Текст книги "Безымянная"

Тринадцать

Я смотрела, как в таз стекает вода, на рябой поверхности которой отражалась моя фигура. Темно-синий цвет платья подчеркивал мои огненно-рыжие волосы, румяные щеки сияли.

В платье моя кожа слишком согрелась. Зола поселил меня в комнате в таверне, которая располагала горящим камином и мягкой пуховой кроватью, на которой я не могла заснуть.

Понятия не имею, кого он пытается впечатлить. Никакая роскошь не смоет с него истинную душу. Если подумать, то шрам на лице Уиллы и порезанные паруса на «Мэриголд» – меньшие из его грехов.

Шелк плотно облегал мое тело, а юбки зашуршали, когда я стала спускаться по лестнице таверны. Клов и Зола сидели в самом дальнем углу, попивая виски. Они надели элегантно пошитые костюмы, украшенные латунными пуговицами, подстригли непослушные волосы и зачесали их с обветренных на ветру лиц. Во мне промелькнуло знакомое чувство. Клов никогда за собой не следил, но дорогая шерстяная ткань зеленого цвета омолодила его, а светлые волосы заблестели.

Заметив меня, он выпрямил спину и отставил стакан, из которого пил виски, отчего я мгновенно засмущалась и поймала взглядом в зеркале свое отражение. Нежные локоны были забраны на макушке, напоминая нимб, а платье переливалось под лучами света.

Я выглядела абсолютно смехотворно.

– Так-так… – Зола осмотрел меня с головы до пят. – Что думаешь? – Он поднялся со стула, хвастаясь своим пиджаком, и с показным радушием раскинул руки.

Я метнула на него грозный взгляд.

– Думаю, что готова покончить с этим, чтобы поскорее выбраться отсюда.

Осушив стакан, Клов встал и открыл дверь таверны. Внутрь ворвался холодный ветер, отчего я вздрогнула. Я решила оставить в комнате накидку, которую Клов купил мне, потому что она сдавила меня своим весом, как только я накинула ее на плечи. Поэтому пусть хотя бы прохлада успокаивает мою разгоряченную кожу.

Клов пообещал, что через считаные часы расскажет мне правду. А завтра я отправлюсь в Узкий пролив. Смогу отыскать «Мэриголд» прежде, чем Уэст успеет нанести кораблям еще больший ущерб.

Мои каблуки застучали, когда я последовала за Золой. Несмотря на свое напускное высокомерие, я видела, что он нервничает. Его походка лишилась привычной размашистости, и он шагал по улице, плотно поджав губы. Зола задумчиво смотрел под ноги. Что-то оценивал. Подсчитывал.

Зола вел нас по городу, и чем дальше мы шли, тем прекраснее он становился. Сумерки окрасили Бастиан в розово-фиолетовые цвета, которые отбрасывали свои отблески на белые каменные дома, отчего все казалось проделкой сна.

Стоило нам снова повернуть, как грубая прямоугольная брусчатка сменилась отполированными гранитными плитами. Вдруг Зола остановился и взглянул на роскошное блестящее здание вдалеке, облицованное мрамором.

Над широкой, сверкающей лестницей возвышалась цепочка больших арок, за которыми три раскрытые двустворчатые двери будто приглашали ночь зайти внутрь. Из здания на улицу проскальзывал свет фонарей – тени мелькали в темноте.

Над центральной дверью возвышалась витиеватая вывеска – «Дом Азимут».

Второе слово я знала. Этот термин используется при навигации по звездам, чтобы отсчитать угол между солнцем, луной или звездами и заданным положением. Но дом не давал никакой подсказки. Все здание покрывала резьба по камню в виде цветов и лоз, а распростертое ночное небо украшала перламутровая луна.

Зола молча опустил взгляд с арок на свои ботинки.

Я нахмурилась, когда поняла, что он набирался храбрости, и по моему лицу растянулась язвительная улыбка. Мне нравился такой Зола. Неуверенный. Испуганный.

– Готовы? – Он взглянул на меня, но, не дождавшись ответа, без нас стал подниматься по ступеням.

Я посмотрела на Клова. В нем отсутствовала нерешительность, которая завладела Золой. А это означало только одно: все шло по плану.

Он поднял руку, призывая меня пойти первой, и, приподняв тяжелые юбки, я поднялась по лестнице к дверям. Меня окутало дуновение ветра, которое выбило из моей прически несколько локонов, отчего я на мгновение ощутила себя на мачте «Жаворонка», противостоящей сильному ветру. Но «Жаворонок» никогда не был таким недосягаемым, как сейчас.

Мы проскользнули в открытые двери, за которыми нас окутало тепло зала, и мой взгляд взметнулся к потолку. На нас смотрели фрески, украшенные несчитанным количеством драгоценных камней. Их обрамляли витражные окна, сияющие целым калейдоскопом цветом. Окна пропускали через себя свет зала яркими лучами, которые отражались от стоящих под окнами людей, одетых в наряды из красочных и блестящих материалов. Пиджаки гранатового и золотого цветов, а также искусно пошитые платья перемещались по выложенному мозаикой полу, как растекшиеся чернила. Я опустила взгляд на ноги. Под ними в форме цветка были сложены тонкие кусочки аметиста, розового кварца и целестина.

– Что это за место? – прошептала я Клову.

Он тихо ответил мне, осматривая помещение:

– Дом Голландии.

– Она здесь живет?

Мои пальцы вцепились в шелковые юбки. По всему залу в канделябрах горели свечи, в толпе парили подносы с искрящимися бокалами, удерживаемые пальцами одетой в белое прислуги. Приглашенные на торжество заполонили помещение, окружая стеклянные ларцы, заключенные в матовый бронзовый каркас. Мое внимание привлек блеск в одном из ближних ларцов.

Я почувствовала самоцвет, прежде чем увидела его. Низкий отзвук отозвался в моей груди, губы распахнулись, и, подойдя к ларцу, я склонилась над стеклом. Красный берилл размером почти с мою ладонь.

– Какого… – слова растворились в толпе.

Я не видела ничего подобного. Поверхность камня красноватого цвета испещряли фигурные грани, отчего мое отражение разделилось на несколько осколков. Даже представить не могу, сколько он стоит.

Зал напоминал выставку, направленную на демонстрацию роскошной коллекции самоцветов. Как будто в музее.

– Найди ее, – сквозь зубы проговорил Зола, глядя на Клова.

На мгновение посмотрев в мои глаза, Клов подчинился и стал проталкиваться сквозь толпу, столпившуюся у следующих двух ларцов.

Зола замолчал, исследуя взглядом комнату.

– Нервничаешь. – Я завела руки за спину и склонила голову набок.

Он слабо мне улыбнулся.

– Правда?

– Вообще-то в полнейшем ужасе, – ласково заметила я.

Зола сжал челюсти, а рядом со мной возник серебряный поднос. Его заполняли изысканные матовые бокалы, наполненные бледной жидкостью с пузырьками.

– Возьми, – сказал Зола, поднимая один бокал за ободок.

Распрямив пальцы, я подняла руку, чтобы взять напиток, и понюхала его.

– Это кава. – Он ухмыльнулся. – Солтбладцы не пьют виски.

Сделав глоток, я сморщилась от того, как напиток зашипел на языке.

– Когда расскажешь, зачем мы здесь?

– Мы ждем виновницу торжества. – Зола приподнялся на пятках. – Вот-вот появится. – Он махом выпил бокал и потянулся за следующим.

Под лучами света его кожа отливала теплым коричневым оттенком, отчего он казался слегка привлекательным, и я не могла не заметить, что так он совсем не походил на изверга. Возможно, поэтому Изольда тогда ступила на борт «Луны». Интересно, как скоро она поняла, что ошиблась?

– Хочу задать тебе вопрос, – сказала я, обхватив хрупкий бокал ладонями.

– Валяй.

С осторожностью я взглянула на него.

– Кем ты приходился моей маме?

В его глазах, изучающих меня, вспыхнул огонек.

– А это зависит от того, кого ты спрашиваешь. – Он заговорщицки понизил голос. – Шкипером. Спасителем. – Зола задумался. – Злодеем. Какую версию ты хочешь узнать?

Я сделала большой глоток, кава обожгла мне горло.

– Почему она покинула «Луну»?

– Если бы она не доигралась до собственной смерти, то ты сама могла бы спросить у нее, – ответил он. – Хотя неизвестно, какую бы версию она рассказала тебе. Не стоило мне ей доверять.

– Что это должно значить?

– Покинув Бастиан, Изольда взяла под контроль не только свою судьбу, но и мою. Главную ошибку в своей жизни я совершил, когда взял ее в свою команду.

Я нахмурилась. Сейнт говорил о ней то же самое, только по другим причинам.

– Но сегодня я все исправлю. Благодаря тебе.

В мыслях отдавалось гулкое эхо, пока я пыталась соединить слова воедино. В них не было никакого смысла.

– Как моя мама могла быть связана со всем этим?

– Из-за Изольды Голландия объявила вознаграждение за мое убийство. Из-за нее я потерял всякую возможность торговать в Безымянном море и из-за нее так сюда и не вернулся.

– О чем ты говоришь?

– Говорю о том, что когда я помог дочери Голландии убежать с Бастиана, то впал в ее немилость.

Я сделала глубокий вдох, от которого шелковое платье туго натянулось на моей груди, голова закружилась.

– Ты лжешь! – рявкнула я.

Зола пожал плечами.

– Мне и не нужно, чтобы ты верила.

Я прижала руку к торсу: казалось, что ребра сжимают легкие. Его слова не могли быть правдой. Если Изольда дочь Голландии, то…

Кучка держащихся под руки женщин проплыла мимо нас и, перешептываясь, направилась в глубь зала. Зола опустошил бокал и опустил его на ларец, стоящий между нами, а я вытерла лоб тыльной стороной ладони – голова продолжала кружиться. Внезапно все пространство будто заполнилось водой. Мне нужен воздух.

Я попыталась обойти Золу, но он поймал меня за руку, сжимая ее.

– Что ты творишь?

На мгновение оглянулся стоящий за нами мужчина, его взгляд упал на сжимающую рукав моего платья ладонь Золы.

– Убери свои руки от меня! – прорычала я сквозь сжатые зубы. Пусть только попробует устроить сцену.

Я вырвала руку, смущенно улыбнулась мужчине и пошла между рядами ларцов, ощущая прикованный к моей спине взгляд Золы. Зола обманщик. В этом я уверена. Но от услышанного меня наполнила тревога. Я мысленно перебирала все яркие воспоминания о маме. О ее историях. Она ничего не рассказывала мне о своих родителях. Ничего о своем доме.

Но зачем маме было бежать от этого?

Я осмотрела комнату, прикусив нижнюю губу. Везде смеялись и непринужденно разговаривали гости в элегантных нарядах. Но казалось, никто не замечал, что я совсем не вписывалась в это платье или в помещение. Зал заполняло громкое пение самоцветов, которое выводило меня из равновесия. Но этого, похоже, тоже никто не замечал.

Я шагала мимо ларцов, не отрывая взгляда от их крышек, как вдруг замерла на месте, услышав мелодию, издаваемую камнем их ближайшего ларца. Ее я слышала всего раз в жизни.

Ларимар. Не шевелясь, я прислушалась к звуку. Будто зов птиц или свист ветра в пещере. Ларимар очень редко встречается в природе. Так вот в чем смысл. Этот праздничный вечер не просто торжество, а хвастовство богатством и властью.

Скользнув по моему бедру, чья-то рука обвила мою талию; мои пальцы моментально потянулись за ножом, спрятанным в юбках. Кава расплескалась из бокала, когда я вихрем развернулась и прижала острие ножа к накрахмаленной белой рубашке, обтягивающей мощную грудь.

Но распознав наполнивший мои легкие воздух, я подняла взгляд и посмотрела в зеленые глаза – бокал неистово задрожал в руке.

Уэст.

Четырнадцать

Я сделала глубокий вдох, сглатывая подступающий к горлу крик и не отрывая от Уэста взгляда. Его волосы, пронизанные золотистыми прядями, были зачесаны назад, а кожа сияла в свете свечей. Затихло даже пение самоцветов, заглушенное ревущими внутри меня сильными ветрами.

Подняв руку, Уэст сжал ладонь на рукоятке ножа и сглотнул – во взгляде что-то изменилось. Под его глазами нависли темные круги, придавая ему изможденный вид.

Я вцепилась в его пиджак, сминая дорогую ткань, и притянула его к себе, прижимаясь лицом к его груди. В это же мгновение я почувствовала, что ноги под платьем готовы подкоситься. Что вот-вот я упаду на пол.

– Фейбл. – От его голоса под ребрами снова появилась боль, сердцебиение подпрыгнуло, а кровь быстрее потекла по жилам.

Что-то в глубине души нашептывало мне об опасности. Призывало не искать Золу. Поднять юбки и пуститься наутек. Но я не могла пошевелиться, все крепче прижимаясь к теплому телу Уэста от страха, что он снова исчезнет. Так мне казалось.

– Ты в порядке? – выдохнул он, наклоняя мое лицо так, чтобы я взглянула на него.

Я слабо кивнула.

Уэст забрал из моих рук бокал и поставил его на рядом стоящий ларец.

– Пошли.

Мы зашагали, и чем дальше мы проходили, взгляды гостей все чаще останавливались на нас. Пальцы Уэста переплелись с моими. Он вывел меня через толпу к ночному небу, раскинувшемуся за открытыми дверьми. Теперь мне был безразличен план Сейнта и Клова. Безразлично, смотрит ли на нас Зола, а также правду ли он сказал о моей маме.

– «Мэриголд»? – отчаянно прошептала я, сжимая до боли в костяшках ладонь Уэста.

– В порту, – ответил он, зашагав быстрее.

– Фейбл! – Грубый голос Золы отозвался эхом над болтовней гостей.

Я заметила Клова у дальней стены и рядом с ним Золу. Они пробирались сквозь толпу к нам. Но я застыла на месте от резкого звона бьющегося стекла, ладонь Уэста выскользнула из моей.

В голове вспыхнули сотни мыслей, когда мой взгляд упал на женщину. Старую женщину. С ошеломленным выражением лица, распахнутыми глазами и замысловато заплетенными на макушке волосами. Волосы украшали гребешки из розового турмалина, который также был инкрустирован в кольца на ее пальцах. У ее ног, под фиолетовым нарядом, разлетелись осколки хрустального бокала.

Ее густой и хриплый голос отозвался в комнате, когда она изумилась:

– Изольда?

Рука Уэста снова взяла мою, затем он обвил меня рукой и потянул в сторону. Я споткнулась, оглядываясь назад, чтобы посмотреть на нее, – брови нахмурились от узнавания.

Впереди захлопнулись двери, и около стен выстроились люди в темно-синих костюмах, выкрикивая приказы. Комнату заполнил гул голосов, гости стали тесниться, захватывая меня и Уэста с собой.

– Ты! – прокричал мужчина, и мне понадобилось мгновение, чтобы понять, что он обращается ко мне.

– Черт, – проговорил скрипучим голосом Уэст за моей спиной.

Женщина круто развернулась и направилась к открывшимся с другой стороны зала дверям. Меня схватила горячая рука, дернув вперед. Уэст поднял в воздух кулак, размахивая им. Опустившись, он угодил мужчине прямо в челюсть.

Оступившись, он упал в толпу и схватил с бедра короткий меч, отчего закричала женщина. Из толпы вырвалось еще больше стражи, которая, окружив нас, направила мечи, блестящие в свете свеч, на Уэста. Но их взгляд был прикован ко мне.

Уэст достал из-за пояса меч и со зловещим спокойствием держал его около себя. Мои глаза распахнулись при взгляде на него. Это же выражение лица я заметила той ночью, когда он утопил Крейна в море. Несмотря на то что нас окружали четыре стража, Уэст сделал шаг вперед. Если сделает еще один, его убьют.

– Нет. – Я потянулась к его ножу, но он обошел меня. – Нет, Уэст! – Он моргнул, будто только что осознав, что я рядом с ним. Схватив его за пиджак, я притянула Уэста на место.

Я толкала его в грудь, пока он не отошел к стене.

– Я пойду с вами! – крикнула я через плечо. – Не трогайте его!

Уэст сжал мою руку, но я выскользнула из его хватки.

Направленные на нас мечи слегка опустились, и мужчина с разбитым носом кивнул в сторону Уэста.

– Она ждет вас обоих.

Я взглянула на Уэста, но он был сбит с толку так же, как и я. В тусклом свете его зеленые глаза напоминали стекло. Прищуренные и сосредоточенные.

Страж в ожидании отступил, и я пошла через толпу, Уэст не отставал. В помещении повисла тишина, пока мы следовали за «синими пиджаками» к открытой двери, в которую зашла женщина. Через несколько секунд дверь закрылась, и снова прозвучала отдаленная музыка.

Светильники омывали потолок ярким светом, освещая все большее количество фресок и резных орнаментов, а стук наших шагов эхом раздавался по коридору.

– Что, черт возьми, происходит? – прорычал за моей спиной Уэст.

В затемненном конце помещения открылись огромные деревянные двери, и я заметила, как фигура Клова проскользнула в освещенную комнату.

Страж остановился, жестом руки призывая нас пойти дальше, и направился в обратную сторону. Мы с Уэстом стояли в пустом коридоре, в изумлении смотря друг на друга.

– Присоединяйтесь к нам. Пожалуйста, – проговорил из-за дверей нежный голос.

Звуки торжества растворились за нами, как только я отпустила руку Уэста и шагнула в комнату. Последовав за мной тенью, Уэст встал рядом со мной и пробежался взглядом по всему в комнате, пока не заметил Золу.

Страж толкнул Золу вперед, отчего тот споткнулся, но успел удержаться за стену, а за нами со скрипом захлопнулись двери.

Женщина в фиолетовом наряде стояла у отполированного стола из красного дерева. За ее спиной стену покрывали обои, окрашенные в золотой цвет: мазки изгибались и переплетались до самого потолка, образуя сплетение морских волн. Казалось, что ее платье пошили из сливок: оно струилось по ее тонкому телу и спадало на пол.

– Меня зовут Голландия. – Она сложила руки перед собой, и свет отразился от камней в ее кольцах. Она смотрела на меня.

Уэст сделал шаг ко мне; я же, не зная, что сказать, смотрела на нее в ответ.

Изумленный взгляд Голландии пробежался по моему лицу.

– Ты Фейбл, – нежно сказала она.

– Да, – ответила я.

В углу, скрестив на груди руки, к стене у горящего камина прислонялся Клов. На каминной полке стоял обрамленный портрет, и как только мой взгляд сосредоточился на девушке в красном платье, чью голову окружал позолоченный нимб, у меня сперло дыхание.

Изольда. Моя мама.

– А ты, должно быть, Уэст, – проговорила Голландия, переводя на него взгляд. – Капитан теневого корабля Сейнта.

Уэст замер. Ему хватило ума, чтобы не возразить ей, но его взгляд мне совсем не понравился. Я боялась, что он вот-вот что-то вытворит, отчего ему перережут горло.

– Да, я прекрасно знаю, кто ты. – Голландия ответила на его незаданный вопрос. – И прекрасно знаю, чем ты занимаешься.

Я перевела взгляд между ними. Как такой человек, как Голландия, мог знать что-то о Уэсте, когда никто в Узком проливе не знал?

– Чего ты хочешь? – напрямую спросил Уэст.

Она улыбнулась.

– Не беспокойся. До этого мы дойдем.

– Голландия. – Голос Золы поглотил тишину, но стоило ей посмотреть на него грозными глазами, как он сразу же закрыл рот.

Трещина в его невозмутимом внешнем виде теперь превратилась в глубокое ущелье. Здесь Зола не обладал властью, и все это понимали. Казалось, что не волнуется только Клов. Не знаю, бояться ли мне от этого или, наоборот, успокоиться?

– Не думаю, что ты в списке приглашенных на это торжество, Зола, – заговорила Голландия, ее голос походил на музыку. Мягкий и мелодичный.

– Приношу свои извинения, – ответил Зола, распрямляя спину. – Но я решил, что нам пора разобраться с делами.

– Правда? – чопорно бросила она. – Я четко обозначила: если ты еще раз приплывешь в Безымянное море, то оно станет последним местом, куда ты причалишь.

– Да, у нас свое прошлое…

– Прошлое? – спросила она.

– Прошло почти двадцать лет, Голландия.

Я посмотрела на Голландию и поймала на себе ее взгляд, прежде чем он снова обратился на Золу.

Зола стал спокойно расстегивать пиджак, не отрывая от нее глаз, стража Голландии ступила к нему, достав мечи. Зола взялся за лацканы и распахнул пиджак, демонстрируя четыре кармана, из которых свисали завязки кожаных мешочков. Она не двинулась с места, когда он выложил самоцветы на зеркальный поднос и аккуратно разложил их для осмотра.

Зола застыл в ожидании, позволяя Голландии осмотреть камни.

– Считай это подарком.

– Думаешь, несколько сотен каратов самоцветов заставят меня забыть о том, что ты сделал? – Слова медленно сошли с ее губ, а в воздухе повис холодок, несмотря на горящий камин.

– Я привез тебе не только это. – Взгляд Золы остановился на меня.

От его взгляда я непроизвольно сделала шаг назад и прижалась к стене. Но все внимание Голландии было приковано к Золе.

– Думаешь, эта идея твоя?

Оторопев, Зола раскрыл рот, смотря на Голландию.

– Что?

– Заплати ему. – В тишине прозвучал приказ Голландии.

Страж обошел стол и снял с полки серебряную шкатулку. Поставил ее на поднос, осторожно открыл крышку, за которой скрывалось сколько медяков, сколько я в жизни не видела. Возможно, тысячи.

Вдруг Клов зашевелился и вышел из тени.

– Нет нужды считать, – бросил он. – Я доверяю тебе, – обратился Клов к Голландии.

Меня накрыл холод, как от студеной воды, я вцепилась в рукав пиджака Уэста, пытаясь удержаться на ногах. Пытаясь соединить подсказки воедино.

Клов не вел слежку за Золой. Он доставлял Золу. Голландии.

– У матери никогда не заживает рана от потери ребенка. Она только воспаляется, – отметила Голландия. – Даже твоя смерть ее не успокоит.

Зола уже шаркал ногами к двери, широко раскрыв глаза.

– Я вернул ее. Тебе.

– Благодарю тебя за это. – Она подняла палец, и страж открыл дверь, за которой ждали двое мужчин.

Они молча зашли в комнату и, прежде чем Зола что-либо осознал, схватили его за пиджак и потащили в темный коридор.

– Подожди! – прокричал он.

Клов захлопнул крышку шкатулки, вдали эхом раздавались крики Золы, а я поняла, что слышу только звуки своего дыхания, вырывающегося из меня испуганными порывами. Вдруг голос Золы умолк, и я услышала, как он рухнул на пол.

Моя ладонь, сжимающая ручку клинка, спрятанного между юбками, вспотела; не отводя взгляда от темноты, я заморгала, когда по освещенному комнатой белому мрамору растеклась яркая кровь. Дальше повисла тишина.