Электронная библиотека » Джулия Тиммон » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "По прихоти судьбы"


  • Текст добавлен: 27 мая 2022, 04:53


Автор книги: Джулия Тиммон


Жанр: Короткие любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

3

Может, он правда не обратил внимания на мою странность? – размышляю я, откидываясь на спинку стула и стараясь расслабиться. Может, задумался о чем-то своем или не увидел в моем жесте ничего необычного?

Выглядываю в окно. Во дворе Брэда нет машины. Он заводит ее в гараж только на ночь. Значит, еще не приехал. Мое сердце внезапно сжимается от желания навек спрятаться в своем тесном мирке, где есть только те, кто знает обо мне все и давно не задает лишних вопросов, не бередит мои раны ни умышленно, ни случайно. Где не встречается странных парней, с которыми приходится тщательно подбирать слова и притворяться счастливой, но на каждом шагу спотыкаться и чувствовать себя дурой.

Перевожу взгляд на Дэниела и пытливо всматриваюсь в его сосредоточенно-спокойное лицо. Кто он такой? Зачем послан мне судьбой? Надолго ли?

– Надо что-нибудь придумать, – решительно говорит он.

– В каком смысле? – недоуменно спрашиваю я.

– Насчет твоей работы, – говорит Дэниел. – Чем бы ты хотела заниматься?

– Гм… – Теряюсь.

– К чему у тебя склонности, что интересует? – терпеливо и невозмутимо спрашивает он. – Не торопись – если надо подумать, подумай.

Киваю и погружаюсь в размышления.

– В колледже я изучала историю культуры и искусств… Весьма охотно и успешно. А серьезно работать пошла только… гм… чуть меньше двух лет назад.

– Понятно, – говорит Дэниел. – Культура и искусство… Так-так… – Он кивает и какое-то время корпит над шкафом молча.

Я не знаю, что и думать, уже лелею смутные надежды, боюсь сильно увлекаться мечтами и не понимаю, как человек с улицы умудрился столь легко войти ко мне в доверие.

Когда шкаф почти готов, Дэниел без слов берет с подоконника сотовый, который достал из кармана джинсов, прежде чем я понесла их в ванную, и, ничего мне не объясняя, набирает какой-то номер.

– Хэзер, здравствуй, это Дэниел Суитмен. – Хэзер, кем бы она ни была, что-то отвечает, и Дэниел смеется. – Нет-нет, новостей для тебя нет. Я по другому вопросу…

Он говорит, что его хорошей знакомой, с таким-то образованием нужна работа по душе. Заявляет, что у нее, то есть у меня, привлекательная внешность и приятная манера общаться. Слушаю его, красная от неловкости.

Хэзер затягивает какую-то длинную речь, а Дэниел лишь изредка дакает, давая понять, что следит за ее мыслью. Потом произносит слова благодарности, говорит, что будет надеяться, и на этом их беседа заканчивается. Он смотрит на меня с победным видом.

– Эта мадам – директор галереи современных художников и владелица компании по купле-продаже картин. Сказала, что ничего конкретного предложить пока не может, но на днях станет известно, освободится ли место агента. Нынешняя агентша, не исключено, загнала за астрономическую сумму искусную подделку, причем не случайно – умышленно. Если это предположение подтвердится, ее тотчас попросят. Тогда…

В испуге кручу головой.

– Агент по продаже картин? Да ты что! У меня же в этом деле никакого опыта!

– Главное – базовые знания. Плюс уверенность в себе, смелость и вера в победу, – твердо произносит Дэниел, и я, будто заколдованная, тут же прекращаю спор и только часто моргаю, пока не вполне понимая, что происходит. – Если это место освободится, ты должна будешь попытать счастья, – продолжает Дэниел. – Заодно проверишь, на что ты годишься, и попробуешь на вкус настоящую богемную жизнь. Разве тебе не интересно?

– Интересно, – почти шепотом отвечаю я, с трудом заставляя губы двигаться.

Дэниел счастливо улыбается.

– Думаю, до конца следующей недели этот вопрос решится. Тогда я сразу позвоню. – Он спохватывается. – Кстати, дай мне свой телефон.

Диктую номер сотового и домашнего, и Дэниел вводит их в записную книжку.

– Пока есть время, на всякий случай подготовься, – советует он. – Поинтересуйся, что это за работа, настройся, попредставляй себя в роли агента. Ну сама понимаешь.

