Текст книги "Сделка с дьяволом"

В парке действительно можно было встретить любую публику, но более пристальный взгляд не преминул бы заметить, что представители разных слоев все-таки держатся особняком друг от друга и ведут себя по-разному. День был жарким для весны, но если рабочий люд закатал рукава рубах и распахнул вороты, то джентльмены могли себе позволить разве что расстегнуть фраки, и уж никак не оголять шею, даже если пот струился с них в три ручья. Дамам было легче – мода позволяла глубокие декольте, но и они, изнемогая от жары, обмахивались веерами. Женщины простого сословия, невзирая на приличия, подоткнули юбки. Аласдер улыбнулся хорошенькой молодой молочнице, сидевшей на траве с юбками, поднятыми до самых колен. Девица улыбнулась в ответ.

– Если только жара не спадет, – проворчал Ли, – то к вечеру мы все превратимся в вареных раков! Кстати, Аласдер, гляди-ка – вот какое-то розовое платье…

– Да, но особа, на которой оно надето, тоща как спичка!

– Ты не упоминал, что у твоей пташки пышные формы.

– В самом деле? В таком случае говорю об этом сейчас. Вот соломенная шляпка! Нет, явно не она – эта страшна как смерть! Черт побери, она вообще здесь?

– Спокойствие, мой друг! Парк большой – мы еще не обошли и половины? Чтобы быть точнее – какой именно оттенок розового?

Аласдер в недоумении посмотрел на виконта.

– Розовый бывает разный, – пояснил Ли. – Цвета розы, персиковый, цвета коралла, красной рыбы, петунии, цвета зари, тюльпан…

– Тюльпан. Не знал я, мой друг, что ты такой эксперт в женской моде! Откуда ты знаешь все эти названия?

– Да была у меня одно время интрижка с портнихой, так у нее обычно только и разговоров что о модах да о платьях…

– Вот, значит, как это теперь называется – «интрижка»! – поцокал языком Аласдер. – Что ж, неплохой эвфемизм! Ну и чем закончилась эта твоя интрижка?

– Ничем. Расстались. Надоело, если честно.

– Понимаю тебя, мой друг. Все на свете рано или поздно надоедает, в том числе и это… Как только найдешь какую-нибудь штучку, с которой решишь позабавиться, так непременно окажется, что она либо замужем, либо рассчитывает выскочить замуж за тебя. А мне это надо? С замужними я и вовсе предпочитаю не связываться…

– Надо же, какой порядочный! – усмехнулся Ли.

– При чем тут порядочность? Просто стараюсь избегать всяких неприятных моментов…

– А жениться ты, как я понял, не хочешь?

– Видишь ли, мой друг, мне еще ни разу не приходилось встретить невесты, которую интересовал бы я сам, а не мой титул или капитал. Так что уж лучше интрижка – быстро, дешево и никого ни к чему не обязывает…

– А как же любовь?

– И это я слышу от тебя, мой друг? Я уже не столь молод, чтобы играть в подобные игры. Но что я – на себя посмотри! Что-то я не вижу у тебя кольца на пальце…

– Что поделать, любовь не приходит по заказу… Впрочем, пару раз я, пожалуй, любил, или, скорее, мне так казалось… Обычно говорят, что, когда действительно любишь, не сомневаешься в этом…

– Разумеется, – кивнул Аласдер. – Именно поэтому, полагаю, вокруг столько одураченных мужей.

Друзья рассмеялись.

– Я думаю, – предположил Аласдер, – если мы хотим найти ее, нам лучше пойти вот по той дорожке.

