Текст книги "Οβίδιος. Тайна золотого времени"

– Вы о сэре Роберте?

– И о нем тоже.

В дверь постучали. Это был Альберт. Мальчик, казалось, должен был поправиться при хорошей жизни в замке, но с того момента, как Лусия видела его в последний раз, он еще больше похудел и побледнел. Хотя, с другой стороны, Лусия отметила в нем перемену: он заметно возмужал и выглядел складно в новом костюме зеленого цвета.

– Я пришел узнать, как чувствует себя мисс, – сказал он и, получив разрешение войти в спальню, широко, открыто улыбнулся.

Наступило молчание, только Феликс сладко зевал и потягивался.

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, уже гораздо лучше, – ответила Лусия, не переставая гладить кота.

– Я хочу с вами поговорить…

Лусия знала о напряженных отношениях между мальчиком и экономкой, которая приниципиально поддерживала позицию сэра Роберта и втайне не желала мириться с присутствием «нахлебника». При экономке мальчик был очень скован и все время молчал…

– Дорогая мисс Хатсон, оставьте нас, пожалуйста, – попросила Лусия.

Миссис Хатсон с недовольным видом ушла, унося с собой остатки ароматного домашнего пирога с яблоками.

– Вы не должны выходить замуж за Роберта Льюиса, – сразу же сказал Альберт и внимательно посмотрел на Лусию.

– Это почему же?

– Он не любит вас.

– Откуда тебе это известно?

– Известно, – ответил он, потупившись. – Роберт Льюис любит только себя. Он сделает вас несчастной, если вы поженитесь. Слава Богу, что помолвка не состоялась.

Девушке совершенно не понравилось, какой оборот принимает их диалог. Она недовольно поморщилась.

– Зачем ты говоришь мне это?

Альберт буквально выпрыгнул из кресла.

– Да потому… потому что…

– Так почему?

Неожиданно Альберт покрылся красными пятнами.

– Я… я люблю вас, мисс, – тихо сказал он и еще больше покраснел.

– Я тоже люблю тебя, – спокойно ответила девушка. – Ты мне как брат, которого у меня никогда не было. Я всегда хотела, чтобы у меня был брат или сестра и как ты…

– Нет, вы не поняли, мисс. Я люблю вас… я люблю вас так сильно, как только мужчина любит женщину!

Лусия посмотрела в ясные серые глаза Альберта и невольно прочла в них то, что хотела прежде увидеть в глазах Роберта Льюиса. Ее рука вздрогнула, но все же она продолжила гладить мальчика по голове, словно успокаивая его, и тот, видя, что Лусия не отскочила от него, не прогнала, не посмеялась над ним, схватил ее руку и стал безудержно ее целовать.

Тогда Лусия отдернула руку и отвернулась от него.

– Когда мне исполнится восемнадцать, я обязательно женюсь на вас! – торжественно, как клятву, произнес Альберт и поднялся с колен.

– И что же прикажешь мне делать?

– Вы должны покинуть этот дом и уехать в Испанию, а когда мне исполнится восемнадцать (это же будет совсем скоро!), я приеду за вами.

– Альберт, ты же знаешь, что я гораздо старше тебя.

– Нет, всего лишь на три года… И это не имеет значения. Я люблю вас!

– Безумец, это невозможно!

Тогда мальчик с придыханием спросил:

– Почему невозможно? Вы так сильно любите моего брата?

– Думаю, да.

– Нет, вы сказали это неуверенно… Он стар… Когда вам будет двадцать, ему пятьдесят, он не сможет любить вас, – при этом Альберт усмехнулся, произведя нехитрые, только ему доступные расчеты.

– Ты преувеличиваешь! Твой брат вовсе не стар… И потом, все девушки Англии мечтают выйти за него замуж.

– Вы не можете любить его! Он – чудовище! Он погубит вас или убьет… когда-нибудь.

От этих слов Лусия пришла в состояние тихого помешательства. Она тут же вспомнила злосчастную прогулку, выстрелы в лесу и испуганную Афродиту, вспомнила, как Роберт настойчиво повторял, что никто не может причинить ей зло, что всё она выдумала, что всё это глупости, вспомнила потерянные следы…

– Почему ты так говоришь? – дрожащим голосом спросила она.

