Текст книги "Доминирующий вид"

– Пущин подойдет часа через два.

Джейслав повернулся и увидел лицо Аверина.

Они обнялись.

– Давненько ты у нас не был, – приговаривал директор по снабжению станции, хлопая Вагоша по спине. – Как дошли?

– Нормально.

– Ты надолго к нам?

– Нет, – Джей потер лицо ладонью. – Отдохну, отосплюсь и уйду максимум послезавтра.

– Что за спешка? – проговорил Аверин. – Сейчас мы ужин сообразим такой, что закачаетесь, и унд грамм настоящей самогонки. Вайбург приловчился из местного тростника бражку ставить и потом ее перегонять. Бонусная штука! В пятницу ребята собираются на охоту. Котлеты из бонго. – Аверин закатил глаза. – М-м-м. Неужели пропустишь?

Джей широко и сонно улыбнулся.

– Спать… – Он помотал головой. – Сперва спать. Остальное потом обговорим. Мне нужна отдельная каюта и постель. Двенадцатая свободна?

– Свободна, – сказал Аверин немного разочарованно. – Щенок у тебя славный…

– Да, и Чаку пару банок консервов мясных… Он любит… – Джей все больше расслаблялся, чувствуя, как тяжелеют его веки. – Он, зараза, будет ко мне в каюту лезть, так вы его не гоните… Только пусть кто-нибудь с утра его выведет погулять… «до ветру»…

– Прослежу, – пообещал Аверин. – Пущин хотел с тобой поговорить.

– Потом, – сказал Джей. – Все потом. Сейчас спать…

«Приму сразу три таблетки „рекса“, – подумал он с каким-то тягучим наслаждением. – Нет. Три будет много. Приму две. А Чак будет сидеть рядом с кроватью перед аккуратно вылизанной пустой консервной банкой, а водичка будет плескаться под самым окном. Чертовски жаль, что окна не открываются…»

– Тогда пошли, – со вздохом сказал Аверин. – Провожу тебя.

Он обернулся к Чаку и призывно похлопал себя по ноге.

Глава 5

Джей запел из озерного купола утром. Несмотря на всю свою решимость, ему все же пришлось провести в Рибейре три ночи. Сутки ушли на сон (он мог проспать и дольше, но сутки были необходимым минимумом), а потом ему действительно пришлось переговорить с Пущиным, и, как следствие этого разговора, времени на сборы понадобилось намного больше, чем он намечал.

Теперь Джейслав двигался берегом озера, направляясь на юго-восток. Впереди него катил, прокладывая дорогу в мангровых зарослях, маленький кибер-шерп, груженый большой канистрой воды и еще кой-какими съестными припасами. Чаку кибер активно не нравился, и индри, совершая сложные эволюции вокруг двуногого друга старался обегать робота стороной.

Этого шерпа Джею навязал Аверин. Вообще директор по снабжению пытался всучить ему мотокар, от которого Джей отбоярился всеми правдами и неправдами. Возвращайся он пройденной дорогой через виадук, мотокар, возможно, и пригодился бы, но Джею предстояло идти восточным маршрутом, через малый подвесной мост, и здесь кар мог скорее затормозить его продвижение, чем ускорить. В конце концов в спор вмешался Пущин и сказал: «Оставь человека в покое. Если он говорит, что ему не нужен кар, значит, кар ему не нужен. Я знаю, как он ходит по сельве, за ним ни на каком каре не утонишься». Пущин чувствовал вину, поскольку Джею предстояло давать изрядный крюк по его просьбе. Двое работников станции ушли в Соммерс, но до места так и не добрались. Задержка выглядела достаточно тревожно.

