

Но нам больше не позволили вернуться в нашу квартиру. Все наши пожитки были перенесены в подвал дома. Мистер Осборн оставил записку, где говорилось, что, если мы не заберем их в течение тридцати дней, он будет вынужден избавиться от них сам.

Консьерж позволил нам отыскать наши чемоданы и упаковать в них вещи, которые понадобятся нам в ближайшую неделю. Их мы сунули в багажник маминого ржавого «Форда Темпо».

У мамы хватило денег, чтобы заплатить за ночлег в мотеле, но там было грязно и неприятно, а в ванне сидел огромный паук.

На следующее утро я, как обычно, отправилась в школу, а мама на работу. Вечером она забрала меня в молле, когда я делала в ресторанном дворике домашние задания.

– Мы опять будем ночевать в этом мотеле? – спросила я, поставив возле ног свой ранец.

Мама закурила сигарету и выехала с парковки.

– Сегодня не получится. У меня осталось шестнадцать долларов, и нам придется жить на них до пятницы.

– Но сегодня только вторник. Где мы будем спать? Я хочу есть.

Она махнула рукой на заднее сиденье:

– Загляни в мою сумку. Я принесла кое-что с работы. Мне дали это на кухне.

Я протянула руку за сумкой и увидела в ней пластиковый пакет с холодным жареным картофелем, рулетом и контейнер с теплым супом.

Обычно я не любила супы, но так проголодалась, что съела его за три минуты. Мне казалось, что в жизни я не ела ничего вкуснее. Вероятно, до этого меня кормили лишь консервированными супами.

– А как же ты? – спохватилась я. – Ты что-нибудь ела?

– Да, – ответила мама. – Нас кормят в отеле.

– Тебе хорошо.

Она фыркнула и вопросительно взглянула на меня:

– Что ты сказала?

– Спасибо, что ты принесла мне еду.

– Вот именно. Так-то лучше. – Она курила и стряхивала пепел в окно.

Доев суп до последней капли, я захлопнула крышку контейнера и принялась за рулет и картошку.

– Где мы будем сегодня спать? – спросила я, полагая, что мама уже все решила.

Она включила сигнал поворота и свернула на автостраду.

– Не знаю. Вообще-то мы можем переночевать в машине.

– Что? – Тогда я еще не догадывалась, что это было лишь начало нашей проклятой бездомной жизни. – Это невозможно! Ведь сейчас ноябрь! Как же я умоюсь? А еще мне нужно завтра пойти в школу в чистой одежде!

Она выехала на среднюю полосу и нажала на газ.

– Хватит ныть. Мы отыщем стоянку, на которой можно зайти в помещение и отдохнуть. Там есть туалет и душ. У тебя ведь есть с собой книжки? И плеер?

– Там батарейки сдохли, – мрачно ответила я, потому что мне не нравилась наша ситуация. Ужасно не нравилась.

– Ну, и ладно. Обойдешься. Сейчас у меня нет денег на новые.

Я положила локоть на дверцу и схватилась ладонью за лоб.

– Почему мы не можем просто поехать домой? Я хочу домой!

На ее челюсти заходили желваки, и она еще крепче сжала руль.

– Думаешь, я этого не хочу, Надия? Но я сейчас в безвыходном положении, у меня в кошельке только шестнадцать баксов. Если тебе хочется сделать кого-то виноватым, посмотри на своего проклятого папашу.

– Но его тут нет! – рыдала я.

– Верно! – Мама долго молчала и заговорила уже спокойным голосом: – Но я с тобой, и я делаю все, что могу, так что не огорчай меня. В багажнике лежат спальные мешки, и мы с тобой переночуем в машине на автостоянке. Ты просто представь себе, что мы с тобой отправились в интересное путешествие.

Она быстро вела машину по автомагистрали, а я положила ноги на приборную панель и угрюмо молчала.

Глава 6

Среди ночи я проснулась от грохота – кто-то злобно стучал по крыше нашей машины. Не знаю, в котором часу это было. Я лежала на заднем сиденье, свернувшись в клубочек. Стряхнув остатки сна, я села и зажмурилась от ослепительного света, направленного мне в лицо.

– Какого черта тебе надо? – закричала мама.

Мало что понимая, я заслонила глаза рукой. Кто там, коп? Хочет проверить, кто в машине?

Мама села за руль и закричала на темный силуэт, стоявший возле ее окна:

– Катись отсюда!

