Текст книги "Четыре столицы Древней Руси. Старая Ладога, Новгород, Киев, Владимир. Легенды и памятники"

Глава V

Бедствия Ладоги. – Участие ладожан в войнах новгородцев со шведами, ливонскими немцами и финскими племенами. – Участие ладожан в распрях новгородцев со князьями. – Голодные года, моровые поветрия, пожары. – Ладога в XVI веке, участие ее в войнах с Швецией при Иоанне Грозном.

^{Основание круглой Стрелочной башни Староладожской крепости. Современная фотография}

Как торговая гавань на великом пути из варяг в греки, Ладога издревле была лакомой добычей для морских королей и вообще скандинавских народов. Не раз разорялась она ими и не раз подпадала под их владычество. По рассказам скандинавских саг, уже в X веке, в княжение Владимира Святого, норвежский ярл (предводитель из знатных людей) Эрик Гоканзон, производя разбои по восточным берегам Балтийского моря, пришел с сильным флотом в Волхов к Ладоге. Он взял город, сжег его, умертвил многих жителей и произвел сильные опустошения по всем окрестностям.

Находясь на пути в Новгородскую область, Ладога подвергалась также всегда первая всем ударам, направляемым на область со стороны враждебных племен, живущих на берегах Ладожского озера и Балтийского моря. Вообще вся история Ладоги в сущности тесно связана с историей борьбы северных племен из-за пути к морю. Может быть, самое основание ее у Ладожского озера было вызвано стремлением приблизиться к морю. Только после долгой и упорной борьбы со шведами удалось новгородцам захватить более близкий пункт – исток Невы – и построить там крепость Орешек. Обороняя себя и помогая новгородцам, в качестве пригорода Новгорода, Ладога принимала участие во всех столкновениях его со шведами и ливонцами. Также отзывались на ней войны России со Швецией и при московских князьях вплоть до Петра I.

После известия о разорении Ладоги Эриком, в тех же скандинавских сагах мы встречаем известие, относящееся уже к 1032 году, о том, что Улеб (вероятно, Ульф – сын Рангвальда, правителя и начальника пограничной стражи в Ладоге) ходил на финский поселок Железные Ворота и потерпел поражение.

В 1142 году финское племя ямь приходило с берегов Финского залива в Новгородскую область, но было встречено ладожанами и истреблено, так что ни одного человека не вернулось домой.

В XII веке, когда Ладога занимала определенное положение твердыни Великого Новгорода, шведы, после долгого перерыва, возобновили свои набеги на Новгородскую область. В новгородской летописи говорится, что в 1164 году «придоша свье под Ладогу, и поджегша ладожане хоромы своя, а сами затворишася во граде с посадником Нежатою». Шведы приступили к крепости, но были отражены с большим уроном. На пятый день пришел князь Святослав с новгородцами и посадником Захарией, ударил на шведов и разбил их. Из 55 шнек (судов) шведы потеряли 43, самих их мало спаслось бегством, да и то раненые.

В конце XII века Новгородская область предпринимала несколько походов на ямь, и ладожане принимали в них деятельное участие. В 1188 году, говорится в летописи, ходили новгородские молодцы на ямь с Вышатою Васильевичем и пришли домой поздорову, добывши полона. В 1191 ходили новгородцы вместе с карелой и ладогой на ямь, землю ее повоевали и пожгли и скот перебили. Карелы – тоже финское племя, когда-то вполне самостоятельное и занимавшее всю нынешнюю Выборгскую губернию. Завоеванные норманнами, карелы переходили потом от шведов к новгородцам и помогали то тем, то другим.

В 1227 году князь Ярослав Всеволодович пошел с новгородцами на ямь, землю всю повоевали, полона привели без числа. Но в следующем году ямь захотела, наконец, отомстить за опустошение и набеги. На многих судах пришли финны Ладожским озером и принялись, в свою очередь, опустошать Новгородскую область. Новгородцы, услыхав о набеге, сели на суда и поплыли Волховом к Ладоге. Но ладожане со своим посадником Владиславом не стали дожидаться их, погнались на лодках за ямью, настигли и вступили в битву, которая продолжалась до глубокой ночи. Ямь просила мира, но ладожане не согласились. Тогда финны, перебив всех пленников, побросали лодки и побежали в лес. Здесь большая часть их была истреблена местными жителями карелами.

^{Стены Никольского староладожского монастыря. Современная фотография}

С 1236 года в Новгороде стал княжить Александр Ярославович, прозванный впоследствии Невским. В это время один из шведских вельмож Биргер, побуждаемый посланиями папы, предпринял крестовый поход против Руси. Как только пришла в Новгород весть, что шведы явились в устье Ижоры (приток Невы) и хотят идти на Ладогу, Александр с небольшой дружиной из новгородцев и ладожан выступил против неприятеля. Произошла битва около Ижоры в 1240 году, 15 июля; Александр одержал победу и получил с тех пор прозванье Невского.

В следующем, 1241 году, ладожане принимали участие во втором походе Александра Невского. На этот раз ливонские рыцари напали вместе с чудью на Вотскую пятину и завоевали ее. Наложив дань на жителей, немцы намеревались стать твердой ногой в Новгородской области и построили крепость в погосте Копорье. Александр был в это время в ссоре с новгородцами и только после усиленных просьб их приехал снова к ним на выручку. Немедленно пошел он к Копорью, взял крепость, гарнизон немецкий привел в Новгород, часть его отпустил на волю, только изменников чудь и вожан перевешал.

Особенно памятно осталось новгородцам, псковичам и ладожанам кровопролитное сражение с ливонскими рыцарями под Раковором – ныне Везенбергом – на реке Кеголе: «Бысть страшно побоише, яко не видали ни отцы, ни деди». В 1268 году новгородцы пошли за Нарву к Раковору. Опустошив окрестности, города они однако не взяли, а вернулись домой, потерявши семь человек. Через некоторое время они решили с посадником своим Михаилом послать за князем Дмитрием Александровичем и предпринять серьезный поход на немцев. Великий князь Ярослав тоже прислал им своих сыновей с войсками. Новгородцы начали готовить стенобитные орудия. Немцы – рижане, феллинцы и юрьевцы, – услыхав о приготовлениях, прислали сказать, что в войну вмешиваться не будут, и целовали крест на этом. Новгородцы послали к ливонцам и заставили их также присягнуть, что не будут помогать датчанам. Те присягнули. Новгородцы выступили с громадными силами, но, когда подступили к реке Кеголе, то увидали, что полки немецкие стояли, как лес дремучий. Собралась вся земля немецкая, обманув новгородцев ложной клятвой. Русские не испугались и, в конце концов, одержали победу, несмотря на страшные потери. Немцы выстроили свои полки железной свиньей и врезались в русский обоз – «мнози убо новгородци от железные свиньи избиени быша и мнози псковичи и ладожане». Немцев преследовали семь верст до самого города Раковора, наконец ночью они скрылись. Новгородцы три дня простояли на костях (на поле битвы), потом ушли, везя с собой «избиенных братий, честно отдавших живот свой».

В 1284 году новгородцы и ладожане, под предводительством посадника Симеона, пошли к устью Невы, где выждали возвращения шведского воеводы Трунды, который забрался в Карелию для сбора дани. Напав неожиданно на шведов, новгородцы разбили их. С этих пор идет почти непрерывная борьба шведов с новгородцами и ладожанами вплоть до XV века. В XV веке Новгород утратил свободу, и с этих пор войны со Швецией велись уже только по указам московских царей.

В бытность свою пригородом Новгорода Ладога участвовала во всех ссорах его с князьями, как и вообще во всех войнах.

В XII веке сын любимого новгородского князя Мстислава – Всеволод, несмотря на клятву не разлучаться с новгородцами до смерти, ушел от них в Переяславль, не оставив им князя. Новгородцы обиделись и, когда Всеволод, прогнанный из Переяславля, вернулся к ним, не хотели его принимать: «И бысть встань велика в людех, – говорит летопись, – и придоша псковичии ладожаны Новугороду и выгониша князя Всеволода из Новгорода». Однако через некоторое время новгородцы сами призвали Всеволода и ходили с Псковом и Ладогой на Ростов и Суздаль. В этом походе они потерпели тяжкие потери: «Иде Всеволод Мстиславович на Суздаль и на Ростов с новгородци и псковичи и ладожаны и всею областью новгородскою, и сретоша их суждальцы и ростовцы на Ждане горе, и бысть им брань крепка зело, и одолеша ростовци и избиша множество новгородец и убиша же ту посадника Иванка и иных мужей добрых много погибе».

В 1136 году новгородцы призвали псковичей и ладожан и снова начали думать, как бы выгнать Всеволода. Из-за этого князя в Новгороде происходили сильные и продолжительные смуты, кончившиеся только смертью Всеволода в Пскове, принявшем, в конце концов, его сторону.

В 1198 году ладожане ходили с новгородской ратью на полочан, и поход кончился миром. В 1207 году ладожане участвовали в походе на Оку, брали вместе с новгородцами и другими русскими полками Пронск и Рязань и «были отпущены с честью князем Всеволодом домой».

Вообще Ладоге, как мы видели, приходилось немало страдать от частых и разорительных войн; но кроме этих бедствий претерпевала она еще бедствия, зависящие от внутренних причин и опять-таки, большею частью, общие с Новгородом. Новгородская область страдала по временам от сильного голода, так как ей никогда не хватало своего хлеба, а, вследствие усобиц, соседние земли прекращали иногда подвоз его. Так, в летописи под 1127 годом пишется, что снег лежал до Яковлева дня, а на осень мороз побил хлеб, и зимою был голод. В следующем году был также голод: «Люто было, – говорит летописец, – ели люди лист липовый, кору березовую, насекомых, солому, мох, конину, падали мертвые от голода, трупы валялись по улицам, по торгу, по путям и всюду, наняли наемщиков возить мертвецов из города, от смрада нельзя было выйти из дому, печаль, беда на всех. Отцы и матери сажали детей своих на лодки, отдавали даром купцам, одни перемерли, другие разошлись по чужим землям». В 1215 году снова Новгород и Вотская пятина с городом Ладогой страдали от страшного голода вследствие сильных морозов и того, что князь Ярослав остановил подвоз хлеба из Торжка. Почти все население Ладоги вымерло или разбежалось. В 1230 году, по словам летописца, голод свирепствовал по всей России, кроме Киева. В половине сентября мороз побил весь хлеб в Новгородской области. «Отсюда началось горе большое, – говорит летописец, – разошелся весь город наш и вся волость, и наполнились чужие города и страны братьями нашими и сестрами; оставшиеся начали мереть. Трупы лежали по улицам, младенцев грызли псы. Ели мох, сосновую кору и липовую, лист разный. Некоторые из черни резали живых людей и ели, другие обрезывали мясо с трупов, иные ели лошадей, собак и кошек. Поставили две скудельницы, наклали полные трупов – недоставало больше места, по торгу валялись трупы, по улицам трупы, по полю трупы, собаки не успевали съедать их. Большая часть населения Вотской пятины и Ладоги померла с голоду, остальная разбежалась по чужим странам».

В продолжение двухсот лет таких голодовок насчитывается в России и, главным образом, в Новгородской области около двадцати. О Ладоге в новгородской летописи упоминается при описании двух выше указанных, но нужно думать, что каждая из голодовок Новгородской области отзывалась в большей или меньшей степени и на Ладоге.

Немало опустошили также Ладогу и две моровых язвы, о которых говорится в летописях под 1352 годом и под 1417. В 1351 году начался мор в Пскове и пришел потом в Новгород и во всю область и в Ладогу – «харкнет человек кровью и на четвертый день умирает». В 1417 году снова был мор с кровохарканьем и железою, опустошил Новгород, Ладогу, Руссу, Порхов, Псков и другие города.

Так как в городах в те времена почти все строения были деревянные, то пожары часто уничтожали чуть не весь город. В Ладоге таких опустошительных пожаров насчитывается по летописям пять. В 1194 году загорелось в Новгороде в неделю на Всех Святых, пожары продолжались до Успеньева дня, в том же году сгорели Ладога и Русса. Три раза горела Ладога от неприятельских нашествий, и, наконец, последний из крупных пожаров испепелил ее в самом конце существования ее как города – в ночь на 24 апреля 1702 года. Известие об этом пожаре имеется в синодальных записях пострадавшего в это же время Успенского монастыря.

В XVI столетии, в царствование московского царя Иоанна Грозного, шведы не раз беспокоили Ладогу и ее окрестности. Вследствие столкновений в 1582 и в 1583 годах не было закончено составление описных книг уездов Новгородского, Ореховского и Ладожского. «Писцы не дописали из-за войны немецких людей 13 погостов, как стояли под Орешком и под Ладогою немецкие люди». Вероятно, на те же разбойничьи набеги в областях Заонежской, на Ладогу и по Двине жаловались русские послы шведам во время съезда 1586 года на реке Плюссе.

В конце царствования Иоанна Грозного Ладога опять видела под своими стенами исконного врага – шведов. Во время нашествия поляков, когда войска Стефана Батория осадили Псков, шведы под предводительством Понтуса Делагарди заняли Нарву, Ямбург и Копорье, побыли под Орешком, а их летучие отряды достигли до Волхова и в 1582 году опустошили ближайшие окрестности Ладоги. Тогда был разорен Николо-Медведевский монастырь, находившийся при устье Волхова. В 1592 году шведы были снова около Ладоги. В переписной книге Софийской вотчины 1592 года читаем: «В нынешнем году, на Рождества Пречистой день, приходили на Сермаксу немецкие люди войной и церкви и крестьянские и бобыльские дворы пожгли». Сермакса в XVI столетии была митрополичье дворцовое село, ныне селение на реке Свири, в 60 верстах от Ладоги.

Глава VI

Смутное время на Руси. – Ладога семь лет в руках шведов. – Окончательное разорение и запустение. – Состояние Ладоги в 1699 году.

^{Внутренний вид прясла крепостной стены Ладожской крепости после реставрации. Современная фотография}

Всего более пострадала Ладога в начале XVII века, при столкновении России со Швецией в так называемую смутную эпоху.

Сын Иоанна Грозного, царь Феодор, умер бездетным, и на престол вступил его шурин Борис Годунов. Младший сын Грозного, царевич Дмитрий, жил с матерью в Угличе, где и умер в семилетнем возрасте. Был ли он убит или зарезался в припадке падучей болезни, как показало следствие, в точности неизвестно, но многие приписывали его смерть царю Борису. Через несколько лет пошел слух в народе, что царевич жив, его удалось спрятать, а убили другого ребенка. Явился и сам царевич в лице беглого монаха Григория Отрепьева, названного в истории Лжедмитрием. С помощью поляков он собрал войско и пошел на Москву. Царь Борис в это время внезапно умер в 1605 году, а вступивший после него на престол сын его Феодор был вскоре убит. И поднялась на Руси великая смута. Вера в Лжедмитрия усиливалась и распространялась, русские войска передавались ему сами. Наконец, он занял Москву, где и царствовал одиннадцать месяцев. Смута в народе продолжалась и особенно поддерживалась неразумным поведением поляков, которыми наводнил Москву Лжедмитрий. Толпу поджигали недовольные бояре, и в конце концов Лжедмитрий был зверски убит. В 1606 году на царство был выбран Василий Шуйский. Смута все не прекращалась. Появился второй самозванец, снова усиленно поддерживаемый поляками. Шведы в это время были во вражде с поляками, потому Шуйский и обратился к ним за помощью против Тушинского вора – второго Лжедмитрия – и поляков. В конце февраля 1609 года стольник Головин и дьяк Сыдавный Зиновьев заключили с поверенными шведского короля Карла IX договор. По этому договору король обязывался отпустить на помощь Шуйскому 2000 конницы и 3000 пехоты. Кроме платы солдатам и всяких льгот Швеции, король выговаривал еще город Карелу (нынешний Кексгольм). Шведы выполнили свое обязательство и выслали, кроме пяти тысяч наемников, еще около десяти тысяч всякого разноплеменного сброда под начальством Якова Делагарди. С прибытием шведских войск племянник царя, молодой Скопин-Шуйский, начал наступательные действия против тушинцев – приверженцев второго самозванца, Тушинского вора – и поляков. Союзным войскам удалось очистить несколько городов, между ними Орешек. Воевода Орешка, бывший приближенный Лжедмитрия, Михаил Салтыков убежал в Тушино. Иностранные войска трудно было поддерживать в повиновении, потому что платили им неаккуратно. Казна между тем опустела. Царь и Скопин собирали деньги по городам и монастырям с великим трудом и при помощи обещаний разных льгот. Царь приказал, против желания жителей, немедленно очистить Карелу и отдать ее шведам. Скопин продолжал одерживать победы, и польский король Сигизмунд начал опасаться, что его надежды овладеть Москвой не сбудутся. Между тем Скопин освободил Москву от тушинцев. Для борьбы с поляками ему нужны были новые вспомогательные силы. За новые, еще более тяжкие обязательства, шведы прислали еще 4000 войска. Осилив и поляков, Скопин и Делагарди торжественно вошли в Москву. Въезд народного любимца, молодого героя Скопина в Москву современные писатели сравнивали с торжеством Давида, которого израильтяне чтили больше, чем царя Саула. Но через месяц князя Скопина-Шуйского не стало. Командование войсками принял брат царя и дядя Скопина, Дмитрий Шуйский, не любимый народом и подозреваемый в отравлении племянника. Гетман Жолкевский, во главе польского войска, разбил союзников под начальством Делагарди и Шуйского. Делагарди дал слово Жолкевскому не быть больше в союзе с царем Василием и отступил к Новгороду.

17-го июня 1610 года Шуйский был низвержен. Поляки с Сигизмундом все больше и больше одерживали верх. Сильная и многочисленная русская партия соглашалась провозгласить царем сына Сигизмунда, Владислава. С этого времени шведы превращаются из союзников во врагов Московского государства. Француз Делавиль со своим отрядом занимает Ладогу, а Делагарди берет Кексгольм (Карелу) и направляется к Новгороду.

Засев в Ладожской крепости, Делавиль держался в ней семь месяцев, уверяя новгородцев, что соблюдает интересы русского царя (Шуйского), против которого восстали его же подданные, и что будет защищать Ладогу от неприятеля, как верный слуга Русского государства. Однако в Новгороде решили принять меры, чтобы выжить непрошеного защитника, и, еще до принятия присяги Владиславу, отправили в Ладогу князя Мещерского с войском. Но экспедиция кончилась неудачей, так как войско от нужды и бескормицы разбрелось. В Новгород в это время был послан сын Михаила Салтыкова, Иван. В своем донесении Сигизмунду Салтыков писал, что «послан был в Ладогу до моего приезду в Новгород князь Иван Мещерский с ратными людьми, и ратные государь люди, которые были с ним, от него с бедности разошлись».

По прибытии в Новгород, Салтыков прислал сказать Делавилю, что у русских новый царь Владислав, что Шуйский низложен, и чтобы Делавиль освободил крепость, иначе его придут выгонять русскими и польскими пушками. Делавиль продолжал стоять на своем, что сражается за русские интересы против врагов России. Он сам рассказывал потом в своих записках, что для изгнания его было сделано со стороны русских несколько попыток, окончившихся неудачей. Его хотели выжить голодом, лишив возможности добывать продовольствие в окрестностях Ладоги. Верстах в двух от крепости, за рекой, расположились русские лагерем в количестве 700–800 человек. Но Делавиль сделал вылазку и заставил русских не только сдаться, но и сжечь свои лагери.

Вторая попытка освобождения крепости была предпринята отрядом русских в 500 человек, состоявшим из пехоты и конницы под начальством Ивана Можайского. Отряд расположился на расстоянии пушечного выстрела от крепости, но Делавиль атаковал его и разбил. О следующей затем попытке Салтыков пишет Сигизмунду следующее: «Я, холоп ваш, приехав в Великий Новгород, поговоря с бояры, послал под Ладогу на немецких людей воеводу князя Григория Волконского, со многими ратными людьми и с нарядом и велел, государь, ему над немецкими людьми промышлять, сколько Бог помочи даст». В этом отряде было 2000 человек под начальством князя Гр. Конст. Волконского, который, по прибытии сюда, расположился в 12 верстах от крепости, т. е. у устья Волхова. Здесь Делавиль потерпел поражение. Битва была глухой зимой в 1611 году. Одержав эту победу, Волконский пришел под Ладогу; сюда же прибыл и Салтыков из Новгорода. Делавилю предложили очистить крепость за возвращение ему пленников и между прочими его брата. Делавиль не соглашался и предлагал выкуп за пленников, на что, в свою очередь, не соглашались русские. Для устрашения перед крепостью на глазах Делавиля зарезали двоих пленников. Положение французов делалось все более трудным. Запертые в крепости, лишенные всяких припасов, они выносили тяжкие лишения. Наконец, Делавиль согласился сдаться Салтыкову на почетных условиях. С знаменами и оружием, при звуках труб, вышли французы из крепости, получив от Салтыкова пленных. Крепость была занята семь месяцев и освобождена в феврале 1611 года.

Через полгода однако Ладога была уже снова в руках неприятели. За это время Делагарди успел силой овладеть Новгородом после того, как Салтыков умер, замученный пытками по обвинению его новгородцами в измене и желании предать их польскому королю. 15-го июля 1611 года Делагарди заключил договор с новгородцами об избрании на русский престол шведского королевича Филиппа. После этого он отправился с тем же намерением в Ладогу и требовал, чтобы ладожане впустили в крепость войско русского царя, избранного, по его словам, и в Москве. В это время Ладога была занята русским гарнизоном в 200 человек, и стражники били челом в 1611 году, что «сидят де они в Ладоге от немецких людей в осаде и на караулах живут беспрестанно, днем и ночью, и нужда де им в корме в Ладоге великая». Узнав, что новгородцы сдались Делагарди, ладожане впустили к себе на тех же условиях шведские войска, под начальством Ганса Райхенберга.

Шесть лет после этого находилась Ладога под властью шведов. Все время в ней стоял и хозяйничал шведский гарнизон, сначала под начальством Ганса Райхенберга, потом Эверта Горна и, наконец, самого Делагарди.

Между тем русский народ окончательно возмутился против иноземных властителей. В 1613 году образовалось народное ополчение под начальством князя Пожарского. Ополчение изгнало поляков из Москвы, и Россия избрала на царство Михаила Феодоровича Романова. Все города присягнули новому царю, и новгородцы очутились между двух огней. Порвать со Швецией они не могли, потому что Делагарди держал их в руках; порвать с Москвою значило для них порвать со всеми началами своей жизни. В том же 1613 году умер король шведский Карл; преемник его Густав-Адольф прислал брата своего Карла-Филиппа в Выборг для переговоров. Эверт Горн требовал от новгородцев и ладожан прямого ответа: желают ли они окончательно признать своим государем шведского короля или нет? Во всяком случае они должны были знать, что шведский король имел на них право, так как его войска защищали их от врагов. Новгородцы хотели выиграть время. Они ответили, что и раньше присягали королевичу Филиппу с тем, чтобы он шел к ним и оставил у них все по-старому, идти же под власть шведского короля они и не собирались.

^{Церковь Спаса Нерукотворного образа в Новой Ладоге. Фрагмент фасада колокольни. Фотография С.М. Прокудина-Горского. 1909 г.}

Пока шли эти переговоры, против шведов возрастало все большее и большее неудовольствие и возмущение в разоряемых ими посадах и городах. Князь Волконский начал стягивать войска к Новгороду, Тихвину и Ладоге. В декабре 1614 года было сообщено ему из Ладоги в Белоозерск: «Стоят на Волхове, в 10 верстах от Ладоги, 500 немецких людей, да пришло от Иван-Города, от ямы и Копорья 1500 немецких людей и стали на Масельгском погосте да на Лунчаге (финские поселки недалеко от Ладоги), стоит прежних немецких людей 500 человек, а с Рождества однолично идти всем немецким людям в Тихвин посад». В феврале 1615 года Ладога была сборным пунктом шведских войск, о чем было сообщено в Белоозеро: «Велел-де Ивенгор немецкому воеводе Самойлу Кобрину собирати всех немцев в Ладогу, которые хотели, ходили в Обонежскую пятину и на Масельгу, а собрався с теми немцы велел идти им в Тихвин же, и нынче-де немецкие люди сошлись в Ладогу». Делагарди жил в то время преимущественно в Ладоге и заводил в ней иноземные порядки.

Чтобы окончательно отделаться от шведов, новгородцы отправили послов к московскому царю. Послы сказали ему, что новгородцы только из нужды передались шведскому королю и просят заступиться за них и взять их под свое покровительство. После милостивой грамоты царя новгородцам открылись снова военные действия. Московские отряды стояли на реках Мсте и Ловати, а Волконский сообщил, что он двинулся на государеву службу под Тихвин, Ладогу и Орешек, со всеми атаманами и казаками, и назначал сборный пункт у Рождества Христова на реке Паше.

Но шведский король был склонен к миру и дал приказ Делагарди бросить Новгород, разорив его как следует. Начались долгие переговоры, которые кончились съездом в деревне Столбове, между Тихвином и Ладогой, где был заключен мир 27 февраля 1617 года. По словам летописи: «Немцы с государем помирилися и отдали город Новгород, Порхов и Ладогу». Карела, Орешек, Копорье, Ямбург и другие города оставались у шведов, а ближайшим русским пунктом к морю стала Ладога. Густав-Адольф, прочитав текст договора, улыбнулся и сказал: «Ну, теперь Москва совершенно отрезана от моря, не перешагнет».

Долго не могла оправиться Ладога после этого последнего иноземного владычества. Вся она была выжжена, разорена и разграблена, жители ее почти все разбежались. Еще в 1614 году захваченные неприятелем пленники показывали, что «русских людей в Ладоге нет никого». Все окрестные монастыри и селения также были разграблены неприятелем. Валаамские старцы писали в 1618 году о Васильевском монастыре против Ладоги: «Стоит он пуст, игумена и братии в нем нет, лишь де живут в нем три служки». Этот монастырь был в такой крайности, что когда в 1620 году он начал «ставиться после войны немецких людей вновь», то до 1627 года богослужение в нем совершалось при освещении дранью, и братия, скорбя о том, приносила жалобу, что «у них де в церкви Божией, служача с лучиною, образа закоптели». Вообще кругом Ладоги, начиная с Николо-Медведицкого монастыря у устья Волхова и до Гостинополья (в 20 верстах от Ладоги), царствовало полное разорение. Очевидно, не сразу убрались из Ладоги шведы после Столбовского договора, потому что в грамоте от 1620 года игумена Медведицкого монастыря Кирилла, между прочим, пишется: «В прошлом году Ладожский воевода того Никольского монастыря бывшего игумена Феодорита и служителей монастыря пытал всякими разными пытками и покинул в тюрьму замертво, а в монастырь прислали многих немецких людей и монастырь разорили, образы и колокола и свечи и паникадила и всякую монастырскую казну, лошадей и коров и хлеб монастырский в житницах монастырских и по селам все пограбили, и по полям сеянный хлеб, пожав смолотив, свезли в Ладогу, и старцев и слуг и крестьян многих побили до смерти и монастырь и монастырские гумна все выжгли, и церкви каменные разломали и их разорили до основания». В 1621 году старица Акилина, заботясь о восстановлении Успенского монастыря, писала в своей челобитной: «Оне (сестры) от немецкого разорения скитались между дворами и кормились Христовым именем и их прежнюю жалованную грамоту и всякую монастырскую казну поимали и сестер побили немецкие люди в те поры, как имали Ладогу». А в 1652 году писали посадские люди в своей челобитной, что «в прошлых, государь, годах после немецкого разоренья и мирного договору, собралось нас сирот твоих посадских, тяглых людишек с разных городов на твое государево имя в твою государеву отчину в город Ладогу 49 семей».

И до сих пор еще можно услышать в Ладоге ссылки на то время, «когда французы и немцы Ладогу разоряли».

Затягивались понемногу глубокие раны Ладоги, собирались из бегов посадские людишки к своим разоренным жилищам и строчили слезные челобитные на стрельцов и пушкарей, которые отнимали у них последнюю возможность справиться торговлей и местными промыслами. Такими же челобитными вымаливали старцы и старицы пособия на восстановление разграбленных и опустевших монастырей. Исконный враг ушел, удовлетворившись полученными городами, и перестал тревожить опустошенную Ладогу. Жизнь в городке кое-как налаживалась и входила в колею, разваливались только не поддерживаемые за ненадобностью, когда-то грозные твердыни на берегу Волхова.

В 1699 году молодой московский царь Петр Алексеевич затребовал указом выписку из описных книг Новгородской области и ее пригородов и о состоянии их казенных зданий и имуществ. В выписке, касающейся Ладоги, перечислены все ее жители, по сословиям, в количестве 446 человек, и затем дальше, между прочим, значится: «Соборная церковь священномученика Климента, Егорьевская церковь, Успенский девичий монастырь, Васильевский монастырь. Город Каменный, а в нем: Башня Климентовская круглая, высоты 7 сажен 2 аршина. Та башня от мокроты с верху до подошвы вся сыплется; кровли нет, и мосты все сгнили и обвалились. В той башне был проходной тайник в Земляной город, и тот тайник и нижний бой засыпался и проходу в тайник нет». Затем идет подробное описание остальных башен города, которые почти все «сгнили, стоят без кровли и от мокроты сыплятся и валятся врознь». Местами обвалившиеся каменные стены заменены деревянными рублеными. Мосты также все сгнили и провалились. В Проезжей башне помещалась в то время зелейная и свинцовая казна. «А тот Каменный город, башни и прясла стоят без кровли и без починки многие годы; и на башнях кровлей и в башнях мостов нет; от дождя и снега все сгнило без остатку и провалилось; и наряд пушки стоят в башенных окнах с великою нуждою. В том же городе Приказная изба. И всего того города Каменного стены и с башнями по мере 168 сажен с четвертью». Город Деревянный. Все башни, мосты и ворота этого города также сгнили и «валились врознь». Внутри города был пруд, «и с того пруда преж сего пропущена была вода за город, в ров трубами; и те трубы огнили и заросли, и вода стоит в городе; а пруд травою зарос и засорился». «В Деревянном же городе тайник к реке Волхову, а в том тайнике колодязь; вода была проведена из реки Волхова трубою; и та труба и в колодязь обруб и мост над колодезем все огнило без остатку; и в нужное время в городе водою будет скудно. И всего в Деревянном городе деревянных круглых и глухих 2 башни, а третья проезжая, да Деревянного города башен и городовые стены и с быками 231 саж.».