Дело обстояло так: как только стало известно, что «Аскалон» входит в звездную систему, Пущин связался с Соммерсом, ближайшей базой, имеющей посадочную площадку, и попросил прислать проводника для сопровождения Шимицу и нескольких сотрудников с истекшими контрактами. Вообще-то на Рибейре имелся штатный проводник – Женя Зимин, но его Пущин собирался отправить с гидробиологом Стефаном Грочеком на Малую Караконджулу для индикации нескольких автоматических донных лабораторий. После снятия всех показаний и изъятия микрообразцов Грочек и Зимин своим ходом отправлялись к куполу Соммерса, где Грочек, прикомандированный к новой лаборатории, и оставался, а Зимин должен был вернуться на Рибейру вместе с Шимицу и новыми людьми. Пущин называл эту комбинацию «убить двух зайцев».

На Соммерсе поворчали, но проводника отправили. Через четыре дня Николайцев пришел к озерам. Немного отдохнув, он увел группу Шимицу к Соммерсу. В тот же день ушли Грочек и Зимин. Их путь, учитывая крюк до Малой Караконджулы и проверку лабораторий, должен был занять дней шесть-семь, никак не больше. Но прошло уже две недели, а об ушедших не было ни слуху ни духу. У Зимина имелся аварийный комплект радиоракет, но никаких сигналов радисты Рибейры не принимали, хотя и работали в экстренном режиме.

Организовать поиски Пущин не мог. Трое добровольцев дошли через озеро Восточное до Малой Караконджулы. Стало ясно, что проводник с биологом были возле автоматических лабораторий, провели индикацию и ушли на маршрут. Добровольцы просили разрешения дойти до подвесного моста, но Пущин запретил. Как узловой директор станции он отвечал за все последствия неосторожных решений и знал, что двое пропавших в любом случае лучше, чем пятеро. На помощь из Соммерса рассчитывать тем более не приходилось. Зато, когда стало ясно, что Шимицу ведет не Мортимер и не Николайцев, а Джей Вагош, Пущин страшно обрадовался. Он знал Вагоша сто лет и очень на него рассчитывал, ведь ситуация была более чем нехорошая. Вместе с тем теперь Пущин чувствовал себя крайне неловко, понимая, что использует личные отношения. Не очень уверенно он попытался предложить в спутники Валентина Скарнетти, неплохо знавшего окрестности озера. На что Джей ворчливо ответил, что не собирается без конца водить людей из Соммерса в Рибейру и обратно.

Полагая вопрос окончательно решенным, он уже собрался уходить, но Пущин его остановил.

– И вот что еще, – немного конфузясь, проговорил директор. – Три дня назад мы получили переданный с атмосферной радиоракеты шифрованный массив информации…

Уже поднявшийся было Джей опять сел в кресло.

– Я обязан поставить в известность всех работников, отвечающих за безопасность купола. – Пущин барабанил пальцами по столу, – а так же всех полевых наблюдателей.

Джей приподнял брови. Пущин кашлянул.

– Центральная предупреждает нас о возможности терактов, – сказал он и уставился на Джея.

«Вот тебе и Фил Розенштайн», – ошарашенно подумал Джей.

– Велика вероятность применения боевых психотропных веществ типа «inside hypno», – продолжал Пущин. – На Центральной думают, что главная цель террористов – проникновение в крупные купола под видом сотрудников.

– А на чем базируется информация? – спросил Джей.

Узловой развел руками:

– Этого мне не сообщали. Может, начальство страхуется в связи с прибытием крупной шишки, а может, и нет… По крайней мере, будешь в сельве, смотри в оба. Пусть Аверин укомплектует тебя всем необходимым. И еще, имей в виду, на ночь глядя я тебя не выпущу.

– Это я уже понял, – сказал Джей, поднимаясь.

Беседа с Пущиным состоялась вчера, а сегодня Джейслав Вагош в компании щенка индри и робота шерпа шагал по берегу, вдыхая слабый запах тины и время от времени возвращаясь мыслями к этому разговору, оставившему в душе пренеприятнейший осадок.

Заросли мангровой пальмы внезапно закончились, зелень, пучки травы и цветной мох отступили от воды, обнажая сглаженную временем и волнами скальную плиту, полого уходящую в воду. Плита тянулась на несколько километров, образуя неширокий серый пляж.

Джей шагал вперед, наблюдая за мягким бегом киберносильщика. Время от времени Чак, успевший привыкнуть к маленькому механическому жуку, тащившему канистру с водой, проносился мимо Вагоша по самой кромке воды, чтобы через тридцать шагов нырнуть в заросли кустарника, сделать круг и опять промчаться по каменному берегу.

– Стоп, – внезапно проговорил Джей, поднимая руку.

Кибер остановился почти мгновенно, щенок затормозил всеми четырьмя лапами и завертелся на месте.

– Так, – сказал Джей сам себе, – вот здесь они, судя по всему, и свернули от озера на северо-восток.

Наметанным глазом он внимательно рассматривал следы недавнего вторжения в сплошную стену невысокой растительности. Просеки на Трикстерре зарастают очень быстро, но внимательный и опытный человек вполне может определить их местоположение.

– Несомненно, – Джей, щурясь, поглядел на зеленоватую спокойную воду, потом взгляд его перебежал на заросли со следами взлома, потом снова на воду.

Секунду поколебавшись, Джей стянул с плеч лямки рюкзака и начал расстегивать замки комбинезона. Чак, склонив голову набок, с интересом наблюдал, как одежда ровной стопкой ложится на камень рядом с рюкзаком. Плавки упали на оранжевую ткань «сафари дистанта» последними.

Шерп стоял в сторонке, там, где его застала команда человека, деликатно отвернув плоскую голову. Совершенно голый Джей присел возле рюкзака, достал из карманчика с клапаном упаковку таблеток «биобарьер», называвшихся на жаргоне техников «баро», и бросил пару капсул в воду. «Террористы меня бы точно не поняли», – подумал он, с наслаждением погружаясь в прохладную воду.

Глава 6

Рильза от крупнокалиберного карабина лежала, зарывшись в ворсистый мох, на самом краю поляны. Джей, присев на корточки, какое-то время рассматривал ярко-желтый цилиндрик, потом осторожно взял его двумя пальцами, поднес к лицу и понюхал. Стреляли достаточно давно, наверняка экспансивной пулей «share-shunk».

Чак, рывший носом мох несколькими шагами впереди, призывно засвистел. Индри умеют издавать разные звуки от приглушенного кашляющего потявкивания до фырканья, щелканья и свиста разной интенсивности. Этот свит, издаваемый целой стаей взрослых индри, переходит в нечто похожее на пронзительный вой. Несколько раз Джею приходилось слышать подобные концерты, и он знал, что это производит сильное впечатление, особенно ночью.

Джей обогнул замершего кибершерпа и подошел к Чаку. Еще одна гильза. Точь в точь как первая. Одобрительно потрепав индри по загривку, он автоматически передвинул штуцер поудобнее и на всякий случай снял его с предохранителя. Не так давно здесь стреляли и девяносто шансов из ста были за то, что стреляли Зимин и Грочек.

Сжимая в левой ладони две гильзы, Джей поднялся на ноги. Он шел по следам пропавших людей Пущина уже двое суток. За подвесным мостом их пути запросто могли разойтись, но встречавшиеся время от времени приметы недавнего присутствия человека, а теперь две стреляные гильзы не оставляли сомнений: он движется в правильном направлении.

Стараясь примечать малейшие подробности, Джей озабоченно осмотрелся по сторонам. Его окружала типичная «кружевница». Густые рощицы старого хлыстовника перемежались маленькими полянами. Наверное, если смотреть сверху, это действительно напоминало нечто вроде салфетки брюггского кружева, узоры разной плотности, соединенные подлеском из пихтового папоротника. Для быстрого передвижения такие участки весьма удобны… и все же… Джей шел через кружевницу больше двух часов и все это время ощущал себя не в своей тарелке. Он никак не мог избавиться от ощущения чужого взгляда, пристально и неотступно изучающего его спину. Несколько раз он неожиданно оборачивался, но ничего ни разу так и не заметил. Немного успокаивало то, что Чак вел себя как обычно, не настораживался, ни на кого не делал стойки. И все же…

«Стоп», – неожиданно подумал Джей. Его взгляд быстро вернулся к древесному стволу, с которого соскользнул четверть секунды назад. А это что такое?..

