Текст книги "Большая Игра. Антивирус"

Глава 5

После того, что произошло со мной в метро, ни в какой офис я, конечно, уже не поехал. И не потому, что был настолько шокирован случившимся, что потерял работоспособность. Просто наиболее емкое описание того, что я чувствовал, звучало очень просто: «все изменилось». Абсолютно все! Как внутри меня, так и снаружи. И в этом новом мире я не мог вспомнить, зачем я должен ехать в офис. И зачем я туда ездил все эти годы. Я помнил объяснение про то, что в офисе работа, за которую мне платят деньги. И что на эти деньги я покупаю все, что мне необходимо. Но это звучало как-то несерьезно, по-детски. Поэтому я вышел из метро на той же станции, что и вошел, и набрал номер своей фирмы. Попросив соединить меня с помощницей, я сообщил, что заболел и в ближайшие пару дней буду отсутствовать.

Мне нужно было время, чтобы вспомнить причины, по которым я туда хожу каждый день. При этом я уже тогда сомневался, что вообще их когда-нибудь снова найду. Мне казалось, что они в принципе навряд ли существуют, хотя сразу в этом признаться себе было слишком. Даже после того, что со мною произошло.

Сейчас я отдаю себе отчет в том, насколько описанная трансформация звучит неправдоподобно. Как может нормальный человек поменять свое мировоззрение за каких-то несколько минут. В поддержку справедливости своего повествования могу сказать лишь следующее. Во-первых, речь идет совсем не о минутах. Уже тогда я понимал, что все началось гораздо раньше, много лет назад на той самой раскладушке. Все это росло во мне, подпитываясь фактами из внешнего окружения, и теперь просто разорвало ставшую тесной оболочку рационального объяснения. Во-вторых, то, что произошло со мной в метро, никак невозможно было классифицировать как заурядное и даже правдоподобное событие. Соответственно, и реакция должна была бы быть за гранью того, что считается с обывательской точки зрения правдоподобным.

Закончив разговор, я отключил мобильный телефон и положил его в портфель. Мне необходима была тишина в эфире, время для того, чтобы найти точку опоры, и другие люди со своими проблемами из вчерашнего мира мне были ни к чему.

Я стоял посреди улицы, мимо проходили серые люди, чуть дальше ехали серые автомобили под серым небом унылой московской зимы. Мысли замкнулись на уровне внутренних ощущений, не в силах достать до аналитического созерцания окружающей действительности. Я побрел в первом попавшемся направлении. Не имея возможности привести свое внутреннее состояние к повседневной норме собственными усилиями, я решил подождать самопроизвольного его возвращения к этому состоянию. Пользуясь лишь автоматическими рефлексами городского жителя, я мог достаточно безопасно перемещаться в пространстве, однако сил спланировать свой маршрут сознательно я в себе не чувствовал. Несмотря на то, что я находился в знакомом с детства районе, ощущения были такими, как если бы я блуждал по неизвестному городу в далекой стране. Не в силах понять ни надписей на зданиях, ни речь людей, проходящих мимо, не представляя, какая картина ждет меня за ближайшим углом, я лишь брел по тротуарам, спускался в подземные переходы, переходил дороги по зебрам, то углубляясь во дворы жилых кварталов, то выходя на оживленные проспекты. Это состояние затягивало меня все глубже в пустыню неопределенности, казалось, что сейчас я бы уже не смог даже позвонить на работу, как это сделал какое-то время назад. Я просто не понял бы языка на том конце провода.

Так я провел несколько часов. Через какое-то время мое состояние перестало двигаться по склону вниз и, проболтавшись немного на самом дне какой-то доисторической впадины, постепенно стало выкарабкиваться обратно на свет. В результате в голове немного прояснилось. Не настолько, чтобы сесть за обдумывание того, что со мной произошло, но все-таки элементарная аналитическая деятельность мне уже была доступна. Получив возможность критически мыслить, я оглядел местность, в которой оказался. То, что я увидел, мне было абсолютно незнакомо. С другой стороны, с учетом последних событий, то, что мой мозг не нашел в памяти похожую картинку, не давало мне никакой уверенности, что я здесь никогда не был. И поскольку по большому счету в настоящий момент справедливость географических выводов меня совершенно не волновала, я откинул эти мысли как не функциональные. Рядом с тем местом, где я стоял, находился небольшой торговый центр. Как только я его увидел, я почувствовал, что сильно замерз. Та одежда, в которой я вышел утром из дома, была рассчитана на поездку в автомобиле, ну максимум короткую прогулку до метро, но никак не на многочасовой поход по зимним улицам. Чтобы согреться, я зашел внутрь здания.

Желая скоротать время, необходимое для выполнения цели моего сюда визита, я стал бродить вдоль витрин, разглядывая товары за стеклом. Мой взгляд рассеянно скользил по поверхностям различных предметов: одежда, косметика, электроника, инструменты, игрушки, нижнее белье и еще много всего того, что считается нужным людям в этом мире. Бесконечное разнообразие форм, цветов и предназначений. Просто удивительно, сколько всего оказывается необходимо современному человеку: тысячи страниц перечней и описаний, миллионы кубометров и тонн веществ, гигаватты энергии и годы времени были вложены в эти вещи.

Моя бесцельная прогулка продолжалась до тех пор, пока я не наткнулся на нечто, что, приковав мой взгляд, заставило остановиться. На витрине небольшого магазинчика красовался черный джойстик, точь-в-точь такой, как был в моем сне. Несмотря на то, что в реальном мире я его видел впервые, сходство с его приснившимся образом, я уверен, было абсолютным. Предмет красовался на витрине в коробке с прозрачной стенкой, вызывая у меня труднообъяснимое желание взять его в руки.

Оторвав с трудом взгляд от витрины, я нашел справа от нее дверь самого магазина и вошел внутрь. Отсюда он казался еще меньше, чем снаружи. Три стены с противоположной от входа стороны занимал прилавок, за которым стояли стеллажи с небольшими прямоугольными коробками. Сверху были установлены полки, на которых располагались коробки побольше. Все прилавки были также снабжены витринами с выставленным товаром. Кроме меня в магазине был только продавец – молодой длинноволосый парень в джинсах и черной фуфайке с капюшоном. На одном из стеллажей напротив парня был установлен телевизор. Судя по позе, которую принял продавец, и отсутствию реакции на мое появление, все его внимание было намертво приклеено к экрану. Брошенный взгляд в сторону телевизора подтвердил очевидное: парень играл в видеоигру. Я стал разглядывать местный товар, реакция продавца на мое присутствие оставалась нулевой. Даже для человека, настолько далекого от тематики данного торгового предприятия, как я, было очевидно, что посвящено оно видеоиграм. Маленькие прямоугольные коробочки на стеллажах были этими самыми играми, самые большие коробки, судя по всему, игровыми приставками, остальное – аксессуарами.

Все вокруг было обличено в картины яркого времяпровождения. Одни коробки звали принять участие в вооруженных конфликтах, от древнеримских войн до космических баталий будущего, другие приглашали пронзить виртуальное пространство на чем угодно, от мотоцикла до истребителя, третьи предлагали нечто для несведущего человека вроде меня, совсем непонятное. Разглядывая все это, я снова наткнулся на предмет, прочно засевший у меня в голове. Еще один его представитель лежал в окружении себе подобных на витрине прилавка, прямо напротив того места, где стоял продавец. Я приблизился, и тот, наконец, обратил на меня внимание, сделав вид, что заметил меня только сейчас. Подозреваю, что в душе он надеялся, что я покину зону его ответственности раньше, чем оторву его от игры. Теперь же, когда я подошел к нему вплотную, не зная о том, что меня привлекло на самом деле, он списал это на свою персону и тем самым окончательно оставил надежду от меня избавиться.

Парень развернулся ко мне лицом и натянуто улыбнулся. При этом он положил на прилавок то, что все это время держал в руках, и это оказался все тот же черный джойстик – уже третий за этот день, не считая приснившихся.

– Могу чем-то помочь? – осведомился парень. Теперь, когда он оказался ко мне лицом, я заметил на его фуфайке надпись, которая гласила: Call of Duty. Gamers Never Say Die. We Just Respawn. «Зов Долга. Геймеры никогда не говорят „умирать“. Мы просто…» Дальше мой перевод споткнулся о незнакомое слово. Я поднял глаза от надписи.

– А что значит последнее слово? – спросил я продавца.

– «Перерождаться», от слова spawn, что означает рождаться в больших количествах, – парень, казалось, был доволен возможности блеснуть лингвистической эрудицией.

– А вот это для чего? – сразу перешел я к возбудителю своего интереса, ткнув пальцем в джойстик, лежащий на столе.

– Джойстик? – уточнил парень, сделав вид на всякий случай, что не понял меня.

Получив от меня подтверждение в виде кивка, продавец, подражая моей манере коммуникации, ткнул в одну из больших коробок на верхней полке:

– Вот для этого!

– Это к телевизору подключается? – уточнил я.

Парень поднял бровь, отмечая тем самым удивление моей невежественности, и подтвердил мою догадку характерным мычанием.

– Карты принимаете? – продолжил я свой допрос.

– Принимаем, – уже более тепло отозвался продавец.

– Тогда я беру джойстик и приставку к ней.

– Обычно делается наоборот, но хозяин – барин, – сообщил мне продавец и полез за коробкой.

– Что наоборот? – не понял я.

– Ну, приставку покупают, а уже к ней джойстики.

Спустя несколько секунд передо мной на прилавке, маня картинками, изображающими мое возможное будущее в стиле хай-тек, лежала коробка с японскими девайсами.

– Игры выбирать будете? – осведомился парень.

– Да, конечно, а какие есть? В смысле, какие они бывают? Ну, то есть я играл последний раз очень давно и совершенно не в курсе последних тенденций в области виртуального моделирования.

– Какого типа вы игры предпочитаете? Для себя берете или для ребенка? – после выражения серьезных намерений сделать дорогостоящие покупки продавец явно приобрел ко мне живой интерес.

– Беру для себя, но про типы расскажите, пожалуйста, – задал я рамки его дальнейшего монолога.

– Ну, основные типы это: «шутеры» или «бродилки-стрелялки», «файтинги» или драки, «симуляторы» – ездилки, леталки, «стратегии», «приключения». И у каждого типа еще куча подтипов, конечно. Есть комбинированные, например шутер с элементами стратегии. Есть экзотика типа «симулятор свиданий».

– Симуляторы свидания, – повторил я, пытаясь на основании понимания каждого слова в отдельности сформировать в голове новое понятие, заключенное в словосочетании. – Это виртуально на свидания что ли ходить?

– Именно, – подтвердил мою догадку специалист.

– Ну, так ведь это и без игр можно. По идее, так даже интереснее.

– По идее, большинство того, что в играх есть, в жизни тоже можно. За исключением элементов фантастики, конечно. Но в играх быстрее и безнаказаннее. Вот, например, это, – продавец снял со стеллажа за спиной и положил на прилавок коробку с игрой. На картинке был изображен крайне серьезного вида солдат. Из-за спины торчали дула двух автоматов, в каждой руке он сжимал по пистолету. Лица было не разглядеть – черты его терялись в тени, но по позе можно было сделать однозначное заключение о том, что только что он совершил серию военных подвигов, связанных с уничтожением многочисленных крайне опасных для всего прогрессивного человечества врагов. – Теоретически, можно пойти в армию, дослужиться до спецназа, попасть в горячую точку и всех победить вот таким вот примерно манером. Хотя таким, конечно, не получится. Но с учетом того, что от жизни все-таки эмоций побольше, чем от игры, то можно и более скромным. Но в любом случае на это надо будет потратить кучу времени и талантов, если они вообще есть. При этом вероятность того, что при таком раскладе удастся дойти до финала, достаточно призрачная. В жизни-то «жизнь» одна. Такая вот тавтология. «Респауна» не получится.

– Ну, а вот это, – продолжил продавец, выкладывая вторую коробку на прилавок. На ней был изображен человек в футуристических доспехах, явно космического применения, на фоне соответствующей фантастической белиберды. – Вообще только в игре возможно. Космос, инопланетяне, оружие будущего.

– Тогда дайте мне это, то, что только в игре возможно, – попросил я.

Продавец упаковал все в большой пакет, я расплатился и покинул магазин. Выйдя на улицу, я почувствовал, что голова окончательно прояснилась. Я поймал машину, назвал свой адрес и согласился на предложенную цену, не торгуясь, поскольку так и не понял, где я нахожусь, в связи с чем исходных данных для переговоров у меня просто не было.

Очутившись дома, я сразу же принялся осваивать приобретения. На это у меня ушло не более получаса, спустя который я уже сидел на диване с новеньким джойстиком в руке, наблюдая на телевизоре зеленую полоску, размер которой демонстрировал степень загрузки купленной мною игры.

Глава 6

Космический корабль бесшумно плывет через ледяной вакуум открытого космоса. Самый обычный рейс. Куда? Забыл. Возможно, и не знал. Я стою в главной рубке площадью около ста квадратных метров. Три фронтальные стены представляют из себя панорамные окна: за ними космос. Вполне возможно, это не окна, а экраны, демонстрирующие изображение с внешних камер, установленных на обшивке корабля. Ведь навряд ли вменяемый конструктор поместил бы рубку управления всем кораблем в стеклянном фонаре, посреди космоса.

В помещении кроме меня еще человек пятнадцать. Сидят, склонившись над различными дисплеями, голограммами и манипуляторами. В воздухе висит еле уловимый гул то ли двигателей, то ли систем охлаждения электроники, которой заполнена большая часть пространства вокруг. Я стою на возвышении посреди всего этого, держась двумя руками за поручни перед собой, и наблюдаю за работающими людьми. Похоже, что я капитан. В таком случае странно, что я не знаю цели полета.

– Капитан! – неожиданно выкрикивает человек, сидящий справа спиной ко мне. Он разворачивается на стуле в мою сторону, не оставляя сомнений в том, кому адресована реплика. Точно, капитан это я.

– Радар засек следы гиперпрыжка и неопознанный корабль на расстоянии двух астрономических единиц! Расчетный курс пересекается с нашей траекторией. Время потенциального пересечения десять с половиной минут. Контакт запрашиваем, – отчеканивает человек.

– Выведи на мой монитор, – отвечаю я.

Прямо в воздухе, в двух метрах от меня, возникает схемообразное изображение, тускло освещающее полумрак. Множество параллельных и пересекающихся линий, снабженных длинными рядами цифр, точки далеких звезд и объемные сферы близлежащих планет изображают пространство космоса вокруг корабля. В центре перфоманса располагается миниатюрная модель нашего судна, отливающая синим цветом. Около нее вьется самое большое облако цифр и надписей.

Окинув всю виртуальную конструкцию взглядом, я обнаруживаю наверху справа мигающий красный шарик. В следующее мгновение от шарика до нашего корабля зажигается красная пунктирная линия – траектория сближения.

– Запитать генератор защитного поля, подготовить бортовые орудия, продолжать отсылать запрос на идентификацию, – командую я в пространство рубки.

После этого все, что мне остается, так это ждать, пока события развернутся одним им известным образом.

Долго ждать не приходится. Где-то там, в космосе, из неопознанного корабля, представляющего из себя черную махину, утыканную гротескными шпилями, кричащими своим уродством о внеземном происхождении создателей, вырывается огненный столб. Пронзив пространство, обозначенное на виртуальной карте тем самым красным пунктиром, он обрушивает всю свою огненную мощь на внешнюю обшивку моего корабля. Не знаю, успели техники включить защитный экран или нет, но через секунду это становится уже не важным. Обшивка взрывается огненными пузырями, и пораженный корабль начинает разваливаться на части. В середину корабля, там, куда попал огненный столб, проникает безжизненный вакуум. Из отсеков, которые еще каких-то несколько мгновений назад казались надежным укрытием от окружающего космоса, в пространство вылетают куски оборудования, мебель и окоченевшие тела астронавтов. Кого не сжег огонь неведомого орудия, почти с такой же молниеносностью убивает абсолютный ноль безвоздушного пространства.

В тех же частях корабля, в которых еще теплится жизнь, царит паника. Однако она не выходит из-под контроля, сдерживаемая отточенными в ходе многолетних тренировок навыками поведения в критической ситуации. Не становится исключением и главная рубка. По моей команде люди бегут к капсулам со скафандрами. Без суеты, в строгом порядке, не сталкиваясь и не мешая друг другу. Так же поступаю и я. Мой скафандр находится в двух шагах от капитанского мостика в стенной нише. Замок открывался автоматически, стоит приложить ладонь к сканирующей панели. Облачение в пригодный для открытого космоса вид не занимает у меня много времени. Загерметизировав последнюю застежку, я возвращаюсь на мостик. Со стародавних времен заведено, что капитан покидает корабль последним, и я не собираюсь отлынивать от традиции предков.

Волнуюсь ли я? Паникую? Нет. Я провел в открытом космосе слишком много времени и видел слишком много смертей, чтобы прийти в смятение от столкновения с этими явлениями снова. В космических войнах люди гибли миллионами, в том числе и от моих рук, и я уже давно готов присоединиться к этому неиссякаемому потоку в мир иной. Но перед этим я собираюсь сделать все, чтобы в очередной раз отложить это присоединение.

Бороться за выживание корабля уже бесполезно, первый же удар огненного столба превратил его в две разделенные в пространстве половины. Остается лишь проследить за спасением людей, которым посчастливилось пережить первые секунды столкновения и остаться в той половине корабля, в которой нахожусь я.

Коридор, в который выходят люки спасательных капсул, располагается сразу за дверью капитанской рубки. Люди в скафандрах бегут к этим люкам. Они открываются, принимая в себя обусловленные количеством мест порции членов экипажа, затем герметизируются. После этого за их бронированной толщиной раздается гулкий удар, сопровождающий отстрел капсулы в космос. Эффективно, организованно, никакой суеты – хорошая у меня была команда. Так заполняются и отстыковываются все спасательные капсулы. Все, кроме одной – моей, в самом конце коридора.

Я нахожусь уже почти у выхода в этот коридор, когда чужой корабль снова наносит удар. Меня бы сбило с ног, если бы магнитные подошвы не пригвоздили мои ноги к палубе в момент взрыва. Звезды за панорамными окнами организованно летят в одну сторону – остаток корабля вращается. Крышка люка перед моим носом резко захлопывается – на ее поверхности тревожно мигает большой красный индикатор, оповещая о том, что с помещением за ним что-то не так. Люк заблокирован. Я открываю цифровую панель и набираю код деактивации защиты. Люк открывается, и в этот же момент в спину мне ударяет волна воздуха, устремляющегося наружу, – за люком открытый космос!

Вся правая сторона коридора, ведущего к спасательной капсуле, исчезла. На ее месте теперь сияющие белым светом точки звезд на фоне абсолютной черноты. По счастливому стечению обстоятельств та часть, в которой находится последняя спасательная капсула, уцелела, и к ней теперь ведет открытая с видом на космос веранда, которая раньше была коридором внутри корабля. Оценив обстановку, я двигаюсь вперед.

Меня окутала тишина, теперь я слышу лишь свое дыхание. Ощущения такие, будто я выброшен из своего мира звуков, запахов, тепла и жизни в некое антиизмерение, где не просто всего этого нет, но для каждого существует антипод. В этот момент я вспоминаю другое, еще более чуждое моему миру место, где в серой мгле переплетаются гигантские спирали с перемычками. Это место гораздо дальше от моего понимания, чем открытый космос. Откуда у меня вспоминания о нем, я не знаю. Это странно. Пока я занят сравнительным анализом невероятных миров, застрявших в моей голове, мой путь оканчивается у люка спасательной капсулы. Теперь все просто. Люк открывается, впуская меня в небольшой шлюз, размещенный здесь как раз на случай разгерметизации самого корабля. Давление выравнивается. Открывается следующий люк, я залезаю внутрь, пристегиваюсь, жму на большую кнопку справа от кресла, и капсула отстреливается прочь от корабля.

Включившийся напротив монитор демонстрирует окружающий космос, удаляющиеся обломки моего корабля и что-то огромное, темное, чужое и хладнокровно агрессивное – источник наших несчастий. Его я все-таки скорее чувствую, чем вижу там, в космосе, за много сотен километров от спасательной капсулы.

Конечно же, на этом мои злоключения не заканчиваются. Спасательная капсула не может донести меня домой или даже до ближайшей обитаемой людьми планеты или космической станции. Имея в бортовом компьютере подробную карту всех известных звездных систем, она лишь выбирает ближайшее пригодное для существования без скафандра место и, если она находится в досягаемости ее транспортных возможностей, несет своего пассажира туда для высадки. В противном случае остается здесь, бережет энергию и пускает сигналы SOS в открытый космос.

Судя по всему, на это раз выходит вариант номер один. Я чувствую нарастающую мягкую вибрацию запускаемых двигателей, одновременно с этим на мониторе появляется информация о пункте назначения. Планета «Ордор»: климат, притяжение, воздух. По экрану бегут цифры, значения которых содержат в себе описание этого места. У него даже есть название, а не только регистрационный номер. Не так уж и плохо, с учетом сложившихся обстоятельств. Скорее всего, подобным образом поступят и остальные спасательные капсулы, а значит, на чужой планете у меня вполне может быть компания.

Что ждет меня там на самом деле, покажет время, ну а пока можно расслабиться. Я поставил игру на паузу и пошел на кухню.

Пока включенный мною чайник трансформировал электрическую энергию в тепловую, я взял большую чашку и поместил внутрь две чайные ложки растворимого кофе и столько же сахара. Затем я составил два незатейливых бутерброда из сыра и вареной колбасы, залил в чашку кипяток, добавил холодной кипяченой воды для получения напитка комфортной для потребления температуры и вернулся обратно.

Все время, пока я готовил этот простенький перекус, я вспоминал героев одного японского писателя. Почти каждая его книга содержала описания приготовления какой-нибудь еды, и, разумеется, это были не те убогие бутерброды, авторство которых принадлежало мне. Моим бутербродам не стал бы посвящать ни одного предложения даже самый последний писатель-абстракционист. Хлеб, на нем сыр, на нем колбаса. Ничего особенного. Что тут можно описывать? Все умещается в одно предложение, даже на абзац не растянуть. Не станет же никто художественно излагать образ обветренного края российского сыра, микроскопические капельки влаги на поверхности докторской колбасы, причудливые изгибы корки батона. И уж тем более никто не будет это читать. Даже если полить кетчупом – все равно интересно не получается. У японского героя все иначе. По мне, так одно только упоминание тофу и маринованных слив должно вызывать живейший читательский интерес.

Я сделал глоток кофе, откусил бутерброд и затем снял игру с паузы.

Капсула приземляется посреди непролазных джунглей чужого мира.

Люк с характерным шипением открывается, и я выхожу на поверхность незнакомой планеты. Небольшую поляну, на которой приземлилась капсула, окружают ярко-зеленые джунгли. Несмотря на обилие растительности вокруг, мне удается обнаружить прогалину, по которой, судя по виду, можно беспрепятственно передвигаться. При этом, помимо нее, деревья и кустарники растут настолько густо, что вариант проломиться через чащу в другом месте даже не рассматривается. У меня есть лишь два выбора: остаться у капсулы или идти вперед по этому природному коридору. Я выбираю второй путь и начинаю осторожно продвигаться вглубь незнакомого мира.

Воздух вокруг наполнен звуками: из-за живых стен доносятся песни невидимых птиц, иногда крики неизвестных животных и еще какой-то равномерный, мягкий шум, в который, скорее всего, сливается разноликий гул бесчисленных насекомых. Все выглядит вполне безопасно, но я знаю точно, что это впечатление обманчиво, и не позволяю себе ослабить бдительность ни на мгновение.

Вдруг откуда-то сверху доносится звук, ярко выделяющийся на фоне общей какофонии. Вместе с кучей листьев и обломками веток на просеку передо мной тяжело падают два существа. В момент приземления их конечности сгибаются под тяжестью тела, гася инерцию падения, и все тело припадает к поверхности планеты, на мгновение исчезая в траве. После этого они синхронно выпрямляются. Моторика движений существ выдает в них силу и ловкость хищника. Они находятся достаточно близко, чтобы рассмотреть их. Ростом около двух с половиной метров, прямоходящие, две узловатые длинные конечности сверху служат руками, две более мощные конечности, выгибающиеся назад, – для передвижения. Поверхность тела представляет из себя переплетение серых мышц и ороговевших пластин, которые множеством панцирей закрывают открытые участки кожи. Но частью тела, заслуживающей наибольшего внимания, является голова. Огромная, шириной почти до плеч, она представляет из себя треугольную глыбу, по сторонам которой расположены тесно посаженные фасетчатые глаза. Их не менее десятка с каждой стороны, причем разного размера.

Чужие запускают верхние лапы за спину и достают продолговатые предметы диковинного вида, назначение которых, тем не менее в сложившейся ситуации, не оставляет сомнений. Оружие! Сердце выпрыгивает из груди и замирает где-то под горлом от настолько резкого столкновения с реальной опасностью. Очевидно, что эти двое видели посадку моей капсулы и ждали меня в засаде.

Не дожидаясь, когда чудовища прицелятся, я выхватываю свое гораздо более скромного вида оружие и даю очередь в сторону нападающих. Гремят выстрелы, в траву летят отстрелянные гильзы. Но, увы, никакого урона врагам это не наносит, поскольку все пули уходят в небо высоко над головами чужих. Я пытаюсь прицелиться лучше: ствол направляется на деревья, в траву, небо, потом снова на деревья – куда угодно, только не на желаемую цель. Прицел моего оружия беспорядочно скользит по окружающему ландшафту не в силах поймать тот его участок, где находятся противники.

Наконец и противоположная сторона столкновения приводит в действие свое оружие. Воздух разрезает ярко-оранжевый лазерный луч, затем другой. Еще раз и еще. Мои противники также не отличаются меткостью – ни один выстрел не достигает цели. Не дожидаясь, когда это все-таки произойдет, отчаянным усилием я бросаюсь вперед и прячусь за огромный ствол поваленного дерева. Просто чудо, что он оказался здесь и позволил мне так быстро уйти с линии огня. Мои противники напротив крайне легкомысленно остаются стоять на открытом месте, продолжая бессмысленно палить из своих лазерных ружей. Возможно, не все так фатально, как казалось на первый взгляд.

Сменив магазин, полулежа в своем укрытии, я предварительно прицеливаюсь в направлении правого врага. Высовываюсь, даю очередь. На этот раз пули летят в нужном направлении и все как одна впиваются в тело инопланетянина, дробя роговые панцири и разрывая серые мышцы. Он резко отклоняется назад, размахивая конечностями, но не падает. Шквал лазерных лучей удваивается, но я уже укрылся за стволом дерева. Выждав, пока истерика нападавших, вызванная моим удачным выстрелом, ослабнет, я так же прицеливаюсь, резко высовываюсь и повторяю успех. Тело врага снова отбрасывает назад, но на этот раз это движение не остановить, и он валится навзничь, судорожно сотрясая всеми четырьмя конечностями. Две очереди разрывных пуль наносят фатальные повреждения даже такому двух с половиной метровому монстру. Несмотря на участь своего напарника, другое чудовище продолжает следовать своей провальной тактике боя, оставаясь на открытом участке и с упорством одноклеточного продолжая палить в пространство над моим укрытием. Вследствие чего две очереди спустя так же лежит на траве, подергивая конечностями и орошая почву жидкостью темно-синего цвета, вытекающей из многочисленных дырок на теле.

Выйдя из укрытия, я подхожу к лежащим телам. Теперь они выглядят не так отвратительно и страшно. Всего лишь какие-то диковинные твари из кунцкамеры. Видимо, большая часть того, что наводит страх на противника, заключается именно в моторике движений. Без нее это всего лишь груда биологического материала, сформированного причудой природы в некую диковинную форму. Быстро потеряв к зрелищу интерес, двигаюсь дальше.

Не проходит и минуты, как я попадаю в новую переделку. На этот раз существ уже трое. Они появляются на моем пути тем же способом, что и предыдущие твари. Не мешкая, я оглядываюсь в поисках укрытия и, прежде чем существа начинают стрелять, снова нахожу его за поваленным деревом. На это раз у меня все получается более успешно. Пропустив лучи первого залпа глупых тварей над головой, я поднимаюсь над укрытием, расстреливаю ближайшего монстра и возвращаюсь в прежнее положение. Еще один бестолковый залп теперь уже из двух стволов, и история повторяется. Остается один чужой. Неожиданно для самого себя я выхожу из укрытия и в открытую иду прямо на противника. Несколько его выстрелов попадает в меня, но это не причиняет мне никакого вреда, лишь легкое мерцание защитного поля, генерирующего моим боевым скафандром. Тем временем я подхожу почти вплотную и расстреливаю монстра, наблюдая, как его отбрасывает на полметра назад от каждого моего выстрела.

Я снова выхожу победителем из схватки с инопланетным разумом. Но вместе с радостью победы ко мне в мозг втискивается еще одно чувство. Что-то не так в этой ситуации. Какой смысл инопланетным тварям нападать на меня мелкими группами? Почему они так глупы, что не в состоянии эффективно вести перестрелку? Ведь судя по оружию, это вполне высокоразвитые существа. Что-то не так в этом мире.

Я перешагиваю через трупы и иду дальше.