– Роберту Льюису не нужна жена. А если он и женится на вас, то ради собственной выгоды.

Лусия проглотила нервный ком и побледнела. Совсем ей не нравился их разговор. Быть может, Альберт знает что-то такое о Роберте, чего не знает она? Но Лусия постаралась успокоить не только себя, но и мальчика:

– Хорошо, я подумаю над тем, что ты сказал. Но, обещай мне, о любви больше ни слова.

Альберт, чтобы не потерять доверие Лусии, вынужденно дал согласие на молчание…

Когда мальчик ушел, Лусия встала с кровати. Она думала о том, что же все-таки случилось в лесу. Отчасти, она согласилась с Альбертом. Роберт не был похож на влюбленного мужчину и всё-таки… Роберт просто очень выдержанный человек, как говорят все…

От дурных мыслей ее отвлек Феликс. Кот стал ластиться возле ног, и девушка снова взяла кота на руки.

«Нет, он не мог пойти на убийство, это немыслимо. Роберт слишком любит себя и дорожит репутацией… Покушение на жизнь человека – серьезное обвинение. Он, член Палаты лордов, не раз раскрывал особо тяжкие преступления, и его слово в суде имело веское, решающее значение. Нет, нет и ещё раз нет», – наконец уверила себя девушка.

Глава 9

Удивительным и сказочным было возвращение к жизни. Земля была наполнена для Лусии яркими красками осени, хотя за окном поливали дожди, свистел ветер, ходили грозные свинцовые тучи. Но нет-нет, да и проглядывало солнце, и на душе становилось сразу по-весеннему тепло и радостно.

Лусия подошла к окну. В Англии очень сложно уловить время, чтобы не было тумана, дождей, скучного серого неба. Но теперь лучи осеннего солнца заполняли светом западное крыло дома Готорнов, и девушка могла любоваться пейзажем. Холодная угрюмость и гордое одиночество заброшенного замка, отчетливо вырисовывавшегося через решето леса, совершенно не портили картины осени. Напротив, мрачные мысли о смерти, которые порой одолевали Лусию, остались где-то там, за горизонтом и черной полосой облысевшего леса. Она ощущала себя единым целым с огромным, как сама Вселенная, простором Земли, и в этой бескрайней равнине растворялась она, как маленькое ячменное зернышко посреди огромного засеянного поля.

Роберт Льюис уехал в Лондон раньше, чем предполагала Лусия, то есть намного раньше середины октября. Ему пришлось уехать, и девушка вновь оказалась одна. Единственный, верный ее друг – Феликс – лежал и посапывал, пригретый солнечными лучами возле камина, в котором еще с прошлой ночи тлели угли…

Сэр Эдвард отправил младшего сына учиться. Альберт с неимоверным упорством не желал покидать дом и протянул до октября. Но, когда стало очевидно его увлечение мисс Вернадес (а слуги просто так ничего не замечают), Альберта быстро собрали в дорогу.

Перед отъездом он пришел попрощаться с Лусией. В его ясных глазах были слезы. Но девушка успокоила мальчика, взяв с него обещание не скучать и вести себя хорошо. Альберт оказался очень талантлив – он писал картины, как с натуры.

Перед отъездом Альберт написал портрет Лусии. Теперь портрет милой, очаровательной девушки висел в гостиной в серебряной раме. Чудесной была и акварель мальчика: весенние пейзажи английской деревушки и лондонское Сити…

Теперь, после отъезда Альберта, Роберт Льюис мог быть вполне доволен собой.

Роберт оставил Лусии газеты, чтобы она в свободное время, которого у нее было теперь предостаточно, могла читать. Джона Локка и Френсиса Бэкона он ей уже не давал, и девушка была признательна ему хотя бы за это.

Лусия отошла от окна и посмотрела на кота. За то время, что она болела, Фелис значительно подрос и мог уже по праву считаться взрослым котом. Но по-прежнему он прыгал и повисал на гардинах, драл обивку кресел, пачкал всё, что только можно и нельзя, и по-прежнему Лусия души в нем не чаяла.

