Текст книги "Декан моего сердца"

Глава 6

На уже знакомом постоялом дворе было очень шумно. Когда мы вошли, нас почему-то приветствовали радостными воплями. Оглянувшись, я поняла, что в зале находится большая часть академии, причем как адепты, так и преподаватели, в том числе и декан факультета боевиков. Коллегу он принял с распростертыми объятиями, а вот на своих учеников посмотрел очень строго и громко потребовал написать объяснительные, почему они проспорили зельеварам, после чего увел собрата по несчастью пить пиво.

Радуясь, что внимание сосредоточилось на деканах, я осторожно прошмыгнула за самый дальний столик. Благо народу было столько, что подавальщицы просто не заметили меня, пытаясь обслужить клиентов, а они все прибывали и прибывали.

Казалось, что вся Йоршадская академия собиралась в зале. Преподаватели и адепты сидели вместе за столами, пили пиво, закусывали белыми колбасками в остром соусе, спорили, смеялись. С кухни потянуло горелым. Тут же около десятка магов вызвались тушить пожар, а двое особо буйных предложили похоронить огонь под руинами. Хозяин заведения побледнел, магов успокоили, а окна открыли, чтобы запах побыстрее выветрился.

Кто-то срывающимся тенором затянул гимн всех студентов. Песню тут же подхватили нестройным хором, отбивая ногами в такт незатейливой мелодии:

 
Нам всем молодость дана,
Чтобы веселиться!
Академия важна,
Будем в ней учиться![1]1
  Здесь и далее стихи автора.


[Закрыть]
 

Гимн сменился веселой задиристой полькой, столы сдвинули, и в центр выскочило несколько пар. Полька плавно перешла в джигу, потом – опять в польку, затем во что-то непонятное, феерическое, заставлявшее ноги пустится в пляс. Я уже подумывала все-таки присоединиться к присутствующим, как вдруг музыку перекрыл достаточно громкий баритон:

 
Ступаем мы под древним стягом,
Не обесчестим флаг отцов,
За матерей, сирот и вдов,
Вперед сметая наглецов,
Мы рвемся в бой,
Свобода близко!
 

Я замерла, не поверив собственным ушам. Это же был запрещенный гимн Северной армии – организации, которая стремилась добиться независимости северных земель, тысячелетия назад завоеванных королем Зигмундом Первым.

С тех пор борьба за независимость северных земель не прекращалась. Восстания, аресты, казни – за последние лет сто это поутихло, но вопрос все равно стоял остро. Поэтому я очень удивилась, когда, вместо того, чтобы оборвать певца, все встали и присоединились к пению:

 
Мы поклялись! Родимый дом
Не будет впредь приютом скорби.
Мы цепи рабства разорвем,
Пусть или смерть войдет в наш дом,
Или рассвет, надежды полный.
 

– Прекрасная песня, не так ли? – Знакомый баритон заставил подскочить и залиться румянцем.

Медленно досчитав до десяти, я повернула голову и утонула в бирюзовых глазах декана Ройса.

– Это же гимн…

– Да. – Уголки губ подрагивали от тщательно сдерживаемой улыбки. – Гимн повстанческой Северной армии.

Он, как и я, остался сидеть.

– Вы не встанете?

– Зачем? – небрежно отмахнулся Ройс. – Поверьте, я, как и вы, не испытываю особого пиетета к старым песням, какими бы героическими они ни были.

– Разве вы не северянин?

– Северянин.

– И вас не беспокоит зависимость Севера? – поддразнила я.

Ройс хмыкнул, разгадав мой маневр, но все-таки ответил:

– Скажем так, я не вижу смысла. Выход из состава империи не принесет пользы ни одной из сторон. – Он скривился и осушил свою кружку. – Север не сможет жить независимо и все равно попадет в кабалу. Только как самостоятельная страна он не будет получать от Ниневии преференций.

– Вы говорите как южанин.

– Я говорю как разумный человек, чья голова свободна от романтических легенд! – отрезал магистр, недовольно хмурясь.

– И все равно, пение запрещенных песен… Магическому контролю это не понравится… – Я задумчиво посмотрела на иллюзии, вовсю порхавшие над головами поющих: бабочки, цветки и четырехлистники – символы свободы Севера. – Слишком уж тут много народу. Вдруг кто донесет…

– Непременно донесут. Сам хозяин и напишет, – хмыкнул декан, делая знак принести нам еще пива. – Это все знают.