Подсказало ли этот маршрут Аласдеру шестое чувство или что-нибудь другое, только он оказался прав – вскоре они действительно повстречались с девушкой в платье цвета тюльпана, желтой соломенной шляпке и с двумя компаньонками. Аласдер застыл на месте, глядя на нее, и девушка ответила ему пристальным взглядом, в котором читалось недоумение. Освещенная ярким светом, молодая особа казалась Аласдеру не менее привлекательной, чем тогда, в полутьме, когда он мог едва разглядеть ее черты. Простое розовое платье было явно сшито провинциальной, не очень искусной портнихой, но смотрелось лучше, чем какая-нибудь последняя новинка моды. Внешность девушки тоже не соответствовала модному идеалу – высоким, тонким женщинам с лебедиными шеями, – но этот тип Аласдеру, честно говоря, и не нравился. Черты ее лица нельзя было назвать классически правильными: вздернутый носик, пухловатые губы, – но любой нашел бы их очень милыми. Но главное – глаза. Тогда, в темноте, Аласдер не мог рассмотреть, какой цвет глаз у его спасительницы. Теперь же он хорошо видел их – большие, золотисто-карие, широко распахнутые навстречу миру. Тонкие брови вразлет. Солнце играло в озорных каштановых кудряшках, выбивавшихся из-под шляпки.

– Что ж, и впрямь очень миленькая! – прошептал Ли на ухо другу.

По правую руку от девушки стояла служанка, по левую – худенькая, бледная молодая особа в белом платье, еще сильнее подчеркивающем ее бледность.

– Та, что в белом, наверняка и есть младшая дочь Суонсонов, – проговорил Ли. – Тогда очаровашка в розовом – действительно твоя спасительница.

На девушку в белом Аласдер почти не смотрел – все его внимание было приковано к Кейт.

– Мое почтение, мисс Суонсон! – обратился Ли к обладательнице белого платья, когда они подошли к ним поближе.

– Откуда вам известно, кто я? – И без того бледное лицо девушки стало как полотно.

– Я это высчитал, – улыбнулся Ли. – Я только что из вашего дома. Ваше сходство с сестрами поразительно!

Ответом было молчание. В словах Ли была явная ложь – Сибил, может быть, и не была особой красавицей, но по сравнению со старшими…

– Прошу простить моего друга, – улыбнулся Аласдер. – Я попросил его представить меня вам, а он не смог придумать ничего изящнее. – Он обратился к Кейт: – Собственно, я искал вас – я вам очень обязан, и мне не хотелось бы остаться неблагодарным за вашу услугу. Ах да, простите, разрешите мне представить своего друга – виконт Ли.

На лице девушки читался испуг – но тем не менее было заметно и то, что какая-то сила неудержимо приковывает ее взгляд к Аласдеру. И что самое странное – Аласдер чувствовал, что нечто подобное происходит и с ним: он готов был не отрываясь смотреть на эту девушку. Ему хотелось взять ее за руку, отвести в сторону… И он был уверен, что она не противилась бы этому – он слишком хорошо знал женщин, чтобы не прочитать этого в ее взгляде…

– Не стоит благодарности, – проговорила наконец она, по-прежнему не отрывая от него глаз.

– Я ощущал бы себя невежей, мисс, если бы не отблагодарил вас. Более того – мне хотелось бы отблагодарить вас не просто словами…

Кейт вдруг почувствовала, что не может подобрать слов для ответа. Это было странно ей самой – вся семья говорила, что Кейт за словом в карман никогда не лезет. Но пристальный взгляд бездонных черных глаз лишал ее дара речи. При первой встрече сэр Аласдер показался ей огромным, словно занимавшим собой всю комнату, подавлявшим ее, Кейт. Тогда она приписала это таинственному полумраку гостиной и собственному воображению. Но таким же он выглядел и при ярком солнечном свете. Мускулистый, но в то же время изящно сложенный и безукоризненно одетый, он одинаково хорошо бы смотрелся и на лошади, и на изысканном светском рауте. Рот Аласдера был большим, ко никак не грубым. Глаза его уже не казались Кейт холодными, стальными – теперь они светились умом, неподдельным интересом к жизни и даже, пожалуй, добротой. Кейт только сейчас заметила, что глаза джентльмена опушены длинными, густыми ресницами. Волосы цвета воронова крыла оттеняли смуглую, гладкую кожу лица. Кейт машинально облизнула губы, и этот жест не укрылся от пристального взгляда Аласдера. Сибил слегка откашлялась, и внимание мужчин переключилось на нее. Это словно вывело Аласдера из забытья, напомнив, где он. Сибил выглядела испуганной, служанка тоже. Эти два джентльмена были слишком известны, чтобы даже слуги не знали, кто они. Для Сибил оба казались опасными – Ли потому, что слишком влюбчив, Аласдер, напротив, тем, что бессердечен и циничен и уже успел разбить не одно женское сердце.

