Текст книги "Плантация"

На первом этаже был просторный зал с двумя лестницами полудугами уходившими на второй этаж. По одну сторону на стенах висели ружья, клинки, сабли, на противоположной стене – несколько картин в дорогих рамках с позолотой. Заметив любопытство молодого человека, хозяин промолвил, не вставая с кресла:

– Рамки – ерунда, само творение стоит целое состояние, полотна нарисованы мастером.

Вазы, столы, кресла, камин, подсвечники, шторы, мраморная плитка на полу, мозаичные стёкла в окнах – невиданные для Сэма предметы роскоши.

– Зовут меня Эмиль Франко. Мои предки удивительно страстно смешивали кровь, и, наверняка, изначально обо мне возникло противоречивое чувство. Я – банкир в третьем поколении. Позже расскажу о себе, а ты, если захочешь, расскажешь о себе. У меня глаз намётан, людей вижу. Бесхитростный ты, а этого вполне достаточно, чтобы начинать жизнь с чистого листа, но недостаточно для успешной карьеры. Альберт, покажи всё наше хозяйство, чтобы Сэм сразу знал, где и что.

Альберт провёл по всем закоулкам дома и в последнюю очередь показал гараж. Два автомобиля предстали во всей красе.

– А что же мы на лошадях в экипаже приехали? – спросил он у Альберта.

– Причуды. Эмиль не любит забывать об аристократизме предков. Говорит часто, что автомобиль – это последняя черта, которую перешёл человек, удаляясь от естества природы.

Впечатлений было множество. Вернулись в гостевой зал. Ужинали с Эмилем. Он много говорил, Сэм слушал, несмотря на усталость. Эмиль выслушал рассказ о происхождении и прежней жизни Сэма.

– Правильно сделал. Это не родственники. Пусть живут как им на роду написано, а ты сделал свой выбор. Чего тебе бояться? Ты уже немало видел в своей короткой жизни. Умирают везде, никто не застрахован, а добиваются успеха и воплощения своей мечты единицы. Стреляй, фехтованием займись с Альбертом. Он с виду невзрачный, а многое может. Я вам не конкурент в состязаниях. Видишь, какой живот у меня, даже просторные одежды не скрывают. Это от стрессов и нервозов. У меня работа постоянно связана с тонкой организацией человеческих страстей. Деньги – это для голодного предел мечтаний, а когда они в руках – это власть, которая уничтожает душу. Поэтому не ищи подтекстов. Случайное стечение обстоятельств. Моя жизнь неоднократно подвергалась покушениям. Охраняй меня и многое увидишь. Шанс выучиться появится. Ну да ладно. Комната тебе выделена, еду принесут в любое время, привыкай. Недели три отрабатывай навыки владения всеми видами оружия, лови рыбу в пруду, ходи на охоту в ближайший лес. Изольду от работы по дому слишком не отвлекай.

Кто такая Изольда, Сэм пока не знал, а вот слащавая улыбка на лице Эмиля говорила красноречивей слов – не пожалеешь о знакомстве с ней, и, по сути, он это одобрял.

В доме была библиотека с уникальными книгами. С упоением Сэм читал о древнем Риме, как пала Империя, о переворотах во власти. Много новых познаний приобрёл он из книг. Эмиль иногда отсутствовал по нескольку дней. Спрашивать было не принято, где он и какие дела у него. Вообще упорядоченная жизнь текла по своим законам за этим забором, ограждающим обитателей дома от окружающего мира. Никакого ажиотажа, каждый занят своим делом. Без приказов, указаний выполняют работу по хозяйству.

Сэм как бы не вписывался по собственному мнению в этот круг. Чтобы не отупеть, он начал помогать по хозяйству: косил траву, привозил молоко и мясо с фермы, сам сидел за рулём автомобиля. Альберт обучал его всему, от прежнего Сэма осталась только тень. Он воспрял духом, освоил ряд новых специальностей. Его увлекало работать физически. Перед сном и после обеда читал книги. Мысленно строил акведук с водопроводом, дом-атриум по римскому проекту. Он видел в воображении свой дом посреди лугов на равнине вблизи предгорья, бассейн, чистейшая вода в водопроводе, доставляемая из удалённого источника. Как говорили древние римляне, здоровье через воду. Изучал римское право, открывался совершенно другой мир. Рим – это мир. Сэм создал свою империю с подчинёнными работниками, обслугой, где его слово и постановление являются окончательным решением. Глиняные амфоры, наполненные вином и оливковым маслом, хранятся в погребах. Ему нравилось транслировать своё сообщение в другую плоскость, где он хозяин, и вскоре Сэм привык к навязчивой идее, вынашивал планы её воплощения.

Чувство голода пропало. Он пресытился глазами. Ест немного, а хватает. Сменил одежду на джинсы и куртку из котоновой ткани. Стал носить шляпу с полями и сапоги из натуральной кожи. Иногда он осаждал себя, искал подковырку в происходящем и ничего не находил. Удачное стечение обстоятельств. Всякий раз, когда он заговаривал об Эмиле с прислугой, каждый собеседник захлопывался как панцирь и выказывал своим видом нескрываемый страх.

– Что за ерунда, – думал он.

Банкир редко бывает дома. А впечатление, что он всегда здесь. Попытки изучить расклады в управлении домом были тщетны. Как под гипнозом безмолвно выполняющие свои обязанности люди. Всё по распорядку. Сэму оказывались все необходимые знаки внимания: стирка, уборка, приём пищи. Об этих мероприятиях ему сообщали заранее.

Изольдой оказалась кухарка. Сэм её не видел по той причине, что она жила в отдельном домике в саду и приходила на кухню со двора. Мулатка с оливковым цветом кожи, стройной фигурой, карими глазами и длинными волосами вызвала симпатию. Альберт рассказал, кто она, после вопроса Сэма. Тайком он подложил ей записку, где сообщил о времени свидания с признанием в своих чувствах. Ответа не последовало. Голова Сэма была заполнена мыслями о ней и о том, как произойдёт их физическая любовь. Из книг он знал, что чувствуют другие. Сэм желал только её.

Три дня сам не свой сходил с ума. Стрелял, фехтовал. Альберт научил приёмам нападения. Однако у него были в запасе контрприёмы. В нужный момент он проваливал атаку и наносил удар. Запомнить и повторить было невозможно. Финты он делал молниеносно. Впервые Сэм увидел подтекст этих обучений. Его учат нападать, а в запасе держат секретный приём для нейтрализации его умений. Начал провоцировать Альберта на ссору. Ничего не выходило.

– Тогда и я применю приём в свою пользу, – решил Сэм. – Почему Изольда не ответила на моё письмо к ней, как ты думаешь? – спросил он напрямую у Альберта.

– Потому что она не умеет читать, а разглашать тайну твоего письма она не позволила себе.

Альберт реабилитировался в глазах Сэма.

На машине Сэм мчался по окрестным дорогам, израсходовал полбака бензина, и когда волнение улеглось, вернулся. Поставил машину в гараж, обошёл снаружи дом и тайком под звёздным небом, скрывающим тайну его намерения, подошёл к домику в саду. На бельевой верёвке висела одежда после стирки. Чья, догадаться не трудно. Голова кружилась. Он представил Изольду без одежды. Подошёл к окошку. Плотные шторки задёрнуты, приглушённый свет внутри. Отступать было некуда. Он в плену у чаровницы Изольды. Подошёл к двери, надавил плечом несколько раз. Сквозь дверь шептал Изольде слова любви как «глухарь на току», не замечая ничего вокруг.

Дверь отворилась, и он ввалился внутрь. В темноте прихожей шарил руками на ощупь и нащупал. Трогал и изучал её формы. Жаром прошла волна по телу. Он стоял слишком близко, прижимая её к себе. Грудь с двумя упругими бугорками, шея, губы, дыхание сливалось в одно, пульс двух сердец стал биться в унисон. Застонал как одуревший от удовольствия, затрясся от истомного волнующего чувства.

Он сбежал под покровом ночного неба в свою комнату. Её запах кожи и волос, чувственные губы, нежные ласковые руки, бёдра, живот, грудь он помнил не только визуально, но и ощущал её. Позволила потрогать себя, не закричала, а он испугался. Нежность её кожи и женская сущность победила его дерзость. Он бежал с любовного поля противостояния, где ему снова показали контрприём. Обнял, потрогал и пропал в сетях её чар.

Эмиль два дня находился дома. Вместе обедали. После поедания сытной еды отправлялись пострелять на луг за домом.

– Полный желудок мешает деятельности. Всегда будь готовым к бою. Ничего не даётся даром. Своё место под солнцем надо завоёвывать, – доступными для разума словами говорил Эмиль.

С виду неповоротливый банкир стрелял хладнокровно с точностью снайпера. Это открытие его способности вновь заставило испытывать скованность рядом с ним. «Какими обманчивыми бывают впечатления о человеке», – подумал Сэм. Глаза хозяина дома колко пронзали, как бы изучая. Он заговорил без обычной гибкости в интонации жёстко и доходчиво.

– Ты не можешь забыть черновую работу, вместе с крестьянами возишься на поле и ферме. Надо было оставаться в кузнице у отца и слушать всю жизнь стук молота о наковальню. Тебе кто-то говорил, что надо помогать по хозяйству?

Сэм хотел ответить, но банкир своим психологическим давлением вызвал в нём чувство вины, подчёркивая, кто в доме хозяин. Молчал и слушал.

– Учись владеть оружием – вот твоя работа.

Вернулись в дом. Сэм нёс ружья как послушный слуга. Его поставил на место Эмиль.

Вечером подъехала к дому машина. Банкир общался с кем-то несколько часов у себя в кабинете. Сэм наблюдал из окна своей комнаты за людьми во дворе. Эмиль обнял по-братски человека в тёмном плаще. В их отношениях отсутствовала всякая официальность. Сэм подумал, что это его брат. К сожалению, лица не было видно. Незнакомец сел в машину позади водителя и покинул особняк.

В этот вечер Эмиль зашёл к Сэму в комнату:

– Твоя жизнь принадлежит мне, а моя должна значить для тебя больше чем собственная. Скоро вступишь в дело. Альберт говорит, что ты почти готов выполнять работу охранника. Неделю тренируйся, повтори все уроки. Я уеду на пять-шесть дней в другой город. Вернусь, готовься приступить к делам.

Эмиль ушёл, резво двигаясь, несмотря на своё грузное тело. Появление гостя, которого видел Сэм из окна, вероятно повлияло на настроение банкира. Уж очень он оживился.

Сэм открыл книгу про династии императоров древнего Рима. Убийство родных, постоянная борьба за власть, бесчисленные завоевания, роскошь, разврат и прочие картины предстали в воображении Сэма. Сам не знал чего именно, но он чего-то опасался в будущем. Сыт, одет, научился многому за эти месяцы, а на душе неспокойно. Ходил по комнате от стены к стене. Луна своим лучом как прожектором показала линию света через окно в комнату. Сэм ложился на кровать, вставал. Трогал на ощупь дорогое бельё, шторы, крутил в руках книги, рассматривал светильники. Лёг на мягкую кровать и тупо уставился в потолок, разглядывал узоры из лепнины мастеров каменщиков. Как в клетке чувствовал он себя, зависимым от настроения хозяина дома. Шанс улучшить свою жизнь, достичь чего-то большего, призрачно растворялся. Он солдат, пешка в какой-то игре. Хотелось что-то сделать, а что? Скрыться, денег украсть, оружие – нет. Родители его воспитали, может быть, не идеально, но чужого брать не советовали. Мама всегда напоминала:

– Чужое никогда твоим не станет. Вещи несут энергию зачастую разрушительную для духа. Честно заработанный хлеб не вызывает изжоги.

Эти простые истины, которые казались наивными нравоучениями, сейчас остановили его от совершения непоправимых ошибок.

– Изольда!

Свет ворвался в его душу. Разум успокоился. Отступили провокационные мысли. Лунный свет падал на стену напротив окна, туда, где висела картина с изображением морской бухты. Движение на берегу, скопление народа, погрузка на корабли, люди в латах и с оружием. Где-то вдали от берега корабль на полных парусах удаляется за линию горизонта. В лунном свете картина ожила. Лица людей воодушевлены, жизнь закипела на полотне. Сэм вспомнил байки о викингах, изначально промышлявших грабежами и разбоем, об испанцах первопроходцах, открывших миру новый континент. «Они не боялись идти навстречу опасностям, совершали подвиги, пусть не всегда по общепринятым нормам. И я не исключение, надо будет на риск – пойду», – воспрял духом Сэм. Он осознавал, что заснуть не сможет. Надел свою льняную рубашку, штаны, сандалии и вышел из комнаты.

***

План начинал воплощаться. Предыдущие дни он избегал встречи с ней. Сейчас не думал о времени, не оценивал, не взвешивал, шёл по сердечному компасу на юг, где тепло. Замок выломал двумя ударами корпуса. Однако не заметил следов разрушения на косяке. Осмысливать было некогда. То, что засов изнутри был слегка задвинут, чтобы дверь не открылась от ветра, он не знал. Прошёл или даже вбежал в спальню. Грубо схватил спящую девушку, обнимал, целовал. Тело было напряжено, он чувствовал себя кузнецом, который обрабатывает податливый металл. Они общались без слов, тела говорили между собой. Минуты пребывания рядом с ней превратили его в создание всё больше оживающее. Он стал единым скоплением чувств. Она предугадывала его желание, голова пошла кругом. Стояли в объятиях, лежали на её постели, игриво кувыркались как дети. Всё, что за пределами этого помещения, утратило значение.

Увлечённые друг другом не заметили, когда уснули. Сон ли это был? Кровь пульсировала в его теле. Она самое ценное сокровище теперь для него. Светильник не гасили, стеснений больше нет. Кто кого учил, навряд ли разберёшь. Казалось, эти двое были готовы умереть друг за друга, обнимались, как будто их хотят разлучить, чтобы они не были вместе. Безоговорочное доверие, читаемое в глазах, не требовало в дополнение каких-то слов.

С первыми лучами солнца, Сэм стал собираться уходить. Сейчас он смог рассмотреть обстановку, где она спала. Занавесочки с кружевами, абажур с узорами цветов на керамике, куклы, сидевшие на комоде. Кровать казалась небольшой, как гнёздышко, где она уютно засыпает.

За минуту она привела постель в порядок и начала утюжить его одежду, чтобы он достойно выглядел. Изольда поставила на маленький столик мёд с грецкими орехами и чашку кофе. Таких завораживающих движений он не видел никогда. В маленькой спаленке они существовали, не тесня друг друга. Сэм уходил молча, Изольда как будто ждала инициативы от него, молчала и отводила глаза в сторону. Она не стеснялась, она волновалась, и казалось, его уход рвёт её сердце на части.

Через час они фехтовали с Альбертом. Сэм испытывал лёгкость, предугадывал движения соперника. У него появилось осознание, что он нужен кому-то, что он нужен ей. Жизнь беречь надо.

Два часа спарринга, и Альберт заметил:

– Ещё недавно я бы спорил с кем угодно, что смогу заколоть тебя в поединке. Сейчас, каюсь, ты превзошёл наши ожидания.

Слово «наши» он произнёс случайно и затушевался. Заметил, что Сэм прочитал в этом скрытый смысл.

Альберт был неординарным человеком с глазами дикого охотника, верным слугой банкиру. Сейчас он одел другую маску и заблокировал ситуацию:

– Видимо любовные утехи с Изольдой благоприятно действуют на твоё развитие.

Прием сработал. Сэм заволновался. Тайна – ни для кого не тайна. Хотел наброситься на Альберта с желанием заколоть его. Опытный инструктор остался доволен тем, что Сэм высветил свои чувства. Альберт как тигр ждал выпада от Сэма, чтобы убить, это читалось в его глазах. Ход событий изменился. Сейчас Сэм начинал видеть обитателей этого обособленного мира чётче.

Пожали руки и разошлись, как того требует этикет единоборцев.

***

Слишком много впечатлений для шестнадцатилетнего подростка, возмужавшего к этому времени. К чувствам он был не готов, не знал, как регулировать эмоции.

Вечером пришёл к ней на кухню, чтобы встретить вместе закат. Изольда была нарядней, чем должна выглядеть кухарка. Красить лицо ей было не надо, восточные гены ярко подчёркивали её выразительность. Волосы аккуратно прибраны под платком с вышивкой серого, белого и сиреневого цветов. Как иней в лучах утреннего солнца, свежесть и сияние исходили от неё. Платья, туфли – всё светлых тонов. Это была она и всё же не она. Доступности безоговорочной не просматривалось. Глаза отстранённые. Она глазами поздоровалась с ним и продолжила доделывать приготовления на завтрашний день. Сэм просидел час на стуле, следил за каждым движением её. Волновался, а она сосредоточенно делала свои обязанности. Злился сам на себя.

Изольда сняла фартук, поправила платок, и они без слов понимали, что нравятся друг другу. Сэм взял её за руку. У него взволнованно задрожали пальцы, отдёрнул руку. Вышли вместе со стороны сада. Слова в голове Сэма не формулировались, походка теряла уверенность. Изольда полна спокойствия, смотрела на листву, плоды, траву, солнце, облака на небе и шла рядом. Он – кролик, а она – удав. Сэм почувствовал себя загипнотизированным, в глаза ей не смотрел. Остановились у фонтанчика на площадке для отдыха в саду.

– Изольда, произошла, кажется, любовь.

Она, подыгрывая своим голосом с нежными нотками, остановила его речь и заговорила сама:

– Ты ко мне прикасался, я твоя! По первому требованию приду к тебе. Не забывай только одно – где мы находимся. Мужчина Сэм знает, куда поведёт свою женщину.

Осмелевший Сэм тут же стал использовать договорённость. Обнял, поцеловал и сказал, что ждёт Изольду через час у себя в комнате. Ушёл с чувством уравновешенности страсти и разума.

Она пришла, прочь конспирацию. Ночь провели вместе. Страсть физическая начала источать накопившиеся в них соки. Сказка или явь? Любовь прекрасна. Сэм больше не загадывал. Он жил настоящим.

***

Пришла осень.

Сэм понял, что он до сих пор не знает, кто такой Эмиль и чем он занимается. Иногда хозяин дома закрывался на долгие часы в своём кабинете. Однажды именно в такой момент к нему зашёл Сэм с каким-то вопросом о своём будущем. Эмиль курил трубку, на носу были очки. Он перевернул бумаги, чтобы Сэм не видел их содержание, и вместо приветствия повышенным тоном сказал:

– Ты перепутал всё на свете. Никогда не заходи без приглашения к старшим людям, от которых зависит твоё будущее. Иди вон отсюда.

Сэм ушёл как будто его облили грязью. Он этого не заслуживал. Ему скоро восемнадцать. Живёт как гость с иллюзиями, что он свой в этом кругу. Мстительность укоренялась в нём. Вместо объективной благодарности, он испытывал дискомфорт.

Начался дождливый период. Ветер дул с побережья. Ландшафт предгорья и лесные участки, казалось, не способны сдерживать холод, идущий с океана. Уныние, не свойственное Сэму, иногда стало давить как груз на душевное состояние. Прислуга, а в особенности Альберт, смотрели искоса на него с ухмылками. Клоун на арене – такой была его роль. Ел, пил, жил, а на самом деле существовал без права на собственные шаги, по своей воле. Изольда была на три года старше, чем он. Она являлась утешением и единственным человеком, который воспринимал его всерьёз. Она тоже была зависима. Иногда приходила, иногда – нет.

– Мы люди подневольные, – объясняла она.

Сэм ревновал её ко всем, не понимал, что происхождение ревности – его несостоятельность, как хозяина своей жизни.

Альберт дал ему поношенные сапоги. В сандалиях он не мог выходить. Прежняя обувь утратила свои формы. Подошва истёрлась, ремешок на левой сандалии оторвался, и кожа рассохлась от сушки у огня.

В непогожий день, когда пошёл снег с дождём, к дому подъехала уже знакомая карета.

– Чудак какой-то этот Эмиль. Машины, карета. Одежду носит совершенно разных стилей, то человек с Востока, то заморский купец, то аристократ в костюме, то ковбой в ковбойском наряде. Ха-ха-ха, толстая свинья!

Сэм злорадно насмехался над ним. Молодость требовала действий, свершений, а как их осуществить он не знал. В холод идти на улицу в никуда он не хотел. Слишком хорошо помнил своё существование впроголодь. Сэм никого не боялся. Он начал бояться себя и своих чёрных мыслей. Отбросил все предрассудки, вышел из комнаты. Читать и воображать надоело. Он превратился в тень. Вроде бы он есть, и в то же время его нет. Прислуга оплату получает, а он привилегированный болван без чёткости в своей карьере. Ему всё чаще стало казаться, что он больше был счастлив в своем посёлке. Однако образы родных стали смутными в памяти, и, по сути, он их уже не воспринимал как родных людей. Ему всё отчётливее хотелось добиться права на своё в этом мире. В силу молодости он не догадывался, что капля за каплей кувшин его устремлений реализоваться, наполняла Изольда. Она говорила, что он необычный, что любит его. Дарила ласки. Он зациклился на ней. Ей он хочет доказать – он мужчина!

Мыслительный процесс не останавливался ни на минуту.

Стоя у окна, Сэм наблюдал, как вышел из кареты Эмиль и тот человек, которого хозяин обнимал как брата при прощании несколько месяцев назад.

– Чего надо тебе? – грубо встретил его Эмиль.

Сэм ослушался и пришёл в кабинет без приглашения.

– Поговорить пришёл. Что я раб чей-то что ли?

Эмиль и знакомый незнакомец переглянулись, и стали пристально смотреть на возбуждённого Сэма.

– Мне нужно деньги зарабатывать, жениться, жить, а не сидеть как пёс на цепи.

Эмиль хищно ухмыльнулся. Сэму возникшая тишина показалась вечностью. Убийственно с возмущением смотрел на него Эмиль. Сейчас Сэм услышит нелицеприятные слова или ещё чего хуже они будут бить его. Казалось, они были способны на такое, но тут гость заговорил:

– Ты не против, друг, я выскажу свои соображения этому молодому человеку?

– Выскажи, все усилия зря. Он как был простолюдином, так им и остался.

Эмиль кипел от возмущения от беспардонного поступка Сэма.

Гость спокойно без лишних слов сразу начал пояснять:

– Ты уже в деле. Мы как раз хотели обсудить твоё участие.

Эмиль посмотрел на говорившего, тот кивнул дважды головой в знак подтверждения своих слов.

– Мешает нам один человек, как кость в горле. Ни спать, ни есть не можем спокойно. Ты его убьёшь. За это получишь деньги и возможность отделиться. Купишь дом, женишься.

Эмиль посмотрел на своего друга и добавил ложку дёгтя в эту речь:

– Это не на Изольде ли жениться надумал, любовник-перехватчик? Запудрил мозги девушке. Вообще обнаглел. Ты где находишься, в борделе что ли? Она готовит нам еду, мы с её рук принимаем горючее для жизни. И ты тут без разрешения непорочное создание лобызаешь.

Сэм растерялся на мгновение.

Гость снова включился спасительно:

– Да будет тебе, Эмиль. Может от него будет в скором времени зависеть наше благополучие и спокойствие.

– На равных говоришь преждевременно. Хашишина этого всерьёз воспринимаешь. Ладно, иди. Будет тебе оплата и работа, а с Изольдой поосторожней, плохо ты ещё знаешь кровь дочерей воинственных народов.

Сэм видел знак руки Эмиля. Кистью он показал – уходи.

Споткнувшись о порог, вышел. Несмотря на поздний час, направился к Изольде в домик. Она покорно открыла дверь.

– Плевал я на трудности. Ты моя, за тебя пойду даже на грех смертный.

– Любимый, зачем горячишься. Ты многое можешь в отличие от этих стареющих людей.

Сэм не успел осмыслить её слова. Она обняла его, и он ослабевший окунулся в омут страсти с головой.

Предчувствие недоброго не позволяло уснуть рядом с возлюбленной. Он решил прояснить их отношения.

– Расскажи, откуда ты, почему живёшь и работаешь здесь, не выходя в мир за пределы дома?

Сэм ждал, что Изольда попросит сначала его рассказа о себе, но она как всегда не ослушалась.

– Мои родители погибли. Мы жили высоко над уровнем моря. Всю прежнюю жизнь можно описать коротко: молились в церкви, работали в поле, детьми учились грамоте. Потом к нам пришла война духовных идей. Церковь разрушили, взрослых всех убили, нас детей спасли миротворцы-миссионеры. На приют, где мы оказались, вновь напали люди, признающие другую религию.

Она в этом месте замолчала. Сэм обнял подругу, любимая продолжила рассказ:

– Эмиль из Италии. Он знает много языков. Сможет договориться с самим чёртом. Денег у него очень много. Он купил меня вместе с Альбертом на рынке как товар. Сделал нам документы, и стала я Изольда, а не Стефани. Альберт всегда был Альбертом. Он из нашего городка. Ему Эмиль доверяет. Раньше мужчины были воинами, многие уходили наёмниками. Потом пришёл новый священник и уговорил забыть воинское призвание. Наверное, из-за этого, надеясь, что к нам высоко в горы не сунуться враги, мы утратили бдительность. Эмиль говорит, что это интересы новой цивилизации из-за океана воплощаются. Там их поселения океан затапливает своими наводнениями, вот они и захватывают возвышенности, идеально подходящие для жизни.

Изольда заметно стало легче после рассказа о себе. Сэм, не выходя далеко за пределы этого дома, познавал новый мир через людей. Чтобы не оставалось тайн между ними, он кратко изложил свою историю:

– Человек, находящийся сейчас в доме как близкий давний друг Эмиля, это Том, которого я впервые увидел в нашем посёлке. Как заколдованный круг. Мы снова встретились, – этими словами он закончил рассказ.

– Люди случайно не встречаются, многое предопределено свыше, – прошептала Изольда.

Между ними секретов не оставалось, так им казалось в эту ночь откровений.