Текст книги "Великосветский прием"

– Ну, малышка, я слушаю, – подбадривал ее отец.

Александра взяла вступительные аккорды, а потом запела низким, чуть глуховатым голосом, но достаточно сильным, чтобы он заполнил все пространство музыкального зала. В стихах сквозила страстность и щемящая грусть.

Когда смолкли последние звуки припева, Александра боялась пошевелиться. Наконец она обернулась и встретила напряженный взгляд отца.

– Детка, эта песня... на грани приличия.

– Папа!..

– Это правда. Не стану кривить душой. Это песня-однодневка.

– Папа! – умоляюще воскликнула она снова.

Джей содрогнулся от этой мольбы. Он встал, подошел к дочери и положил ей на плечи свои сильные руки.

– У тебя незаурядное дарование, Александра. Не растрачивай его на такие безделки. Поступай в Вассар на музыкальный факультет. Думаю, ты и сама об этом мечтала. Но обязательно выбери еще одну специальность. К примеру, иностранные языки. Или журналистику. Это пригодится тебе в будущем. Возможно, ты захочешь стать штатной сотрудницей в команде Дерека. Он был бы только счастлив.

Отец вышел. Александра ссутулилась и безучастно смотрела на ноты, которые она выводила с таким старанием. Она снова сыграла свою песню – на этот раз для себя, потом повторила еще и еще. Ее голос окреп, в нем зазвучал дерзкий вызов. Александра прислушивалась к каждому аккорду, к каждой строчке и решила, что менять ничего нельзя.

– Это что-то необыкновенное! – В дверях стояла Фелисия.

Александра подпрыгнула от неожиданности.

– Извини, я тебя напугала. – Фелисия, как была, в теннисном костюме и с ракеткой в руке, вошла в музыкальный зал. – Я шла отрабатывать подачу и тут услышала твою песню. У меня все вылетело из головы, – улыбнулась она.

– Ну? – спросила Александра. – Что скажешь?

– Девочка, ты меня покорила. В твоих стихах столько чувства. Это просто невероятно!

– А папе не понравилось, – с обидой сказала Александра.

Фелисия рассмеялась:

– Дорогая, ты уже отметила совершеннолетие и вышла в свет, но для него ты всегда останешься маленькой девочкой. Будь к нему снисходительна. Что ты собираешься делать с этой песней?

– А что с ней можно сделать?

– У меня есть добрый знакомый в фирме «Ариста рекордс» – это в Лос-Анджелесе. Надо будет ему позвонить.

Александра колебалась. Ей претила возможность прославиться благодаря семейным связям. Она хотела добиться успеха благодаря своему собственному творчеству.

– Спасибо, Фелисия, пока не нужно, – сказала она. – Я постараюсь справиться сама.

* * *

Прошла уже неделя, а Джанкарло все не звонил. Стараясь выбросить его из головы, Александра размышляла о том, как бы предложить песню «Ласковая женщина» какой-нибудь фирме грамзаписи. Она перелистывала один за другим номера музыкальных журналов в поисках хоть какой-то подсказки, но однозначного ответа не нашла.

Она решила, что первым делом надо записать демонстрационную кассету для возможных прослушиваний, и заручилась поддержкой Памелы, у которой был студийный магнитофон.

– Ой, Александра, «Ласковая женщина» – просто мечта! – приговаривала Пимс, когда Александра спела ей свою песню. – Она такая... прямо не знаю, как выразить... грустная и сексуальная одновременно. У меня прямо мурашки бегут по коже.

В субботу они с утра до вечера просидели перед микрофонами, пока не сделали запись, которую Пимс сочла приемлемой.

– Грандиозная песня, – выдохнула Пимс. – У тебя потрясающий голос, Александра. Я не сомневаюсь: успех обеспечен.

– Голос у меня самый заурядный, – сказала Александра. – Ни глубины, ни диапазона. Я хочу, чтобы звучал не голос, а песня.

– Будь уверена, песня зазвучит! Она не может не понравиться. Представь, что скажет твой папа, когда «Ласковую женщину» начнут крутить все радиостанции.

– Надеюсь, он скажет, что гордится мною, – тихо ответила Александра.

* * *

Ранним утром в середине июня утренний воздух был свеж и прохладен после ночного ливня. Обычная для Бостона влажная жара еще не наступила; и в саду, и в доме дышалось легко.

– Мисс Александра, в чем вы пойдете сегодня на обед к Хау? – Горничная разложила перед ней несколько туалетов, включая элегантный кремовый костюм и синее шелковое платье от Ральфа Лорана. Возле каждого наряда был предусмотрительно выставлен мешочек с подходящими украшениями.

– Ну... наверно, в синем, – со вздохом ответила Александра.

– А какое платье приготовить на вечер для бала у Хоневеллов? Вы еще ни разу не надевали шелковое розовато-оранжевое. Вот только я думаю, мисс Александра, надо бы его еще раз примерить. Вы так похудели; как бы оно не оказалось вам велико.

– Хорошо, я примерю, но только после тенниса. У меня...

Ее перебил телефонный звонок. Номер личного телефона Александры не значился в городском справочнике. У нее бешено застучало сердце, как случалось при звуке каждого звонка всю прошедшую неделю. Но каждый раз ее ждало разочарование.

– Алло? – Она затаила дыхание.

– Александра? Это ты? – В голосе Джанкарло звучала нежность.

– Да... – она поспешила взять себя в руки. Такому человеку, как Джанкарло, не стоило показывать, что она умирает от волнения. Пусть не думает, что она так легко поддалась его обаянию. Кроме того, она была вне себя оттого, что он заставил ее ждать.

– Сегодня я буду отвозить тебя на трассу, да? Через час я за тобой заеду. Ты будешь готова: надень брюки и возьми шарф на голову. Моя машина, она не имеет верха, и мы будем лететь, да? Я не признаю ограничений скорости.

– Но я договорилась сегодня играть в теннис, Джанкарло, а вечером я приглашена на обед. Может быть, перенесем встречу на завтра?

– Завтра я буду ехать в Дейтону посмотреть местную трассу, – самоуверенно возразил он. – А сегодня я буду с тобой. Значит, я заезжаю через час, да, bella? Ты будешь готова.

Александра повесила трубку. От волнения у нее по спине пробежал холодок.

Придется позвонить Пимс и извиниться. Хорошо, что у Пимс есть младшая сестра, которая обожает играть в теннис. Она, наверно, будет только рада заменить Александру. А вот что делать с Джоном Копли IV, с которым у нее было назначено свидание? Придется ему тоже звонить и что-то придумывать.

– Коллин! – позвала Александра, бросаясь в гардеробную, где горничная доставала бальное платье и вынимала его из защитного бумажного пакета.

– Да, мисс Александра?

– Мне нужно что-нибудь повседневное! Но обязательно неотразимое и шикарное! Что у нас есть?

* * *

У черного «феррари» была такая низкая посадка, что Александре казалось, будто она очутилась у самой земли. Внутри автомобиль скорее напоминал космический корабль. Александру поразило, насколько послушна эта машина в руках Джанкарло. Всякий раз, когда он нажимал на педаль, чтобы обогнать попутный автомобиль, они едва не взлетали над дорогой.

Каково же было изумление Александры, когда Джанкарло привез ее в международный аэропорт «Логан» и по своей кредитной карточке купил два обратных билета до города Довер в штате Делавэр.

– Что я слышу? – засмеялась она. – Мы куда-то полетим?

Он кивнул:

– В Довер Дауне, да? Это недалеко, да? Я буду брать тебя за руку, и мы будем смотреть в иллюминатор и считать облака. Я буду испытывать несколько пробных моделей, они будут мне платить.

Они купили крем-соду и несколько пакетиков чипсов и отошли к окну.

– Как получилось, что ты стал гонщиком, Джанкарло?

– Мне это было нетрудно. – Он пожал плечами. – Я покупаю машину, показываю людям в «феррари», что я умею, и они дают мне деньги и место в команде. А потом...

Александра рассмеялась:

– У тебя уверенности хоть отбавляй!

