Текст книги "Доминирующий вид"

Глава 10

Джей, стараясь не гнать, вел кроссфлай над самыми макушками деревьев. Чак на заднем сиденье со смесью страха и любопытства таращил глаза, поглядывая в выпуклые стекла. Память о недавней экстренной посадке была еще слишком жива в его маленьком мозгу.

Купол Соммерса давно исчез на северо-западе, утонув в безбрежном океане сельвы. Миллиарды пушинок, невероятнейшим образом скрепленные в многометровые сферические кроны, отливали под летящей машиной тысячей оттенков от легчайшего пурпура до глубочайшего индиго.

Это зрелище всегда завораживало Джея, но сегодня слишком много сил уходило на концентрацию. Вчерашняя ночь, наполненная полусном-полуявью, походила на черно-белую ретро-постановку театра «Хичкок», когда проваливаешься поочередно из реальности в полуреальность, потом в четвертьреальность, затем вдруг открываешь глаза и не знаешь, что делал в прошедшие десять минут. Действие последней дозы тонизатора постепенно заканчивалось, но принимать еще одну таблетку не хотелось, Джей и так в последнее время слишком налегал на адаптогены. Он чувствовал себя усталым и разбитым, кроме того, Джейслава все утро грызли сомнения. Теперь он сомневался, правильно ли поступил, не поставив директора по безопасности в известность о перипетиях последнего путешествия.

С одной стороны, Джею надлежало лично доложить Крайцу про обстоятельства встречи с труппой из Рибейры, о странностях Стефана Грочека, и вообще… С другой стороны, домыслы Вагоша оставались не более чем домыслами. Зимин говорил, что все время находился с Грочеком, и не верить ему не было никаких оснований. Чудеса физиопластики чудесами, но знаменитое зиминское световое тату во всю грудь за пару недель не подделаешь. С третьей стороны, файл с подробным отчетом Джей оставил у фрау Марсельезы, значит, информация в любом случае попадет к директору по безопасности. А с четвертой стороны, Крайц просто патологическая задница, и Джею вовсе не хотелось на ровном месте организовывать головную боль Зимину. Джей тоже в течение шести лет был полевым наблюдателем. Цеховая солидарность, если хотите.

Джейслав в который раз душераздирающе зевнул и покрутил головой, потом взглянул на экраны приборной панели. Судя по часам, они уже подлетали к биостанции. Автоматический навигатор как всегда не работал. По личным планетарным заморочкам Трикстерра радиосвязь не жаловала. Раскошеливаться на строительство сети ретрансляционных вышек Земля не спешила, а прочие попытки наладить стабильную связь проваливались одна за другой. Последний на памяти Джея проект с гелиевыми дирижаблями закончился десятком упавших в сельву полужестких оболочек и показал лишь то, что гнус атакует не только летящие самолеты.

Станция уже наверняка находилась в радиусе прямого сигнала, Джей потянулся к переключателю рации, собираясь скорректировать курс, но тут слева от вертолета в мультяшной фиолетово-розовой холмистой долине его глаза наконец выхватили края большой прогалины.

Джей поспешно убрал руку от рации. Это будет даже здорово, если он нагрянет неожиданно. Анна любит сюрпризы и подарки. Джей представил радостно-удивленное лицо жены и улыбнулся. Вертолет лег на левый борт и через несколько минут просторная, почти идеально круглая поляна раскрылась под его прозрачным днищем. Заложив дугу, «шмель» по спирали пошел на снижение.

АМК-16-10 с высоты казался совсем маленьким: черепашка-брошь работы мастера ювелира. Бронированное кольцо с лабораториями, жилыми и техническими отсеками скромной неброской оправой надежно охватывало драгоценный камушек горного хрусталя. Внутреннее пространство бублика, накрытое прозрачным куполом, по задумке создателей, было приспособлено под вольер для содержания образцов местной фауны. Когда Джей стал смотрителем биостанции, он высадил в почву вольера две дюжины видов неприхотливых трикстеррианских растений, и получился настоящий ботанический сад. Анна называла его «тепличка», и Джей не без веских оснований подозревал, что именно этот сад, а не смотритель станции первоначально очаровал молодую програмщицу Аню Руш, приехавшую по свежепрорубленному в сельве коридору для плановой настройки мини-климатических систем.

Четыре разновеликих шлюзовых патрубка, торчавшие из панциря АМК, словно лапы настоящей testudo, окончательно завершали сходство маленькой черепашки Джейслава Вагоша с огромной черепахой Соммерса. «Шмель» сел на грунт перед самым большим из шлюзов, ведущим в грузовой ангар для каров и харвестера.

С трудом сдерживая мандраж, Джей следил, как нестерпимо медленно ползет вверх полотно наружного люка. Педаль газа с натугой ушла в прозрачный пол, и кроссфлай нырнул в шлюз, царапнув кожухом винтового блока о стальную плиту. Проклятый индикатор дезинфекции никак не хотел загораться. Волны оранжевого и голубого света пробегали через фюзеляж сверху-вниз и слева-направо, утюжили незваных бактерий. Наконец вспыхнула зеленая надпись, Джей толкнул дверцу и выпрыгнул из машины. Чак, которому тоже не терпелось поскорее очутиться дома, не дожидаясь, пока ему откроют заднюю дверь, перемахнул через пилотское сиденье и, едва не сбив Джея с ног, помчался к наклонной плите внутреннего люка, уже мягко ползущей вверх. Щенок ловко ввинтился в раскрывшуюся у пола щель и оказался в ангаре на полминуты раньше Джея, которому ничего не оставалось, как притопывать ногами о жаростойкий тетракерамит. Едва нижний край плиты поднялся на метр от пола, Джей нырнул под его широкую кромку и сразу увидел Анну… ненаглядную Аню, Анюту, солнышко… Она стояла посреди ангара возле двух припаркованных вдоль стены мотокаров. Слегка нагнувшись вперед, она двумя руками нежно прижимала к себе ушастую голову щенка, вставшего на задние лапы. Огромные, влажные, светящиеся тихим счастьем глаза Анны, не отрываясь, глядели на Джея, пролезавшего под открытым на треть люком.

За пару секунд Джей пробежал расстояние, отделявшее его от жены, сгреб Анну в охапку, прижал, тут же, испугавшись, отпустил, бережно прижал снова и, не убирая рук с крепких бедер, опустился на колени. Его щека прижалась к тугому округлому животу.

– Солнышко мое, как же я по тебе соскучился.

Сообразительный Чак уже нырнул куда-то вниз и теперь накручивал радостные круги вокруг двух обнимающихся посреди ангара людей.

Тонкие пальцы нежно ворошили короткие волосы Джея.

– Не по тебе, а по вам… – прошептала Анна.

– По вам… – эхом отозвался Джей.

– Мы тоже по вам жутко скучали, – Анна радостно всхлипнула, – а сегодня с самого утра почувствовали, что вы возвращаетесь. А потом вертолет…

Чак, которому надоело бегать кругами, попытался всунуться между Джеем и Анной. Анна положила ладонь ему на голову, и щенок замер.

– Устал? – спросила женщина, заглядывая в лицо мужа.

– Жутко устал…

– Ты, наверное, есть хочешь?

Джей счастливо помотал головой.

– Нет, – проговорил он, целуя живот под цветастым свободным сарафаном, – но страшно хочу спать…

* * *

Джей окончательно проснулся и теперь лежал, глядя в мягко изгибающиеся над головой плиты потолка. Умная ортопедическая поверхность импровизированной двуспальной кровати, удобно приспосабливаясь к сиюминутным изгибам тела, фамильярно обнимала его плечи и ягодицы. Джей, чуть поморщившись, сел, откинул одеяло и подумал, что нужно будет в очередной раз подрегулировать жесткость на своей половине. Взъерошив руками волосы, он быстро обежал взглядом семейный будуар, устроенный из спаренного спального отсека. Анна обожала находить странные словечки и обзывать ими окружающие ее предметы и явления.

За фальшивым трехмерным окном, бывшим на самом деле всего лишь голографическим экраном, недалекий частокол хлыстовника погружался в короткие сине-желтые сумерки. Многие служащие маленьких куполов предпочитают выводить на обзорные окна своих АМК какие-нибудь земные пейзажи, экстерьеры городов, картины старых художников, Джей и Анна предпочитали реальный вид с внешних камер.

Джей сладко потянулся. Туманные клочья сна еще кружились где-то на периферии сознания, и от этого было чуть не по себе. Мужчина, с наслаждением ступая босыми ногами по гладкому прохладному полу, подошел к самому окну, пристально всмотрелся в картинку. Шагах в тридцати от станции среди не слишком густых островков зеленого мха шустро перебегало с места на место несколько зверушек наподобие земных броненосцев, только с длинными, свернутыми спиралькой ушами. Джей улыбнулся: мамаша Чу вывела свой выводок на ночную кормежку.

– Господин Джейслав, – произнес за спиной Джея игрушечный голос кибер-мажордома, – госпожа Анна просила ей сообщить, когда вы проснетесь. Я уже послал сигнал.

– Молодец.

– Желаете ужин?

– Нет, – сказал Джей. – Я в душ.

В душевом отсеке пахло шампунем Джея и Анной. Анна никогда не пользовалась косметическими средствами с запахом, но от нее всегда еле уловимо и очень приятно пахло, а может, это Джею только казалось. Дверка гидромассажной кабинки (мыльной, как называла ее Анна) была призывно сдвинута. Джей скинул халат в услужливо открывшуюся гигиеническую нишу и вошел в карамельно-прозрачный стакан, сплошь утыканный сосками душевых мониторов.

– Два-один, – сказал он, называя одну из стандартных программ.

«Сколько же я не мылся? – думал Джей, медленно поворачиваясь под жесткими горячими иглами струй. – Получается, с Рибейры… Купание в озере не в счет. О нем вообще лучше никому не рассказывать. Слава богу, маленький шерп превратился в кучу раздавленных плат и не сможет никому нафискалить, а на молчание Чака вообще можно рассчитывать безоговорочно». Джей даже засмеялся.

Он блаженно закрыл глаза, отдаваясь водяной феерии. Подвижный пол кабины поворачивал его то влево, то вправо, тело покрывалось мыльно пузырящейся пеной, затем омывалось ершиком злых струй, все пространство вокруг было заполнено горячим влажным паром.

– Четыре-один, – сказал Джей.

Дождь струй расступился, образуя вокруг человека цилиндр относительно сухого пространства. В открывшейся нише уже лежала пропитанная мылом губка, и Джей принялся яростно намыливать торс и плечи. Закончив мылить ноги, он перекинул послушно растянувшуюся волокнистую ленту через плечо и принялся другой рукой ловить ее внизу, у ягодиц, намереваясь шоркать спину.

– Четыре-три, – негромко проговорила за его спиной Анна.

Падающие сверху теплые струйки расступились, концентрируясь двумя потоками, пропуская Анну внутрь достаточно просторной душевой кабины.

Джей, улыбаясь, оглянулся через плечо.

– Ань… – сказал он почему-то укоризненно.

– Дай-ка мне, – сказала Анна, отбирая у мужа перекинутую через спину губку.

На ней были только стремительно намокающие трусики. Взгляд Джея невольно скользнул по круглому животу с едва приметной темной полоской, идущей через маленький черенок пупка.

– Мой король наконец вернулся домой, – нараспев сказала Анна, чуть надавливая пальцами на плечо. – Повернись.

– Я и сам… – пробормотал Джей, поворачиваясь.

Губка сильными мазками пошла гулять по пояснице и между лопаток. Джей, вытянув руки, уперся ладонями в противоположную стенку.

– А тебе можно заниматься физическим трудом? – спросил он, блаженно жмурясь, и почувствовал, как набухшие за последние месяцы груди и живот влажно коснулись его спины.

Анна, вытянувшись, поцеловала Джейслава в мокрое плечо. Ее пальцы заскользили по его груди и животу.

– Малыш… – прошептал Джей, теряя, как колесный автомобиль на скользкой дороге, сцепление с реальностью. – Сейчас нельзя…

– Тише.

Пахнущие водой пальцы прижались к его губам. Настойчивые руки, ухватившись за бедра, развернули Джея на прорезиненном дырчатом полу. Анна скользнула вниз. Джей видел, как быстро темнеют от воды ее светлые волосы, стриженные короткими прядками, видел основание длинной шеи и блестящие плечи. Он тихо застонал и запрокинул лицо…

* * *

В широком экране окна, разделенного на секции стойками насквозь фальшивого голографического импоста, уже наступила кромешная ночь. Дежурные прожектора станции неярко освещали зону отчуждения и край сельвы, привлекая внимание любопытных обитателей леса. Длинноногая тень остановилась на самом краю освещенного пространства, повела почти невидимой головой, украшенной целым кустом слабенько фосфоресцирующих рогов, качнулась на своих невероятных ходулях и побрела дальше сгустком непроницаемо черного пространства.

– Олень, – сказал Джей.

Он полулежал на кровати ногами к окну, закинув сцепленные замком пальцы за голову. Дремотная расслабленность постепенно вернулась в тело, он уже не ощущал приподнятой бодрости пробуждения, но вместе с тем спать ему не хотелось. Последствия частого чередования случайных доз тонизатора и релакса.

– А может, и не олень, – сказала Анна.

Сидя со скрещенными ногами на своей половине кровати, она, наваливаясь животом на бедра, сосредоточенно подрезала специальной пилкой края ногтей. Верхний свет в отсеке был погашен, лишь слабо мерцал экран и полотно хитрой пилки, подсвечивающее Анне поле ее деятельности.

– Может, и не олень, – согласился Джей. – И охота тебе возиться, когда в душе есть педикюрный автомат, – добавил он, с нежностью разглядывая жену.

– Не скажи, – Анна сделала неопределенный жест. – Чистка и уход за ногтями и волосами – это способы групповой идентификации, как, допустим, для тебя бритье. Говорят, что раньше мужчины срезали волосы с лица острым инструментом.

Джей поскреб щеку.

– Мой дед брился специальной бритвой, – сообщил он, – и даже не электрической, а вот отец не признавал ничего, кроме геля. Я, как папа, слишком ленив для необязательных действий и ничего, кроме геля, не признаю. Правда, с той поры гели, говорят, стали намного лучше, или мы стали не настолько аллергенны. Женщины, между прочим, тоже пользуются депилятор-кремом. Это я к слову об идентификации.

– Я не пользуюсь… – задумчиво сказала Анна. – Ой! Опять толкается.

– Где? Где? – Джей быстро придвинулся к жене.

– Здесь… Дай руку.

Анна поймала его кисть, приложила к животу, и пару минут мужчина зачарованно ловил ладонью сильные толчки маленькой пятки. Наконец, малыш угомонился, Джей поцеловал живот и убрал руку.

– Кажется, олень вернулся, – сказала Анна, глядя в окно.

– По-моему, это другой, – Джей прищурился, всматриваясь.

– А по-моему, тот же самый…

– Шпионит за нашей биостанцией.

Анна недоуменно оглянулась на мужа.

В коридоре тихо заскреблись, и дверь спального отсека чуть отъехала в сторону, пропуская в помещение Чака. Бодро задрав полосатый хвост, щенок сделал деловитый круг по спальне, засвидетельствовал почтение Джею, ткнувшись меховой макушкой в его ладонь, затем обежал кровать, и, забравшись на нее передними лапами, по-кошачьи принялся тереться щеками об отставленное колено Анны.

– Чак, фу, – сердито проговорил Джей. – Опять лапами на матрац.

– Слав, не гони его, – просительно сказала Анна. – Он соскучился, и он не будет шалить. Правда, Чак?

Индри внимательно поглядел на женщину огромными проницательными глазами, еще раз мазнул темным носом об ее колено и исчез за краем постели. Было слышно, как он вертится, устраиваясь на круглом Анином коврике.

– Я привез блок новостей с «Аскалона», последние два года, – сказал Джей. – Хочешь посмотреть?

– Конечно, – Анна с готовностью отложила пилку. – С удовольствием… А ты не хочешь спать?

Джей пожевал губами:

– Я проспал, – он задумался, подсчитывая, – тридцать два часа.

Двух таблеток «рекса» оказалось маловато, и Джей явственно ощущал дискомфорт.

– Было бы неплохо придавить еще часиков пять, но без «релакса» мне сейчас не заснуть.

– Слишком много таблеток, – Анна грустно покачала головой.

– Давай смотреть, – бодро сказал Джей. – А где син-син?

Анна потянулась и выудила с полки прикроватного стеллажа син-син Джея.

– Ты знаешь, что он у тебя фантомит? – спросила она, передавая инфопанель Джейславу.

– Знаю. Время его почистить, а кому ни попади давать не хотелось… Нужно будет последние записи слить на станционный.

– Я уже… – Анна улыбнулась.

– Вот и молодец, – благодарно сказал Джей.

Настройка виртуальной линии заняла меньше минуты, потом выхваченный из темноты кусок сельвы с любопытным оленем и семейством мамаши Чу исчез со стены, будто стертый мокрой тряпкой. Вместо него на экране замелькали объемные картинки, сопровождаемые комментариями диктора на базике и интерактивными титрами. Объем блока как всегда был грандиозен, и Джей на свое усмотрение ввел несколько фильтров. Анна не возражала.

Калейдоскоп информации походил на торнадо. Достижения науки занимали скромную его часть – технологический порог Шлоссенберга был еще весьма далек от прорыва, о котором уже пятнадцать лет кричали две сотни научных инстатутов, зато новостей политики, культуры и социологии хватало с избытком.

За два последних года панконтинентальное правительство объявило вне закона восемьдесят четыре террористические группировки, признало семьдесят шесть и еще ста двадцати двум отказало в регистрации. Остров Хоккайдо попытался объявить себя единственным на планете суверенным государством, беспорядки на нем, судя по всему, продолжаются и по сей день. Д. Эллано провел серию смелых экспериментов с виртуальным пространством, а Массачусетский университет – серию смелых, хотя и безуспешных, экспериментов с целью получения энергии из виртуальных частиц. Москва и Нью-Йорк, по закоренелой традиции соревнуясь с усердием гиппопотамов в период спаривания, лихорадочно надстраивали инфрасферные ярусы, причем Москва на каждом из новых клонировала архитектурный ансамбль Кремля. Выставка обонятельных полотен прошлого века закончилась скандалом. Оказалось, что знаменитое «Дерьмо» Минца не более чем подделка. В Бразилии закончился чемпионат по экстремальному джетингу, а в Аргентине строительство искусственного перешейка через пролив Дрейка. Голландия тонула, а Австралия надстраивала острова, соединяясь с Индонезией. На Марсе запустили сто шестую атмосферную установку. Джей никак не мог взять в толк, для чего панконтинтальное правительство так возится с Марсом, ведь гиперпривод сделал доступными дюжину планет, условия на которых были не в пример лучше. Индустрия моды, выжимавшая последние соки из изобретения Бен-Элиша, объявила особым шиком прошлого сезона волосяной покров из максимально реалистичной имитации луговой травы, пампасной кортадерии или даже побегов молодого бамбука. На короткий срок вошли в моду и опять вышли из нее мужские платья.

На этом блок земных новостей с непонятно как затесавшимся туда Марсом в общих чертах заканчивался, и начинались новости внесистемья. Чувствуя, как все больше и больше тяжелеет голова, Джей запустил их в самых общих чертах. Они пропустили сводки с Мама Кильи, Атума и Шакти, затем Джей мельком пролистал короткие технические отчеты о колонизации с Норда и Тавискарона, он акцентировался только на Порте-Ве, где три года назад тергруппа взорвала крупную энергетическую станцию, и на Геспериде. спорной планете из системы пятьдесят восьмой Эридана. Планета была необычайна перспективна в плане редкоземельных, но оказалась на самой границе двух сфер влияния, и этшуджаски, похоже, были в ней очень заинтересованы. Переговоры тянулись уже без малого четырнадцать лет. Дипломатические отношения с этой странной, но несомненно разумной и технически продвинутой расой сводились к нагромождению взаимных непониманий, ошибок перевода, неверных трактовок, а потом к долгому разгребанию этих недоразумений. Этшуджаски или прядильщики, как в общих чертах переводился этот термин, текущей ситуацией или вовсе на заморачивались, или понимали процесс переговоров как-то очень уж по-своему. Землянам же хотелось разрешить вопрос как можно скорее. При этом ссора с единственным пока соседом по обозримой части галактики, причем соседом, обладавшим технологией гиперпривода, в планы панконтинентального правительства никак не входила.

– Не хотела бы я с ними общаться, – внезапно сказала Анна, которая, как выяснилось, внимательно наблюдала за сюжетом.

– Почему? – спросил Джей.

– Они слишком для меня странные.

Джейслав удивленно покосился на жену:

– Мы все странные, – сказал он после короткого раздумья, – тем более, что живем в странном мире. Мир налагает на нас свой отпечаток, и мы становимся еще страннее. Вот, допустим, ты не любишь смотреться в зеркало.

– Не люблю, – согласилась Анна.

– А я не люблю Крайца.

– Крайца вообще сложно любить.

– И получается, что обычный у нас тут только Чак, – Джейслав подавил зевок.

– Прядильщики странные совсем по-другому, – грустно сказала Анна, – не в нашем понимании… Знаешь что? Давай-ка спать. У тебя уже глаза красные.

Джей сонно погрозил ей пальцем.

– Слишком темно, – сказал он. – Ты блефуешь.

– Можно подумать, что я и так этого не знаю.

Джей остановил запись.

– Лучше пойду в кают-компанию, – сказал он, – досмотрю там. А ты ложись, – и добавил извиняющимся тоном. – Я знаю эту коляску, не сон и не явь, и без таблетки все равно не уснуть. Проще перетерпеть до завтра.

Анна поймала его за руку.

– Слав, а давай я тебе спою колыбельную, – она заглянула Джею в глаза. – Мне ее мама пела и всегда помогало. Давай?

Джей приподнял брови.

– Давай, – сказал он, откидываясь на упруго и приятно охватывающий шею подголовник.

Экран на выгнутой стене опять перешел в режим окна, на нем появились залитые темнотой заросли хлыстовника, и это было даже уютно. Прохладная ладонь легла Джею на лоб, приятно ероша волосы, и Анна тихо запела. Она пела без слов, выводя голосом текучую, темную, как осенняя вода, странную мелодию. Мелодия подхватывала мысли, несла их, вертела, словно опавшие листья. Спокойно, неспешно, упоительно размеренно. Джей закрыл глаза. В мелодию начали исподволь вплетаться слова, удивительно знакомые, но в то же время неизменно ускользающие от осознания. «На каком языке она поет?» – удивленно подумал Джей, проваливаясь в туманную вязь сна.