Это было до того забавное существо, которое дарило радость, мурлыкало, сворачивалось в клубок, шипело, хлюпало, урчало, бросалось под ноги и прыгало как рыжий мячик, даром, что его отменно кормили…

Лусия перебирала газеты, а Феликс урча оставлял на них следы когтей. «Что здесь интересного? Кому в таком количестве нужны скандалы в Палате общин и их нудные отчеты?» – думала Лусия, а между тем читала газеты. Международные новости… Был подписан указ о гербовом сборе, который теперь составляет 24 шилинга… Людовик XIV отправил посольство в Англию для подписания договора между двумя державами… Резко повысился уровень жизни городского населения в результате роста прибыли от колониальных… Судостроительная компания «А.В.С.» начала акцию по продаже… Высший апелляционный суд Англии признал виновным…

«Всё не то», – думала Лусия. – «Неужели нет ничего интересней, как только писать одно и то же?». И тут ее внимание привлекла статья, не более, чем на страницу. Речь шла о каком-то Генри Моргане. «Кто такой Генри Морган?»

Вошла миссис Хатсон с подносом.

– Я принесла вам куриный бульон. Обязательно поешьте, это поможет быстрее поправиться, – сказала она и улыбнулась.

Ей нравилась Лусия, и она хотела видеть ее счастливой вместе с сэром Робертом. Она говорила, какая это будет великолепная пара: оба красивые, высокие и как идеально сложены! И поскольку сэру Роберту нужна была умная жена, расчетливая хозяйка, то, по ее мнению, Лусия как нельзя лучше подходила на эту роль.

Мисс Вернадес была не притязательна ни в еде, ни в одежде, ни в подарках, и не требовала ничего сверхвозможного, не капризничала и была довольно выдержана. А то, что девушка любила животных, это даже хорошо – будет настоящей матерью для их с сэром Робертом детей. Но при этом миссис Хатсон всегда морщилась и качала головой, видя «преступления» кота.

– Миссис Хатсон, вы не знаете, кто такой Генри Морган? – спросила Лусия, отчего экономка чуть ли не выронила поднос.

– О, Господи, неужели все-таки поймали?!

– Да, в газете статья о каком-то Генри Моргане… «Губернатор Томас Модифорд, содействовавший грабительским походам Генри Моргана, известного английского пирата, отстранен от должности… Вместе с другими лицами, участвовавшими в поджоге Панамы, Генри Морган приговорен к смертной казни через повешение… Сейчас известный английский пират отбывает наказание в Тауэре и ждет окончательного вынесения приговора высшей судебной инстанцией Соединенного Королевства…».

– О, Господи, Святая Твоя воля. Неужели и на земле возможна справедливость?!

– Миссис Хатсон, вы о чем?

– Этот гнусный пират много крови попортил честным людям, а его считают чуть ли не национальным героем!..

– Тут еще о каком-то Сальваторе[23]23
  Спаситель (исп).


[Закрыть] упоминается… «Коранте» сообщает, что «в водах Атлантики объявился некто по имени Сальватор, чье происхождение неизвестно», однако есть предположения, что «он мавр». По кровожадности и зверствам он ничуть не уступает Генри Моргану и Оливеру ван Дейку. «Добычей Сальватора становятся все суда, идущие из Англии, Франции, Голландии… Сальватор осмеливается нападать на корабли Соединенного Королевства и часто оказывается в нейтральных водах Атлантики. До сих пор никто его не видел, а те, кто видели, покоятся на дне океана».

– Бог ты мой, что за напасть такая! – пробормотала экономка. – Одно чудней другого. Эх, если бы не эти губернаторы!.. Они покрывают пиратов, иначе и быть не может. Наживаются на Бог знает чем! Вот потому пираты безнаказаны. Но Господь всё видит и когда-нибудь положит конец этому безобразию. И сэр Томас Модифорд получит по заслугам. Эх, если бы…

Голос миссис Хатсон осекся. Она смотрела выпученными глазами туда, где до этого находился поднос с бульоном.

Феликс, не тратя времени, спокойно лакал бульон на столе. Его мордочка и лапы были испачканы маслом, и теперь он, сытно покушав, умывался, вылизывая последние капли бульона и стекавший на пол жир.