– Мне нельзя иначе, bella. Если у меня не будет уверенности... – он помрачнел. – Давай не будем об этом. Я суеверен. Не люблю говорить о том, чего никогда не может случиться. Я должен верить в свое тело и в свою реакцию.

– А в машину?

Он усмехнулся.

– Вот здесь, carissima, я никогда не могу быть уверен. Надо всегда быть начеку. Может лопнуть подвеска. Могут отказать тормоза. Может отвалиться колесо. Но я не желаю говорить о таких вещах.

В самолете Джанкарло рассказывал ей об особенностях вождения гоночного автомобиля.

– Машину надо чувствовать, – говорил он убежденно. – Ее надо чувствовать кожей, тогда она подскажет тебе, как действовать. И тогда можно довериться своему чутью. Времени на размышления нет; думает не голова, а тело.

Они прибыли на место в одиннадцать часов. Солнце стояло уже высоко. В голубом небе не было ни облачка. Александра ожидала услышать рев моторов, но на автодроме царило затишье, только в гараже механики отлаживали двигатель.

Огромная пустынная трасса выглядела зловещей. Народу поблизости было совсем немного, в основном техники и инженеры с заводов Форда. Некоторые из них приехали с женами.

Джекки Стюарт подошел к ним поздороваться. Он тоже участвовал в испытаниях. В белом гоночном комбинезоне он выглядел именно таким, каким привыкла видеть его Александра на фотографиях в «Ньюсуик».

* * *

Палящее солнце медленно плыло над трассой. В семь часов Джанкарло наконец остановил красный автомобиль. Он легко выпрыгнул через борт и направился к Александре, на ходу стягивая шлем с влажных черных кудрей.

– Я должен переодеваться и принимать душ, – сказал он. – Потом я должен зайти в отель и сделать несколько звонков. А потом мы будем ужинать и есть омара, да? Или ты хочешь жареную курицу?

– Лучше омара, – улыбнулась Александра.

Она ждала не менее получаса, пока он принимал душ. Наконец он появился, благоухая дорогим мылом и лосьоном. Он переоделся в голубую шелковую рубашку, выгодно подчеркивавшую его тонкую талию.

Он повез ее через весь город в мотель, расположенный на окраине. Александра вздохнула. Сегодняшний день не оправдал ее ожиданий. Она все время просидела на трибуне под палящим солнцем и смотрела на автомобили, проносившиеся по трассе. Такая скука! Джанкарло был настолько самоуверен, что даже не объяснил, почему не звонил ей целых две недели.

Джанкарло открыл дверь своим ключом, и Александра осмотрелась, прежде чем войти в комнату. Горничная явно делала здесь уборку, однако она не посмела выбросить начатые пачки печенья, крендельков и самых разных чипсов, разбросанные везде, где только можно.

В холодильнике обнаружились упаковки пива и всевозможных прохладительных напитков.

– Неужели ты способен все это съесть и выпить? – смеясь, спросила Александра.

– Гонки, от них я хочу пить. Когда я хочу пить, я также ем крекеры, чипсы и прочее. – Джанкарло снисходительно посмеялся над своими привычками.

Он сел на кровать и начал звонить по телефону – в аэропорт, в гостиницу, в Милан, во Флоренцию. По нескольким знакомым ей словам Александра поняла, что он был не согласен с условиями контракта. Однако большая часть разговоров осталась ей непонятна.

В ожидании она неторопливо просматривала автомобильные журналы, которые кто-то – горничная или кто-то другой? – аккуратно сложил в стопку на единственном столике. Наконец Джанкарло положил трубку и пошел в ванную. Сколько же еще ждать? Александра и так просидела без дела сорок минут.

Не прошло и пяти минут, как он тихонько позвал:

– Bella?

Она подняла глаза и охнула. Он появился из ванной совершенно обнаженным.

На стройном теле Джанкарло не было ни одной лишней складки. Шелковистый покров из черных завитков украшал его грудь, сужался к середине и вновь расширялся, превращаясь в правильный треугольник в низу живота. Из этого темного треугольника поднимался его фаллос, такой большой и крепкий, так изумительно обвитый мраморными синеватыми жилками, что Александра не могла отвести от него завороженного взгляда.

Она застыла от неожиданности.