– И все равно поют?

– Не будут же они арестовывать всю академию. – Ройс пожал плечами.

– Академию – нет, а вот у ректора Норрика могут быть неприятности! – Я почему-то вспомнила Дориана О’Шейли.

Наверняка мой хранитель не погладил бы меня по голове за присутствие на подобной гулянке.

– Вот почему он и запретил воротам пускать тех, кто выпил хотя бы кружку пива! – Ройс подмигнул, явно наслаждаясь моим изумлением. – Да-да, Норрик просто умыл руки! Будь подобное сборище на территории академии, ему несдобровать, а так – мало ли что творится на постоялом дворе!

Последние слова были сказаны приглушенным голосом, от которого у меня по коже пробежали мурашки. И без того темные глаза декана потемнели еще больше, в их глубине полыхало пламя.

Я и сама с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на него с поцелуями. Странно, но в присутствии этого мужчины я теряла голову. Еще чуть-чуть, и я готова буду отдаться ему прямо на столе под пение бунтарских песен. Мысль об этом меня отрезвила. Я вдруг заметила, что мы сидим так, что наши лица почти соприкасаются, и отпрянула.

Ройс несколько раз моргнул, тоже приходя в себя.

– Просто поразительно… – пробормотал он и добавил чуть громче: – Скоро полночь…

– И что? Ваши сапоги превратятся в тыквы? – съязвила я.

– Нет, но приказ ректора перестанет действовать. – Магистр многозначительно посмотрел на меня. – Так что, если хотите вернуться в кампус, следует поторопиться.

– О… – только и сказала я.

Мысль о том, что я могу выспаться в своей постели, взбодрила. Ройс поднялся и протянул мне руку:

– Я провожу вас.

– Я и сама… – Я осеклась под убийственным взглядом – наверняка именно таким взглядом мой собеседник призывал к порядку нерадивых учеников. – Хорошо, пойдемте.

После шумной таверны тишина ночи показалась просто изумительной. Неяркий свет из окон домов навевал умиротворяющие мысли об уюте. Ветер разогнал облака, и теперь над нами ярко светили звезды. Я запрокинула голову, привычно ища Кохаб – неяркую звезду, указывающую путь на север. Камушек попал под ногу, и я покачнулась. Ройс подхватил меня, не давая упасть.

– Знаете, иногда стоит смотреть и под ноги! – весело сказал он, прижимая меня к себе чуть сильнее, чем это было необходимо.

– Это все звезды… – пробормотала я.

Лицо Ройса было совсем близко, и я не выдержала. Привстала на цыпочки, обняла за шею, притягивая к себе. Его губы были очень нежными. Поцелуй захлестнул меня. Мир будто заволокло туманом. Я снова забыла обо всем, кроме мужчины, который неистово целовал меня под яркими звездами.

Шум и подбадривающие вопли за спиной привели меня в чувство. Я отшатнулась, забилась в крепких объятиях, все-таки вырвалась и остановилась, тяжело дыша. Толпа пьяных адептов прошла мимо нас, комментируя увиденное.

– Я… мы… – Я все никак не могла восстановить дыхание.

– Завтра они и не вспомнят, где и что пили. – Ройс так и стоял, слишком внимательно смотря на меня.

Голова кружилась. Больше всего на свете хотелось, чтобы декан вновь обнял меня, подхватил на руки и… Я испуганно заморгала. Никогда раньше мужчина не имел такой власти надо мной. Даже Брайан.

Я посмотрела на свой браслет, проверяя, не использовал ли магистр Ройс приворотные заклинания, но камни не светились. Магии не было. Заметив мой взгляд, магистр нахмурился.

– Смею напомнить, что приворотная магия запрещена, – процедил он. – И, уверяю, мне нет нужды прибегать к ней…

– Да, я понимаю, просто… – торопливо забормотала я, понимая, что он ждет объяснений. – Та ночь на постоялом дворе…

Часы на ратушной башне пробили полночь, безжалостно обрывая мои попытки объясниться.