– Что ж, – произнес наконец Аласдер, – спасибо еще раз. – Он приподнял шляпу. – Всего доброго, мисс… черт побери, я даже не знаю вашего имени…

– Кейт Корбет, – ответила за нее Сибил. – Простите, джентльмены, нам надо идти. Всего доброго!

Кейт, словно не слыша слов кузины, продолжала, не мигая, смотреть на Аласдера.

– Всего доброго, – произнес тот и повернулся.

– Ты, помнится, говорила, – обратилась Сибил к кузине после того, как они уже отошли от джентльменов на достаточное расстояние, – что тебе не хотелось бы встретиться с ним снова. Почему же сейчас ты так на него уставилась и молчала, словно язык проглотила?

– Я действительно будто язык проглотила, – призналась та. – Господи, теперь он будет думать, что я полнейшая дура! Но ей-богу, Сибил, он словно околдовал меня! Неудивительно, что он так быстро удалился, увидев, что я молчу как рыба.

– Что ж, – задумчиво произнесла кузина, – слава Богу, что он ушел! А если он и будет считать тебя глупой, тебе-то что до того?

– Ты права, – вздохнула Кейт. – Мне до этого нет никакого дела.

– Что это ты так быстро попрощался с ней? – удивился Ли, помолчав перед этим несколько минут.

– Долгий разговор и не входил в мои планы, – усмехнулся Аласдер. – Все, чего я хотел, – это поблагодарить ее, и я это сделал. А после этого лучшее, что я мог сделать, – это оставить ее в покое.

– Ты хочешь сказать, – усмехнулся, в свою очередь, Ли, – что девочка тебя не заинтересовала? По-моему, очень необычный экземпляр! Мне кажется, вы друг другу подойдете.

– Чем же? Тем, что я тоже экземпляр?

– Ли! – окликнул вдруг радостный мужской голос. Мужчины обернулись. К ним спешили два молодых джентльмена.

– Ли! – повторил один из них, судя по его виду, нимало удивленный. – Не верю собственным глазам! Ты гуляешь в парке, днем, при всем честном народе?

– Как видишь, – улыбнулся тот, – иногда мне случается покидать свое жилище и днем. – Если бы вы сами почаще выходили из дома, вам бы это было давно известно. Кстати, познакомьтесь, господа, – сэр Аласдер Сент-Эрт. Аласдер, рекомендую тебе моих отъявленных друзей – лорда Риза и лорда Ковингтона.

Молодые люди пожали Аласдеру руку, разглядывая его с нескрываемым любопытством, немного выходящим за рамки приличия.

– Рад познакомиться. Но прошу извинить меня, джентльмены, – произнес вдруг Аласдер, вглядываясь вдаль, – я вижу старого знакомого. Не могу отказать себе в удовольствии поболтать с ним.

– Хорошо, – кивнул Ли, – я присоединюсь к тебе позже.

Аласдер поспешил удалиться от них на порядочное расстояние. Никакого знакомого, разумеется, не было – его знакомые как раз были из тех, кто не выходит из дома до наступления темноты. Остановившись на обочине тропинки, он стал поджидать Ли. Солнце нещадно палило, но Аласдер словно не чувствовал ничего, кроме леденящей пустоты в груди.

Да, думал он, нельзя не признать, что девочка хороша, что она ему явно понравилась. Но как бы то ни было, сейчас не до женщин. Вся его жизнь, все желания, вся воля должны быть подчинены одному – делу. К тому же стоит ли разбивать сердце и портить репутацию еще одному наивному юному созданию лишь ради того, чтобы на какое-то непродолжительное время забыть о скуке? Да он и не хочет ее. Он разыскивал ее исключительно для того, чтобы поблагодарить за услугу. Теперь дело сделано.