В моем животе взорвался жгучий страх, когда я осознала, что тот дядька не коп и что мама вела себя как бешеная собака, загнанная в угол. Тут в окно возле моего лица забарабанил второй мужчина, и я заорала от страха:

– Мама!

– Деньги есть? – спросил у меня дядька и нажал на ручку дверцы, пытаясь ее открыть. Слава богу, она была заперта.

Мама моментально повернула ключ в замке зажигания и вдавила в пол педаль газа. Заскрежетали шины; я уверена, что они оставили следы на площадке.

Я рыдала и никак не могла остановиться. Мы выехали на автостраду.

– Кто они такие? – спросила я.

– Не знаю, – ответила мама. Ее пальцы с длинными ногтями, покрытыми красным лаком, так крепко сжимали рулевое колесо, что побелели костяшки. Она с тревогой всматривалась в зеркало заднего вида.

Я отпихнула от себя спальный мешок и набрала в грудь воздуха, чтобы остановить льющиеся слезы и успокоить бешеный стук сердца.

– Было страшно, – сказала я. – Мне не хочется туда возвращаться.

– Мы и не вернемся.

Мама не сбавляла скорость. Думаю, мы ехали со скоростью восемьдесят миль в час, не меньше.

Тут я услышала вой сирены, обернулась и увидела красные и синие огни, догонявшие нас.

Глава 7

– Пожалуйста, предъявите ваши водительские права и документы на машину, – сказал полицейский, когда мама опустила стекло.

Он посветил фонариком на заднее сиденье и направил луч на меня. Как и в прошлый раз, я зажмурилась и загородилась рукой от ослепительного света, от которого было больно глазам.

– Это ваша дочь? – спросил коп.

– Да. – Мама рылась в сумочке, отыскивая права. Я заметила, что у нее дрожали руки. Коп убрал от меня луч фонарика и стал изучать водительские права, которые она отдала ему.

От страха меня едва не стошнило. Мне хотелось поехать домой.

– Вы по-прежнему живете по этому адресу? – спросил коп.

Мама протянула ему документы на машину, которые достала из бардачка.

– Не совсем, – ответила она. – Вчера нас выселили. Прошлую ночь мы провели в мотеле, но я получу жалованье только в пятницу, поэтому мы ночевали в машине. Мы остановились недалеко отсюда на стоянке, но какие-то подозрительные типы стали стучать в окно и требовать с нас деньги. Вот почему я так гнала машину. Я очень испугалась. Мне до сих пор страшно.

Я застыла от страха на заднем сиденье и не сомневалась, что коп сейчас потащит нас в тюрьму и мы останемся там на всю жизнь.

– Вам негде ночевать? – спросил он. – У вас нет ни родных, ни друзей, которые бы вас приютили?

– Никого. Только я и моя дочка.

Он нагнулся и взглянул на меня:

– Эй, ты как там? Нормально?

Ужас сдавил мне горло. Я не могла говорить и только торопливо кивала.

Коп вернул маме документы.

– Попробуйте обратиться в приют для бездомных; только туда надо прийти пораньше.

Мама покачала головой:

– Там я не буду чувствовать себя в безопасности.

Коп снова наклонился и посмотрел на меня:

– Где ты учишься, в какой школе?

Мое сердце бешено стучало, но я кое-как заставила язык шевелиться и сообщила ему название моей школы и в какой класс я хожу.

– Завтра я вовремя привезу ее туда, – заверила копа мама, – и у нас все будет нормально, как только я получу плату. Я уже почти нашла нам новую квартиру. Мне на работе…

Я заподозрила, что она это придумала, потому что мне она ничего об этом не говорила.

– Сейчас мы проходим через трудную полосу в жизни, – добавила она.

Полицейский немного помолчал.

– Ладно, – сказал он наконец. – В этот раз я отпущу вас и сделаю лишь предупреждение. Но только больше так не гоняйте. Понятно? А мы сейчас проверим тех подозрительных типов, которые требовали у вас деньги. Езжайте осторожно. – Он вернулся к своей полицейской машине, а мама повернула ключ в замке зажигания.

– Господи, – пробормотала она. – Он даже не позвонил и не проверил мои права. Пожалуй, сегодня у нас счастливый день, потому что я сейчас не смогла бы заплатить штраф за превышение скорости.

Она выехала на дорогу и не меньше мили медленно вела машину, нервно поглядывая через каждую секунду в зеркало заднего вида. Вероятно, боялась, что полицейский передумает и не захочет нас отпускать.

«Да, конечно, – подумала я. – Какой счастливый день».