Текст книги "Доминирующий вид"

Глава 7

Антилопа-бонго стояла посреди побегов красного багульника, кустистыми стеблями пробивавшего моховую подстилку. В раскладной голографический прицел Джей отчетливо видел красноватые разводы трех разных оттенков на боках и крупе изящного животного. Джей знал, что Чак должен зайти со стороны неглубокого ручья, что ветер дует самым выгодным образом, относя прочь все запахи. Еще Джей знал, что они с Чаком проделывали такую штуку сто раз: Джеслав Вагош, меняя расцветку своего комбинезона на один из камуфляжных вариантов, садился в засаду где-нибудь в укромном месте, а индри выгонял на него добычу. Бах! И нужный для лабораторных исследований зверек валится, сраженный умной капсулой транквилизатора. Отработанный вариант… Вот только Чак сегодня что-то не торопился.

Антилопа переступила тонкими ногами, подбираясь к особенно сочной метелке красных стеблей. Джей глубоко вдохнул и прицелился. Далековато, хотя попытать удачу все же стоит. Он совершенно не видел Чака, но был более чем уверен, что щенок достаточно умен, чтобы не вылезать на директрису выстрела, кроме того, транки на индри не действуют или почти не действуют.

Антилопа сделала еще шаг, нагибаясь за вкусными стеблями. Марка визора качнулась, фиксируя нежно-пурпурный полосатый бок. Джей задержал дыхание, нежно трогая пальцем изгиб спускового крючка, но выстрелить не успел. Бонго с путающей стремительностью вдруг рванула вперед. Джей на миг потерял ее из сектора, а когда вновь увидел в голографическом прицеле, антилопа была уже не совсем антилопой. Утонув мордой и передней частью туловища в травянистых зарослях, она азартно крутила длинной, но крепкой шеей. Ее передние лапы заметно укоротились, а бока, утратившие изящность и теряющие былую окраску, топорщились хищными серо-желтыми пятнистыми перьями.

Джей негромко выругался и опустил ружье. Перистый оцелот Хальвена, как есть оцелот. Ловкая и опасная надувала. Вот почему Чак не спешил гнать его на Джея. Во-первых, мясо оцелота никуда не годится, а во-вторых, оцелот Хальвена достаточно опасный зверь и щенку индри может навалять за милую душу.

Лжеантилопа выпрямилась, изо рта у нее свисала безвольная тушка леопардового кролика, короткие рожки разворачивались, превращаясь в крупные заостренные уши. Теперь в пятнистом существе с измазанной пастью вообще не было ничего от мирной антилопы. Джей даже крякнул от досады.

Он выпрямился во весь рост. Фальшивая антилопа тут же вытянула шею, моментально сворачивая уши в рога, затем, не выпуская из пасти добычи, резво нырнула в кусты. Не успели сомкнуться ветки, как на маленькую поляну выбежал Чак, понюхал следы и затрусил в сторону Вагоша.

Джей сложил прицел и повесил штуцер на шею. Пищевых концентратов почти не осталось, и вопрос о хлебе насущном начинал доминировать. За вчерашний и позавчерашний день Вагош ощутимо отклонился на северо-восток, невольно удлиняя свой путь к Соммерсу. Не то чтобы Джей видел явные и неоспоримые свидетельства того, что Зимин и Грочек прошли этой дорогой, но все же кое-какие следы имелись. Сначала это были царапины, несколько приметных борозд на твердых стволах хлыстовника. Царапины сами по себе еще ничего не доказывали, мало ли от чего появляются царапины. Быть может, крупная шабути чесала края спинного панциря. Для гризли отметины располагались слишком низко, а вот зубастая росомаха вполне могла метить границы своих владений. С таким же успехом царапины мог оставить и борт мотокара, случайно зацепивший дерево, благо тянулись они на вполне подходящей высоте.

Поиск следов протектора ничего не дал, но Джей не опустился до гаданий по кофейной гуще, он просто забрал вправо и стал еще внимательнее глядеть по сторонам. Результат не заставил себя ждать: половинка пищевого брикета, засиженная пауками падальщиками. Джей, присев на корточки, внимательно рассмотрел обломок. Правильнее было бы сказать «огрызок», поскольку брикет был перекушен, и, самое странное, перекушен вместе с упаковкой. Именно оттого, что прессованный завтрак не был открыт как положено, цветная упаковка не самоутилизировалась в течение трех часов, а весело блестела глянцевым боком среди плюшевых кораллов малахитовика. Хмурясь, Джей перевернул брикет концом ножа. Логично было бы предположить, что разовый завтрак потеряли, а потом какая-нибудь трикстеррианская симуляка попробовала его на вкус. Впрочем, следы от зубов слишком походили на человеческие. Абсурд… Джей даже представить себе не мог: кому в здравом уме и твердой памяти придет в голову есть брикет прямо в обертке. В голове невольно всплыла нашумевшая история двадцатилетней давности, когда террористическая группа с позабытым названием распылила в торговом комплексе психотропное вещество, и слетевшие с катушек люди жрали продукты прямо в упаковках. Хотя зачем террористам распылять галлюциногены посреди трикстеррианской сельвы?

Немного помозговав над проблемой и не придя ни к какому выводу, Джей поместил мысли о находке в мозговой раздел, именуемый «загадки плюс смутные предположения», и поторопился продолжить прерванный путь.

Немного позже Джей еще дважды видел поцарапанные деревья, а вчера обнаружил фляжку. Изящную плоскую фляжку с никелированным корпусом и гравировкой на донышке: «G» и «S». Потерять такую фляжку, по-любому, затруднительно, она комплектовалась вытяжным карабином со струной. Получалось, что фляжку попросту выбросили.

Джей встряхнул находку. Во фляжке слабо плеснуло. Судя по запаху, спиртное, не иначе как продукция господина Вайбурга. Джей завинтил крышку и сунул блестящую безделицу в карман. Теперь она болталась в районе бедра, беспрестанно напоминая о своем присутствии: «Эй! Я здесь. Я никуда не делась».

В том, что Джейслав, возможно, нашел следы пропавших людей, не было его особенной заслуги, и ловкость опытного проводника была тоже почти ни при чем. От висячего моста на ущелье Кролика до купола Соммерса вело несколько удобных маршрутов, пролегавших через цепочки крупных кружевниц. Из-за упавших и выросших деревьев общий контур сельвы постоянно меняется, но линии маршрутов остаются в достаточной степени неизменными. Вот и все.

Просто Джею немного повезло, и теперь, по своей дурной натуре, он уже не мог оставить начатого дела. Где-то на автономной биостанции его беременная жена в одиночестве ожидает скорых родов, а он вынужден шарить по закоулкам треклятой сельвы в поисках почти незнакомых ему людей и не может послать это занятие к чертовой матери.

Джей вздохнул и негромко свистнул сквозь зубы. Не очень похоже на свист индри, но Чак не имел ничего против собачьего способа общения. Он живо бросил занимавшее его исследование кустов и с удовольствием поскакал за партнером.

* * *

Тропа – Джей называл ее тропой, хотя лабиринт из чередующихся полян и плотных скоплений деревьев мало походил на дорогу, – по широкой дуге вела человека и индри на северо-восток. Человека такое положение дел в целом устраивало, поскольку хотя бы опосредованно, но все же приближало к конечной цели своего пути. Индри же было неважно, куда бежать, достаточно того, что большой двуногий Джей шел рядом. Чак, конечно, предпочел бы оказаться дома, на биостанции, где мама Анна, где его мягкая уютная корзинка, хотя, если Джею нужно идти на северо-восток, то и Чак с радостью составит ему компанию, особенно на сытый желудок.

Мысли в голове щенка удобно делились на стратегические и тактические, и мысли тактические в основном означали охоту. Чак хорошо понимал, что лучше всего им поймать маленькую рогатую антилопу, он чувствовал, что Джей хочет именно антилопу, еще он ощущал две вещи, что антилопы где-то поблизости и что поблизости же есть еще некто посторонний, которому одновременно есть дело до антилоп и нету до антилоп никого дела. Это путало и настораживало.

– Стой, – сказал Джейслав.

Он сделал несколько шагов к краю маленькой поляны и присел, рассматривая что-то во мху. Чак нетерпеливо переступил лапами.