– Если не хотите стоять в очереди, нам следует поторопиться, – сухо произнес Ройс.

– Да. Конечно. Надо. – Все еще избегая смотреть ему в глаза, я покорно позволила взять себя под руку и увести в сторону академии.

Мы опоздали. Преподаватели и адепты, кто помнил о времени действия приказа, собрались перед оградой и терпеливо ждали, когда чугунные створки распахнутся.

Ворота не торопились, наслаждаясь последними минутами свой власти. Наконец с тягостным скрипом они приоткрылись, пропуская стоявших по одному.

Возмущаться было себе дороже, поэтому мы молча дождались своей очереди и прошли на территорию. Ройс довел меня до крыльца кампуса, убедился, что я вошла внутрь, и лишь тогда ушел.

Глядя ему вслед, я невольно хлюпнула носом, потом решительно вытерла слезы и поспешила в пустую квартиру, где меня ждал кот.

Перчик встретил меня укоризненным взглядом, после чего гордо удалился в спальню, всем своим видом показывая, что не будет со мной разговаривать. Точь-в-точь как моя матушка, когда я задерживалась в гостях у подруги.

Но если с мамой я еще чувствовала свою вину, то получать выговор от кота было уже чересчур, поэтому я занялась своими делами, ожидая, когда рыжее чудовище оголодает окончательно. Обиды хватило ровно на десять минут, после чего Перчик явился с повинной, получил свою рыбину и, урча, занялся ею. Я же открыла учебники и попыталась сосредоточиться на завтрашних лекциях. Получалось плохо: в голову то и дело лезли совершенно не относящиеся к занятиям мысли. И на первом месте стоял поцелуй с деканом.

Странно, но даже будучи с Брайаном, я никогда не теряла разум. Его поцелуи были приятными, но они никогда так не кружили голову.

– Мементо! – Кваканье Черепушки вывело меня из раздумий.

Поняв, что уже полчаса тупо смотрю на одну страницу, я закрыла книги и легла в кровать.

Спала я плохо, в очередной раз не выспалась и поэтому в полупустую аудиторию влетела достаточно злая. Те адепты, кто смог дойти до учебного корпуса, встретили меня несчастными взглядами.

– Как я понимаю, остальные все еще разгребают последствия бурной ночи? – ледяным голосом поинтересовалась я, пуская по рядам листочек. – Присутствующие, будьте добры написать фамилии!

Судя по оживлению в глазах адептов, те решили, что легко отделались. Я коварно улыбнулась, махнула рукой, запуская самопишущий мел, и начала лекцию.

Теормаг – трудный предмет. Это только кажется, что теория ничего не значит. На самом деле, не зная основ, ни один боевой маг не сможет рассчитать ни силу своего удара, ни свой магический резерв. Зельевар не сможет верно рассчитать магические ингредиенты зелья, а некромант…

О том, что натворят некроманты, лучше вообще не думать. Поэтому я, как положено, целых полтора часа распиналась у доски. Адепты смотрели на меня тоскливыми глазами, в которых читались страдания по пиву.

До конца занятия оставалось пять минут, когда листок вернулся ко мне на стол. Я посмотрела на него и усмехнулась: разумеется, присутствующие вписали тех, кто не пришел. Старый трюк. Сама такое проделывала, и не раз. Поэтому вздохнула и почти радостно объявила:

– А теперь – перекличка! – Я хищно улыбнулась.

Студенты застонали, но послушно назвали свои имена, и я вычеркнула треть фамилий.

Вторая и третья лекции прошли так же, а потом наступил долгожданный обед. Долгожданный – потому что я наконец узнаю, что же от меня хочет Дэр.

С замиранием сердца я прошла в библиотеку. Там никого не было – все еще оправлялись от последствий бурной ночи. Даже библиотекарь выглядела какой-то помятой, а темные круги под глазами свидетельствовали о том, что она веселилась от души.

Я помахала ей рукой, призывая не беспокоиться, села за один из длинных столов, достала учебник и начала составлять план лекций, который еще вчера должна была сдать в деканат. Я так увлеклась, что не обратила внимания, что кто-то вошел в библиотеку. Опомнилась, лишь когда над головой раздался знакомый голос:

– Ну, здравствуй!

– Здравствуй, Дэр! – Я оторвала взгляд от книги и улыбнулась хранителю своего имени. – Как поживаешь?

– Сносно. – Он сел напротив и протянул руку к моей книге: – Теормаг?

– Да. Подготовка к занятиям.

– Есть все-таки что-то неизменное в этом мире, – улыбнулся Дориан.

– Только теперь я не учусь, а преподаю… и у меня другое имя… – Под его взглядом я смутилась. – Впрочем, ты знаешь…

– Да, – усмехнулся Дэр.

Я захлопнула учебник и выжидающе посмотрела на него.

– Как тебе в академии? – Судя по всему, Дэр не торопился.

– Нормально. – Я не стала вдаваться в подробности.

Ни проклятия ведьм, ни пристальное внимание одного декана с бирюзовыми глазами не являлись настолько значимыми, чтобы беспокоить самого главу магического контроля. К тому же мне бы пришлось рассказать о магистре Ройсе больше, чем надо, и я не знала, как хранитель отреагирует на это.

– Нормально и все? – Дэр все-таки услышал колебание в моем голосе.

– Здесь всегда холодно. И дождь! – пожаловалась я.

Дориан рассмеялся:

– Извини, южнее мест не было! Я и эту вакансию нашел с трудом.

Я вздохнула:

– Знаю. Дэр, спасибо тебе большое… за все…

Он слегка нахмурился и покачал головой:

– Благодарить пока рано…

– Почему?

– Видишь ли… – Он покусал губы. – Брайан не собирается отказываться от помолвки – его дела совсем плохи, и ему нужны деньги. И твои родители, Триша… Они наняли детектива. Он уже приходил ко мне. С кристаллом правды!

Дориан криво усмехнулся.

– Вот как? – пробормотала я, чувствуя неприятный холодок в груди. – И что ты ему сказал?

– Оскорбился и выгнал вон, но парень не остановится ни перед чем.

– А как же твоя должность?

– Защищает. Но это ненадолго.

– Может быть, мне стоит подать прошение императору? – пробормотала я.

– Ты же знаешь, что он не любит лезть в семейные дрязги… – Дэр поморщился. – Нет, из этой идеи точно ничего хорошего не выйдет… к тому же мне не удалось замять до конца последствия урагана, вызванного тобой. Следователи сумели уловить остаточную магию. В базе преступников тебя нет, и они зашли в тупик. Если ты останешься в столице, тебя обнаружат. С учетом должности твоего отца возможен грандиозный скандал, а ведь в следующем году выборы.

Я обреченно посмотрела на хранителя:

– Мне надо явиться с повинной?

– И рассказать всем, что я помог преступнице скрыться? – фыркнул Дориан. – Знаешь, меня тоже за это по головке никто не погладит!

Я смутилась:

– Прости, я об этом не подумала… Но тогда мне надо уехать?

– Ты не сможешь бегать всю жизнь. – Он покусал губу, делая вид, что размышляет. – Знаешь, у меня есть одна идея, но я не знаю, как ты к ней отнесешься…

Я усмехнулась. В этом был весь Дэр: у него всегда была «одна идея». Он молчал, и я не выдержала первой:

– Какая идея?

Дэр улыбнулся:

– Что ты знаешь про борьбу за независимость Севера?

Я вздрогнула, невольно вспомнив вчерашние песни.

– Ничего.

– Совсем ничего? – Серые глаза смотрели на меня не мигая. Ну точно ястреб!

– Если ты про вчерашний гимн, то это всего лишь песня…

– Очень опасная песня… Как и все, что происходит вокруг.

– Но при чем тут я? – Я окончательно растерялась. – Я всего лишь слышала ее, и то потому, что ворота академии были заперты и мне некуда было пойти.

– Девочка моя, слова этой песни, гимна свободного Севера, обладают особой силой. Недаром именно его пели, когда армии шли в бой.

– Но я ничего не заметила…

– Потому что в тебе нет магии. – Он вздохнул. – Прости, знаю, что это больно, но ты должна понимать, что происходит.

– А что происходит? – Если Дэр намерен играть в игры, то пусть договаривает до конца.

Дэр это понял и не стал юлить:

– В последнее время ходят слухи, что Север все-таки намерен отделиться.

– Эти слухи ходят последнюю тысячу лет, – возразила я.

– Да, но сейчас все серьезнее… – Дориан все еще колебался.

– Да в чем дело? – не выдержала я.

– Триша, я не могу просто так изъять улики у следователей, но могу закрыть дело и отказаться отвечать на вопросы любого детектива, если представлю все таким образом, что ты работаешь на меня.

– Работать на тебя? – Я нахмурилась. – В смысле?

– В смысле на Департамент магического контроля.

Я сузила глаза:

– И что я должна делать?

В голову моментально полезли рассказы о женщинах-шпионках, соблазнявших врагов, чтобы выведать секреты. Кажется, все они рано или поздно умирали насильственной смертью…

– Ничего. – Судя по усмешке, Дэр легко прочел мои мысли. – Ты явно не подходишь на роль шпиона.

– Неужели? – Хотя я и понимала, что хранитель прав, все равно было обидно. – Тогда не проще ли выдать меня?

– Не проще. Если выдать тебя сейчас, то вся моя карьера полетит в бездну, а мне очень не хотелось бы этого. – Дэр замолчал, ожидая, пока я осознаю всю важность этих слов, а потом продолжил: – Я долго думал, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями, и решил представить все так, будто отправил тебя следить за северянами.

– Вот как? – пробормотала я.

– Угу.

– Но ты же сам говорил…

– Триша, никто о тебе ничего не знает. Мы представим все так, будто я вменил тебе в обязанность информировать меня о том, что творится в академии.

– То есть шпионить? – Моему возмущению не было предела.

Дориан поморщился.

– Ну, до «шпионить» тебе как до гнезда горгульи, – спокойно заметил он. – У тебя нет ни навыков, ни образования, но вот сообщать мне, если заметишь что-то подозрительное в поведении адептов и особенно коллег…

– Например, когда поют гимн Севера? – Я все еще полыхала праведным гневом.

То, что предлагал хранитель, – доносить на коллег, было просто неприемлемо.

– Думаешь, мне без тебя не сообщат? – хмыкнул он. – Да хозяин постоялого двора был первым! Кстати, ты в его списке!

– Но… – Я окончательно растерялась.

Дориан выставил руку вперед, словно успокаивая:

– Триша, послушай меня, в твоей ситуации отказываться от этого предложения просто глупо. Ты не сможешь сообщить мне ничего такого, чего не сообщат мои люди, зато ты будешь под защитой самого императора. Поверь, он высоко ценит верность и преданность! И через пару лет ты спокойно вернешься в столицу, при этом с хорошей суммой на банковском счету. Так как?

Я задумалась. С одной стороны, все мое существо восставало против подобного предложения, но с другой… Дэр был прав, шпионка из меня никакая. Я вряд ли сообщу что-то важное, а вот защита, если не хочу возвращаться к родителям и выходить замуж за Брайана, мне была необходима. К тому же я чувствовала вину за то, что невольно подставила и самого Дориана. А ведь еще был магистр Ройс… и его поцелуи…

– Ладно, – кивнула я, решаясь. – Но качество товара – на риск покупателя. Не обессудь, если не скажу тебе ничего важного.

– Это не имеет значения! – отмахнулся Дориан. – Главное, регулярно составляй донесения. Встреча – раз в неделю «У лепрекона». Эшли, маг, который дал тебе записку, будет забирать их.

Он отработанным жестом вытащил из рукава свиток и протянул мне:

– Вот. Прочти и подпиши.

От волнения я не сразу вникла в смысл написанного. Мне пришлось перечитать трижды, прежде чем я поняла, что даю слово служить империи, беспрекословно подчиняться требованиям императора и/или главы Департамента магического контроля. Чуть ниже – приписка о неразглашении.

Вздохнув, я потянулась за пером, но Дэр остановил меня:

– Подписывать надо кровью.

Он взял меня за левое запястье и чиркнул по ладони маленьким ножиком. Я зашипела сквозь зубы. Боль сразу же прошла, а на коже протянулась алая ниточка пореза. Дориан чуть сжал мне руку, заставляя капли крови показаться на поверхности, и кивнул:

– Подписывай.

Обмакнув перо в кровь, я вывела свою фамилию и имя.

– Хорошо! – Довольно улыбнувшись, хранитель вновь скатал свиток, перекрутил его ленточкой. – Ну что, Триша, до скорого?

Я проводила его задумчивым взглядом. Казалось, я все сделала правильно, но меня не покидало чувство, что я только что совершила непоправимую ошибку.

Глава 7

Понимая, что сделанного уже не вернешь, я все-таки занялась текущими делами. Составила учебный план, вернее, просто переписала оглавление учебника, раскидала темы по дням, наобум вписала количество часов и отправилась сдаваться… тьфу, сдавать сей опус декану. В кабинете его не оказалось.

Старая ведьма, охранявшая вход в кабинет не хуже сторожевого кербера – огромного трехголового пса, ценившегося на вес золота, сухо проинформировала меня, что у декана лекция и я могу зайти позже. Пришлось идти к расписанию, а потом долго искать аудиторию, располагавшуюся под самой крышей. Лестница была винтовой. Лихо закручиваясь, она устремлялась вверх, и я предположила, что раньше на месте аудитории была голубятня. Или, судя по разъеденным кислотой каменным ступеням, горгулятня.

Еще одна старая традиция Севера – для защиты замка приманивать горгулий, чтобы те свили гнездо. Тогда в случае опасности монстры начинали встревоженно летать над стенами, поливая всех ядовитыми отходами. От этой традиции отказались, когда в одной из битв горгульи не стали улетать за стены, а изгадили весь двор, тем самым уничтожив войска защитников замка. Мятеж был легко подавлен, а горгульи больше не использовались для защиты.

Я добралась до площадки, подождала сигнала гонга и вошла в аудиторию. Магистр Ройс как раз стоял у доски и надиктовывал задание. Увидев меня, он нахмурился, но продолжил, прекрасно понимая, что иначе адепты разбегутся.

– И не забудьте, что рефераты надо сдать к концу этого месяца, а курсовые – за три недели до окончания семестра! – напутствовал декан адептов, после чего подошел ко мне: – Мисс Флоу?

– Я принесла… вы просили… – Как обычно при виде этого мужчины, мысли запрыгали, точно блохи. – Вот!

Я протянула документ, но декан не торопился брать его в руки:

– Что это?

– План… лекций…

– Переписанный из учебника? – хмыкнул он.

Я невольно покраснела:

– Откуда… Вы и сами так сделали, верно?

– Конечно, поэтому вам придется придумать что-то другое – будет очень странно, если у нас окажутся одинаковые учебные планы! Ректор может что-то заподозрить.

– Да он их даже не откроет! – возмутилась я. – Вы… вы просто мстите мне, что я вчера…

– Если вы так считаете, то у вас вполне есть время исправить ситуацию, – нахально заявил магистр, взмахивая рукой и шепча заклинание. Замок за спиной щелкнул.

– Зачем вы закрыли дверь? – запаниковала я.

– Вы же хотите убедить меня взять этот учебный план? – почти весело отозвался мой мучитель. – Или вы предпочитаете, чтобы в середине… гм… процесса убеждения кто-нибудь вошел в аудиторию?

– Я не буду… Да что вы себе позволяете?! – ахнула я.

– Ровно то же, что позволили себе и вы, мисс Флоу, когда решили, что мое отношение к работе зависит от личных симпатий.

– Но вы же сами признались, что переписали учебник!

– Это предположили вы, я просто не стал лишать себя удовольствия узнать, что у вас на уме. – Ройс вновь весело взглянул на меня.

– Конкретно сейчас – убийство! – процедила я, комкая несчастные листы и представляя вместо них шею декана.

Наверное, мой взгляд был слишком кровожадным, потому что Ройс перестал улыбаться и даже оглянулся на дверь, словно прикидывая, сможет ли добежать до нее. Я невольно посмотрела туда же. Это было ошибкой. Пользуясь тем, что я отвлеклась, магистр крепко схватил меня. Никому не нужные листы разлетелись по аудитории.

Ройс не обратил на это внимания.

– Я не использую приворотную магию, не переписываю учебники и не заставляю красивых преподавательниц целоваться со мной, – по-змеиному прошипел он, с яростью смотря на меня.

– Преподавательниц? – расстроенно переспросила я.

Декан расхохотался:

– Мисс Флоу, вы неподражаемы! Из всей моей тирады вы выбрали наименее значимое слово и придали ему глубокий смысл. Признайтесь, в своем воображении вы уже представили меня в окружении десятка обнаженных девиц!

– Всего лишь трех, – буркнула я.

– Трех? – Ройс изогнул бровь. – Вы плохо обо мне думаете.

Он все еще посмеивался.

– Ну, знаете! – вспылила я. – В договоре с академией не сказано, каким воображением должен обладать преподаватель. Если вас не устраивает мое, можете написать докладную ректору!

– Интересно, что я должен написать в докладной? «Мисс Флоу представила меня лишь с тремя женщинами, а я претендовал на десять»?

Я невольно фыркнула, вообразив лицо ректора, читающего докладную. Хватит с него и моей челобитной.

– Челобитной? – переспросил Ройс.

Оказывается, я произнесла последнюю фразу вслух. Пришлось рассказать. По мере моего рассказа декан ухмылялся все шире, а под конец расхохотался:

– Неужели ты действительно попалась на эту старую шутку?

– Да. И не вижу в этом ничего смешного, – насупилась я.

– Да, ты же южанка! – Магистр опять рассмеялся.

– Рада, что тебя это веселит. – Я хотела уйти, но мне не позволили.

Одним неуловимым движением Ройс притянул меня к себе. Он все еще улыбался, но глаза потемнели.

– Мне кажется, я должен извиниться, – хрипло прошептал он.

Я хотела возразить, что не должен, но его губы накрыли мои, мягко, но настойчиво требуя ответа.

И я ответила. Привстала на цыпочки, закинула вдруг ставшие свободными руки ему на шею, зарываясь пальцами в густые темные волосы.

«Ну почему этот мужчина на меня так влияет?..» Это была последняя осознанная мысль, а потом я воспарила вверх, отдалась буре чувств, охватившей меня. Вокруг что-то шумело или эта была кровь в голове…

А потом я полетела с небес на землю. Вернее, на пол. А еще вернее, на магистра Ройса, который в последнюю секунду успел подхватить меня.

Сам он приземлился на обломки парты с таким грохотом, что, казалось, стены вздрогнули. А потом покраснели, поскольку то, что магистр при этом произнес, мало походило на заклинание. Я предпочла сделать вид, что не поняла значение фразы, адресованной сломанной ножке парты.

– Ты как? – прошипел Ройс сквозь зубы.

– Жить буду. – Я аккуратно поднялась на ноги и протянула ему руку, чтобы помочь.

В отличие от многих других, магистр не стал хорохориться, а воспользовался моей помощью. Все еще морщась от боли, он встал, проковылял к стене и оперся плечом, пытаясь отдышаться.

– Все так плохо? – встревожилась я.

– Могло быть и хуже, – отмахнулся он и сразу охнул: – Похоже, ребро сломано. Сможешь залечить?

– Не знаю, – честно призналась я, сгорая от стыда.

Еще полгода тому назад я бы сделала это не задумываясь. Это же такая ерунда: израсходовать четверть резерва! Теперь я зависела от браслета-накопителя, и поэтому приходилось быть осторожной и не давать опрометчивых обещаний.

Я огляделась по сторонам, выбрала стул покрепче и усадила декана. Он побледнел, на лбу выступили капельки пота. Было заметно, что каждое движение дается ему с трудом.

Я осторожно расстегнула сначала пиджак, потом рубашку. На правом боку уже начала появляться огромная, пронизанная сосудами-сеточками, гематома. Чуть выше над ней виднелся старый шрам.

– Ну что там? – Дыхание Ройса было прерывистым. Он подался вперед, пытаясь устроиться поудобнее.

– Ну как сказать… – Я обреченно вздохнула. – Наверное, могло быть и хуже…

– «Наверное»? – Ройс усмехнулся и сразу же закашлялся.

Я с тревогой посмотрела на него:

– Мне кажется, для всех будет правильно, если я позову целителей.

– И дать всем понять, чем мы здесь занимались? – Магистр выразительно посмотрел на обломки парты.

Я покраснела:

– Но…

– Прекрати. Ты, как и все, обучалась основам целительства и вполне можешь справиться сама.

– Я не смогу применить обезболивающее заклинание!

Это было главным аргументом – врачевание переломов было очень болезненным, и, как правило, сначала использовали заклинание обезболивания.

– Все равно хуже уже не будет, – вяло отозвался декан. – Валяй так!

Было видно, что он балансирует на краю сознания, и я решилась. Протянула руки к его боку и начала плести заклинание. Ройс закусил губу, но стоны все равно было слышно. Я постаралась, как меня учили в академии, сосредоточиться на плетении. Но отрешиться полностью не удавалось. Ройс то и дело вздрагивал, а по его лицу градом стекал пот. Когда последний узел плетения был завязан и размещен на перелом, я выпрямилась:

– Всё…

– Спасибо. – Еще несколько мгновений, и дыхание магистра выровнялось. Все еще бледный, он выпрямился и начал осторожно застегивать рубашку.

– Давай помогу. – Видя, что каждое движение дается ему с трудом, я начала застегивать пуговицы. – На самом деле надо бы показаться целителям.

– И что я им скажу? – хмыкнул Ройс и снова поморщился.

– Скажи, что упал с лестницы, – предложила я, вставая с колен и бросая задумчивый взгляд на обломки парты.

Поскольку магистр был ни на что не годен, убирать придется мне, притом вручную – браслет-накопитель полностью разрядился. И я просто не представляла, как вытащить все эти доски незаметно. Ройс перехватил мой взгляд и понимающе ухмыльнулся.

– Поделом тебе, – поддразнил он. – Будешь знать, как сбегать, оставляя мужчину гадать, что он сделал не так.

– Можно подумать, ты долго гадал, – пробормотала я, снова чувствуя неловкость, как всегда, когда он напоминал мне о ночи на постоялом дворе.

– Мучился целых четверть часа, – радостно подтвердил Ройс и вдруг… свистнул. Тут же охнул и схватился за бок.

– Хозяин?

Я моргнула. Из стены показалось странное существо: невысокое, с лысой головой, огромными ушами и волосатыми ногами. Гьёрлум. Дух старого замка, в котором сейчас располагалась академия. Я слышала о них, но считала, что эта раса давно вымерла. Преданные слуги, древние духи подчинялись лишь главам северных кланов и отказывались присягать империи.

– Вы звали, хозяин? – При виде Ройса гьёрлум как-то весь подобрался и низко поклонился. – Что прикажете?

– Наведи здесь порядок! – распорядился декан. – И чтоб никому ни слова!

Последние слова прозвучали очень зловеще.

– Как вам будет угодно, мастер… – прошелестел дух.

Взмах руки магистра оборвал его:

– Быстро! Я тороплюсь!

Гьёрлум покорно прошлепал к обломкам и забормотал что-то себе под огромный крючковатый нос. Обломки парты взмыли в воздух, немного покачались и вылетели из окна, после чего упали на землю. Судя по удивленным вскрикам – рядом с проходившими мимо адептами.

– Что за… – Ройс прищурил глаза. – Я же сказал – тихо!

Гьёрлум молчал.

– Ты чуть не убил адептов!

– Чужаки в замке! – Гьёрлум презрительно сплюнул и выжидающе посмотрел на того, кого счел хозяином. – Жалкие людишки? Гьёрлум убить?

– Пшел вон!

Дух сник и пошлепал обратно к стене. Я с сожалением смотрела на этого уродца.

– Зачем ты так? – обратилась я к магистру. – Он же не виноват!

Гьёрлум с надеждой обернулся.

– Если ты не поняла, то только что этот уродец пытался сбросить остатки парты на головы адептам! – зло отчеканил декан, буравя взглядом древнего духа, вжавшего голову в плечи.

– В его представлении они все – чужаки, враги! – пояснила я. – Его так научили.

– Да-да-да! – Уши гьёрлума приподнялись, он взглянул на декана. – Враги, да, враги!

Он вдруг обернулся и хищно посмотрел на меня.

– И она – враг… – прошипел он, обнажая ряды маленьких, но острых зубов. – Враг… Южанка… Гьёрлум должен уничтожить… убить…

Я невольно попятилась.

– Я сказал: вон! – Ройс взмахнул рукой, и гадкий дух отлетел в стену, где и растаял в воздухе.