– Bella, — снова прошептал он хриплым шепотом.

– Джанкарло, – с трудом выдавила Александра, – надо возвращаться в Бостон. Папа и Фелисия сегодня устраивают ужин, и они ждут, что...

Джанкарло привычным жестом взял ее руку и прижал к своему паху. Александра не могла выговорить ни слова. Его тело было таким гладким, горячим... и невероятно твердым.

– Джанкарло...

Он привлек ее к себе и заглушил ее протесты своими губами. Его язык сразу оказался там, где он был две недели назад, и забился у нее во рту. Ее тело не замедлило откликнуться острым чувством наслаждения.

– Нет, – простонала она, пока ее не покинули остатки здравого смысла, и постаралась высвободиться из его объятий. – Нет, умоляю. Я не могу. Нельзя. Нет.

Это была совсем не та любовь, о которой Александра читала в книжках. Все произошло быстро, горячо и жестко. Джанкарло не потрудился возбудить ее желания или раздразнить воображение. Он просто сорвал с нее одежду, так что через минуту она уже лежала перед ним, вся дрожа и стыдясь своей наготы.

Он лег на нее и обвил ее ногами и руками. Его губы жадно и ритмично втягивали ее язык. Он с каждым разом все упорнее старался проникнуть в нее.

– Ты еще девушка? – не веря себе, воскликнул он. Она только вскрикнула, прижимаясь к нему и содрогаясь от его толчков.

– Vergine...

Он поднял ее ноги к себе на плечи, не в силах сдерживать свою страсть. Его движения становились все настойчивее. Александра сквозь резкую боль чувствовала какое-то дикое, первобытное наслаждение. В ней нарастало...

Джанкарло со всей мощью подался вперед. По его телу пробежала судорога. С похотливым стоном он опустился ей на грудь.

Потом они лежали рядом на широкой кровати. Джанкарло слегка посапывал в дремоте, его грудь умиротворенно поднималась и опускалась.

Александра смотрела в потолок. У нее в глазах стояли слезы. Она лишилась девственности. Просто-напросто потеряла ее. Не надо было приезжать сюда. И, что самое ужасное, она не приняла никаких мер предосторожности. Она вела себя как последняя дура.

Александра глубоко вздохнула, села и посмотрела на часы, но не увидела стрелок. Сгустились сумерки, и комната мотеля погрузилась в темноту.

Джанкарло проснулся так же внезапно, как задремал. Он лениво повернулся на бок и улыбнулся Александре.

– Когда ты голая, ты очень красивая. Ты это знаешь?

Он наклонился к ней и провел языком по ее соскам. Они мгновенно отвердели и потянулись навстречу его ласкам. Александра почувствовала между ног все тот же огненный шар. Не может быть. Наверно, это какое-то наваждение.

– Мне надо ехать домой, – решительно сказала она. – Отец будет беспокоиться. Я никого не предупредила, что уезжаю надолго.

– Я отвезу тебя домой очень быстро. Лететь совсем недалеко. – Джанкарло засмеялся и бросился на нее с той же жадностью, что и в первый раз. – Но сейчас... Надо сделать так, чтобы ты тоже кончила, да? Я покажу тебе. Я сделаю тебя счастливой. Такой счастливой, какой ты никогда не была.

* * *

Лето. Это слово всегда символизировало для Александры концерты на открытых площадках, теннис, верховую езду и поездки в загородный дом неподалеку от Хайанниса, который, несмотря на его внушительные размеры, в семье любовно называли «коттедж».

Признаками нынешнего лета стали для нее Джанкарло и музыка. Долгие вечера в мотелях. Долгие вечера в музыкальном зале. Чем чаще она встречалась с Джанкарло, тем легче приходила к ней музыка.

Прошло несколько недель. Пленки с записью «Ласковой женщины», которые Александра рассылала в огромных количествах, казалось, канули в бездонную пропасть. Правда, некоторые из них возвращались в сопровождении типографской записки: «Незатребованные студией записи не рассматриваются».

Это подорвало ее веру в себя. Она понимала, что тысячи таких же любителей, как она, мечтают дать ход своим сочинениям.