– Тихо, – негромко проговорил Джей. – Видишь, помет… Совсем свежий… Значит, бонго где-то рядом.

Он оглянулся на Чака и отчетливо прочел на его темной мордочке выражение недоумения и даже некоторого упрека. Дескать, чего рассматривать какашки, когда и так все ясно. Джей упруго поднялся и огляделся, намечая маршрут.

– Туда, – сказал он, отдувая от лица пух, и зашагал в ту сторону, где растительность щербатилась частыми просветами.

* * *

На большой и старой поляне разлеглась большая и старая манта. Джей, остановившись на краю свободного пространства, отчетливо различал краешки ее крыльев, распластанных по моховому ковру. Он подумал, что, наверное, манта от старости впала в маразм, если уж замаскировалась так топорно. Чак тоже заметил охотящуюся манту, но демонстративно не обращал на нее никакого внимания, изо всех сил показывая партнеру, что сейчас его занимает нечто происходящее за редкой купой стройных желтых стволов. Джей раскрыл прицел штуцера и дал увеличение. Так и есть, бонго! Не меньше десятка.

Антилопы паслись метрах в двухстах от поляны с мантой, почти невидимые за стволами хлыстовника.

– Гони, – негромко сказал Джей, нагибаясь в сторону индри.

Вагош имел очень приблизительные понятия о загонной охоте и о командах, которые подают собакам, а Чак и вовсе не был собакой, но постепенно человек и индри выработали некую систему взаимных знаков, которую понимали и принимали оба. «Гони», – сказал Джей, и это означало, что Чак должен обойти стадо с подветра, а потом выскочить, как чертик из коробки, и погнать антилоп на притаившегося в засаде охотника.

Лет семь назад, еще будучи полевым исследователем, Джей пытался изучать охотничью стратегию индри. Ему мало что удалось собрать, но позже, познакомившись с Чаком, он не раз задумывался о том, что щенок так быстро и творчески освоил загонную схему именно потому, что нечто подобное практиковалось в охотничьих группах индри.

Чак, улыбнувшись веселой пастью, послушно растворился в ярком мареве багульника, а Вагош, стараясь производить как можно меньше шума, отправился в обход поляны. Он выбрал место, притаился и стал ждать.

Многие люди страшно не любят ожидания, Джей тоже не любил, но умел ждать. Сейчас, стоя коленом на упругом мху, чувствуя плечом приклад штуцера, а пальцем плавный изгиб спускового крючка, Джейслав даже ловил некоторую прелесть ожидания, «рила мэджу», как сказали бы ребята Ярича.

В визоре прицела Джей видел, как антилопы медленно переходят с места на место, то появляясь, то исчезая за стволами деревьев. Вот одна из них, скорее всего доминирующая самка, настороженно вскинула голову. В следующий миг все стадо сорвалось с места. Высоко вскидывая крупы и огибая край поляны, небольшие животные мчались прямо на невидимого охотника. Джей сощурился, выбирая добычу.

Молодая антилопа с розовой, в цвет багульника, спиной, мчавшаяся по левому флангу удирающего стада, показалась ему самой подходящей добычей. Ствол штуцера чуть приподнялся, фиксируя перекрестие марки на скачущей белоснежной груди. На долю секунды Джей скользнул глазами поверх пурпурной спины, убеждаясь, что Чака нет на линии огня, и реальность внезапно раздвоилась.

Полусотней шагов позади бегущей антилопы, прямо на мху сидел в позе лотоса белокожий, абсолютно голый человек.

Джей дернул штуцер и невольно нажал на спуск. Хлопок выстрела врезал по ушам. Все стадо резко рвануло вправо, а антилопа, в которую стрелял Джей, заложив безумный крюк, кинулась в другую сторону, прямо через поляну, через край камуфлированного крыла старой манты. Забыв про бегущую бонго, Джей ошалело шарил визором голоприцела по окрестностям кружевницы.

Голый человек исчез, будто сквозь землю провалился или испарился. Не веря своим глазам, Джей, поднявшись на ноги, напряженно смотрел в визор. Из кустов появился Чак с вываленным на сторону розовым языком. Индри остановился, вопросительно глядя на партнера по охоте.

