Электронная библиотека » Эдуард Лимонов » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 8 октября 2021, 16:00


Автор книги: Эдуард Лимонов


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
4

Кадик и Эди-бэби встретились, чтобы выпить. Праздник есть праздник, как ты ни сторонись козьего племени, а к вечеру Кадик будет занят – поедет «в центр» к Юджину, его модели-герою, предмету его обожания и подражания, Юджин играет на саксофоне в Доме культуры работников связи. Кадик «гуляет» Октябрьские с Юджином и его лабухами. Не очень уверенно, с неделю назад, Кадик предложил Эди-бэби гулять Октябрьские с ним у Юджина на Сумской, но, во-первых, он предложил не очень уверенно, он не «босс», как он сам сказал, взрослые лабухи таскают его с собой, а гордому Эди-бэби не хочется быть еще одним малолеткой; во-вторых, хотя он и знает Юджина, он же Женя Заборов, Юджин не очень нравится Эди-бэби. Может, он и гениальный саксофонист, каким считает его Кадик, но ни Эди, ни Сане Красному, к чьему мнению Эди прислушивается – Саня на семь лет старше, он как бы старший братишка Эди, Эди ему доверяет, – Юджин не нравится.

Не хочет Эди гулять Октябрьские с Юджином еще и по другой причине, о которой он Кадику не говорит. Из-за Светки. Идти со Светкой в компанию взрослых ребят Эди чуть-чуть побаивается. Светка красивая, все ребята завидуют Эди, что он «ходит», как у них в поселке говорят, со Светкой. К Сашке Плотникову, который учится не у них в восьмой, а в другой школе, Эди-бэби тащит именно Светка. Всех ребят и девочек, которые там будут, Эди-бэби знает. Они все немножко кривляки, особенно Гарик, по кличке Морфинист, и его Ритка, но хотя бы Эди-бэби знает, чего от них ожидать. Эди-бэби впервые стал ходить со Светкой на майские праздники, но уже несколько раз дрался из-за нее. Светка – кокетливая девочка. Эди-бэби не хочет, чтобы, напоив его Светку, а она всегда напивается сама, кто-нибудь из взрослых ребят «отжарил» бы ее, он Светку любит, хотя она и стерва. Эди-бэби слышал о таких историях.

Кадик очень добрый парень. Он знает, что у Эди-бэби нет денег, и потому угощает он. Обычно они, как все ребята, сбрасываются на бутылку. Как бы там ни было, еще вчера Эди-бэби угощал Кадика и Толика Карпова, так что сегодня все равно очередь Кадика угощать.

Как всегда в праздничные дни, у гастронома номер семь особенно многочисленная толпа. Здесь не только ханыги, которые и в будние дни от открытия и до закрытия отираются в расчете выпить за чужой счет, они постоянные, их знают продавщицы, ханыги, как у них в поселке говорят, «играют за сборную гастронома». В праздничный же день тротуар перед гастрономом кипит людскою жижей – к обычным посетителям присоединились нарядно одетые рабочие, успевшие улизнуть с демонстрации, – многие из них в велюровых коричневых или зеленых шляпах и при галстуках, белое кашне на шее – местная харьковская мода. Сразу можно понять, что рабочие не привыкли ни к шляпам, ни к галстукам – шляпы на них не сидят, галстуки режут им шеи, и в конце концов можно видеть, как один за другим, разгоряченные выпивкой, они сдирают с себя галстуки и прячут их в карманы пальто.

Тут же между группками прыгают дети, тоже очень нарядные, обязательно с воздушными шарами. Каждый уважающий себя ребенок на Салтовском поселке не может сегодня обойтись без по крайней мере трех воздушных шаров. Жены пытаются оторвать уже изрядно нагрузившихся глав семейств от товарищей, по этому поводу возникают мелкие ссоры, но общая атмосфера праздничная, рабочие дружно смеются, если не в меру настойчивая жена пытается вытащить своего супружника из круга соседей или товарищей по работе. «Рукав! Рукав гляди не оторви!» – смеются рабочие.

Водку с утра и здесь, перед гастрономом, пьют немногие – впереди еще целый день и ночь пьянства, потому оберегаются, а если и пьют, то покупают бутылку не на троих, а, скажем, на пятерых. В основном же пьют местное украинское вино, называемое на жаргоне «биомицин» – производное от «Билэ мицнэ», что, в свою очередь, в переводе с украинского, означает «Белое крепкое». Водку рабочие называют косорыловкой, очевидно, оттого, что у проглотившего эту жидкость волей-неволей появляется на лице гримаса.

Между группами оживленных, праздничных рабочих ходят ханыги и предлагают стакан, некоторые же, особенно предприимчивые, имеют с собой подобие закуски – крепко соленый огурец огромного размера или плавленый сырок в станиолевой обертке. Взамен эти «бизнесмены», как в шутку называет их Кадик, имеют право на пустую бутылку. Этот обмен имеет смысл – пустые бутылки возможно тут же сдать, одна пустая пол-литровая бутылка стоит 1 рубль 20 копеек, большая – 0,8 литра – стоит 1 рубль 80 копеек, а пол-литровая бутылка биомицина (полная, разумеется) стоит 10 рублей 20 копеек. Потому ханыги никогда не бывают трезвыми. У гастронома номер семь стоит невообразимый шум.

– Пролетариат гуляет! – иронически замечает Кадик и протискивается в двери гастронома. Эди-бэби следует за ним.

Две продавщицы не успевают сегодня обслуживать жадное до вина салтовское население. Гроздья бутылок перекочевывают через прилавок – никому не хочется стоять в очереди, потому рабочие стараются запастись бутылками впрок.

– Стиляги пришли! – орет маленький заебистый мужичонка в белой кепке, натянутой на самые уши, уже пьяный.

Кадик и Эди в своих ярко-желтых куртках выглядят, конечно, несколько странно, тропическими птицами в толпе черных и темных больших пальто с плечами или серых, как на подбор, ватных полушубков с меховым, искусственного меха, воротником – пролетарская мода. «Полупердунчики» эти, по выражению Кадика, они, пролетарии, называют «москвичками». Еще год назад пролетарии носили эти полупердунчики с сапогами. Сейчас эта мода почти отошла, только несколько человек в очереди в сапогах.

Стиляги-то стиляги, но свои. Их прекрасно знает и «сборная гастронома», и продавщица Маруся, и другая продавщица, тетя Шура. Завидев Кадика в очереди, тетя Шура кричит ему, не отрываясь от денег и бутылок: «Как мать, Колька? Я слышала, что приболела немного?»

– Да нет, ничего, теть Шур. Простудилась немного, но на работу ходит, – отвечает ей Кадик стеснительно.

Правда, только Эди-бэби знает, что Кадик стесняется своей матери-почтальонши. Отца своего Кадик никогда не видел, только однажды коротко сказал Эди-бэби, что отец его знаменитый ученый, но Эди-бэби мало верит в это. Разве станет знаменитый ученый интересоваться маленькой, невидной, сморщенной матерью Кадика – почтальоншей? Даже если учесть, что пятнадцать лет назад она была куда моложе и привлекательнее? Впрочем, Эди-бэби все равно, какая у Кадика мать. Ему Кадик нравится.

Кадик берет две бутылки биомицина, и они вытаскиваются на улицу, по пути пожимая с десяток рук. Мелькают лица двух одноклассников Эди-бэби – Витьки Головашова и Леньки Коровина, они только что заняли место в хвосте очереди. Витька и Ленька не стиляги, но ребята интересные, они всегда ходят вместе. Это Витька повел Эди-бэби впервые в секцию борьбы. Витька занимается вольной борьбой уже год, а Эди-бэби только начал. Витька и Ленька ребята современные, не то что большинство салтовских ребят, большинство или шпана, или пролетарии. Родители Эди-бэби, или родители Витьки (его отец – начальник строительства), или родители Вики Козыревой – оба доктора – редкость на Салтовке, или Тюренке, или Ивановке. В основном здесь живут рабочие. Вокруг расположено по меньшей мере три больших завода – «Серп и Молот», Турбинный и «Поршень». До самого большого в Харькове завода – Тракторного – от Салтовки ехать на трамвае полчаса. На Тракторном заводе работает больше чем сто тысяч рабочих, и почти все они живут вокруг завода на Тракторном поселке.

Выбравшись из магазина, Кадик и Эди-бэби находят свободное место чуть в стороне от остальной публики. Свободное место расположено между стеной трехэтажного дома, в котором на первом этаже во всю его длину и помещается гастроном номер семь, и ларьком – обычно в нем продают конфеты, сахар, печенье, пряники. Сегодня по случаю праздника деревянное сооружение обвешано огромными замками – ларек закрыт.

Кадик открывает бутылку, ее ничего не стоит открыть – биомицин закрывается металлическими, легко срываемыми пробками, как водка, а не пробковыми пробками, – и протягивает бутыль Эди-бэби. Оба, и Кадик, и Эди-бэби, предпочитают пить из горлышка, оба очень хорошо умеют это делать. Эди-бэби может задрать голову, раскрыть рот и вылить туда всю бутыль, почти не взглатывая, как в бочку.

Чего Эди-бэби не может делать, так это пить водку через нос. Кадик выпивает носом стопятидесятиграммовый стакан! Правда, он не делает этого каждый день. Нос жжет. Но для девочек или на спор за деньги делает. Даже видавшие виды ханыги – сборная команда гастронома – уважают Кадика за это и прощают ему желтую куртку, и узкие брюки, и намазанные бриллиантином волосы.

5

Зато Кадик не может выпить столько водки, сколько может выпить Эди-бэби. Эди-бэби иногда использует свой необычный талант – пьет на спор водку на Конном рынке. Сейчас не часто, потому что там его уже знают почти все мясники и богатые азербайджанцы, раньше же он спорил каждую неделю.

Саня Красный тогда работал на Конном рынке мясником. Обычно у него есть деньги, но в тот вечер им очень хотелось выпить, а денег у Сани не было. Вот тогда они и придумали спорить. Они пошли в кафе-закусочную, в забегаловку, где собираются обычно азербайджанцы, торгующие на Конном рынке фруктами, и там, купив себе и Эди-бэби по кружке пива, Саня Красный стал осторожно подъебывать компанию азербайджанцев за соседним столиком, говорил им, что они не умеют пить. Слово за слово, Саня в конце концов раззадорил азербайджанцев настолько, что, когда он предложил им пить на спор с ним – Саней, кто больше выпьет, их главный – Шамиль, он местный азербайджанец, он и живет у Конного рынка, – сказал:

– Давай пить! Хотя ты, Красный, такой здоровый, что с тобой спорить будет не очень справедливо. Мы, азербайджанцы, пьем больше вас, русских, но мы меньше вас.

Саня действительно метр восемьдесят ростом, и в его 22 года толстый и здоровый, и весит 100 килограммов. По-настоящему Саня даже и не русский – он немец. Его маму зовут Эльза, отца Сани никто никогда не видел, но, как друг Сани, Эди-бэби знает, что его отца звали Вальтер, как пистолет. И он тоже был немец. Сестра Сани, Светка, родилась от другого отца, уже русского. Мама Эльза работает билетершей в клубе «Стахановец». Красным Саню зовут потому, что вся кожа у него розовая, таким он родился. И лицо тоже розовое. Саня похож на Геринга, Эди-бэби это нравится, он видел фотографию Геринга в книге о Нюрнбергском процессе и видел его в цветном фильме о Великой Отечественной войне. Он тоже розовый, как Саня. Был.

– Не шестери, Шамиль, – сказал тогда Саня. – Не только я, но даже вот этот, – и он показал на Эди-бэби, – мой браток, перепьет любого из вас. Да, Эд? – спросил он Эди-бэби, для солидности называя его Эд.

Вообще-то они заранее сговорились, как будут себя вести. Сам Саня не мог выпить столько, сколько выпивал безобидный на вид Эди-бэби.

– Этот? – переспросил, ухмыляясь, Шамиль и оглядел Эди. – Да ему два дня до смерти осталось и без водки!

Азербайджанцы, или черножопые, как их за глаза называл Саня, расхохотались.

– Этот парень выпивает литр, – сказал Саня. Хладнокровно сказал.

– Не пизди, Красный, – сказал Шамиль, начиная злиться. – Он умрет, выпив литр.

Эди-бэби подумал про себя, что какие все же наглые эти черножопые. Наглые и заебистые хари. Однако денег у них очень много. Они привозят свои фрукты в Харьков и продают их тут втридорога. Витька Косой, приехав недавно в отпуск из Москвы, где он служит, повезло человеку, раскололся как-то по пьянке, рассказал, что, уходя в армию (терять ему особенно было нечего, все равно забреют, а попался бы, ну дали бы семь лет, вместо трех в армии, и освободили бы ввиду первой судимости по половинке), он и еще двое ребят грабанули азербайджанцев, сев с ними в поезд, идущий в Баку. Чемодан денег взяли. Косой смеялся и говорил, что дело было не очень опасное, потому что в милицию заявлять азербайджанцы все равно не пошли бы: мандарины, которые они продают как колхозные, на самом деле частные, и такие деньги, какие есть у азербайджанцев, у нас в Союзе иметь не разрешается. Главное, что они, суки, всегда вооружены, когда деньги везут. Убить могут.

Эди-бэби очень спокойный внешне, он себя тренирует. «Ебаные азербайджанцы!» – только и подумал он, а вслух сказал:

– Четыре двухсотпятидесятиграммовых стакана за час, каждый с перерывом в пятнадцать минут.

Азербайджанцы затихли. Ни один из них не может выпить столько водки, Эди-бэби знал. Редко кто может. Научил его пить дядя Жора из их дома, только из другого подъезда, – Ванькин отец. Дядя Жора был во время войны в плену в Германии, а потом ездил с его хозяином-немцем во Францию.

Вначале дядю Жору загнали на шахту в Руре, Рурский угольный бассейн – как у нас Донбасс, – и дядя Жора там работал. Немцы на его шахте были ничего ребята, как раз хуже всех были свои, русские – бригадиры и надзиратели, немцы же даже в шахту спускаться не любили, считали, что для этого достаточно иностранных рабочих. Дядю Жору заметил немец-инженер, Стефаном его звали, – заметил однажды, что дядя Жора водку пьет и не пьянеет. И немец этот придумал идею. Он стал забирать дядю Жору с шахты, вначале на пару дней, и возить его в город. Эди-бэби не помнит, какой там немецкий город был поблизости, – вечером дядя Жора пил водку в их кабаке, удивлял немецкий народ. Стефан все это удивление очень драматически обставил – били в барабан тревожную дробь и на столе рядом с дядей Жорой выстраивали ряд больших граненых русских стаканов. Дядя Жора был одет в якобы русский национальный костюм – костюм Стефан купил для дяди Жоры в театре. На самом деле костюм был венгерский.

В конце концов, так как дяди-Жорино всенародное поглощение водки стало пользоваться большой популярностью, Стефан ушел с шахты, забрав дядю Жору, якобы дядя Жора поступил к нему в личное услужение. На самом деле оба они преспокойно добывали себе деньги и в конце концов добрались даже до Парижа.

«В Париже, – говорил дядя Жора с удовольствием, вспоминая свое славное прошлое, – я выступал в знаменитом “Фоли-Бержер”. Афиши висели по всему городу: “Сегодня русский медведь пьет у нас водку!”»

Дядя Жора говорил, что пить научиться невозможно. С луженой глоткой и желудком нужно родиться. «Но, – говорил дядя Жора, – даже хороший выпивоха должен знать, когда и сколько можно выпить. Бывали периоды, – говорил дядя Жора, – когда я отказывался от “выступлений”, потому что чувствовал, что в эти дни мой желудок не может работать с водкой так хорошо, как обычно. Как ни ругал меня Стефан, обвиняя меня в том, что срываю прекрасный ангажемент, что мы теряем деньги, я никогда не соглашался. И поэтому до сих пор жив», – говорил назидательно дядя Жора.

Эди-бэби подозревает, что дядя Жора подвирал чуть-чуть. Например, действительно ли он мог «выступать» в «Фоли-Бержер»? Да и был ли он вообще в Париже?

Как бы там ни было, сам Эди-бэби открыл, что он тоже родился с луженым желудком, не так давно. Позже это открыл и Саня Красный. Несколько советов дяди Жоры, впрочем, пригодились Эди-бэби в его жизни: «Перед большой выпивкой прими стаканчик постного масла – смажь желудок, если боишься опьянеть, – учил дядя Жора. – После выступления, даже если ты не пьян, положи себе за правило пойти в туалет и, заложив два пальца в рот, вырви, не стесняйся. Правда, старайся делать это так, чтобы никто не видел и не слышал, – береги свою честь бойца. И еще не закусывай – между стаканами можешь сжевать соленый помидор или огурец или хватить чуть-чуть рассолу, но и только. Закуска с большой выпивкой не идут. От закуски пьянеешь больше».

Вооруженный этими знаниями и луженым желудком, бледнолицый, 57 килограммов при 1 метре 74 сантиметрах роста, Эди-бэби сидел против орды загорелых черножопых. Они галдели между собой по-азербайджански. Азербайджанцы – они же турки, знал Эди-бэби. Эди-бэби частью татарин, мама его татарка, стоит посмотреть на ее скулы, к тому же она из Казани. Отец в шутку называет мать «татаро-монгольское иго». Но серьезно и украинец-отец, и русско-татарская мать считают себя русскими. Что и есть правда. Кто же они еще? В их классе даже настоящие украинцы стесняются говорить по-украински, это считается деревенским. Все ребята называют себя русскими. Даже евреи Яшка Славуцкий, Сашка Ляхович, Людка Рохман…

Эди-бэби сидел против черножопых и ждал, что они решат.

– Пятьсот рублей ставлю, что выпьет, – сказал Саня, дотянув свое пиво.

Эди-бэби знал, что у Сани в кармане, может быть, наберется пару рублей мелочью. Но Конный рынок был его территорией – даже если бы они проиграли, он бы вывернулся как-нибудь. Но они не проиграют – это исключено, Эди-бэби до этого выпивал литр.

– Хорошо! – сказал наконец Шамиль, отвлекшись от своего варварского языка. – Азербайджанский народ не любит водку. Мы пьем вино и чача. Но я ставлю пятьсот рублей и отдам их ему, если этот малчык действительно выпьет четыре стакана и не умрет.

«Сука! – подумал Эди. – Решил унизить. Ну и хуй с ним. За пятьсот рублей рабочие с Салтовки вкалывают по полмесяца. А тут за один вечер. Конечно, придется поделиться с Саней, но без Сани азербайджанцы не стали бы с ним и разговаривать. Саню знают все, и Сане они отдадут деньги. Ему бы, будь он один, хуй бы отдали…»

Красный еще немного поторговался с азербайджанцами, чтобы они заплатили за литр водки и полкило соленых помидоров. В кафе пить водку официально не разрешалось, но мало ли что не разрешается. Водка и помидоры появились через пару минут. И стакан – двухсотпятидесятиграммовый. Один.

Помня заветы дяди Жоры, Эди-бэби потребовал еще три стакана. Повысить драматизм ситуации. Открыв обе бутыли, Саня Красный разлил их до капли в выстроенные в ряд четыре граненых сосуда. Толпа стала собираться вокруг столика. Саня Красный снял с руки золотые часы и положил на стол. «Начали?» – спросил он тревожно, поглядывая вопросительно на Эди-бэби. Это был первый раз, и он тревожился. Эди-бэби кивнул и протянул руку за стаканом…

6

Конечно, они выиграли. Эди-бэби был пьян, но не до бессознания. Поэтому он помнит, как к нему подходили целовать его пьяные базарные ханыги, говоря, что он молодец, постоял за русскую честь как следует, показал черножопым, что такое русский человек. Позже какой-то толстый дядька с портфелем, назвавшийся писателем-сатанистом Мамлеевым из Москвы, долго тряс Эди руку, благодаря его за то, что он доказал, «что у нас даже дети умеют летать». Фразы этой Эди-бэби не понял…

Желая ободрить побежденных азербайджанцев, Эди-бэби сообщил им, что у него мать татарка, отчего азербайджанцы вежливо просияли и вежливо же пригласили Эди к себе в Азербайджан, где они найдут ему хорошую жену.

Саня же Красный беспрестанно хлопал Эди по плечу и восхищенно повторял: «Молодец, бля, Эд! Хоть у тебя и нет жопы, но молодец!»

Насчет жопы – это любимая Санина шутка. У всех старших ребят, собирающихся на Салтовском шоссе под липами у трамвайной остановки, есть жопы, а у тощего Эди-бэби нет. Санина шутка с бородой, грубая, но дружелюбная. Дело в том, что салтовские ребята усиленно «качаются» – моду эту несколько лет назад вместе с волной увлечения вообще спортом невесть откуда занесло на Салтовку. Говорят, что через польские журналы с фотографиями культуристов. Качаются обычно гантелями и эспандером, а самые рьяные и штангой. Аяксами и Ахиллами – греческими атлетами – расхаживает летом большинство салтовских ребят по «нашей» стороне Журавлевского пляжа, ловя на себе заинтересованные взгляды городских красавиц, девочек из центра. Вообще Салтовка, могучая и вольная Салтовка, презирая слабый и развращенный центр города и сама себя городом не считая, все же, в сущности, преклоняется перед городом и все время на него оглядывается. Салтовские ребята качаются беспрерывно, по нескольку часов ежедневно, вынося свои штанги и другие гимнастические снаряды из маленьких комнатушек, где они скученно живут с родителями, на вольный воздух, даже на снег, все исключительно с одной только целью – летом показать свои мускулистые жесткие тела девочкам из центра. И слабым и сутулым юношам из центра, студентам из центра. Мощная Салтовка!

Эди-бэби тоже пробовал качаться. Но у Эди-бэби все равно нет жопы. Мышцы его упругие и сильные, тело стройное, но мышцы Эди-бэби не увеличиваются. Кот и Лева сказали Эди, что отчаиваться ему не следует, что у Кота была та же самая история, пока он, Кот, не вырос, что, может быть, Эди-бэби еще растет. Вот когда вырастет, тогда ему можно будет заняться мышцами. «В твоем возрасте, Эд, штангу тягать даже вредно», – сказал Эди Кот.

Витька Косырев по кличке Кот – симпатичный парень и даже интеллигентный, хотя и работает слесарем-лекальщиком. Кот живет с матерью в маленькой чистенькой комнатке в пятом доме. На Салтовке все так друг о друге и говорят с номерами домов: «Лысый из третьего дома», «Генка из одиннадцатого»… Пятый дом находится у самой трамвайной остановки, от скамеек под липами до пятого дома двадцать шагов.

Сестра Кота вышла замуж за венгра и живет теперь в Венгрии, откуда присылает в Харьков посылки и, приезжая в отпуск, привозит Коту и матери красивую венгерскую одежду. Кот не стиляга, но он носит яркие венгерские брюки, венгерские, веселых цветов, пиджаки и свитера. Половину вещей он отдает другу Леве, но на Леве те же вещи выглядят совсем по-другому – его фигура штангиста, тяжелая и бесформенная, не то что у Кота – Кот высокий и широкоплечий. Лева же как здоровенный мешок. На Леве венгерские тряпки висят хуже русских. Кот и Лева большие друзья, вместе и избили милиционера, а пистолет его выбросили. За что и получили по три года. Получили бы больше, но милиционер был пьяный. Кот и Лева герои…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации