Текст книги "Гретна-Грин"

Глава 2

Перемирие продолжалось целые две минуты. Маргарет и сама не поняла, как это получилось, но они не прошли еще и половины пути до «Славного малого», а уже начали ссориться, точно дети.

Он не устоял и напомнил ей, какую глупость она совершила, отправившись в Шотландию самостоятельно.

Ей пришлось обозвать его надменным деревенщиной, когда он втащил ее по лестнице постоялого двора.

Но ничто из всего им сказанного, ни одно из всех его резких слов не приготовило ее к тому, что произошло, когда они оказались перед хозяином постоялого двора.

– Мне и моей жене нужны комнаты на ночь, – сказал Ангус.

Жене?

Огромным усилием воли Маргарет удалось не разинуть рот. Или, быть может, то было дело рук Господа; она не считала свою волю настолько сильной, чтобы удержаться и не шлепнуть Ангуса Грина по руке за такую дерзость.

– У нас свободна только одна комната, – сообщил хозяин.

– Тогда мы займем ее, – сказал Ангус.

На этот раз она четко поняла, что здесь не обошлось без божественного вмешательства, потому что иначе нельзя было объяснить, почему она удержалась и не влепила ему затрещину.

Трактирщик с одобрением кивнул и сказал:

– Идите за мной. Я провожу вас наверх. А если вы хотите получить ужин…

– Хотим, – прервал его речь Ангус – Что-нибудь горячее и сытное.

– Боюсь, что в такой поздний час у нас ничего нет, кроме холодного мясного пирога.

Ангус вынул из куртки монету и протянул ее трактирщику.

– Моя жена очень озябла, и, учитывая ее интересное положение, мне бы хотелось, чтобы она получила хороший ужин.

– Мое положение? – изумилась Маргарет. Ангус улыбнулся и подмигнул ей:

– Ну-ну, дорогая, неужели ты думаешь, что сможешь вечно скрывать это?

– Поздравляю вас обоих! – басом проговорил трактирщик. – Это у вас первый?

Ангус кивнул.

– Поэтому вы понимаете, почему я так заботлив? – Он обнял Маргарет за плечи. – Она такая хрупкая.

«Хрупкая» Маргарет быстро согнула руку и ударила Ангуса локтем в бок. Ударила довольно сильно.

Трактирщик, вероятно, не услышал последовавший за этим болезненный стон, потому что взял монету и повертел в руке.

– Конечно, конечно, – пробормотал он. – Придется мне разбудить жену, но мы, ясное дело, устроим что-нибудь горячее.

– Вот и замечательно.

Трактирщик пошел вперед, Ангус собрался было пойти за ним, но Маргарет схватила его за куртку и дернула.

– Вы сошли с ума? – прошептала она.

– Кажется, однажды вы уже усомнились в моем здравом уме и нашли его вполне приемлемым.

– Я изменила свое мнение, – сказала она, скрипнув зубами.

Он похлопал ее по плечу:

– Постарайся не расстраиваться. Это вредно для младенца.

Маргарет прижала руки к бокам, чтобы не поддаться соблазну и не стукнуть его как следует.

– Перестаньте болтать о младенце, – прошипела она. – Я не собираюсь ночевать с вами в одной комнате.

– Не понимаю, что еще вам остается делать.

– Я уж лучше…

Он поднял руку:

– Не говорите, что вы предпочли бы провести ночь под дождем. Я вам просто не поверю.

– А вот вы вполне могли бы провести ночь под дождем.

Ангус выглянул в окно. Дождь громко стучал в стекло.

– Не думаю.

– Если бы вы были джентльменом…

Он фыркнул:

– Да я никогда и не говорил, что я джентльмен.

– А что тогда означают все ваши разговоры о защите женщин?

– Я сказал, что мне не нравится, когда женщин обижают. Я никогда не говорил, что люблю спать под дождем и что ради вас готов заработать воспаление легких.

Трактирщик, который шел впереди, остановился и обернулся, поняв, что гости не идут за ним.

– Так вы идете? – спросил он.

– Да-да, – ответил Ангус. – Мы просто кое-что обсудили с женой. Кажется, ей страшно хочется хаггиса.[1]1
  Шотландское блюдо из бараньего рубца, начиненного потрохами со специями. – Примеч. пер.


[Закрыть]

Маргарет разинула рот – не сразу обрела она дар речи.

– Я не люблю хаггис.

Ангус усмехнулся:

– А я люблю.

– Ах! – с широкой улыбкой воскликнул трактирщик. – Совсем как моя жена. Она ела хаггис каждый день, пока была в ожидании, она подарила мне четырех славных мальчишек.

– Великолепно, – нагло ухмыльнулся Ангус. – Я это запомню. Мужчине нужно иметь сына.

– Четырех, – напомнил трактирщик, раздувая грудь от гордости. – У меня четверо.

Ангус шлепнул Маргарет по спине:

– Она подарит мне пятерых. Попомните мои слова.

– Мужчины, – резко сказала она, чуть не споткнувшись от этого дружеского шлепка, – все вы самодовольные петухи, вот что я вам скажу.

Но трактирщик и Ангус предались чисто мужской забаве – кто над кем возьмет верх – и не услышали ее слов. Маргарет уже ждала, что они вот-вот начнут спорить о том, кто дальше метнет ствол дерева (это такой шотландский вид спорта).

Целую минуту она стояла, скрестив руки, пытаясь не слушать, о чем они говорят, пока Ангус вдруг не сказал, похлопав ее по спине:

– Значит, дорогая, хаггис на ужин?

– Я сейчас убью вас, – прошипела она. – И буду убивать вас медленно. – Тут Ангус толкнул ее под ребра и посмотрел на трактирщика. – Да, с удовольствием, – выдавила она. – Это мое любимое блюдо.

Трактирщик просиял:

– Мне по душе эта женщина. Ничто не может так защитить от привидений, как славный хаггис.

– Один его запах отпугнул бы самого дьявола, – пробормотала Маргарет.

Ангус усмехнулся и погладил ее по руке.

– Значит, вы шотландка, – сказал трактирщик, – коль скоро любите хаггис.

– На самом деле, – строго сказала Маргарет, высвобождая руку, – я англичанка.

– Жаль. – Трактирщик повернулся к Ангусу и сказал: – Но я полагаю, раз уж вы женились на англичанке, так по крайней мере взяли ту, которая знает толк в хаггисе.

– Я не просил ее руки до тех пор, пока она не попробовала его, – серьезно проговорил Ангус. – И не устраивал свадьбы до тех пор, пока не убедился, что он ей по нраву.

Маргарет с силой ударила его в плечо.

– Она еще и с норовом! – усмехнулся трактирщик. – Мы сделаем из нее добрую шотландку.

– Надеюсь, – согласился Ангус, и внезапно Маргарет показалось, что шотландский акцент у него усилился. – Я думаю, что она должна научиться наносить удары получше.

– Вам не было больно? – с понимающим видом спросил трактирщик.

– Ни чуточки.

Маргарет стиснула зубы.

– Сэр, – обратилась она к хозяину постоялого двора со всей приятностью, на какую была способна, – вы не могли бы показать мне комнату? Я вся перепачкалась, и мне хотелось бы перед ужином привести себя в порядок.

– Конечно.

И трактирщик снова начал подниматься по лестнице, Маргарет шла за ним по пятам. Ангус держался немного на расстоянии, без сомнения, ухмыляясь по ее адресу.

– Вот здесь. – И трактирщик открыл дверь. Комната была маленькая, но чистая. Там стояли умывальник, ночной горшок и кровать.

– Благодарю вас, сэр, – вежливо кивнула Маргарет. – Очень вам признательна.

После чего она вошла в комнату и захлопнула за собой дверь.

Ангус не удержался и взвыл от смеха.

– Ах, теперь вам не миновать сложностей, – сказал трактирщик.

Смех стих.

– Как вас зовут, добрый человек?

– Маккаллум. Джордж Маккаллум.

– Ну что же, Джордж, я думаю, вы правы.

– С женами следует обращаться очень осторожно, – назидательно проговорил Джордж.

– Я и не знал, насколько это верно – до сегодняшнего дня.

– Вам повезло, – хитро улыбнулся Джордж. – Ключ-то у меня.

Ангус сунул ему еще одну монету, а потом поймал ключ, подброшенный Джорджем вверх.

– Славный вы человек, Джордж Маккаллум.

– Ага, – сказал Джордж, уходя, – именно это я и говорю все время своей жене.

Ангус сунул ключ в карман, потом немного приоткрыл дверь и сказал:

– Вы оделись?

В ответ что-то громко ударилось в дверь. Наверное, она бросила в него свой башмак.

– Если я не получу другого ответа, я войду. – Он просунул в дверь голову, а потом убрал ее как раз вовремя, чтобы уклониться от удара вторым башмаком, который был пущен в него с явной целью уложить на месте.

Ангус снова просунул голову в дверь, уверенный, что больше ей бросаться нечем, а потом вошел.

– Вы не могли бы, – с плохо скрываемой яростью проговорила она, – сказать мне, что все это значит?

– Что – это?

Она ответила гневным взглядом. Ангус подумал, что она выглядит довольно привлекательно теперь, когда щеки ее раскраснелись от возмущения, но благоразумно решил, что сейчас не время говорить комплименты.

– Понятно, – сказал он, не удержался и скривил губы в веселой усмешке. – Другой решил бы, что все объясняется плохой погодой, но если я должен объяснить…

– Должны.

Он пожал плечами:

– Если бы Джордж не узнал, что вы моя жена, у вас сейчас не было бы крыши над головой.

– Это неправда, и кто такой Джордж?

– Трактирщик, и увы, это правда. Он не предоставил бы комнаты неженатой паре.

– Разумеется, не предоставил бы. Он отдал бы комнату мне, а вас вышвырнул бы вон.

Ангус задумчиво почесал затылок:

– Я не очень в этом уверен, мисс Пеннипейкер. В конце концов, деньги есть только у меня.

Она посмотрела на него так пристально, такими широко раскрытыми сердитыми глазами, что Ангус наконец понял, какого они цвета. Зеленого. Довольно красивого травяного оттенка зеленого цвета.

– Ах, – сказала он в ответ на ее молчание. – Значит, вы со мной согласны.

– У меня есть деньги, – пробормотала она.

– Сколько?

– Достаточно!

– По-моему, вы сказали, что вас ограбили?

– Ну, ограбили, – ответила она так сердито, что Ангусу показалось удивительным, как это она не подавилась этим словом, – но у меня еще осталось немного.

– И этого хватит на горячий ужин? На горячую воду? На возможность поужинать в отдельной столовой?

– Дело не в этом, – возразила она, – а в том, что вы действовали так, будто все это вас забавляет, и это очень дурно.

– Меня действительно это забавляет.

– Зачем вы это сделали? – спросила она. – Вы могли бы пойти в другой трактир.

Сильный удар грома сотряс комнату. Бог, подумал Ангус, явно на его стороне.

– В такую-то погоду? Простите, но у меня нет никакого желания снова оказаться на улице.

– Даже несмотря на то что нам пришлось притвориться мужем и женой, – она пошла на уступки, – нужно ли было так забавляться за мой счет?

В его темных глазах мелькнула нежность.

– Я никак не хотел оскорбить вас. Вы, конечно, не можете не понимать этого.

Маргарет обнаружила, что ее решимость слабеет под этим теплым и тревожным взглядом.

– Не нужно было говорить трактирщику, что я беременна, – сказала Маргарет, и щеки ее отчаянно вспыхнули, когда она произнесла последнее слово.

Он вздохнул:

– Мне остается только извиниться. Единственное объяснение – я просто поддался духу обмана. Я провел два дня в седле, проехал всю Шотландию. Я озяб, вымок, проголодался, и этот маленький маскарад – единственная забава, которую я позволил себе за это время. Простите, если я слишком разрезвился.

Маргарет молча смотрела на него, сжав опущенные руки. Она понимала, что должна принять его извинения, но ей нужно было еще немного времени, чтобы успокоиться.

Ангус поднял руки в знак попытки примирения.

– Можете молчать, как камень, сколько вам угодно, – сказал он с довольной улыбкой, – но от этого ничего не изменится. Вы, дорогая мисс Пеннипейкер, молодец, и молодец в гораздо большей степени, чем вам самой кажется.

Ее взгляд, брошенный на него, выражал в лучшем случае сомнение, а в худшем – сарказм.

– Это потому что я не придушила вас прямо здесь, в коридоре?

– Ну, отчасти и поэтому, но я имею в виду ваше нежелание ранить чувства трактирщика, пренебрежительно относясь к его стряпне.

– Но я ведь действительно отнеслась к ней пренебрежительно.

– Но вы сделали это негромко. – Он увидел, что она открыла рот, и поднял руку. – Ах-ах-ах, хватит возражений. Вы вознамерились заставить меня почувствовать к вам антипатию, но боюсь, у вас ничего не получится.

– Вы сумасшедший, – прошептала она. Ангус снял с себя промокшую куртку.

– Постоянное повторение одного и того же становится утомительным.

– С истиной спорить трудно, – пробормотала она. Потом подняла глаза и увидела, что он делает. – Не вздумайте снять куртку!

– Тогда меня ждет смерть от пневмонии, – мягко сказал он. – Предлагаю и вам снять с себя жакет.

– Только если вы выйдете отсюда.

– И буду стоять голым в коридоре? Не пройдет.

Маргарет начала открывать гардероб и выдвигать ящики комода.

– Где-то здесь должна быть ширма, за которой можно переодеться. Где-то здесь.

– Вряд ли вы найдете ширму в комоде.

Она замерла на месте, отчаянно стараясь сдержать возмущение. Всю жизнь она должна была служить хорошим примером, а вспышки раздражения не считались приличным поведением. Но на этот раз… Она обернулась и увидела, что он ухмыляется, глядя на нее. На этот раз все было иначе.

Она с силой задвинула ящик, и это принесло бы ей хоть немного удовлетворения, если бы при этом она не прищемила себе средний палец.

– Уууооо! – взвыла она и тут же сунула палец в рот.

– Что-то случилось? – спросил Ангус, быстро подходя к ней.

Она замотала головой.

– Уходите, – пробормотала она, не вынимая палец изо рта.

– Вы уверены, что все в порядке? Вы могли сломать косточку.

– Ничего я не сломала. Уходите.

Он взял ее за руку и осторожно вытащил палец изо рта.

– С виду все в порядке, – озабоченно сказал он, – но я, конечно, плохо разбираюсь в таких вещах.

– Почему? – простонала она. – Почему?

– Почему я плохо в них разбираюсь? – Он смущенно заморгал. – А почему вы предполагаете наличие у меня медицинского образования? Честно говоря, я скорее фермер, чем что-то еще. Конечно, я фермер-джентльмен…

– Почему вы меня мучите? – крикнула она.

– Как, мисс Пеннипейкер, вы считаете, что я вас мучаю?

Она вырвала у него руку.

– Клянусь Всевышним, не понимаю, за что мне послано такое наказание. Не представляю себе, чем я согрешила, чтобы вызвать такой…

– Маргарет, – громко сказал он, заставив ее замолчать, – я думаю, что вы просто делаете из мухи слона.

Целую минуту она неподвижно простояла у комода. Несколько раз она судорожно сглотнула, а потом веки ее задрожали.

– Ой, нет, – сказал Ангус, страдальчески закрывая глаза. – Только не плачьте.

– Я не собираюсь плакать, – сказала она, шмыгая носом. Он открыл глаза.

– Иисусе, виски и Роберт Брюс, – пробормотал он. Судя по виду, она действительно собралась заплакать. Он кашлянул. – Вы уверены?

Она кивнула – один раз, но твердо.

– Я никогда не плачу.

Он вздохнул с облегчением:

– Это хорошо, потому что я не знаю, как поступать в таких случаях – ах ты Господи, вы все-таки плачете.

– Нет. Я. Не. Плачу. – Каждое слово звучало как отдельное предложение, которое заканчивалось не точкой, а громким шмыганьем.

– Перестаньте, – умоляюще сказал он, неловко переминаясь с ноги на ногу. Женские слезы всегда заставляли его чувствовать себя неуклюжим, ни на что не пригодным болваном. Хуже того, он был совершенно уверен, что Маргарет не плакала лет десять. И что еще хуже, виноват в ее слезах был он.

– Я только хотела, – она задыхалась, – я только хотела…

– Хотели что? – Он отчаянно старался не дать ей замолчать, пусть говорит, лишь бы не плакала.

– Остановить брата. – Она судорожно вздохнула и бросилась на кровать. – Я знаю, что для него лучше. Понимаю, это звучит покровительственно, но я действительно знаю. Я забочусь о нем с тех пор, как мне исполнилось семнадцать лет.

Ангус сел рядом с ней, но не очень близко, чтобы она не нервничала.

– Вот как? – мягко спросил он. С того момента, когда она ударила нападающего коленом в пах, Ангус понял, что она женщина не обычная, но теперь он постепенно начал понимать, что она не только упряма и сообразительна. Маргарет Пеннипейкер умеет глубоко любить, она преданнейший человек и способна без всяких колебаний положить жизнь за того, кого любит.

Поняв это, он насмешливо улыбнулся и ужаснулся до глубины души. Потому что в смысле верности в любви и преданности своей семье Маргарет Пеннипейкер была женским вариантом его самого. А Ангус никогда еще не встречал женщины, которая соответствовала бы тем требованиям, которые он предъявлял к себе.

И теперь, когда он встретил Маргарет – что ему с ней делать?

Она прервала его мысли, громко шмыгнув носом.

– Вы меня слушаете?

– Вы говорили о вашем брате, – напомнил он.

Она кивнула, потом вдруг подняла глаза и посмотрела на него.

– Я не собираюсь плакать.

Он погладил ее по плечу.

– Ну ясное дело, не собираетесь.

– Если он женится на ком-то из этих ужасных девиц, он навсегда погубит себя.

– Вы уверены? – осторожно осведомился Ангус. Сестры всегда полагают, что они все знают лучше.

– Одна из них даже не знает алфавит!

Он издал звук, походивший на нечто вроде «и-и-и», и слегка покачал головой, выражая сочувствие:

– Это действительно никуда не годится.

Она опять кивнула, на этот раз энергичнее.

– Понимаете? Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Сколько лет вашему брату?

– Всего восемнадцать.

Ангус присвистнул:

– Тогда вы правы. Он понятия не имеет, что делает. Как и все мальчики в восемнадцать лет. Но если подумать, ни одна девушка в восемнадцать лет тоже не имеет такого понятия.

Маргарет кивнула в знак согласия.

– А вашей сестре тоже восемнадцать? Как ее зовут? Анна?

– Да, отвечу я на оба ваших вопроса.

– Почему вы гонитесь за ней? Что она натворила?

– Убежала в Лондон.

– Одна? – спросила Маргарет, не скрывая ужаса. Ангус озадаченно посмотрел на нее:

– Могу ли я напомнить вам, что вы сбежали в Шотландию тоже одна?

– Ну да, – с жаром сказала она, – но это совершенно другое дело. Лондон – это… Лондон.

– На самом деле она не совсем одна. Она взяла мой экипаж и троих лучших слуг, один из которых настоящий боксер, и только по этой причине я еще не сошел с ума от страха.

– А что она собирается делать?

– Отдаться на милость нашей двоюродной бабушки. – Он пожал плечами. – Анна хочет провести сезон в Лондоне.

– А есть причина, из-за которой это невозможно?

На лице Ангуса появилось суровое выражение.

– Я сказал ей, что она сможет провести сезон в Лондоне в будущем году. Мы подновляем дом, и я слишком занят, чтобы бросить все и мчаться в Лондон.

– Вот как.

– Что вы хотите этим сказать? – подбоченясь, спросил он.

Она сделала жест руками, одновременно самоумаляющий и всепонимающий.

– Только то, что вы, по-моему, ставите на первое место свои потребности, а не ее.

– Ничего подобного! Почему бы ей не подождать еще год? Вы же сами согласились, что человек в восемнадцать лет ничего не понимает.

– Наверное, вы правы, – согласилась она, – но для мужчин и для женщин все обстоит по-разному.

Он слегка придвинул к ней голову:

– Вы не могли бы объяснить, в чем именно?

– Я полагаю, что вы правы – девушка в восемнадцать лет ничего не понимает. Но восемнадцатилетний юноша понимает еще меньше.

К ее великому удивлению, Ангус рассмеялся, упав на кровать и сотрясая ее взрывами хохота.

– Ах, мне следовало бы обидеться, но, боюсь, вы правы.

– Конечно, права! – сказала она, и на лице ее мелькнула улыбка.

– Ох ты Господи, – вздохнул он. – Что за ночь! Что за дурацкая, противная, замечательная ночь!

При этих словах Маргарет вскинула голову. Что он хочет этим сказать?

– Да, я понимаю, – согласилась она чуть-чуть неуверенно, потому что не знала, с чем именно соглашается. – Хуже некуда. Что мы будем делать?

– Полагаю, соединим наши усилия и вместе займемся поисками наших беглецов. А я могу поспать сегодня и на полу.

Напряжение, в котором она пребывала, сама того не замечая, несколько ослабло.

– Благодарю вас, – с чувством сказала она. – Я очень признательна вам за ваше великодушие.

Он сел.

– А вам, моя дорогая Маргарет, предстоит влезть в шкуру актрисы. По крайней мере на один день.

Актрисы? Разве актрисы не появляются на людях полуодетыми и не заводят любовников? У Маргарет перехватило дыхание, она почувствовала, как вспыхнуло лицо.

– Что вы имеете в виду? – спросила она и сама испугалась, с каким придыханием она проговорила эти слова.

– Только то, что если вы хотите сегодня поесть – а я твердо уверен, что в меню будет не только хаггис, так что вы можете дышать спокойнее в этом отношении, – то вам придется притворяться, что вы леди Ангус Грин.

Она нахмурилась.

– И еще, – добавил он, вращая глазами, – вам придется делать вид, что это положение вам не очень неприятно. В конце концов, нам ведь удалось зачать ребенка. Так что мы никак не можем чувствовать антипатию друг к другу.

Маргарет вспыхнула:

– Если вы не перестанете говорить об этом дурацком несуществующем младенце, клянусь, я прищемлю вам пальцы ящиком.

Он завел руки за спину и усмехнулся.

– Я весь дрожу от страха.

Она бросила на него раздраженный взгляд, а потом прищурилась:

– Вы сказали, леди Грин?

– Это важно?

– Ну конечно!

Ангус внимательно посмотрел на нее, чувствуя, как его охватывает разочарование. Титул у него очень незначительный, он всего лишь баронет, обладающий маленьким, но красивым куском земли, и все же женщины смотрели на него как на ценную добычу. Всем леди, которых он знал, брак казался чем-то вроде состязания. Выиграет та, которой достанутся титул и деньги.

Маргарет положила руку на сердце:

– Я придаю большое значение хорошим манерам.

– Вот как? – с вновь вспыхнувшим интересом спросил Ангус.

– Мне не следовало называть вас мистером Грином, если на самом деле вы лорд Грин.

– На самом деле я сэр Грин, – сказал он, улыбаясь. – Но уверяю вас, я ничуть не обижен.

– Моя мать перевернулась бы в могиле. – Она покачала головой и вздохнула. – Я пыталась научить Эдварда и Алисию – это моя сестра – тому, чему хотели бы научить их родители. Но иногда мне кажется, что я недостаточно хорошая.

– Не говорите так, – с чувством сказал Ангус. – Если уж вы недостаточно хорошая, тогда мне следует серьезно опасаться за свою душу.

Маргарет нерешительно улыбнулась:

– Возможно, вы и обладаете даром приводить меня в такую ярость, что я теряю способность судить объективно, но я не стала бы беспокоиться о вашей душе, Ангус Грин.

Он нагнулся к ней, в его темных глазах заплясали веселые огоньки; в них было что-то озорное и… капелька желания.

– Вы пытаетесь сказать мне комплимент, мисс Пеннипейкер?

У Маргарет перехватило дыхание, ей стало почему-то жарко. Он был совсем рядом, его губы почти касались ее губ, и у нее мелькнула внезапная причудливая мысль, что она может раз в жизни повести себя как бесстыдная женщина. Если она наклонится вперед, припадет к нему на одно мгновение, перехватит ли он у нее инициативу и поцелует ли ее? Схватит ли он ее в объятия, вытащит ли шпильки из ее волос и заставит ли ощутить себя героиней шекспировских сонетов?

И Маргарет наклонилась вперед.

И припала.

И свалилась с кровати.