Текст книги "Лесные истории"

Эдуард Юрьевич Шим
Лесные истории
Рассказы, сказки

Серия «Библиотека начальной школы»

© Шим Э. Ю., насл., 2021

© Цыганков И. А., ил., 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Кто копыто потерял?

Шнырял Зайчонок по лесу, видит – на поляне пень стоит гнилой, а на пне – чьё-то большое копыто.

Серое гладкое копыто с коричневым ободком. Новенькое!

Ахнул Зайчонок:

– Это кто же копыто потерял?! Вот ротозей-то, а? Небось теперь на трёх ногах ковыляет, плачется, да найти не может. Выручить, что ли, беднягу?

Сидит Зайчонок, раздумывает: «Чьё такое большое копыто? Какого зверя?»

Из ельника выбегает на поляну Кабан. Длинное рыло к земле опустил, пятачком вертит, нюхает. Будто ищет чего-то.

– Дяденька Кабан! – Зайчонок кричит. – Это не ты здесь копыто потерял?

Хрюкнул Кабан:

– Почему думаешь, что я потерял? Ась?

– Да ты, дяденька, подслеповатенький! Небось и потерял!

– Хрюк! – Кабан говорит. – Насмешил. Я, может, лучший бегун в лесу! У меня копыта – хрю! – специальные. Сквозь такой бурелом проскочу, где все другие застрянут. По болотам сигаю. По кустам-камышам. Во́ у меня копыта какие, гляди!

Поглядел Зайчонок – верно, особенные копыта у Кабана. Вострые. Долгие. И раздвоенные. Совсем не похожи на обронённое…

«Нет, – думает Зайчонок, – это кто-то другой потерял. Что ещё за звери есть с копытами?»

Выпрыгнула на полянку лесная Коза. Приседает на ножках, оглядывается. Ушки торчком.

– Тётенька, – Зайчонок кричит, – не ты здесь копыто потеряла?

– А почему думаешь, что я?

– Да ты, тётенька, пугливая! Небось с перепугу и потеряла!

Смеётся Коза.

– Ах ты, – говорит, – несмышлёный! Разве у меня такие копытца? У меня они точёные, лёгонькие! Я ведь – глянь-ка! – прямо по воздуху летаю!

Поглядел Зайчонок – верно, копытца у Козы как игрушечки. Совсем не похожи на обронённое. Значит, кто-то другой потерял.

Что за зверь в лесу с большими копытами, неуклюжими?

Шагает через полянку Лось. Горбоносую голову нагнул, будто высматривает чего-то. Бородой чуть не по земле метёт.

– Дедушка Лось! – кричит Зайчонок. – Это не ты здесь копыто потерял?

– Почему, пострел, на меня думаешь?

– Да ты, дедушка, старенький, забывчивый. Небось и потерял!

Качнул бородой Лось, усмехнулся.

– Я, – говорит, – зимой рога теряю. Это верно. Это со мной бывает…

– Вот, вот! Я и говорю! Потеряешь, дедушка, а найти не можешь?

– А я и не ищу. Весной у меня рога новые появляются. Будут ещё больше да грозней… А копыт мы, Лоси, не теряем. Нет у нас такого обычая. Гляди-ка: я на своих копытах по трясине шагаю. Как на лыжах! Нужда придёт – оборониться копытом могу. Хоть от Волка, хоть от Медведя. Мои копыта дорого стоят!

Поглядел Зайчонок – верно, грозные у Лося копыта. И удобные, по ноге присадистые.

– Ну кто же, – тогда Зайчонок говорит, – кто же вот это копыто потерял? Эту лепёху нескладную?!

– А никто не терял, – отвечает Лось.

– Да взялось-то оно откуда?!

Подскочил Зайчонок поближе, толкнул копыто – а оно не шевелится.

Подёргал, подёргал – не отрывается!

Приросло оно, что ли?!

И тут учуял Зайчонок, что от копыта лесным грибом пахнет.

– Да это же гриб, дедушка!!

– Конечно, гриб, – отвечает Лось. – Гриб-трутовик. Ни съесть его, ни к делу пристроить… Уж такое копыто никчёмушное. Одному гнилому пню впору!

Как Воробей тёплый угол искал

Жил да был на свете Воробей.

Не городской воробей – деревенский. Городские – те скучно привыкли одеваться, серенько. А этот расписной красавец: шапка на нём коричневая, на щеках чёрные наушники, и по каждому крылу две белые полоски пущены.

Летом хорошо жилось Воробью. И вольготно, и сытно. А пришла осень, и совсем худым стало житьё.

Льют дожди холодные, ветер-сиверко задувает, а еды так и вовсе не сыскать. Весь хлеб колхозники в амбары свезли, домашнюю птицу в сараи заперли, – нигде зёрнышка не украдёшь. Загоревал Воробей, да нечего делать. Ты птица сорная, бесполезная, никто тебя задарма голубить не станет. Сам живи.

Вот и надумал Воробей лететь куда глаза глядят.

«Хоть земля, – думает, – и круглая, но должен же найтись на ней тёплый угол… Авось найду!»

И полетел.

Долго ли, коротко летел – притомился. Воробьиные крылышки куцые, такие за море не унесут. Мах, мах – да и впопыхах.

Запыхался Воробей и сел на лесной опушке.

Видит – растут кругом частые кустики, болотные кочки торчат, и ходят между кочек белые птицы с чёрными хвостами.

– Здоро́во! – сказал Воробей. – Вы чьи таковы?

– Мы Белые Куропатки, – отвечают птицы. – А ты кто?

– Я, ребята, Воробей. Из деревни. Лечу тёплый угол для житья искать.

– Зачем тебе лететь? – удивились куропатки. – Оставайся с нами.

– А хорошо ли живёте?

– Уж куда лучше. Было нам холодно, мы в зимнее толстое перо оделись. И тепло, и не видно нас. Было по снегу неловко ходить, мы лыжи приспособили из пёрышков. Теперь не проваливаемся. Было голодно, мы длинные когти отрастили, теперь снег роем, ягоду выкапываем. Чем не житьё?

– Ну, не-ет! – говорит Воробей. – Это не по мне. Забот полон рот: и шубу надо, и лыжи, да ещё ягоду копай!.. Прощайте!

И дальше полетел.

Долго ли, коротко – добрался до светлого березничка. На ветку спустился. Видит – сидят на берёзе две птицы: обе пёстренькие, обе хохлатые.

– Здорово! – сказал Воробей. – Вы чьи таковы?

– Мы Рябчики, – отвечают птицы. – А ты кто?

– Я, ребята, Воробей. Из деревни. Лечу тёплый угол для житья искать.

– Зачем тебе лететь? – удивились рябчики. – С нами оставайся.

– А хорошо ли живёте?

– Уж куда лучше. Было нам голодно, мы взяли да гладких камушков наглотались. И теперь животы у нас любую еду перетрут: и хвою, и почки, и серёжки, и веточки… Что твоя мельница! Было нам холодно, да мы в снегу спать научились. Нырнём в снег, будто в перину – и до утра! Чем не житьё?

– Ну, не-ет! – сказал Воробей. – И это не по мне. Чтоб я камни глотал да в снегу спал… Прощайте!

И дальше полетел.

Долго ли, коротко – добрался до тёмного ельничка. На еловую лапу сел, огляделся. Видит – копошится рядом красная птица с носом, будто кривые ножницы.

– Здорово! – говорит Воробей. – Ты чей таков?

– Я Клёст, – отвечает птица. – А ты кто?

– Я, брат, Воробей. Из деревни. Лечу тёплый угол для житья искать.

– Зачем тебе лететь? – удивился Клёст. – Оставайся со мной!

– А хорошо ли живёшь?

– Уж куда лучше. Было мне голодно, я себе – эвон! – какой хитрый нос смастерил. Что твои щипцы! Теперь шишки лущу, семена из них тащу, до того сытно! Было мне холодно, стал я гнездо рубить. Тёплое будет, хоть под Новый год птенцов выводи… Чем не житьё?

– Ну, не-ет! – сказал Воробей. – И это не по мне. Нос тут ещё мастери, гнездо руби… Прощай!

И дальше полетел.

Долго ли, коротко летал – а тут лес и кончился.

Впереди – город большой. И видимо-невидимо там серых городских воробьёв!

– Здорово, братцы! – закричал Воробей. – Как житьишко-то?

– Живём не тужим! – отвечают городские. – Лучше всех! На помойке крошку украдём, из лужи водички хлебнём, у печной трубы погреемся… Чем не житьё?

– Вот это по мне! – сказал Воробей.

И остался в городе жить.

Мышонок и лето красное

С каждым днём в лесу холоднее. Дуют ветры-листодёры, тёмные тучи по небу ползут, крупа снежная сыплется, на озерках да речках ледок звенит.

Хоть не зима ещё, только зазимье, – а всё равно житьишко не сладкое!

Плачет малый Мышонок на моховой кочке:

– Ай, зябко, ай, дрожь пробирает! Лапки холодные, шубка мокрая, голый хвостик совсем застыл… Хочу опять лета красного!

– Глупый! – смеётся Белка с берёзы. – Откуда же взяться лету? Оно далеко-далеко теперь, за синими морями, за высокими горами. Только птицы и могут до него долететь, а нам с тобой не добраться.

– Всё равно хочу! – говорит Мышонок. – И сейчас же пойду лето красное искать!

– Куда тебе! Ты же маленький, слабенький!

– А я попутчика большого да сильного возьму!

Спустился Мышонок с кочки, побежал по лесу. Лежит в чащобе ёлка вывороченная, под корнями у неё – медвежья берлога. Подбежал Мышонок, кричит:

– Эй, Медведь!

Раздаётся из берлоги:

– Х-р-р-р-п-п-х-х-х!..

– Проснись, Медведь, – кричит Мышонок, – а то за нос кусну!

– Хр-р-р-п-х-х-х!.. Чего тебе?

– Ты большой да сильный, пойдём со мной лето красное искать!

– Тьфу ты, – Медведь говорит, – стоило меня будить из-за этого… Кыш отсюда! Берлога у меня глубокая, еловые лапы мягкие, мне и так хорошо.

Поворотился, половчее улёгся и опять глаза сожмурил.

Нет, не сговоришься с Медведем, – побежал Мышонок дальше. Растут на песчаном бугре сосенки, под ними ход чернеет – барсучья нора. Из норы слышно посапыванье:

– Туф-туф-пссс…

– Эй, Барсук, – Мышонок кричит, – проснись! Сейчас же проснись, а то укушу!

– Туф-туф-пссс… Ну, чего там ещё?

– Барсук, ты большой да сильный, пойдём со мной лето красное искать!

– Ишь ты, – Барсук говорит, – чего выдумал… Да как ты смел меня беспокоить?! Лето ему понадобилось… У меня в бока не дует, надо мной не каплет, мне и так хорошо. Брысь!

Нет, не сговоришься с Барсуком, – побежал Мышонок дальше. Стоит на краю поляны высокий клён, меж корней у него ямка. Натасканы в ямку листики – Ёж себе спаленку состроил.

– Эй, Ёж! – Мышонок кричит. – Проснись! Сию минуту проснись, а то покусаю!

Зашевелились листики, ежиная мордочка показалась.

– В чём дело, что за писк?

– Ёж, ты всё-таки большой, ты всё-таки сильный, идём со мной лето красное искать!

– Эх, кабы не лень подниматься, – Ёж говорит, – какую бы я тебе трёпку задал! Уж как бы я тебя напугал-настращал, прямо – до смерти! У меня в ямке славненько, в листиках – тёпленько, а ты меня будить вздумал… Скройся с глаз, пока цел!

Нет, не сговоришься с Ежом, – побежал Мышонок дальше. «Ничего, – думает, – лес велик, жителей в нём ещё много, авось подберу себе попутчика…»

Да не удалось.

Вдруг небо совсем потемнело, нахмурилось, – повалил на землю лохматый снег.

Тропинки-дорожки укрыл, болотца выбелил, на кочки платочки надел, на пни – малахаи.

Да так-то быстро!

Бежит Мышонок, торопится, а с каждым шагом труднее бежать. Глубже снег и глубже. Вот уже коротенькие ножки до земли не достают, прыгнул Мышонок что есть сил – и совсем увязнул.

– Ну, – говорит, – видно, смерть пришла. Сейчас замёрзну.

Съёжился, сжался, не шевелится.

А снег всё падает, падает, с головой Мышонка укрыл. Пухнет и пухнет над ним белое одеяло.

И вдруг – что за чудеса? – кажется Мышонку, что теплее стало. Открыл он глаза, огляделся. Видит – от дыхания снежок вокруг него подтаивает, вроде как пещерка получается. Светло в ней. И не поддувает. И мороз не леденит. Да ещё и не страшно: никто не увидит, никто не схватит…

– Э-э!.. – Мышонок говорит. – Да тут жить-поживать вполне можно. И впрямь – стоит ли мучиться, лето красное искать, когда и без него обойдёмся?

Угнездился, лапкой за ухом почесал – и уснул.

Лебедь, Рак и Щука

Лопоухий Щенок на речку прибежал.

Видит: славная тёплая вода плещется и плавают в этой воде разные звери, птицы да насекомые.

Утки лодочками качаются. Важно гуси плывут.

Водяная Крыса бойкие круги делает, хвостом подруливает.

Водомерки скользят по воде, жуки-плавунцы ныряют, серебряные гладыши вертятся.

Завидно стало Щенку. Эх, думает, мне бы поплавать!

А как плавают – неизвестно. Ещё ни разу Щенок не плавал. И сунуться в воду страшно.

Проплывает вдоль берега Лебедь, крылья сложил горбиком, шею держит гоголем. Вроде бы ничем не шелохнёт, а так и катится по воде!

– Слышь, Лебедь! – говорит Щенок. – Научи меня плавать!

Повернул Лебедь гордую голову, одним глазом посмотрел на Щенка.

– Ну что ж, – говорит. – Учись. Я покажу.

– Показывай, показывай!!

– Надо пряменько сесть на воду. Грудь вперёд. А теперь лапами по очереди загребать, как вёслами. У тебя лапы-то с перепонками?

Поднял Щенок переднюю лапу. Разглядел. Лапа как лапа, с когтями и шерстью. Никаких перепонок нет.

– У тебя сзади ещё лапы, – усмехается Лебедь. – Может, там перепонки?

Задрал Щенок заднюю лапу. И здесь никаких перепонок нет, одни когти.

– А нельзя без перепонок-то?

– Да как же без перепонок! – говорит Лебедь. – Загребать неудобно. Далеко не уплывёшь. Не возьмусь я тебя учить, нескладного…

Обидно Щенку сделалось.

Неужели он один такой завалящий, бесперепончатый? Быть того не может.

Под берегом чёрный Рак копошится, вылезает из норы. Щенок его заметил и спрашивает:

– Слышь, Рак, плавать умеешь?

– Да не хуже других!

– Научи меня, пожалуйста! Научи!!

– Хорошо, – говорит Рак. – Смотри внимательно. Допустим, ты вылезаешь из норки. Теперь поворачивайся. Начинай хвостом загребать быстро-быстро! И поплывёшь как миленький задом наперёд. Хвост-то у тебя суставчатый? Вот такой?

Щенок повернулся, изловил себя за хвостик. Скосил глаза. Хвост у него как хвост: этакий тоненький прутик в шерстинках. Совершенно не похож на рачий хвост.

– А если хвост не суставчатый? Не широкий?

– Тогда нельзя, – отвечает Рак. – Сам подумай: как же воду загребать? Неспособно. Далеко не уплывёшь.

– Ну всё-таки, всё-таки попробуем!!

– Нет, не возьмусь я тебя учить, – сказал Рак и уплыл хвостом вперёд.

Совсем огорчился Щенок.

Лапы для плавания не годятся, хвостик не годится. А в воду полезть ужас как хочется!

Вдруг из воды Щука вылетела как выстреленная – плюх! – опять нырнула. Только брызги вокруг да кольца по воде… Вот это пловец!

– Эй, Щука, – кричит Щенок, – слушай, научи меня плавать! Я тебя очень прошу, пожалуйста!

Замерла Щука, немигающими зелёными глазами смотрит на Щенка.

– Изволь, – говорит. – Это очень просто. Ты лежишь в воде, как бревно. Не двигаешься. Потом ка-а-а-к хвостом вильнёшь, как плавниками ударишь – сразу всех и перегнал!

– Чем, чем ударишь?

– Я тебе объясняю: плав-ни-ка-ми.

– Какими плавниками?! Нет у меня плавников!

– Нету?

– Нету!!

– Совсем?

– Совсем!!

– Тогда не за своё дело не берись! – сердито сказала Щука, вильнула хвостом и пропала в тёмной глубине.

Тявкнул Щенок от горькой обиды, подскочил на всех четырёх лапах. Не удержался на крутом берегу – кувырк! – и бултыхнулся в воду.

– Ай-яй!!

Вынырнул, не помня себя от страха, головой трясёт, чихает.

Но почему-то не тонет.

Лапы сами собой по воде колотят, пену взбивают! И берег всё ближе придвигается, ближе!..

Значит, плывёт Щенок!

Сам научился плавать!

Да как научился-то здорово! Лучше всех плывёт!

По-собачьи!

Укрывушки, хоронушки, показушки

К вечеру вызвездило, ночью морозцы хрустнули, а утром выпал на землю первый снег.

Лесные жители его по-разному встретили. Старые звери да птицы поёжились, прошлую студёную зиму вспомнили.

А молодые – ужасно удивились, потому что никогда ещё не видели снега.

На берёзе молоденький Тетерев сидел, на тонкой веточке покачивался. Видит – падают с неба мохнатые снежинки.

– Что за че-чепуха? – забормотал Тетерев. – Бе-белые мухи летят, над землёй кружат, не гудят, не жужжат, не кусаются…

– Нет, родимый, это не мухи! – сказал старый Тетерев.

– А кто же это?

– Это наши укрыву́шки летят.

– Какие такие укрывушки?

– Они землю укроют, – отвечает старый Тетерев, – одеяльце тёпленькое получится. Мы ночью под это одеяльце нырнём, будет нам тепло и уютненько…

– Ишь ты! – обрадовался молодой Тетерев. – Скорей бы попробовать, хорошо ли под укрывушками спится!

И стал ждать, когда на земле пуховое одеяло расстелется.

Под берёзами, в кустарничке, молоденький Зайчишко день коротал. Вполглаза подрёмывал, вполуха прислушивался. Вдруг замечает – спускаются с неба мохнатые снежинки.

– Вот тебе на! – удивился Зайчишка. – Одуванчики давно отцвели, давно облетели-развеялись, а тут гляди-ка: целое облачко одуванчикового пуха летит!

– Глупенький, разве это цветочный пух! – сказала старая Зайчиха.

– А чего же это такое?

– Это наши хоронушки летят.

– Что ещё за хорону́шки?

– Те самые, которые тебя от врагов схоронят, от злых глаз уберегут. У тебя шубка вылиняла, стала беленькая. На чёрной земле её сразу видать! А как лягут наземь хоронушки, станет кругом белым-бело, никто тебя и не увидит. Станешь гулять невидимочкой!

– Уй, как интересно! – закричал Зайчишка. – Скорей бы попробовать, как хоронушки меня прячут!

В лесу, по голому осинничку, бежал молодой Волчонок. Бежал, по сторонам глазами зыркал, поживу себе искал. Вдруг смотрит – падают с неба лёгкие снежинки.

– Ай-яй! – сказал Волчонок. – Никак гуси-лебеди в поднебесье летят, пух и пёрышки роняют?

– Что ты, разве это пух да пёрышки! – засмеялся старый Волк.

– А что же это?

– Это внучек, наши показу́шки летят.

– Не знаю я никаких показушек!

– Скоро узнаешь. Лягут они ровным-ровненько, всю землю укроют. И сразу показывать начнут, где какие птицы бродили, где какой зверь проскакал. Поглядим мы на показушки – и тотчас узнаем, в какую сторону за добычей бежать…

– Ловко! – обрадовался Волчонок. – Хочу скорей поглядеть, куда моя добыча побежала!

Только разузнали молодые звери да птицы, что это с неба падает, только с первым снегом познакомились, как потянуло тёплым ветерком.

Тут укрывушки, хоронушки, показушки и растаяли.

Прошлогодний снег

Нынче на еловые шишки добрый был урожай, и белки зимою на голод не жаловались.

Бывало, сто́ит лишь из гнезда выскочить, на еловый отрожек прыгнуть – и вот они, шишки, перед носом. Лущи – не хочу!

Но зима тянулась длинная-длинная, а охотников до еловых семян в лесу много. Кроме белок тут вам и клесты, и дятлы, и другие птицы. Разве на всех напасёшься?

И к весне шишек в еловом лесу почти не осталось – понадобилось лесным жителям на другие корма переходить.

Белка с Белкой встречается:

– Чем, подруженька, сыта?

– Еловыми почечками да веточками. А ты?

– Берёзовый лишайничек грызу.

– Скучная еда!

– Уж куда скучней!

– Старые-то белки ещё шишку-другую отыщут где-то. Нет-нет да и полакомятся. А вот нам, молоденьким, в нашу первую весну вовсе плохо – от смолистых почек во рту горечь, от сухого лишайника в горле першит…

– Узнать бы, где старые белки шишки разыскивают. Давай спросим.

– У кого?

– Да у дедушки Ворона. Он старенький, умненький, всё знает!

– Ну, давай.

Поскакали две белки из елового бора в осинничек, из осинничка – в березничек, из березничка – на песчаную гриву, в светлый сосняк. А там, на засохшей сосновой маковке, на костяном голом сучке лесной чёрный Ворон сидит.

– Здрасте, дедушка!

– Помоги нам, дедушка!

– Чего, вертушки, вам потребовалось?

– Подскажи, дедушка, где еловых шишек найти.

– Хоть бы немножечко, хоть бы чуточку!

– Соскучились, вертушки, по сладким кормам… Поищите шишки не на ёлках, а под ёлками.

– Мы уже глядели там, дедушка!

– Под ёлками только пустые да обгрызенные валяются.

– А вы разыщите, вертушки, прошлогодний снег. Как найдёте его, так вам шишечки и встретятся.

– А где же искать прошлогодний снег?

– Погоди, дедушка, толком расскажи!

Но не успел Ворон ничего толком рассказать. Застрекотали над ближней поляной сороки, позвали его, – поднялся Ворон на крыло и улетел, по своим делам.

Остались белки ни с чем, друг на дружку таращатся:

– Вот задача!

– Опять у кого-то надобно спрашивать!

Отправились восвояси, а по дороге надумали у всех встречных узнавать – где прошлогодний снег находится?

Из сосновой гривы перебрались в березничек. Видят – бродит внизу Лось, лесной большущий бык.

– Дяденька Лось, отзовись!

– Не знаешь ли, где прошлогодний снег лежит?

– Вот уж не встречал, – говорит Лось. – А зачем он понадобился?

– Да вроде бы там наше лакомство спрятано.

– Какое?

– Еловые шишечки.

– Фу-у, тоже мне лакомство… Кабы листочки зелёные, я бы вместе искать пошёл. А так – сами старайтесь.

Снова скачут белки, из березничка в осинничек перебрались. Видят – сидит внизу Заяц, кору гложет.

– Братик Заяц, послушай-ка!

– Не видел, где прошлогодний снег лежит?

– Право слово, не видывал. А для чего прошлогодний снег?

– Где-то там лакомство спрятано.

– Ну? Какое?!

– Шишки еловые.

– Тю, вертихвостки… Нашли лакомство. Если бы травка молоденькая, я бы тотчас побежал искать. А такую еду сами добывайте.

Дальше белки скачут; вот уже родной тёмный ельничек показался. Видят – на опушке по снегу печатает следочки маленькая Мышь.

– Спросим у неё?

– Чего она, такая малая, знать может!

– А всё-таки… Мышка-сестричка, не слыхала ли ты, где прошлогодний снег лежит?

– Как не слыхать, ежели я всю зиму в прошлогоднем снегу бегала. Спускайтесь вниз, покажу.

Махнули белки с дерева на землю, подскочили к Мыши.

– Скорей показывай, где?

– А у вас под лапками.

– У нас под лапками молодой снежок, недавно выпавший.

– Ну и что. Вы поглубже копните. Сверху снег молоденький, это верно. А под ним лежит снежок постарше. Потом – ещё постарше. А у самой земли лежит самый старый снег, который в прошлом году поздней осенью выпал. Я в том прошлогоднем снегу норки да переходы себе устраивала.

– А не встречались тебе там еловые шишечки?

– Встречались. Лежат в прошлогоднем снегу, как в кладовочке.

Забились у белок сердчишки, носы задёргались. И вдруг чуют: впрямь из-под снега запах еловых шишек доносится!

Как принялись белки снег разрывать! Глубже и глужбе закапываются, – уже одни хвостишки наружу торчат.

И вот – одна шишка в прошлогоднем снегу, другая… Да такие плотненькие, ядрёные, ни чешуечка не встопорщена. Видно, как упали с веток, так и пролежали целёхоньки до весны.

– Вкусно!

– Ай, вкусно!

Выгрызают белки еловые семена, поминают добром прошлогодний снег.

Оказывается, и он пригодиться может.