Текст книги "Сод"

– Как-то так, примерно, – ровным голосом сказала Эри. – Снаружи оно всё такое розовенькое и миленькое, а внутри – дерьмо. В точности, как вот эта дрянь. Я понятно объяснила?

Ит задумчиво смотрел на нее, разминая в пальцах сигарету.

Весь ужас заключался в том, что в этот момент Эри была права. Совершенно права, вот только признать очевидное – означало изменить целому ряду своих принципов, причем весьма немалому. Длинному такому ряду, за горизонт уходящему, почти бесконечному…

– Они пожирают этот мир, – продолжала Эри, словно не замечая его взгляда. – Пожирают всё подряд: землю, ресурсы, других людей. Что я им сделала? Почему я должна им отдать свое жилье, а потом не иметь даже могилы?

– В смысле – не иметь могилы? – не понял Скрипач.

– Так они кладбища упразднили, оставили только крематории и колумбарии, – объяснила Эри. – На всех московских кладбищах теперь жилые дома. В которых растет и пухнет это дерьмо. Мне не так много осталось, но почему я из-за них не имею права дожить эти месяцы дома и умереть в своей квартире?!

– Имеешь, – ответил Ит. – А теперь давай подметем эту дрянь, допьем кофе, и поедем покупать тебе одежду нормальную.

– Какую нормальную одежду? – удивилась Эри.

– Ну, ты же будешь ездить с нами по работе, – объяснил Скрипач. – Нужен комбинезон, ботинки, удобная куртка. Не бойся, если ты про то, что это запрещено, то к тебе данные запреты больше отношения не имеют.

– И на счет того, сколько осталось, – добавил Ит. – У нас к тебе будет парочка интересных предложений. Разрешение есть, и…

– Ничего не понимаю, – призналась Эри.

– Иди за веником, – приказал Скрипач. – Пока мы об это дерьмо ноги себе не порезали. Действительно, какая-то фигня. Причем вонючая, как я не знаю что.

– Нам разрешили тебе немного помочь, – объяснил Ит. – Этим надо пользоваться. Поэтому кроме выездов мы еще кое-куда прогуляемся. Ты не против?

Эри пожала плечами. Ушла, вскоре вернулась с весьма редким веником и треснутым пластиковым совком.

– У вас в квартире кто-то ходит, – сообщила она. – И дверь хлопнула только что.

– Всё нормально, – заверил Скрипач. – Правильно ходят. Про это мы тебе тоже потом объясним. Нет, ну какие плюшки вкусные, а! Умеют же, заразы, когда хотят. Ит, а помнишь, какие тут торты раньше были? Объедение. А картошку какую привозили…

– Не обращай на него внимания, – попросил Ит. – Он у нас большой любитель пожрать. Вкусно и много. Непонятно только, куда это всё идет. Жрет за двоих, а худой, как дрищ.

– На себя посмотри, – хмыкнул Скрипач.

– Я столько не ем. А ты уже третью плюшку наворчиваешь, – заметил Ит.

– Правда, очень вкусные, – Эри, кажется, успокоилась. – Никогда таких не пробовала даже. И где вы их только нашли?

– Ты в пакете поройся, – подсказал Ит. – Там еще были с кремом. Рыжий полприлавка снес, народ обалдел, когда сумму заказа нам озвучили.

– А еще больше они обалдели, когда мы спокойно расплатились и отчалили, – засмеялся Скрипач. – Потому что кто-то, кажется, уже собирался вызывать полицию. Чтобы ловить воров. Ну, то есть нас.

– Вот-вот, – кивнул Ит. – Всё, допиваем, доедаем, и поехали.

* * *

В давешнем магазине со спортивной одеждой продавщица сегодня была другая, и в результате эту самую продавщицу пришлось слегка жахнуть воздействием – потому что, в отличие от предыдущей, эта готова была читать морали бесконечно. И жаловаться на жизнь – что приходится из-за пятерых детей в таком поганом месте работать. И про одежду, которую приходится продавать – что она греховная, противно в руки брать. И про посетителей – которые едва ли не дьявольские слуги, потому что только черти могут такую одежду носить. А уж сколько подобных и даже худших слов выпало на долю Эри… за десять минут продавщица достала всех, поэтому Скрипач, с молчаливого согласия Ита, шибанул по ней воздействием, и через минуту продавщица рысью побежала на склад: в зале нужных размеров не оказалось, это они уже успели понять сами.

– Подростковую возьмем, – объяснил Ит. – Ты маленькая, тебе будет впору. Так, сейчас она комбинезон принесет и жилет. Еще куртку надо, перчатки, шапку…

– Ботинки, пару штук штанов на поддевку, термобелье, нормальные носки, – продолжил Скрипач. – Эри, чего молчишь?

– Господи, сколько же это стоит? – Эри в полной растерянности стояла рядом с вешалкой, глядя на ценник. – Ит, рыжий, пойдемте отсюда, – попросила она. – Пожалуйста! Не надо ничего покупать. И потом, эта баба отвратительная… нет, я не против узнать о себе что-то новое, но не в таких объемах, как сейчас.

– Понимаю, почему ты их ненавидишь, – вздохнул рыжий. – С фигуркой и молотком ты нас несколько огорошила, признаться. Но теперь понимаю. Ты не переживай, эта баба тебе больше ничего не скажет. Ну хочешь, она сейчас стойку на руках сделает или польку-бабочку посреди зала спляшет?

– Пусть она лучше всю жизнь думает, что в юбках ходить плохо, в брюках хорошо, а платок носят только старухи, – пробормотала Эри беззвучно. – Нет, ничего не надо. Совсем ничего. И пойдемте отсюда побыстрее.

– Не раньше, чем купим вещи, – твердо ответил Ит. – Эри, это не акт благотворительности, это обычный рабочий момент. В том, что есть у тебя, в лесу нельзя находиться. В этой одежде – можно.

– Именно поэтому вы купили одну из самых дорогих машин? – уточнила Эри.

– Именно так, – кивнул Ит. – Это работа. Себе, на свои деньги, мы бы такую не купили. Потому что это действительно дорого. Потому что это не рационально, уж очень этот «Форд Аляска тревл» жручий. Но сейчас он дает нам то преимущество, которое требуется для дела. С одеждой ровно то же самое. О, а вот и красота наша пилит. Смотри-ка, нашла, – удивился Ит. – А я думал, что она там потерялась уже, на складе.

В примерочную притащили ворох вещей, и первой загнали туда продавщицу, велев ей нацепить на себя поверх обычной одежды лиф от купальника, и походить так часок по залу. Потом в примерочную чуть не силой затащили упирающуюся Эри – и вскоре поняли, что все даже лучше, чем предполагалось вначале.

– Может, на размер поменьше? – робко спрашивала Эри, высовываясь из кабинки в очередной примеряемой вещи. – Болтается.

– Не-не-не, это как раз нормально, – возражал Скрипач. – Ты подумай. Ты же еще свитер подденешь, кофту, толстовку. Будет в самый раз. Эти вещи не должны быть тесными, их и надо брать на один, а то и на два размера больше. Ну-ка, дай посмотреть… ага, хорошо. Ит, чего скажешь?

– Чего? Нормально, берем, – кивал Ит. – Так, теперь жилетку и куртку. Рыжий, пойди, посмотри ботинки.

…Из отдела они вышли через час, нагруженные тремя объемистыми пакетами, которые находчивый Скрипач предложил превратить в два. Пока они оба, тихо ругаясь, засовывали вещи то туда, то сюда, Эри отошла в сторонку и принялась рассматривать витрину магазина, расположенного напротив.

Ит посмотрел, что же ее заинтересовало.

Белье. Вроде бы самое что ни на есть обычное белье, ничего особенного. Весьма целомудренно выглядели эти комплекты – хлопчатобумажные трусики спокойных неярких цветов, и в пару к ним – разноцветные же маечки, некоторые с рукавами, некоторые без. Лифчиков в этом магазине в продаже не имелось, вместо них на стойках висели так называемые боди – по сути дела та же маечка, только укороченная. Часть боди была снабжена спереди застежкой – плоские крючки или пуговки.

Ит подошел к Эри и тихонько спросил:

– Нравится что-то?

– Нет… то есть да, но…

– Пойди и купи, – Ит вынул из кармана ворох бумажных денег.

– Я не смогу, – покачала головой Эри. – Спасибо, конечно, но…

Но она боится и стесняется, понял Ит. Она не зайдет в этот магазин, и не заходила никогда в жизни – слишком велик диссонанс. Да, если сравнивать, он и впрямь несоразмерен. Жалкая тётка в платочке и обносках, и бельевой бутик. Несовместимо. Невозможно.

– Ты не сможешь, а я смогу, – решительно ответил Ит. – Что нравится? Впрочем, можешь не говорить, я уже понял.

Вернулся Ит минут через десять, с парой небольших пакетов, которые молча сунул в один из больших. Скрипач согласно кивнул. Эри стояла красная, как вареный рак, опустив глаза.

– Они поняли, что это ты мне покупал, – едва слышно произнесла она. – Зачем? Не надо было.

– Им нет никакого дела, кто, кому, и что покупает, – негромко, но решительно произнес Ит. – Скажи, на магазине висит табличка «Эри белье покупать запрещено»?

– Нет.

– А «Иту белье покупать запрещено»?

– Тоже нет, но…

– Вопрос снят, – заключил Ит. – Ну что, пошли? Я его-то есть хочу. Одними плюшками сыт не будешь. Сумбурный день какой-то получился, а всё из-за этого святого отца.

– Нет худа без добра, – пожал плечами Скрипач. – Зато и плюшек поели, и комбинезон с курткой хорошие купили. Да и разобрались кое в чем, что тоже немаловажно.

* * *

– Ит, по-моему, мы ее напугали, – заметил Скрипач, когда Эри после ужина ушла, наконец, к себе домой, разбирать покупки. – Сначала телефон, потом шмотки. Надо сбавить обороты, не думаешь? Она к такому напору, мягко говоря, не привыкла.

– Что не привыкла, понимаю, но я почему-то чувствую себя перед ней виноватым, – признался Ит. – Умом я понимаю, что это были не мы… да и не могли быть мы… но… и потом, черти что просто! Допустим, она действительно встречалась с Сэфес. Так?

– Ну, так, – кивнул Скрипач. – Не совсем понимаю, к чему ты клонишь?

– К тому, что Сэфес – существа, мягко говоря, не бедные. Гипотетически я допускаю, что это именно они так намудрили с телом… – Ит замялся. – Но почему им было не оставить ей хотя бы эквивалент местных денег, в любом виде?

– Ты думаешь, она бы взяла? – недоверчиво спросил Скрипач.

– Может быть, и взяла бы. Телефон и вещи она взяла, – напомнил Ит.

– Телефон и вещи – это не пять-шесть кило золота или камней, – возразил Скрипач.

– Не думаю, что ей это предлагали, – Ит покачал головой. – А разговорить ее сложно. Не очень она хочет говорить. Но надо пробовать, иначе мы ничего не узнаем.

– Согласен, – кивнул Скрипач. – Мне ее тоже, кстати, жалко. Я сначала обалдел, когда она эту фигурку расшибла, а потом разобрался. Действительно, защитная реакция. Это не прямая агрессия, ответная. Когда тебя колотят годами, начинаешь бить на упреждение. Бертик, кстати, сколько лет фыркал про детей, и во что это вылилось, – он улыбнулся. – Может быть, сложись у Эри жизнь иначе, она бы так себя не вела.

– Возможно, – согласился Ит. – Но тут дело не в Эри. Мне категорически не нравится сам процесс, который тут происходит. Совсем не нравится. Раньше здесь и близко такого не было. И если уж Карин говорит, чтобы мы с высшим составом местных церковников держали ухо востро, то это повод сильно задуматься… во что мы на самом деле ввязались в этот раз.

4
На «Горизонте»

– Ты, главное, ничего не бойся, – напутствовал Скрипач. – Мы сейчас доедем до поля, поставим машину куда-нибудь, а потом корабль скинет нам модуль. Мы никуда не полетим, тут повисим, над землей. Метром двести, примерно. На корабле здорово, тебе понравится. И сними ты этот дурацкий платок. Тут тебя точно никто не увидит.

Вел сейчас Ит. Эри явно нервничала, поэтому Скрипач пересел к ней, на заднее сиденье, и развлекал, как мог – но на его подколки и шутки Эри почти не реагировала. Видно было, что она боится, что ей не по себе. Никакой радости от того, что предстояло, она не испытывала. Наоборот, ей, судя по всему, делалось все страшнее и страшнее.

Ит, конечно, это понял. Когда доехали до места предполагаемой посадки, он остановил машину, заглушил мотор, и сказал:

– Эри, если так страшно, то, может, не надо? Хочешь, поедем обратно? Потом, как с духом соберешься, съездим.

Эри колебалась – но, видимо, решение она приняла.

– А что вы все-таки будете делать? – в который уж раз за сегодня спросила она.

– Ни-че-го, – в сотый же раз ответил Скрипач. – Только смотреть. Это не больно, не страшно, не стыдно, и не обидно. Если ты разрешишь, и если это будет возможно, мы поставим небольшую поддержку. Но совсем не факт, что это получится.

Про сожранный биощуп они Эри пока что не говорили.

Потому что это было бы слишком.

– А… – начала было Эри, но Ит тут же ее перебил.

– Так, решаем, – строго сказал он. – Либо я завожу, разворачиваюсь, и мы едем домой, либо я вызываю модуль.

– Или я, – встрял Скрипач.

– Или ты, – согласился Ит. – Эри, дело только за тобой. Ну?

– Вызывай, – кивнула Эри. – Я… потерплю.

– Терпеть не придется, – пообещал Ит. – Ладно, пошли. Метров сто надо пройти по снегу, не хочу сажать на дорогу.

…Модуль, разумеется, находился в невидимом режиме, равно как и сам «Горизонт», который неподвижно висел сейчас над зимним лесом. Посадил модуль Ит аккуратно, не сломав наста, на узкую прогалину между деревьями. Скрипач запрыгнул на невидимую платформу первым – странное это было зрелище, человек, стоящий над снегом, хотя остальные вязли выше, чем по колено – и протянул руку Эри. Та, секунду помедлив, взяла его за руку, и тоже шагнула на платформу.

– Ты бы хоть подсветил, – проворчал Ит, забираясь следом. – Так, поехали. Эри, не переживай, он уже закрылся, не упадешь.

Эри стояла сейчас, вцепившись в руку Скрипача, и с ужасом глядя перед собой – невидимый лифт стремительно возносился между промерзшими, черными древесными стволами. Ит сделал шаг вперед, становясь между Эри и невидимой стенкой, и взял Эри за вторую руку – не бойся, мол, если что, вдвоем удержим. Рука дрожала, то ли от волнения, то ли от страха.

«Она всего лишь на тридцать пять лет старше Дашки, – вдруг подумал Ит. – А к Фэбу я ходил с «синей смертью» в кармане, когда мне было сто. А работать по сложным программам мы с рыжим начали, когда были на два года старше, чем она сейчас. А с Бертой мы поженились, когда ей было чуть за восемьдесят. А… черт бы подрал эти цивилизации детей, которые так любят считать себя умудренными стариками. Ведь на самом деле она совсем еще молодая женщина, которая только-только входит в самое начало зрелости, причем очень долгой зрелости – по нормальным, не местным меркам. Никогда я к этому не привыкну. И нигде. Ни на Терре-ноль, ни тут, ни где бы то ни было еще. Особенно, когда сталкиваешься с вот такими случаями, как этот».

– Все, приехали, – сообщил Скрипач. Стенки модуля мутнели, а перед ними возникла, и стала стремительно расширяться зона выхода. – Видишь, ничего страшного.

– Это как лифт? – сообразила, наконец, Эри.

– Примерно, – кивнул Скрипач. – Разве что с помощью корабля этот лифт тебя до стратосферы дотащить способен, а то и выше. Пошли, чего ты стоишь? Да идем, говорю, никто тебя не укусит.

«Горизонт» внутри был довольно таки компактным, зато имел совершенно чумовой запас хода, и нес на себе три комплекта вооружения, делавших его эквивалентом полноценного боевого саппорта. Ри над этими двумя кораблями, «Горизонтом» и «Восходом», поработал на славу. До его собственного «Ветра» они, разумеется, не дотягивали, были классом пониже, и конструктивно они тоже оказались попроще (трехлинейка Мосина, ворчал Ри, дорабатывая проекты, за эти деньги получается только трехлинейка Мосина), но Ита и Скрипача «Горизонт» более чем устраивал.

– Так, раздеваемся, и пошли, – приказал Ит, стаскивая куртку. – Можно прямо на пол бросить. Эри, бросай, он сам уберет.

– Кто уберет? – не поняла она.

– Корабль уберет. Бросай, бросай. Ну что, сначала на экскурсию, а потом обследоваться?

Эри кивнула, правда, без особой уверенности.

– Ит, иди, блок готовь, а мы пока прогуляемся, – предложил Скрипач. – И скажи корыту, чтобы чая сварганило. Разбаловали мы эту Люсю, сил нет. Эй, Люся! – позвал он. – Активируй рубку, гостинку, и спальню одну, для примера. И медблок.

– Уже сделано, – отозвался из ниоткуда мягкий степенный баритон. – Прошу вас.

– А почему корабль Люся? – удивилась Эри. – Голос вроде бы мужской.

– У рыжего вся техника – это одна большая глобальная Люся, – развел руками Ит. – Идите, но чтобы недолго. Времени не так много.

* * *

Корабль Эри понравился. Она, видимо, ожидала увидеть что-то техногенное и брутальное, а вместо этого она увидела тесные коридорчики с мягко и неброско оформленными стенам; небольшую, человек на шесть, гостиную, она же кают-компания, и спальню с двухъярусными неширокими кроватями. Все помещения были исполнены в одном стиле: от пола к потолку поднимался плавный градиент цвета, от темного оттенка к светлому. Везде цвета были разными, но неяркими, приглушенными.

Пока рыжий и Эри гуляли по кораблю, Ит спешно приводил медблок в «пристойный вид» – он справедливо рассудил, что Эри и так боится, незачем пугать ее еще больше. Реанимационную зону он закрыл, выведя часть стены, «карусель» с шестью капсулами для гибера тоже спрятал, потом велел «Горизонту» поставить на сканер кресло. Сканер в «Горизонте» стоял знатный, по верхней границе шестого уровня. Это вам не полевой набор. Это уже серьезно.

Закончил он вовремя – вернулись Эри и Скрипач.

– …думала, что тут всё… ну, несколько больше. А оно маленькое такое. И каюты, и рубка.

– Рубка – это чисто номинально, управлять кораблем можно из любой точки, – объяснял Скрипач. – А маленькое… он на шесть человек рассчитан, и на долгосрочные забросы. Сам он тоже не очень большой, двести пятьдесят метров.

– Ничего себе, небольшой! – Эри удивилась. – Двести пятьдесят, это же много.

– Ох, не скажи. Тут одной воды двадцать тонн, запас. Не считая горючки для разных двигателей, систем защиты, и кое-каких еще мелких поручений, – Скрипач, конечно, не стал уточнять, что под мелкими поручениями он имел в виду «оборудование двойного назначения»… проще говоря, вооружение «Горизонта», которое было весьма серьезное. Планету, конечно, не сожжешь, но пару континентов можно выжечь запросто. И не только выжечь.

– Все равно, очень тесно, – покачала головой Эри. – Мне казалось, что будет просторнее.

– Просторнее не нужно, этого вполне хватит. При долгих маршрутах никто не бодрствует, все в гибер ложатся, – объяснил Ит. – Так, Эри, смотри. Нужно будет сесть вот сюда, и… да и всё. Заниматься можешь, чем душа пожелает. Чай пить, читать, кино смотреть – что угодно. Главное, просиди в этом кресле где-то около часа. Ну, может, чуть больше.

Кресло, стоящее посреди небольшой комнаты, выглядело вполне мирно.

– А раздеваться надо? – с подозрением спросила Эри.

– Если под комбезом есть штаны и майка, то комбез можешь снять. Просто чтобы не было жарко, – пожал плечами Ит. – Как хочешь. Можешь не снимать, это не имеет значения. Корабль под тебя подстроится, так что, думаю, можно оставить.

– Я сниму, я же джинсы надела. А вы будете тут?

Этого вопроса Ит ждал.

– Нет, мы будем в соседнем помещении, – ответил он. – Просто чтобы наши разговоры тебя не смущали. И чтобы ты не пыталась сказанное нами трактовать по-своему, не пугалась, не выдумывала лишнего. Если что-то надо спросить – спрашивай, мы тебя услышим и ответим.

– А делать точно можно все, что угодно?

– Разумеется. Даже лечь спать, если спать хочется, – улыбнулся Ит. – Располагайся, а мы пошли. Зови, если что.

* * *

Через час они сидели, уставившись друг на друга, и пытались привести в порядок разбегающиеся мысли. И как-то уложить информацию в голове. Потому что информации было – через край. Совершенно невообразимой информации. Невозможной.

– Вот смотри. Это геронто, и оно идет со сбоем, видишь? – Скрипач тыкал пальцем в строки данных, которые система снимала в живом времени. – Вот он, этот скачущий возраст, который мы тогда заметили. Причем, что интересно – скелетных возрастных изменений нет в принципе, только тканевые, и то как-то странно. Я обратил внимание, что у нее и внешность погуливает – сначала ей можно дать хороший полтинник с хвостиком, а через полчаса – тридцатник.

– Скелетных нет, а хрящевые – есть, – Ит вывел несколько строк. – В разных участках тела возраст разный, в одной клеточной группе – несколько сотен разных показателей. Черти что… И ни одного своего зуба. Причем уже давно. Между прочим, для двойки у нее отлично отреставрированы зубы, заметил?

– Помню я, как тебе после Колымы зубы вставляли, – вздохнул Скрипач. – Результат был поначалу хуже, чем у нее. Это ведь импланты, весьма недурные… а зубы – это всегда большие деньги. Значит, где-то она эти деньги сумела достать. А до этого каким-то образом потеряла зубы. Сильно подозреваю, что это следствие онкологии, той, давней. Надо будет уточнить…

– Рыжий, мы тут имеем три конфликтующих, взаимоисключающих системы, – Ит задумался. – Первая – геронто. Вторая – та херня, с которой нам еще разбираться и разбираться. Третья…

– Ее собственное тело, которое конфликтует с пунктами один и два.

– Верно. Но хуже всего другое. Хуже всего то, что помочь ей мы не сможем. Сам видишь.

Скрипач кивнул. Задумался.

– Нет, ну по мелочи сможем, я думаю.

– Ага, по мелочи. Сделаем ровно то, что обещали Карину. Ей ведь больно. Заметил? Постоянно больно. Но она на эту боль просто не обращает внимания. Ладно, с этим поработаем, – Ит задумался. – А вот остальное… прионные группы, которые косят под герпес, конечно, никакой не герпес. Вообще не понимаю, что это за система, и как она устроена. И, главное, зачем встраивать в организм агрессивную среду?

– Вопросов больше, чем ответов, – покивал Скрипач. – Вот, например, рак. Точнее, три вида рака, три очага. Маленькая проблема, что эти три рака – взаимоисключающие. Ими нельзя болеть одновременно.

– Видимо, это следствие конфликта геронто и этой системы. Геронто увеличивает цикл деления клетки, в первую очередь. Перепрограммирует ДНК. Очень избирательно. За счет этого происходит увеличение продолжительности жизни. Все остальное – косметика чистой воды, если вдуматься. Ну, не совсем, конечно, но близко к тому. А тут что? Рыжий, надо посчитать, но, как мне кажется, рак ей дало как раз это самое сбитое геронто. Как оно вообще у нее оказалось?

– Так же, как эта странная среда, сожравшая биощуп, – пожал плечами Скрипач. – Источник, видимо, один. Но пока она сама ничего не объяснит, мы ничего не узнаем.

– Значит, придется спрашивать, – подтвердил Ит. – Так, теперь к делу. Давай отработаем то, что обещали Карину. Но для начала… Эри! – позвал он. – Ты там как?

– Нормально, – тут же ответила она.

– Чего делаешь?

– Читаю.

– А что читаешь? – с интересом спросил Скрипач.

– Я попросила дать мне почитать что-нибудь легкое, и появилась такая штука… – Эри задумалась. – Как блокнот из одного листа. Почему-то в клеточку. Я так поняла, что это книжка.

– И какая? – с интересом спросил Ит.

– «Насмешники» какие-то. Забавно, – Ит открыл было рот, но Скрипач тут же показал ему кулак. – Я такое не очень люблю, но читать вполне можно.

– Ясно, – Ит вздохнул. – Эри, скажи, у тебя когда-нибудь брали кровь? Из пальца, из вены – не важно.

– Сто раз брали, – она вдруг засмеялась.

– И чего смешного? – полюбопытствовал Скрипач, одновременно выводя из ниши за спиной Эри блок.

– Да просто подумала… меня похитили инопланетяне, затащили на тарелку, и исследуют, – объяснила Эри. – Нет, ну правда же. Так и есть.

– В некотором смысле да, верно, – согласился Ит. – Вытяни руку, пожалуйста.

– Какую?

– Любую. Не волнуйся, это не больно, ничего не почувствуешь. Ага, всё, – блок и анализатор беззвучно ушли в стену. – Надо потом будет еще пару проб взять, но не в этот раз.

– Как – всё? – изумилась Эри. – А… но ведь…

– Ну вот так, всё, – хмыкнул Скрипач. – Слушай, такой вопрос. Если мы правильно понимаем, то… ммм… Контролирующие, с которыми ты общалась, тебе что-то давали?

Теперь пришла очередь Ита показывать рыжему кулак, но тот лишь отмахнулся.

– Да, – ответила Эри. – Давали. А что?

– Это было как-то связано с возрастом? – осторожно спросил Ит.

– Да, было. И еще кое с чем было, но я лучше потом расскажу, – попросила она. – Просто это так сразу не объяснишь.

– Я запомнил… – Ит замялся. – Ты сказала, что должна прожить пятьдесят восемь лет. С этим связано, да?

– Ну… да. Да, связано. Но я сейчас не могу объяснить, как именно.

– Потом сможешь? – спросил Ит. – Эри, это важно. Когда ты соберешься с мыслями, и решишь, что можешь рассказать – ты расскажешь?

С минуту она молчала. Видимо, в голове у нее в тот момент происходила какая-то внутренняя борьба, но вот что с чем боролось, ни Ит, ни Скрипач не могли догадаться.

– Наверное, – неуверенно ответила она. – Я попробую.

– Хорошо. Тогда посиди еще минут десять, и делаем перерыв, – предложил Ит. – Сейчас мы снимем оставшиеся данные, а потом поговорим.

* * *

– Эри, скажи, а как ты попала на эти операции? Что именно произошло? Прости, но мы не могли не видеть твой живот, поэтому вопросы вполне закономерны, – Ит как можно более осторожно подбирал слова. – Хотя бы в общих чертах можешь объяснить?

Эри опустила голову, вздохнула. Видно было, что тема эта была ей неприятна. Не хочет говорить. А ответ нужен. Для того чтобы хоть как-то связать элементы в подобие целого.

– Ну, в общем, когда я предпоследний раз виделась с вами… то есть с ними… я сказала, что… что если они больше не придут, то я не хочу жить. Это очень долго рассказывать, Ит, мы тогда поссорились, сильно, ну и, в общем… после того, как они ушли, я сильно заболела. Сперва было что-то вроде ангины, я лежала две недели, ужасно плохо было, а потом стал болеть живот. Год болел. Никто не мог понять, почему. Потом оказалось, что это были опухоли. Несколько. Ну, их и вырезали. Не сразу, я несколько месяцев лечилась. Почти год. То одна больница, то другая.

– Понятно, – кивнул Ит. – А откуда взялась цифра пятьдесят восемь?

– Это я сама предложила, – пожала плечами Эри. – Попросила. Не в первую встречу. Не помню точно, в какую. Кажется, все-таки в предпоследнюю. Но сама, да. На самом деле я их заставила. Они не хотели.

– До операций? Ты общалась с ними до того, как это всё с тобой произошло? – уточнил Скрипач. Эри закивала.

– Где-то за год. Мне было восемнадцать. А еще я сказала, что не хочу превратиться в старуху, и… ну и…

– Эри, это очень важно, – голос Ита стал строгим – именно таким голосом он зачастую общался с серьезными и проблемными пациентами. – Подробностей не прошу, но ответь на следующий вопрос. Тебе что-то давали? Ты же сказала, что давали, – она кивнула. – Что это было? Какие-то необычные предметы, лекарства, приборы?

– Допустим, давали, – Эри прищурилась. – Но не приборы. А можно встречный вопрос?

– Можно, – кивнул Ит.

– Почему ты про это спрашиваешь? Со мной что-то… не так?

– Да, – Ит решил, что врать и юлить не имеет смысла. – Когда мы помогали тебе впервые, мы обратили внимание на то, что один из базовых показателей у тебя не стабилен. Базовые показатели – это раса, пол, группа крови, возраст.

– И какой у меня не стабилен? – поинтересовалась Эри.

– Возраст. Он у тебя меняется. Становится то больше, то меньше, – уточнять Ит не стал, незачем. – И второй момент. В твоем организме есть… ммм… некий привнесенный компонент, который, скажем так, ведет себя несколько странно. Он распознает наше оборудование, и не дает его использовать. Мы не смогли помочь тебе в том объеме, в котором планировали, потому что этот компонент наши приборы просто уничтожал. Сразу же. Кардиоводитель, например, избирательные средства доставки. Нет, он не трогал, по счастью, такие вещи, как активный гель, с помощью которого лечат язвы, он не реагировал на лекарства, которые мы использовали. Только на технику высокой градации.

Скрипач исподтишка наблюдал за Эри – интересно, удивится или нет? Удивленной Эри не выглядела. Напуганной тоже. Значит, она в курсе про это «не так». Или же…

– Ну да, все правильно, – пожала плечами Эри. – Именно об этом я их и просила.

– О том, что ты не хочешь стареть? – спросил Ит. – Или о такой системе?

– О том, что я хочу умереть в пятьдесят восемь.

Ит задумался. Скрипач тоже.

– Эри, я сейчас попрошу тебя кое-что сделать, только не удивляйся. Ты можешь разуться? – Ит нахмурился. – Даже не обе ноги, одну.

– А зачем? – удивилась Эри.

– Надо, – дернул плечом Ит.

– Верно, – поддержал Скрипач. – Согласен. И руку покажи. Тоже любую.

Один из признаков геронто «в ходу», причем исключительно для женщин, с мужчинами это не работает, является изменение ногтевого ложа, или так называемый «детский ноготь». И вот, пожалуйста – оно и есть. В полный рост – сама ступня маленькая, пальцы как у четырнадцатилетней девочки, и, разумеется, тонкая и слабая ногтевая пластина. На руках, впрочем, это тоже заметно, но не так выражено. Ноги – всегда более надежный показатель.

– Спасибо, можешь обуваться, – кивнул Ит. – Значит, тебе было восемнадцать, когда ты… попросила их – вот об этих двух вещах?

– Ит, я уже сто раз сказала – да, – кажется, Эри рассердилась.

– Та система, из-за которой у тебя сбоит возраст, называется «геронто», – объяснил Скрипач. – Проблема в том, гм, что в восемнадцать лет эту систему никто не использует. Никогда. Это нелогично, и это опасно. Боюсь, что твои опухоли – следствие использования этой системы, вернее, бесконтрольного ее применения в столь юном возрасте. И те, что есть сейчас, и другие, которые вырезали еще давно.

– Да? – Эри задумалась. – Но почему?.. Он же сказал, что это… ну, оно просто замедляет старение…

– Кто сказал? – терпеливо спросил Ит.

– Черный.

– Понятно, – Ит почувствовал вдруг страшную усталость. – Эри, ты хоть понимаешь механизм действия этой системы? Они тебе хоть что-то объяснили?

– Нет. Но я и не просила.

– А как выглядело то, что они тебе дали? – нахмурился Скрипач.

– Как таблетка, самая обычная, и как две пластинки маленькие, с монету размером. Пластинки надо было приложить к руке, и подождать, чтобы они растворились, а потом принять таблетку. Это всё.

Действительно, всё. Это и в самом деле запуск геронто программы, вот только последующие десять дней разумный, который проходит геронто, находится под постоянным наблюдением как минимум трех врачей, и программу постоянно корректируют. Ах да, до начала работы с программой разумного пролечивают, от и до. И, конечно, обследуют. Тоже от и до.

Но тут случай явно не такой.

– Эри, до того, как ты получила эти пластинки и таблетку, тебя кто-нибудь хотя бы осматривал? – спросил Ит, уже понимая, каким будет ответ.

– Нет, – покачала головой Эри.

Что и требовалось доказать.

Каким надо быть придурком, чтобы дать восемнадцатилетней девчонке вводные геронто, не сделав предварительно ни одного анализа?! Не пролечив, не выстроив прогноз. Просто взять и дать. И будь, что будет.

Оно и было – что было. Опухоли, которые, возможно, и не развились бы, дернули в рост, потом, по всей видимости, была химия, и не одна – прощайте, зубы и волосы… волосы, впрочем, отросли, а вот зубы, конечно, нет. И, разумеется, прощай здоровье, навсегда и бесповоротно.

А геронто, запущенное, и не остановленное, и по сей день резвится в теле, как хочет – судя по новым опухолям и «детскому ногтю». Геронто в работе.