Электронная библиотека » Эдуард Шторх » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Бронзовый клад"


  • Текст добавлен: 4 апреля 2023, 16:40


Автор книги: Эдуард Шторх


Жанр: Исторические приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Таинственное злодейство

Ясный солнечный день начала лета.

С происшествия на разлившейся Влтаве миновало два месяца.

Чужак, вытащенный тогда Ворчуном и Коротышкой из воды, не умер: его вернули к жизни. Оказалось, что он сильно изранен. Только благодаря могучему колдовству нового шамана ему удалось остаться в живых. Когда же он смог уже выбираться на солнышко – чтобы посидеть на каменной скамье возле дома старейшины, – любопытные Медведи узнали наконец, что с ним приключилось.

Его звали Сигул, и был он одним из видных мужей лесного народа из Южной и Западной Чехии, которые хоронили своих мертвых в каменных гробницах. Эти курганцы были известны Медведям лишь по слухам, ничто их с ними не связывало – ни вражда, ни дружба.

Курганцы были большим народом, чьи многочисленные племена пасли стада на ставших пастбищами палах[11]11
  Пал – выжженное место среди степи или (как в этом случае) леса. В древности было распространено так называемое подсечно-огневое земледелие: люди выбирали лесную делянку, вырубали на ней все деревья, затем сжигали их и получали в результате плодородный участок земли.


[Закрыть]
, среди бескрайних буковых и дубовых лесов, через которые несли величаво свои воды реки Лужница и Отава, а также в обширных долинах речек, впадавших в Мже[12]12
  Мже – река, которая протекает по Пльзеньскому краю в Чехии и по землям немецкой Баварии, где она называется Мис.


[Закрыть]
. Но прежде в низовьях Влтавы их не видывали.

Опытный Сигул был послан своим племенем, чтобы с двумя проводниками исследовать низовья Мже, а если получится, то и Великую реку: лесной народ очень нуждался в новых, хороших и изрядных пастбищах.

Искатели изучили долины в низовьях Мже и добрались до самого впадения ее в Великую реку, откуда двинулись дальше на север. Но тут на их пути стало возникать все больше препятствий. Скалы и крутые прибрежные откосы часто не давали идти вдоль речного русла, так что лесные жители вынуждены были забираться повыше, чтобы миновать их. А временами – там, где река разливалась по котловине, – дорогу путникам преграждали многочисленные водные рукава с порогами, островками и болотами.

Искатели изрядно утомились, пробираясь сквозь густые заросли, и Сигул решил, что здесь, на широком берегу, они один день отдохнут.

И тут-то, под темным холмом Петршин[13]13
  Петршин – знаменитое место чешской столицы. Некогда на этом холме поклонялись языческому богу Перуну, и именно здесь легендарная княгиня Либуше предсказала появление города Праги.


[Закрыть]
, путешествие неожиданно закончилось. На искателей напали разбойники и отняли у них все ценные дары, приготовленные для родовых старейшин, с которыми предстояло вести переговоры о пастбищах.

Что произошло с его спутниками, Сигул не знал; скорее всего, оба они были мертвы. Самого Сигула тяжело ранили и бросили в воду – наверное, для того, чтобы скрыть следы неслыханного злодейства. К счастью, Сигул уцепился за проплывавшее мимо него дерево, а что было дальше – он не помнил.

Глава рода Сильный Медведь был очень возмущен, когда узнал о преступлении, подобного которому в землях Медведей еще не случалось. А их соседи Бобры даже слышать ничего не захотели: они сразу заявили, что об участии в этом кого-то из представителей их рода и речи быть не может. Ни Медведи, ни Бобры не желали брать на себя ответственность за нападение на чужаков.

Вдобавок никто не мог понять, каким образом на месте преступления очутился труп Медведя-Следопыта. Сигул утверждал, что это доказательство вины последнего: он, мол, участвовал в нападении и был убит спутниками Сигула. Медведи в один голос уверяли, что Следопыт никогда бы не пошел на злодейство, но Сигул оставался неколебим и в конце концов холодно объявил:

– Это лишь ваша вина!

Старейшина только сжал губы и ничего не ответил.

Род прекрасно знал закон, исполнение которого было обязательным для всех племен и родов:

РОД ОТВЕЧАЕТ ЗА ДЕЙСТВИЯ СВОЕГО ЧЛЕНА. ЕСЛИ ВИНОВНИК НЕ ОТЫЩЕТСЯ, ВИНОВЕН ВЕСЬ ТОТ РОД, НА ЗЕМЛЕ КОТОРОГО ПРОИЗОШЛО ПРЕСТУПЛЕНИЕ.

Значит, Медведям не избежать мести лесного народа.

Бедный Следопыт! Что такое с ним приключилось, что он решил отказаться от своего обычного занятия и, навечно покрыв позором имя рода, пойти на злодейство?

Какой же переполох поднялся среди Медведей, когда обессиленный Толстяк прибежал в селение, крича во весь голос:

– Следопыт убит! Следопыт убит!

Оставив Сигула, уже очнувшегося, на попечение шамана и женщин, все ринулись по тропинке, что вела вдоль берега под Петршин, туда, где, по словам Толстяка, лежало тело Следопыта.

Среди первых мчался Коротышка. Ужасное известие придало стремительности его бегу. Он позабыл о смертельной усталости после изнурительного плавания по Великой реке. Слабые ноги парнишки налились силой и несли его вперед, как никогда прежде. Его стесненные легкие делали вдохи такие мощные, что едва умещались под ребрами. Встревоженное сердце чуть не разорвалось. В боку у него кололо, он задыхался и едва не провалился в предательскую трясину.

– Не убит, не убит! – горестно кричал Коротышка и все бежал да бежал.

Тем не менее Колоброд, Толстяк и Зубастик опередили его, оказавшись на месте первыми. Упав на колени возле мертвеца, они начали осматривать его.

– Это правда, моего папку убили! – воскликнул Коротышка и, рухнув на землю, принялся от отчаяния пучками вырывать траву.

Прибежали старейшина рода Сильный Медведь и с ним еще несколько подростков и взрослых мужчин. Никто из них не проронил ни звука. Все серьезно смотрели на нахмурившегося старейшину – чувствовали, как тяжко тому смириться с гибелью знаменитого охотника.

Коротышка, дико поводивший глазами, встал рядом со старейшиной, чтобы хорошенько расслышать его слова. Он ждал утешения, а может, и лучик надежды…

Сильный Медведь явно посчитал излишним и неуместным произнесение какой-нибудь речи – он просто сразу широко раскинул руки и затянул погребальную печальную песнь рода Медведей, встав за головой убитого Следопыта и глядя на солнце.

Сначала он издал громкий протяжный возглас, который разнесся над тихими окрестными лесами и над гладью Великой реки:

«Эй – а – хо!»



Звуки полнились истинной скорбью, так находили выход подавленные чувства.

Потом старейшина, по-прежнему неподвижный и глядящий на солнце, пропел древнюю родовую песнь. Это был ряд длинных выкриков – без слов. Постоянно повторялось только «эй – а – хо!».



Все до единого мужчины, включая и тех, что подошли недавно, вторили пению старейшины, а затем в знак скорби проткнули себе руки повыше локтя и просунули в раны тонкие прутики вербы. Кровь стекала вниз и капала на траву. Боль все сносили молча.

Напрасно ждал Коротышка, что Медведи займутся расследованием причин и обстоятельств гибели его отца и без промедления снарядят погоню за дерзкими убийцами. Вместо этого они снова и снова повторяли унылый напев и замолчали лишь после того, как руки были проткнуты уже у всех и все покрылись кровью.

И тут старейшина приступил наконец к изучению трупа. Оказалось, что на теле Следопыта есть две раны: одна – в боку, от копья, а вторая – на голове, от удара чем-то вроде дубины… Произошло убийство, судя по всему, нынче утром. Много воды утекло с тех пор в Великой реке, и преступники давно уже успели сгинуть, укрыться в безопасном месте. Тем не менее надо попробовать их догнать.

Медведи спорили долго, так что даже поругались. Потом Сильный Медведь дал всем указания, и мужчины разбились на группы и отправились в разных направлениях на поиски убийц. Двоих Медведей старейшина отослал к Бобрам – тем тоже надо было принять участие в поисках, потому что земли их рода были ближе всех к Медвежьим и преступники могли найти себе там убежище.

Предложение Коротышки с презрением отвергли.

К вечеру все вернулись в поселок ни с чем.

Кто убил Следопыта, было непонятно. После смерти Кривого Рта у охотника не осталось в селении врагов, а вне рода все его уважали.

Случилось нечто, что не поддавалось объяснению.

Однако рассказ Сигула о разбойном нападении осветил загадочное происшествие, подобно вспышке молнии. И тем не менее некоторые рассудительные Медведи говорили, что Следопыту незачем было грабить – ведь у него в хижине всего в избытке, так что даже бронзовые драгоценности путников не могли привлечь его настолько, чтобы попробовать заполучить их силой. Да и причин мстить незнакомцам у него не было… И кто были другие грабители? Ведь Сигул сказал, что их было пять и еще один! Медведи? Бобры? Кто?

Нет, полной ясности все же не было.

По свету

После отцовой смерти Коротышке пришлось плохо. Никто не предложил ему ни защиты, ни помощи, а Кудряшка то и дело злилась на него. Хоть он и пробовал всячески угождать мачехе, все было напрасно.

Кудряшка выкинула из мазанки почти всех его зверушек – тех, которых не съела. Из красивых птиц, что сидели в трех плетеных клетках, она сварила суп… Чудом удалось ему уберечь свою белочку, которая единственная теперь его и радовала. Хорька Кудряшка есть не стала, оставила в живых, потому что он был слишком вонючий, но с тех пор, как он нашел припрятанные женщиной яйца, ему грозила неминуемая смерть.

Кудряшка, вдова Следопыта, чувствовала, что род относится к ней с затаенным презрением, и теперь сторонилась людей. Она больше не пела, не молола с остальными Медведицами зерно и даже глину для посуды месила в одиночестве, чего раньше никогда не делала.

Коротышку притесняли и обижали больше обычного. Иногда мальчишки швырялись в него камнями, если он просто проходил мимо.

Поэтому Коротышка искал уединения. Сегодня он уселся под куст у речки. С собой у него была дудочка, вырезанная им из берцовой кости лани, но он даже ни разу не подул в нее. Сперва он долго глядел на противоположный берег – на склон Петршина холма. А потом положил дудочку рядом с собой и расплакался.

Ему было невыразимо грустно.

Когда же слезы немного облегчили его горе, он встал и пошел туда, куда ходил теперь очень часто, – к отцовой могиле, под лесистый Петршин.

Там, на недавно выросшем холмике, лежали остатки приношений. На деревянном колышке висели торжественный головной убор, надевавшийся Следопытом во время обрядовых танцев, и его пояс, отделанный бронзовыми пластинками. На самой могиле, рядом с колышком, стояли две плошки и миска.

Коротышка положил в миску несколько земляничин, собранных им по дороге. Папин дух с удовольствием примет от своего Коротышки свежие ягоды.

Могила обвиненного.

Коротышка единственный не верил в то, что его отец совершил преступление. Мальчик сразу внимательно осмотрел следы на месте схватки – еще до того, как туда сбежались любопытные, – и следы поведали ему правду: его отец невиновен.

Читать следы его научил папа. Коротышка, в отличие от других мальчиков племени, не обладал силой и не умел быстро бегать, но никто в деревне не мог тягаться с ним в чтении следов и всяческих знаков.



Вот и тогда Коротышка легко отыскал следы отца: он шел прямо своей дорогой.

А это доказывает, что Следопыта не было среди нападавших, он просто подходил к ним со стороны. Отпечатки ног отца располагались довольно далеко друг от друга – то есть он бежал, причем бежал быстро, не обращая внимания на препятствия. Коротышка увидел надломленные ветки в лесной гуще, там, где Следопыт прокладывал себе путь. Нападающие так не поступают! Они – уж на то, чтобы понять это, у Коротышки ума хватало! – двигаются осторожно, медленно, используют все укрытия, чтобы незаметно подкрасться к жертве и стремительно атаковать ее.

Но когда Коротышка попробовал изложить свои мысли другим Медведям, его подняли на смех, потому что к тому времени все следы были затоптаны и даже самый умелый из охотников не сумел бы в них разобраться.

Коротышка был совершенно уверен, что правильно прочитал отцовские следы: он отлично знал их и много раз шел по ним в лесу. Нет, он не мог ошибиться – ведь след левой ноги отца нельзя было спутать ни с каким другим. После одного давнего несчастья Следопыт лишился большого пальца на левой ноге, и потому оставленный отцом отпечаток легко читался на мягкой земле. Коротышка нашел его среди других следов. Он повторялся несколько раз: обыкновенный след правой ноги, четырехпалый отпечаток левой. Это совершенно точно следы отца!

Но никто Коротышку слушать не стал, и его жалобные просьбы потонули, растворились в шуме деревьев. Да что такого важного может рассказать какой-то там Коротышка опытным охотникам?!

Когда же следы совсем затоптали, Коротышка осознал всю бессмысленность своих усилий и, наполнившись обидой и досадой, отошел в сторонку.

Это был ужасный день!

Теперь Коротышка часто слышал у костра под Дубом совета, как осуждают его отца. Но голоса он уже не подавал, только низко наклонял голову. У него не было сил на то, чтобы выкрикнуть, что его отец ни в чем не виноват, что он, наоборот, самоотверженно кинулся на помощь Сигулу, дабы защитить его со спутниками от неведомых врагов…

Ответом сироте был бы язвительный смех, поэтому он молчал и лишь вздыхал тихонько, чтобы не разрыдаться.

Сегодня старый Сигул прощался с родом Медведей.

Несмотря на то что чужак еще не полностью окреп, он уйдет, чтобы рассказать своему народу о прекрасных пастбищах неподалеку от Великой реки. Медведям придется уступить их, потому что они должны расплатиться за совершенное злодейство! Сигул часто говорил об этом во время вечерних собраний у костра.

Если Медведи не согласятся сделать это добровольно, то сюда придут лесные роды и отнимут пастбища силой, с помощью оружия. Правда, сам Сигул стар и сражаться уже не может, но он пошлет своего сына Дагура – Сигул не раз и не два поминал о нем. Коли его слова правдивы, то юноша этот отличается и умом, и силой. Сигул обеспечит ему помощь лесных племен: посулит им тучные пастбища, а их старейшин одарит редкостными бронзовыми изделиями… А еще Сигул сказал, что где-то в лесах спрятан бронзовый клад – только он один о нем и ведает… Он вот-вот отправится за ним, откопает и отдаст своему сыну – перед тем как послать того в военный поход…

Медведи, конечно, явно страха перед Сигулом не выказывали, но между собой о близком будущем толковали с опаской.

Вот сегодня все и решится.

Возле Общего огня у Медвежьей излучины собрался почти весь род Медведей, живущих на равнине Летна. Сам старейшина Сильный Медведь явился на собрание – в праздничном уборе и с обоими своими сыновьями, и шаман был тут – могущественный чародей и заклинатель злых духов, и все до единого взрослые мужчины.



Сигула усадили на почетное место. По нему было видно, что он перенес тяжкую хворь. Об этом свидетельствовала его бледная морщинистая кожа, хотя живые, блестящие глаза, уверенные жесты и повелительно звучащая речь служили признаками силы и несломленной воли.

Любопытные женщины и дети не смели участвовать в торжественном собрании, но они окружили толпу мужчин и живо обсуждали все, что происходило у Общего огня. Хотя права голоса у них и не было, однако их бурно и визгливо выраженное несогласие зачастую решало тот или иной спор у костра.

Подростки – надежда рода Медведей – сидели группкой на земле и громко разговаривали. Исцарапанный в недавних драках Селезень важничал, споря с приятелями:

– Раз я говорю, что он не умеет колдовать, значит не умеет! Если бы умел, так точно бы позвал духа на помощь!

– А может, Злой дух оказался сильнее, вот Сигул и проиграл?.. – вмешался Коротышка. – Не все духи одинаково сильные…

– Да говорите что хотите – все равно наш шаман колдует лучше! Знаете, небось, что он отогнал от нашего рода черную смерть? Всего-то три ребенка умерло, а в других родах, почитай, больше половины сгинуло!

– И большую воду остановил! Так она к нашим хижинам и не подошла!

– Не доверяю я этому Сигулу! – продолжал Селезень. – Ведь он думает: мы обычные простофили, любой глупости поверим! Я сам слышал, как он рассказывал у костра, будто бывал в полуденных землях, где есть горы, которые достают до неба – хе-хе-хе! – а на их вершинах лежит снег – хе-хе-хе! Нет, подумать только: летом – и снег!

И все мальчишки расхохотались следом за Селезнем. Надо же, какую чушь осмеливается рассказывать Сигул возле Общего огня!

– И как это никто из наших его сразу не осадил? – удивлялся Червячок. – Так насмехаться над Медведями!

– Он же гость! – объяснил Зубастик.

– Все равно нечего глупости болтать! Да кто ему поверит, что он видел в этих чужих землях деревни, которые стоят прямо в воде на каких-то кольях? Разве так можно строить? Никакие колья в воде не удержатся! Ну выдумки же!

– А я, ребята, этому верю, – серьезно проговорил Коротышка.

– Ха-ха! Хи-хи! Хо-хо! – развеселились все.

– Коротышка верит, будто летом бывает снег – и деревни стоят в воде!

Покраснев от смеха, мальчишки катались по земле и дрыгали ногами.

– Хочется увидеть такое… – словно бы про себя сказал Коротышка и задумчиво опустил голову. Он вспоминал беседы у вечернего костра – о далеких неведомых краях, о людях с одним-единственным глазом во лбу, о драконах и могущественных волшебниках…

– А ловко наш Языкатый Медведь срезал этого самого Сигула, когда тот рассказывал, будто вся земля плавает в бесконечной воде, называемой морем, и вода там соленая, – вспомнил Зубастик.

– Ха-ха-ха! Хе-хе-хе! – захохотали мальчишки. – Точно! Нашим тоже палец в рот не клади, мы, чай, не хуже того Сигула! Море без края! Да у каждого озера есть берег, и у каждой лужи, и у каждой реки!

– Но у моря и вправду нет краев, – снова вмешался Коротышка. – Туда, говорят, течет и наша Великая река, и еще десять других рек, таких же могучих, как она!

– Ох и дурак же ты, Коротышка! – веселились ребята.

– Ты что, веришь, будто реки текут в море? Да ты понимаешь, что реки текут днем и ночью, летом и зимой? Вот Языкатый Медведь и сказал Сигулу, что море давно бы уже перелилось через край и затопило всю землю, коли бы все реки в него вливались!

– А если бы вода в море была соленая, то люди давно бы улеглись на его берегу и лизали бы ее – тут вообще бы никого не осталось!

– Верно! Вон, у Соленого источника сколько всегда народу толпится! Соленую воду набирают в миски и жбаны и меняют потом на зерно и бронзу! А струйка тонюсенькая! Да как же целое море может быть соленым?

– Может, морская вода и несоленая, – допустил Коротышка. – Сигул про это от купцов слышал, которые сами моря в глаза не видали. В нашей Великой реке вода несоленая, и в любой другой реке тоже, и в прудах. Значит, она и в море соленой быть не может, ведь туда втекает вода из нашей Великой реки…

– Хватит с нас этой болтовни, Коротышка! Мы же тебе сказали, что не текут реки ни к какому морю! Ты что, не понимаешь, что море давно бы вылилось, а реки бы пересохли?

– Ладно! Тогда ответьте: а куда текут реки?

– В конце Великой реки есть дыра в земле, вот вся вода туда и втекает. Великий дух проводит ее под землей и у истоков снова выпускает наружу.

– А как получается у воды течь в гору? – допытывался Коротышка.

– Трудно с тобой, Коротышка! Это же все правда! Ведь если начать копать в каком угодно месте, то рано или поздно обязательно на воду наткнешься. Сам можешь убедиться, коли не веришь! Великий дух ведет ее под землей к истокам. Правильно, ребята?

– Правильно! – согласились остальные.

– А может, вода под землей после дождей скопилась! – предположил Коротышка.

– Ребята, мы с ним больше не разговариваем! Мы не такие дурни, как он. Мы знаем, что вода в земле есть и тогда, когда дождь не идет, а ручьи и реки текут даже в засушливое лето. Нет там никакой дождевой воды… Ну его, этакого мудреца! Пойдем лучше к Дубу совета – они уже начали. Надо же послушать!

Подростки поднялись и перебрались поближе к толпе. Навострили уши.

Шаман Тупое Рыло, ученик и преемник Кривого Рта, как раз горячо втолковывал что-то группе мужчин.

Он был одет в волчий мех, а на голове у него красовалось множество длинных перьев, заткнутых за кожаный ремешок. На руках и ногах шамана висели на шнурках всякие мелкие вещицы: ракушки, косточки, резные деревяшки. Похожие деревяшки были вставлены и в его ушные мочки. На опояске у колдуна виднелся лыковый мешочек, где он хранил свои чудеса. Лицо было разрисовано красными полосами. В руке Тупое Рыло сжимал шаманский посох, украшенный резными изображениями змеи, солнца, медведя и многочисленными зарубками. Шаман был в роду в большом почете; иногда он, опираясь на поддержку своих приверженцев, даже осмеливался возражать самому старейшине. Шаман отличался тщеславием и всегда стремился оставить за собой последнее слово. И ему это нередко удавалось: его мнение на собраниях имело большой вес.

Мальчишки глаз от него не могли отвести. Он выхаживал у костра танцующей походкой и таинственно помахивал руками. Его одежды колыхались, а украшения похрустывали.

Тупое Рыло громко и сердито фыркал и злобно скалился в сторону спокойно сидевшего Сигула, который, впрочем, ничего этого не замечал.

Обойдя всех мужчин, шаман вернулся к старейшине.

– Сильный Медведь, весь род заодно в том, что мы не должны поступаться нашей честью и отдавать что-то за несодеянное преступление! – заявил Тупое Рыло, не обращая внимания на находившегося совсем рядом Сигула.

– Идут! Идут! Бобры уже здесь! – закричали мальчишки, несшие дозор на деревьях.

Четверо представителей дружественного рода Бобров были встречены с надлежащими почестями. Сильный Медведь пожал им руки и провел к каменным сиденьям в первом ряду.

Гостям подали свежее, только что зажаренное мясо. Первый Бобр взял его руками, откусил большой кусок и передал своему соплеменнику. Тот тоже откусил изрядный кусок и передал мясо третьему Бобру, а тот – четвертому. Последний Бобр отдал остаток еды прислуживавшей им Медведице.

Медведи внимательно следили за гостями, пытаясь понять, довольны ли те оказанным им теплым приемом. И Бобры не ударили в грязь лицом – показали, что знают правила приличия: проглотив свои куски мяса, они дружно причмокнули и облизали жирные губы. Медведи были полностью этим удовлетворены: угощение понравилось и приветственную часть можно считать оконченной.

Бобры устремили взгляды на Сильного Медведя, безмолвно предлагая тому открывать собрание.

– Кхе-кхе! – послышалось из толпы мужчин.

– Честно́й и славный род Медведей! – заговорил торжественно старейшина. – Вы знаете, почему мы здесь. Никогда прежде на наших землях не происходило такого злодейства. Клянусь Великим духом, что в ответе за него не все Медведи, а один только Следопыт, который уже поплатился за это жизнью. Нельзя требовать от нас никакого возмещения…

Шаман кивал головой и оглядывал собравшихся, чтобы убедиться, что все с этим согласны. Старейшину никто не прерывал; мужчины выражали поддержку его словам кивками.

Сильный Медведь продолжал:

– Но до того, как мы дадим ответ уважаемому Сигулу из лесного народа, мы обязаны выслушать своих друзей, членов храброго и могущественного рода Бобров. И я прошу их молвить слово.

Бобры явно договорились заранее о том, что именно сказать. Поэтому, не обсуждая ничего друг с другом, они встали, и Толстый Бобр заявил от имени всех своих сородичей:

– Храбрый и могущественный род Медведей! Наш род также не имеет отношения к преступлению, случившемуся у Великой реки. Мы в изобилии владеем скотом, женщины наши тучны, а землянки полны зерна. Бобрам не требуется приумножать свои богатства с помощью грабежа, ибо нет среди нас бедняка, который сказал бы: «Мне не хватает мяса, мне не хватает молока, мне не хватает муки!» Не найдется среди Бобров девушки или женщины, на чьей руке не блестел бы бронзовый браслет. Бобры ни в чем не провинились и не обязаны никому ничего платить.

Бобры степенно уселись и с деланым безразличием уставились прямо перед собой. Теперь все, затаив дыхание, ожидали ответа чужака Сигула: удовольствуется ли он услышанными отказами? Сильный Медведь жестом предложил ему говорить.

– Кхе-кхе! – закашлялся кто-то в толпе мужчин.

Старый Сигул поднялся на ноги, и все увидели, до чего он высок ростом: он был на добрую голову выше даже самого Сильного Медведя. В руке он держал дубовый посох и поначалу опирался на него. Он обратился к притихшей толпе. Несмотря на чужеземный выговор и временами не к месту употребленные слова, все его хорошо понимали.

– Честные и славные Медведи! Честные и славные Бобры! Надобно сказать, что воин Медведь-Ворчун и смелый Коротышка спасти моя жизнь. Сигул благодарить их и никогда не забыть. И я благодарить всех, которые помогать мне в тяжкой немочи. Потому я отказываться от возмещения за украденные мои драгоценности и оружие, которые были у меня при себе…

Тут Сигул умолк и обвел глазами собрание, чтобы понять, какое воздействие оказала его речь. Но вокруг царила тишина. И тогда Сигул продолжил суровым тоном:

– За убиение двух проводников Сигул требует справедливое возмещение. Медведи и Бобры дать мне по два раба, которые идти со мной ко мне домой. Тогда недоброе дело кончаться добром. Вы меня слышать.

Сигул сел. Голова его была горделиво вздернута.

– Достойный муж Сигул из лесного народа! – ответил старейшина. – Нас обрадовали твои слова о том, что ты не потребуешь возмещения за пропавшие украшения и оружие. Но мы не считаем себя обязанными платить тебе и рабами. В наших родах нет ни рабов, ни господ. Мы – свободный народ. Только купцы, проходящие иногда через наши земли, владеют рабами, которые им служат. Вот почему мы не можем выполнить твою просьбу. Никто из Медведей и никто из Бобров не станет по доброй воле рабом. Вложи слова мои себе в уши и не требуй больше невыполнимого. Я все сказал!

Как только старейшина умолк, толпа загудела в знак согласия.

И снова поднялся старый Сигул, и слова его прозвучали холодно и жестко:

– Честные и славные Медведи! Честные и славные Бобры! Мой народ сильный, воинов у нас – как звезд на небе, как деревьев в лесу, как рыбок в воде… О вы, которые сластят воду медом и, когда прядут нить, пропускают ее между ладони! Сигул услышать ваш ответ и отвечать, что лесной народ не оставит злодейство без ответ, а придет сюда и захватит ваши пастбища! Сигул все сказать…

– Кхе-кхе! Лучше бы я тебя так в воде и бросил! – выкрикнул Ворчун, и множество голосов поднялось против Сигула. Всех взволновали его слова, которые значили ни много ни мало, как объявление вражды. Некоторые мужчины не удержались и сплюнули. Однако они тут же опомнились и размазали слюну ногами. Плюнуть в присутствии старейшины или гостя было серьезным проступком. Если бы старейшина это заметил, виновник был бы наверняка наказан.

– Мы не боимся лесного народа! – воскликнул шаман. – Мы не боимся людей, которые прядут нить, протаскивая ее по бедру! Великий дух защитит нас!

Старейшина жестом приказал всем умолкнуть и сказал грозно:

– Что это нынче у нас? Совет Медведей и Бобров – или сборище крикливых ворон и квакающих лягушек?

Наступила звенящая тишина. Старейшина выслушал то, что шепнул ему вдогонку своим недавним словам Сигул, и объявил:

– Мой брат Сигул желает, чтобы я спросил: кто из вас, Медведи, и из вас, храбрые Бобры, согласен сопроводить его, старого человека, в полуденные леса, где он хочет добыть из земли бронзовый клад? Он обещает большое вознаграждение…

Старейшина повернулся в одну сторону, в другую… Охотников не находилось. Медведи и Бобры угрюмо смотрели под ноги.

– Так никто и не вызовется? – опять спросил старейшина. – Что ж, совет окончен. Разойдитесь с миром! Ворчун, Толстяк и Колоброд доведут нашего гостя до границы родовых земель; там они передадут его Бобрам, дабы они поступили так же и сопроводили его до своих пределов. На нашей земле и пальцем никто Сигула не тронет. А о том, как ему добраться до клада, пускай он думает сам.

Медведи постепенно расходились по домам.

Они толковали между собой о возможном нападении лесного народа, но большинство не верило, что случится война.

Из каждой хижины принесли отправлявшемуся в путь Сигулу какой-нибудь дар. Еда была уложена в две большие корзины, а невеликий кожаный мешок с прочими вещами обвязали ремешками – теперь он годился для того, чтобы повесить его на спину. Медведи, как того требовали законы гостеприимства, вежливо прощались с чужеземцем и искренне желали, чтобы Великий дух покровительствовал ему до самого дома.

Сигул до последней минуты надеялся отыскать себе среди Медведей двух слуг – или хоть одного! – которые пошли бы с ним добывать лесной клад, а потом еще и проводили бы до дома; он даже золото сулил. Однако никто из Медведей этим не соблазнился.

Служить кому-то за плату было для свободолюбивых Медведей делом совершенно невообразимым и крайне унизительным – чем-то вроде рабства, в которое попадают пленники после победы того или иного рода в войне. Раб обязан слушаться своего хозяина и служить ему – это понятно и неоспоримо, но добровольно лишиться свободы и за толику золота служить чужому человеку – о таком свободному Медведю и помыслить было жутко. Изредка, правда, случалось подобное на берегах Влтавы – к примеру, нанимался кто-нибудь из свободных людей к чужеземным купцам, но обыкновенно это был тот, кого изгнали из рода, либо беглец, скрывавшийся от мести оскорбленного соперника.

Так что напрасно обещал Сигул Медведям щедрую награду: все ему холодно отказывали. Пускай бы даже посулил он целую Золотую долину!

Сигул, готовый уже тронуться в путь, подошел к тотему деревни – поклониться ему и повесить на мощный резной столб с медвежьим черепом на верхушке несколько мелочей. Затем он трижды глубоко поклонился старейшине.

Отобранные Сильным Медведем мужчины взяли поклажу, и Сигул, опираясь на дубовый посох, отправился домой. Сделав несколько шагов, он обернулся, приблизился к Коротышке и вложил ему в руку блестящий бронзовый браслет, сняв его со своего запястья, – это было единственное оставшееся у него украшение.

Вся деревня глядела вслед чужаку.

Спустя некоторое время небольшая группка скрылась в зарослях. Тропинка бежала вдоль Великой реки, вверх по ее течению.

– Кхе-кхе! – раздалось из лесной чащи.

– Ты куда это, Коротышка? – крикнул Червячок.

– За Сигулом! В раздольный мир! – И в красивой пражской котловине воцарилась тишина.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации