Текст книги "Поцелуй"

– Кровь, – произнес он.

Мейер резко повернулся, перестал изучать угольное ведро и нагнулся, чтобы рассмотреть пятно.

– Может быть, – заметил он.

Карелла подошел к ведру, вынул из него лопату и понес ее к печи. Используя острую грань лопаты, он поднял ручку тяжелой чугунной дверцы. Но они ничего не смогли увидеть внутри топки. Тогда Мейер подбежал к одному из открытых шкафов и вернулся обратно с фонариком.

Так они обнаружили то, что искали, – револьвер 32-го калибра.

* * *

В баре во вторник в пять часов пополудни было не очень-то оживленно. По-видимому, потому, что он располагался вдали от больших служебных зданий, которые в это время освобождались от своих сотрудников. Весь этот длинный день Эндрю неотступно сопровождал Эмму Боулз и теперь был рад расслабиться, пропустить несколько рюмок, заказать хороший обед с бифштексом и на время хотя бы забыть об этой проклятой работе, которую поручил ему Боулз. Он поднял свой бокал, сигнализируя бармену, что хочет повторить выпивку, когда девушка, сидевшая от него справа, повернулась к нему и произнесла:

– Привет, меня зовут Дейзи.

Он сразу подумал, что ему бы хотелось сорвать эту маргаритку[12]12
  Daisy – маргаритка (англ.). (Примеч. перев.)


[Закрыть].

Девятнадцати – двадцати лет, темно-каштановые волосы, голубые глаза, небольшой курносый нос, рот, словно созданный для греха. На ней была белая шелковая блузка с длинными рукавами черные сапоги на высоких шпильках и черная мини-юбка. Ноги закинуты одна на другую, и правая все время что-то выстукивает.

– Меня зовут Эндрю, – сказал он и пожал протянутую ему руку.

Он принял ее за шлюху.

Симпатичная молодая девушка сидит в баре и завязывает разговор с восклицания «Привет, меня зовут Дейзи». Разве это не шлюха?

Она сказала ему, что работает в телефонной компании. Он поверил ей. Он мог представить ее со шлемом оператора на голове, постукивающей правой ногой и спрашивающей: «Чем я могу вам помочь?» Он спросил ее, почему в этом городе ни один из платных телефонов не работает. Однажды он пытался позвонить из восьми телефонных будок подряд, пока не нашел, наконец, будку с исправным телефоном. В одних сохранились коробки для сбора монет, но сами телефоны отсутствовали, в других не было телефонных трубок. Их просто отрезали от соединительного шнура. Единственное, что оставалось нетронутым, были блестящие кабели с пучками тонких разноцветных проводов, выступающих из разорванной оболочки. В следующих двух будках трубки были, но отверстия для монет были деформированы, и в них не пролезала двадцатипятицентовая монета. Последние четыре будки были просто отключены. Вы снимаете с крючка трубку, вставляете монету в отверстие и не раздается никакого гудка, а когда вешаете трубку, то коллектор проглатывает вашу монету. Он потратил доллар, пытаясь позвонить, но не получил даже гудка свободной линии.

– Это ужасно. Я знаю, – сказала Дейзи.

– И кроме того, в телефонных будках нет телефонных справочников.

– Они рвут их. Я знаю, – произнесла Дейзи.

– Кто их рвет?

– Кто их знает? Вандалы.

– Но зачем им рвать телефонные справочники?

– Кто знает? – ответила она. – А зачем они пачкают углем стены? Это конец цивилизации.

Она продолжала постукивать ногой. Он ощутил внезапную потребность просунуть руку под ее мини-юбку и тоже покончить с цивилизацией.

– Вам нравится Новый год? – спросила она и, не дожидаясь ответа, начала рассказывать, как она ненавидит новогодние праздники, потому что это всегда сопряжено с большими разочарованиями. Всего девятнадцати или двадцати лет от роду, подумал Эндрю, а уже имеет громадный опыт разочарований, связанных с новогодними праздниками. Она рассказала ему, что на этот раз новогодние праздники провела дома, уткнувшись в телевизор. А в половине первого легла спать.

– Одна, – добавила она и закатила свои голубые глаза.

Она пила кампари с содовой, что Эндрю никогда не пробовал. Внешне напиток выглядел как шерри с содовой.

– Я пыталась на новогодние праздники делать все, что может делать человек, – заявила она, – и все всегда...

– Сколько вам лет, сказали вы?

– Я не сказала, – ответила она, – но мне двадцать четыре года.

– Ах-ха, – произнес он.

– А сколько вам лет?

– Тридцать четыре.

– Мне нравятся старшие по возрасту мужчины, – заметила она. – Кроме того, я предпочитаю блондинов.

– Мне повезло, – сказал он.

– Да с кошачьими глазами, – добавила она и улыбнулась. У нее была приятная, открытая улыбка. Хорошие зубы, привлекательные, ярко окрашенные губы.

– Итак, – продолжала она, – в Новый год я ходила на маленькие и большие вечеринки, оставалась дома и устраивала спокойный обед на двоих при свечах, ходила обедать в модные рестораны с тремя другими парами, ложилась спать одна, ложилась в постель с кем-нибудь – и всегда было то же самое. Скука. Новогодние праздники всегда ужасно скучные.

Он подумал, не слишком ли много она выпила кампари с содовой.

– А что делаете вы? – спросила она.

– Ну, в этом году я тоже рано лег спать, – признался он.

– Нет, я не имела в виду новогодние праздники. Я хотела узнать, чем вы занимаетесь?

– Источники существования? Я частный детектив.

– Действительно? – воскликнула Дейзи. – Я думала, что они существуют только в книгах и фильмах.

– В реальной жизни они тоже существуют, – улыбнулся он.

– Хорошо, хорошо, – сказала она и внимательно посмотрела на него. Нога продолжала постукивать. Он наклонился и на миг коснулся ее колена, как бы привлекая ее внимание к тому, что собирался сказать. Затем тут же убрал руку и положил ее на поверхность бара рядом с бокалом второй порции «эбсолют мартини со льдом» с парой маслин. Она посмотрела на его руку, как бы недоумевая почему она больше не лежит на ее колене.

– Я работал здесь по одному делу в центре города, – сказал он, – около Смоук-Райз. Вы знакомы с городом?

Сам он был знаком только с той местностью, где жила Эмма Боулз. Но он понимал, что рано или поздно ему придется изучать этот город, каким бы изнуряющим занятием это ни было.

– Где это? – спросила Дейзи. – Остановка Батлер-стрит?

– Вы попали в точку.

– Поезд Ж, верно?

– Да.

– Я знаю одну девушку, которая там живет. Она тоже работает в телефонной компании. У вас очень красивые руки. Вы знаете об этом?

– Нет. Я никогда не думал об этом. – Он поднял обе руки, как будто только что обнаружил их на запястьях, и стал поворачивать так и этак в мягком свете, лившемся с потолка бара.

– Красивые длинные пальцы, – продолжала она. – Кроме того, вы очень хорошо ухаживаете за ногтями. Я это вижу.

– Хорошо, спасибо, – сказал он и убрал руки, как будто разговор стал его раздражать. На самом деле ему неоднократно говорили о том, что у него красивые руки, прекрасные руки. Однажды он даже сыграл на этом. Дело было в Сиэтле. Он получил доступ в офис к импресарио, заявив, что является концертирующим пианистом.

– Что такое быть частным детективом? – спросила Дейзи.

– Эта работа ничем не отличается от любой другой, – ответил он и снова положил руку ей на колено, но на этот раз оставил ее там. Она не подала виду, что заметила уловку, и не попросила убрать руку.

– Хорошо, если бы в нашем городе были частные полицейские участки, – сказала Дейзи, – вместо тех, которые у нас сейчас есть. Однажды я позвонила в полицию. Они приехали через три часа после вызова. И слышали бы, что говорили... Вы ж знаете полицейских... Им следует быстрее реагировать, когда их вызывают. Не так ли?

– О, конечно, – ответил он.

– Представьте, девушка звонит по телефону 911 и говорит, что кто-то стоит у нее под дверью и выкрикивает оскорбительные предложения. Разве это не тот случай, когда они должны немедленно приехать? А они заявляются через три часа, когда хулиган давно уже ушел.

– Они иногда предвидят, чем дело кончится, – сказал он.

– Что вы имеете в виду?

– Что он устанет и уйдет.

– Но допустим, что он не ушел? А если он взломает дверь или еще что-нибудь совершит? Послушали бы, о каких вещах он говорил.

– О каких же?

– Ну, он говорил обо всех мерзостях, которые хотел сделать со мной. Будто вы получили грязные предложения по телефону, – сказала она и разразилась хохотом.

Он тоже рассмеялся.

Его рука все еще покоилась на ее колене. Он сжал его.

– Говоря об оскорбительных предложениях... – проговорила она, подняв брови. – Я думаю, вы понимаете, что это очень возбуждает.

– Что возбуждает? – спросил он.

– Ваша рука, лежащая на моем колене. У вас очень приятные руки, – подчеркнула она.

– Спасибо, – сказал он и переместил руку по ноге выше колена, ближе к оборке юбки, где она не остановилась, а проскользнула выше, на бедро. Девушка накрыла его руку своей, остановив тем самым дальнейшее продвижение.

– У вас очень нежные руки, – произнесла она, гладя его руку своей, касаясь ее и изучая. – Вы женаты или имеете что-нибудь в этом роде? – спросила она.

– Нет.

– Я не заметила у вас кольца, но ведь это еще ничего не означает.

– Я не женат, – повторил он. – А как насчет вас?

– Не будьте таким странным, – сказала она, сняла свою руку с его руки и взяла бокал. Он наблюдал, как она пила. Глаза закрыты, продолговатое лицо, высокая чистая шея.

– Что же в этом странного? – возразил он. – Такая симпатичная девушка, как вы...

– О, безусловно.

– Вы такая и есть.

– Конечно, конечно.

– Я бы не говорил этого, если бы я...

– У меня слишком большой рот.

– Нет. У вас прекрасный рот, – и он переместил руку еще выше по бедру.

– Люди говорят, что я похожа на Карли Симон, – сказала она и не сделала ни одного движения, чтобы остановить его руку.

– Ваш рот очень похож на ее рот. Это точно.

– Да, это именно то, что я хотела сказать.

– В точности ее рот, – подтвердил он.

– Ммм...

Он продолжал манипулировать с ее ногой. Его рука забралась очень высоко и через нейлон ощущала теплую, нежную, чуть влажную интимную часть ее тела.

– Замужество пока не входит в мои планы, – заявила она, глядя в бокал и не обращая внимания на его руку под юбкой.

– Вы знаете... – сказала она.

– Да?

– Обычно я не позволяю мужчинам так фамильярно вести себя со мной.

– Если вы хотите, чтобы я прекратил...

– В общественном месте, – добавила она. – Я хочу сказать, что не могу...

Их глаза встретились.

– Я живу недалеко отсюда, за углом, – произнес он.

Она ничего не ответила. Молчание затянулось. Наконец она проговорила:

– Вы очень привлекательный мужчина, и вы это знаете.

– Благодарю вас.

– Очень, – добавила она.

Ее глаза изучали его лицо. Он ждал.

– Почему бы нам не пойти в кино или еще куда-нибудь? – промолвила она.

– Если вы хотите.

– Нет, то, что я бы хотела... не имеет значения.

– Скажите мне, чего бы вам хотелось, – произнес он.

– Но тогда я буду выглядеть как тот парень, у моей двери.

– Что же он говорил вам?

Он спрашивал шепотом, его рука находилась у нее под юбкой.

– Я скажу вам позднее, – прошептала она. – Может быть.

– Скажите мне сейчас.

– Как вы думаете, что он говорил?

– Возможно, он сказал, что хотел поцеловать этот ваш рот Карли Симон.

– Он сказал, что хотел еще кое-что сделать с ним.

– Что он хотел с ним сделать?

– А как вы думаете, что он хотел с ним сделать?

– Почему бы нам не пойти ко мне на квартиру?

– Зачем мы должны куда-то идти?

– Здесь слишком людно.

– Судя по всему, вас это не смущает.

– Мне бы не хотелось, чтобы меня арестовали, – сказал он, улыбаясь.

– А разве они могут арестовывать частных детективов?

– Всегда, – ответил он и подумал: «Особенно, если забрался рукой так далеко под женскую юбку. Задержат за приставание или неприличное поведение...»

– Вы носите с собой револьвер? – поинтересовалась она.

– Нет.

– А у вас он есть?

– Да.

– Где?

– На квартире. Хотите увидеть его?

– Я никогда не видела револьвера, – сказала она.

– Он находится за ближайшим углом, – заметил он.

Она посмотрела на него.

– Вы действительно хотите этого, а? – спросила она.

– Да, я думаю, что это будет очень приятно.

– Приятно, – повторила она, кивнув.

– Да.

– Я догадываюсь, что это было бы приятно.

– Но все зависит от вас.

– Да, безусловно, все зависит от меня.

– От вас.

– Мы знаем друг друга не более десяти минут...

– Больше.

– И вы меня уже всю...

Она не закончила фразу и покачала головой, подняла бокал и осушила его до дна. Затем взяла кубик льда в рот, пососала его и опустила снова в бокал.

– Вы часто так делаете. Верно? – Спросила она.

– Делаю – что?

– Так возбуждаете женщин...

Она покачала головой, затем подняла бокал, поднесла его к губам и слизнула еще один кубик льда. Снова пососала и опустила назад.

– Как я могу быть уверенной в том, что у вас нет чего-нибудь такого, чего мне не хотелось бы подхватить? – спросила она.

– У меня ничего такого нет.

– Как я могу об этом знать?

– У меня была отрицательная реакция.

– У меня тоже, – сказала она.

Она снова изучающе посмотрела на него. Нога продолжала постукивать. Кивнула. Обдумывала. Их глаза встретились. Снова кивнула.

– Между прочим, – произнесла она, – я не очень уверена, что сумею и дальше это выдержать.

– Я должен остановиться?

– Кажется, я близка к эрекции, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Мм-хм.

Он улыбнулся ей. Он возбуждал ее.

– Я имею в виду... вы видели этот фильм – «Гарри и Салли»?

– "Когда Гарри встретил Салли", – поправил он, улыбаясь и продолжая непрерывно возбуждать ее.

– Помните сцену в ресторане? – спросила она.

– Да?

– Что она сделала в ресторане?

– Да?

– Итак, или вы прекратите то, что вы сейчас делаете...

– Она получила удовлетворение, – сказал он.

– Я так не получу удовлетворения, – ответила она. – Я это знаю.

– Пойдемте посмотрим мой револьвер, – предложил он.

– Позвольте мне сначала пописать, – сказала она, убрала его руку и закатила глаза с таким видом, как будто произнесла «хууу», быстро вскочила со стула так, что юбка задралась выше бедер. Он наблюдал за ней, пока она шла к туалетной комнате. И думал: «Как легко, как необыкновенно легко». Он был очень невысокого мнения обо всех женщинах.

* * *

Во вторник после шести часов вечера в участок пришел Толстый Олли Уикс.

– Ты все еще злишься на меня? – спросил он.

На улице было двенадцать градусов по Фаренгейту, но, несмотря на это, на нем были голубые джинсы, белая рубашка, спортивный пиджак, синие носки и коричневые ботинки. На рубашке спереди было заметно пятно от кетчупа. Или от крови? Рубашка у горла была расстегнута, и в распахнутом вороте виднелись вьющиеся черные волосы с застрявшими хлебными крошками. Олли явно следовало бы побриться и принять ванну.

– Чтобы ты снова не вышел из себя, я расскажу тебе, что мне удалось откопать, – сказал он.

– Что же ты откопал?

– Я выяснил, почему этот Тилли оказался на Айнсли.

– Почему? – спросил Карелла.

– Почему он там находился? Или почему я отдал тебе предпочтение?

– В чем же заключалось твое предпочтение, Олли?

– Я опросил всех по поводу твоего дела. И учти – в счет моего собственного времени.

– Чепуха, – сказал Карелла.

– Ты все еще злишься. Не так ли?

– Нет, я просто счастлив, что у меня дел по горло.

– Ты думаешь, что я взвалил дело об убийстве на тебя. Верно?

– Нет, откуда бы у меня появилась такая мысль?

– Я не знаю откуда, так как все решено по правилу первого человека.

– Тогда ни о чем не беспокойся.

– А кто беспокоится? Так ты хочешь узнать, почему Тилли оказался на Айнсли или это тебя не интересует?

– Как он оказался там?

– Он трахал шлюху в квартире 22.

– Как ты узнал об этом?

– Я опрашивал людей в округе. Тилли знал эту шлюху еще до того, как попал в тюрьму за попытку убийства. Ты знал об этом?

– Да, Олли.

– Тилли избил этого траханого подонка, который назвал его гомиком.

– Между прочим, Тилли не был гомиком, так как он трахал эту шлюху за ночь до того, как другой подонок повесил его на трубе, предварительно застрелив.

– Кто это говорит?

– Ты по поводу подонка? Это я только предполагаю. Живут там в округе в основном бывшие испанцы. Они взяли верх над неграми. Ты еще не знаешь, какую блядскую головную боль они нам доставляют. В любом случае, если хочешь поговорить с этой шлюхой, то она живет в квартире 22. Ее имя Кармен Санчес.

– Ты уже говорил с ней?

– Нет, я получил эту информацию, опрашивая других людей.

– Кого ты опрашивал?

– У тебя есть свои информаторы, а у меня – свои.

– Не хочешь сказать мне его имя?

– Я был бы счастлив сказать тебе его имя, но это не он, а она. В этом городе есть дамы, которые благоговеют перед законом, – сказал Олли и стал подражать своему любимому У. К. Филдсу.

Карелла нахмурился.

– Твой информатор что-нибудь сказала по поводу того, как Тилли закончил свой путь под потолком подвала?

– Мой дорогой, мой информатор только сообщила мне, что Тилли был наверху и всю ночь трахал эту девицу Санчес. Эту девицу я бы и сам не прочь трахнуть, если она выглядит так, как мне ее описали.

– Твой информатор сама видела Тилли там?

– Я не знаю, мой друг, не знаю. Я бы тебе предложил самому поехать туда и поговорить с этой дамой из квартиры 22, которая в соответствии с тем, что мне о ней говорили, заслуживает того, чтобы посмотреть на нее. Это точно.

* * *

Кармен Санчес оказалась женщиной около тридцати лет, высокой, стройной, с копной черных вьющихся волос, яркими глазами и голосом, созданным для пения. Во всяком случае, она сразу всем об этом говорила. Кармен собиралась на урок пения. Она уже надевала пальто, когда зазвонил дверной звонок. Пальто было таким же ярко-красным, как свитер в обтяжку с длинными рукавами и длинный полосатый шарф. Кармен сказала, что она должна немедленно уходить и что у нее нет времени на разговоры с полицией. Мейер заверил ее, что разговор отнимет не более минуты.

– Конечно, я знаю, что такое полицейская минута, – произнесла Кармен и посмотрела на свои часы. – Хорошо, пять минут, это все, чем я располагаю. Я с вами не шучу. Я должна успеть к восьми.

– Пять минут, – пообещал Карелла.

– Я это обещала, – заметила Кармен. – Я плачу за урок вне зависимости от того, когда приду. Итак, давайте сделаем это быстро. Хорошо?

– Роджер Тилли, – сказал Карелла, приступая прямо к делу.

– Я предполагала это.

– Был ли он здесь ночью перед тем, как его убили?

– Он был здесь.

– Это была воскресная ночь, шестого.

– Я знаю, когда это было.

– Когда он сюда пришел? – спросил Мейер.

– Он уже был здесь, когда я пришла домой.

– Что вы имеете в виду? В квартире?

– Да.

После этого уже оба детектива, невзирая на пятиминутный лимит, отпущенный им Кармен, продолжали допрос, готовые, если это потребуется, применить силу. Они работали с ней как единая команда, обстреливая неясные места, задавая хитрые вопросы, пытаясь выяснить, что случилось в те часы, которые предшествовали смерти Тилли.

– У него были ключи?

– Нет, я оставила их у привратника. Я знала, что он должен был прийти.

– А откуда вы должны были прийти?

– Я этим вечером работала. Я пришла домой около двух часов.

– Где вы работали?

– В клубе в районе Квортера.

– В воскресенье?

– А почему бы и нет? Вы что, религиозный человек или у вас есть какие-то особые возражения?

– Что вы делали?

– Я певица и уже говорила вам об этом.

– В каком клубе?

– Зачем вам?

– Просто любопытно.

– Я его не убивала.

– А кто сказал, что вы его убили?

– А зачем вам знать, в каком клубе я работаю? Для того чтобы проверить, была ли я там. Верно?

Оба детектива посмотрели на нее.

– Клуб называется «Кленсиз». Это джаз-клуб, – пояснила она.

– Почему Тилли пришел прямо сюда, а не пошел в клуб?

– Он не любил джаз. Кроме того, он сотни раз слышал, как я пою.

– Итак, он приехал сюда, чтобы подождать вас здесь.

– Да. Это было в воскресенье ночью. Он включил песню «Убийство, написала она».

– Ему нравилось это, да?

– Никогда не упускал случая послушать.

Кармен посмотрела на часы.

– Три минуты, – отметила она.

– Что делал Тилли, когда вы пришли?

– Спал.

– Он провел здесь всю ночь?

– Всю ночь.

– Что случилось вчера утром?

– Мы проснулись что-то около десяти, десяти тридцати. Приготовили кофе, а затем снова ненадолго вернулись в постель.

– Ах-ха, – произнес Карелла.

– Что было затем? – спросил Мейер.

– Я начала одеваться.

– Что делал Тилли?

– Он разговаривал по телефону.

– Он позвонил сам? Или кто-то позвонил ему?

– Первый звонок он сделал сам. Второй звонок был сюда.

– Всего было два звонка?

– Да.

– Упоминал ли он какие-либо имена, когда разговаривал по телефону?

– Я выходила в туалет.

– Вы слышали, чтобы он называл какое-нибудь имя?

– Он спросил мистера Штейнберга. Он собирался купить новый автомобиль и говорил с продавцом, с которым имел дело.

– Это был тот звонок, который он сам сделал?

– Да.

– А что со вторым звонком?

– Он с кем-то говорил по поводу денег.

– Да, дальше. Что он сказал?

– Он сказал, что хочет получить остальные деньги.

– Что он подразумевал при этом?

– Я не знаю. Но он был очень сердит и кричал по телефону. Послушайте, я должна уходить.

– Посидите еще минуту, мисс Санчес, – предложил Карелла.

– Нет, я не могу сидеть еще минуту или даже тридцать секунд, – заявила она и начала надевать свое красное пальто. – Я уже ухожу...

– Еще несколько вопросов, – попросил Карелла.

– Вы обещали мне...

– Обещания, обещания, – заметил Мейер.

Их глаза встретились.

– Никуда не денешься, – произнесла она, покачала головой, сняла пальто и сердито бросила его на один из кухонных стульев. – Хорошо, давайте заканчивать с этим делом. – Она села на стул, вытянула свои длинные ноги и скрестила руки на груди.

– Об этом втором звонке, – попросил Карелла.

– Да, – сказала она и кивнула.

– Расскажите нам о нем поподробнее.

– Какие детали вас интересуют?

– Что он произнес сразу после того, как поднял трубку?

– Он ответил: «Да, это я».

– А затем?

– Он затем сказал что-то в таком роде: «Хорошо, когда, черт возьми, я получу их?»

– Да, продолжайте.

– Затем он... откуда я знаю? Как можно было ожидать от меня, чтобы я запомнила...

– Попытайтесь.

– Он сказал что-то вроде этого: «Я хочу получить остаток сейчас, а не завтра, и причем немедленно». Он повторил это несколько раз, именно эти слова о получении остатка денег сейчас. Он напомнил, что об этом была договоренность, и сказал, что устал напоминать об этом.

– Он в разговоре использовал именно это слово – «деньги»?

– Да. Ну, в общем, «деньги» или «бабки», что одно и то же.

– Как закончилась беседа?

– Они договорились встретиться внизу.

– Откуда вы узнали об этом?

– Потому что Роджер дал адрес этого дома, а затем он...

Какое-то смутное выражение пробежало по ее лицу. Она вспоминала. Они терпеливо ждали.

– Да, – сказала она, кивнув. – Это верно.

– Что верно? – спросил Мейер.

– Он действительно произнес имя.

– Какое?

– Боулз. Он сказал: «Я даю вам полчаса, мистер Боулз».

– Вы уверены в этом?

– Да, было произнесено именно это имя. Боулз.

– Что произошло потом?

– Слушал около минуты, а затем сказал: «Хорошо, давайте в двенадцать ровно».

– И вы говорите, что он дал ему этот адрес?

– И сказал, что встретит его на парадной лестнице.

– В двенадцать ровно?

– Да. И добавил, что для него будет лучше, если деньги будут при нем.

– Вы не запомнили, в какое время это было?

– Должно быть, что-то около одиннадцати пятнадцати.

– Что сделал Тилли потом?

– Принял душ, оделся и спустился вниз по лестнице.

– Когда это было?

– Ну, я думаю, это было около двенадцати.

– Он пришел сюда после встречи?

– Нет, он больше никогда не приходил сюда, – сказала Кармен.