Аласдер давно научился скрывать свои эмоции – так хорошо, что скрывал их уже от самого себя… Но сегодня, если бы Ли не вывел его из забытья, он, пожалуй, до сих пор стоял бы как столб, не сводя глаз с этой Кейт…

– Вот ты где, Аласдер! – послышался наконец голос Ли. – Извини, старик, еле отделался от этих двоих. Старые друзья, еще в школе вместе учились, но зануды, между нами, жуткие… Из таких обычно получаются верные, солидные мужья, имеющие кучу детей… Заметили, что мы разговариваем с этими девицами – как выяснилось, они их знают, – и их разобрало любопытство: что, да как, да почему… Мне стоило большого труда уверить их, что мы-де просто обознались.

Аласдер с удивлением посмотрел на друга.

– Суонсоны могут считать, – продолжал Ли, как бы предваряя вопросы друга, – что они держат свое сокровище в секрете, но нет ничего тайного, что ие стало бы явным. Все объясняется тем, что один из братьев Риза недавно женился на одной из старших «красоток» (незавидная, между нами, судьба!). Так что ему известно и о ней, и о деревенской кузине… С последней Риз встретился, когда на прошлой неделе навещал братца. Короче, твоя крошка – дочь некоего джентльмена из Кента. Поместье захудалое, дохода почти никакого… Тем не менее в родстве едва ли не с половиной членов палаты лордов, так что, если бы она захотела, любые двери были бы перед ней открыты. А она, дуреха, предпочитает дружить исключительно со своей бледнолицей кузиной. Ее уже приглашали к себе и Норты, и Дилы, и даже Скалби, но она отказалась. Похоже, крошка не только красива, но и неглупа – редкое, надо признать, сочетание…

– Скалби? – Прерывая поток красноречия друга, Аласдер пристально посмотрел ему прямо в глаза. – Ты хочешь сказать, что она знакома со Скалби?

Ли был растерян. О знакомстве Кейт со Скалби он упоминать не хотел – это вырвалось как-то само собой… Но было уже поздно.

– Да, – нехотя произнес он. – Более того, она даже их родственница по матери. Родня очень дальняя, как говорится, седьмая, вода на киселе.

– Не такая уж, как оказывается, и дальняя, – нахмурился Аласдер, – если они, узнав, что она в Лондоне, приглашают ее. – Лицо его вдруг странно оживилось, и Ли с тревогой посмотрел на друга.

– Аласдер. – решительно произнес он, – ты знаешь, что я тебя всегда поддерживал. Но если ты хоть пальцем тронешь эту девочку, я первый же встану у тебя на дороге. Она не должна расплачиваться за их грехи лишь потому, что находится с ними в дальнем родстве!

– Ничто на свете, Ли, – глаза Аласдера горели адским огнем, – не остановит меня. В том числе и ты.

– Но причинять страдания невинной девушке? Это на тебя нe похоже, Аласдер! Я знаю тебя – ты все-таки не такое чудовище!

– Успокойся, Ли, я не сделаю ей ничего плохого. Но она для меня та ниточка, за которую неплохо было бы зацепиться.

Ли промолчал, и выражение его лица осталось неопределенным, хотя на самом деле он был глубоко озабочен. Раньше его друг не проявлял такой агрессии. То, что он проявил ее сейчас, означало, что Аласдер глубоко взволнован. Ли было нечего возразить – он считал желание друга отомстить своим врагам справедливым и знал, что его ничто не остановит. Но кое-что он предотвратить может. Он должен позаботиться о том, чтобы девушка покинула Лондон раньше, чем Аласдер сможет ее использовать. …Аласдер сам не понимал, что с ним творится. Никогда еще он не желал женщину так сильно, как желал сейчас эту самую Кэтрин Корбет. Наваждение было настолько сильным, что даже ее лицо и фигура стирали в его сознании все остальные мысли, не оставляя ничего, кроме желания, охватывавшего все его существо. Аласдер тряхнул головой, словно желая отогнать дьявольское наваждение. Секс не должен быть сейчас на первом месте. На первом месте неизменно должно оставаться его дело. Оно было главнее еды, главнее сна, главнее самого дыхания… Одно лишь было Аласдеру на руку – эта девочка, судя по всему, тоже явно заинтересовалась им. Он непременно должен этим воспользоваться. Но сколько бы он ни пытался уверить себя, что Кейт нужна ему только для этого, сердце упрямо говорило обратное. За свою жизнь он повидал много женщин. Он знал прожженных жриц любви и наивных юных скромниц… Но в этой женщине было что-то особенное, что-то такое, что – Аласдер чувствовал это – должно изменить всю его жизнь.