– Угу, – мычу я, веря и не веря, что происходящее не плод моего воображения.

Дедушка и бабушка Монтгомери привозят Лауру, когда гарнитур почти собран. Я сбегаю вниз, молясь про себя, чтобы ни мать, ни отец Ричарда не пожелали взглянуть на новую мебель, и придумывая, что бы такое сказать, дабы не обидеть их и при этом поскорее спровадить.

– Ма-а-ам! – кричит Лаура, выскакивая из машины и бросаясь мне на шею так восторженно, будто мы не виделись целую неделю. Впрочем, общаться нам доводится до обидного мало: в пять вечера я забираю дочь из садика, а в девять она уже ложится спать. Что поделать!

– Привет, моя радость! Как отдохнула?

– Очень, очень, очень хорошо! – звонко докладывает Лаура. – Дедушка купил мне новые качели. Мы повесили их в саду, между теми двумя самыми большими деревьями, помнишь? А бабушка…

Она взахлеб рассказывает обо всем, что приключилось с ней за сегодняшний день, а мы, взрослые, лишь переглядываемся и не можем даже поздороваться.

– Ну-ну, балаболка, завелась и не остановить, – наконец с ласковой ворчливостью прерывает ее Роузмари, мать Ричарда. – Дай хоть поздороваться с мамой.

Лаура умолкает, шумно переводит дыхание, смотрит на бабушку с озорной улыбкой и вытягивает вперед ручки.

– Пожалуйста, говори.

– Спасибо, – отвечает Роузмари.

Мы хором смеемся. По-моему, они не намерены гостить у нас ни часа, отмечаю я, бросая быстрый косой взгляд на окна детской. Джералд стоит, опираясь на дверцу машины, Роузмари оставила сумку в машине, а если бы планировала зайти, непременно взяла бы ее. Ведь в сумке телефон, расческа и прочие нужные вещи…

– Здравствуй! – Роузмари подходит и обнимает меня. За ней следом приближается и Джералд.

– Здравствуйте! – восклицаю я, широко улыбаясь, но не спеша пригласить гостей в дом.

Лаура смотрит на свои окна, видимо что-то разглядывает сквозь щель между занавесками и вскидывает в воздух кулачок.

– Мебель!

Не успеваем мы произнести ни звука, как она шквалистым ветром влетает в дом и, стуча по ступеням сильными плотными ножками, несется наверх. Я на мгновение закрываю глаза. Ну и положеньице!

– Привезли? – с материнской улыбкой спрашивает Роузмари. – Все нормально?

– Гм… да, – лепечу я.

– Что ж, пойдем взглянем на ваши покупки.

Не замечая моего замешательства, свекор и свекровь входят в прихожую и останавливаются возле диванчика, который Лаура, опьяненная восторгом, как видно, не заметила. Почти негнущимися ногами следую за ними и прислушиваюсь к звукам наверху. Лаура что-то говорит, а голос Дэниела едва уловим. Если не знать, что он там, можно подумать, что Лаура болтает сама с собой. О чем они толкуют? Узнала ли она одежду отца? Надеюсь, нет… Когда Ричард погиб, ей было всего четыре годика.

Проклятье! Как же я не подумала о том, что если кто-нибудь придет и увидит Дэниела в шортах и футболке Ричарда, тотчас решит, что у нас с ним что-то серьезное… может, даже осудит меня. И будет бесполезно что-либо объяснять.

– Очень симпатичный, – заключает Роузмари, рассмотрев диванчик со всех сторон. – Мягкий, с высокой спинкой и, наверное, удобно разбирается.

Киваю.

– Да… – Поднимаю руку, но одергиваю себя и сжимаю пальцы в кулак, не успев и прикусить ноготь.

– А почему они поставили его здесь? – хмурясь спрашивает Джералд.

– В самом деле? – удивляется Роузмари.

Хихикаю, качаю головой.

– Произошла невероятная история…

Начинаю сбивчиво рассказывать о заглохшем грузовике, а Роузмари, поглядывая на меня через плечо, идет к лестнице. Джералд следует за ней.

Все пропало!

Плетусь за ними, продолжая говорить, и суматошно придумываю, как бы покороче и поубедительнее объяснить, откуда взялся Дэниел. Из детской нам навстречу выскакивает Лаура.

– Бабуля, дедуля, вы только взгляните! – Она хватает Роузмари и Джералда за руки и тянет их к своей комнате, чтобы скорее похвастаться. – Дэниел говорит, что в шкаф уже можно повесить платьица! И расставить игрушки на самом верху!

– Дэниел? – Роузмари приостанавливается на пороге и, вскидывая брови, оглядывается на меня.

Киваю, пытаясь не казаться сконфуженной, а сама вся красная – не пойму почему.

– Да-да, проходите. Сейчас я дорасскажу, как все вышло, самой не верится…

Протискиваюсь между Джералдом и Лаурой, и им, чтобы пропустить меня, приходится расцепить руки. Останавливаюсь посреди комнаты и указываю на Дэниела, который как ни в чем не бывало прикручивает дверцу к последнему низенькому шкафчику.

– Познакомьтесь, – произношу я.

Дэниел поворачивает голову и приветливо кивает застывшим у двери Роузмари и Джералду. Лаура, приплясывая от нетерпения – ее переполняют впечатления и восторги, – смотрит на каждого из нас по очереди, в том числе и на Дэниела.

– Это Дэниел Суитмен, – говорю я, ловя себя на том, что от необоснованного волнения мой голос звучит неуместно торжественно. – А это… – Запинаюсь, но тут вспоминаю, что о муже я не обмолвилась Дэниелу ни словом, поэтому бабушку и дедушку Лауры он может вполне принять за моих родителей. Главное, правильно их представить. – Мистер и миссис Монтгомери, – торопливо договариваю я, чувствуя, что вот-вот запутаюсь в правилах игры, которые на ходу сама же и придумываю. С губ слетает бесшумный вздох.

Дэниел сдержанно улыбается.

– Очень приятно…

Взгляд Роузмари останавливается на шортах Ричарда, она бледнеет, на мгновение замирает, рассеянно кивает и, пробормотав «прекрасный гарнитур», быстро выходит из комнаты.

Дэниел едва заметно пожимает плечами.

Лаура присаживается на корточки и заглядывает в наполовину открытый шкафчик.

Джералд смотрит вослед жене задумчивым взглядом и медленно идет за нею.

Я какое-то время стою на месте, будто вросла в пол. Потом, когда шаги Роузмари и Джералда раздаются уже на нижних ступенях, срываюсь и мчусь за ними.

– Подождите! Куда же вы?!

Роузмари останавливается у нижней ступени, поворачивается и шепчет дрожащими губами:

– Я все понимаю… Но почему ты скрывала от нас? Почему не предупредила?

Я кручу головой.

– Да нет же, послушайте!

Роузмари приподнимает руку, вялую, точно слепленную из теста.

– Не надо, ничего не объясняй.

Замечаю в ее глазах слезы и задыхаюсь от отчаяния. До чего нелепо все складывается! Джералд берет жену под руку и ведет к выходу.

– Подождите же! – кричу я. – Вы все не так поняли! Задержитесь хотя бы на несколько минут!

Роузмари машет рукой.

– Потом, – слабым голосом отвечает она. – Потом непременно обо всем поговорим. Сейчас не время.

Всплескиваю руками. Что делать? Не силой же удерживать их здесь, не бросаться же под колеса машины! Может, сейчас и правда не время. Потом все обсудим. Только до ужаса не хочется, чтобы Роузмари понапрасну страдала.

Выбегаю на крыльцо и кричу в последний раз, когда они уже садятся в свой «субару»:

– Это совсем не то!

Роузмари взмахивает рукой, кивает и захлопывает дверцу. Несколько мгновений спустя машина едет прочь со двора. Смотрю ей вслед, и мне кажется, что плечи Роузмари вздрагивают. Неужели плачет?

Плетусь назад в дом сама не своя. Дня безумнее, чем этот, в моей жизни давненько не случалось. Никто ни в чем не виноват, все желают друг другу добра, и каждый неизвестно от чего страдает…

С минуту стою посреди прихожей совершенно потерянная. Потом скрепя сердце задумываюсь о том, как теперь быть с Роузмари. Решение приходит мгновенно: позвоню ей завтра или сегодня же, позднее, когда провожу Дэниела, и наконец успокоюсь. Иной раз беседовать по телефону гораздо легче, только бы не дрожал голос. Того же, что отражается в твоих глазах, и сидишь ли ты, нервно покачивая ногой, или расхаживаешь из угла в угол, никто не видит.

А с Дэниелом… Задумываюсь, понял ли он, что произошло нечто крайне неприятное, слышал ли мои крики. Может, да, а может, и нет. У Лауры столь звонкий голосок и болтает она так непрерывно, что заглушает все прочие звуки вокруг. А внезапную бледность Роузмари Дэниел мог принять за что угодно, например за признак некой болезни, или вообще не заметить.

Уверяя себя в том, что он взглянул на наши странности именно так, иду в ванную на первом этаже и споласкиваю лицо холодной водой, чтобы скорее улеглось волнение. Поднимаю голову и внимательно смотрю на свое отражение в зеркале.

Глаза немного красные, волосы слегка растрепались, щеки бледные, как обычно последние два года… Но глаза сияют странным новым блеском, а губы алее обыкновенного, будто пробудились от затяжной спячки и снова мечтают о поцелуях… Черт! Я только что чуть ли не клялась Монтгомери, что ни о чем подобном и не помышляю. А сама…

Легонько шлепаю себя по губам. Вытираю лицо полотенцем и проверяю, не высохла ли одежда Дэниела. Джемпер еще влажноват. А джинсы сухие. Пятна, по счастью, исчезли бесследно, хоть я так и не поняла, что за гадость была в кукольном кофейнике.

А почему, собственно, я стала оправдываться? – вдруг задумываюсь я. Что, если бы у нас с Дэниелом в самом деле завязался роман? Готова ли я? Имею ли право?

Провожу рукой по его джинсам, пытаясь представить, что мы стали встречаться. Чувства в груди смешиваются, и ничего невозможно понять…

На ум вдруг приходит другая мысль, и я вмиг спускаюсь с небес на землю: а есть ли основания полагать, что Дэниел не прочь вступить со мной в близкие отношения? Может, он такой по натуре: помогает всем, кто в этом нуждается, и не подразумевает больше ничего?

Краснею от стыда, обхватываю голову руками. Кажется, я по случайности зашла в лабиринт, блуждаю по нему целый день и никак не найду выхода…

Стою в растерянности, не знаю, как долго. Потом вдруг спохватываюсь, подставляю под кран с холодной водой голову, быстро вытираюсь махровым полотенцем, зачесываю мокрые волосы назад, утягиваю их резинкой в хвост и, глубоко вздохнув, иду в детскую.


Поднимаясь по лестнице, с содроганием раздумываю о том, не ждет ли меня очередной сюрприз. Что, если Лаура все-таки узнала отцовскую одежду? Что, если рассказала Дэниелу о нашей беде? Или стала задавать идиотские вопросы вроде: нравится ли вам моя мама?

Первое время она все не могла взять в толк, что случилось с папой, хоть я и не морочила ей голову сказками о том, что он в длительной командировке и когда-нибудь непременно вернется. Честно поведала, что папы больше нет. Целый год она ждала его, без конца заводила о нем речь, потом мало-помалу стала свыкаться с мыслью, что ее мечтам не сбыться. А около полугода назад начала задавать мне странные вопросы: почему все тети с дядями, а ты всегда одна и одна? Почему у Сэнди и Кэрри два папы, а у меня ни одного?

Признаюсь, я даже забила тревогу. Обратилась к своему врачу, и он спокойно объяснил, что девочке хочется, чтобы в доме рядом с мамой был мужчина. До меня стало доходить, что, хоть Лаура и помнит своего папу, она не сознает всю глубину приключившегося с ним несчастья и инстинктивно ждет, что жизнь придет в норму. Впрочем, я, конечно, не рассказала ей всех подробностей его гибели. Для этого она еще слишком мала и чиста душой.

Приближаясь к детской, на миг закрываю глаза и прислушиваюсь. Тишина. Странно…

Заглядываю внутрь и замираю от неожиданности: Лаура сидит на плечах у Дэниела, он стоит лицом к высокому шкафу и одной рукой держит ее ножку, а в другой у него – пакет с мелкими игрушками, которые раньше стояли на полке, а со вчерашнего утра лежали у меня в спальне. Лаура роется в пакете, достает в какой-то определенной последовательности своих медвежат и русалочек и, сложив губки бантиком, с серьезным видом расставляет их на шкафу.

Улыбаюсь и вздыхаю. Вытирать пыль из-под таких игрушечных выставок – сущая пытка.

– Тебе же их будет не видно с пола.

Дэниел и Лаура одновременно поворачивают головы. Мордашку Лауры освещает гордая улыбка.

– Я уже навожу порядок!

Порядок! Что тут скажешь? Впрочем, это ее комната, и соваться в ее дела со своими указаниями я не желаю. Моя дочь взрослеет, в ней формируется личность с индивидуальным вкусом и взглядами. Дэниел терпеливо держит на весу руку с пакетом, будто служит у Лауры своеобразной подставкой.

На ее личике внезапно отражается тревога.

– Не увижу с пола?! – восклицает она, только теперь осознав смысл моих слов. – Ну-ка, Дэн, поставь меня, пожалуйста, на пол. Я посмотрю на них.

Дэниел с невозмутимым видом выполняет ее просьбу. Я едва сдерживаюсь, чтобы не прыснуть. Моя дочь ведет себя с Дэниелом, как с давним приятелем, причем ровесником. Напускаю на себя строгости.

– Лаура! – Они вновь как по команде вместе поворачивают головы и смотрят на меня в полном недоумении. – Какой еще Дэн? – спрашиваю я. – Так запросто называй мальчиков во дворе или в садике! А это мистер Суитмен, понимаешь?

Лаура сдвигает черные бровки.

– Нет, не понимаю.

Дэниел кладет руку ей на голову.

– Я сам предложил ей называть меня, как она захочет. Дэниел или Дэн. Нам так удобнее.

– Но… – пытаюсь возразить я.

Дэниел жестом просит меня помолчать.

– В чем – в чем, а в этом вопросе, прости, мы уж сами решим, как нам быть.

Лаура забавно подбоченивается, отходит на несколько шагов и, будто забывая про меня, смотрит на шкаф, где пестреет полдюжины игрушек.

– В самом деле… – бормочет она. – Высоковато. И потом, как я их буду снимать, если мне кто-нибудь понадобится? Ты ведь уйдешь.

Дэниел кивает. На его лице крайняя озабоченность судьбой игрушек; такое впечатление, что личные проблемы в данные минуты его ничуть не волнуют, что их попросту не существует.

Я так и стою на пороге и в какое-то мгновение чувствую себя третьей лишней. Как эти двое умудрились так быстро спеться? Признаюсь, я даже начинаю ревновать. Кого к кому – сама не понимаю.

Лаура кривит губки.

– Придется их оттуда убрать. – Она протягивает Дэниелу руки. – Бери меня.

Было бы намного проще, если бы он сам достал со шкафа ее игрушечных приятелей, но ему эта мысль будто не приходит в голову. Наблюдая за ними, я вдруг думаю о том, что, как бы там ни сложилось с этим парнем, надо бы ради дочери пересмотреть свое отношение к жизни и мало-помалу приучить себя к мысли, что нам нужна полноценная семья… Тяжело вздыхаю.

Лаура сгребает со шкафа игрушки и командует:

– Все, опускай! – Ее взгляд вдруг падает на этажерку, и, становясь на пол, она бросает резиново-пластмассовую компанию на стул, подскакивает к этажерке, хватает кукольный кофейник и заглядывает в него.

– Мама! – слетает с ее губок крик. – Где оно?!

– Что? – изумленно спрашиваю я.

– Волшебное зелье! – с отчаянием и испугом восклицает Лаура.

Замечаю, как Дэниел сжимает губы. Наверняка от души посмеялся бы, но щадит чувства моей дочери. – Я приготовила его по секретному рецепту! – добавляет Лаура, свято веря в то, что в кофейнике и правда было зелье.

– А… Кто же дал тебе этот рецепт? – интересуется Дэниел, потирая переносицу, чтобы было не очень заметно, до чего ему смешно.

– Джуди! – говорит Лаура, хлопая глазами. – Она колдунья, самая настоящая!

– Гм… видишь ли… – осторожно начинаю я. – Дэниел увидел твою фотографию, взял ее посмотреть и случайно… пролил твое зелье.

Лаура ахает.

– Куда пролил?

– Себе на одежду, – виноватым голосом признается Дэниел.

Лаура прижимает к румяным щечкам ладони и сокрушенно качает головой.

– Значит, в полночь она превратится в змей и пауков.

Дэниел машет рукой.

– Подумаешь! Я их не боюсь!

– Правда? – с горящими от любопытства глазенками спрашивает Лаура.

– Чистая правда, – торжественно произносит Дэниел, выпячивая грудь.

Лаура в сильном волнении облизывает губы.

– Получается, ты герой. И сможешь одолеть любую нечистую силу, даже дракона.

Дэниел склоняет голову набок, притворяясь, что задумывается.

– Дракона? Пожалуй.

Я, наверное, не выдержала бы и расхохоталась, за что потом вымаливала бы у Лауры прощения. Но, на мое счастье, внизу хлопает входная дверь, звучат тяжелые знакомые шаги и голос Брэда:

– Хозяева дома?

– Брэ-эд! – радостно вскрикивает Лаура, отбрасывая мысли о заклинаниях и нечистой силе. Она проносится мимо меня и, перепрыгивая через две ступеньки, бежит вниз.

– Ах ты мой чертенок, – ласково басит Брэд.

Раздается громкое чмоканье, и Лаура спешит выложить соседу все новости. Ее голосок звучит как серебряный колокольчик. Я обвожу плоды Дэниеловых трудов оценивающим взглядом.

– Не знаю, как тебя и благодарить…

– Угости еще одним куском пирога, – с улыбкой говорит он.

Усмехаюсь, качая головой.

– Пирога! Скажи, сколько мы тебе должны.

Его лицо странно напрягается, он опускает глаза, мгновение-другое молчит и негромко просит:

– Давай закроем эту тему. Навсегда. Пожалуйста, – еще тише и с мольбой добавляет он.

4

Брэд, разумеется, не узнает одежду Ричарда, а если бы и узнал, наверняка не подал бы виду. И на Дэниела смотрит совсем иначе: так, будто ничего более естественного чем мужчину и не ожидал увидеть в нашем женском царстве.

– Познакомься, – говорю я, обращаясь к соседу, когда мы с Дэниелом, войдя в гостиную, где Лаура и Брэд уже включают видик (Брэд нередко покупает ей новые мультфильмы), останавливаемся у стены, увешанной фотографиями в одинаковых деревянных рамках. – Это Дэниел. Он меня сегодня очень выручил.

Брэд и Дэниел жмут друг другу руки, и на их лицах не отражается ничего особенного. Тайком вздыхаю с облегчением: и слава богу!

Лаура усаживается смотреть мультфильм, мужчины, неизвестно когда договорившись, идут в прихожую и несут наверх диванчик, а я, стараясь не вслушиваться в то, что творится в душе, отправляюсь на кухню.

Мысли и чувства смешались и гудя носятся по кругу. Разберусь во всем потом, завтра, обещаю себе я. Готовлю на скорую руку ужин и жду не дождусь минуты, когда мы все вместе сядем за стол и заведем разговор. Подбрасывать темы и звонче всех рассуждать будет, конечно, Лаура. Потом она убежит досматривать мультик, а мы, потягивая вино, перейдем на другие, взрослые беседы…


За окном сгущаются сумерки. Лаура, утомившись за долгий, насыщенный событиями день, уже спит на новом диванчике в обнимку со старым товарищем, печального вида сине-оранжевым слоником.

Брэд докуривает на крыльце последнюю сигарету, жмет нам руки и идет к себе. Дэниел, уже в своих джинсах и джемпере, смотрит на небо.

– Хорошо, что кончился дождь. Ненавижу, когда ночью льет как из ведра. – С улыбкой пожимает плечами. – Многие говорят, что, наоборот, барабанная дробь капель по крыше и подоконникам успокаивает. А мне делается так тоскливо, что, я, бывает, ворочаюсь до самого утра. – Его лицо делается таинственным. – С другой стороны, сегодня мне в любом случае лучше не смыкать глаз.

– Почему? – удивляюсь я.

– Потому что в полночь надо будет разогнать пауков и змей.

Смеемся. Я складываю руки на груди и приподнимаю плечи.

– Замерзла? – спрашивает Дэниел.

Качаю головой.

– Просто мне… страшно неловко. Ты потратил на нас целый выходной.

– И ничуть не жалею об этом, – уверенно говорит он.

– Наверное, страшно устал? – с сочувствием в голосе спрашиваю я.

Дэниел вскидывает брови.

– От чего?

– Как это – от чего? От работы, от нашей болтовни, от всех сегодняшних проблем.

Дэниел усмехается, и мне снова слышатся нотки грусти.

– Разве же это проблемы? С такими проблемами не устаешь, а отдыхаешь. – Он улыбается краешком рта, поджимает губы и протягивает мне руку. – Спасибо за пирог, за ужин и за приятную компанию.

– Не за что. – Обмениваемся рукопожатиями, и в какую-то секунду меня охватывает желание прижаться к его мужественной груди и позволить ее теплу и силе омыть мою израненную несчастную душу. Пугаясь своей неожиданной мысли и того, что Дэниел догадается, о чем я думаю, торопливо убираю руку и бормочу: – Это тебе спасибо. Еще и еще раз. Если бы ты не оказался на нашей улице, просто не представляю, что бы я делала.

Дэниел лишь улыбается в ответ.

– Спокойной ночи, – говорю я.

– Спокойной ночи. – Он засовывает руки в карманы джинсов, идет к машине, садится в нее и едет прочь.

А я еще долго стою на крыльце и все смотрю туда, где растаял свет его фар. Увидимся ли мы еще? Или надо скорее забыть о нем? Мелькнула ли у него хоть неясная мысль поцеловать меня на прощание, привлечь к себе, обнять? Понравилась ли я ему хоть самую малость?

Пытаюсь взглянуть на себя глазами Дэниела. Женщина с ребенком, ни в чем не преуспевшая, немного странная. Дружит с пожилым соседом и не знает, чего хочет от жизни. Картина не слишком привлекательная. И все же… Мужчинам я, несмотря ни на что, вроде бы нравлюсь.

Вспоминаю слова Дэниела: «я вообще человек не семейный. Со мной только мучались бы – и жена, и дети». Зачем он сказал это? Предупредил меня – мол, не раскатывай губы? Становится больно, потом вдруг охватывает неясное сомнение. Прислушиваюсь к душе. Она явно не верит, что слова Дэниела правда. И на что-то надеется…

Усмехаюсь. Качаю головой, мысленно говоря себе, что разбираться в чем бы то ни было сегодня – напрасный труд. Надо поспать, дождаться минуты, когда чувства разлягутся по полочкам и можно будет взглянуть на вещи трезво и бесстрастно. Возвращаюсь в дом с намерением покончить с последним на сегодняшний день и отнюдь не самым приятным делом.

Трубку в доме Монтгомери берут лишь после пятого гудка. Отчаянно надеюсь, что услышу спокойный голос Джералда, все объясню ему и лишь после позову Роузмари. Но отвечает она, все так же печально и безжизненно.

– Алло?

Закатываю глаза и настраиваюсь говорить ровно, убедительно и четко.

– Это я, Роузмари. С тех пор как вы уехали, у меня сердце не на месте. – Я немного хитрю: за ужином и при прощании с Дэниелом о Монтгомери я совершенно не помнила.

– Трейси, детка… – слабо начинает Роузмари, но я перебиваю ее.

– Прошу, дай мне объяснить. Этот парень свалился как снег на голову. До сегодняшнего полудня я в глаза его не видела. – То и дело посмеиваясь – по-моему, больше потому, что слишком необычный выдался день и во мне скопилось чересчур много эмоций, – рассказываю о необыкновенной встрече с Дэниелом и о том, из-за чего ему пришлось на время переодеться. – Не свои же джинсы и кофточку мне было ему предлагать! – заключаю я.

– Ты сама все не так поняла, – усталым ласковым голосом произносит Роузмари.

От неожиданности прикусываю губу.

– Я так странно себя повела только лишь потому, что, когда вошла в детскую и увидела этого парня, мне показалось – передо мной Ричард. У меня даже сердце зашлось, стало нечем дышать… – Ее голос делается невыносимо жалобным, сильно дрожит и обрывается.

– Роузмари, – шепчу я, вдруг ставя себя на ее место, сознавая, что она почувствовала в те мгновения, страстно желая ее утешить и понимая, что ей не поможешь ничем.

– В первые секунды две мой ум как будто отключился, – тоже шепотом объясняет Роузмари, – а сердце возликовало: сын! Вот же он, твой сынок! Живой, красивый, здоровый… – Она всхлипывает.

Я так стискиваю зубы, что едва не прокусываю губу, но слез не удержать и комната расплывается перед глазами.

Какое-то время обе молчим. И обе понимаем, что говорить не в состоянии. Я не хотела бы, чтобы Роузмари знала о моих слезах, но невольно шмыгаю носом, выдавая себя.

– Ну-ну, – бормочет она. – Не надо. Давай-ка успокоимся, не то разревемся так, что будет не остановиться.

– Ага, – соглашаюсь я, часто моргая, чтобы из глаз вытекли остатки соленой воды. Вздыхаю, через силу улыбаюсь. – Я уже почти в норме.

