Текст книги "Майенн"

Эдвин Чарлз Табб
Майенн

Глава 1

Закрывая дверь каюты, Дюмарест услышал странные звуки, похожие на тихий плач, стенания, которые волнообразно то усиливались, то стихали. Но он вспомнил о Дженке, которая оказалась на борту их корабля во Фреле, и расслабился. Значит, это она сейчас в корабельном салоне развлекала компанию своими тягучими, страстными и задумчивыми песнями, подыгрывая себе на странном инструменте, звучание которого напоминало многоголосый перезвон маленьких колокольчиков. На ней, наверное, был ее яркий магический костюм, лицо покрыто краской с серебрянными и золотыми крапинками. Весь ее облик представлял собой сочетание и противопоставление нищеты и богатства: рубище и золото, бледность и серебряные нити… – при свете ламп казалось, что она вся являла собой странное неземное существо, покрытое бриллиантовыми капельками…

Она была уже немолода, как он успел заметить: ни одна молодая певица с такими внешними данными не оказалась бы заброшенной в эту Богом забытую далекую часть Галактики. Богатые и преуспевающие миры, с толпами щедрых толстосумов и нищих королей, лежали в стороне от их нынешнего пути. Дженка понимала, что она постепенно сходит с вершины, не выдерживая конкуренции с молодыми красавицами, пусть не столь талантливыми, но обладающими безусловным преимуществом очарования юности. И, наверное, потому она стремилась в неведанные края, мечтая о слушателях, способных оценить глубину, многогранность и своеобразие ее таланта. Ведь несмотря на возраст, ее голос оставался полным силы и огня, страсти и нежности, глубокой внутренней силы волшебства, веры и страдания одновременно; заставлял забывать обо всем временном, преходящем и думать о светлом и чистом…

Дюмарест задумался, слушая пение, позволяя своим воспоминаниям медленно скользить по волнам памяти. Он видел бескрайний океан и сверкающее небо над ним; юную девушку, сидящую на скале, обхватив руками колени, ее волосы, чистое серебро, ласкают нежную кожу плеч и шеи, словно волны, колышущиеся на ветру. Грация и молодость, нежность и желание… Потом вдруг картина изменилась; ему уже чудился уютный камин с мягкими огоньками, неясные лица в полумраке, легкие шутки, улыбки, отблески хрусталя и вкус прекрасного вина, по цвету напоминающего кровавый гранат… Снова музыка изменилась, и Дюмарест почувствовал себя перед лицом опасности: хищник, голодный и дикий, бьющий хвостом яростно и гневно… вдруг картины замелькали, словно в калейдоскопе: разные миры, когда-то повстречавшиеся люди, холод, жара, боль ноющих ран…

– Потрясающе. – Низкий голос вернул его из прошлого в реальный мир. Эрл обернулся, стряхивая остатки былого, и увидел Чома. Чом Рома и сам был артистом в душе, тонко чувствовал самые неясные подсознательные желания, порывы и страсти других. Он поднял руку, приглаживая волосы; тихо зазвенели металлические браслеты. – Это просто сказочно. И таит в себе опасность. Такая песнь может заставить человека вспоминать то, что ему очень хочется забыть. Я на мгновение стал снова зеленым юношей, испытавшим радость и торжество первой любви… А рядом со мной – юная девушка с мерцающими глазами, серебристыми волосами и кожей, нежной, как цветок персика. – Он замолчал, вздохнул, потом с легкой улыбкой произнес, глядя на Эрла. – Нет, Эрл. Подобные мысли – не для таких мужчин, как мы.

Дюмарест не ответил. В тихом и мягком голосе Чома ему почудились странные нотки горечи и раздражения. У них еще будет достаточно времени, чтобы наговориться. А сейчас настроение, навеянное музыкой, было слишком сложным и необъяснимым. Да, наверное, настоящему мужчине не стоит даже на мгновение отдаваться во власть настроений и чувств. Прошлое мертво; и пытаться вернуть его, хотя бы с помощью настроений, навеянных магической мелодией, – по меньшей мере не мудро.

Эрл огляделся, всматриваясь в лица находящихся в салоне путешественников. Он знал их всех, видел не впервые: слишком долог был их перелет. Само помещение было просторное, ярко освещенное искусственными свечами, пол устлан ковром, вдоль стен и столов – стулья и мягкие кресла. А люди – это были те, кто мог позволить себе роскошь путешествовать Высоким перелетом, облегченным влиянием лекарств, замедляющими время настолько, что часы превращались в минуты, месяцы – сокращались до дней. Но несмотря на это, перелет все-таки был тягостным; в этой части Галактики планеты расположены слишком далеко друг от друга.

Дженка закончила свою песнь; колокольчики тихо звякнули и смолкли. Мгновение царила тишина, словно все слушатели приходили в себя, а потом напряжение чувств вылилось в настоящий гром аплодисментов. Дженку буквально осыпал дождь монет; она, кланяясь, собрала их и направилась к выходу. Дюмарест, стоявший позади всех, поймал на себе взгляд ее глубоких, черно-агатовых глаз. Он почувствовал и запах ее духов: сильный, дурманящий и странно-притягательный.

Он тихо произнес:

– Спасибо вам, госпожа, за это прекрасное пение, за ваш талант. Вы поразили всех нас, доставили истинную радость.

– Вы очень любезны, сударь. – Даже когда она просто говорила, ее голос поднимался и опускался, словно на волнах пения. – У меня есть много других песен. Если вам захочется послушать их, мы можем это прекрасно устроить.

– Спасибо за приглашение. – Дюмарест добавил монет к тем, что она уже собрала. – Но в любом случае, примите мою благодарность и восхищение вашим талантом.

Казалось, все необходимое уже произнесено, но она почему-то медлила с уходом:

– Вы летите на Селегал, сударь?

– Да.

– Я тоже. Может случиться так, что нам доведется встретиться и там. Если так, то я буду очень рада вашему обществу.

– Я тоже, – произнес Дюмарест.

Она все еще медлила:

– Вы должны понять меня, сударь, что мои беспокойства очень обоснованы: я путешествую одна. Для женщины моей профессии это опасно. На Селегале мне все незнакомо и чуждо, надо будет ко многому привыкать и приспосабливаться. У меня нет никакой практической сметки и навыков организации концертов и выступлений. И если вы сочтете интересным и возможным для себя помочь мне в этом, я буду вам очень признательна.

Дюмарест почувствовал настоящее одиночество и беззащитность, прозвучавшие в тихом голосе женщины, которые прорвались помимо ее воли и опыта, навеянного годами выступлений и встреч с разными людьми. Одинокая растерянная женщина, опасающаяся новых трудностей и сложностей на чужой планете. И она взывала к нему, предлагая хоть временный, но союз. Прежде, чем он успел отказать ей, она сказала:

– Вы обещаете подумать над моим предложением, сударь? По крайней мере, ваш совет мне поможет наверняка. До свидания. Если будет возможность и желание – заходите ко мне.

– Спасибо. – Эрл поклонился, провожая ее взглядом.

Чом Рома глубоко вдохнул, и покачал головой, когда женщина удалилась:

– Это заманчиво, Эрл. Женщина выразила вам свою симпатию и сделала очень интересное предложение. Настоящий мужчина может стать для нее гораздо большим, чем просто защитником. Если бы она предложила подобное мне, я бы не колебался ни минуты. – Черты его лица вдруг исказил гнев обиды. – Но я не обладаю ни могучей стройной фигурой, ни волевым лицом. Я всего лишь – старый Чом, который покупает и продает, делает бизнес из всего, что попадется под руку. Не привыкший к дворцам и к общению с высокорожденными. Женщина еще раз доказала это.

– Не все женщины склонны обращать внимание на внешность и возраст.

– Вы правы, Эрл. Но, к сожалению, Дженка к ним не относится. – Чом взглянул вниз по коридору, где за Дженкой захлопнулась дверь ее каюты. – Она живет для искусства и самой себя, как и все люди ее профессии. Вы можете представить эту женщину в нищей, убогой хижине? Работающей под палящим солнцем на поле, или в пыли фабрики? Ей просто необходим мужчина, который заслонял бы ее от прозы жизненных тягот, заботился о практической стороне жизни. Остальное все она добудет своим талантом. Интересно, что случилось с ее антрепренером? Может, он захотел нагреть руки на ее выступлениях, а она отказала ему? Нож в спину, капля яда в бокале, – кто знает? Всякое случается. – Он тяжело вздохнул и зябко повел плечами. – Да, Эрл. Такова жизнь. Может, попытаем счастья?

Дюмарест посмотрел на компанию за картами, на которую кивнул ему Чом. Харг Бранст: высокий, худой мужчина с незабываемыми ушами; черты его лица указывали на суровость и нелегкость прожитых лет. Он был настоящим профессионалом своего дела, его бизнес был тесно связан с поставками оборудования и обстановки в корабельные каюты, кабинеты и салоны. Он на мгновение оторвал свой взгляд от карт, заметив внимание Эрла, и приветливо кивнул ему, приглашая присоединяться.

Чом тихо прошептал на ухо Дюмаресту:

– Ты заметил, как ему всегда потрясающе везет? Создается впечатление, что он никогда не проигрывает. Сдается мне, что это против всех правил случайности и везения, а?

– Что ты хочешь предложить?

– Может, выступим на пару? У меня есть небольшой опыт по этой части, а ты просто профессионал. Давай зададим ему трепку, что скажешь?

Эрл ответил трезво:

– Трепку с наваром?

– Каждому человеку приходится платить за уроки, – произнес Чом разумно, – иногда своей жизнью, иногда – меньшим. Я думаю, что нам не стоит слишком испытывать судьбу, можно лишь немного охладить его самоуверенность, подрезать крылышки. А если работать на пару, то это только раз плюнуть – в самый критический момент. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Карточный азарт, взятки, бесстрастное лицо, блеф, если уверен в своих возможностях, а рядом – иллюзорная жадность партнера, стремящегося притупить осторожность. Все это можно проделать вполне успешно, но при условии, что твой партнер – мастер, а если он глуп, то против них будут все неудачи, взятые вместе. Да и вообще, люди, проводящие большую часть жизни за карточными столами, живут глупо и скудно.

– Представляешь, выигрыш в размере стоимости Высокого перелета! – продолжал шептать Чом. – В наших карманах будет огромная сумма, когда мы приземлимся. Уверенность в себе вместо нищеты и нужды! Ну что, согласен? Ведь это просто золотой шанс, Эрл. Почти верный приз. Мне непонятно, почему ты не хочешь. Мы… – он замолчал, почувствовав, что все его усилия, направленные на уговоры Эрла, бесполезны. – Ну, хорошо; как ты еще собираешься убить эту прорву свободного времени? Дарока приглашал отведать его вина. Давай испытаем его гостеприимство.

Дюмарест колебался. Чом начинал действовать ему на нервы. Обычное дорожное знакомство – они встретились, когда Эрл сел на борт корабля на Зелете, и с тех пор менеджер становился все более и более надоедливым и назойливым. Дюмарест медленно посмотрел на остальных пассажиров, находившихся в салоне. Два брата, Сек и Тек Кволиш, строгие и немногословные, инженеры-консультанты, – сейчас карточная игра захватила их полностью. Мари Аналох, преклонного возраста женщина, с глазами, похожими на птичьи – она летела на Селенд, собираясь открыть там очередное предприятие. Коренастая амазонка Гера Фолен с вверенной ее охране леди Лолис Игас: молодой, слишком общительной женщиной, любящей развлечения и флирт. Векта Горлик играл невозмутимо и спокойно, словно машина. Илгат Битола – играл, как глупец. И Дарока, который приглашал их на бокал вина. Все пассажиры, не считая певицы, были здесь.

– Эрл? – Чом не отставал.

– Нет.

– У тебя есть планы получше? Может, собираешься заняться самообразованием? – Чом засмеялся, когда Эрл удивленно посмотрел ему в глаза. – Врач после обхода был небрежен, и плохо закрыл дверь твоей каюты. Я увидел кучу книг, бумаг и записей, которыми завален твой стол. Такая удивительная работоспособность и жажда знаний! Но я не смеюсь, Эрл. Дарока вполне серьезно пригласил тебя, и мне кажется, что тебе будет полезно поговорить с ним. Может случиться так, что ему известно что-нибудь о твоей Земле…

Изач Дарока был худощавым высоким мужчиной, одетым в строгий темный дорогой костюм; шею его украшала драгоценная цепь с россыпью бриллиантов, а на запястьях блестели крупные браслеты. Он носил один массивный перстень на среднем пальце левой руки. Его лицо было гладким, кожа – мягкой, вокруг глаз сеточка морщинок. Темные, гладко зачесанные волосы густо посеребрены сединой. Человек, у которого достаточно средств, чтобы потакать своим прихотям, решил Дюмарест; возможно, уставший от жизни, возможно – дамский угодник и сердцеед. Или вечный студент, что-то изучающий, к чему-то стремящийся, но без какого-либо желания или усилий. Таких людей можно встретить в самых разных и неподходящих местах.

Дарока поднялся при их приближении, гостеприимно улыбаясь и протягивая к ним руки:

– Чом, дорогой, я искренне рад, что тебе удалось уговорить своего друга присоединиться к нам. Я полагаю, что вы не откажетесь от прекрасного вина, Эрл. Можно мне называть вас так? Пожалуйста, присаживайтесь, располагайтесь поуютней.

У вина был удивительно изысканный и тонкий запах; не менее чудесным был и его вкус: свежий и волнующий. Дарока наливал его в бокалы, изготовленные из стекла и светлого металла: удивительно тонкие, легкие, изящные, украшенные витыми узорами по прихоти настоящего мастера. Несмотря на кажущуюся хрупкость, они наверняка были очень прочными: Эрл был просто уверен в этом, как, впрочем, и в том, что эти красивые бокалы, и чудесное вино, которым они сейчас наслаждались, и исключительно витаминизированная пища были частью багажа Дароки. Такие, как он, всегда заботились о том, чтобы иметь на столе изысканную, богатую витаминами, полноценную еду, которая необходима при долгом Высоком перелете. Все, связанное с Дарокой, все мелочи говорили о достатке и полученном воспитании и образовании. Но что, в таком случае, он делал на корабле, забравшемся в столь далекую часть Галактики? Дюмарест откровенно спросил его об этом.

– Человек должен путешествовать, пока может, – ответил ему Дарока. – Мне доставляет удовольствие и наслаждение риск и опасность бесконечных космических дорог. Нравится посещать удаленные от цивилизации варварские миры, на которые не заходят крупные межзвездные корабли. Но при этом я не считаю, что нужно искусственно подвергать себя тяготам и опасностям подобных путешествий. У человека нет предрасположенности к боли и страданию, дискомфорту и неудобствам, и я стараюсь в мелочах избавлять себя от подобного, когда это возможно. Вы не согласны со мной?

– Ваша философия по крайней мере занятна.

– А я очень люблю чувствовать себя комфортно, – сказал Чом, опуская на стол пустой бокал. – Вся сложность заключается в том, чтобы уметь обходиться без этого, не чувствуя себя несчастным и обделенным судьбой. Иметь меньше, чем ничего, очень сложно и тяжело.

Дарока вновь наполнил его бокал.

– А как вы, Эрл, вы относитесь к маленьким радостям комфорта и уюта?

– Он слишком беспокойный человек для того, чтобы получать радость от размеренной и комфортной жизни, – сказал Чом, опередив ответ Эрла. – Я запросто могу все объяснить. Он относится к тем людям, которые живут трудной, суровой жизнью, полной внезапных опасностей и случайностей. Об этом говорят его твердый рот, шрамы и выражение глаз. Это же подтверждает его манера говорить, двигаться, реагировать на окружающих – разные мелочи, которые говорят слишком о многом. Это так же просто определить, как и отношение женщины ко всему происходящему. – Он слегка улыбнулся. – Ведь довольно просто отличить женщину, испытывающую желание, от равнодушной. Ту, которая ищет партнера, от той, которая уже наметила себе «объект». – Он отхлебнул большой глоток вина. – Как вам понравилась Дженка?

– Она очень талантлива. – Дарока взглянул на Эрла. – Еще вина?

– Позже, спасибо.

– Вам не нравится вкус этого вина? Вы предпочитаете иное?

– Нет, оно слишком чудесно, чтобы торопиться.

– Что ж, наша беседа становится все интересней. Я всегда считал, что подобные интеллигентные разговоры, обмен мнениями о разных событиях, всегда бывает отличительным и неотъемлемым качеством цивилизованного человека. Правда, до сих пор жизнь чаще опровергала, а не подтверждала это мое убеждение. Вам нравится вино, Чом?

Маленький толстый человечек поспешно вытер губы после успешного опустошения второго бокала. Если он и почувствовал иронию в вопросе Дароки, то не подал вида. Вместо этого он произнес:

– Она более, чем просто талантлива. Я говорю о Дженке. Она настоящий артист в полном понимании этого слова. Знаете ли вы, что для того, чтобы обучить молодого актера тому, что умеет она, потребуется лет двадцать, не меньше. Голос должен звучать на всем диапазоне сильно и глубоко, и тех, кого хотят обучить этому искусству, начинают учить с детства, когда они еще едва начинают говорить. Двадцать лет! – он помолчал, – это целая жизнь! Но если рядом с мужчиной такая женщина, то что еще ему остается желать?

– Своего собственного места в этой жизни, возможно, – мягко произнес Дарока. – Иметь свой дом, детей, которые будут носить его имя и продолжать его род. Некоторых мужчин не всегда можно удовлетворить лишь подобной удачей и, я думаю, Эрл согласится со мной. Сиюминутное, временное счастье недолговечно. Такое счастье несет в самом себе семена собственного будущего разрушения, уничтожения. Страсть порождает пламя, которое сжигает саму страсть. Удовлетворение от очередной победы в гонке за удачей сменяется новыми ценностями жизни. По-настоящему счастлив лишь тот человек, который вполне доволен тем, чего достиг.

Дюмарест не ответил, расслабленно сидя в кресле и потягивая чудесное вино. Ему не давала покоя мысль, зачем Дарока искал его общества. От скуки, возможно, но это – слишком простой ответ. На корабле вполне достаточно других пассажиров, в компании которых он мог пить свое вино и беседовать. Может, ему нужна была молчаливая аудитория слушателей, внимающих его глубокомысленным философским теориям? Но тогда почему его выбор вдруг пал на смешного, неловкого и болтливого антрепренера? И на него самого?

Эрл почувствовал внутреннюю настороженность, напряжение; но Дарока казался вполне безобидным, хотя было очевидно, что именно он был инициатором их беседы в подобном составе. А если у него были свои тайные цели, то их необходимо попытаться понять. Он, конечно, вряд ли мог знать что-нибудь о Земле, но если ему известно хоть что-то, время потрачено не впустую.

Дюмарест посмотрел на свою руку, сжимавшую бокал. Пальцы стали почти белыми, словно сведенные судорогой. Эрл постепенно расслабился. Настороженность в данной ситуации ничего не изменит, излишне надеяться на везение – тоже не стоит. Чом вполне мог и ошибаться.

Он тихо спросил:

– Из ваших разговоров мне ясно, что вы много путешествовали. Можно спросить, почему?

– Почему я странствую? – Дарока пожал плечами: воплощение изящества и элегантности в каждом жесте и движении, по сравнению с неловким и толстым Чомом. – Как я уже говорил вам, мне доставляет удовольствие посещение разных миров, изучение непохожих культур и цивилизаций. Галактика поистине неисчерпаема, если рассматривать ее с точки зрения многообразия миров и их количества. То и дело наталкиваешься на какую-то очередную интересную находку, такую, как затерянный мир, обойденный цивилизацией и редко посещаемый кораблями, или встречу с таким же неутомимым странником-путешественником, который тоже всю жизнь чего-то ищет и что-то изучает. А теперь можно мне задать вам этот же самый вопрос? Вы ведь тоже очень много странствуете. А какие мотивы у вас?

– Просто у меня слишком неутомимый и беспокойный характер, – ответил Эрл. – Мне нравится разнообразить жизнь сменой мест.

– Дух странствий, – улыбнулся Дарока. – Давайте выпьем вина за наши схожие в своей непоседливости характеры.

Он осторожно поднял свой бокал, но его глаза оставались мягкими. Возможно, он и дилетант, думал Эрл, но далеко не глупый. Ведь подобные путешествия требуют очень много средств. Высокие перелеты – дороги, и те, кто не может себе позволить роскошь подобного путешествия, летят Низким: в холоде нижних палуб кораблей, не используя облегчающие страдания инъекции ускорителя времени, подвергая свои жизни опасности. Смертность в подобном перелете достигает пятнадцати процентов.

Чтобы решиться на подобный полет, надо оказаться в безвыходном положении, не иметь возможности выбрать другое.

– Дюмарест давно ищет одну планету, – произнес Чом, когда Дарока опустил свой бокал. – Она называется Земля.

– Земля?

– Да, именно так. – Чом без приглашения потянулся за новой порцией вина, – странное название, не так ли? Ведь с тем же успехом ее можно было бы наречь и глиной, и грязью, и песком. Земля! – Он выпил залпом и обтер губы. – Всего лишь мечта, я думаю. Легенда. Разве может существовать подобный мир? Это просто чушь.

– Планета грез? – Дарока пожал плечами, – но таких много. Миры с мифическими таинственными богатствами, открытые в древности и забытые позже. И потерянные. Однажды я тоже разыскивал подобную планету из легенды. Надо ли упоминать, что все закончилось ничем?

– У нее есть второе название, – мягко сказал Эрл, – Терра. Может, оно вам знакомо?

Эрл на мгновение задержал дыхание, боясь услышать ответ. Но Дарока отрицательно качнул головой.

– И вы никогда даже в рассказах спутников не слышали упоминаний о ней?

– Простите, мой друг, но я действительно ничего не слышал об этом мире.

– Это потому, что его не существует. – Чом шел напролом. – Стоит ли нам, сидя здесь, говорить о подобном? Вино существует для того, чтобы его пить, а красота – чтобы радовать глаз и восхищать. Жаль, что нам не удается совместить это. Пойдем, Эрл, не стоит так отчаиваться. Я думаю, что всему причиной – вино, и волшебные песни Дженки. Не правда ли, изумительное сочетание?

– Кому как, – заметил Дарока. – Не для всех, полагаю. Таких, как Эрл, трудно убедить довольствоваться малым. У меня есть тост. За удачу в наших намерениях! – он помолчал и добавил: – За Землю!

– За мечты! – подвел итог Чом, и одним глотком осушил бокал…