– Вот зараза, – пробормотал Джей, медленно ведя прицелом. – Мне только галлюцинаций не хватало.

Щенок укоризненно зевнул. Он слышал выстрел и не понимал, почему антилопа не свалилась на бок. Охотничьи инстинкты звали его немедленно кинуться в погоню, но друг и вожак, как ни странно, стоял на месте.

– Ерунда какая-то, – словно извиняясь, проговорил Джей.

Закинув ружье на плечо, он быстро зашагал в ту сторону, где должен был находиться белокожий мираж. Чак, сердясь и недоумевая, потащился следом.

– Здесь, – сказал Джей, останавливаясь и озираясь кругом. – Готов поклясться, что он сидел именно здесь.

Чем больше он думал, тем больше ему казалось, будто человек был похож на Женю Зимина. Наваждение…

– Ты тоже ничего не чуешь? – Джей обернулся к Чаку.

Если бы индри умел, он несомненно помотал бы головой или даже покрутил когтистым пальцем у головы. «Может, почудилось? – неуверенно подумал Джей. – Внезапный приступ нарколепсии? Быстрые галлюцинации? Пыльца в воздухе? А может, боевой психотропный газ? Какой-то невероятный абсурд».

Внешний сканер на штатном син-сине рядового смотрителя биостанции примитивен до предела, он способен определить десяток заложенных в программу химических комбинаций, но не более того. Все же Джей снял син-син с ремня и покрутил его в пальцах. В раздел «Загадки плюс смутные предположения» добавлялась новая тщательно запакованная коробочка с тревожным содержимым, о котором, пожалуй, не стоит говорить с купольскими докторами.

– Гляди-ка, – вдруг сказал Джей, оборачиваясь к Чаку и тыча пальцем в экран интеллект-навигатора, – а я ее все-таки подстрелил…

* * *

Красная неровная линия бежала над экраном син-сина. Линия походила на толстого дождевого червя, неустанно ползущего вперед. В круглой голове схематичного Lumbricus terrestris находилась подстреленная бонго. Для пущего удобства путь преследователей отображался тонкой линией ярко-лимонного цвета. Казалось, худой желтый червяк гонится за толстым красным, временами наползая ему на бесконечный хвост.

Джей вслед за Чаком перепрыгнул через поваленный ствол и размеренно побежал дальше. Индри несся чуть впереди. Он наверняка чуял запах пробежавшей здесь бонго, но все же время от времени слегка притормаживал, поджидая человека. Это и умиляло, и почему-то злило Джея. Наверное, оттого, что будь щенок диким, он несся бы по кровавому следу раненой добычи, не думая ни о страхе, ни об усталости, ни уж тем более о каких-то нерасторопных партнерах. «Мы очеловечиваем все, чего касаемся, – с ужасом подумал Джей между гулкими ударами сердца, – и никакие кровавые следы здесь уже не помогут».

Насчет кровавых следов он, конечно, загибал. Никаких следов не было. Джей стрелял в антилопу капсулой с транквилизатором. Стоя сбоку от старой кружевницы и рассматривая в рамочный визор место, где секунду назад сидел голый человек, Джей был уверен, что промазал, но син-син утверждал обратное. Баллистическая капсула, попадая в животное, не только впрыскивает в поры его кожи дозу октодоксина, но и маркирует место попадания ярким пятном, выделяющим сильный химический запах. Это предусмотрено на тот случай, если стрелок сделает неудачный выстрел и зверь не уснет сразу. Сканер син-сина регистрирует запах и ведет охотника прямо к отрубившейся в кустах добыче. Очень удобно, не считая того, что при любом раскладе бонго бежит уже почти четверть часа, теряет силы, но продолжает уходить все дальше на север. Четверть часа – это слишком даже для самой малой дозы транка, попавшего в кровь. Можно предположить, что капсула вообще дала осечку, но о таких прецедентах Джей никогда не слышал, и ему ничего не оставалось, как размеренной рысью трусить вслед за подбитой антилопой, пока сканер фиксирует запах маркера.

