Текст книги "Прерванный полет"

Следовало выполнить еще кое-какую работу. Для этого и нужен был офицер Службы Спокойствия. Офицер? Да, только его ранг определялся не званием, а личным номером – двузначным и без букв: «14». Четырнадцатый человек в государстве Тиада-Атум.

Сейчас он стоял навытяжку перед новым воплощением правителя, ожидая приказаний.

– Там, где было изъятие носителя, работала еще одна продавщица. Ее следует нейтрализовать. Есть подозрение, – бывшая Биру хмыкнула, – что она – опасный мутант. Можно этого не проверять.

– Позвольте, – склонился номер четырнадцатый, – узнать.

– Говори!

– Нейтрализация – милосердная или как обычно?

Тиада-Атум задумалась. Точнее, задумалось странное двуединое существо. Пожалуй, тот, чей разум находился еще совсем недавно в теле старика, дал бы ответ «милосердно».

Вот только следовало ли так поступать?

Биру-Кеми помнила, как вжалась в полки с одеждой Ллеа. Если бы в тот момент офицер Службы Спокойствия приказал бы Ллеа – «убей свою подругу, а сама останешься жива», – девушка сделала бы это не задумываясь и со счастливой улыбкой.

Уничтожить всех, кто смог бы вспомнить Биру-Кеми, следовало в любом случае – и в самое ближайшее время. Тем, кто знал, в каком теле станет обитать правитель государства, просто не повезло. Но это следовало выполнить осторожно и без излишнего шума.

Обычно для этого использовался милосердный метод. Но сейчас Биру, еще не полностью слившаяся с сознанием Великого Никто, взяла верх. Кто-то должен был страдать за то, что ей пришлось сегодня пережить. Пусть это будет Ллеа.

– Я хочу увидеть, как это произойдет.

На ее тонких губах заиграла мстительная улыбка.

Она слегка покачала головой. Офицер удивленно посмотрел на повелительницу. У кого-то иного это могло быть признаком нерешительности, но не у нее.

Ах, Ллеа, милая подруга, ты всегда была красивее. А еще – эта история с Тунгару. Они наверняка поженились бы, если бы не ты. Хотя теперь это совершенно все равно. Да и Ллеа он был не нужен – бросила парня, он страдал, ушел в силы охраны и, как говорят, сгинул где-то на пограничных постах.

Кто-то должен за это ответить. И кто-то ответит – прямо сегодня.

«Ты точно этого хочешь? Обычно я так не поступал…»

«Внутренний голос» принадлежал не ей, это Биру поняла сразу – ее сознание все же еще не успело полностью слиться с Великим.

«Ты – не поступал. Но Я сделаю так, как хочу! – Ответ пришел сам собой, Биру даже не ожидала от себя такой решимости. – И буду поступать впредь. По заслугам получат все».

«Лишняя жестокость доведет до беды», – прошелестел «внутренний голос». И все же замолчал.

– Позовешь, когда нужно будет ехать, – бросила она «четырнадцатому». – Я хочу остаться одна.

Вот это было вполне обычно.

Офицер вышел, слегка кивнув головой. Обсуждать приказы Тиада-Атум или хоть сколько-нибудь сомневаться в них было нельзя. Иначе не был бы он «четырнадцатым».

Но прежде никогда в приказах не было неосмысленной жестокости. Он, в принципе, знал о такой вещи, как наложение личностей, особо облеченные доверием вообще знали многое. И слишком дорожили тем самым доверием, его утрата означала один путь – в крематорий.

Впрочем, если правитель что-то решает, то нужно выполнять не задумываясь.

А Тиада-Атум, еще утром бывшая продавщицей в лавке для не самых богатых столичных жителей, глубоко задумалась.

Теперь ей была известна главная тайна государства. Она – мутант? Несомненно. Как и тот, чья сущность постепенно сливалась с ее разумом.

Это случилось несколько веков назад – в небольшом государстве царил полный беспорядок, переворот шел за переворотом, к этому следовало уже привыкнуть. Жители и привыкли, тем более что гораздо более опасными казались мутанты. И не столько одичавшие, сколько неотличимые от людей – но практически всегда озлобленные. Налет стаи мутантов на очередное селение означал кровь и смерть, и немало деревень и небольших городков были вырезаны подчистую.

Неожиданно все закончилось. Первым делом восставшие обратили внимание именно на мутантов, а не на власти, которые ничего уже не могли контролировать. И очень скоро особо опасных банд не стало.

Понятно, что жители буквально внесли на руках в столицу восставших. А вот дальше произошло нечто странное.

Жители страны скоро поняли, что мутанты не истреблены, они всего лишь затаились. Тех, кто не понял, очень быстро убедили несколько нападений и взрывов. А значит, надо опасаться не только за свою жизнь, но прежде всего за власти. И за правителя. Лучше всего будет сделать так, чтобы его вообще никто и никогда не видел.

Тогда-то и были приняты особые личные номера – с тех пор они почти не изменились. А носитель номера первого стал «невидимым».

Не тех мутантов опасались тогдашние мирные жители, предки нынешних! Настоящие мутанты пришли к власти как раз во время восстания. Прочие были их конкурентами, поэтому вырезали их без всякой жалости – отчасти сами, отчасти руками местных.

А потом наступил черед и части тех, кто был при власти. В какой-то период неожиданно усилились интриги, а потом последовала серия казней. Те из лидеров восстания, которые вовремя не умерли и не сбежали, были истреблены.

Все, кроме одного – номера «первого». Поначалу так его и называли, имя Тиада-Атум, Великий Никто, возникло позднее. Когда очищенное от «нечисти» государство стало наводить порядок у соседей, постепенно подчиняя их себе.

«Номер первый» официально считался вечным, и теперь только одна лишь бывшая продавщица Биру-Кеми точно знала, сколько «путешествий» по телам своих родичей пришлось совершить «номеру первому». Иной раз очередной «аватар» держался год, после чего приходилось его заменять.

Империя должна расширяться, но на ее пути встали Четыре Клана – злейшие враги, с которыми тем не менее приходилось пока что поддерживать вооруженный нейтралитет. И ждать, ждать – рано или поздно у соседей, отделенных от Тиада-Атум цепью гор, произойдет нечто, что должно ослабить их. И тогда нельзя будет упустить момент.

Теперь бывшая Биру прекрасно знала о замаскированных резиденциях верховного правителя (они были в одной из них), о том, какой путь должны проходить его приказы, каковы пути информации о государственных делах, кто является наиболее доверенными лицами, кто постоянно находится подле него… Пожалуй, у них тоже имелась преемственность – не хуже, чем у самого Великого Никого. Хотя иной раз приходилось их заменять: малейшее сомнение в доверии должно было караться смертью, это было нормой, которая позволяла верховному правителю выжить.

У нее самой было семеро конкурентов – мужчины и женщины, разбросанные по различным городам, биологические сыновья и дочери прежнего носителя сознания «номера первого». Никто из них и не подозревал о своем происхождении, и это было верно. Ни один из них не должен был погибнуть – на всякий случай, преемственность есть преемственность. Очередным носителем должен был оказаться кто-то из Семьи. Мутантный ген, позволяющий сущности «номера первого» переходить из тела в тело и «читать в сердцах» подданных, передавался только через них.

А вот те, кто знал верховного правителя в ином качестве, должны были умереть. Это тоже было одним из правил, позволяющих существовать.

За дверью послышалось какое-то шевеление. Вероятно, прибыл офицер Службы Спокойствия, номер четырнадцатый. Скорее всего, арест Ллеа он поручил кому-нибудь помладше.

Ллеа… Приказы Тиада-Атум им не отменяются. Раз было сказано – поступить с ней без милосердия, то так и будет. Просто Биру было интересно посмотреть на бывшую подругу, а то и самой закрыть заслонку крематория. Пусть она успеет испугаться, ужаснуться! Это будет так весело – и так справедливо!

– Есть доклад о ситуации на границе, мы ждем решения, – проговорил офицер, когда ему было позволено войти в комнату. Разумеется, Ллеа к этому времени уже ожидала своей участи.

– Не сейчас. Чуть позже разберемся, – ответила Тиада-Атум. – Доклад выслушаю, пока мы едем на нейтрализацию.

Глава 3
Дипломатическое поручение

Студент. Наверняка филолог. Наверняка учит какой-то сложный восточный язык. И место для своих упражнений выбрал вполне удачное – видимо, в этой оранжерее посетителей бывает немного, можно спокойно усесться на скамейку, включить плеер с наушниками, обложиться учебниками – и повторять, повторять. Видимо, произношение сложное – поди попробуй враз что-то нормально произнести. А уж если язык тональный – так и тем более.

А тут не помешает никто. А то ведь, если китайский учит, кто-нибудь решит, что он ругается – во всех четырех тональностях.

К тому же тут очень уютно. Солнечный свет на улице слишком ярок, но тут освещение всегда постоянное – неяркое. Должно быть, большинство растений – из «нижнего яруса» джунглей, вот и создали для них идеальные условия. А заодно – и для посетителей.

Так, наверное, и решил бы сторонний наблюдатель, если бы случайно взглянул на парня, когда-то носившего вполне русское имя Виталий, но в нынешней обстановке давно называвшегося кратко – Вит.

Правда, только на первый взгляд все было именно так. Наблюдатель, родившийся в том же городе, что и «студент», наверняка тут же отвлекся бы – а что это за иероглифы в его учебнике? Разве это китайский или японский? А что это за яркие растения в оранжерее – например, лиана с огромными чашеобразными листьями – или все-таки цветами? Что-то не припомнить, в какой экзотической стране растут такие «кувшины»? А куда идет провод от наушников? Этот парень использует древний плеер с кассетами, а не флэшку? Зачем бы? А почему он одет в какой-то серый комбинезон? Разве такие сейчас в ходу? И что это за сооружение рядом с ним, похожее на переплетение из блестящих реек?

Может быть, и понял бы дотошный наблюдатель, присмотревшись к «студенту», что дело происходит вообще не на Земле.

Проще всего оказалось бы с блестящим сооружением. Это был всего лишь аппарат, позволяющий передвигаться. Разумеется, до тех пор, пока местные доктора не сочтут, что их пациент вполне здоров.

При травмах, которые Вит получил всего-то месяц назад, на Земле он никак не смог бы сидеть в оранжерее за учебниками. Он до сих пор считался бы тяжелым лежачим пациентом. А скорее всего, лежачим остался бы до конца дней своих – в крайнем случае, научился бы передвигаться в инвалидной коляске.

Однако сейчас вряд ли кто-то вообразил, что месяц назад его, привезенного на базу одного из Четырех Кланов, пришлось «склеивать по частям». Здешний мир опережал Землю не по всем пунктам, но в медицинских технологиях – точно.

Учебник, который держал на коленях Вит, был лишь на первый взгляд похож на книги – его страницы были не из бумаги, а из особого пластика.

Что же до оранжереи, то и ее существование объяснялось очень просто: командующий базой, носивший звание, которое Вит отдаленно перевел как Магистр, обожал садоводство. А уж в мире, который в давние времена пережил ядерную войну, водились самые удивительные экзотические растения.

Ну, и язык: на китайский он похож не был. Скорее на полинезийские. Вит обратил внимание на это еще в тот момент, когда впервые его услышал.

Теперь удивляться этому не стоило. Земля и Мир Четырех Лун были параллельными, когда-то на Земле возникли колонии переселенцев (оставивших неразрешимые загадки для археологов), а кое-где в Полинезии и сейчас есть мифы о белых вождях и героях, равных богам.

Впрочем, от занятия «студента» очень быстро оторвали.

– Привет!

Громкий голос проник через наушники, а самый крайний из плодов-кувшинов осторожно, но довольно быстро отдернулся: это растение реагировало на громкие звуки.

Вит поднял голову – и только через пару секунд узнал человека, стоявшего перед ним. Уж слишком сильно он изменился. Длинные темные волосы аккуратно причесаны, черная офицерская форма сидит так, будто он всю жизнь проходил только в ней.

– Ируатту?

Человек, который стоял перед Витом, прежде выглядел совершенно иначе – в одежде из плохо обработанных шкур, с шаманскими побрякушками. Нынешний Ируатту почти ничего общего с прежним не имел – ну, разве что слегка насмешливый взгляд. Словно бы хотел сообщить: ну, раз уж так вышло, что ты, собрат по цивилизации, попал к нам, то и беспокоиться совершенно не о чем.

– Насовсем?!

– Да. Наконец-то они меня освободили. Представь: хотели, чтобы я оставался шаманом еще год. Я бы этого просто не выдержал.

– Вожди племени решили, что местные девушки недостойны шамана, слишком тесно общающегося с богами на «небесных колесницах»?

– А ты откуда знаешь? Догадался?

Ируатту заразительно рассмеялся:

– Это бы ничего. Знаешь, они поразительно надоедливы. А приучить племя мыться – дело нереальное. Легче обучить нашим оружием пользоваться и «небесные колесницы» водить.

– Алекс приучился.

– Ну, так он же тут. Еще его не видел, как он тут? Обжился?

– При ангарах – кем-то вроде чернорабочего. Но «колесницы» ему нравятся.

– Могу понять – я и сам после всей этой шаманской работы готов шасси гирокоптерам целовать. Ничего, теперь полетаем. Теперь пускай молодые волю «богов» племенам передают. С меня хватит.

Вит уже знал, что работу с местными не очень цивилизованными племенами офицеры Кланов не любили. Но кому-то ее следовало выполнять. Поэтому старые шаманы племен предгорья иногда покидали свой пост, уходя к своим богам, а им на смену появлялись новые – вроде бы как перерождались: боги забрали, боги отдали. А шаманами в племенах неизменно, уже долгие годы, работали те, кого Вит назвал бы курсантами разведслужбы Четырех Кланов. Племена предгорий, «белых дикарей», неспешно и незаметно цивилизовали – на всякий случай, ведь за горами имелось сильное и очень недружелюбное государство, представлявшее для Вита загадку.

Тех, кого на Земле назвали бы курсантами, стажировались на шаманской «работе». Видимо, дальше предстояло кое-что посерьезнее: у здешнего государства имелось достаточно неприятелей.

– Как тут твой приятель? – спрашивал между тем бывший «шаман». – Еще не видел пока: доложил о прибытии – и к тебе в палату. А тебя там и нет…

– Больной на перекуре, – пробормотал Вит по-русски, совершенно не понимая, как это перевести на местное наречие. Кстати, и курить он все же бросил, хотя временами очень хотелось. Да что тут поделаешь: хочешь или не хочешь, а табака нет и не будет.

– Ходить мне разрешили. – Он сделал вид, что именно так и перевел предыдущую фразу. – А Джеймс у себя, наверное. Тоже обучается.

– Правильно. Раз уж так вышло, что вы теперь у нас.

Ируатту слегка помрачнел – видно, он-то хорошо представлял, каково оказаться оторванным от прежней нормальной жизни. Но так уж сложилось – пока что ни он, ни все Четыре Клана не смогли бы вернуть двоих чужаков в их мир. Вот и пришлось чужакам спешно становиться своими здесь.

– Стараемся. Пока вот язык учим. А что потом – сам не знаю, – махнул рукой Вит.

И в самом деле, какое применение два бывших журналиста могут найти в Клане Огненных Чаш в этом мире, было совершенно непонятно. Клан больше всего походил на древний рыцарский орден. Как если бы старинным земным рыцарям преподали некоторые начальные знания о свободе-демократии, а потом вооружили техникой, которая порой сильно превосходила земную. Но больше всего Вит был поражен тем, насколько Четыре Клана похожи на систему Таро – даже названиями.

Хотя тут никакой случайности не было. Священное число «четыре» было известно в этом мире давно, вероятно, из-за четырех лун. В свое время одна из основных баз поселенцев находилась в Египте, а оттуда система Таро и пошла. Как и многое другое – одомашненные кошки, например. Или сооружения, которым до сих пор поражаются археологи, выдвигают всяческие версии – да только так и не могут доказать, что огромные каменные блоки волочила по пустыне толпа рабов фараонов древней династии, ничем не прославленной, кроме гигантских пирамид.

– Знаешь, до сих пор думаю: а вдруг все это – сон? Вдруг проснусь в отеле в Бенгази, и надо будет собираться обратно, – Виталий покачал головой. – Не знаю, что обо всем этом думать. И Джимми не знает.

– Да ладно. Похоже, скоро расстраиваться будет некогда, – улыбнулся Ируатту. – Главное – поправляйся побыстрей. А дело найдется.

– Как у Алекса?

Алекс, несмотря на земное имя, землянином вовсе не был. Просто ему повезло – правда, своеобразным везением. Быть бы ему охотником в своем родном племени, и охотником, кстати, неплохим. Но, пытаясь найти людей из враждебного племени, его отряд нарвался на совсем уж чужаков. Все успели убежать, а вот он получил пулю – правда, не самое серьезное ранение. Так и остался с землянами (само собой, с «добрыми богами» с «божественным оружием»). А уж потом попал и в Клан. Ну, не гнать же его – пришлось пристраивать.

Его крестником стал Вит. Уж такой был обычай у этих предгорных племен: охотники, идущие в дальний поход, временно «отдают» свои имена шаману. (У клановых «шаманов» существовал обычай их записи, простой, но действенный – Алекс до сих пор полагал, что грамотность – это такая очень сильная магия.) А поскольку он в свое племя не возвратился, оставаться безымянным ему тоже было нельзя. Вот и упросил «доброго бога» сделать подарок.

– К местным девушкам уже не пристает. Отучили, – усмехнулся Вит.

– Из-за этого у него такой синяк под глазом?

– Именно.

Ируатту помолчал. Все же разговор иногда был односложным. Что и немудрено: барьер пока что сохранялся, хотя Вит не жаловался на сложности изучения. Конечно, можно было воспользоваться изобретением кланов – аппаратом автоматического перевода. Такая вещь наверняка показалась бы невероятной на Земле. Но это – на крайний случай. Ируатту решил, что лучше будет поговорить без него.

А ведь он разыскал Вита далеко не просто так. Правда, хотелось с ним увидеться – собеседником землянин был неплохим. Уже не говоря о том, что совершил он нечто, вполне схожее с тем, что велят кодексы Кланов. Хотя в тот момент Вит не имел никакого представления о кодексах.

Все упиралось в третьего землянина, оказавшегося в этих краях.

И вот он-то оказался очень не прост!

Юсуф аль-Андалуси и стал виновником того, что произошло.

Уже позднее вся эта история стала известна – со слов Вита и Джеймса. А в первый момент, когда патрульные гирокоптеры Огненных Чаш обнаружили в пустыне то, что никак не могло там оказаться – брошенный джип, неведомо как туда попавший, – разведка посчитала, что все чужаки действуют заодно. Было решено установить слежение за этим странным отрядом.

Таких вещей, как переход с Земли в параллельный мир, не случалось уже очень давно – по крайней мере, на территории Кланов и сопредельных стран. Вдобавок пришельцы явно двигались в направлении гор. И если бы им удалось их перевалить, последствия могли оказаться самыми серьезными. Не говоря уж о том, что за горами находилось враждебное и достаточно сильное государство. Отряд из троих чужаков наверняка держал путь к заброшенной пирамиде в горной долине, которая лишь формально принадлежала государству Великого Никого. И что могли сотворить с техникой древних трое людей, устроивших прокол пространства, оставалось лишь гадать.

А действительность была иной: о цели пути знал только один из отряда. Два журналиста доверились словоохотливому проводнику еще в Бенгази, куда прибыли в военную командировку. И оба считали, что он – из тех самых республиканцев, которые восстали против тирании тамошнего лидера. И оба оказались в бункере диктатора, когда Юсуф продемонстрировал им некую книгу – ведь было известно, что тиран увлекался магией.

Но европеец и американец XXI века и подумать не могли, что магия может работать!

Однако сработала – самым неожиданным образом. И маленький отряд оказался в чужом и очень враждебном мире.

Лишь в самом конце Виту стало понятно, кто их проводник. Честно говоря, в колдовство или экстрасенсов он никогда не верил. Но пришлось поверить: вначале – когда оказался в другом мире и увидел на небе четыре луны. Потом – когда выяснилось, что Юсуф не просто предал их, а намеревался использовать. Использовать как послушных баранов. Место, куда он так стремился, было пирамидой.

Это был не просто возможный выход в параллельный мир – к Земле. При помощи той пирамиды можно было воздействовать на мир Земли – устроить совмещение миров, в результате которого огромный город – столица повстанческого движения – окажется полностью стертым с лица. Не поздоровится и жителям здешних предгорий – их просто сметет.

Такие вещи могли показаться бредом, но бредом казался и сам переход в Мир Четырех Лун. Так что приходилось поверить, что Юсуф аль-Андалуси, магрибский колдун и фанатик тирана, на такие вещи способен. Правда, пирамида в долине считалась давным-давно заброшенной, а ее механизм – уничтоженным. Но Юсуф надеялся, что все же удастся его запустить.

Все это выяснилось слишком поздно. А в тот момент, когда Вит познакомился с Ируатту, все они, включая охотника из предгорного племени, оказались в плену у таких же белых дикарей, как и сам охотник. Правда, быстро обнаружилось, что «шаман» – вполне цивилизованный, что о пленниках позаботятся. Вот только ни к какой долине за горной цепью они не пойдут.

Тут-то Юсуф себя и показал – если их не пустят, он уйдет сам, прихватив заложника – одного из журналистов. И мир для Вита с этого момента сразу ускорился, все прочее он помнил обрывками.

Вот он, сам не представляя, что творит, предлагает отпустить Джеймса и взять в заложники себя…

Вот они оказываются в горах. Юсуф уже и не думает скрывать, кто он такой. И надеется, что раз его преследователи – цивилизованные, они не допустят причинения заложнику вреда.

А потом была атака боевых гирокоптеров Клана – и Вит очнулся уже в местном госпитале…

Тела магрибского колдуна не нашли, но вряд ли он смог уцелеть. Клан сделал все, чтобы спасти жизнь Вита, и вот теперь он – здесь. А путь домой недостижим.

– Поправлялся бы ты поскорее, – проговорил Ируатту, не очень представляя, как начать важный разговор.

– Доктора говорят – буду ходить без этой штуки, – Вит указал на сооружение для ходьбы, стоявшее рядом, – уже дней через пять.

– Вот и хорошо. Дело терпит. Но не очень долго.

– А что, мне наконец-то придумали задание? Неужели ставят главным редактором местной газеты?

Вит улыбнулся.

На здешнем наречии это звучало так (если переводить дословно) – «главным наблюдающим за отпечатанными сообщениями для всех». Вот такая тут цивилизация: телепатия для них – пустяк, гирокоптерами управляют пилоты-андроиды – если бы японцы их увидели, то поумирали бы от зависти. Зато прессы в привычном земном понимании тут никогда не было и пока что нет.

– Ну что ты переживаешь? – возразил Ируатту. – Говорили же – вы оба будете осваиваться столько, сколько нужно. Но…

Он замолчал и посмотрел на Вита, словно бы оценивая, хватит у того сил и здоровья выслушать принесенные новости или лучше с ними подождать.

– Что-то изменилось?

– Нет, ничего. Магистр меня отозвал не просто так. Наверное, он сам бы хотел с тобой встретиться. Дело вот в чем: этот ваш Юсуф, по некоторым нашим сведениям, жив. Я не знаю, как это могло быть, сведения будут проверяться…

– Жив?! – Вит недоуменно уставился на него. – А как это может быть, его же завалило тогда.

– Я не знаю. Но по описанию – подходит. Не важно, откуда и кто это передал – те, кто передал, ничего не знали о вашем появлении здесь. Зато у нас обратили внимание: описание внешности совпадает. Полностью. Это, вероятно, он. Конечно, обшарили место, где был бой, конечно, ничего не нашли. Вот такие дела…

– И что теперь?

– Магистр должен принять какое-то решение. Если сейчас этот человек доберется до пирамиды, будет катастрофа. Патрульные государства Тиада-Атум задержали его как раз в той долине. И он исчез.

– Что значит – исчез?

– Значит, что наши информаторы не знают, где он и что с ним. Он арестован – и это все.

– Но там же режим похуже, чем у Сталина и Гитлера! В смысле, жесткий, – поправился он, понимая, что об этой парочке Ируатту не может знать. – Если исчез, значит, исчез – наверное, так.

Честно говоря, Виту не было бы жаль, если бы Юсуф сгинул в каком-нибудь местном ГУЛАГе – туда ему и дорога! Но само по себе воскресение мертвеца оказалось для него пугающей новостью. Правда, он далеко, может быть, в тюрьме. Но человек со способностями Юсуфа может натворить многое, слишком многое – даже если он и арестован.

– А я к чему?

– Сейчас, все по порядку. Но ты в любой момент можешь отказаться – никто настаивать не станет, – сказал Ируатту. – Дело в том, что Тиада-Атум – необычное государство.

– Ну, это я уже знаю – тайный правитель и все такое прочее.

– Не только в этом дело. Знаешь, откуда оно взялось?

Этого Вит, понятное дело, не знал – до тонкостей истории этого мира его самообучение пока не дошло.

– Дело в том, что в древности это была одна из самых развитых стран. Граница как раз доходила до горной гряды, она с тех пор не изменилась.

Чем дальше Вит вникал в историю Мира Четырех Лун, тем больше становились понятными кое-какие земные загадки. Пирамиды или дольмены, каменные истуканы в различных частях света – все это объяснялось технологиями поселенцев. В сравнении с тогдашними землянами они как раз были «богами, живущими среди людей» – почти у каждого народа есть такой миф. А потом боги за что-то рассердились – и исчезли.

Действительность была почти что такой: да, исчезли. Отчасти бежали на «историческую родину», когда в Мире Четырех Лун началась большая война. (Впрочем, вскоре это стало невозможным – главные порталы оказались в руинах или под толщей океанских вод.) Отчасти были перебиты землянами. Отчасти растворились в народах новой родины – именно что исчезли.

Кто-то успел передать массу полезных знаний, кто-то не успел ничего. А колонии на огромном острове в Атлантике не посчастливилось более всех прочих – с ней произошло то самое, что готовил Юсуф для повстанческой столицы. Только в огромных масштабах.

Большая война подорвала технологии и едва не убила планету. Но хуже оказалось то, что войны продолжались и позднее – даже с ядерными ударами.

– Но следы, которые мы видели в пустыне, – они же не появились тысячи лет назад? – спросил Вит. – А легенда о гибели Атлантиды – это глухая древность.

– Конечно, нет. А ты уверен, что время для твоего и нашего мира текло всегда равномерно? Потом посмотришь исследования наших физиков.

– Да уж, потом. Мне бы с вашей филологией до конца разобраться, а уж по физике – всегда была твердая «четверка», но из жалости.

Вит и не заметил, что именно сказал, и осекся лишь в тот момент, когда Ируатту спросил:

– Что-что было?

– Ну, это такая система оценок знаний у нас. От «единицы» до «пятерки».

– Всего-то? – Брови Ируатту взлетели вверх, что означало крайнюю степень удивления.

– И этого хватало. Так вот, по правде сказать, по физике у меня должна была оказаться «двойка». Просто учителя понимали, что это – не тот предмет, который мне понадобится в жизни, вот и ставили «четверки».

– Как это физика может не понадобиться в жизни?! Какие-то странные у вас учителя…

Мнение бывшего «шамана» о земном образовании катастрофически резко упало.

Впрочем, он обладал достаточным тактом, чтобы не высказать это.

– Тиада-Атум – это обломок одной из уцелевших империй. Ядерных ударов по большинству городов она избежала, но и того, что было, хватило сполна. Половина населения быстро стала мутантами. Мы подозреваем – только подозреваем, точных сведений не было и нет, – что и сам правитель страны – из мутантов. Хотя бы уже потому, что мутантов там уничтожают. Даже сейчас идут зачистки. Мутанты объявлены там главными врагами государства.

– Не мы?

Слово вырвалось само собой, только через мгновение до Вита дошло, что именно он сказал. «Неужели я уже настолько связан с Кланом Четырех?» – подумал он почти с ужасом.

– Нет. Внешние враги у них всегда на втором месте. И это разумно: если против Тиада-Атум объединятся все сопредельные государства, их просто порвут. Но они с кем-то дружат, к кому-то нейтральны, с кем-то враждуют. Так было всегда.

– Вот уж хитрая у них политика, – усмехнулся Вит. Ему вспомнились первые годы жизни, которые прошли в коммунальной квартире. Конечно, многого он не понимал, но вот Старуху запомнил прекрасно. Не столько ее внешность, сколько голос – гадкий, словно исходил от несмазанных дверных петель.

Ее так и звали – Старухой, кажется, никто не помнил ее имя и отчество. И, как кажется, ненавидела она всех. Питерских студентов-старшекурсников с ребенком – отца и мать Виталия – ненавидела в особенности. То ли из-за того, что ненавидела детей, то ли из-за собственной бездетности – кто сейчас разберет. «Кто там?! Что надо! – визгливо спрашивала Старуха около двери, прекрасно зная, кто и к кому может прийти. – Кто это «я»?!»

Но в войне у нее всегда были союзники. Иногда они менялись, порой она подбрасывала какую-нибудь гадость в кастрюлю бывшим подругам – таким же старухам, как она сама. Но союзники в травле всегда находились – нарочно матерно выругаться при Вите, подкинуть кошачье дерьмо под дверь, намеренно занять ванную, когда отцу надо умываться, чтобы собраться на работу. Ну а отвернуться от плиты было вообще немыслимо.

К сожалению, времени у Старухи и ее союзниц было в избытке, а фантазии вполне хватало.

«Не съехали бы оттуда – с ума бы сошла», – говорила потом мать.

Похоже, что Старуха просто уловила суть политики. И хотя пожилая женщина с изъеденным какими-то болячками лицом (от злости, говорила мать) была совершенно необразованной, она вполне могла бы руководить внешней политикой какой-нибудь тоталитарной страны. И у нее все великолепно получилось бы.

Похоже, правители Тиада-Атум, кем бы они ни оказались, поступали именно так.

– Иногда кто-то из мутантов перебегает к нам. Но самое страшное, что когда-то все были одним народом – они, мы, предгорные племена. Но эти-то решили «раствориться в природе» еще до войны. С одной стороны, не прогадали, с другой – вот что с ними теперь делать, цивилизовать их будет непросто. А в Тиада-Атум – страх и забитые жители. Ведь если надо, мутантом можно объявить вообще каждого. И этот человек исчезает – просто исчезает, и все тут.

– Но ты говоришь, что Юсуф пойман. Значит, он всяко не исчез. А может, просто с кем-то перепутали?

Вит не представлял, какие источники информации имеются у Кланов в Тиада-Атум, да и спрашивать об этом не стоило: меньше знаешь – крепче спишь. Оно конечно, народ здесь более чем добрый, но все равно осторожность не помешает.

– Во-первых, перебежчики отсюда к ним – это очень редкий случай. Уникальный, я бы сказал. Думаешь, от кого они охраняют свою границу? Наши гирокоптеры – это так, мелкие стычки. А больше всего их интересуют свои же. Во-вторых, мы примерно знаем, кто там куда исчезает. И этот твой знакомец – он вывернется, в этом я почти не сомневаюсь. А он опасен, Вит, очень опасен. Поэтому… – Ируатту вздохнул и посмотрел куда-то в сторону растения, похожего на пальму.