Глава 4

– Нельзя ли еще раз, и по порядку? – нахмурилась леди Суонсон. – Кто кого видел, кто что сказал, кто еще при этом присутствовал?

– Простите, мэм, – служанка нервно теребила свой фартук, – но я вам, кажется, рассказала уже все до малейших подробностей. Не могу же я, в конце концов, запомнить каждое слово! Кто при этом присутствовал? Да их, почитай, видела половина всего народа, что был в парке!

– И ты еще смеешь так спокойно рассказывать нам об этом! – фыркнула высокая бледная девушка, сидевшая рядом с леди Суонсон. – Ты должна была увести Сибил подальше, едва заметив этих типов издалека! Убирайся вон – от тебя все равно толку не добьешься!

Трепещущая служанка покинула гостиную.

– Как тебе это нравится, мама? – произнесла бледная девушка. – Ли и Сент-Эрт! Пытались сами познакомиться с Сибил! В парке! – Она топнула ногой, от чего фарфоровая пастушка на трюмо слегка подпрыгнула. – Воля твоя, мама, но я не позволю ей выйти замуж раньше меня!

– Раньше тебя? – фыркнула другая белокурая девица, сидевшая у окна. – А обо мне ты забыла? Не позволяй ей выходить замуж, мама, ни в коем случае!

– Так мама тебя и послушает, Хлоя! – фыркнула третья, наделенная в отличие от чрезмерно худощавых старших сестер излишней полнотой, словно природа, желая компенсировать свои прежние ошибки, на этот раз перегнула палку в другую сторону. – Она же выдала замуж Мерси – а та на год моложе меня!

– А что еще маме оставалось делать? – поморщилась Хлоя. – Этот Макинтайр хотел жениться только на Мерси, а о других и слышать не хотел! Но сейчас, мама, я тебя умоляю: сделай хоть что-нибудь!

Все три пары глаз пристально уставились на мать, и леди Суонсон обреченно вздохнула. Глядя на эту хрупкую, миловидную женщину, трудно было поверить, что она произвела на свет целую ораву крупных, одна другой страшнее дочерей. Леди Суонсон порой и самой верилось в это с трудом. Тем не менее она любила всех семерых – и любила одинаково (попробуй отдай предпочтение какой-нибудь одной – остальные тебе просто проходу не дадут!). Но при всей любви, однако, особой близости между дочерьми и матерью не было. Неудивительно, если учесть, что те росли в большей степени под присмотром нянек и гувернанток, чем родительницы. Но теперь настал момент, когда леди Суонсон должна была сама выдавать дочерей замуж, не перекладывая это дело на нянек и мамок.

Еще раз окинув взглядом дочерей, леди Суонсон вздохнула. Да, нечего и мечтать о том, чтобы выдать таких «красавиц» замуж, если только не обладаешь огромным состоянием! А леди Суонсон уже успела прожить значительную долю наследства, в свое время доставшуюся ей от отца. Именно поэтому она так спешила подыскать деткам подходящих мужей. Старших; как оказалось, сбыть с рук не составило особого труда, а вот с этими тремя уже посложнее – к каждой из них уже кто-нибудь сватался, и не раз, но все как один получали от этих упрямиц отказ. Впрочем, и сама леди Суонсон не горела желанием видеть кого-нибудь из этих людей в родственниках – все они в основном были птицами невысокого полета. Такое впечатление, ей-богу, что нормальные женихи уже перевелись, остались лишь охотники за приданым! Да и тех немного – сейчас, в мирное время, люди стали жить гораздо зажиточнее, Да, нелегко быть матерью такой оравы взрослых дочерей! Хорошо еще, что они с мужем всегда любили друг друга и тот никогда не требовал от нее наследника. Как и не попрекал тем, что девицы, как на подбор, некрасивы – ничего не поделать, пошли в папашу, на зеркало нечего пенять, коли рожа крива. Зато по крайней мере можно утешаться уверенностью, что дети действительно от тебя… Впрочем, для мужчины лорд Суонсон был не так уж и безобразен. Да, он обладал крупным, тучным телом, круглым багровым лицом, но мужчина, в конце концов, и должен выглядеть солидным. Глаза лорда были неопределенного цвета, но по крайней мере не маленькими, а голову его в былые годы украшала густая каштановая шевелюра. Глаза же супруги лорда Суонсона, напротив, были ярко-голубыми, но непропорционально маленькими. Впрочем, этот недостаток не слишком бросался в глаза, ибо в остальном леди Суонсон была вполне миловидна. А вот девчонки, как на грех, умудрились унаследовать от нее лишь цвет глаз и белокурые волосы, все остальное – от отца. Впрочем, младшую, Сибил, называли копией матери, но она была немного бледной, словно оттиск с изношенной типографской формы. Впрочем, это не проблема: подкрасить, подрумянить – и можно спокойно выдавать замуж. Но этот момент, увы, должен наступить не раньше, чем родителям удастся сбыть с рук старших, а на это может уйти целая вечность. Держались хотя бы попроще, повеселее глядишь, это и сгладило бы впечатление от внешности… Так нет же, вечно мрачны, ворчливы, как старухи… Впрочем, в этом отношении они в мать – леди Суонсон сама порой «не сахар», .. А впрочем, подумала она, девчонок можно пожалеть – росли всю жизнь с твердым убеждением, что от женихов у них никогда не будет отбоя, а теперь вдруг приходится с горечью констатировать, что мужчины не спешат видеть в них свой идеал, если только не считать идеалом невесту с большим приданым… В конце концов, они же с мужем сами в какой-то степени виноваты, что у девчонок скверный характер – росли избалованными, привыкли, что родители никогда ни в чем не отказывают…

– Успокойтесь, девочки, успокойтесь! – Леди Суонсон окинула дочерей строгим взглядом. – Как вы уже слышали, Сибил не сама подошла к мужчинам. Да и что, собственно, произошло? Поздороваться с кем-то на улице – это еще не значит завести близкое знакомство…

Лица всех троих стали еще кислее.

– Ты считаешь, мама, ничего особенного? – поморщилась Генриетта. – А не кажется ли тебе странным, мама, что они вообще отправились разыскивать ее в парке, после того как все утро просидели с нами? Двое самых респектабельных джентльменов во всем Лондоне – и вдруг пошли разыскивать ее…

– Не уверена, – проговорила леди Суонсон, – что этих двоих действительно можно назвать самыми респектабельными, О Ли мне трудно судить. Он редко бывает в обществе, я мало что о нем знаю. Но Сент-Эрт с его репутацией…

– Его прежняя репутация не будет ничего значить, когда он женится, – горячо перебила мать Хлоя. – Ты сама знаешь это.

– Сибил еще не достигла брачного возраста, – заявила леди Суонсон. – Или, может быть, достигла совсем недавно, – добавила она, вспомнив, что сама вышла замуж в еще более раннем возрасте. – К тому же она не представлена свету. Но как знать, может быть, – загадочно проговорила женщина, пытаясь вселить в дочерей побольше энтузиазма, – мы должны быть рады ее знакомству с этими джентльменами – есть шанс, что таким образом они поближе сойдутся с вами или познакомят с вами кого-нибудь из своих друзей.

Три пары водянистых глаз посмотрели на нее с недоверием.

– Что-то я не заметила, – проворчала Хлоя, – чтобы Ли или Сент-Эрт заинтересовались кем-нибудь из нас. Просидели здесь все утро, а на нас даже не взглянули!

Леди Суонсон покачала головой. На сердце у нее было нелегко, но она постаралась не выдавать этого.

– Эти двое – закадычные друзья, – начала она с наигранным энтузиазмом. – Может быть, кто-то один из них пытался поближе познакомиться с вами, а другой просто оказывал другу поддержку.

Ответом на ее слова была гробовая тишина. Пожав плечами, леди Суонсон продолжала:

– Вы из знатной, богатой семьи. Ваше положение в обществе очень высоко. А Ли – единственный сын престарелых родителей. Родителей его я, правда, плохо знаю, но, полагаю, им хотелось бы умереть с уверенностью, что их отпрыск будет обеспечен, и они наверняка серьезно озабочены тем, что под венец он пока не спешит. А где еще ему найти лучшую партию, как не здесь? А что до Сент-Эрта… – Леди Суонсон прикусила губу, сама не зная, какое бы правдоподобное объяснение здесь придумать. – Он долгое время был за границей, – наконец нашлась она. – Кто знает, что за это время произошло с его капиталом? Может быть, он срочно нуждается в том, чтобы его поправить?

Леди Суонсон ужасно не хотелось убеждать дочерей в том, что женихов в них может прельстить разве что их титул или богатство. Девицам самим упорно не хотелось это признавать. Но ничего не поделаешь – приходилось смотреть на вещи реально. Если, к примеру, у Хлои была и не такая толстая шея, как у Генриетты, то природа «компенсировала» этот «недостаток» слишком крупным носом. А если у Фрэнсис нос был нормальный, то плечи не по-женски широки… Были бы девицы мужчинами, эти недостатки, пожалуй, не так сильно бросались бы в глаза, но, как говорится, если бы да кабы… Впрочем, старшие, замужние, были еще страшнее… По какой-то странной закономерности каждое новое детище Суонсонов «получалось» немного красивее предыдущего, пока младшая наконец не вышла и вовсе симпатичной. Сибил, вероятно, легче всего будет «сбыть с рук»… Девицы на минуту задумались. Но по-видимому, объяснение, данное матерью по поводу неожиданного интереса Аласдера к Сибил, удовлетворило их, ибо вскоре они уже смотрели на леди Суонсон с неподдельным интересом.

– Что ж, – неожиданно подытожила та, – почему бы, в конце концов, не облегчить этим джентльменам их задачу? Как вы, девочки, смотрите на то, чтобы закатить очередной бал?

К ее сожалению, дочери не спешили восторгаться.

– Папины балы скоро станут притчей во языцех! – наморщила свой огромный нос Хлоя.

– Он устраивает их слишком часто! – поддержала сестру Генриетта.

Леди Суонсон нахмурилась – она была готова прощать дочерям многое, но не могла терпеть, когда те начинали критиковать отца.

– Тогда, может быть, музыкальный вечер? – осторожно предложила она.

Ответом было лишь еще большее недовольство.

– Эти вечера никто не любит! – заявила Фрэнсис. – Разве что престарелые дамы. И то лишь потому, что на них они могут подремать…

– Тогда остается одно, – терпеливо произнесла мать, – самим ходить на все балы и приемы, куда ходят Ли и Сент-Эрт, чтобы они обращали на вас больше внимания.

– Уж не собираешься ли ты повести нас в мужской клуб? – фыркнула Хлоя.

– Или на бокс, на скачки? – рассмеялась Генриетта. – А как насчет игорного дома? А может, лучше сразу в бордель?

Леди Суонсон молчала.

– Остается лишь одно, – подытожила Хлоя. – Неформальный вечер в узком кругу. Ужин, танцы и больше ничего.

Это предложение наконец понравилось всем.

– Но мы должны задать Сибил несколько вопросов, – мрачно заявила Фрэнсис.

Выходя из комнаты Сибил после пятнадцатиминутного допроса, трое сестер были в гораздо лучшем настроении, чем до его начала. Сестренка была ошарашена таким натиском, но на все вопросы отвечала весьма подробно.

– Ей-богу, – говорила она, – я понятия не имею, почему эти двое вдруг к нам подошли! Как сказал виконт, он догадался, что я ваша сестра, потому что похожа на вас. С этого, собственно, и начался разговор.

Это объяснение в конце концов удовлетворило сестер – более того, было воспринято не без энтузиазма, и вскоре они уже оставили Сибил в покое, целиком поглощенные планами предстоящего неформального вечера.

– Нет, кузина, я вовсе не чувствую себя бедной родственницей, – заявила Сибил почти сразу же после того, как дверь за сестрами затворилась.

Кейт сидела на подоконнике, беспечно болтая ногами. Сестры, разумеется, устроили допрос и ей – но все их вопросы касались исключительно Сибил. Ни одной из троих и в голову не могло прийти, что мужчины могли заинтересоваться вовсе не Сибил, а бедной дальней родственницей из провинции – в их глазах Кейт по своему статусу была разве что ненамного выше служанки.

– Сама посуди, – продолжала Сибил, – на что мне жаловаться? Сыта, довольна, платьев у меня сколько хочешь… Никто меня не обижает – сестры, как правило, смотрят на меня как на пустое место. Все, что мне остается, – это ждать, пока они наконец соизволят выйти замуж. А пока следует наслаждаться жизнью и ни в чем себе не отказывать. И не нужны мне ни Ли, ни Сент-Эрт! Ли – темная лошадка, вечно молчит, а сам разглядывает все вокруг – кто знает, что у него на уме? А Сент-Эрт… он такой огромный, такой мрачный – я не понимаю, как ты вообще смогла ему что-то ответить…

– Я, собственно, и не могла отвечать ему. Я почти не проронила ни слова!

– Он просто ужасный, – поморщилась девушка, – еще хуже, чем ты рассказывала! А Ли? Как он разглядывал меня в свой лорнет, словно я какое-то чудо природы! Удивляюсь, как он еще не ходит с микроскопом! Фи! Кому могут понравиться такие мужчины? Разве что таким, как мои сестры! Нет, Кейт, – посерьезнела вдруг она, – если уж я и выйду замуж, то, во всяком случае, за мужчину, рядом с которым буду чувствовать себя спокойно!

Кузина согласно кивнула, про себя, однако, подумав, что если она и не чувствует себя спокойно рядом с сэром Аласдером, то это по крайней мере приятное, возбуждающее беспокойство – чувство, подобное тому, которое она в детстве испытывала на качелях, взлетая слишком высоко. Кейт вспомнилось и то, что для того, чтобы высоко взлететь, она обычно просила кого-нибудь ее подтолкнуть. От этих полетов так сладостно замирало в груди…

– Слава Богу, – поспешила переменить тему Кейт, – что леди Суонсон удалось убедить твоих сестер, что джентльмены на самом деле пытались познакомиться с ними.

– Да, слава Богу, что эти дурехи ей поверили. Лично я бы на ее месте не смогла бы солгать так убедительно. Знаешь, Кейт, мне даже жаль джентльменов – теперь эта свора накинется на них, как ястребы на добычу…

– Не беспокойся, – усмехнулась Кейт, – уж они-то сумеют позаботиться о том, чтобы видеть твоих сестер как можно реже! Впрочем, – добавила она, поразмыслив, – как знать, может быть – чем черт не шутит? – джентльмены и вправду заинтересовались нашими «красавицами»… Да, Аласдер говорил, что его единственной целью было отблагодарить меня, но кто может знать, что на самом деле у этого человека на уме? Что ж, как бы то ни было, для меня вся эта история, я полагаю, слава Богу, закончилась. Он отблагодарил меня, я приняла его благодарность… Что еще может быть между нами? – Последняя фраза была произнесена с уверенностью, но чуткое ухо Сибил уловило легкую грусть, проскользнувшую в голосе кузины.

– Прости меня, Кейт, – проговорила она, – за фразу о бедной родственнице. Мне не хотелось, чтобы ты принимала ее на свой счет.

– Ничего страшного, – Кейт выдавила из себя улыбку, – я не тешу себя иллюзиями – я и есть бедная родственница. Мне следует радоваться, что съездила в Лондон, повидала много достопримечательностей…

Девушка улыбнулась, подумав, что так и не призналась кузине, что самой большой достопримечательностью Лондона ей показалось не Вестминстерское аббатство, не Тауэр, не Букингемский дворец, а высокий, мускулистый джентльмен с шевелюрой цвета воронова крыла и пристальным взглядом бездонных глаз.

Виконт Ли смотрел на своего друга, повязывавшего новый белоснежный шейный платок.

– Ну и шея у тебя, Аласдер! – поддразнил он. – Мне всего лишь однажды приходилось видеть шею длиннее – в кунсткамере. Но у ее обладателя были в придачу рога, хвост, копыта и пятна по всему телу.

– Что ж, – усмехнулся Аласдер, натягивая поданный лакеем фрак, – рога, хвост и копыта я, как видишь, удачно скрываю. А вот с пятнами – правда, не на теле, а на репутации – уже посложнее…