Внезапно красный червяк на экране, проецируемом чуть сбоку от головы Вагоша, сильно замедлился. Неужели выдохлась? Джей прибавил темпа, а Чак, наконец забыв о двуногом товарище, припустил со всех ног.

«Вот так, – удовлетворенно подумал Джей. – Ату его! Куси! Или как там еще говорили?» Он поднажал еще чуток, огибая засохший скелет огромной раффлезии, перепрыгивая через узкий ручей, и наконец увидел лежащую задними ногами в воде бонго. У Чака, нюхавшего красно-белое бедро антилопы, был встревоженный и неудовлетворенный вид, как будто начатое дело еще не законченно.

Переводя дух, Джей обошел бесчувственное животное и присел на корточки. Почти в самой середине белоснежной груди антилопы алело красное пятно маркера, яркое как стоп-сигнал дорожного регулировщика. Джейслав задумчиво почесал заросший щетиной подбородок. Никаких касательных попаданий. Угодив прямиком в грудь, капсула должна была под давлением выбросить в кровь жертвы не меньше трех единиц транка.

Вода негромко журчала совсем рядом с аккуратным раздвоенным копытцем. «Абсурд, – опять подумал Джей. – С таким количеством октодоксина в крови невозможно бежать. Нервная система бонго давным-давно должна быть парализована». Загадки. Сплошные загадки. Сначала антилопа пробегает через охотящуюся манту, а та, вместо того, чтобы задушить добычу наподобие земного питона, скрутитившись в узел, точнее говоря, сложившись в мешочек, лежит себе, беспрепятственно пропуская копытную сомнамбулу. Нет, Трикстерра, конечно, странная планета, но это уже за гранью… Эдак в разделе для загадок и смутных предположений скоро не останется места.

Чак тихонько заскулил, обращая на себя внимание, и когда Джей поднял на него глаза, принялся встревоженно и нетерпеливо переступать ногами.

– Ну, что ты, дружище? – пробормотал Джей, неверно истолковывая движения индри. – Хочешь мяса? Придется немного обождать.

«Халлер» с широким лезвием из композитного волокна удобно лег в ладонь. Сосредоточенно хмурясь, Джей нагнулся над телом антилопы, и очень удивился, когда зубы Чака вдруг ухватили его за непрокусываемый рукав комбинезона.

– Ты чего? – проговорил Джей, пытаясь освободить руку.

Щенок настырно тянул его прочь. Ничего не понимая, Джей все же поднялся на ноги. Чак немедленно выпустил рукав и ухватился за штанину.

– Да что тебе нужно? – недоуменно пробормотал Джей.

Чак выпустил штанину и слегка подпрыгнул на месте. «Здесь… Недалеко… Пошли…» – говорил весь его возбужденный вид. Джейслав оглянулся на красно-белую неподвижную тушу и все же спрятал нож.

– Не знаю, куда ты меня тащишь, – сказал он сердито, – но надеюсь, когда мы вернемся, мясо еще будет на месте.

Словно поняв сказанное, щенок моментально припустил вниз по течению ручья, туда, где неширокая струйка исчезала за стеной молодого хлыстовника.

Бормоча ругательства, Джей вслед за индри пробрался сквозь плотный лабиринт деревьев, формирующих край кружевницы, и остановился. Посреди просторной поляны рос могучий раскидистый баньян. Баньян и хлыстовник – не часто встречающееся соседство. Наверное, ручей питал дерево множество лет, оттого оно и выросло таким плотным и широким. Мощные воздушные корни толщиной с торс взрослого мужчины перемежались с корнями потоньше; часть из них, еще не достигшая грунта, свисала густой бахромой, переплетаясь с лентами бродячей лианы. Скорее всего, здесь срослись три или четыре баньяна, и за древесной решеткой скрывался защищенный от дождя и ветра просторный грот.

Чак, нерешительно принюхиваясь, остановился между двух толстых корней. Ему было и интересно, и страшновато.

По-прежнему ничего не понимая, Джей скинул с плеча ружье, переключил его в боевой режим, натянул на лицо ночные очки и, раздвинув висячие ветки, вошел в сумеречное пространство, похожее на заросшую сталагмитами пещеру. Огибая корни, Вагош сделал десяток шагов и остановился. Прямо перед ним стоял мотокар, желтый экспедиционный мини с помятым передком, казавшийся в полумраке грязно-серым, а сразу за корпусом мотокара, застыв в напряженных позах, стояли два человека.

Глава 8

Освежеванная туша антилопы покоилась на подстилке из аккуратно разложенных баньяновых веток.

– Огромное везение, что я на вас вышел, – говорил Джей, ловко отделяя бедренную кость от сустава. – Скажите спасибо Чаку… Как вы вообще заехали под этот баньян?

– Скучная хиста, – неохотно объяснил Зимин, он говорил с небольшим акцентом, – гроза, дождь, пес его дери, сифонит прямо как из ведра, а тут куст этот нарисовался и проезд между корнями рильный. Мы и въехали. Движок заглушили, чтобы воду не гнал. Дождь зафинился, я на педаль, а движок молчит. Драное фекэ. Сидим пятый день, соляримся.

Зимин был точно таким, как шесть лет назад: высокий, белокурый, с грудной клеткой пловца. Евгений и раньше любил вставлять в разговор жаргонные словечки из лексикона техников, а теперь сыпал ими чуть ли не через слово. Он сидел на корточках прямо перед Джеем и его импровизированным столом. Грочек устроился чуть поодаль, поглаживая колени вытянутых ног. У Стефана было растерянное лицо с мелкими некрасивыми чертами. Джей никогда его раньше не встречал.

Как это принято между куполянами одного статуса, Вагош сразу попытался перейти на «ты», но Грочек его попытку не то чтобы проигнорировал, скорее не заметил. Возможно, парень мнил себя начальством, и Джей, пожав плечами, вернулся к официозу. И вообще, он чувствовал себя слегка не в своей тарелке, что-то неуловимое беспокоило с первой минуты встречи под баньяном: то ли эта парочка из Рибейры, то ли общая странноватость ситуации.

Бедро антилопы повисло на узкой полоске мяса. Джей отрезал от бедра пару сочащихся клиньев. Один он бросил Чаку, примостившемуся рядышком, а второй принялся нарезать крупными ломтиками. Грочек со странным выражением наблюдал то за Чаком, уплетавшим законную добычу, то за Вагошем, который нанизывал мясо на импровизированные шампуры из оструганных веток, и, наконец, поинтересовался, не опасно ли есть это мясо?

– Насколько я знаю, нет, – заверил Джей.

Стефан состроил недоверчивое лицо, сильно прихрамывая, заковылял к баньяну, и скрылся в путанице воздушных корней.

«Что это он?» – подумал Джей.

– Чего вы ждали? – спросил он у Зимина. – Здесь до Соммерса дня три ходу. Бросили бы кар и шли пешком.

Зимин покачал головой.

– Байда. Стефан пешком не дойдет. У него колени.

– Что колени? – не понял Джей.

– Болят.

– Повредил?

– Да, пока бежали от кара…

«Ох уж эта акула, – подумал Джей. – И откуда эта тварь взялась на маршруте? Ребятам еще повезло, что успели добежать до деревьев, что акула не проявила должного упорства или хотя бы не раздавила кар».

– Могу посмотреть, – предложил он, – в смысле, ноги.

– Не надо, – сказал Зимин. – Педали я уже вправил. Просто ходить ему не мэджи.

«Уж что не мэджи, так ни мэджи», – подумал Джей.

– А почему не запустили сигнальную ракету?

– А смысл? – Зимин сморщил нос. – Я думал, что сам смогу отрипить машину… В крайнем случае, потащил бы его на спине…

Джей улыбнулся от забавной двусмысленности фразы.

Из-под баньяна, раздвигая висячие корни, появился Грочек, в руках его был сублимированный брикет в яркой обложке, точно такой, что Джей видел в сельве.

– Вот, – сказал Грочек. – У нас же есть еда.

Ги́дробиолог поднес брикет к лицу. У Джея на миг возникло ощущение дежавю, ему показалось, что сейчас Стефан откусит брикет вместе с оберткой. К счастью, ничего подобного не произошло, Грочек взялся пальцами за верх упаковки.

– Не стоит открывать, – сказал Джей. – Сублимат не испортится, а мясо лучше съесть сразу… Впрочем, как знаете.

– Он дело балает, – подтвердил Зимин. – Убери-ка сушку.

Грочек неохотно сунул брикет в карман, затем своей странной разрегулированной походкой отковылял в сторону и продолжал наблюдать, как Джей вырезает во мху квадрат, метр на метр, разрезает его посередине и, подсекая ножом короткие корни, скатывает желто-зеленую губку, будто коврик, в две стороны. На обнажившейся земле Вагош разложил большую неопределенного цвета салфетку, вытянул из края тросик с регулятором, чуть поколдовал, и по салфетке внезапно побежали ярко-белые язычки пламени, постепенно охватывая всю чуть смятую поверхность. Руки и лицо Джея обдало жаром. Зимин, сидевший у переносного костра, слегка отодвинулся. Джей повертел регулятор, уменьшая высоту пламени, и начал укладывать над огнем толстые прутики с нанизанными на них ломтями.

Мясо антилопы бонго быстро готовится и почти не требует специй. Когда кусочки из розовых стали золотисто-коричневыми, Джей снял первый прут с огня и протянул Зимину. Тот чуть напряженно взял импровизированный шампур, покрутил, словно примериваясь, укусил горячий сочный кубик, лицо его приобрело недоуменно-счастливое выражение.

– Бона, – невнятно проговорил Зимин, разом снимая с прута белыми зубами весь кусок целиком.

Чак, которому нравился запах жареного мяса, зашевелил носом. Джей кинул ему несколько еще не нанизанных для жарки ломтей.

Второй шампур перекочевал к недоверчиво улыбавшемуся Грочеку. Тот опасливо, несколько наотлет, взял прут обеими руками, и стало видно, что широкая блокбактериальная повязка на его руке со стороны ладони сплошь засохла коричневой коркой, хотя пальцами гидробиолог двигал достаточно уверенно.

– Что у вас с рукой? – спросил Джей, беря с костра еще одну порцию мяса.

– Порезался, – сказал Грочек, переворачивая руку ладонью книзу, – когда падал.

– Этот боба нож в руке держал, когда запнулся, – пояснил Зимин с набитым ртом. – Разрезал ладонь. Хорошо, что я успел его через хлыстовник протащить.

Джей кивнул, затем взял шампур себе.

Низкое пламя файргенератора весело шипело, кусочки филе покрывались румяной ароматной корочкой, цветные пушинки, кружившие по воздуху, вспыхивали, касаясь пламени. За пару часов трое людей и щенок индри прикончили обе задних ноги целиком. Аппетит у Зимина и Грочека оказался просто отменным. Джей дожарил остатки филейных частей, погасил и свернул салфетку. Потом они с Зиминым собрали и унесли подальше от поляны останки несчастной бонго. Объевшийся Стефан Грочек и не менее объевшийся Чак лениво наблюдали за ними, лежа на упругом матрасе мха.

– Твой хунд такой же лентяй, как мой Стефан, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал Зимин, кивая на Чака.

Присев на корточки, они мыли руки в [ручье.

– Сможешь завтра помочь затромбить мой кар? – вдруг без всякого перехода спросил Евгений.

– Затромбить? – Джей непонимающе нахмурился.

Насколько он знал, словечко «затромбить» означало порчу какого-нибудь имущества или техники.

Лицо Зимина застыло.

– Я имел в виду… как это… – проговорил он неуверенно.

– Отрипить? – неожиданно для себя подсказал Вагош.

Зимин просиял:

– Да, – сказал он, – точно. Отрипить.

Джею вдруг стало не по себе. Перед глазами опять возникла яркая упаковка с откушенным краем…

Боевые психотропные вещества типа «inside hypno» – излюбленная тактическая примочка любого террориста. Их трудно обнаружить, их трудно нейтрализовать. Принцип их действия бывает разнообразен, но, как правило, сводится к одному: дезориентация, подавление воли, резкое повышение чувствительности к гипнотическим внушениям. Несколько миллиграммов «вуду-118», и патентованный охранник с двадцатилетним стажем проносит бомбу на охраняемый объект, а любящая жена стреляет в голову любимому мужу. Побочные эффекты: кратковременные галлюцинации, замутнение сознания, возможны приступы шизофрении, буде к таковым имеется склонность.

Вот, пожалуй, все, что Джей мог навскидку вспомнить. Борьба с терроризмом никогда напрямую не входила в сферу его профессиональных обязанностей. С другой стороны, если подумать, то какова эффективность безадресного распыления посреди сельвы дорогостоящей психотропной заразы? Хотя галлюцинация у Джея была почти наверняка. Абсолютно голый белокожий человек сидел на мху, скрестив ноги и опустив руки по бокам корпуса… Вот же зараза!

Имелась еще пара возможных объяснений. Первое – это какое-нибудь местное вещество растительного происхождения. Допустим, пыльца жгучего подсолнуха может в период цветения вызывать легкие галлюцинации, а полынный гриб содержит вещества, похожие на каннабиноиды. Вторая вероятность была куда как неприятнее. А может быть, ни Зимина, ни Грочека нет в живых, а люди, сидящие на сломанном каре под баньяном, просто выдают себя за сотрудников озерного купола? Средства современной мобильной физиопластики позволяют сымитировать почти любое лицо. Было бы неплохо подергать Грочека за нос… Фальшивые ткани легко определяются на ощупь.

Зимин смотрел выжидательно.

– Попробую помочь, – проговорил Джей, – насколько в этом разбираюсь. Но если не получится, придется идти пешком.

Зимин кивнул.

– Да, – сказал Джей неожиданно для самого себя. – Тебе большой привет от Цавахидиса.

Светлые глаза Зимина напряженно смотрели на Джея, словно бы вспоминая.

– От Цавахидиса? – наконец сказал Зимин. – От рыжего? Где он сейчас?

– На Лопесе, – с некоторым облегчением сказал Джейслав.

– Занесло, однако, – пробормотал Зимин.

Джей согласно покивал головой.

«Наверное, я ошибаюсь, – подумал он. – Женя всегда был со странностями».

– Слушай, а когда вы ехали через сельву, не замечали ничего подозрительного или необычного?

Зимин усмехнулся:

– Здесь все всегда необычно. А что?

– Да нет, ничего. А с Грочеком вы все время держались вместе? Может, он куда-то исчезал?

Зимин покачал головой:

– Нет, – сказал он. – Разве что посрать. А хули?

– Да, ерунда. – Джей развел руками. – Пустое. Извини.

– Ничего, – сказал Зимин, поднимаясь. – Бона… Темнеет, – добавил он, глядя на небо, – Пора ложиться.

– Поставишь охранный периметр?

Зимин в затруднении потер ладонью лоб.

– Нет. Сломался… Затромбило, – он качнул головой и покосился на собеседника.

– Ладно, я сам, – сказал Джей.

Зимин повернулся, собираясь идти к баньяну.

– Эй, – позвал Джейслав, внезапно вспоминая. – Я тут нашел по дороге одну штуковину…

Он вынул из накладного кармана фляжку.

– Мэджи, – Зимин, нагнувшись, взял у него фляжку из рук, – Действительно, я ее обронил. Данкай, брат…

* * *

Под днищем мотокара было жарко и тесно. А все потому, что такую гнусную работенку должны делать маленькие, ловкие, неприхотливые киберы, но никак не восьмидесятикилограммовый мужик. Черт, а если бы мы не выкатили машину из-под баньяна, то было бы немного прохладней, хотя и немного темнее.

– Эй, наверху, – громко сказал Джей, вытягивая вбок растопыренную пятерню. – Дайте мне реверсионный ключ.

– А какой он? – спросил Грочек.

Джей заскрипел зубами:

– Размером с ладонь, на зеленой рукоятке.

– Этот?

Джей скосил глаза. Он увидел руку с ключом и любопытную морду Чака.

– Этот… Стефан, а вы не могли бы залезть на сиденье и нажать ногой педаль газа? Или у вас ноги болят?

– Нет, я смогу, – сказал Грочек. – А где тут педаль газа?

Суперзараза! Джею смертельно захотелось вылезти и крепко врезать Грочеку по шее. Это не супертеррорист, а супермудак. Его счастье, что вылезать из-под кара целая история.