Обходя невысокие мягкие метелки папоротника, Джей двинулся к привлекшему его внимание дереву. Он остановился в шаге от светлого ствола, заляпанного странными бурыми пятнами. Перебирая в мозгу все известные ему грибки и поверхностные лишайники, Джейслав нагнулся ближе. Он смотрел почти минуту, все больше убеждаясь, что перед ним засохшие следы крови. Словно кто-то раненый то ли лез на дерево, то ли цеплялся за ствол, когда его пытались тащить прочь. Вот же зараза… С другой стороны, не факт, что кровь человеческая. Весьма вероятно, что Зимин или Грочек стреляли в какую-то тварь… Стреляли и попали… М-да… Не очень хотелось думать, что засохшие кровавые пятна оставил Женя Зимин или Стефан Грочек.

Неслышно подошел Чак. Он с любопытством повел носом в сторону коричневых пятен, и Джей с сожалением подумал о том, что штатным проводникам и полевым исследователям полагаются син-сины с внешним химическим сканером. У Жени Зимина наверняка именно такой висел на поясе. Чак сосредоточенно обнюхал дерево, наверное делая какие-то свои выводы. «А у этого парня штатный сканер всегда под рукой, – подумал Джей, с нежностью покосившись на щенка, – или перед глазами, только про результаты анализа его не спросишь». Он задумчиво ковырнул бурое пятно ногтем чуть ниже того места, где отпечаталась сильно смазанная человеческая пятерня, а может, и не пятерня вовсе…

Шерсть на загривке индри вдруг стала дыбом. И в ту же секунду Джей почувствовал чужого. Он не успел заметить, как Чак развернулся вокруг своей оси. Только что щенок нюхал дерево и вот уже стоит на полусогнутых, разведенных лапах, голова у самой земли, полосатый хвост подрагивает между ногами. Джей выпустил стреляные гильзы из левой руки. Пока желтые цилиндры, кувыркаясь, падали в мох, Вагош успел повернуться. Тварь была совсем рядом (два десятка шагов, не больше) и преогромная…

Голова Джея еще пыталась судорожно осознать происходящее, а руки, жившие своей независимой жизнью, уже скидывали с плеча, поднимали и направляли ствол штуцера на оскаленную морду. Чак угрожающе зарычал и попятился. Джей тоже шагнул назад, чувствуя, как холодеет в животе. Ничего подобного ему встречать пока не приходилось. Массивное, но в то же время гибкое тело, почти три метра в холке, серая шерсть в неопрятных разводах, огромная продолговатая, угрожающе наклоненная голова с отвратительно задранным кверху мягким носом, безгубая от уха до уха пасть, часто усаженная треугольниками зубов, и мутные пустые глазки, торчащие по бокам головы на коротких мясистых отростках. Больше всего животное напоминало акулу. Непостижимо, как такая туша могла подкрасться настолько незаметно.

Акула качнулась и прерывисто вздохнула, казалось, она раздумывает, нападать ли на непонятную двуногую добычу. Обострившимся зрением Джей видел, как маленькие глазки моргнули, подергиваясь серой осклизлой пленкой. Тварь чуть присела на мощных носорожьих лапах, и Вагош немедленно выстрелил. Он метил в середину хищной акульей головы, надеясь, что пуля сорок пятого калибра пробьет кость и что мозг у этой дряни именно в голове. Было бы логичнее стрелять в корпус, но проклятая башка закрывала всю грудную клетку, а стрелять по ногам Джей не решался, справедливо опасаясь промазать.

Пуля попала в точности туда, куда он целил. Джей увидел, как брызнул бурыми ошметьями акулий череп. Еще он унидел, что огромная тварь рванула вперед, не обращая на выстрел никакого внимания, и еще, что Чака больше нет возле его правой ноги. Вот только думать об этом стало уже недосуг. Акула в два прыжка преодолела половину расстояния, отделявшего ее от человека. За это время Джейслав успел выстрелить еще трижды.

Наверное, последний выстрел зацепил-таки какой-то из нервных узлов, поскольку тварь на долю секунды сбилась, потеряла ориентацию перед новым прыжком, и Джей сломя голову кинулся в заросли хлыстовника…

* * *

«Уже лет шесть не влипал в подобное дерьмо», – думал Джейслав, медленно поворачивая голову вслед за акулой. Тварь в сто пятьдесят пятый раз закладывала медленный круг вокруг импровизированного убежища. Две дюжины стволов хлыстовника, и Джейслав Вагош в самой середине растительной крепости, как жирный вкусный мозг в сердцевине бедренной кости, как главный приз ежегодной спортивной лотереи.

Время от времени акула предпринимала очередную попытку пролезть между парой деревьев, но хлыстовник рос слишком часто, и зубастая дрянь продолжала свой настырный косолапый вальс. «Может, у нее голова закружится?» – отрешенно подумал Джей.

Правая нога затекла. Он чуть повозился и сменил позу. Между четырьмя достаточно толстыми стволами было тесновато, зато в этой внутренней цитадели Джей чувствовал себя наиболее уверенно.

Первые сорок минут осады Джей, забравшись в самую середину малюсенькой рощи, стрелял в акулу, а та изо всех пыталась пролезть через хлыстовник, бросалась на него с разгона и даже кусала, сильно выворачивая набок безобразную голову. От такого напора Джею становилось не по себе. Ткань его «Сафари дистанта» держала пулю пятидесятого калибра, пущенную почти в упор. Только какой в этом смысл, если укус жутких челюстей, без вариантов, превратит его в фарш, расфасованный в пуленепробиваемую упаковку. К счастью, деревья трещали, дрожали, но пока держались. Расстреляв вторую обойму боевых патронов и еще пол-обоймы капсул с транквилизатором, Джей опустил ружье. Акула тоже слегка подрастратила охотничий пыл. Теперь она медленно кружила вокруг неприступной рощицы, пытаясь отыскать лазейку.

Джейслав внимательно смотрел, как серые бока то исчезают, то появляются в просветах между латунными колоннами хлыстовника. Временами он пытался считать красные, сочащиеся кровью отметины на корпусе зверя, временами бока и оскаленная пасть исчезали, и Джей видел пурпурно-лиловую, совершенно обезьянью задницу. Эту задницу не брали ни пули сорок пятого калибра, ни сильнодействующий транквилизатор. Иногда акула приходила в особенное возбуждение, она резко меняла цвет, становясь похожей на громадную кучу мха, и, должно быть, от избытка чувств принималась топтать останки несчастного шерпа, забытого и брошенного на поляне. Корпус робота давно лопнул, а плоская голова, отлетевшая от туловища, тоскливо мигала аварийным сигналом. Раздавленная канистра лежала чуть поодаль на мокром мху, радостно впитывающем дармовую влагу.

А Джею оставалось только смотреть и ждать. От нечего делать в голову беспрестанной вереницей, наподобие мигрирующих муравьев, лезли дурацкие мысли. Самой популярной темой для нескончаемых размышлений было: как долго я смогу продержаться? Выходило, что довольно долго. Еды у Джея было дня на три, исключая поклажу раздавленного робота, а если растянуть, то на шесть или семь. С водой обстояло похуже, но тоже вполне терпимо. Поясная фляжка наполнена примерно наполовину. И в дистрибутивных емкостях комбинезона хранится грамм пятьсот собранной и отфильтрованной воды. А если надлежащим образом запрограммировать капиллярную подкладку, то при здешней влажности можно запросто насобирать в день грамм сто пятьдесят.

Второй по популярности темой были мысли об акуле. Джей размышлял о том, сколько эта тварь намерена здесь ошиваться. Быть может, получится ее как-то отвлечь, прогнать или даже убить. В голове сменялись самые невероятные проекты, один бредовее другого. Вся беда заключалось в том, что ничего по-настоящему действенного не придумывалось, а стрелять в серую громадину без нужды Джейслав больше не хотел. Он и так впустую растратил две трети своего боезапаса. Оставались еще баллистические капсулы транквилизатора, но Джей совершенно справедливо опасался, что они просто не пробивают толстую кожу, а следовательно, препарат не может попасть в кровь. Вот если прицелиться в отверстие пулевой раны… Джей оживлялся и начинал прикидывать, насколько точно он сможет выстрелить, но проклятая акула постоянно двигалась, и Джей начинал думать, что бы такого сделать, чтобы заставить ее постоять на месте. А может, дождаться, пока она уснет, подойти поближе к крайним деревьям и сделать точный выстрел? Ведь не всегда же она бодрствует… А может, она отлучится на водопой?.. В любом случае необходимо что-то предпринимать, ведь древесные стволы могут в конце концов и не выдержать планомерных атак животного размером с молодого слона.

Затем мысли Джея перебирались на Чака, и он начинал думать, что это, в сущности, даже неплохо, что щенок дал деру. Правильный тактический ход. Пока Джеслав Вагош чуть не на карачках удирал под сень хлыстовника, а потом, забившись между трех сосен, пережидал атаки брызжущей слюной акулоподобной твари, его верный индри чесал во все лопатки подальше от места печальных событий. С другой стороны, он, наверное, сообразил, что продуктов в заплечном мешке на двоих точно не хватит. Джей вздохнул. Нет. Все правильно, все логично и, более того, обижаться на несмышленого щенка, по меньшей мере, глупо. И все же в глубине души скребли кошки.

Об Анне Джей старался не думать. Он знал, что если начнет думать про Анну, то на душе станет совсем уж пакостно. Тем более, что в воображении Анна непременно его спросит, куда подевался Чак, а он и толком-то ответить не сможет. А она скажет своим тихим, но твердым голосом:

– Как же так, Слава? (Славой его называли только бабушка в детстве, Анна и еще почему-то Ярич). Как ты мог не уследить за Чаком?..

А может быть, она ничего не скажет… Анна вообще редко кого-либо упрекает, зато умеет смотреть с таким выражением, что хочется провалиться под землю. Джей этого жутко не любит.

Чувствуя, как ощущение вины наваливается на грудь, будто перегрузка в стартующем скафе, и твердея лицом, он собирается объяснить про серую трехметровую акулу, но, вдруг сообразив совсем другое, говорит полусердито, полуиспуганно, с интонациями Фила Розенштайна:

– Какого дьявола? Тебе тут нельзя. Что ты, вообще, тут делаешь?..

Джей вздрогнул и проснулся. Что-то неуловимо изменилось. Акула была на месте, но лакомый кусочек, спрятавший свои мозговые косточки за частоколом неподатливых деревьев, ее больше не занимал. Вернее, занимал, но не так сильно.

Тварь стояла на выпрямленных морщинистых ногах почти в профиль к Джею, нагнув свою массивную голову и слегка поводя ею из стороны в сторону. Почему-то Джей сразу почувствовал, что уверенности у акулы сильно поубавилось. Что за дела?

Опираясь спиной о древесный ствол, Джей выпрямился и увидел индри, взрослого матерого индри с густым мехом цвета свежерасколотого куска антрацита. Индри защелкал, ему сразу ответили.

Джей обернулся и увидел еще одного индри, на этот раз желтого, с зеленоватыми разводами на боках. Индри, пригнув к земле ушастую голову, медленно крался, приближаясь к акулоподобной твари. Третий индри, с нарядной белой оторочкой на ушах, появился из-за древесного ствола.

Джей до боли в пальцах сжал штуцер. Поляна наполнялась псовыми индри. Матерыми, крепкими, молчаливыми самцами. «О господи, – подумал Джей, – а им-то здесь что нужно?»

Акула открыла пасть и неуверенно зашипела, связываться со стаей индри ей явно не хотелось. Джей вдруг наполнился едким злорадством.

– Ну что, консерва, – прошептал он, не спуская глаз со страшной курносой головы, – похоже, чем-то недовольна?

Затем он вскинул ружье и прицелился. Джей вообще-то не собирался стрелять, поскольку даже предположить не мог, как прореагируют на выстрел индри. Но взлетевший вверх ствол окончательно вывел акулу из равновесия. Она присела на задние лапы и вновь оглушительно зашипела, на что индри разразились таким хором не то свиста, не то протяжного воя, что у Джейслава заложило уши.

Нервы акулы, если у нее имелись нервы, сдали окончательно. Зубастая махина резво развернулась и, неловко прихрамывая, побежала в сельву.

Джей выдохнул и опустил штуцер. Он стоял между деревьями хлыстовника, а вокруг, напряженно вытянув пушистоухие темные морды, замерло три или четыре десятка диких индри. «Черт, – подумал Джей, обводя глазами агрессивно торчащие над метелками папоротника полосатые хвосты. – А откуда я, собственно, знаю, что они пришли меня защищать?» Пальцы опять стиснули приклад. Стараясь не делать резких движений, Джей повернул голову вправо и неожиданно встретился взглядом со светло-серыми, почти голубыми глазами антрацитового вожака.

Несколько секунд зверь внимательно глядел на человека, затем пронзительные глаза индри мигнули, и он, вильнув всем телом, растворился в зарослях, неслышный и элегантный. Остальная стая не замедлила последовать примеру вожака, так же бесшумно и стремительно-элегантно. Через пару секунд поляна опустела, словно никаких индри на ней не было и в помине.

Джей стоял между двух струн хлыстовника, прислушиваясь к далекому шороху крон и медленно переваривая случившееся. Что-то несильно ткнулось ему под колено. Уже зная почти наверняка, что увидит. Джей обернулся и увидел Чака. Щенок стоял, глядя на человека снизу вверх. Пгаза у него отчего-то были чуточку виноватые.

Джей выпустил штуцер и, опустившись на колени, двумя рукам обнял молодого индри за пушистую голову.

– Какой же ты умница, – с чувством проговорил Вагош, прижимая нос Чака к своей груди. – Какой же ты невероятный умница.

Щенок осторожно упирался лапами и крутил головой, словно пытался с пацанячьей суровостью сказать: «Ну, будет тебе, партнер… Что за телячьи сантименты?»

«А ведь это настоящая сенсация, – подумал Джей, нежно взбивая светлую шерстку за ушами. – Ведь это, черт меня побери, сложно мотивированный и сложно организованный поведенческий акт… Но пока об этом никому рассказывать не стоит, разве что Анне».

Выпустив из ладоней щенячью голову, Джей поднялся с колен.

– Теперь нужно сваливать отсюда, да побыстрее, – сказал он Чаку, – а то, не дай бог, акула вернется и приведет десяток приятелей.

Щенок серьезно кивнул, и Джей даже усмехнулся, насколько осознанным вышел жест. «Спокойно, – постепенно трезвея, сказал он сам себе. – Ты же серьезный исследователь, ядрена вошь, по крайней мере пытаешься им стать. Не стоит так сразу вестись на подобные посылы, они могут обуславливаться чем угодно. Дельфины, уничтоженные в эпоху промышленного освоения океанов, тоже спасали людей, выталкивая их к берегу, хотя мотивация подобного поведения была позже признана рефлекторной».

Джей подобрал со мха выроненный штуцер, еще раз покосился на Чака, внимательно приоткрывшего пасть, и осмотрелся по сторонам, намечая новый маршрут.

* * *

Лишь спустя три часа, когда злополучная кружевница осталась далеко позади, Джей решился прервать свой спринтерский марш-бросок и сделать небольшую остановку.

Подходящее место отыскалось довольно скоро. Рюкзак полетел на упругий мох, сверху на него деликатно прилег ствол ружья, Джей удобно откинулся на широкое основание хрустальной секвойи, вытянул гудящие ноги и начал мысленную инвентаризацию оставшихся запасов: полфляжки воды и десяток пищевых концентратов «just eat». Вокруг раздавленного бедняги шерпа оставалась кой-какая еда, но Джей счел за лучшее поскорей убраться восвояси, и сублимат-рационы остались валяться по зарослям папоротника вместе со смятой и лопнувшей канистрой.

Про воду Вагош практически не беспокоился. Он знал не меньше десятка способов раздобыть в трикстеррианской сельве пригодную для питья воду, а фильтрующих таблеток в рюкзаке было аж три упаковки. С едой дела обстояли чуть хуже: пищевых брикетов хватало на три дня, при условии экономного расходования и перевода Чака на подножные корма. За три дня Джей вполне мог добраться до Соммерса, но вопрос с Зиминым и Грочеком оставался открытым, и если поиски потребуют какого-то времени… Не то чтобы переход на трикстеррианский рацион особенно пугал Джея. Ему уже случалось есть некоторые местные фрукты, грибы и даже мясо, хотя делать это без фермент-адаптаторов очень рискованно и главное запрещено всеми параграфами межпланетного устава. Конечно, у Джея в потайном кармашке имелась заначка из пяти таблеток, подпольно изготовленных в Соммерсе местным Флемингом от биохимии, но это уже на самый крайний случай. Хорошо бы подстрелить антилопу-бонго. Правильно приготовленная бонго прекрасно усваивается безо всяких таблеток…

Чак, переступая лапами через вытянутые ноги в оранжевых штанинах, обнюхал живот и грудь своего спутника. Пробежка по лесу совершенно не утомила индри, но, похоже, он понимал, что человеку необходимо отдохнуть.

– То-то, брат, – сказал Джей серьезно и назидательно, – со жратвой у нас не густо, а шарить по сельве не день и не два, поэтому придется затянуть пояса.

Щенок с озабоченным видом перепрыгнул через ноги Джея, обнюхал мох и бодро поскакал в сторону недалеких зарослей. Наверное, внял словам человека и отправился искать пропитание.

Джейслав покосился ему вслед, вздохнул, отвинтил крышку фляги и сделал экономный глоток, затем снял с пояса син-син и принялся один за другим терпеливо проверять диапазоны. Связи по-прежнему не было. Повозившись какое-то время, Джей пристегнул син-син на место и, запрокинув голову, стал смотреть вверх. Приближалось время скоротечных тропических сумерек. В воздухе медленно плыли розовые пушинки, опадающие с высоких крон хлыстовника, преддверие больших семяпадов, когда воздух станет пестрым от обилия цветного пуха, а фильтры в носу превратятся в насущную необходимость.

Джей порылся в кармане рюкзака и вытащил коробочку с тонизатором. Пара желто-латунных стволов, росших неподалеку, упорно наводила его на мысли о висящем гамаке. Если расставить маленький охранный периметр, то можно провести полноценную ночь… Чертовски заманчиво. На секунду Джей заколебался. Рука, уже сжимавшая упаковку препарата, замерла. Нет. Слишком много времени сегодня потеряно в акульей осаде. Отдохнем позже…

Две таблетки выкатились на ладонь. Джей закинул их в рот и запил из фляжки. Несколько секунд он сидел неподвижно, чувствуя, как голова наполняется энергичными мыслями, и сразу зверски захотелось есть. Вот же зараза. Как говорила бабушка: «Любишь кататься, люби и саночки возить». Любишь ночные марши, имей пяток лишних концентратов. Джей проглотил слюну. «Придется съедать половину брикета», – подумал он с сожалением. Пальцы его потянулись к лежащему рюкзаку и замерли на полдороги. Из кустов появился темно-серый в наступающих сумерках силуэт индри. Гордой рысью щенок пересек поляну и остановился рядом с Джеем. Чак сжимал в зубах большую гроздь земляных грибов, в шутку называемых подсеквоейниками, пять или шесть длинных грязно-коричневых морковок в кожуре, которая снимается как перчатка, обнажая беззащитную, почти безвкусную, но зато вполне съедобную белую мякоть. Индри нагнулся, положил перед ошарашенным человеком свою добычу и, облизнувшись, отступил в сторону.