Текст книги "Леди-рыцарь"

– Но! – провозгласил рыцарь, уперев кулаки в столешницу. – Проклятый колдун все же кое о чем позабыл! Вот дьявольское семя, и куда только тамошние попы смотрят! Всегда уважал вашу инквизицию за ее самоотверженную борьбу с этими отродьями сатаны. Хотя колдуньи у вас были ничего… Так вот, Мерлин Мурло забыл сказать, то есть забыл добавить в свое заклятие: “ни отрок, ни отроковица!”. Понял? Сам понимаешь, мужчиной тебя не назовешь, ты же у нас… точнее, ты у своих родителей – девственник. Ну не смущайся, не смущайся, здесь все свои, никаких посторонних, то есть дам. Дам не дам… Девственник, хо-хо… В вашем мире вроде бы еще и Лохнесское чудовище есть какое-то, да? Богат ваш мир на редкости, богат, богат…

Серега сидел, устремив взгляд на носки собственных ботинок. Уши пылали, как две лампы Ильича.

– И ты явно не лицо преклонного возраста. Да еще и добрый, хо-хо! Словом, со всех сторон наш человек. И вот теперь! Судьба целого мира! И все в твоих вялых пальцах. В воинской науке не силен, методике выживания в вариационных мирах не обучен… Ну да тут ничего не поделаешь, зато сердце у тебя… это, как его… вспомнил – доброе! Как раз только кошек спасать. И о чем только думают наши прогнозисты? Впрочем, сомневаюсь, что они вообще думают. Но эти умники твердят, что в предстоящем деле именно эта, как ее… черт, все время забываю… доброта, во! Доброта будет единственным шансом на спасение и для малолетнего короля, и для того дурака, который, кхм… Ну, это к делу не относится. В общем, для тебя все просто, как для вашего героического смерда Ивана. Кстати, все никак не могу понять, почему ваш царь-батюшка не дал ему рыцарского звания. Драконов бил, девиц от чудищ спасал…

– И в народе звался дураком, что есть приблизительный синоним слова “рыцарь”…

– Не перебивать! Мы забрасываем тебя туда, кстати, вместе с твоей кошкой, она нам тут не нужна. Нету у нас в планах спасения гибнущих блох, для которых требовался бы шерстяной заповедник. Ты проводишь какое-то время в этом дивном месте… слушай, это же почти каникулы! И вернем мы тебя домой в ту же самую временную точку, из которой взяли… Ты рад? Рад, по лицу вижу. А что это ты так сморщился? Здесь вроде бы ничем плохим не пахнет. Или сидеть неудобно, в заднице колет? Ничего, вот посетишь там несколько прекрасных замков, развеешься. Кстати, в этих замках, по нашим сведениям, могут содержать малютку-короля. Списочек замков мы тебе вручим, предполагаемый образ мальчика нарисуем. И помни, путь домой для тебя и этого облезлыша лежит через это задание. А как же, дорогой, возврат – это опять-таки энергозатраты… Жить будешь под видом… О, ты будешь менестрелем! Песенки-басенки.

– Что? Менестрелем? – решил на пробу возмутиться Серега. – Это, как я помню, что-то вроде шутов?! Артисты легкого жанра… Песенки-побасенки – а знаете что, сэр, не пошли бы вы… Я вам что – Кобзон на выезде?

– Наплетешь им там что-нибудь, – безразлично махнул рукой рыцарь. – Там любая чушь за передовую лирику сойдет. Выкрутишься. В крайнем случае будешь свою кошку за деньги показывать, у них там таких уродин нет. Должен же ты как-то зарабатывать себе на пропитание.

– На пропитание? Вы же должны давать своим агентам средства. В разного рода спецслужбах…

– Фондов нет, – огрызнулся рыцарь. – Энергоресурсы на нуле. И все из-за твоей кошки! Благодаря таким натуралистам, как ты, скоро по мирам пойдем с протянутой рукой!

Показалось Сереге или нет, но уши рыцаря слегка заалели.

– Самое главное для тебя – найти мальчика. Или его следы. Если удастся найти мальчишку, приведи его к точке перехода, попытаемся вытащить вас оттуда. В крайнем случае вернись сам, но с информацией. Запоминай все. Разговоры, намеки, покашливания… Слуги зачастую знают больше своих господ. Последний поваренок знает, увеличилось или нет население замка за последнее время. Если гость тайный, то в буфете, куда он тайком по ночам лазает, будет оставаться меньше еды. Прачке придется стирать больше белья, ведь это же маленький ребенок! И помни – отсутствие информации тоже информация. Иногда молчание красноречивее слов. В общем, сообразишь по ходу действия. Да, и помни, главное – это доброта! Доброе сердце, милосердие и прочие дамские слюни… Ну, вроде бы все…

Рыцарь торжественно извлек из какой-то щели в своих доспехах нечто матерчатое, по формату смахивающее на скатерть, а по дизайну на носовой платок, и принялся обтирать вспотевшее лицо.

Серега ошарашенно молчал. В его согласии вроде бы никто не нуждался.

Список, который ему вручили, состоял из восьми (восьми!) замков.

Глава вторая
В АЭРОПОРТУ НАШУ ДЕЛЕГАЦИЮ ВСТРЕЧАЛИ…

Ощущения, которые приносит переход в другой мир, были ему уже знакомы. Тошнота, головокружение, окружающий мир начинает вертеться и кружиться вокруг тебя, и затем мрак и пустота. И в довершение всего внезапное пробуждение из небытия сна. С полным ощущением всех комков и кочек, по которым, как масло, размазано твое тело.

Серега открыл глаза.

Безумно яркое синее небо сияло высоко вверху, в серебристо-кружевных древесных кронах.

Многоголосо пели никогда не слышанные им раньше птицы. В незнакомом мире пахло пряно, сладковато и удивительно приятно.

Он поморгал глазами, выходя из расслабленного состояния покоя, слитого с каким-то почти растительным блаженством от созерцания чужого и бесконечно прекрасного мира.

Итак, первое – он лежит на каких-то весьма жестких комках и узлах. Второе – если это лес, то комки и узлы – это сучья и древесные корни.

– Летайте сюда только самолетами Аэрофлота, – посоветовал он неизвестно кому и кое-как сел.

Окружающий лес некоторое время весело танцевал перед глазами, затем успокоился и занял приличествующее ему вертикальное положение. Огромные, в два обхвата древесные стволы колоннами взлетали в небо. Кора на них была гладкая и тонкая, серо-голубая. По земле стелился коврик реденькой сине-зеленой травы. Котенок, переживший вместе с Серегой уже второе по счету перемещение в неизведанные дали, вальяжно возлежал неподалеку, раздраженно подергивая хвостом. Команда “Альфа” была в сборе.

Еще какое-то время было потрачено на то, чтобы восстановить в памяти последние ценные указания сэра Монтингтона Скуэрли. Придя в себя, иди прямо по солнцу и тогда, спустя какое-то время, непременно попадешь в замок Балинок-Деде… Означенный замок принадлежал виконту Баленсиаге и значился пунктом первым в списке, который был вручен Сереге сиятельным сэром от КПСС. Возглавлял, так сказать, перечень предполагаемых узилищ…

Он поискал глазами местное светило, и в конце концов обнаружил его у себя за спиной. Солнышко было небольшим, жемчужно-желтым и стояло в данный момент относительно низко над горизонтом. Впрочем, как знать, возможно, для этого мира это как раз и было высоко. В любом случае убираться отсюда следовало как можно быстрее. Вероятность того, что здешнее светило уже низко и даже клонится к закату, была достаточно велика. Перспектива провести ночь в лесу ему совсем не улыбалась. Не агентское это дело – ночевать в лесу, аки бомж неприкаянный…

Куртку и свитер пришлось снять, идти в них было жарковато. Котенок сидел на плече, надежно, как якорем, уцепившись коготками за воротник Серегиной рубахи. Поразмышляв на ходу, Серега решил назвать его Мухтаром. Имя подходящее, а задатки бойцовские у безымянного звереныша были налицо. На плече котяра посиживал вольготно, сохраняя, однако, исключительно деловой вид – ни дать ни взять хороший и честный мент, ведущий в отделение плохого дядю…

Дышалось пряным воздухом легко. Светило, по направлению к которому он шел, то и дело пряталось за могучими стволами. Слава богу, кроны у этих гигантов были негустыми, жиденькими и посему солнца полностью заслонить не могли. Он шел ходко, ровно, ноги двигались абсолютно независимо от головы, а в голове тем временем, как жернова на мельнице, крутились всякие назойливые мысли. Согласятся ли в замке Балинок-Деде приютить его хотя бы на одну ночь? И какими, собственно, словами ему следует об этом попросить? “Полный я пень в вопросах средневекового этикета, – печально резюмировал Сергей. – Предположительно средневекового, судя по всяким там виконтам и их замкам. Будем надеяться, что хоть с языком-то проблем не будет, в чем клятвенно заверял этот рыцарь от КПСС”.

Перед отправлением в это дивное местечко его не слишком вежливо запихнули в пеналообразную ячейку без света. Она шибко напоминала ячейку заграничного морга – из заграничных фильмов, разумеется. Его погрузили в короткий сон, после которого он проснулся весь в поту, как после хорошего, выдержанного в духе Стивена Кинга кошмара. Рыцарь кратенько проинформировал его, что это и была “звуковая адаптация”. Будем верить, что теперь словарного запаса у него хватит на то, чтобы хоть хлебца кусочек попросить. Или глоточек водицы. А то так пить хочется, что и переночевать негде…

А вот с его прикрытием дело обстояло гораздо сложнее. Песенки и басенки… Тут словарным минимумом никак не обойтись. И не верилось ему почему-то в достаточную компетентность лингвистов из КПСС. Уж если они залеты с пролетами путают…

Почва под ногами начала полого понижаться. Склон. Лес здесь сползал во впадину, напоминавшую по форме чащу с плоским дном и конусообразными скатами. Довольно глубокую и широкую. Чем ниже он спускался, тем более влажным и прохладным становился воздух, почва под ногами заметно помягчела, напоминая почву болотистых низин там, на его Земле. Пряный запах усилился. Он стал тревожащим, рождал какие-то странные предощущения… Близость чего-то… Или кого-то… Зверь, прячущийся во влажном сумраке впадины? Но страха он не чувствовал. Враждебность… ее не было в окружающем его мире, в этой впадине. Во всяком случае, пока – не было…

Внизу, на самом дне котловины стояло каменное нечто. Сооружение, нет, скорее какой-то ансамбль из камня, почему-то смутно ассоциирующийся с архитектурными изысками майя. Древних майя. Хотя Серега здесь был не силен. Его познания в этой области не выходили за границы популярно-познавательных передач. М-да… Какие-то фигуры насекомых в какой-то там пустыне…

На ровном пятачке дна лежало что-то вроде гусеницы из каменных блоков. Блоки имели одинаковые квадратные основания, но отличались по высоте. Они то поднимались лесенкой, то снижались, образовывая угловатые волны. Гусеница была скручена спиралью.

Серега, заинтересованный, подошел поближе, погладил холодный камень. Поверхность была шероховато-ноздреватой, в желобках и впадинках. Следы грубой обработки. Соскобы, сколы. Он скользнул глазами по уходящей от него каменной волне. Насколько он мог судить, все блоки несли на себе те же самые следы, следы чьей-то работы. И… Сейчас он уже не назвал бы эту работу грубой, скорее она была нарочито грубой. Во всем этом чувствовался какой-то смысл, присутствие определенного стиля и манеры исполнения, в изобразительном искусстве, как помнится, именно стиль и являлся средством выражения идеи автора. Не важно, что нарисован всего лишь квадрат, важно, КАК он нарисован… Под кончиками пальцев был чей-то труд, напряженный, тяжелый, во имя неведомой цели. Он почти увидел… человека, склонившегося над этими камнями, пот, текущий по худой, согнутой в три погибели спине. Камни, простые и вечные, как сама жизнь. Роса, собирающаяся по утрам в чашечках выбоин. Солнечные лучи, согревающие камни и осушающие росу… Дорожка, вьющаяся между спиральными кольцами гусеницы. Она была едва заметна под ковром густо-изумрудной травы.

И все же она была.

Он осторожно сделал шаг, другой. Ничего не случилось, не выбежало из-за деревьев племя дикарей, потрясающих копьями. И разгневанный старик-шаман не явился на защиту каменного святилища, сыпя проклятиями. Было тихо и пусто, как в давно покинутых руинах храма…

“Пересмотрел ты фильмов об аборигенах Центральной Америки, – укорил себя Серега. – С чего ты вообще взял, что это место особое?”

На крайнем камне гусеницы, находившемся в самом центре спирали, лежало нечто… Крохотное и белое. Какая-то игрушка. Ничем иным это быть не могло, по его мнению. Хотя, возможно, создатель ЭТОГО имел иное мнение. Вариантов тут было множество – амулет, местная монета, лопаточка для накладки румян, в конце концов.

На каменной плоскости лежало подобие крохотного кинжальчика, покоящегося в узорчатых ножнах. Материал напоминал кость, снежно-белую, бархатистую на ощупь. По кости шли резные завитушки, поверху усеянные тонко прорезанными звездочками. На дне каждой мерцал искрой крохотный камешек, глубоко вделанный в кость. Игрушка была удивительно красивой. Такой мог бы играть… скажем, принц. Или маленький король… Серега, нахмурившись, посмотрел на камни. Ему, если он все-таки по невероятной случайности встретит мальчика-короля, что-то подобное очень даже пригодится. Дети любят игрушки, а игрушки, в свою очередь, должны радовать детей. Он успокоил этими соображениями слегка зудящую совесть и удовлетворенно сунул кинжальчик себе в карман.

Правда была в том, что ему ужасно хотелось взять с собой эту вещицу. Он чувствовал себя неловко, но абсолютно ничего не мог с собой поделать. Желание, плещущееся сейчас в нем, было сродни клептомании (сиречь болезненной страсти прибирать все, что плохо лежит) и решительно не поддавалось укороту. Никак. Вещица была прекрасная. Чудесная. Кончики пальцев все еще помнили ощущение нежной прохлады, струящееся от резной кости.

Он прошел по спиральной дорожке обратно к голове гусеницы – или к хвосту? Вот где бы пригодился путеводитель… и стал подниматься по склону вверх, к солнечным лучам, которые покатым настилом легли над впадиной – солнце садилось. Вниз, в котловину, его лучи уже не доходили. На самом краю впадины он оглянулся. И неожиданно в глаза ему блеснула белая черточка на центральном камне гусеничной спирали. На том самом камне, с которого он только что взял кинжальчик.

По спине дохнуло холодам. Ну как же ему надоели все эти странные неожиданности и дикие загадочности… Сергей медленно, нерешительно повернулся и спустился вниз, в котловину. Почва здесь, на этом склоне, была вязче, мягче, чем на противоположном. Или это ему только казалось? Нет, точно мягче, решил он, выволакивая ногу из очередной болотисто чмокнувшей впадины.

На том самом месте, где прежде лежал костяной кинжальчик, появилось кое-что другое – крохотный белоснежный котенок. Тоже из кости. С глазами из множества мелких сияющих камешков. Тельце оплетали полосы из крохотных точек-углублений. Буро-полосатый. Бывают такие кошки, в окрасе которых полосы прорисованы темными точками. Вот, например, как его Мухтар, серо-полосатый, молча и неподвижно сидевший у него на плече. Совсем как Мухтар…

Серега осторожно отвел руку, которой уже почти было коснулся костяного котенка. Мухтар сидел совершенно неподвижно. Эта неподвижность граничила с окаменелостью. Он даже не ощущал дыхания котенка, теплым ветерком щекотавшего ему шею раньше. Совсем как Мухтар… Замороженный кот на плече…

И он рванул назад, к свету, к путеводному солнцу. Когти Мухтара прошли через воротник и вонзились в шею – котенок перебарывал силу ускорения силой сцепления. Значит, жив. Уже хорошо. Но сам при этом по-прежнему тих и недвижим. Сидит изваянием… Серегино сердце сжалось от страха. “… Почему все не так, все не так, как всегда, то же небо, опять голубое… А-а, черт! Мухтар-то здесь при чем? Да мы, может, вообще не из той галактики…”

Слава богу, он уже выбрался наверх. И теперь бежал по лесу. Бежал в хорошем темпе, почему-то не имея никакого желания сбавить его…

На дорогу он наткнулся совершенно неожиданно. Полузаросшая колея сама выпрыгнула ему под ноги из-за очередного древесного ствола, который пришлось обогнуть. С той стороны дороги опять возвышался лес, в точности такой же, как и на этой стороне. В обе, стороны, насколько Серега мог видеть, колея была пуста. А кстати, в какую именно из двух сторон он должен был двигаться, не имея никакого понятия о том, где расположен замок со столь звучным названием – Балинок-Деде?.. И название-то было какое-то лебединое – деде, па-де-де.

И тут, к превеликой Серегиной радости, на дороге появился человек.

Из-за далекого дорожного поворота слева. Верхом на коне. На таком расстоянии не видно было ни черт лица, ни покроя одежды. Только силуэт лошади, дополненный сверху схематичными очертаниями человеческой фигурки. Всадник въехал в очередной столб солнечного света, косо, чуть ли не горизонтально падавший на дорогу, и сразу же обрисовался сияюще-блестящим абрисом с правой стороны. “Рыцарь, – почти обречено догадался Сергей. – Еще один, но на этот раз хотя бы не из КПСС. Надеюсь, не из КПСС”, – поправил он себя. Как знать, вдруг это их местный агент, которому зловредное заклятие не позволило вовремя смыться отсюда. И вот теперь в его лице организован торжественный комитет по встрече вновь прибывшего…

Или это все же самый настоящий рыцарь? Без всякого там участия в КПСС? Исторический раритет. Нечто вроде живого динозавра для него, жителя двадцатого века. Черт, уже даже двадцать первого! Как века-то летят…

Динозавр подъехал ближе, и вконец изумленный Сергей понял, что динозавр помимо всего был еще и женского пола примерно восемнадцати —двадцати лет от роду. Следовательно, чуть старше его самого. И с фигурой, подобной тем, какие иногда можно видеть на обложках книг в жанре фэнтези – комплект максимально развитой мускулатуры, снабженный для красивости иконостасом из вызывающе выдающихся женских прелестей. Фигуру обольстительной амазонки облегал очень хорошо подогнанный доспех. На железных башмаках с длиннющими носками красовались ветвистые золотые шпоры, здорово смахивающие на облетевшие по осени кроны крохотных японских бонсаев. Шпоры, если он правильно уяснил и запомнил по родной земной истории, есть знак честно заработанного благородного рыцарского звания. Честно – это, по данным историческим понятиям, в бою и с мечом. Надо понимать, жизнь по “понятиям” здесь примерно совпадает с укладом земного средневековья. “Мама моя, и куды ж мене занесли…”

Он во все глаза рассматривал подъезжавшую даму. Шлем, сиявший таким характерным для золота желтым блеском, амазонка небрежно держала в руке. Над головой с коротко и криво обрезанными соломенно-рыжеватыми кудрями возвышалось копье, на верхушке которого вился желтый язычок флажка.

Приблизившись, амазонки деловито обозрела длинного худого паренька, изумленно таращившегося на нее.

– Привет! – неожиданно приветливо пророкотала вдруг эта фантастическая красотка снисходительно командирским басом. – Имя мне – благородная леди Клотильда. Путь мой лежит в достославный замок Балинок-Деде, где в рыцарских игрищах и турнирах надлежит мне добыть себе славу. Дозволенно ли будет мне узнать, как именуется… э-э… достопочтенный йомен или же достославный сэр?

И красотка с генеральским именем и такими же замашками небрежно переложила свой шлем из правой руки в левую. И так же небрежно почесала себя где-то в области спины. Примерно ниже поясницы.

– Я… м-м…– промямлил Серега и нервно сглотнул. Похоже, рыцарь от КПСС не соврал, все сказанное этой… Клотильдой он воспринял как сказанное на чистейшем русском языке, но вот как быть с ответом? Йомен, сэр… Надо полагать, его просят идентифицировать себя, то бишь определить свою классовую принадлежность Система “свой – чужой”. В простонародье записываться как-то не хочется, а благородное происхождение, увы, могут попросить доказать в бою и с мечом. Чуть помедлив, он пробормотал:

– Я… это… менестрель.

– Имя… – рассеяно уронила сверху великолепная леди, обшаривая взглядом окрестности.

– А-а. Серега. То есть Сергей.

– Кхм, – многозначительно кашлянула леди Клотильда. С ближайшего дерева с заполошными криками сорвалась стайка лесных птиц и закружила над ними. – Но я так и не знаю, как мне к вам обращаться, уважаемый. Кем были ваши достопочтенные родители?

В любезной интонации леди Клотильды явственно зазвучали угрожающие нотки. Терпение рыцарственной дамы явно было на исходе. Серега мучительно пытался сообразить, какая же из профессий Средневековья ближе всего подходит к таким вполне заурядным профессиям нашего времени, как врач и геолог. С мамой-врачом все обстояло более-менее нормально, а вот с папой-геологом…

– Отец, – тоскливо начал Серега, – он… изучает. М-м, разное. Земли, горы. Бывает в разных местах…

– А! – радостно рявкнула леди Клотильда. – Твой отец странствует? Стало быть, он странствующий рыцарь?

– Ну, в каком-то смысле, – скромно ответствовал Серега.

– Понимаю. Иногда, конечно, надо и свой замок навещать, сэр… сэр Сериога. Твоя мать, несомненно, верная и благородная дама, искусная в ткачестве гобеленов… или в золотошвейном мастерстве… или в еще чем-нибудь таком.

– Она лечит людей, – попытался восстановить справедливость Сергей.

– Врачует раны странствующих рыцарей, друзей твоего отца, – отрезала мускулистая красотка, тряхнув кудрями, и Серега смирился. – Тоже дело… Итак, благородный сэр Сериога, менестрель и сын благородных родителей, куда же вы держите путь свой?

– В Бадинок-Деде, – обреченно сообщил Серега.

– Так нам по пути! – гаркнула леди Клотильда и, тронув коня, подъехала поближе. – Печалюсь, что не могу предложить благородному юноше, призванному радовать рыцарей и их дам дивными песнопениями и сказаниями, ничего более удобного, чем круп моего коня…

– Благодарю! – почти крикнул Серега, пытаясь подражать рокочущему басу леди Клотильды. Прозвучало, прямо скажем, толково.

Мощная длань, цапнув за шиворот, мгновенно утянула его наверх, на конский круп, по размерам не уступающий небольшому столу. Верный Мухтар истерически мяукнул на плече и вновь основательно расцарапал ему шею.

–Ты носишь плиша на плече? – не поворачивая головы, поинтересовалась сидящая перед ним леди Клотильда. – Это знак тайной страсти, которой противодействуют злые силы. Кто же та благородная и прекрасная девица, невинная, вне всякого сомнения, душой и телом, соединиться с которой мешают тебе козни судьбы?

Ответом ей стало невнятное мычание, ибо дар речи Серега на некоторое время потерял.

– Понимаю, – задумчиво сказала леди. – Ты боишься открыть мне имя избранницы, опасаясь нежелательной огласки. Молчание —добродетель влюбленного, не так ли?

И девица с мышцами морского пехотинца замолчала, неожиданно ссутулившись в седле. Сереге даже показалось, что он услышал сдавленный всхлип, но тут копыто огромного коня в очередной раз бухнуло об утоптанную дорожную колею, заглушив подозрительный звук.

Дальше они ехали молча.

Дорога неожиданно вывернула из леса в чистое, ровное поле, густо и живописно укиданное стогами сена. Равнина, простиравшаяся перед ними, уходила к горизонту одной огромной плавной вогнутостью. И далеко внизу, на самом дне этой чаши, красовался крохотный, словно игрушечный, замок. Над белыми башенками развевались алые стяги, кажущиеся с такого расстояния просто красными ленточками. Крыши слюдянисто поблескивали под лучами заходящего солнца. Над всем этим великолепием царило безбрежное синее-синее небо без единого облачка, уже начинающее темнеть с одного края.

Серега вздохнул. Вздохнул завистливо. Чужой мир был потрясающе красив, особенно для него, городского дитяти, по понятиям коего картошка чуть ли не ни дереве растет…

Огромный, пышущий жаром конь под ними неутомимо бухал копытами. Замок Балинок-Деде, если, конечно, это был он, неотвратимо приближался. Уже видны были какие-то желтые пятнышки на алых стягах, коричневая полоса рва, черный подъемный мост, вздернутый в воздух. Он был почти у цели, и вот именно это обстоятельство портило ему сейчас все настроение. Извечный российский вопрос “что делать”. Самая свежая идея, которая приходила ему в голову в качестве ответа, была папиной любимой присказкой – “вся надежда на авось”. Ну и что ж, положимся на авось…

– Эй! – долетело с высоченной башни. Серега промерил взглядом высоту – этажей пять, не меньше. – Кто такие?

– Я – благородная леди Клотильда, девица из рода Персивалей! – громогласно возвестила леди, приподнявшись на жалко скрипнувших стременах. – Требую пропустит меня в замок как леди и гостью милорда Баленсиаги!

– Хорошо-о-о… – донеслось с башни. – А с вами-то кто?

– Благородный сэр Сериога! – громовым голосом представила его леди Клотильда. – Менестрель и мой спутник!

Серега решительно подавил в себе внутреннюю дрожь, расправил до предела плечи и выпрямил спину, стараясь казаться повыше. Во влажном, горячем воздухе что-то загрохотало, и настил подъемного моста неторопливо спланировал из синих небес прямо к их ногам. Их впускали. Жеребец счастливо мотнул головой и, не дожидаясь, пока леди Клотильда дернет за поводья, двинулся вперед. Из распахнутых ворот замка до него доносились теплые, зовущие запахи конюшни, собратьев и еды.

Они проехали через темный, сырой проем ворот. Толщина стены над головой достигала чуть ли не пяти метров. Внутренний двор, замощенный камнями, наполняла суета. Рыцарские кони, которых сразу несколько слуг вели в разных направлениях, то и дело истерично ржали и начинали бить копытом. Носились слуги, две служанки азартно гоняли по двору крупного серо-белого гуся. Погоня сопровождалась непрерывной демонстрацией женских прелестей – блузы у обеих сползли чуть ли не до пояса, юбки то и дело взметывались, обнажая пышные молочно-белые бедра. Пробегавшие мимо слуги отпускали словечки, от которых у Сереги заполыхали уши. Леди Клотильда, ничуть не смущаясь, внесла свою лепту, громко посоветовав ловить гуся не руками, а нижней… гм-м… частью – мол, и поймается понадежней, и удовольствие будет полным. Серега задохнулся от смущения. Затем две мощнейшие девичьи руки снесли его с лошадиного крупа, как муху. Мухтар, возмущенно мяукнув, то ли свалился, то ли сам спрыгнул с Серегиного плеча на каменную мостовую. И тут же умчался в направлении одной маленькой дверки, в которую то и дело забегали служанки, появляясь оттуда нагруженные разнообразной снедью.

Серега стоял посреди двора, кое-как приходя в себя после прелестей конной прогулки верхом. Его слегка покачивало.

На каменной брусчатке двора прямо перед ними внезапно материализовались двое юношей, годами и ростом уступавшие Сереге. Парочка была разряжена в костюмчики, пышность и яркость которых могла бы составить конкуренцию нарядам Барби. Шарообразные панталончики были щедро обшиты золотой тесьмой, облегающие стеганые кофточки тонули в кружевах. Юноши как по команде сдернули с голов полощущиеся по ветру береты и, крутнув их по воздуху мельницей, синхронно и ловко преломились в поясе, шлепнув при этом своими беретами. Серега яростно тер веки: пышные перья, которыми были украшены береты услужливых юношей, хлестнули по глазам.

– Мы – пажи! – на едином дыхании выпалила парочка. – Приставлены к вам. В услужение! Благородные сэры… то есть благородный сэр и благородная леди, позвольте препроводить вас в ваши благородные покои… То есть покои для ваших благородных милостей!

Веки были мокры от слез, но глаза щипало уже меньше. Серега осторожно разлепил ресницы, заново открывая для себя омытый его слезами мир. Людская суета во дворе уже поутихла, оставшиеся немногочисленные слуги бороздили его с исключительно деловым видом.

– Обед скоро, – опытным глазом определила леди Клотильда и четко, по-военному повернула вправо, следуя за пажами.

Пажи задом пятились к одной из дверей. Передвижение спиной вперед парочка умудрялась совмещать с тщательным выметанием мостовой беретами, так что пыль стояла столбом. Сереге ничего не оставалось, как последовать за леди Клотильдой, предварительно поискав и не найдя взглядом Мухтара. Серый котенок, придя в доброе здравие, предпочел гулять сам по себе.

“Раненько у них тут обедают, – подумал Серега. – Может, сутки слишком длинные? Заботы дня продолжаются и ночью, а ужинают спустя какое-то время после заката… Длинный день после длинной ночи. Что, в свою очередь, предполагает наличие дневных фиест, ибо человек, как это говорится в Библии, слаб телом. Хотя, глядя на леди Клотильду, этого не скажешь…”

Что-то еще вдруг навязчиво закопошилось в его памяти. Он шел по лестнице вслед за могучей блондинкой, лестница была крутая, винтовая, вполне средневековая, с мощным запахом не вовремя удовлетворенных рыцарских потребностей. Шел и, глядя на чрезвычайно спортивный зад леди Клотильды, пытался вспомнить. Что же она сказала?.. Или кто-то сказал до нее?.. Вот когда она подъехала поближе… Так, теплее… И спросила… Горячо!

Она спросила про плиша на его плече. Про плиша, то бишь про кошку. Что там вещал рыцарь от КПСС? “В крайнем случае будешь свою кошку за деньги показывать, у них там таких уродин нет”. Нет? Интересные у нас выдержки из избранных речей… Опять прокол. Похоже, рыцари от КПСС делают огрехи так же часто, как и метеорологи из ОРТ. А кстати, помнится, кто-то утверждал, что и драконов здесь тоже не водится…

Серега споткнулся и плавно подшиб лбом благородное колено леди Клотильды. Девушка опрокинулась вниз и покатилась по лестнице, правильно и красиво, как гимнастка, сгруппировавшись. Доспехи прогремели по каменным ступеням, пажи провожали летящий вниз поблескивающий ком испуганными взглядами, пока он не коснулся последней ступеньки. Тут леди Клотильда развернулась в прыжке и приземлилась на ноги, прямая, как турнирное копье.

– Сэр Сериога! Это либо прямое оскорбление, либо… Если вы так жаждете подвигов и поединков во имя своей прекрасной дамы, то я и так бы приняла ваш вызов, без всяких этих… Копье или меч?

– Нет-нет… – торопливо успокоил ее Серега, лихорадочно подыскивая слова для вящего умиротворения воинственной красотки, – совсем не жажду. Особенно с вами. Благородная Клотильда…

– Леди Клотильда.

– Да-да, конечно, леди Клотильда! Я абсолютно случайно, и… это… Не нарочно. Умоляю простить меня. Припадаю к вашим ногам, и все такое. Я только хотел спросить. Леди Клотильда, а вам доводилось видеть здесь драконов?

Леди Клотильда величественно тряхнула неровными кудрями и неспешно возобновила свой подъем по лестнице.

– Здесь? Нет, не доводилось, сэр Сериога.

Сразу как-то полегчало на душе. И в то же время стало немного грустно – в кои-то веки могла выпасть возможность повидать живого дракона, но не судьба, не судьба, к счастью…

– Но хочу отметить, в замках они и не живут. Вот в Бородохском лесу, что в двух дерах отсюда… Как я понимаю, ваша прекрасная дама жаждет иметь над своим ложем отрубленную вашим мечом главу дракона? Сие сейчас весьма модно. Настолько, что некоторые умники уверяют всех в полном их грядущем истреблении, но я, смею вас заверить, не верю этому, драконы опасны и весьма шкодливы. Я расскажу вам об этом на досуге перед тем, как вы отправитесь за подарком для предмета вашей тайной страсти… Кстати, я могу даже сопровождать вас на охоту. Вдруг понадобится помочь тело привезти или еще что…