Александра еще раз прокрутила пленку. Ее захватили стихи. Да... они волновали и бередили душу, они создавали особое настроение. И пусть говорят что угодно...

Джей Уинтроп ясно дал понять, что ему не нравится Джанкарло. Он не одобрял этого знакомства.

– Папа, уверяю тебя, у нас с ним просто приятельские отношения, – попыталась оправдаться Александра.

– Я думаю, нам с тобой пора поговорить о делах, детка.

– О делах? В каком смысле?

– Ты владеешь вполне приличным состоянием, дорогая. Тебе принадлежат акции компании «Уинтекс Индастриалз» на сумму в сто пятьдесят тысяч.

– Ему не нужны мои деньги, – с вызовом сказала Александра.

– Ты уверена? Не забывай, Александра, что ты не такая, как большинство девушек. В мире есть немало охотников за приданым, которые ищут легкой добычи.

– Знаю. Но я же не влюблена в него, папа. Мне просто с ним интересно. – Она обняла отца за шею. – Я только-только начала выходить в свет. Это мое первое лето! Оно должно пройти как праздник. И потом, я встречаюсь не только с Джанкарло. Есть еще и Бен Максвелл, и Боб Лоуэлл, и Уолтер Катчинс. Но я же ни за кого из них не собираюсь замуж! Я вообще не хочу замуж.

– Иными словами, для этого еще не настало время. – Джей Уинтроп немного смягчился. – Но впоследствии надо будет обзавестись семьей.

– Только если я найду подходящего человека.

– Не хочешь ли ты сказать, что у меня на шее всю жизнь будет сидеть старая дева? – поддразнил отец.

Она насмешливо улыбнулась.

– Почему бы и нет, если мне так захочется? Папа, можно подумать, ты не читаешь газет. Тебе известно, что существует движение феминисток? Они утверждают, что у женщины должен быть выбор жизненного пути, и совсем не обязательно на этом пути соединять свою судьбу с мужчиной.

– Я не могу запретить тебе строить свою жизнь так, как ты сочтешь нужным, – сказал он, поднимая ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. – Но обещай мне, что ты не полюбишь этого человека. Я не желаю, чтобы мои внуки гоняли на «феррари».

– Папа...

– Что ты хочешь сказать? Ты моя дочь, Александра. Прошу тебя, будь осмотрительна.

* * *

Джанкарло учил ее водить машину. Он объяснял, как можно выжать из нее все, на что она способна. Он увещевал, ругался, хвалил до тех пор, пока Александра не сроднилась с машиной, не начала чувствовать ее кожей, подчинять себе ее скорость. Она научилась делать крутой поворот, резко давить на тормоз. Она больше не пугалась, когда машину заносило на повороте или бросало на обочину. Александра ценила его похвалу. Раньше скорость в шестьдесят пять миль в час была для нее пределом. Теперь на пустой дороге она гоняла под сто пять.[1]1
  65 миль в час – примерно 90-95км/час; 105 миль в час – примерно 145-150 км/час (примечание OCR Lady Vera, простите за наглость.)


[Закрыть] Она упивалась скоростью.

Однажды они с Джанкарло целый день провели в постели, сняв комнату в гостинице, а потом оба заснули.

Александре опять привиделся страшный сон, вроде тех, что мучили ее после возвращения из Англии. Ей казалось, что она летит по трассе на гоночном автомобиле и слышит душераздирающий крик; тут она поняла, что это кричит Джетта. Джетта требовала, чтобы она остановила машину, пока не поздно.

Завизжали тормоза, и машина ткнулась носом в тротуар. Александра силилась проснуться, но утомленное тело не слушалось ее. Во сне она услышала дикий скрежет и увидела, как на капот падает мертвое тело Саймона Хит-Коута. Его голова была повернута задом наперед, а глаза залиты кровью.

Александра проснулась, словно упала в пропасть. Сердце бешено колотилось, к горлу подступила тошнота.

– Александра! – Джанкарло тоже проснулся и прижал ее к себе. – Что случилось? Я с тобой, все хорошо, – успокаивал он. – Джанкарло с тобой.

– Мне приснился отвратительный сон, – с трудом выговорила она.

