Текст книги "Тайны Французской империи"

 
«Ах, смотрите, ах, спасите,—
Вкруг плутовки, сам не свой,
На чудесной тонкой нити
Я пляшу, едва живой.
Жить в плену, в волшебной клетке,
Быть под башмачком кокетки,—
Как такой позор снести?
Ах, пусти, любовь, пусти!»
 

ОНА. Как ты угадал?! Это были мои любимые стихи Рунеберга. Как же я была счастлива! Я ходила по комнате и бормотала: «Ах, пусти, любовь, пусти».. Но у нас с твоей женой были общие друзья, и я узнала, что она получила те же строчки Рунеберга //Гете//!.. Все правильно! Казанова дарил своим женщинам одни и те же драгоценности. Тем более что за пару ювелир делал скидку. Потом сказали, что тебя убили на льду Ботанического залива. Как же я плакала тогда. И однажды, когда муж уехал в Тампере, пришел ты. Точнее сказать: «Узнав, что муж в Тампере, пришел ты».

В ее доме.

ОНА. Жив!.. Жив! (Бросается к нему.)

К. (усмехаясь). Не забыли магистра философии?

ОНА. Как я ждала!

К. Жизнь – это гигантский транспортер… Он движется над нами. И главное – выбрать нужное звено, ухватиться за него и пронестись над волчьими ямами жизни.

ОНА. Да, да!

К. Но нужно уметь соскочить вовремя и в нужном месте. Я ухватился, это звено сейчас – коммунисты.

ОНА. Ты начал меня торопливо раздевать, говоря все это.

К. Социал-демократия нынче – прошлый день.

ОНА. Да-да. Социал-демократия нынче – прошлый день. Именно! И я помогала тебе раздевать.

К. Мы основали Коммунистическую партию Финляндии. Я в ЦК!

ОНА. Ты в ЦК!.. Моя головка была безумной. Я ничего не понимала. Я только хотела. тебя!

К. В России создан Коминтерн – объединение коммунистов мира!

ОНА (сбрасывая с себя последнее). Да, да! Коминтерн! Объединение.

К. И Коминтерн не вложит меч в ножны.

ОНА (голая, обнимает его). Меч – это великолепно!

К. Пока не уничтожим капитализм и не создадим Федерацию советских республик всего мира!

Падают на кровать.

ОНА. И наступило утро после ночного безумия.

К. (одеваясь). В России идет великий эксперимент, который скоро охватит весь мир.

ОНА. Я поняла. Ты спрыгнул с транспортера в Россию?

К. Но еще не приземлился. Я в воздухе.

ОНА. Почему?

К. Мусор мешает. Вчерашние вожди Красной гвардии… они живут в роскошной гостинице «Астория», водят проституток, жируют на деньги, которые русские дают на Революцию. А тридцать тысяч голодных красногвардейцев, бежавших с ними в Россию, ютятся в грязных казармах. И насмешливо называют позорный отель «слезой социализма». Вся эта нечисть группируется вокруг Юкка Рахья… Он очень близок к Ленину. Пока есть Юкка и его свора, мне в Москве делать нечего. Но думаю… переменится.

ОНА. Но если переменится, я не увижу тебя?!

К. Если не захочешь составить мне компанию на всю жизнь.

ОНА (кричит). Хочу!

ОНА. Уже вскоре я прочитала в газетах сенсацию – «Мясорубка в Москве». Все случилось во время заседания руководства Красной гвардии.

Заседание. Несколько человек за столом президиума. В центре – Юкка Рахья.

Входит группа красногвардейцев.

КРАСНОГВАРДЕЕЦ. Мы, представители Красной гвардии, пришли заявить.

ЮККА РАХЬЯ. Кто вам позволил войти?

КРАСНОГВАРДЕЕЦ. Революционная совесть, которую вы потеряли.

ЮККО РАХЬЯ. Вы вонючая оппозиция!

КРАСНОГВАРДЕЕЦ. Ты ошибся. Мы револьверная оппозиция! Революционное средство освободиться от мусора.

Дружно вынимают револьверы, стреляют.

ОНА. Я прочла: убиты Юкка Рахья и все руководство Красной гвардии. И вспомнила твое «думаю… переменится». Неужели это ты передвинул стрелку? И, будто в ответ, вскоре получила письмо. Уже из Москвы! Это были стихи – Йохана Рунеберга.

К.

 
«Упорной колонной мы строимся там,
Где гибнут живые толпами.
Все новые воины к нашим рядам
Идут, примыкают с годами.
Пробитая грудь, окровавленный лоб —
Так рать наша бьется из гроба,
Ее не пугает опасность и гроб,
Не трогают зависть и злоба..».
 

ОНА. И вместо подписи – «Москва. Коминтерн». Я поняла: соскочил с транспортера! И собрала крохотный чемоданчик.

Ее квартира. Муж у радиоприемника слушает экономические известия.

ОНА. Я сварила тебе кофе, обед на плите. (Муж удивленно глядит на нее.) Я ухожу.

МУЖ. Когда вернешься?

ОНА. Наверное, никогда. Скажешь что-нибудь? (Он молчит.) Скажу я. Я не хочу больше тебе изменять. Я хочу вернуть себе роскошь женщины прошлого века – спать в одной и той же постели с одним и тем же мужчиной.

МУЖ. Ты хорошо подумала?

ОНА. Наверняка плохо. Но, тем не менее выбрала звено, ухватилась и лечу над ямами жизни. Прощай. (Целует его.)

ОНА. Я приехала в Москву летом. Стояла адова жара. Я отправилась в Коминтерн.

Исполком Коминтерна тогда находился в бывшем здании немецкого посольства, где недавно убили немецкого посла. Из этого здания, омытого кровью немецкого аристократа, Коминтерн собирался зажечь Революцию во всем мире. Я шла по коридору. Множество машинисток стучали на машинках. Множество мужчин и женщин с папками в руках проносились мимо – взад-вперед, взад-вперед, говоря одновременно на всех языках.

ОНА (перекрикивая шум). Простите. простите! Здесь есть финны? Простите, вы.

ЖЕНЩИНА (пробегая, перекрикивая). Итальяно!

ОНА (вслед). Вы говорите по-английски?

Женщина, не оборачиваясь, выкрикивает что-то по– итальянски и убегает.

ОНА (кричит). Финны! Здесь есть финны?! (Перекрикивая шум, тщетно взывает к бегущим по коридору.) Вы говорите по-английски?.. Финны… где вы? Здесь есть хоть один финн?!

Бегущий мужчина останавливается.

МУЖЧИНА (очень спокойно). Здесь много финнов.

ОНА. Боже мой, вы говорите по-фински!

МУЖЧИНА. Я говорю на всех языках. Что вам нужно в нашем сумасшедшем Вавилоне?

ОНА. Я приехала к господ.

МУЖЧИНА (мягко поправляет). Товарищу.

ОНА. Конечно, к товарищу Отто Куусинену.

МУЖЧИНА. Вот как! (Властно останавливает пробегающую женщину.) Товарищ! Отведи товарища в Секретариат. (усмехается) к самому!

Кабинет К.

К. и Она.

К. Ты!

ОНА. Ты совершенно прав – это я!

К. А как же ты добралась? Нас бойкотирует весь мир.

ОНА. Граница закрыта, но… На каблучках, через леса и реки. Любовь, дружок, и до Москвы доведет.

К. Гете писал.

ОНА. Только без стихов! Я буду думать, кому ты их еще читал.

К. Ты ревнива?!

ОНА. Я красивая женщина. Некрасивые ревнуют своих мужей, а мы, красивые, только чужих. (Хохочет.)

К. Я хочу…

ОНА. Это я знаю.

К. Я живу в Кремле.

ОНА. Удачно спрыгнул!

К. С завтрашнего дня ты тоже живешь там. Но сегодня – проблема. В Кремле проживает все правительство. В Ленина недавно стреляли, и теперь здесь помешательство: боятся покушений!

ОНА. То есть меня к тебе не пустят? Через леса и реки на каблучках. и не пустят?

К. Сегодня. Но завтра мы поженимся. (Обнимает ее.)

ОНА. Перестань!

К. Я не могу перестать. Рад бы, но не могу.

ОНА. Ну не надо, ну могут войти.

К. Никто не смеет без моего разрешения.

Вдруг входит девушка.

К. (сконфуженно). Моя секретарша.

СЕКРЕТАРША (по-хозяйски). Не забудьте, товарищ Отто, – через десять минут в актовом зале вы приветствуете товарища Айседору Дункан. (Уходит.)

ОНА. Эта смазливенькая, видимо, исключение. И если у тебя еще есть такие же исключения, объясни им всем сразу, что теперь.

К. У меня будут одни правила.

ОНА. Да. Я и мой мужчина – мы будем всегда просыпаться в одной постели.

Актовый зал. На сцене – К. и Айседора Дункан.

К. Дорогая товарищ Айседора! Капитализм, порождающий войны, кризисы, неравенство, нищету масс, стремительно приблизился к своему бесславному концу. Мировая Революция – на пороге. Отсюда, из Москвы, из штаба мировой Революции, мы приветствуем в вашем лице всех честных художников.

ДУНКАН. Дорогой товарищ Отто! Я счастлива приехать в Москву – эту Мекку мировой Революции. Тысячелетняя мечта – идеальное государство, каким оно представлялось Платону и Марксу, – осуществляется здесь, на вашей земле. Вы строите мир равенства – мечту Будды, мечту Христа… Я не взяла с собой туалетов, я приехала к вам провести остаток жизни, одетая в красную фланелевую блузу, среди товарищей, преисполненных братской любви друг к другу. Я буду танцевать для вас сегодня идею красного знамени. Идею всепобеждающей Революции, идею Коминтерна.

К. Да здравствует Всемирная республика Советов! Да здравствует мировая Революция! Да здравствует наш славный товарищ Айседора! Ура!

Приветственный рев сотни глоток: «Ура!»

Айседора начинает танцевать.

ОНА (шепчет). Интересно, как она будет ходить в одной блузе? Я видела – на улицах такие шикарные женщины, в таких шикарных платьях.

К. Да-да, мы отходим от ужасов военного коммунизма.

ОНА. А она приехала наслаждаться ими.

К. Да, у нас появился рыночный дьявол и появились капиталисты. Но это всего лишь передышка. Очень временная. Как только наладим производство, мы их ножичком – чик-чик – отрежем!

К. и Она возвращаются в кабинет К.

ОНА. Когда она начала танцевать с шарфом, шарф ожил. И уже будто двое танцуют и шарф ее обнимает. (К. обнимает ее.) Но раз – и шарф у нее под ногами. И уже она растоптала его. Как ты меня? Или я тебя? Посмотрим.

К. Но для начала всех выгоним. (Звонит в колокольчик.)

Входит все та же секретарша.

К. (торопливо). Я вас не познакомил. Моя жена товарищ Айно. А это мой секретарь – товарищ Алиса Фридмэн.

СЕКРЕТАРША (зло и насмешливо). Я понимаю, что на сегодня я свободна и могу уходить?

К. (торопливо). Конечно, конечно! (Секретарша уходит.) Наконец! (Страстно обнимает ее и… Тут же снова входит секретарша.)

СЕКРЕТАРША. Позвонили из Политического Секретариата. Велели срочно передать: нынешней ночью в Германии ожидается социалистическая революция. Вас ждут немедленно в кабинете товарища Пятницкого. (Усмехаясь, уходит.)

К. Да, надо ехать. Товарищ Пятницкий – глава Международного отдела. (Она хохочет.) Привыкай! Здесь все живут мировыми проблемами. Здесь трудно починить сортир в кабинете, но легко построить Вавилонскую башню.

Кабинет товарища Пятницкого.

К. Моя невеста, приехала из Финляндии.

(Здороваются.)

ОНА (здороваясь). Пятницкий. Здесь хорошо бы, добавить: «Дорогой товарищ, глава Международного отдела! Спешу сообщить, что в тридцать седьмом году вас вместе со всем вашим отделом успешно расстреляет другой дорогой товарищ.

ПЯТНИЦКИЙ (после рукопожатий, напряженно). Вот оно как. Невеста из Финляндии?

К. Вы можете быть спокойны. И не только потому, что она плохо понимает по-русски. Ее братья-революционеры расстреляны белыми финнами. Она с шестнадцати лет в революционном движении.

ПЯТНИЦКИЙ (важно). Пусть она взглянет в окно. Видит ли она звезды над Кремлем? Переведите.

ОНА. Вижу! Красиво!

ПЯТНИЦКИЙ. Вот такие же звезды загорятся сегодня ночью над Германией. Это вам свадебный подарок.

К. Но почему я ничего об этом не знаю? Почему не сообщали мне?!

ПЯТНИЦКИЙ. Я велел держать все происходящее в строжайшей тайне. Восстание готовил наш отдел. Верный человек сейчас подносит фитиль к пороховой бочке… Вы его знаете, вы передавали ему в Берлине царские бриллианты. Это товарищ Вальтер.

Звонок телефона.

ПЯТНИЦКИЙ. Здравствуйте, Надежда Константиновна.

К. (ей). Жена товарища Ленина.

ПЯТНИЦКИЙ. Да, все готово. От руководства Коминтерна туда послан товарищ Радек. Мы держим с ним непрерывную связь. С минуты на минуту ждем от него сообщения о начале восстания. Нет, пока не сообщайте Ильичу. Пусть это будет нашим подарком.

(Кивнув на Айно, подмигнул К.) Губа у тебя не дура! Переведи ей: «Ильич серьезно болен. Нет, «серьезно» не надо. Скажи ей так: «Товарищ Ленин немного прихворнул. Но победа Революции в Германии поднимет его с постели».

ОНА. Так началась удивительная ночь. Наша первая ночь в Москве. Мы сидели в кабинете Пятницкого – в окна был виден Кремль, горели кремлевские звезды. Но звонка Радека из Берлина все не было.

ОНА (шепотом). Долго нам ждать?

К. Это Революция, милая, а не сеанс в кинотеатре.

ОНА. Секретарша беспрерывно приносила кофе и сигареты. Как я узнала потом – джентльменский набор комин– терновца. Пятницкий и Отто беспрерывно курили и пили кофе. В клубах дыма лица стали призрачны.

Звонок телефона.

ПЯТНИЦКИЙ. Опять она. Поговорите с ней вы, Ильич вас любит.

К. Здравствуйте, Надежда Константиновна, это Отто… Пока никаких известий.

ПЯТНИЦКИЙ. Но скоро будут – скажи ей!

Однако К. молча кладет трубку.

Бьют часы.

ОНА. Наша свадебная ночь начала исчезать.

ПЯТНИЦКИЙ (Отто). Вижу, вижу. Такая женщина. Понимаю! Ты ждешь засунуть, товарищ, а вот мы ждем Революцию.

Часы бьют пять раз.

ОНА. Звезды над Кремлем погасли. Рассвет.

Пятницкий звонит. Входит секретарша.

ПЯТНИЦКИЙ. Пошлите телеграмму товарищу Вальтеру.

СЕКРЕТАРША. Уже посылали, и не одну.

ПЯТНИЦКИЙ. И…

СЕКРЕТАРША. Не отвечает.

ПЯТНИЦКИЙ. Тогда телеграфируйте товарищу Радеку два слова: «Что происходит?»

Секретарша уходит.

Все молча ждут. Возвращается секретарша.

СЕКРЕТАРША. Ответ товарища Радека. (Передает телеграмму Пятницкому.)

ПЯТНИЦКИЙ (читает). «Ничего!»

Кабинет К.

ОНА. Мы вернулись в твой кабинет.

К. Неужели? Наконец-то.

ОНА. Боюсь, как только начну раздеваться, войдет она!

К. Она не войдет. Сегодня воскресенье!

ОНА. Ну и где же? (Оглядывается. Всю длину кабинета занимают стол и шкаф.)

К. Будем по-революционному – на полу! Здесь целый шкаф протоколов Секретариата… (Открывает шкаф и вываливает на пол бумаги.) Их положим вниз. А сверху – воззвания к народам Востока. У них бумага помягче. (Сбрасывает рулоны со шкафа.)

ОНА. Опытный. Часто пробовал?

К. Какое прекрасное ложе! Я буду любить тебя среди воззваний к народам – призывов к мировой Революции. Твое тело будет возлежать посреди великой Истории.

ОНА. Да, именно на ней разместится моя роскошная задница. Кстати, что с немецкой революцией? Я так и не поняла.

К. Мерзавец товарищ Вальтер всех надул. Я предупреждал. Я был в Берлине, передавал ему царские бриллианты. В конспиративной квартире застал картину: валюта – повсюду. Фунты торчали из книг. Валютой набиты чемоданы, папки. В ночной горшок под кроватью он положил царские бриллианты. Ну, иди ко мне.

ОНА. Еще одна безумная ночь. Я заснула на рассвете. Во сне слышала небесную музыку, под нее с шарфом танцевала одинокая Айседора. А на следующий день мы с тобой расписались.

К. Это небыстрая процедура для обычных людей.

ОНА. Но для выдающихся революционеров – мгновенная. Так я начала постигать новую жизнь, точнее, ее главное правило: «Все люди здесь равны, но некоторые намного равнее». Сразу после брака мы поехали в Кремль. Несколько часов я заполняла множество анкет с хитрейшими вопросами. И, наконец – пропуск! Надо же, я в Кремле! Транспортер свое дело сделал! Но квартира была средневековая, со сводами. Говорят, во времена Ивана Грозного здесь находился застенок. Никогда не бывала в такой мрачной квартире. Здесь я впервые увидела его.

Квартира К. в Кремле. Она и К.

Входит Сталин.

СТАЛИН (усмехаясь, без приветствия). Что за баба?

К. Жена… из Финляндии. Она плохо говорит по-русски.

ОНА. Никогда не видела тебя таким предупредительным.

СТАЛИН. И что же случилось в Германии, дорогой?

К. По нашему сигналу небольшие группы рабочих, вовлеченные в эту авантюру, начали действовать. В Берлине напали на полицейских, но были легко рассеяны. В Гамбурге выступление рабочих было подавлено тотчас и беспощадно. Участники в тюрьме, есть убитые. Мы потеряли много преданных людей. В Саксонии и Тюрингии.

СТАЛИН. Это я все знаю! И что же с организатором? Куда делся этот сукин сын товарищ Вальтер?

К. Он человек товарищей Пятницкого и Зиновьева. Вчера, в судьбоносную ночь, он внезапно исчез.

СТАЛИН. Ты, сказали, встречался с мерзавцем?

К. И, приехав, я докладывал о безобразной обстановке хранения огромных средств, которые получал от нас товарищ Вальтер.

СТАЛИН. И что же?

К. Товарищ Зиновьев сказал, что он, глава Коминтерна, ручается за этого человека, и попросил меня не вмешиваться не в свое дело.

СТАЛИН. Впредь сообщай о подобных вещах лично мне. Сколько ему передали?

К. Точно не знаю.

СТАЛИН. Неправильный ответ.

К. молча пишет что-то на листе бумаги и после передает его Сталину.

СТАЛИН. Рад, что не ошибся в тебе, товарищ. Что касается Вальтера, который внезапно исчез. Позавчера его видели в Венеции. Но вчера нашли в канале. Постарайся, дорогой, чтобы все наши хорошие друзья за рубежом узнали о судьбе товарища Вальтера и запомнили: шутить с нами не нужно. Мы продолжим переправлять драгоценности в Берлин. Ильич по-прежнему верит в революцию в Германии… Товарищ Юровский из Гохрана придет к тебе.

К. Если даже забросаем Германию драгоценностями, ничего не выйдет.

СТАЛИН. Внимательно слушаю.

К. Не на тех опирается Коминтерн. Все эти фрондирующие либералы средних лет, болтливые профессора не полезут на баррикады, не подстрелят полицейского, не сядут в тюрьму. Для всего этого нужны мальчишки – глупые, одержимые, бросившие ученье и даже семью. Вот их можно воодушевить, направить к великой цели. Но чтобы они поверили, нужны не красоты наших ораторов, а банальные общедоступные слова, которые легко усвоят мозги юнцов. Они потом станут их убеждением на всю жизнь. Нужна долгая подготовка. Но Ильич верит в неминуемую быструю мировую Революцию.

СТАЛИН (усмехаясь). А ты? Скажи, дорогой, не стесняйся: ты веришь в мировую?

К. Я о ней. мечтаю.

СТАЛИН (смеется). На этот раз верный ответ. Пожалуй, она только в мечтах и останется. (Уходит.)

ОНА. Кто это был?

К. Единственный ответственный человек в нашем сумасшедшем доме. Сталин.

ОНА. Прошу тебя, не грузи меня русскими фамилиями. Я знаю только тех, кого знает весь мир: Ленин и Троцкий – вожди русской Революции.

К. Революция умирает. И Троцкий, герой-любовник Революции, уже не нужен Истории. Символично, что другой вождь, Ленин, тяжело болеет. Он умирает вместе с Революцией. История и Власть теперь делаются в кабинетах. И должность Генерального секретаря партии, которую занимает этот рябой грузин, станет должностью Вождя. Он сколотил «тройку»: Зиновьев – вождь Коминтерна, где ты будешь работать, его сподвижник Каменев – влиятельнейший член Политического бюро и он сам, Сталин, – вождь «тройки»… Они теперь решают все. Хорошо запомни это имя – Сталин.

ОНА. Почему я никогда о нем не слышала?

К. Потому что он тоже не стрелка. Он механизм, двигающий стрелку.

ОНА. Сталин. Повтори имена остальных из «тройки»?

К. Остальных, поверь, запоминать не надо.

ОНА. Что это значит?

К. Это значит, что наступает второй акт драмы под названием «Поле битвы после победы принадлежит мародерам». Вчерашним вождям пора покидать сцену. Кстати, вечером к нам придет особый гость. У нас есть кусковой сахар?

ОНА. Да.

К. Он пьет чай только вприкуску. И обязательно хлеб с маслом. Он принесет новые бриллианты для немецких коммунистов. Он тоже – История Революции. Он руководил расстрелом царской семьи. Но об этом его не спрашивай. Он ненормальный. Если начнет рассказывать, не сможет остановиться до утра.

ОНА. И он пришел. Черный человек с черными волосами, черной бородой и в черной кожаной куртке. Такие тогда носили чекисты.

Входит Юровский.

Он молча вынимает драгоценности из портфеля.

ЮРОВСКИЙ. Пиши, товарищ Отто: «Шесть бриллиантов. «Шесть» – словами. Получил. Подпись. Нитка жемчуга – одна. Количество жемчужин – тридцать восемь». Пиши, пиши!.. Первоклассный жемчуг с тела царицы. Вся была обвита нитями жемчуга. И здесь ставь подпись: получил!

К. подписывается. Юровский начинает пить чай, оглушительно хрустя сахаром.

ЮРОВСКИЙ. Вальтера ликвидировали. А что толку? Ни денег, ни бриллиантов. Успел продать, паскуда. Такие бриллианты – им цены нет! С великих княжон лично снимал… Как похожа ваша квартира на тот подвал. Такие же своды.

ОНА. И а ошибку, спросила: «Какой подвал?»

ЮРОВСКИЙ. Небось хочешь услышать правду, товарищ? То, что я сейчас расскажу, не знает никто. Партийный секрет! Со мной уйдет. Разбудил я царскую семейку ночью, говорю: «Так и так, обстрел города идет. Для безопасности пожалуйте все в подвал». В подвале выстроил всю семейку, будто для фотографии. «Дескать, в Москве просят фоты, потому как есть слух, будто вы сбежали». Они знали, что я фотограф. Встали (обращается к К.) Если не трудно – встань под сводом. (К. становится.) Вот так Николашка стоял. А царица вместе с наследником рядом сидели, дескать, ноги у них больные. Ты, гражданка, сядь рядом с мужем на стул. Вот так! И как встали – я им приговор. И тотчас стрельнул из «Маузера» (выхватывает пистолет) – в царя!

К. Ты что?! (Прячется.)

ЮРОВСКИЙ (размахивая «Маузером».) Не боись! Царь – навзничь, фуражка в угол отлетела. За мной стала палить команда. Ладно! (Прячет «Маузер», вздыхает.) Беспорядочная вышла стрельба. Царица упала следом, потом – слуга царский, врач. Но с детьми повозились! Девиц никак ликвидировать не могли. Помещеньице малюсенькое, метров тридцать. А пули так и отскакивают, так и отскакивают от девиц и летают по подвалу. Одного из нашей команды даже поцарапало.

ОНА. Он хрустел сахаром. А мне казалось – кости хрустят.

ЮРОВСКИЙ. Палим, палим. Слуг всех уложили, а девицам ничего – живы! Малец-наследник с кресла сполз, по полу ползает – прямо раздавленный таракан. Я в дым вошел и двумя выстрелами в голову покончил с его живучестью. А девицы все живут. На коленях стоят у стены, руками головы от пуль защищают. Наконец и они упали. Еще сахарку мне… Спасибуля тебе, товарищ… Начинаем выносить на носилках трупы. И тут расстрелянные девицы поднимаются в носилках – совсем свели с ума. Начинаем докалывать штыками. И опять, твою мать, загвоздка – штык в них не входит. Испугались наши, думают: точно Бог. Только когда хоронили и одежду сжигали, поняли. Мы их раздели, и вот тут в корсажах сверкнуло. В корсажи оказались зашиты бриллианты. Они бронированные бриллиантами были, оттого пули и отскакивали. А царица вся нитями жемчужными обмотана. Видать, бежать готовились. Лично снимал эти драгоценности с царицы и дочерей. (Показывает.) Вот эти, самые крупные, снял с Татьяны. Бронированные оказались девицы, бронированные. Баба у тебя жалостливая, слезу пустила. Видать, дохлая революционерка. Объясни ей, товарищ, что такое революционная необходимость. Однако (глядит на часы) пора и честь знать. За чаек спасибо. Бывай, товарищ! (Уходит.)

ОНА (к К.). Когда ты мне все перевел. Как же девочек, слуг, больного ребенка.

К. Гражданская война! Ленин сказал: «Нельзя оставлять их живыми, нельзя оставлять врагам живого знамени». В это время люди бежали из партии, а неизбежность расправы за царскую кровь вновь сплотила партию. Все поняли: впереди победа или смерть.

ОНА. Я редко видела тебя только ночью. Но зато ночью.

К. Зато ночью!.. А днем Москва плавилась от солнца. Большевистские вожди бежали от московской жары на Черное море, во дворцы великих князей. Наслаждались комфортом, употребляли восторженных девушек-коммунисток. Только рябой грузин работал в нестерпимо жаркой Москве. Транспортер двигался, и я опять схватился за верное звено. Я связал себя с ним с самого начала. Я с удовольствием выполнял его задания в Коминтерне, хотя выслушивать их было нелегко – от него всегда сильно пахло потом. Ленин в это время много болел. Он уже не мог сражаться с оппозицией. Ему нужна была послушная партия. И по заданию Ленина в это жаркое лето Сталин перетряхнул всю партию… Теперь по всей стране сидели партийные руководители, назначенные им. Он создал преданную гвардию руководящих партийных чиновников. Помню, когда я приехал в Россию в девятнадцатом году, Ленин мечтал, чтобы партийные руководители и члены правительства получали столько же, сколько получают рабочие. Но Сталин покончил с этой утопией. Пока Ленин тщетно боролся с инсультами, Сталин позаботился о щедром материальном вознаграждении партийцев.

ОНА. И, главное, вождей партии и Коминтерна.

К. Нет, вожди партии и вожди Коминтерна уже с начала Революции жили в особых условиях. Сталин позаботился о людях, самых важных для власти, – о руководителях второго ранга, о тех, кто составляет съезды партии, – о партийной гвардии. Благодаря ему они получили большие зарплаты, лечились в особых поликлиниках, жили в отдельных квартирах, когда вся страна жила в коммунальных. Их было тысяч двадцать! Партийная номенклатура! Он родил ее, а она вознесла его! Жаркое лето двадцать второго года. Историческое лето.

ОНА. В Кремле трудно было принимать гостей. Это была долгая церемония – выписывать пропуска. И мы переехали в гостиницу «Люкс» – в ней жило много коминтерновцев. Рядом в номерах поселились дети Отто от первого брака, приехавшие в Россию, – две дочери и сын.

К. Герта – моя любимица, истинная марксистка. Она вскоре вышла замуж.

В квартире.

ОНА. Как удивительно мы живем! Никак не могу привыкнуть. У нас бесплатная машина с бесплатным шофером. Бесплатная квартира, бесплатная дача и даже бесплатная домработница, которой платит государство.

К. Тебе не нравится?

ОНА. Я пытаюсь понять, как это может быть в стране равенства… И что это за удивительный магазин, в котором наша домработница покупает продукты?

К. В первые дни после Революции был жестокий голод. Ленин открыл этот магазин. Здесь отоваривались вожди партии и самые активные ее члены. Все, кто был особенно ценен для партии. Называлось это «спецпитание в спецмагазине».

ОНА. Но и сейчас люди в Москве живут голодно. Зато в вашем…

К. В нашем!

ОНА. В спецмагазине я точно в раю – икра, рыба, конфеты, фрукты, спиртное. Наша домработница неграмотна, но там и не надо. В магазине всю эту роскошь отпускают без денег.

К. Ну почему же? В конце месяца вычитают из моей зарплаты.

ОНА. Смехотворную сумму!

К. Да, там такие цены.

ОНА. Коммунистические. Кроме спецпитания у нас есть спецлечение – особая поликлиника. Просто…

К. Коммунизм!

ОНА. Абсолютно. Но где же прославленное равенство, ради которого сделали Революцию? Мне кажется, и Герта не может этого понять.

К. Герта поймет так, как ей объясню я. (Насмешливо.) Постарайся понять и ты: мы все идем в долгожданный коммунизм. Но кто-то должен войти туда первым.

ОНА. Мы!

К. Да, мы пришли первыми, чтобы готовить приход других.

ОНА. Ты это серьезно?

К. И ради этих других, которые уже поднимаются во всем мире, я работаю день и ночь. Разрабатываю тактику грядущей мировой Революции! И потому о таких, как я, заботится партия.

ОНА. По вечерам к нам приходили такие же люди, живущие в коммунизме…

Здравствуйте, Григорий. Это глава Коминтерна Зиновьев. Рады, что вы пришли, дорогой Николай!.. Это Бухарин, большой друг Отто. «Любимец партии» – так прозвал его Ильич. Здравствуйте, дорогие любимцы партии. Хочу сообщить вам, что всех вас расстреляют. Впрочем, это я могла сообщить почти всем. Мы окружены призраками – каждый из них с пулей в сердце. Ты дружил с ними.

К. Милая, в политике не дружат. А если дружат, то дружат против кого-то. Мы все тогда дружили против Троцкого. И во главе нашей дружбы стоял рябой грузин. Он по-прежнему был механизмом, который вращал нашу стрелку. В этот момент у больного Ленина наступило улучшение. Как и положено истинному вождю, Ильич воспринимал партию как жену. И вдруг он открыл: пока болел, жену увели. И кто? Его тень, преданный раб, которого называли «левой ногой Ленина». Партия теперь подчинялась Сталину. Ленин взревновал! Он никогда не любил Троцкого, но позвал его. Два вождя большевистской Революции, два кумира объединились – бороться против Сталина.

ОНА. Как ты испугался!

К. Наступало слишком интересное время. Как говорят китайцы: «Не дай нам Бог жить в интересные времена».

ОНА. И ты моментально вышел из игры. Из нашей квартиры тотчас исчезли и Зиновьев, и Бухарин.

К. Но, оказалось, я поспешил.

В кабинете Сталина. Сталин и К.

СТАЛИН. Обычно анекдоты сочиняет народ, но у нас в партии есть свой сочинитель – товарищ Радек. На днях товарищи рассказали его последний анекдот: «У товарища Ленина случился новый удар. Товарищ Сталин приезжает к нему в Горки. Ленин говорит: «Чувствую, батенька, умираю». Сталин: «Тогда, Владимир Ильич, отдайте мне власть».

Ленин: «Рад бы, да, боюсь, народ за вами не пойдет». Сталин: «А вы не бойтесь. Кто не пойдет за мной – пойдет за вами»… Чаще рассказывай этот анекдот, он очень правдивый. Кстати, полезно понять его и самому Радеку. Большой любитель Троцкого этот Радек… Ты с ним близок?

К. Очень далек.

СТАЛИН. Верный ответ. Любит товарищ Радек ссать против ветра. И еще. Это пока сверхсекретная информация. Но с товарищем Лениным случился новый удар. Мы все должны быть готовы к уходу величайшего орла Революции, и встретить его уход следует сплоченно.

ОНА. Так что они все опять появились у нас.

Трибуна. 2 февраля 1924 года. На трибуне появляется Сталин.

СТАЛИН. Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам высоко держать и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь. Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить единство нашей партии как зеницу ока. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь. Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить и укреплять диктатуру пролетариата. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим сил и с честью выполним эту твою заповедь.

В кабинете Сталина. Сталин и К.

СТАЛИН. Рабочие настойчиво просят не отдавать Ильича земле. Хотят оставить его с пролетариатом навечно.

К. То есть как. навечно?

СТАЛИН. Мумифицировать дорогое тело. Трудная научная задача! Но нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики. Нетленный Ленин будет лежать в специально сооруженном Мавзолее из драгоценных пород камня – мы в Политбюро приняли такое решение.

К. Я с изумлением слушал эту азиатчину, это варварство…

ОНА. Но пришлось принимать в нем участие!

СТАЛИН. Я надеюсь, в Коминтерне братские партии оценят желание нашего пролетариата. Сможешь, дорогой товарищ финн, которого так ценил ушедший от нас Ильич, сформулировать это революционное намерение нашего Политбюро?

К. «Даже после смерти великий Ленин продолжает служить рабочему классу. Теперь он встал на бессменную вахту в Мавзолее. Сюда, в Мавзолей, к нему обращены теперь сердца честных людей всего мира».

СТАЛИН. Неплохо, дорогой. Но нам нужен краткий лозунг.

К. Вечно живой Ильич! Большевики победили даже Смерть!

СТАЛИН. Это лучше, умный финн.

К. Но этим не кончилось. Уже потом, когда мумия была создана и лежала в Мавзолее, он опять позвал меня.

СТАЛИН. Понимаешь, дорогой, группа злобных антисоветчиков – американские журналисты – не верят в «вечно живого» Ленина. Клевещут, будто в Мавзолее лежит не дорогой Ильич, а восковая кукла. Сопроводи их в Мавзолей, дорогой, и пусть восторжествует правда. Да, забыл тебе сказать. Ты дружишь с Зиновьевым. Зиновьев – он, конечно, с нами. Но, чувствую, не наш! И его дружок Каменев – тоже.

К. Я с ним никогда не дружил. Заносчивый, жестокий и трусливый человек. И то, что Интернационал после Маркса возглавляет Зиновьев, – смешно!

СТАЛИН. Верный ответ, дорогой. И смейся, смейся – во всю глотку, это сейчас можно.