Экономка была крайне недовольна и рассержена, однако, ничего не сказав, быстро все убрала, спустилась на кухню и принесла новую порцию бульона…

* * *

Шли дни за днями, и Лусию стало беспокоить то, что от Роберта не было до сих пор никаких известий. Не могло же с ним что-то произойти? Сэр Эдвард также был недоволен отсутствием сына, но молчал. Его молчание было тягостно девушке, поскольку, кроме экономки и кота, ей и поговорить было не с кем.

От Альберта Лусия регулярно получала письма и знала о его успехах и неприятностях, но самой писать не решалась. Да и что она могла написать? Что Альберт оказался прав в отношении брата?! Что Роберт не просто избегал ее, а искал любой предлог, чтобы не приехать?! Она не верила, что есть такие дела, которые не могут подождать!

К тому же из Лондона всё чаще стали приходить дурные вести: участившиеся случаи нападений, грабежа, недовольство городской бедноты. Когда же эти вести доходили до Йоркшира, они обрастали такими подробностями, что становилось просто страшно.

Лусия всё чаще пропадала в библиотеке, пытаясь за чтением «скучных» ей философов представить, что сказал бы в данном случае сэр Роберт или что подумал. «Если он не любит ее, если ему не нужна жена, то почему молчит? Почему не скажет ей прямо о своих чувствах, не скажет, что она ему безразлична?!» – думала Лусия, сидя в его рабочем кресле.

Возле ног девушки терся Феликс. В отсутствие Роберта кот совсем обнаглел и уже не боялся покидать третий этаж и всё чаще появлялся «на людях»: на кухне, в гостиной, в холле, в библиотеке.

Сэр Эдвард закрывал глаза на проказы кота. Ему искренне было жаль Лусию. Его сын оказался не так уж хорош, как все думали. Вместо того, чтобы быть чаще дома, чтобы поддержать невесту, он торчит незнамо где. В Вестминстерском дворце он давно не появлялся, как ему сообщили, и в Роял-Сэсаити его видели последний раз только в сентябре. Оставался его дом на Даунинг-Стрит, о котором не знала Лусия. Роберт Льюис купил его, намереваясь сделать подарок будущей жене, поэтому об этом доме все молчали до поры до времени. После свадьбы Роберт планировал перевезти жену в Лондон, и спокойно продолжать работать.

Лусия чувствовала себя одинокой! Она совсем не знает Роберта. Но что или кто поможет ей узнать его?!

В большой светлой библиотеке Готорнов хранилось много старых газет, и Лусия решила разобрать их. Ей нравился древесный и дурманящий цветочный аромат, странно опьяняющий запах книг, с легкой кислинкой кожаных корешков, с едва уловимым ванильным привкусом потертых, пожелтевших от времени страниц… Девушка, глубоко и радостно вздохнув, раздернула тяжелые бардовые гардины… Утренний свет живо озарил библиотеку, упал на стол Роберта Льюиса, где были прошлые номера газет. Как давно Роберт не был в библиотеке! Как давно не приезжал домой! За полгода на газетах осела такая пыль, что девушка отчаянно зачихала. И от ее чиха Феликс забился под стол.

Вдруг внимание девушки привлекла статья годичной давности. Под огромной стопой книг и газет одна единственная «La Gazzet» была на испанском языке. Она взяла газету в руки и то, что она там прочла, вызвало у нее очередной приступ кашля и чихания. В статье сообщалось, что дон Франсиско Тенорио и его дочь – Лусия Вернадес де Сааведра – погибли в результате кораблекрушения, и по этому случаю близким приносят соболезнование.

Лусия в одно мгновение вспомнила всё: нападение салийских пиратов, ужасный зловонный мешок, дом Саида, Фатиму, «Οβίδιος», Фокса и, разумеется, Дэвида Мирра…

У Лусии закружилась голова. Она села на стул, чтобы не упасть. «Роберт, он мог это прочитать!» – пронеслось у нее в голове. – «Вот почему он так ведет себя! Он не знает, кто я есть на самом деле! Но почему он прямо не скажет об этом? Почему не поговорит со мной?! Неужели можно поверить в эту чушь?!». Но «чушь», действительно, казалась правдой. В статье приводились неоспоримые факты гибели дона Франсиско и его дочери.

Внутри Лусии всё похолодело. «Я должна ему всё объяснить. Мне надо написать письмо в Испанию. Почему я не сделала этого прежде?! Я совсем забыла о том, что и Каталина, и мой дядя могут думать (и по праву считают!), что я мертва. Вероятно, эпидемия давно прошла…»

Внезапно ее думы прервал отчаянный вопль кота. Шерсть на нем вздыбилась, и после того, как черные от грязи сапоги вошли в библиотеку, кота уже не было – он выпрыгнул в окно и повис на трубе.

Это был Роберт. Он приехал столь неожиданно и тихо, что девушка даже не услышала его шагов.

Какая-то резкая перемена произошла в Роберте. У него был болезненно-серый цвет лица, под глазами – темные круги.

Поздоровавшись, Роберт первым делом спросил:

– Где отец?

– Сэр Эдвард отдыхает, – ответила Лусия, немного обескураженная его внезапным появлением, но, поскольку у нее в руках была злосчастная газета и прятать ее было уже бесполезно, она протянула ее Роберту.

– Я хочу с вами поговорить.

– Не сейчас.

– Мне надо с вами поговорить! Это срочно!

– Я сказал, завтра.

Но Лусия знала, что завтра он скажет, что снова не готов к разговору. Роберт избегал ее, и вот сейчас он даже говорить с ней не хочет. Если она не объяснится с ним, завтра может быть поздно.

– Стойте, сэр Роберт Льюис Готорн! У вас никогда для меня нет ни времени, ни сил. И вас нет ни сейчас, ни сегодня, ни завтра… никогда!

Роберт остановился и внимательно посмотрел на нее.

– Вы видели эту газету и, вероятно, уже читали ее?

Лусия подошла ближе и стала трясти злосчастной газетой у Роберта перед носом. Роберт выхватил газету и порвал ее.

– Что это значит? – не поняла Лусия.

– То, что там написано, – это бред.

– И вы не считаете, что я погибла?

– Если вы полагаете, что я в своем доме столько времени терпел бы самозванку, то вы меня совсем не знаете! Послушайте, дорогая Лусия. Если бы я думал, как написано в той газете, то вас давно бы не было в нашем доме…

Лусия перевела дыхание и с надеждой посмотрела в холодные серые глаза Роберта.

– Что случилось? – спросила она. – Почему вас так давно не было?

– Я пока не могу вам сказать. У меня очень мало времени, и я должен поговорить с отцом.

По обыкновению, чмокнув ее в лоб, Роберт удалился.

Лусия была разочарована. Их разговор так и не состоялся. Она хотела с ним поговорить о многом, но Роберт был, как всегда, слишком занят, чтобы слушать ее глупости. Единственное, что теперь ее успокаивало, – это то, что Роберт Льюис не считает ее самозванкой и все ее опасения напрасны.

Роберт изменился, но не изменил своего отношения к ней. Его невнимательность, холодность вселяли в девушку неуверенность в том, правильно ли она поступает, оставаясь и дальше в доме Готорнов…

Глава 10

Лусия вошла в вестибюль. Она только что вернулась с конной прогулки. Сэр Эдвард сопровождал ее. Уже выпал первый снег, и девушка стряхивала снежинки с сапог и плаща.

Афродита скоро станет матерью, и ей было уже тяжело носить ношу, даже такую легкую, как Лусия. Поэтому девушка, не забывая подругу, всё же старалась не беспокоить ее и предпочитала совершать прогулки на других лошадях, которых подбирал для нее конюх Джеферсон.

Вот уже больше месяца Роберт Льюис не появлялся в Йоркшире. После того разговора в библиотеке и странного разговора с отцом (Эдвард Льюис был так взволнован, что пришлось его срочно отпаивать травами), Роберт уехал, ничего не объяснив и даже не попрощавшись.

У сэра Эдварда Лусия тоже не могла дознаться правды, и потому решила больше ни о чем не спрашивать, предоставив событиям идти своим чередом.

Ее больше всего волновало здоровье мистера Готорна. Экономка мисс Хатсон ужасно боялась, что он не доживет до того момента, когда его сын наконец женится.

Однако, несмотря на предписания врачей и опасения миссис Хатсон, сэр Эдвард предпочитал больше времени проводить на свежем воздухе и снова занялся уроками фехтования. Лусия была его послушной ученицей…

– Лусия, держи дистанцию, – учил ее сэр Эдвард. – Теперь правее, смелее… Вот, делай выпад… Ну же! А друа! Алле… оп! Альт!.. Левее… Лусия, эт-ву прэ?..

Вернувшись к себе, Лусия нашла Феликса всё также спящим.

– Лодырь и бездельник, – ласково сказала она. – Твоя хозяйка вернулась.

Но кот и не думал подниматься.

– Хорошо же, я оставлю тебя без вкусненького.

Потом Лусия подошла к столу. На столе был поднос с тарелкой супа и запеченное мясо молочного поросенка, от которого осталось только полбока. Следы преступления тянулись к Феликсу.

«Странно, – подумала она, – я не заказывала куриный суп… Это, вероятно, миссис Хатсон озаботилась». Да, после такого обеда кот был сыт и не желал просыпаться.

Лусия скинула с себя плащ и расположилась в кресле. «Господи, вразуми меня! Если Роберту не нужна жена, если ему нужна не я, то дай мне знать… Я тут же покину Англию», – так молилась она. «Роберта ничто и никто не заставит на мне жениться. Почему он молчит?».

Девушка снова подошла к столу. Какой странный запах у этого супа или мяса? Надо было сильно постараться, чтобы его так испортить.

Лусия взяла чернила и бумагу. Но писать не могла. Рука предательски дрожала.

«Я скоро сойду с ума!» – воскликнула она. Состояние депрессии, невроза вновь вернулось к ней. Врач посоветовал принимать отвар ромашки и мелиссы. Но травы не очень помогали. И вот теперь – она письмо даже написать не может! И этот противный кот такой неблагодарный!

Лусия посмотрела на Феликса. Как-то странно он в последнее время себя вел, подозрительно странно.

– Феликс, – позвала девушка, но кот не откликался. Он даже не пошевелил ухом, как обычно он это делал, когда ему лень было подняться. «Феликс».

Лусия склонилась над котом и дотронулась до него. «Фе…», – голос девушки перешел в отчаянный вопль…

Кот был мертв. Прибежавшая на крик миссис Хатсон сразу всё поняла. Она распорядилась, чтобы бездыханное тело животного вынесли слуги.

– Я не понимаю, что произошло? – сквозь слезы говорила Лусия.

– А я, кажется, знаю, в чем дело… Вы сами это пробовали?

Лусия посмотрела на поднос с куриным супом.

– Нет.

– И Слава Богу.

– Я думала, что это вы принесли.

– Нет, что вы. Я не знала, когда вы вернетесь, поэтому не спешила с обедом.

– Тогда… тогда… – Ужас отразился в глазах Лусии. Её кто-то хотел отравить, и бедный Феликс поплатился за свое чревоугодие!

У девушки замерло сердце и похолодели руки.

– Я прикажу убрать это? – вкрадчиво спросила экономка.

– Я не знаю… да, наверное, да, – только и смогла вымолвить Лусия.

* * *

Поскольку Роберта Льюиса в Йокшире не было и не было никого, кто бы мог разобраться в данной ситуации, сэр Эдвард приказал никого в дом не пускать и всю еду, которую давали ему и Лусии, пробовать сначала слугам.

Сэр Эдвард ужасно боялся того, что случай с отравлением кота станет достоянием газетчиков. «Не хватало ещё, чтобы это происшествие попало на страницы газет!» – говорил он.

Ситуация была наисквернейшая, тем более в Лондоне со дня на день должны были объявить о результатах выбора в Парламент. «Это могли сделать завистники моего сына», – добавлял мистер Готорн. – «Уж сколько раз они покушались на его жизнь».

Лусия молча глотала обиду и страх, который буквально парализовал ее. Всякий раз, когда она вспоминала Феликса, ее охватывала дрожь. Сидеть в Йоркшире и ждать с минуты на минуту, что тебя могут отравить?! Это было выше ее сил. И вот она решилась тайно ехать в Лондон…

У миссис Хатсон она выпытала, где может быть Роберт Льюис и, узнав адрес, рано утром отправилась в путь.

Чтобы не быть узнанной, она оделась как мальчик (благо, что костюм одного из слуг оказался ей впору), спрятала волосы под беретом (вроде того, что носил сэр Эдвард) и, на всякий случай, захватила кухонный нож.

Её поступок можно было оправдать только тем, что она находилась на грани нервного срыва. «Если Роберт не выслушает меня, если он скажет, что не любит меня, я навсегда покину Англию», – думала она…

Она так спешила, что уже к вечеру показались меловые куэстовые гряды. Она совершенно не знала Лондон, и вот теперь перед ней стояла непростая задача выбрать правильную дорогу.

После пожара, произошедшего пять лет тому назад, Лондон еще не был восстановлен, и вниманию девушки предстали разрушенные, обгоревшие здания. Сити более всего пострадало от пожара, и буквально из пепелища вырастала биржа, резиденция бургомистра, ратуша, собор святого Павла.

Лусия повернула направо и оказалась возле Тауэр Бридж, который соединял две части города. А за мостом высилась грозная крепость – «Белая башня» Тауэра. При взгляде на нее у Лусии похолодело внутри, и она повернула назад, к собору Саусвёрка, выполненного в готическом стиле. За ним открывался вид на заснеженный парк с маленькой церквушкой в честь св. Мартина.

Проехав через парк, Лусия оказалась возле стен Вестминстерского аббатства, которое, помнится, еще совсем недавно принадлежало ордену св. Бенедикта. А ближе к реке располагалось и само здание парламента – Вестминстерский дворец.

«Здесь бывает Роберт», – подумала Лусия, и подстегнула лошадь. – «Надо скорее добраться до дома». Но вскоре девушка поняла, что опять повернула не туда и вновь оказалась на улице Мелл.

Редкие прохожие, спешившие домой в столь поздний час, шарахались от Лусии в стороны, потому что выглядела она вполне устрашающе: глаза горели на бледном лице, уставшем от скорой дороги; волосы были растрепаны, и из-под плаща торчала рукоятка ножа. Одни бы сочли ее безумной, другие – сбежавшей из Тауэра заключенной…

Наконец, обогнув дворец святого Джеймса и взяв вправо, она оказалась на центральной улице – Уайтхолл, и при редком свете фонарей отыскала дом Роберта.

Ещё издали Лусия увидела свет в доме. «Значит, Роберт там», – проговорила она едва слышно.

Дворецкий не хотел ее пускать, но она, разгоряченная дорогой, на лошади въехала в вестибюль дома и, растолкав слуг, вбежала на второй этаж. Она буквально влетела туда, где слышались голоса и смех. И – замерла от неожиданности…

Роберт Льюис, как ни в чем не бывало, сидел за столом и что-то писал, а рядом, обняв его за шею и склонив голову с рыжей копной волос, стояла какая-то женщина.

Когда дверь с оглушительным грохотом раскрылась, женщина подняла голову… Понадобилось немало времени, чтобы Лусия узнала эту женщину. Это была Иоанна Сноурсон – модистка, которая шила для Лусии свадебное платье. Улыбка застыла на лице женщины. Без пенсне, с распущенными волосами, в платье сапфирового цвета и с глубоким декольте, Иоанна выглядела гораздо, гораздо моложе и казалась чуть ли не ровесницей Лусии. «Чаровница» мило улыбнулась, вильнула бедрами и исчезла в холле.

Лусия почувствовала приступ тошноты. Ее самые худшие опасения подтвердились. Она прислонилась к двери, чтобы не упасть. А Роберт тем временем выпроваживал слуг.

– Как вы здесь оказались? – спросил он строго. – Вы знаете, что я терпеть не могу неожиданности!

– Я вижу, что зря приехала. Прощайте, – тихо сказала Лусия. – И думаю, теперь уже навсегда.

– Я никуда не отпущу вас. Уже слишком поздно.

– Слишком поздно для чего?

Лусия отвернулась от Роберта, чтобы скрыть слезы.

– Почему вы не сказали, что не любите меня? Я бы давно уехала и не надоедала бы вам своим присутствием.

Мистер Готорн, наконец, понял, в чем дело. Он подошел к девушке и, взяв ее за руку, подвел к креслу.

– Я думаю, настало время нам объясниться.

– Нам?! Нам не о чем больше говорить!

– То, что вам, может быть, сейчас показалось, вовсе не то, что вы могли бы подумать.

– А что я должна была подумать? Что я вообще могу думать?! Разве я умею думать?! С вашей точки зрения, сэр Роберт Льюис, я вообще думать не способна! Но я все равно скажу вам то, что думаю. Эта женщина, что была с вами… Это Иоанна Сноурсон!

– Это не имеет значения.

– Иоанна Сноурсон – ваша любовница!

– Ничего подобного, – спокойно возразил Роберт. – Она пришла за расчетом.

– В столь поздний час?!

– Она живет на соседней улице… К тому же, какая нелегкая привела вас в столь позднее время?! Как вообще вы добрались из Йоркшира? Вы одна?

Лусия ничего не ответила. Она поняла только одно: как глупо было доверять человеку, который не любит ее и никогда не полюбит.

Иоанна Сноурсон… Теперь Лусия не сомневалась, что она его любовница. Только почему мистер Готорн не хочет сознаться в этом? Ну, да, конечно, с его положением в обществе, с его связями опускаться до уровня какой-то модистки?!

В эту минуту Лусии было противно даже взглянуть на того, из-за которого она проделала столь долгий путь.

Хлопнувшая дверь отвлекла ее от мыслей. Это Иоанна Сноурсон покинула дом. А ведь дом на Даунинг-стрит предназначался ей, Лусии, как невесте и полноправной хозяйке! Однако, что Господь не делает, все к лучшему. Слава Богу, что она узнала обо всем до того, как стала женой мистера Готорна.

– Я еду в Испанию. Вы могли бы озаботиться, чтобы мне снарядили все необходимое для дороги? – сказала она и отстранила руку Роберта.

– Я никуда не отпущу вас, – сказал он, выпрямляясь. – Я не могу вас отпустить.

– Неужели после всего, что я видела, вы еще думаете, что я выйду за вас замуж?!

– Я не думаю, я в этом уверен. К тому же, вы ничего не видели такого, из-за чего стоит нервничать.

– Нервничать?! Да я просто возмущена вашим поведением!.. Зачем я вам нужна? – в голосе Лусии слышались скупые слезы. – Вы не любите меня, а без любви нас ничто не может связывать!

– Ошибаетесь. И я могу доказать вам это. Семьи, в которых бушуют страсти, обречены. В семейных отношениях на первом месте должны быть разум и расчет. Вот вы, признайтесь, разве любите меня?

Лусия посмотрела в туманные глаза Роберта.

– До этого момента мне казалось, что да. Теперь не знаю.

Роберт Льюис улыбнулся и присел рядом с ней.

– Вы ещё совсем девочка, – сказал он, притянув ее к себе. – И ничего не понимаете в жизни. Страсти не ведут к счастью, запомните это. Путь истинного благополучия – это путь благоразумия и расчета. Только разум и расчет могут служить надежной основой семейных отношений. А вы – довольно умное создание, не так ли?!

Лусия не знала, почему не оттолкнула Роберта, почему слушала тот бред, который он говорил.

Она уже так настрадалась! Ведь ей нужно было совсем немного – человеческого тепла, внимания, нежности. Ее отец и мать, которую она смутно помнила, очень любили друг друга, во всяком случае, так говорила кормилица Каталина. Да и у отца, бывало, когда он вспоминал свою рано ушедшую жену, наворачивались на глаза слезы. И теперь ей пытаются внушить, что любви нет, что она должна жить по законам разума, а страсти и эмоции – не то, чтобы грех, они не достойны даже того, чтобы о них говорили в приличном обществе!

Девушка так устала от одиночества, да еще ее любимое создание – рыжий кот, которому она в последнее время доверяла все самое сердечное, дарила всю нежность, на которую только было способно девичье сердце, пало от руки какого-то негодяя!

– Меня хотели отравить, – прошептала Лусия и разрыдалась. Нервное напряжение, в котором она пребывала последние месяцы, наконец, прорвалось бурным потоком слез.

Роберт, которому довольно часто приходилось видеть женские слезы и который всегда оставался равнодушен к ним, вдруг почувствовал, что сам готов расплакаться. В его душе что-то всколыхнулось, и он ещё сильнее прижал к себе Лусию.