– Ты хочешь рассказать Джанкарло? Хочешь об этом говорить?

– Ой, нет, я... я не смогу вспомнить, – солгала она.

– Ты уверена, bella?

— Уверена, – содрогаясь, сказала Александра. Она подняла руку и посмотрела на часы. – Боже мой, Джанкарло, уже шесть часов. Надо бежать. Папа и Фелисия устраивают вечер в честь Сэмми Фейна, мне обязательно надо там быть.

* * *

Сэмми Фейн приехал на конференцию Американской ассоциации композиторов, писателей и издателей. Чаще всего такие конференции проходили в Нью-Йорке, но иногда устраивались выездные заседания в Лос-Анджелесе, Вашингтоне или Бостоне. Он привез с собой Минни Филлипс которая уже много лет была его спутницей жизни – всегда оживленную и такую же обаятельную, как и он сам. Александра души не чаяла в Сэмми: он мог сыграть и спеть что угодно. Слушая его голос, никто бы в жизни не сказал, что ему далеко за семьдесят.

Александру сопровождал Дерек. Джей Уинтроп пригласил главным образом политиков, с которыми хотел поддерживать прочные связи. Разумеется, они прибыли с женами.

После обеда все перешли в музыкальный зал, и Сэмми порадовал присутствующих проникновенным исполнением доброго десятка собственных песен к известным кинофильмам, таким, как «Марджори Морнингстар», «Ночь нежна», «Алиса в стране чудес». Затем он спел несколько новых, еще не исполнявшихся песен и сыграл небольшую импровизацию, которую назвал «Вальс для Александры».

Слушатели наградили Сэмми бурной овацией. Он поднялся из-за рояля, подошел к Александре и по-отечески расцеловал ее.

– Сэмми, я тоже хочу вам кое-что сыграть и спеть, – неожиданно для себя выпалила Александра. – Я сочинила песню. – Она увидела, как у отца поползла вверх бровь, однако Сэмми одобрительно кивнул. – Она называется «Ласковая женщина».

Александра села за рояль.

Песня была встречена мертвой тишиной. У Александры упало сердце. Потом несколько человек оглушительно зааплодировали. Она обернулась и увидела, что это Дерек, Сэмми, Минни и Фелисия. К ним тут же присоединились остальные. Даже Джей нехотя захлопал в ладоши.

– Чудо! – воскликнул Сэмми. – Браво, браво! – Его лицо сияло неподдельным удовольствием.

У Александры на глаза навернулись слезы счастья.

– Сэмми, – с трудом произнесла она, – можно я завтра зайду к вам в отель, очень ненадолго. У меня столько вопросов... Я сделала запись «Ласковой женщины»...

– Приноси, – сказал прославленный композитор. – Мы ее прослушаем и обсудим все вопросы.

* * *

– Прежде всего, – сказал Сэмми Фейн, когда они с Александрой сидели у него в номере, – если ты хочешь «раскрутить» свою песню, надо сделать профессиональную студийную запись, с синтезатором, чтобы звук был более выпуклым. В музыкальном бизнесе очень жесткая конкуренция, как ни в одном другом. Ни для кого не секрет, что любителей повсюду хоть пруд пруди, и каждый думает, что его песня самая лучшая. Надо чем-то выделиться на общем фоне. Когда ты подготовишь приличную пленку, начинай действовать. Надо будет нажимать на рычаги – использовать любые связи на фирмах грамзаписи, через друзей и знакомых, везде где только можно.

– Понимаю, – отозвалась Александра, вспоминая, как в свое время отмахнулась от предложения Фелисии.

– Вот что я тебе скажу. Сделай по-настоящему классную запись и пришли мне десять копий. Обещаю, что передам их в нужные руки. А ты тем временем закажи еще штук сорок-пятьдесят и рассылай их, куда только можно. Ну, а там видно будет.

* * *

В студии Эн-Би-Си в Нью-Йорке, на углу Пятой авеню и Пятидесятой стрит, Александра оробела. Мимо нее сновали техники, все как один в джинсах, и настраивали аппаратуру, которой хватило бы для грандиозного рок-концерта. Она арендовала студию на один день, оплатив услуги инженера и продюсера. Час за часом она снова и снова повторяла «Ласковую женщину».

Александра чувствовала, что у нее садится голос. Прихлебывая чай с лимоном и медом, она то и дело прокашливалась. Ее била дрожь. Никогда в жизни ей еще не было так трудно. Техники, конечно, знали свое дело, но все время оставались чем-то недовольны.

– С первой попытки хорошего качества не добьешься, милая моя, – внушал ей продюсер, стоя рядом. – Налей-ка себе чаю погорячее. С двадцатой попытки, может, толк и будет. Бывает, и сотню раз приходится переписывать. Соберись с силами, Александра. Сейчас выложишься, но уж зато сделаем, как следует.

Вернувшись в Бостон, Александра дала Фелисии послушать запись и с удовольствием наблюдала за ее реакцией.

– Уж не знаю, что там сделали эти профессионалы, в чем их секрет, но результат потрясающий. – Фелисия крепко обняла ее.

Время тянулось бесконечно. Александра с нетерпением ожидала хоть какого-нибудь отклика на свою демонстрационную запись. Двое знакомых Сэмми прислали ей письма с вежливым отказом. Остальные молчали.

Александра не сдавалась. Она теребила Джея, Фелисию и даже отца своей подруги Пимс, чтобы они вспомнили, кто еще из их знакомых занят в бизнесе звукозаписи. Получив очередной список имен с адресами, она заказывала все новые и новые копии, опять писала письма, а потом звонила по телефону, чтобы узнать, получена ли бандероль. Разговаривать ей приходилось исключительно с секретаршами. Очевидно, у всех, кто хотел найти свое место в музыкальном мире, был один и тот же план действий.

Ближе к середине августа позвонила Джетта. В трубке раздавались звуки музыки и громкий смех. Джетта объяснила, что звонит из балетной студии.

– Александра, я прослушала твою кассету. Звучит бесподобно! Ты станешь знаменитостью! Ну, как жизнь? С кем ты встречаешься? Есть кто-нибудь, заслуживающий внимания?

Александра рассказала ей о Джанкарло.

– Вот это да! Гонщик? Неужели правда? – благоговейно переспросила Джетта. – Сексуальный?

– О да. Более чем.

– Отлично. Тогда я тебе тоже кое в чем признаюсь, Александра.

– В чем же?

– Я тоже спала с мужчинами. Шесть раз.

– Шесть?

– Сначала был Брайан Селлерс, он снимается с Клинтом Иствудом в новом фильме. Играет отрицательного героя. С ним два раза. Потом я познакомилась с другим, его зовут Джонни Герцел. Снимается на телевидении в «Беверли-Хиллз» – знаешь этот сериал? Почему-то меня тянет на отрицательных героев.

Александра молчала.

– Ну? – торопила ее Джетта. – Скажи хоть слово, подружка. Скажи, что я проститутка или шлюха или просто дура, только не молчи!

– Джетта...

– Послушай, мы живем в эпоху сексуальной революции, правда ведь? У всех на уме только секс, а уж в Лос-Анджелесе особенно. Наверно, на нас так действует солнечный климат.

– И все-таки... – начала было Александра, но осеклась. В конце концов, у нее самой этим летом появился любовник.

Джетта еще некоторое время болтала о своих делах, главным образом об актерских. Она хотела, чтобы в ней видели настоящую актрису, а не «дочь Клаудии Мишо».

– Я своего добьюсь, вот увидишь, Александра! Майкл Лембек – он у нас преподает актерское мастерство – говорит, что у меня большие задатки.

– Чудесно, Джетта. Я так рада за тебя, честное слово, – сказала Александра.

– Как поживает Мэри-Ли, не знаешь? – поинтересовалась Джетта.

– Я от нее получила четыре открытки с острова Мауи. Она сделала кое-какие наброски для романа, а ее мать нашла их и разорвала в клочки. Сказала, что в их семье уже есть одна писательница и этого вполне достаточно. Ты можешь себе представить, какая бессовестная?

– Да уж, нечего сказать.

Мариетта Уайлд всю жизнь делала существование Мэри-Ли невыносимым: она то изводила ее бесконечными придирками по мелочам, то отворачивалась от дочери, как чужая. Мэри-Ли никогда не знала, с какой стороны на нее обрушится очередная оплеуха.

– Ой, я с тобой заболталась, у нас урок начинается. Звони мне. А лучше приезжай в гости! Передай привет Мэри-Ли. Везет вам: четыре года будете жить вместе в колледже, а я тут вкалываю, как каторжная, да трахаюсь без остановки.

– Джетта! – укоризненно сказала Александра, но не смогла удержаться от смеха.

– Ах, прошу прощения. Я и забыла, что ты у нас самая благонравная. – Вдруг в голосе Джетты зазвучала щемящая тоска. – Знаешь, Александра, мне иногда так хочется, чтобы это оказалось страшным сном. – И без слов было ясно, что означает «это». Джетту словно прорвало. – Я иногда чувствую на себе такую грязь, такую... прямо не знаю, как выразить. Бывает, я по пять раз на дню залезаю под душ и все не могу отмыться. Только в постели забываюсь. С другими я чувствую... – У нее дрогнул голос.

– Ох, Джетта... – сочувственно протянула Александра.

– Мне... мне так противно... – Но тут Джетта снова заговорила как прежде. – Ой, она уже урок начала. Надо бежать. Приезжай ко мне, расскажешь в подробностях про этого Джанкарло. Он, похоже, парень что надо.

* * *

В это время Джанкарло Феррари поднимался по ступеням Бостонской публичной библиотеки. Он неторопливо вошел в вестибюль, цокая каблуками итальянских кожаных туфель по мраморному полу.

Он пришел сюда из-за Александры Уинтроп. В первый же вечер их знакомства он угадал, что она ему очень пригодится.

До сих пор удача обходила его стороной. Виллы на Капри и в Монако, о которых он рассказывал Александре, существовали только в его воображении. Более того, он вообще не имел никакого права (во всяком случае, законного) называть себя Феррари.

При рождении его нарекли Джанкарло Луиджи Бинальди. Его мать была дамой полусвета, которую один из братьев Феррари взял на содержание, а потом вышвырнул за порог, узнав, что она больна туберкулезом. Даже она не могла с уверенностью сказать, течет ли в жилах ее сына хоть капля крови Феррари.

Но для него это не имело никакого значения. Когда он впервые увидел низкий, фантастически обтекаемый, несравненный «феррари-512», он осознал себя Феррари и поставил целью сесть за руль фамильной машины, выехать на гоночную трассу, сделаться кумиром тысяч болельщиков. Когда мать умерла, Джанкарло не терял времени даром: он обманным путем снял все сбережения с ее счета в банке и нелегально продал ее машину.

На эти деньги он купил подержанный «феррари», нашел двух опытных механиков и заплатил им за работу, оставшись без гроша в кармане. Зато он сумел выиграть свои первые гонки.

Это было только начало. Теперь пришло время уверенно двигаться вперед.

– Я ищу... – обратился он к библиотекарше, – как это сказать?.. Где возможно посмотреть газетные статьи?

– Какая газета вас интересует? – сухо спросила она. Он колебался:

– Точно не знаю. Я не уверен.

– У нас есть подборки газетных статей «Нью-Йорк таймс», «Бостон гералд», «Бостон глоб»...

– Нет, – твердо сказал Джанкарло. – Лондонские газеты за 1978 год.

Он подождал, пока библиотекарша доставала из шкафа какие-то коробочки. Потом она повела его в комнату, где стояли диаскопы для просмотра микрофильмов, вставила прозрачную пленку между двумя стеклышками, объяснила, как пользоваться аппаратом, и вышла.

Джанкарло промучился в библиотеке не один час, но наконец его усилия были вознаграждены. Не веря своей удаче, он пять раз прочел короткую заметку. Это оказалось нелегким делом, потому что сносно читать по-английски он так и не научился. Опустив в щель монету в десять центов, он тут же получил копию статьи.

Мотоцикл! кричала она тогда во сне, лежа рядом с ним в гостиничном номере. «Саймон! Саймон Хит-Коут! Мы его убили!"