Текст книги "Моцарт фехтования"

* * *

Вряд ли сегодня возможно докопаться до истины, но факт остаётся фактом – Марк почему-то после встречи с «родственниками в Буэнос-Айресе» проскакивал все проверки и в предвыездных анкетах продолжал писать: «родственников за границей не имею». А ведь мог и не проскочить, вот в чём дело. В любой момент. Более того, не сохрани Марк эту возможность – выезжать за границу – не стал бы восьмикратным чемпионом мира, дважды – олимпийским чемпионом… Наверное, обидно видеть такое резюме Марку. Но это была тогдашняя реальность, с которой мы все сталкивались в Советском Союзе. Потому во время встречи в Фарнборо я продолжил эту тему. Начал со своих ощущений, со своей памяти.

– Я боялся КГБ. Я испытывал страх. Знаю, что во время учёбы в МГУ на факультете журналистики были кураторы с кафедры, которые приходили к моим сокурсникам и вербовали их. Ко мне кураторы никогда не подходили. Может, потому что понимали – на такое дело я не гожусь, может, не подходил им по пятому пункту, может, чувствовали – я не их клиент, меня легко раздавить… Тебя вербовали?

– Нет, они меня опасались, а не я. Никогда с ними я не играл и не боялся. Я знал, к примеру, что Владимир Николаевич Зимин курировал ЦСКА. Он был приставлен органами для работы с командами. Однажды он пригласил меня побеседовать. До того мы выпивали вместе. Он был чуть моложе меня. И в какой-то момент подошёл ко мне и сказал: мол, ты адекватный парень, и нам надо поговорить. Назначил свидание в каком-то доме недалеко от ГУМА. Вхожу в подъезд и оказываюсь в огромной комнате – метров в 40-50. Посередине стоит один-единственный стол. За ним сидит этот наш куратор. Начал разговор со мной агрессивно. И закончил просто: мы хотели бы сотрудничать с тобой. Мы – это кто, спросил я. Это КГБ. А что значит сотрудничать? Я спортсмен, офицер, у меня есть свой путь в жизни. Да, но у тебя есть информация, которой ты владеешь. Мы хотели бы её получать. Я ответил, что не могу с вами сотрудничать. Потому что моя жизнь – это фехтование. Но если что-то вам от меня надо, спросите – я всегда открыт… На этом агрессия закончилась. Беседа какое-то время ещё продолжалась. Но, как я понял, тема была закрыта. Никогда больше ко мне никто не подходил специально. Этот Зимин со мной общался и, волей – не волей, наверное, от меня получал какую-то информацию. Как и ото всех. А тот повышенный тон, как бы между прочим объяснил: мол, так надо было разговаривать там, в той комнате, потому что всё записывалось на магнитофон. Я ответил, что ничего не помню. Конечно, я знал, с ними сотрудничали практически все мои ученики. От 80 до 90 процентов команды СССР в той или иной мере сотрудничали с КГБ. Никто им не давал задания. Они были ручными в этой организации. Просто они числились доверенными лицами.

Глава VI. Про интеллект в фехтовании

Скептическое отношение интеллектуалов к спорту – не новость. Игнорировать такое, на первый взгляд, не просто. На самом же деле, если говорить всерьёз, есть несколько видов спорта, которые дают возможность преодолеть скепсис. Среди этих видов, вне всякого сомнения – фехтование. Немного истории. В просвещённой Европе фехтованием занималась, прежде всего, аристократия. Об этом свидетельствует итальянец Луиджи Барбазетти, считающийся основателем венгерской школы интеллектуального фехтования. Перед тем, как приехать преподавать в Венгрию, он жил себе в Италии и был учеником знаменитого фехтмейстера Джузеппе Радаэлли. После смерти учителя Луиджи рванул в Будапешт. Но в 1884 году Барбазетти перебирается в столицу Австро-Венгерской империи. Он появляется в известнейшем фехтовальном зале Вены, где в своё время фехтовала ещё одна знаменитость по фамилии Бленджини. Вскоре у Луиджи Барбазетти берёт уроки и фехтует вся венская аристократия. В 1909 году его книгу «Фехтование на саблях» переводят и издают на русском языке. В это время в Петербурге фехтование становится популярным, прежде всего, среди офицеров царской армии. В своей книге о разных способах защиты и атаки противника Барбазетти описывает дополнительную седьмую защиту. Ну, и главное, рассуждает о том, как постичь, понять, учесть при выполнении удара такую функцию, как ВРЕМЯ. А это уже вопрос вполне философского содержания…

Даже исходя из этих скудных сведений, можно увидеть, что фехтование связано с интеллектом. Совсем не лишне привести здесь и несколько общих определений. Мастером интеллектуального фехтования специалисты называют спортсмена, который предугадывает действия более сильного соперника, умеет спровоцировать выпад противника и опередить его защитой или ударом; имеет в своём арсенале такую цепочку атак, которую разгадать практически невозможно; постоянно творит со своим тренером, создаёт с ним новые серии приёмов атаки и защиты; собирая информацию об именитом сопернике, помнит её, быстро обрабатывает и переводит в движение, проще говоря, думает на дорожке; наконец, импровизирует. Короче говоря, тренер и его ученик, исповедующие интеллектуальное фехтование, концентрируются не на мощи и силе удара, а на изяществе, лёгкости движений, на непредсказуемости всего, что творит спортсмен, выходя на дорожку. И если уж тут выскочило слово творить, то придётся прибавить, что фехтование многими нитями связано с искусством.

Ну, а теперь попробуем всё перечисленное увидеть на практике, то есть в тесном сотрудничестве тренера Давида Тышлера и его ученика Марка Ракиты. Их встреча оказалась судьбоносной. Теперь уже было очевидно: они нашли друг друга не случайно. Сабля для Тышлера и до того, как он стал тренером, была, прежде всего, игрой ума, доказательством теоремы, что всё задуманное можно воплотить в долю секунды. На тренерской работе он унифицировал особенности спортсменов, близких по типу, создал своеобразные модели и с их помощью готовил учеников, развивал их способности к анализу. Первым учеником стал Марк Ракита, потому что был склонен именно к анализу. Он умел читать действия противника, размышлять, копить знания. И, благодаря высокому уровню интеллекта, на глазах вырос, прежде всего, в позиционщика. На дорожке Марк был очень рационален, передвигался только в тактических целях и, тем самым, создавал запас энергии для решающей атаки. Противники же его двигались гораздо больше, чем он, пробуя найти именно в движении нужную позицию. Это преимущество подкреплялось творчеством в поединках. Ракита уже был способен на неожиданные решения, находки, импровизацию. Быстро рос его багаж вариантов, который во много раз превосходил багаж остальных спортсменов. Потому звезда Марка впоследствии так ярко блистала на мировых пьедесталах.

Связка Тышлер-Ракита на первый взгляд выглядела идеальной. Но всё было достаточно сложно. С одной стороны, Марк не подходил под общую схему, действовал на дорожке нестандартно, нетипично, что импонировало тренеру. С другой стороны, на своём ученике Тышлер проверял свои идеи. Вместе они разрабатывали новые. Именно по этой причине уникальной паре многие годы удавалось оставаться единомышленниками. Тем не менее, процесс творческого поиска был очень непростым, требовал и от ученика, и от учителя терпения, доверия, готовности открыто разрешать возникающие недоразумения. Тышлер вспоминает: «Поначалу Марк всё время пытался поймать меня, что я провожу над ним какие-то тренерские эксперименты. И хотя он не отказывался быть подопытным кроликом, но на эту роль без оговорок не соглашался. Иногда его творческое участие в поисках только помогало мне, но иной раз ради нужного эффекта он должен был оставаться в неведении, и тогда мне приходилось выкручиваться. Это было непросто, потому что Марк был проницателен и ужасно любознателен. Вообще говоря, эта личность оказалась неординарной во всём. Выглядел он уверенным, неуязвимым, хотя в сборной к нему прилипла кличка – Пьяная Черепаха…»

И в самом деле, на фехтовальной дорожке он каким-то образом побеждал, хотя ползал, как черепаха. Позже он сам неоднократно помогал журналистам понять этот свой феномен. Потому они так любили брать у него интервью. К слову сказать, в период подготовки книги (и во второй редакции тоже, о чём речь ниже), я на себе почувствовал одарённость Марка, как коммуникатора. Он рассуждал не только как профессионал, но и как популяризатор фехтования, делал доступными для понимания широкой публики тонкости этого сложнейшего вида спорта, избегая всяких мудрёных терминов, понятий, умозаключений.

– Я не очень одарен физически, – признавался Марк. – То есть, мои скоростные возможности не терпели никаких критериев. Я по этим параметрам не должен был бы близко подходить к сборной команде страны. В абсолюте, если у нас лучшие спортсмены-фехтовальщики пробегали сто метров где-то за одиннадцать с небольшим, для меня достижением было четырнадцать секунд. Но техника передвижения, которая была поставлена для меня специально, и которой я овладел, видимо, была идеальна. Она компенсировала отсутствие скорости за счет техники передвижения, своевременности принимаемых решений и способности «заиграть» противника на своих условиях. Все дело в том, что на фоне общего замедленного движения, рука у меня действовала значительно быстрее, чем у всех самых быстрых фехтовальщиков. Скорость прохождения нервных процессов была намного выше, чем у моих соперников.

Тышлер в роли тренера, конечно, видел эти особенности Марка. Потому и создал для него индивидуальную систему тренировки. Замечательно, что в этой связке – ученик-учитель, оба обогащали друг друга, помогали отыскивать пути к победе. Разговоры же, что Марк – простой исполнитель идей Тышлера, что он лишь тень тренера, провоцировал… сам ученик. Когда к нему подходили и спрашивали, как капитана, о планах на день, на неделю, на год, он всегда отвечал: «Как скажет Давид Абрамович!». В этом было подтрунивание над слухами и сплетнями, совершенно в духе Ракиты, шутка, которую не все разгадывали. И только Давид знал характер Марка: подмять, подавить себя он не дал бы никому. Даже ему, тренеру, фотографию которого носил в портмоне вместе с фотографией жены. Ученик своим авторитетом чемпиона впоследствии поддерживал своего тренера, стоял за него горой. Но это совсем не значило, что Марк был лишь статистом, подопытным. В совместных поисках тренер и ученик были партнёрами, что впоследствии признавал и Тышлер. Они вместе насыщали тактический репертуар будущего олимпийского чемпиона, вместе строили и изобретали хитроумные, головоломные цепочки, подхватывали идеи друг друга, развивали их. При этом, всякий турнир для тренера в первую очередь, конечно, был поводом для глубокого анализа того, что случалось с его учеником. То, как он фехтовал, нередко давало импульс для новых идей.

Так что вполне можно признать, что проповедниками интеллектуального фехтования в Советском Союзе 60-х годов стали Тышлер со своим учеником Ракитой. И ничего удивительного, что Марк сегодня пробует ввести в практику подготовки молодых тренеров именно такое фехтование. Вместе с главным наставником сборной страны И. Мамедовым он разработал специальную программу для тренеров и начинающих спортсменов. Марк поясняет:

– Чтобы усвоить разницу между интеллектуальным и силовым фехтованием, надо читать книги по хорошему фехтованию. Надо осознать, нутром почувствовать, что фехтование – это искусство. Фехтовальщик может освоить множество способов защиты и атаки. Но надо подумать и о том, как красиво парировать удар соперника, как скрытно, легко, элегантно, непринуждённо нанести ему свой удар, как собрать и выстроить это всё в серию. В непрерывную цепочку движений. Такое прежде надо сложить, скомбинировать в голове. Хороший тренер обязан пробуждать в ученике интеллект. Добавлю, интеллектуальное фехтование возможно внедрять, если спортсмен подготовлен на высоком уровне. То есть, у него уже должна быть средневысокая скорость, отработаны техничные движения ногами и руками, реализованы все его природные данные и освоены стандарты (как мы говорим, «двоечка» – «троечка»). Но дальше надо помочь ученику научиться думать на дорожке. Фехтовальщик интеллектуального направления должен представить себе, что его противник обладает теми же качествами, что и он. А затем ставить себе задачу – каким образом обыграть равного по мастерству противника, или даже заведомо быстрее тебя. Да, природа одарила соперника скоростью, которой у тебя нет, к примеру. Но венцом интеллекта фехтования является именно умение обратить себе на пользу лучшие качества, которыми одарён противник, заманить его, заставить на дорожке делать блестяще и быстро то, чем он славится, исполнить то, что он умеет лучше всего, но прийти туда, куда ты его пригласил, как мы говорим. С учеником, к примеру, это делается так – тренер заставляет исполнить упражнение быстро и технично, открывая как бы незащищённое место, и за сотые доли секунды ставить защиту… Противник не видит этой защиты и влетает в неё, то есть получает ответ. Вот это называется интеллектуальным фехтованием! Обыграть соперника за счёт глубокого знания его приоритетов в бою, предпочтений в атаке и защите, используя сценарий боя, который он обычно навязывает. Добиться этого не просто. Зачастую я ставил задачу ученикам, конечную цель которой они поначалу могли не понять. Но я развивал у них такие реагирования, называй их инстинктами, которые позволяли им превосходить даже блестяще подготовленного противника. Например, есть ситуация, когда в контратаке фехтовальщик слишком высоко задирал руку. Да, мой ученик делал именно так – сознательно, совсем не технично, чтобы все видели, с задранной выше всяких стандартов рукой, стремительно сближался с противником и мгновенно ставил этой рукой защиту. Вот это то самое фехтование, при котором побеждает интеллект, а не грубая сила, не примитивное исполнение в бою всего наработанного ранее.

– То есть, речь идёт о провокации?

– Ну, в фехтовании это называется мягче – приглашение противника прийти туда, куда ты хочешь.

– Можно ещё пример?

– Пожалуйста. Несколько лет назад в команду юниоров пришёл фехтовальщик с блестящими физическими данными – рост, сила, скорость. Одарён необыкновенно! Неудержим! Но никто не обработал его мозги. Он не владел нюансами, он не получил должного фехтовального образования. Потому равному противнику проигрывал. Причём, безнадёжно. Со всеми его необыкновенными физическими данными. Ничего удивительного! Такая сила и мощь, такой напор, как правило, природа изначально не очень увязывает с мозгами. С ним работал наш старший тренер, который попросил меня вмешаться, помочь парню. Для начала я предложил ход: пусть закроет глаза и делает выпад вперёд с такой мощью и скоростью, на которую он только способен. Попадёт в защиту – не важно, не попадёт – блестяще! Иначе говоря, мы поставили его в ситуацию преднамеренного контр-рипоста…

– Атаковать с закрытыми глазами в данном случае значило дать импульс развитию интуиции у спортсмена, рассчитывающего только на свою силу и скорость?

– Именно. Он с закрытыми глазами должен интуитивно почувствовать, где ставить защиту… Не буду расписывать технические тонкости этого упражнения. Скажу только, что после наших тренерских экспериментов этот спортсмен занял второе место на чемпионате мира среди юниоров… Ещё пример. Тренеру с другим учеником я порекомендовал такой ход: делая выпад вперёд, спортсмен должен взять свою руку чуть на себя. Понятно, тем самым он выставлял голову вперёд. Глубокий выпад, и противник в контратаке, конечно, бьёт в голову. Но в долю секунды именно там выставлена защита. И противник, опять же, как мы говорим, влипает. Таким приёмам научить не просто, но мы, тренеры, учим…

– Ну, да, это ровно то, что делал ты в своё время, выходя на дорожку…

– Верно. Но с тех времён мировое фехтование пошло, к сожалению, по другому пути. Из интеллектуального оно на моих глазах превращалось в силовое. Сейчас ситуация потихонечку меняется.

Этим сегодняшним размышлениям Марка про интеллектуальное фехтование, как мне показалось, тут самое место. Впрочем, вернёмся в шестидесятые годы. Тут любопытна история, связанная с появлением в советском фехтовании спортсменов, фехтующих левой рукой. В 1962 году на турнире «Сабля Володыевского» Тышлер проанализировал итоги выступления ученика, только что ставшего чемпионом Советского Союза. Обнаружилось, что из тринадцати боёв, которые Марк провёл с фехтующими правой рукой, двенадцать он выиграл, но шесть из семи – проиграл левшам. Тышлер понял, что Марку необходим спарринг-партнёр, фехтующий левой рукой. Возвратившись из Польши в страну, он тут же подобрал ему «левшу», молодого фехтовальщика Игоря Честиченко. Но спустя некоторое время того переманили в Белоруссию: Честиченко очень хотел учиться, и поставил условие – если белорусы помогут ему поступить в мединститут, он перебирается в Минск. Условие выполнили. Честиченко стал студентом, а спустя год, ушёл из фехтования.

Тренер же продолжал поиск саблиста, который фехтует левой рукой. Марку позарез требовался спарринг-партнёр. На первенстве Вооружённых сил, наконец, появился саблист-левша. Его только что призвали в армию. Перед призывом в Донецке Виктор Сидяк успел стать кандидатом в мастера спорта. Физически крепкий парень, среднего роста, амбициозен. Уровень его фехтования тогда был не высок, но Тышлер сделал ставку на него.

Так у Марка Ракиты появился спарринг-партнёр, фехтующий левой рукой. Как партнёр, он, по мнению Тышлера, оказался не очень хорошим – агрессивен, потому перенапряжён. Удары его болезненны. Что ж, Раките приходилось терпеть, зато он очень быстро осваивал специфику боя с левшой. С другой стороны, Виктор Сидяк многому учился у такого тактически богатого фехтовальщика, как Марк. И тоже быстро прогрессировал. Но, став впоследствии олимпийским чемпионом, всё-таки регулярно проигрывал Раките.

Марк тренировался много, хотя всегда боялся перетренировок. Он помнил о случившемся в самом начале спортивной карьеры. Тренер тоже. Поощряя готовность Марка работать в зале без устали, внимательно следил за его состоянием и снимал тревогу ученика, когда возникала необходимость в длительных, изнурительных тренировках. Ведь без таких тренировок поднять уровень мастерства спортсмена невозможно. Одновременно, важно было снимать страх Марка перетренироваться. И это умел делал Тышлер. В результате Марк подходил к мировому первенству во всеоружии.

…Следующий чемпионат мира 1963 года проходил в Гданьске. Решающие схватки – с польской командой, наставником которой был выдающийся венгерский фехтовальный тренер Янош Кевеи. Это он довёл Ежи Павловского за пять лет тренировок до звания чемпиона мира. Легендарный тренер был на трибунах. Марк видел его, когда вышел на бой с Павловским. Видел и слышал, как Янош восхищался советскими саблистами, и, в частности, Яковом Рыльским. В одном из интервью объяснял: «Я учил Павловского делать флэш в падении. Меня за это ругали. А теперь Рыльский делает ту же стремительную флеш, но остаётся на ногах. Значит, найдена золотая середина. Значит, можно научиться защищаться без падения. Рыльский тратит полторы секунды на 4-5 метров прыжка вперёд и не падает».

С того чемпионата мира Марк Ракита окончательно утвердился в сборной страны. Бой с Павловским он выиграл. И только в результате интриг советская команда саблистов заняла не первую, а вторую ступеньку на пьедестале почёта. Рассказ о том, как это случилось – впереди. Тут же уместно выделить главное – Тышлер был доволен выступлением ученика. Оба они вышли на финишную прямую – подготовку к Олимпиаде в Токио.

Не трудно заметить, что начало спортивного пути Марка было связано с турнирами в Польше. Потому в период подготовки второго издания «Сабли» меня в деталях заинтересовало, что происходило на чемпионате мира 2019 года среди кадетов, который проводился в Польше, точнее в Торуни.

80-летний Марк поехал туда как наставник тренеров. Я, конечно, задумался, а почему, собственно, Торунь?

Я мало что слышал об этом городе на севере Польши. Оказалось, Торунь – город с тысячелетней историей. Здесь родился Коперник. В его честь открыт местный университет. Торунь сегодня – оплот католицизма. Всякий поляк связывает этот город с именем священника Тадеуша Рыдзыка. Он основал здесь влиятельнейшую польскую церковную радиостанцию «Радио Марии». Город очень богат. Как и сам Тадеуш. Есть традиции спонсорства. Так что выбор места для престижного чемпионата мира среди кадетов, вероятно, не случайность.

Отправляясь в Польшу в апреле 2019-го, Марк вспомнил, конечно, первый свой зарубежный чемпионат – турнир именно под этим названием «Сабля Володыевского». Вообще-то, польская сабельная школа – это душа Польши. Именно в сабельном бою раскрывается весь польский дух – неудержимый, мощный, стремительный и доблестный. Но почему Володыевский?

Я покопался и выяснил, что имя этому турниру… дала литературная трилогия Генриха Сенкевича. Герой трилогии пан Володыевский – благородный и справедливый воин. И хотя это был непобедимый боец на саблях, блестящий фехтовальщик – виртуоз, славившийся, как пишет Сенкевич, по всей Речи Посполитой, он никогда понапрасну не употреблял свое грозное оружие, никогда без надобности не пускал его в дело. Таким, как свидетельствуют старинные документы, был и тот, кто послужил прототипом героя повествования, – подлинный пан Володыевский, опытный воин, неодолимый в бою, проведший большую часть жизни в сражениях.

Сведения об этом смелом солдате писатель почерпнул в документах того времени, семейных хрониках и фамильных бумагах. Например, у родственника Володыевского, латычевского стольника Станислава Маковецкого в его «Отчете о падении Каменца и последних действиях Ежи Володыевского» (в отличие от книжного героя, которого зовут Михал, подлинного звали – Ежи). Володыевские принадлежали к старинному, но незнатному роду. Бывало так, что, когда кто-нибудь из них попадал в плен к туркам и требовался выкуп, семья с великим трудом наскребала необходимую сумму. И если для кого-то война служила средством обогащения, то им она нередко несла новые заботы и хлопоты. Спасение от бедности гордые шляхтичи находили в старом, хорошо испытанном способе – женитьбе на богатой вдове, обычно не первой молодости и красоты. Ежи Володыевский, сорокадвухлетний холостяк, обрел свою спасительницу в лице дочери соседа пана Езерковского. Кристина, так звали благодетельницу гордого, но бедного Володыевского, успела похоронить перед тем трех мужей. И в этот раз после очередного срока траура благополучно сочеталась браком с воинственным соседом.

…Времена в описываемую Сенкевичем пору были неспокойные. Воевали на все четыре стороны, часто одновременно против турок, татар, казаков, шведов, русских. Однажды гонец доставил известие о том, что войска султана снова идут войной на польские земли. В Каменце – важной крепости на пути турок – и разыгрались те драматические события, которые, по словам современного польского историка М. Космана, довольно точно и в согласии с исторической правдой описаны Сенкевичем. Когда неприятельские войска подошли к городу, в костеле начался молебен. Защитники поклялись сражаться до последней возможности. Но ничто, даже клятва, не могло помочь храбрецам. Многочисленные турецкие пушки наносили огромные потери осажденным. Число убитых и раненых росло с каждым часом. В крепости было много женщин, среди них мать и сестра Володыевского, жена брата и сестра его супруги. И только её одной не оказалось в этот трудный час с ним рядом. Еще накануне она благополучно покинула крепость, предпочитая бегство и позор славе преданной жены, готовой разделить с мужем опасность. Володыевский успевал всюду: его видели среди артиллеристов, на валу, у стены. В гуще боя его всегда можно было узнать по сабле. Там, где клинок чаще других мелькал над головами дерущихся, там и был пан Володыевский. Его сабля творила чудеса, враги опасались приближаться к отчаянному воину. И чем меньше оставалось в живых его друзей, тем яростнее он бился. О сражении, как свидетельствует очевидец, он забывал только на миг, чтобы попрощаться со смертельно раненым другом: опускался на колено и жал руку умирающего героя. И снова бросался в бой, чтобы сражаться еще ожесточеннее. «И если чудом его не настиг никакой удар, – пишет тот же свидетель, – то, значит, час его еще не пробил». Наконец, все поняли, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Во дворе замка после совещания командиров Володыевский готовился к сдаче крепости. Солдаты стояли понурившись. Из костела слышался плач и рыдания женщин. Неожиданно раздался страшный взрыв. Двести бочек с порохом, хранившиеся в замке, взлетели на воздух. Около орудий, стоявших посреди двора, стали рваться боеприпасы. Володыевский хотел укрыться за валом и направил было туда коня, как вдруг упал, насмерть сраженный картечью. Несмотря на отчаяние, замешательство и опасность, близким и друзьям удалось похоронить героя в подземелье францисканского костела. О том, чтобы вывезти из города останки «рыцаря» нечего было и думать.

Рассказывая об обстоятельствах смерти Володыевского и его похорон, Сенкевич отошел от исторической правды. Трагическая смерть пана Михала, описанная в книге, который предпочел самоубийство позорной капитуляции, больше отвечала характеру этого героя, чем случайная гибель во время взрыва. Впрочем, и весь облик пана Володыевского на страницах книги получил под пером писателя гораздо более романтическую окраску, чем это было в действительности. Сенкевич широко использовал историческую канву, но вышивал по ней яркие узоры своей фантазии. А как же сабля? Подлинная ли она? Здесь, к сожалению, читателей ждет разочарование. Оружие знаменитого бойца не сохранилось. Приз, учрежденный Польским фехтовальным обществом, – символ, вручаемый сильнейшим.

Как утверждает Марк Ракита, ветеран фехтовальных боёв в Польше, завоевать тогда эту награду стремились спортсмены всех стран. Ведь «Сабля Володыевского» олицетворяла качества настоящего бойца и удостаивались ею лучшие из лучших.

Ничего удивительного, что фехтовальному маэстро было особенно интересно взглянуть на себя глазами нового поколения мирового фехтования. Потому он и отправился в Торунь на чемпионат мира-2019 среди кадетов (возраст 15-17 лет) и юниоров (старше). Более пятидесяти стран прислали своих представителей. В командных соревнованиях сборная России уступила команде США. Отчёт об этих состязаниях тренера сборной команды по сабле Александра Житецкого мне передал и прокомментировал Марк:

– В командных соревнованиях у наших саблистов (юноши) из-за отсутствия рейтинга встреча с одной из сильнейших команд мира не предвещала ничего утешительного. Однако, ребята дали бой американцам и уступили всего лишь на пять ударов. Учитывая, что за юниоров у нас выступала кадетская команда, результат встречи достойный… Делать поспешные выводы после выступления команды на соревнованиях нельзя. Необходимо ещё раз посмотреть и оценить работу спортсменов без соревновательных эмоций. Но по горячим следам видно, что команде очень нужна психологическая подготовка. Надо работать над повышением технико-тактического мастерства. К сожалению, наши спортсмены, ведя в счёте, не могут выиграть. Тем не менее, выступление российских кадетов на мировом первенстве прибавило им авторитета. Примечательно, что представители, тренеры и судьи из разных стран отметили неожиданный скачок вперёд и узбекских саблистов.

Но вернёмся к теме – легендарная связка. О Раките речь впереди, а вот о его учителе самое время сказать ещё несколько слов. Давид Тышлер увешан немногими спортивными регалиями (в их числе бронзовая медаль, добытая в команде саблистов на Олимпийских играх 1956 года). Но он был тренером сборной СССР по сабле, победившей в Олимпийских играх 1964 и 1968 годов. Защитил одну диссертацию, затем вторую. Стал доктором педагогических наук, профессором. Давид Абрамович Тышлер создал и много лет заведовал кафедрой теории и методики фехтования Московского института физкультуры. Был президентом Федерации фехтования России. Автором десятков книг по различным аспектам тренировки фехтовальщиков. Веха!

О Давиде Тышлере в предыдущем издании книги, в «Сабле», я писал, когда он был жив. Тогда, заканчивая главу панегириком в адрес учителя Марка Ракиты, 82-летнего профессора Академии физкультуры Тышлера, я заметил: может быть, кто-то и посчитает, что рассказы о своих трудах самого Маэстро лишены чувства меры: мол, он без устали напоминает в различных интервью, что его книги можно найти сегодня в библиотеке Конгресса США; что про систему спортивной тренировки, теорию и методику фехтования ни один человек в мире больше чем он, на эту тему не написал; что за эти годы в фехтовании менялись только правила, а между тем, есть всего три способа нанесения укола – прямо, с переводом или переносом; что, обучив спортсмена основам фехтовального мастерства, а затем, расширяя его репертуар, каждый тренер должен помнить о важности не самих приемов, а приемов, положенных на психические свойства человека; и что всё это описано им, Тышлером… Но вот прошло полвека. И теперь, как оказалось, не многие могут всё это изучить и удержать в голове. И чтобы правильно прочесть и понять, у нынешнего тренера должна быть система. Пусть примитивная, но система. Тогда эти знания ложатся правильно. Всё верно. Но из уст самого профессора такое, быть может, звучало немного навязчиво. Впрочем, как полагает его ученик, Марк Ракита, следует признать главный факт: полвека назад именно Тышлер изобрел систему подготовки высококлассных фехтовальщиков.

Увы, время берёт своё. Уникальный учитель Марка и его старший товарищ Давид Абрамович Тышлер умер в 2014-м. Так что и по тону, и по содержанию главу о великом тренере уместно закончить концентрированным списком достижений выдающегося педагога. А они впечатляют самого отпетого скептика. Судите сами: Д. Тышлер подготовил пять многократных чемпионов мира и Олимпийских игр. Был действительным членом Международной академии информатизации. Опубликовал более 170 научных работ, в том числе главную монографию «Тренировка фехтовальщика на саблях». Многие его работы изданы сегодня за рубежом на английском, немецком, испанском, французском, польском, китайском языках. Профессор Д. Тышлер подготовил почти 30 кандидатов наук… Наверное, даже посмертно будет правильным воскликнуть тут: браво, маэстро! И пусть великий фехтовальный педагог услышит это восклицание не только из уст его ученика. Пусть и читатель восхитится списком достижений Тышлера. Не в сносках, в конце, а прямо здесь в середине книги под названием «Моцарт фехтования».