– Я тоже, – говорит Роузмари, и ее голос звучит громче и тверже. – Знаешь, – продолжает она, – если в твоей жизни появится мужчина, я буду только рада.

– Серьезно? – с сомнением спрашиваю я.

– Разумеется. Я не заводила об этом речь, чтобы не оскорблять твоих чувств. А сама, если честно, даже молюсь, чтобы судьба послала тебе еще одного спутника. Так будет лучше и для Лауры.

– А разве тебе… не будет больно? – осторожно спрашиваю я, нервно крутя на безымянном пальце правой руки золотое колечко с замысловатой резьбой. – Видеть меня счастливой… с другим?

– Не будет, – с небольшим вздохом и негромко, но уверенно отвечает Роузмари. – Я знаю, что чувство к Ричарду до сих пор живет в твоем сердце и никогда не умрет.

– Правильно, – горячо подтверждаю я.

– Но знаю и то, что есть в нем место и для другой любви: живой, которая будет каждый день развиваться, изменяться и крепнуть. – Она снова вздыхает – устало, но отнюдь не убито. – Я до сих пор под впечатлением того, что увидела у вас этого парня. Все раздумываю, анализирую, прикидываю. Я, конечно, почти не знакома с ним, к тому же была ослеплена жестоким обманом зрения… но мне почему-то кажется, что он из тех, кому можно доверять…

– Не знаю, не знаю, – с притворным безразличием говорю я. – Делать выводы о человеке, можно сказать постороннем, не имеет смысла. Скорее всего, ошибешься.

– Да, – задумчиво бормочет Роузмари. – Естественно. Но ведь тебя никто не торопит. Присмотрись к нему, проверь, интересно ли тебе с ним. Вы еще встретитесь? – Она смущенно усмехается. – Прости, конечно, что любопытствую.

– Вряд ли, – как можно более спокойно отвечаю я, впервые задумываясь о том, что Дэниел не спросил, ни можно ли навестить нас завтра, ни, к примеру, что мы делаем в следующие выходные.

Зато у него есть мои телефоны, напоминаю себе я, не желая вешать нос раньше времени. И он изъявил желание найти мне другую работу. Может, позвонит.

– Ладно, там видно будет, – совершенно успокоившись, по-моему даже с улыбкой, говорит Роузмари.

Вообще-то она женщина мужественная, перенесла смерть сына весьма и весьма достойно: не падала в обмороки и не распускала себя до состояния, из которого выход один – больница. Все ее страдания внутри, но порой малая их часть все-таки прорывается наружу.

– Спокойных тебе снов, – ласково говорит она. – Поцелуй Лауру.

– Обязательно, – исполненным благодарности голосом бормочу я.


В воскресенье я, хоть и не признаюсь себе в этом, целый день жду звонка, но Дэниел не звонит. Было бы проще не думать о нем, если бы Лаура не изводила меня нескончаемыми вопросами: «Любит ли Дэн мороженое с фисташками и пеканами?», «Всех ли он, по-твоему, перебил ядовитых змей или одна исхитрилась и укусила его?», «Не могла бы ты ему позвонить и проверить, живой ли он?», «Можно на свой день рождения я приглашу не только Джуди, Сэнди и Кэрри, но и Дэна?».

К болтливости и любознательности дочери я привыкла и приспособилась, но сегодня все ее мысли о Дэниеле и каждый связанный с ним вопрос ставит в тупик.

Под вечер мне делается совсем тоскливо, но я вдруг вспоминаю о том, что Дэниел собрался устроить меня на работу, и настроение вмиг подскакивает. Звонить раньше, чем этот вопрос решится, он наверняка не будет, думаю я. Значит, надо подождать до конца следующей недели, а пока правда поинтересоваться особенностями этой работы. Напрягаю память, вспоминаю, что одна из моих бывших сокурсниц сразу после выпуска связалась с живописью, обзваниваю тех, чьи телефоны есть в моей записной книжке, с горем пополам раздобываю номер Жаклин и звоню ей. Она говорит, что с картинами давно не работает, но обещает побеседовать с неким Джо, который как раз продает произведения искусства. Жду, когда она перезвонит, с огромным нетерпением, вдруг приняв твердое решение: если повезет, смело взяться за новое дело и, вопреки всем своим страхам и неудачам, преуспеть в нем. Чтобы доказать, что я чего-то стою, не только себе и дочке, но и Дэниелу.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации