Текст книги "Африка: возможность осуществиться"

Уже ближе к ночи вся семья и их родные узнали многое о нас, о наших семьях. Мы показали фотографии, конечно же, в интернете. Подробно рассказали о своей деятельности, обучении, спорте, книге, лекциях. Вся семья была очень рада моим рассказам.

«Сквозь все бури и ураганы ведёт любовь своих избранников и влечёт за собой».

Николай Сербский

День 38, 2 октября 2019 года, Судан, Хартум, ночлег в семье, 0 км

Два года назад мы крестили Николая, день был ветреный и солнечный. На улице ощущалась прохладная свежесть. Листья прощались своим шелестом, ведь осень вступила в свои законные права. Пора осени – чудесное время года. Мне пришло понимание, что мой племянник, имея столь малый возраст, ждёт меня с рождения, постоянно ждёт приезда своего дяди, и даже не из-за обещанной ему лисы. И Николай в свои неполные четыре года уже сделал намного больше для меня и семьи, чем я. Ведь я лишь отсутствую, а он ждёт. А большая аксиома: «Кого ждут – обязательно вернётся».

Сколько читал разную литературу по истории, находил лишь подтверждения тому, что во все времена, всегда и постоянно были войны, нищета, разруха, голод, тоталитаризм. Задача сильных духом – жить в этих реалиях со смыслом и, как сказано в Дидахе, следовать путём жизни! Потому как для нас есть лишь два пути: путь жизни и путь смерти. Выбор за каждым из нас. Все реалии вокруг были, есть и будут. Какой путь избрал я? Не обманываю ли я себя?

Эти два дня – большой психологический отдых. Нужно учиться, сейчас не стоит напрягаться и нервничать. От всех забот обезопаситься невозможно, хоть все варианты передумай. Но стоит сейчас возлагаемое делать честно, принципиально, по правде.

«Есть два пути: один – жизни и один – смерти, но между обоими путями большое различие».

Дидахе

День 39, 3 октября 2019 года, Судан, ночлег под небом с грозой, 65 км

Вчера к вечеру нас повезли на Нил. Это третья попытка «развлечь» нас. Дважды нам удавалось «слиться» и отказаться из-за усталости. В третий раз отказываться уже было чревато обидой. И мы поехали с мыслями, что делаем это для них, для удовлетворения их гостеприимства. Мы бы, конечно, побыли спокойно вечером дома, поездка по городу – это вдыхание сверхъядовитых паров Хартума, жара даже вечером.

И вот набережная Голубого Нила. Тишина, течение Нила и мы в крохотной лодке. Как чудесно могло бы получиться, но не сейчас. Усевшись в лодку, капитан семиметровой лодки включил на всю громкость музыку, да так, что уши стали глохнуть, а молодёжь принялась нас учить танцевать сидя. Да, танцы сидя. Со стороны это может казаться смешным и абсурдным, но не в Судане, где народ вот-вот только ободрился после свержения старой тоталитарной власти. И сейчас любое выражение себя – это Свобода. В Судане началась Весна. Натанцевавшись впятером (кроме меня) мы причалили к берегу, где ждала мама Амина. Мне удалось ответить несколько раз на вопросы, почему я не танцевал и испытывал ли я радость. Я же, сидя на корме, вглядывался в гладь реки и пытался размышлять на тему: «Что ещё делать, как не говорить с Богом в океане?»

К ночи мы приехали к дому. Организм валился спать, хоть и проявлялось сильное желание почитать. Домработница после ночного чая принялась всё чистить и убирать, по глазам видно, что она рада работать в этой семье. Все мы кому-то прислуживаем. Мы подарили домработнице статуэтку святого распятия, на заставке телефона у неё Иисус. Она беженка из Южного Судана, совсем не похожа на суданцев. Истории её жизни мы не знали. Можно только догадываться, как отразились многолетние войны в Африке на всех этих людях. Перед отъездом в Африку я прочёл книгу о военных конфликтах здесь. Единственное, к чему тянет людей всех рас и статусов, – воевать.

Вчера я бегал. Бег – моё всё. Не представляю, что бы я делал без бега и каким чувствовал бы себя. Пробежал около восьми километров, то и дело ко мне присоединялись дети и бежали рядом.

Утром глава семьи читал Коран и молитвы. Его жена попрощалась с нами. Медленно, в 12:30, мы выехали из Хартума. Прощание затягивалось по разным причинам. Наконец мы отправились в путь, крутили педали спокойно, отдаляясь от города, который всасывал и выпускал тысячи громких автомобилей.

Уже зная, что стемнеет, рано на закате мы стали искать двор, где бы могли на кроватях и за ограждением заночевать. Первые попытки предоставили нам возможность быстро уезжать от десятка преследовавших нас детей. В Египте мы скрывались от полиции, здесь же – от детей!

Мы обрели ночлег в ограде здания строящейся мечети. Люди без слов поняли нашу просьбу, и сами предложили нам разместиться на улице или в комнате при мечети. Мужчины совершали молитвы и понимали, что мы жутко устали. Ночью на улице стало не так жарко. С вечера с юго-востока сверкало и озарялось небо, бесшумно и так же тихо, без грома. Свечение с течением ночи медленно смещалось с юго-востока на север и к утру прямиком каплей пролило не раз. Мы завели велосипеды в комнату.

«Путь жизни таков: во-первых, ты должен любить Бога, создавшего тебя, во-вторых, ближнего своего как себя самого, и всего того, чего не хочешь, чтобы было с тобою, и ты не делай другому».

Дидахе

День 40, 4 октября 2019 года, Судан, ночлег под небом, 100 км

Первая трудность в этом путешествии – невозможность быть наедине, одному и в тишине. То люди, что рядом, или те, у кого мы живём, забирали у нас все силы. Тысяча ответов, рассказов, где-то бестактность с их стороны и непонимание, что мы очень устали. Вспоминаю Мохаммеда из Асуана, который без слов понял, что нам нужно выспаться и отлежаться. Часто, чтобы писать дневник среди дня, нам нужно укрыться в безлюдном месте, в ином случае пара десятков людей возникали отовсюду, видимо, им тоже заняться нечем. Чтобы поберечь свои нервы и силы, часто приходилось быть безучастным, нейтральным, не принимать крики, улюлюканье и дикое поведение. Не могу понять, с чем связано такое поведение в этих странах. Мы просто устали.

Небо изменилось, циклично здесь появляются дожди. Воды вдоль Нила в избытке, и можно не беспокоиться о жизни. Пустыня иная. Природа устанавливала свои правила, образ мысли, взгляд на жизнь и возможность слышать, что говорит природа. Я реже стал писать о быте и о том, что происходит вокруг и в жизни людей, которых мы видим. Всё практически одно везде и описывается определёнными психологическими формулами. Жизнь в Америке, России, Судане не так уж различна. Стремления схожи во многом. Уровни чуть разные. Следует отметить суданское благородство: люди, живущие в нищете, часто не имели многого, но готовы отдать то малое, что у них есть, без мысли получить что-либо взамен. А когда мы дарили краски и сувениры, с робостью принимали, но тут же желали подарить что-то нам. Делили последний кусок хлеба с нами. Но часто мы видели в деревнях десяток детей у неимущих родителей, и в голове моей тяжёлые мысли: «От Бога ли это?» Ведь эти дети станут обслуживающим персоналом для города.

«Путь же смерти таков. Прежде всего, он лукав и исполнен проклятия. (На пути этом) убийства, прелюбодеяния, похоти, блуд, кражи, идолослужение, волшебства, отравления, хищничества, лжесвидетельства, лицемерия, двоедушие, коварство, высокомерие, злоба, самоуправство, алчность, сквернословие, зависть, дерзость, надменность, тщеславие».

Дидахе

День 41, 5 октября 2019 года, Судан, ночлег в доме, 60 км

Вчера за 15 минут до темноты свернули в посёлок, проходящие мужчины тут же указали нам место ночлега на территории, где строилась мечеть. Рядом стоял дом. Кровать я поставил во двор, на улице в этом климате спится свежее. Любовь полночи искала удобное место для ночлега, меняя кровать на землю, землю – на пол в домике. Сложная у неё ночь.

После 14:00, проехав городок, мы остановились на отдых близ столярной мастерской. Небо окрашивалось серым цветом, и после огромная туча, будто целый вал, подошла вплотную. Ласточки пролетели над самой землёй. И вдруг по эффекту хлопка в секунды тишина сменилась сильным ветром и свечением молний. Ласточки тут же скрылись, как и дети, что следили за нами. Молнии разрывались с разных сторон света, и выглядело это, будто две стороны противников осыпают друг друга из молниеносных орудий. Небо одной стороны было чёрным. Другая сторона окрашивалась паутиной из молний.

Среди дня нам попадались на глаза некоторые красивые цветные птицы. Буря стихла в секунду, и ласточки вновь взмыли очень высоко. Мы выехали в сумерках, чтобы доехать до следующего посёлка, где обрели ночлег. Буря стихла так же внезапно, как и началась. Крайние километры мы ехали между двух воинствующих сторон света. Такие молнии мы видели впервые, и эта красота природы манила с большой силой.

«Если приходящий – странник, помогите ему, сколько можете, но он не должен оставаться у вас более двух или трёх дней, и то если бы нужда оказалась».

Дидахе

День 42, 6 октября 2019 года, Судан, ночлег под небом, 105 км

Утром мы выехали из полустепных ландшафтов и через несколько часов въехали в растительные леса. Резко изменилась природа, климат, почва, растительность, настроения людей, оттенки их кожи. Я думал, что мы уже не увидим верблюдов, которые едят древесные колючки. Вокруг появилось больше разных красивых птиц, по дороге ползали гусеницы. Люди дружелюбны, как правило, но часто, приехав в деревню за хлебом, мы становились объектом их большого интереса. Из-за этого нам сложно было организовать свой отдых и психологическую разгрузку. Люди везде и всюду иногда не слишком культурные или манерные, иногда дикие дети, которые тысячу раз скажут «Hello». Один переводчик сегодня отметил: «Аккуратнее, здесь много диких людей».

Мы остановились у первых домиков посёлка, расположились на скамейках и радовались тишине. Наблюдал всё в красоте, без людей. Через какое-то время подошла женщина, одетая очень хорошо, лучше чем мы, и в течение 15 минут выпрашивала у нас денег.

Мне хочется сказать, что белые сильно расслабили здешний народ, который вообще перестал что-либо делать и только ждёт подачек, благотворительности, живёт в состоянии (ожидании), что придут белые, которые им обязаны и обязательно не дадут умереть. Просить – целое искусство в Африке, отчасти традиция. Увидел белого человека – неважно, кто он и как выглядит, босой, хромой он или в рваных одеждах – проси у него, вымогай что можешь. К сожалению, такое часто происходит, о чём я мало пишу.

«Но и о сем также сказано: пусть милостыня твоя запотеет в руках твоих, пока ты не узнаешь, кому дать».

Дидахе

День 43, 7 октября 2019 года, Судан, Гедареф, ночлег в семье, 95 км

Ночь выдалась для меня непростой – десятки раз просыпался. Ждал приближения рассветных часов. Только задремал, как с горизонта пришла первая волна туч-облаков, за которыми я так долго наблюдал. С горизонта они виднелись как тёмные очертания, из которых бесшумно вырывались яркие вспышки и свечение. Я засыпал и гадал, зацепит ли нас дождём, когда горизонт и то, что творится в его очертании, коснутся нас. По одной подобной ночи мне казалось, что такого не будет. И всё же мы приготовили вариант на случай, если придётся прятаться от грозы и дождя. Велосипеды ждали своего часа. Проснулся от сильного порыва. Туча, как вал, закрыла часть неба с луной и проходила бесшумно через нас – без капель и грома.

К утру, ещё при звёздах, до 9:00 выполнил упражнения по зарядке. Утренний чай пили в посёлке с соломенными округло-треугольными крышами и кострами. Чёрный чай всё так же мне по душе. Вода здесь цвета луж, вчера мне местный дедушка налил кружку мутно-серой жидкости. Выпил. А ранее Любовь в бутылке нашла мелкую личинку по типу головастика. Вид этого прыгающего существа в бутылке с мутной водой отбил желание пить и жажду тоже. Выпили чай с хлебом. Рядом, прямо в пыли и грязи, сидела женщина с грудничком, орали козы, бегали дети. Неторопливая Африка начинала свой день.

Утро сегодня решил держать по правилу с молитвой по чёткам за близких и к кому неравнодушие или обязанность. Лучшее время – утренняя молитва во время езды. И природа благодарила и славила Бога, и я пытался.

Только закончил, как у обочины увидел цветную птицу. Они стали встречаться нам всего пару дней как, когда сменился климат. Птица, видимо, оглушённая машиной, непонимающе сидела на дороге. Птице больше повезло, чем её расплющенным собратьям. Я принял её как божьего ангела и знак ответа Бога на молитву мою, так давно не совершавшуюся. Когда держал птицу в руках, то при усилении ветра чувствовал, что перья её наполнялись силой. Будто поток ветра подхватил, укрепил, наполнил жизнью и основой существования. Кто птица без полёта? Кто человек без восхождения в гору? В хрупких крылышках чувствовалась крепость, ветер действовал как оздоровительная сила. С одним потоком птица взлетела и полетела прямо к дереву. Выживет. Ветер её укрепил. А я напоил перед этим водой.

К обеду мы приехали в областной городок Гедареф, который два века назад основали беженцы. Это городок с парой центральных улиц и с большим количеством грунтовок. В нём нас приняла к себе семья мужа одной из дочерей Амани из Хартума. От жуткой усталости я едва держался на ногах и к вечеру уснул, проснулся в 23:30 для дневника, и вновь началась буря.

«Твоею ли мудростью летает ястреб и направляет крылья свои на полдень».

Книга Иова 39—26

День 44, 8 октября 2019 года, Судан, ночлег в клинике, 30 км

Личное пространство, которое мне доступно, – это дневник. Личное пространство, в молитве сохранённое и созидаемое! Снаружи возможен хаос и раздор, но внутренний мир важно сохранить.

Медленно мы выехали к 15:00 из Гедарефа, попрощались с семьёй. Всё по традиции: фото, сувениры, скорость велосипеда берёт своё, оставляя прошлое ушедшими километрами позади. В городке мы обналичили наши деньги, вернее сказать, потратили их на еду: чай каркаде, сахар, много мучного, печенья и прочего, растворимый сок. Вчера я замесил простое тесто: мука, вода, соль, сода, имбирь, капли лимонного сока, сахар, овсянка. А Люба выпекла в масле отличные оладьи, которые служат нам самым вкусным питанием в дороге и восполняют энергию.

Мы проехали около 30 километров и до темноты расположились, по совету местных, в деревенской клинике Там, кроме пары санитаров, никого не было. Сложно понять, что это клиника, разве только по старым ржавым и рваным каталкам можно догадаться. Нам многому следует поучиться. Здесь крайне тяжёлые условия для жизни, без какой-либо гарантии. Клиника, где можно спокойно умереть или выспаться, как мы. Во многих палатах нет окон, с потолка падает штукатурка, кроме стен и каталок, здесь нет ничего. Просроченные медикаменты ещё, спирт и йод.

Только расположились, стемнело. Уже с вечера на небе появились предвестники дождя и грозы. С темнотой пришло вечернее торжество природы, о котором едва догадываешься днём, если не знать этого климата. Днем солнце и ясность, но ночью приходят большие бури с ветром и вспышками, это длится несколько часов, и к рассвету вновь светят луна и звёзды. С рассветом едва ли можно догадаться, что происходило ночью. Ведь даже луж не осталось. Нет климата и природных явлений, что не радовали бы меня, будь то пустыня, тропики и бури, экватор, Арктика, вьюги и пурга. Полярный день или тёмная морозная ночь. Всё это красиво и вызывает восхищение.

«Да не будет слово твоё лживым и пустым, но преисполненным дела».

Дидахе

День 45, 9 октября 2019 года, Судан-Эфиопия, ночлег к клинике, 130 км

Спал очень хорошо, свою кровать поставил так, чтобы слышать ветер, дождь, сверчков и гром. Проснулся лишь один раз в 3:30, когда приходил местный житель с фонариком. Лу сказала, что ещё ранее приходила толпа, благо, спалось крепко. Наш отдых и моральное восстановление – это дневник и творчество. Когда появляется возможность этим тихо и спокойно заниматься, мы пытаемся (скорее я) выразиться на бумаге и через краски, а вот осуществляемся через деятельность путешествия. Мой велосипед и плуг для меня и инструмент, и индикатор, и друг, и самолёт.

Часто я могу не говорить о Лу много. От этого может показаться, что мы в ссоре. Но мы «варим» свою деятельность, своё видение мира внутри. Это алхимия и процесс.

К 10:00 мы проехали около 52 километра, до границы – 79 километров. Мой план – пересечь её завтра утром со свежими силами и мыслями. Подвести итоги по Судану. Написать заметки в цифровом виде для журнала «Турист», приходского вестника «Крохи» (Калуга) и отчёт для «Спорт-Марафона». Очень много деятельности, мне кажется, я не вытягиваю во взаимоотношениях. Весь день злились друг на друга с Лу.

К вечеру мы добрались до границы. По привычке заселились в медклинику. Перед этим говорили с двумя дедушками, которым отсыпал таблеток от болезней. Дедушки оказались настолько простыми, что стали глотать все таблетки разом. Пришлось их приостановить и на жестах объяснять, что таблетки пить перед восходом солнца. Дедушка кивнул и ушёл довольный. Вечер скрасился горячим крепким чаем в количестве двух бутылок. Радость.

«Не будь ни корыстолюбивым, ни хищником, ни лицемером, ни злобным, ни надменным, не принимай лукавого умысла на ближнего своего».

Дидахе

Эфиопия

Эфиопия – одна из загадочных стран, самая красивая и холодная в Африке. Эфиопия единственная на континенте не была колонизирована, сохранила древнюю христианскую культуру восточных церквей и быт. Это невероятно религиозная страна и единственная, где в Африке мы получали камнями в спины от детей и подростков чаще, чем дождь мочил наши головы. Такова особенность страны, очень странная и тяжёлая, потому что спустя время к Эфиопии проникаешься невероятной любовью и симпатией, стараешься понять людей, которые кидают в тебя камни.

Каждый местный, встреченный в этой стране, просил денег, или нашу одежду, или велосипед. Часто требовали что-то отдать. Статус неважен – даже прилично одетый человек тоже попросит денег. Ко всему этому, в стране массовые беспорядки, и с наступлением темноты люди становились ещё агрессивнее.

Один раз я защищал Любу и ввязался в драку. Местные толпой стали меня запинывать, чудом мы остались живы. Теперь 23 октября не только день рождения моей сестры и племянника Николая, но и мой собственный. Мама позже сказала, не зная об этой ситуации, что почувствовала в этот день что-то страшное.

Мне же в тот день было невероятно страшно, когда сперва предназначенный для моей головы камень предвещал черепно-мозговую травму, а потом, когда меня стала избивать толпа. Люба на тот момент отъехала чуть дальше и потому находилась в более безопасном месте. Может показаться смешным, но, пытаясь увернуться от кулаков и запинываний, я положил велосипед и с диким страхом взялся за крестик на груди. Обезумевшим не только по отношению ко мне я кричал что-то вроде: «Христианин», надеясь затормозить их. Я не пытался вызвать жалость к себе, ведь, когда первый ударил парня, понимал, к чему это приведёт, но по-иному я не мог поступить, тогда же хотел просто остановить массовое безумие, когда один народ из-за политических разногласий на улицах убивает друг друга. Увидев всё замешательство, Любовь быстро возвратилась, поднялся огромный шум, наступил момент, когда меня уже никто не запинывал, я поднял себя и велосипед и мы продолжили ехать через баррикады, которые продолжались ещё 10 километров, до самой столицы – Аддис-Абебы. Нам навстречу всё так же шли толпы людей, все громко кричали и скандировали лозунги. Многие в тот день намеревались нас ударить, приходилось громко кричать: «Раша», и это служило своего рода признанием своих. Вечером мы узнали, что погибло более 70 человек.

Ситуации в Эфиопии невероятно контрастные, вот нас, больных, приняли в монастыре, где девушка с парнем, что жили рядом, омыли наши пыльные стопы, заботились и старались унять жар, а позже с ночи до самого утра молодой работник церкви вымогал у нас деньги. Но я запомнил лишь эту заботу и доброту. Помню добрую девушку, что выхаживала Любовь и пыталась унять её жар, а утром провожала нас.

Дети тут – мелкие дьяволята. Сперва казалось именно так: они постоянно пытались украсть что-нибудь, на ходу расстегнуть рюкзак или во время остановки что-то стянуть, а ещё доставать нас оскорблениями. Никогда прежде я так часто не слышал слова «фак». Кинуть камень в белого человека среди детей и подростков – святое дело.

Приветливым мы дарили цветные карандаши, иконки, разные сувениры. Несмотря на всю угнетённость, в Эфиопии мы часто испытывали искреннее радушие к детям, и наши сердца, может, от камней, все же размягчались. Однажды я катал детей на велосипеде. Иногда пел песни, а они всей деревней шли за нами на перевал. В Эфиопии каждый день – это сложная педагогическая работа.

Каждый раз я старался понять этих детей, историю, народ, но не всегда мне хватало сил, чтоб вместить всех их. У меня свои слабости, как у любого человека.

Часто ехал и задавал себе вопрос: «Что доброго я могу дать этим людям?» Легко делиться и излучать добро в ответ на доброе к тебе расположение, а здесь, когда через раз в тебя летят камни, проезжие мотоциклисты палкой ударяют по велосипеду, а на демонстрациях, которые охватили страну, каждый второй грозит положить тебе камень на голову, сложнее. Это страшно, правда. И каждый раз я задавал себе вопрос: «Что я могу им дать в этот момент, а есть ли во мне что-то доброе, лучшее, тот уголёк, и готов ли я его отдать?»

Я дописываю эти строки уже спустя несколько месяцев, находясь в России. И отмечу, что чаще всего я вспоминаю Эфиопию с огромной любовью и чувством, будто не отдал что-то, что во мне есть, что мог больше себя отдать этим детям в тряпье.…

День 46, 10 октября 2019 года, Эфиопия, ночлег в палатке, 80 км

Мы проснулись из-за света фонариков в коридоре. Они показались на выходе из больничной палаты, где мы располагались. Смекнув, что кому-то плохо, я выглянул из двери. Человеку, скрючившемуся на небольшой койке, ставили капельницу.

– Что с ним случилось?

– Малярия. День-два, и будет здоров.

– Ты даёшь ему таблетки?

– Нет, только сахар, инсулин.

– Какие симптомы малярии?

– Ломота, спазмы всего тела, болезнь внутренних органов.

После увиденного мы тут же заподозрили у себя все симптомы малярии. Напуганные, выехали из клиники. В приграничной деревушке уже кипела жизнь: ходили коровы, бегали эфиопские попрошайки, готовилась еда в антисанитарных условиях: на земле, в пыли, немытыми руками. Это нас ничуть не смущало, только настораживал агрессивный мужик, ходивший возле нас и утверждавший, что мы ему задолжали. Мы позавтракали чёрным чаем и фалафелем, который я купил на оставшиеся у нас суданские деньги.

Граница Судана и Эфиопии бралась штурмом. Суданские полицейские хотели, чтобы мы оплатили пошлину в 40 долларов за регистрацию. Три часа ушло на переговоры и отстаивание наших прав. Всех подробностей не буду приводить, скажу, что нас спас документ от Русского географического общества и моя наглость. В какой-то момент офицер позвонил в министерство туризма и спустя время уже как-то по-особенному к нам относился, без грубости, рывков, как прежние три часа, улыбчиво извинялся. Сошлись на том, что мы друг друга не поняли. Это и есть бюрократия, когда бумага выше человеческих объяснений. Офицер сменил тон, как в той повести Чехова под названием «Хамелеон». (Я ведь не ошибся?) Вот он нас отправлял обратно в столицу – Хартум, угрожал, что не пустит в Эфиопию, а вот уже усадил нас на мягкие сиденья и угостил чаем. Конечно, я тоже изменил к нему отношение: мы сюда приехали не воевать, нам просто хочется ехать, и всё. Итог звонка – мы важные путешественники, все улыбаются, передаём подарки детям офицера, пожали руки, обнялись, злобы нет.

На границе Эфиопии нас встретили расслабленно, а когда я спросил про туалет, таможенник протянул туалетную бумагу. Пока заняты документами, я расслабленно уточнил у таможенника:

– Говорят, Эфиопия – святая земля?

– Да, это так. Хорошей дороги! – ещё более расслабленно и задумчиво сказал офицер.

С первых километров Эфиопия встретила нас большим количеством тук-туков, такси, вывесок с парикмахерскими и людей. Первая женщина там, где мы нашли кипяток, сразила меня наповал большой татуировкой на лбу в виде креста. Позже я узнал, что это древняя традиция – татуировки на лбах у женщин, не только христианок. Сейчас такие можно встретить лишь у пожилых. Юные модницы больше экспериментируют с причёсками, как и парни.

Эфиопия – страна свободного духа или характера, судя по новостям и первым впечатлениям. Напряжение во мне спадало. Может, от того, что здесь себя почувствовал своим, а может, это первичное обманчивое ощущение. С первого взгляда я обозначил, что, наверное, тоже чуточку в душе эфиоп. Люба смеялась над этим моим умозаключением.

Асфальтовая дорога от границы и правда шла такая расслабленная, узкая, будто в одну полосу… Дорога уходила далеко за горизонт, где в дымке виднелось высокое Эфиопское нагорье. Туда мы и двигались.

Цивилизация продолжилась от границы на какие-то десятки километров. Вскоре мы заехали в гористую изолированную часть, ограниченную впереди перевалом 2 200 метров. Здесь мы встретили местные жилища – домами это не назвать, соломенные юрты скорее похожи на большой сноп сена. На многих таких шалашах, как назвал их я, возвышался крест. Внутри камелёк для готовки еды, земляной пол, много тряпья. Это традиционные жилища.

Сегодня мы подъехали к одному из них, чтобы рассмотреть поближе и узнать, где можно набрать воды. Воду здесь пьют из ручьёв и родников. Нас встретила старушка. Она с умилением смотрела на нас из своей бедной хижины, на жердях крыши которой висели пучки разных трав. Внутри помещения мы заметили склянки и пластмассовые бутылки. Бабушка вышла из хижины босиком и пригласила нас к себе, жестом показав, что нам нужно отдохнуть и здесь принять ночлег. Мы не приняли её жеста, наверное, испугались…

Внимание к нам, начиная от границы, слишком повышено. Дети, подростки и иногда взрослые кричали всё время: «Ю!». Иногда это звучало будто лозунг: «Ю-ю-ю-ю». На следующий день буду шутить, что мне пора быть предводителем движения «Ю». Но сначала всё это в диковинку.

Дети чудесны всё-таки. Одна девочка отправила мне воздушный поцелуй. Другая сняла сланцы, чтобы меня шлёпнуть, давая пять, когда проезжала на мотоцикле со своим братом или отцом. Поселковые дети сбегались к нам быстро, сравниваясь со скоростью велосипеда. Несмотря на иногда летящие камни, мне здесь ближе и легче, чем в Египте и Судане. Почти нет машин, нет шума. Природа массивом расстилалась в огромном масштабе, и мы в ней. Это расслабляло, я бы ловил здесь дыхание мира и путешествия, если бы не камни, что летели в нас. Но это особая традиция эфиопских детей и подростков.

Спать легли в палатке. Незамеченными.

«Виктор Франкл говорил о трёх факторах, позволяющих сохранять положительный, жизнеутверждающий настрой, несмотря на все неприятности и удары судьбы. Это факторы: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения. Можно сформулировать и более конкретно: работа, выполняемая добросовестно и с интересом; радость от встреч с хорошими людьми; вдохновение от впечатлений; позитивное отношение к ситуациям, которые невозможно изменить, героическое принятие мучительных обстоятельств».

Элизабет Лукас

День 47, 11 октября 2019 года, Эфиопия, перевал 2250 м НУМ, ночлег в палатке, 62 км

Мы встречали на пути одинокие хижины-шалаши посреди леса. Когда спросили про воду, нас пригласили остаться. Здесь не было света, воды, электричества. Вдали, в небе, тянулись провода, но они для другого мира, для других людей, живущих в городе у границы.

Путешественник на велосипеде – это образ современного кочевника. Весь мой дом – это велосипед. Мое движение – моя работа, моя деятельность.

Солнечный цикл уже не такой, как в пустыне. Темнело около 19:00. Светало так же, но в 11:00 солнце набирало силу, ощущалось медленное нарастание солнечной отдачи. В пустыне стоило солнцу появиться, как мы тут же ощущали его силу, ярость, мощь. Мы двигались уже в тропическом или субэкваториальном климате, здесь всё по-иному: могучие зелёные деревья, большая влажность. Земля покрылась зелёным покрывалом, от него и прохлада.

Сегодня мы подбирались к перевалу, точнее, забирались на следующую ступень нагорья выше 2 200 метров. Там нас застал ливень – настиг так быстро, словно набежала тень. Я обернулся и увидел стену воды. Асфальт быстро намокал, нарастали удары капель об асфальт. Секунда – и мы во фронтовом потоке.

Людей сегодня меньше. В горах дома-снопы встречались уже реже, на смену им чаще приходили каркасные домики из жердей и глины, они более тёплые, более богатые, по словам других путешественников. Здесь, в горах, холоднее.

Эфиопия – густонаселённая страна со своеобразным отношением к белым. Почти каждый встреченный человек у нас выпрашивал деньги, но мы в ответ тоже просили денег и еды. Это вводило в ступор. Видимо, местные привыкли, что лишь они всегда всё просят, а тут белые люди просят еды. Как ни странно, но люди давали нам пищу, а мы одаривали их иконками и сувенирами, которые они то ли стеснялись принять, то ли не понимали. Но всё брали: подвески, значки, браслеты, иконы…

Местная еда своеобразна, но проста и немного вкусна: лепёшка, подливка, жареная кукуруза. Заночевать незамеченными сегодня не получилось: через десять минут пришли военные. Объяснили, что поставленную палатку следует свернуть и для безопасности отправиться с ними. Так мы и поступили, и палатку поставили в 200 метрах, внутри гидроузла, где мёрзли несколько солдат, закутанных в пледы, и мы в палатке, в термоодежде и спальнике. Плед в Эфиопии – почти национальная одежда, для многих он служит не только одеждой, но и домом. Пледы китайские, и дороги тоже их производства, отличного качества.

«С возрастом к нам должно прийти понимание, что всё, чего мы добились и чем владеем, – это лишь „ссуда на срок“, и она подлежит возврату. У того, кто легко отдаёт, руки всегда свободны, чтобы принять новые прекрасные дары».

Элизабет Лукас

День 48, 12 октября 2019 года, Эфиопия, Гондар, ночлег в гостях, 60 км

Признаться честно, я не писал с 9 октября и сейчас, как сказала Лу, «впился в дневник». Мне и правда хотелось углубиться в мир передачи увиденного на бумагу. Если я сыт, то можно писать, не отвлекаясь на голод. Шучу, от еды, как правило, клонит в сон. К слову о еде, вот вспомнил, что каждый раз, когда я употреблял мясо, то слова святого Антония Великого вспыхивают в моей голове: «Мяса же вовсе не ешь». Много я его читал в Египте, читал, но не соблюдал к сожалению.