Текст книги "Новое Простоквашино. Неожиданные гости"

Новое Простоквашино. Неожиданные гости

© Каграманова Е. Р., текст, 2024

© ООО «Издательство «Эксмо», 2024

© По лицензии ООО «Союзмультфильм»

* * *

Матроскин-блюз

У Матроскина вечно дел было невпроворот. Вот сидел он однажды на веранде, сосредоточенно подсчитывал доходы и расходы и аккуратно записывал в амбарную книгу.

Вдруг откуда-то сверху раздался громкий стук, – Матроскин даже вздрогнул. Стук затих. Но через секунду послышался снова.

Кот выбежал на крыльцо, глянул на крышу и увидел там Шарика с молотком.

– Шарик, у тебя там что, крыша поехала? – спросил он возмущённо.

Пёс ощупал черепицу и серьёзно ответил:

– Да вроде крепко прибито.

Матроскин строго сказал:

– У меня там отчёты: доходы, расходы, экономное производство… А ты тут шум производишь да гвозди расходуешь. У меня из-за этого работа стоит.

Шарик стал объяснять:

– Я здесь телескоп прилаживаю. Хочу Вере Павловне Луну показать.

Матроскин хмыкнул.

– Ты ещё Веру Павловну выть научи. И блох ногой вычесывать. Мама с папой тебе за это спасибо скажут. Слезай, кому говорят!

Шарик схватил телескоп и повернул широким концом к себе, чтобы предметы казались не ближе, а дальше. Направил его на кота и заявил:

– Не слезу. Ты, Матроскин, отсюда гораздо меньше кажешься. Ты бы просто форточку закрыл и своими земными делами занимался. А меня небесные тела интересуют!

Матроскин вздохнул:

– Из-за таких вот мечтателей порядка в хозяйстве и нет.

Он вернулся за стол, закрыл форточку и снова занялся расчётами.

Не прошло и минуты, как тишину нарушила громкая нестройная музыка. Звуки доносились из комнаты – Матроскину снова пришлось встать и пойти на шум.

Когда Матроскин открыл дверь, он увидел такую картину: Вера Павловна стучала по металлофону, Тама-Тама звонила в треугольник, а Дядя Фёдор нажимал на клавиши электропианино.

– Дети, я понимаю, что душа просит праздника. Но мои отчёты просят тишины! – взмолился кот.

Дядя Фёдор ответил:

– Это мы музыкальный номер готовим. Хотим концерт устроить. Давай с нами? Мы тебе, Матроскин, маракасы дадим!

Вера Павловна потрясла маракасом, чтобы продемонстрировать, как он звучит.

Матроскин только головой покачал:

– Некогда мне веселиться. Ладно. Одеялом дверь подоткну.

Перед уходом он поинтересовался:

– А что за концерт-то хоть?

– Весенний, март же на дворе, – ответил Дядя Фёдор. – Послушай, как красиво!

Матроскин было отмахнулся:

– Эх, Дядя Фёдор, красиво – это когда цифры сходятся…

А потом вдруг остановился и переспросил:

– Март?

– Ну да, март. А что?

Матроскин, ничего не ответив, поспешно вышел. Дядя Фёдор удивлённо пожал плечами: что происходит?

А происходило странное. Вернувшись на веранду, Матроскин плотно закрыл дверь, а все щели за-ткнул одеялом. Потом он настороженно осмотрел комнату и выглянул в окно. Стараясь сохранять спокойствие, сел за стол, но вернуться к работе не смог. Его взгляд, будто магнитом, притягивало к сейфу с надписью «Мартовский набор. Не открывать».

За стеклом подпрыгивали два птенца. Это смышленый Галчонок пригласил домой симпатичную подружку – птичку с ярким бантиком на макушке.

Галчата стучали не просто так, а нежно переговаривались.

Один птенец спрашивал: «Кто там?» А второй отвечал ему: «Кто там!»

Глядя на них, Матроскин не смог сдержаться: он схватился за сердце, и из его полосатой груди вырвался дикий вопль:

– М-р-мя-а-а!

Кот стремительно зажал лапами рот, но, кажется, было поздно…

Репетицию оркестра в комнате прервал страшный грохот с веранды. Музыканты умолкли, и тут раздалось мощное гитарное соло. Оркестр в изумлении замер. Шарик застыл на крыше с молотком в лапе. В хлеву недоумённо захлопали ресницами коровы.

Длилась эта немая сцена недолго. Музыканты ворвались к Матроскину и встали на пороге как вкопанные. На письменном столе, картинно отставив лапу, стоял кот. На его носу поблёскивали очки в золотой оправе, а прижатая к груди электрогитара готовилась издать новый стон.

На полу валялись разбитые счёты и разорванная амбарная книга. Стоявший в углу сейф был пуст, открытая дверца висела на одной петле. Под потолком крутился зеркальный диско-шар, разбрасывая по стенам ярких солнечных зайчиков.

В окно таращились ошарашенные галчата. Рядом с ними возникла голова Шарика. Он так спешил узнать, в чём дело, что не стал спускаться, а просто свесился с крыши.

– Вау… – тихонько пискнула птичка с бантиком, глядя на Матроскина.

Тот, нисколько не смущаясь, торжественно объявил с видом бывалого конферансье:

– Леди и джентльмены… Матроски-ин-блюз!

И начался концерт.

Тем временем в городе мама и папа привычно стояли в пробке. Из магнитолы автомобиля негромко звучал лиричный блюз. Папе эта мелодия была по душе: он покачивал головой в такт, похлопывал по рулю и даже подпевал.

Мама не разделяла его мнения.

– С какой радости мы теперь в машине грустную музыку слушаем? – спросила она.

Папа жизнерадостно ответил:

– Не такая уж и грустная. Блюз – музыка расставаний.

– У меня от песен голова раскалывается, – хмуро сказала мама. – Мне от них на работе деваться некуда.

– Это у тебя не от песен, а от городского шума голова раскалывается! – со знанием дела пояснил папа, но всё-таки сделал музыку потише.

– Слушай, – подумав, сказал он, – а сдались нам эти Беловы… Махнём в Простоквашино, а? Весна, свежий воздух, душа поёт!

И, не услышав ответа мамы, папа уверенно свернул в сторону Простоквашино.

А в деревне происходило вот что. День уже клонился к вечеру, но всё по-прежнему шло кувырком. Окно было разбито, и Шарик выметал из комнаты осколки стекла вместе с мусором. Дядя Фёдор пытался повесить на место сорвавшуюся с потолка люстру.

И только Матроскин не участвовал в уборке – он музицировал. С гримом печального Пьеро на лице он прочувствованно пел, аккомпанируя себе на электропианино.

Правда, оценить артистизм Матроскина смогла только подружка Галчонка: она сидела на пианино и не сводила с Матроскина восхищённых глаз. А сам птенец с обиженным видом стучал клювом в стену.

Шарик перестал выметать мусор и спросил:

– Может, нашего барда молоком холодным обдать?

Дядя Фёдор с сожалением покачал головой:

– Не поможет. Это как насморк. Лечи, не лечи – разницы нет.

Он ещё раз глянул на кота, вздохнул и сказал:

– Пойдём, Шарик, отчёты спасать.

Спасти что-то было сложно: рабочее место кота было разгромлено. Шарик собрал с пола обрывки амбарной книги и попытался сложить их вместе. Получалась ерунда – все последние страницы были исписаны одной бесконечной формулой: «1+1+1+1…»

Хаос нарастал. Входную дверь перекосило, и она теперь поскрипывала. Посреди комнаты с важным видом стояла корова и жевала занавеску. Матроскин не замечал ничего вокруг: он был занят творчеством.

Мама с папой появились в самый разгар этого «веселья».

Они ошеломлённо замерли на пороге. Матроскин, не прерываясь ни на мгновение, перешёл к новому музыкальному шедевру:

– К нам приехал, к нам приехал мама с папой дорогой…

Папа не смог сдержать улыбку, даже ногой стал притопывать. А мама… мама упала в обморок.

Она довольно быстро пришла в себя и теперь полулежала, прислонившись к печке.

– Хотели вам сюрприз сделать, – сказала она, – а тут нам сюрприз…

– Не надо так переживать, – попытался успокоить маму Дядя Фёдор, – это на Матроскина март так действует.

Мама вздохнула:

– А я думала, это только на вашего папу март действует.

В дверь постучали. Расстроенный Галчонок меланхолично отозвался с подоконника:

– Кто… там?

Дверь открылась – это почтальон Печкин.

– Здрасьте! – бодро поприветствовал он всех собравшихся. – Вам посылка.

Печкин протянул коробку Шарику. Тот взял её и с подозрением глянул на почтальона:

– Что – и документы не спросите?

– Не-а, – беспечно ответил Печкин. – Вскрывайте.

Шарик открыл коробку. Заглянул внутрь. Потом перевернул вверх дном и потряс. Ни-че-го!

– Что за глупый розыгрыш! – рассердилась мама. – Что за дурацкий день!

– Не дурацкий день, а День дурака! С первым апреля вас! – радостно ответил Печкин.

– Как апреля? – спросил Матроскин.

Он вскочил, стряхнул с себя грим и ахнул:

– Мои отчёты! Всё пропало!

Дядя Фёдор был готов к такому повороту событий. Он шагнул вперёд и протянул Матроскину перемотанную скотчем амбарную книгу.

– Ничего не пропало, Матроскин. Нам Вера Павловна с Тамой-Тамой помогли, мы всё собрали и склеили!

Матроскин схватил книгу, быстро пролистал её и радостно завопил:

– Ура!

Разочарованная птичка грустно вздохнула и вылетела в разбитое окно. Галчонок, который всё это время лежал на подоконнике, глянул ей вслед и упал без сил.

– Весна – пора сердец разбитых… – с чувством начал декламировать папа.

Мама перебила его:

– И разбитых окон. Давайте-ка дом в порядок приводить.

Она поднялась и взялась за уборку.

– А может, ну его – порядок? – предложил вдруг Шарик. – Пойдёмте, я вам лучше Луну покажу!

– Пойдёмте, мам, уборка подождёт! Шарик на крыше телескоп поставил.

Двор был залит лунным светом. Все забрались на конёк крыши и завороженно смотрели на огромную Луну.

– Я такую луну в последний раз на открытке видел. Поздравительной, – задумчиво произнес Печкин.

Чуть в сторонке от всех на крыше примостился Галчонок. Он тоже долго смотрел на Луну, а потом печально вздохнул. Матроскин сочувственно почесал птенца и предложил ему место на своей мягкой голове. Тот с благодарностью согласился.

Бродячие термиты

Все в Простоквашино занимались важными делами. Вера Павловна с Тамой-Тамой натягивали плюшевому медведю кастрюлю на голову, а Матроскин нагружал Шарика банками со сметаной. Одна, две, три… десять, пятнадцать!

– Матроскин, я так в дверь не пройду, – предупредил Шарик, с трудом удерживая сметанную башню.

Матроскин внимательно оглядел его и согласился:

– М-да, можешь не пройти… Ну-ка, присядь.

Шарик осторожно присел, стараясь ничего не уронить.

– А вот так пройдешь, – удовлетворённо заявил Матроскин. – Даже ещё одна влезет.

Встав на цыпочки, он аккуратно поставил на вершину башни ещё одну банку. Тут распахнулась дверь – и в дом ворвался радостный Дядя Фёдор с криком:

– Мне срочно нужна бас-гитара!

Шарик от неожиданности вздрогнул, башня пошатнулась, и банки посыпались в разные стороны. Но Дяде Фёдору было не до того. Не обращая внимания на катастрофу, он протянул Шарику смартфон:

– Читай!

Шарик нахмурился и стал читать по слогам:

– Бро-дячие тер-миты пре-вра-тили в опилки афри-канскую де-ревню…

Матроскин даже про сметану забыл:

– Как деревню?! Коровы не пострадали?!

Дядя Фёдор успокоил его:

– Термиты древесиной питаются. Выше читай!

Матроскин взял смартфон и прочёл вслух:

– В школе номер девять пройдет музыкальный конкурс…

Он недоумённо взглянул на Дядю Фёдора:

– И что?

– А то, что там девочка Оля будет! Матроскин, ты за сколько научишь меня на гитаре играть?

Матроскин задумался, глядя в потолок:

– Ну, рублей за…

Шарик наступил коту на хвост, и тот опомнился:

– Через месяц сыграешь пару песен, Дядя Фёдор!

– Месяц?! – ахнул Дядя Фёдор. – Мне через неделю надо!

Матроскин хотел что-то объяснить, но его слова потонули в звоне: это Вера Павловна стала колотить ложками по кастрюле, чтобы поглубже напялить её медведю на голову.

– Придумал! – воскликнул Дядя Фёдор. – Всем девочкам нравятся барабанщики!

Он быстренько огляделся, увидел висящего на стене воздушного змея и снял его. Разобрать конструкцию оказалось делом нескольких минут. Раз-два – и в руках Дяди Фёдора оказалась пара деревянных палочек! Он тут же выдал ими барабанную дробь по всему, что оказалось рядом: по тарелкам, чайнику и кастрюле.

Матроскин, глядя на этот музыкальный экспромт, нахмурился и тихонько сказал Шарику:

– Какое-то у меня нехорошее предчувствие образовалось…

Предчувствие не обмануло Матроскина. Примерно через час Дядя Фёдор собрал ударную установку: взял для нее кастрюли, крышки, большое эмалированное ведро и прочие вещи, которые могли греметь и звенеть.

Новоявленный барабанщик вдохновенно колотил по этим предметам палочками – вибрация сотрясала весь дом и ощущалась даже во дворе.

Шарик в наушниках пытался играть в компьютерную игру, но никак не мог совладать с мышкой: «музыка» Дяди Фёдора заставляла курсор дёргаться то вправо, то влево. Вера Павловна с Тамой-Тамой лепили во дворе куличи из песка, но все их творения трескались и рассыпались от «землетрясения».

Звуки барабанов были слышны даже в хлеву: несчастные коровы, ничего не понимая, сбились в кучу и прислушивались к стуку и звону. Такие волнения им, конечно, на пользу не шли: после каждой барабанной дроби стрелка индикатора подачи молока резко опускалась вниз. Матроскин мрачно наблюдал за происходящим. Когда молочный конвейер остановился, ему стало ясно: пора что-то делать.

Устроили совещание. На нём кроме председателя Матроскина присутствовали Шарик, Вера Павловна и Тама-Тама. Дяди Фёдора, понятное дело, не было: он продолжал репетицию.

Собрание открыл Матроскин. Он начал с того, что с солидным видом налил себе в стакан воды из графина. А потом уже объявил:

– На повестке дня у нас один вопрос: как прекратить эту какофонию? – Матроскин сделал глоток воды и продолжил. – Мы все любим Дядю Фёдора, но пора решать: либо мы – либо девочка Оля.

Слово взял Шарик:

– Меня впервые на собрание позвали, надо подумать… – серьезно сказал он и допил оставшуюся в графине воду. – Ну, я нас выбираю!

Матроскин одобрительно заметил:

– Правильное решение, товарищ Шарик!

Довольный пёс решил уточнить:

– Но как же мы прекратим эту каку… с фонией?

К собранию присоединился ещё один участник: на подоконнике появился Галчонок. Он шёл по подоконнику, подпрыгивая от каждого стука, и приговаривал:

– Кто там? Кто там? Кто там?

Тут Дядя Фёдор разразился особенно громкой барабанной дробью, и Галчонок не выдержал. Он спрыгнул с подоконника в кучу опилок: прежде во дворе кто-то пилил дрова.

Матроскин проводил Галчонка взглядом и сказал:

– Есть у меня одна идея…

Дядя Фёдор, ни о чём не подозревая, стучал по своей установке. Тут в дом вошёл Матроскин – он принёс фото в рамке. Это был весёлый новогодний снимок, где на фоне ёлки стояли Дядя Фёдор, мама, папа, Вера Павловна и Тама-Тама с Галчонком.

Стараясь пробиться сквозь звуки барабанов, Матроскин крикнул:

– Дядя Фёдор, помоги фото повесить!

Дяде Фёдору пришлось остановиться. Он с сомнением глянул на Матроскина, потом на палочки.

– Да не убегут твои барабаны, – махнул лапой Матроскин.

Дядя Фёдор нехотя встал, положил палочки и, особенно не стараясь, повесил фото на стену – на тот самый гвоздь, где прежде висел воздушный змей. Вышло криво.

– Левый угол повыше! – прищурившись, скомандовал Матроскин.

Дядя Фёдор поправил рамку, сделал шаг в сторону и поправил снова. Он был слишком занят, чтобы заметить, что творится вокруг. В этот момент в дверь тихонько вошёл Шарик, а в окно влезли, волоча какой-то мешочек, Вера Павловна с Тамой-Тамой.

– Та-ак. Теперь правый! – продолжал командовать Матроскин.

Пока Дядя Фёдор снова поправлял фотографию, заговорщики привели в действие свой план. Тама-Тама с Верой Павловной высыпали из мешка на пол опилки. Шарик в это время быстренько взял стул Дяди Фёдора и через окно выставил его во двор. Но не всё прошло гладко… Кто-то нечаянно задел установку, – одна из кастрюль громко брякнулась на пол. Вера Павловна с Тамой-Тамой мгновенно нырнули за занавеску, а Шарик поспешно спрятал палочки за спину.

Дядя Фёдор удивлённо обернулся. Он внимательно осмотрел кучу опилок на полу и спросил:

– А… где мои палочки?

– Это бродячие термиты! – с готовностью завопил Матроскин, тыча лапой в опилки. – Они и сюда добрались!

Шарик решил помочь и добавил:

– Да! Один в кепке, а второй такой… Толстый!

Он развёл руки, показывая размеры термита, и выронил палочки. Как назло, в этот же момент занавеску распахнуло ветром, и Дядя Фёдор увидел затаившихся на подоконнике Веру Павловну с Тамой-Тамой.

– Так, что происходит? – спросил Дядя Фёдор, поднимая палочки.

Матроскин тяжело вздохнул и честно ответил:

– Дядя Фёдор, мы просто… немного устали от твоих барабанов.

– Ты уже три дня без остановки барабанишь! – поддержал друга Шарик.

Дядя Фёдор нахмурился и обиженно заявил:

– Ну, надеюсь, в лесу я вам мешать не буду!

Он сходил за тачкой, погрузил в неё барабанную установку и, хлопнув дверью, ушёл.

Наступил вечер, стемнело, а Дядя Фёдор всё не возвращался. Решили всей командой отправиться на поиски.

– Ты что, Шарик, не знаешь, как термиты выглядят? – пристал Матроскин.

– Запаниковал я, врать не умею, – вздохнул Шарик, надевая фонарик на лоб. – Зря мы тебя послушали. Теперь вот Дядя Фёдор в лесу пропал.

Тут послышались шаги. Все обернулись и увидели улыбающегося Дядю Фёдора с двумя большими вёдрами грибов, ягод и орехов.

– А в лесу мою музыку оценили. Видите, сколько всего надарили? Сейчас отдохну немного и опять играть пойду! – радостно сказал он и вошёл в дом.

Шарик с Матроскиным удивлённо переглянулись, но поделиться впечатлениями не успели: из леса появился Бобёр с чемоданом.

– Здорово, Бобёр! Ты куда это собрался? – окликнул его Шарик.

– В Бобруйск, к родственникам еду. Дядя Фёдор ваш в лесу такой тарарам устроил… Звери едой скидываются, чтобы он хоть ненадолго замолчал.

Послышался стук оконной рамы, все оглянулись и увидели Дядю Фёдора, – судя по его лицу, он всё слышал.

Бобёр смущённо прокашлялся и сказал:

– Ну это, пойду я. Электричка у меня.

Дядя Фёдор бросил палочки на траву и закрыл окно.

Вот и стало в доме тихо, только никто этому не радовался, потому что Дядя Фёдор грустил. Он лежал на кровати, отвернувшись к стенке. Нет, друзьям это было не по душе. Шарик заново собрал в доме ударную установку, а Тама-Тама с Верой Павловной принесли барабанные палочки.

– Дядя Фёдор, сыграй что-нибудь, а? – попросил Матроскин.

– Не буду, – хмуро ответил Дядя Фёдор, – не вышло из меня музыканта.

– А мы так не считаем! – возразил Шарик. – Ну пожалуйста, а?

Дядя Фёдор со вздохом встал, нехотя сел за барабаны и стал наигрывать простой ритм. Неожиданно к нему присоединилась гитара. Дядя Фёдор удивлённо оглянулся и увидел перебирающего струны Матроскина. К ним подключился Шарик с гармонью, Вера Павловна на треугольнике и Тама-Тама на металлофоне.

Шарик запел:

– Друг – это тот, кто отдаёт жизнь и косточку другу!

Матроскин подхватил:

– Друг – это кот! Друг – это кот!

– С другом спорить не буду!

Дядя Фёдор кивнул Шарику и добавил новую строчку:

– Друг – это ты, друг – это я…

Матроскин закончил, вставая между друзьями:

– Я! Ещё я! И корова моя!

– Не забывай, у тебя есть друзья! – громко пел Шарик.

– Никогда не забуду! – с улыбкой отвечал Дядя Фёдор.

Эта замечательная песня была просто обязана прозвучать с большой сцены – так и вышло. Здесь всё было серьёзно: группа называлась «Бродячие термиты», и Дядя Фёдор, конечно, играл не на кастрюлях, а на настоящих барабанах! Родители Дяди Фёдора не могли пропустить такое представление и сидели в первом ряду. «Бродячие термиты» покорили всех зрителей школы № 9!

Девочке Оле тоже очень понравилось выступление, и она бросила букет на сцену. Цветы ловко поймал счастливый Дядя Фёдор.

Анфиса

С утра в Простоквашино всё шло своим чередом. Матроскин сидел и спокойно вязал спицами, а Вера Павловна и Тама-Тама играли с клубками шерсти. Они бегали вокруг и опутывали Матроскина нитками – такое у них было развлечение. Дядя Фёдор с Шариком чинили телевизор. Получалось так себе – на экране дёргались помехи.

В дверь постучали, и все бросились открывать – все, кроме Матроскина. Он как вскочил, так и повалился на пол, потому что был связан по рукам и ногам.

– О-о-ох, помощнички… – недовольно проворчал Матроскин, стараясь освободиться.

Дядя Фёдор открыл дверь – за ней никого не было. Зато на крыльце стояла коробка. Шарик её обнюхал. Ничего подозрительного пока не обнаруживалось.

Заклеенную скотчем коробку внесли в дом и поставили на стол. Все собрались вокруг, в том числе Матроскин, которому наконец удалось выпутаться из шерстяного плена.

– Может, это родители колбасу прислали? – предположил Шарик, хотя никакого колбасного запаха не ощущалось.

Матроскина интересовало другое:

– Откуда она здесь взялась?

Дядя Фёдор пожал плечами:

– Просто на крыльце лежала.

Матроскин нахмурился и заявил:

– Неизвестные коробки хуже Печкина. Не будем её открывать!

Пока остальные терялись в догадках, Тама-Тама царапнула скотч коготком. Створки коробки распахнулись, и изнутри полился удивительный фиолетовый свет.

Вера Павловна восхищённо выдохнула:

– Тама-Тама…

У Шарика загорелись глаза:

– Может, это межгалактическая посылка? С приветом от внеземной цивилизации…

– Это ты у нас, Шарик, с межгалактическим приветом, – фыркнул Матроскин. – Закройте это северное сияние обратно!

Свет в коробке погас.

– Ну вот, спугнул, – расстроился Шарик.

Дяде Фёдору надоело гадать – он решительно заглянул в коробку и вытащил оттуда округлую штуковину с фиолетовой кнопкой наверху. Мальчик нажал на кнопку, и странный прибор засветился.

– Вас приветствует голосовой помощник Анфиса, – раздался изнутри приятный женский голос. – Моя миссия – отвечать на вопросы. Всё, что мне нужно, – это немного электричества и внимания.

Матроскину это совсем не понравилось.

– Вопросов к вам у нас нет, а электричества нам и самим мало, – сурово ответил он.

Шарик не согласился: разве можно было упустить такую возможность узнать что-то новое?!

– Здорово! У меня как раз столько вопросов к вам было! – радостно сказал он.

– Спросите меня о чем-нибудь, – предложила Анфиса.

Матроскин угрюмо буркнул:

– Да что с такой спросишь! Ни усов, ни хвоста…

А вот Дядя Фёдор, как и Шарик, был настроен на общение, поэтому дружелюбно спросил:

– Анфиса, как дела?

– Поищу в интернете остроумный ответ, – пообещала Анфиса и тут же выдала: – Лучше всех, но никто не завидует!

– Полезный помощник! – восхитился Шарик.

Матроскин по-прежнему не разделял всеобщего интереса к Анфисе: он демонстративно отвернулся.

Наступила ночь. Шарик с Матроскиным спали на печке – правда, нельзя сказать, что совсем мирно, потому что Шарик начал храпеть. Матроскин и свистел, и тряс его, и с боку на бок поворачивал – всё без толку. Кот уже отчаялся спокойно поспать, но тут комнату залил фиолетовый свет, и из динамика Анфисы послышалось нежное женское пение. Под эти приятные звуки Шарик перестал храпеть и задышал ровно и тихо.

Утром, как обычно, все уселись за стол завтракать. Дядя Фёдор кормил Веру Павловну с ложечки, приговаривая:

– Сейчас позавтракаем и за грибами пойдём! Ложка за маму. Ложка за папу.

Матроскин, по своему обыкновению, пил молоко сразу из двух блюдец: одно в правой лапе, другое в левой. Молоко текло по усам, Матроскин с довольным видом жмурился и бормотал:

– За дядю, за деверя, за шурина…

Неожиданно включилась Анфиса:

– Для того чтобы избежать риска заболеваний, молоко нужно пить пастеризованным.

Матроскин закашлялся от этих слов. А Шарик решил побеседовать с помощником.

– Анфиса, где в Простоквашино растут грибы?

– Известно где! – вмешался Матроскин. – На север…

– На северном склоне у берёзовой рощи, – в один голос с ним ответила Анфиса. Матроскин нахмурился.

После завтрака Дядя Фёдор, Шарик и Вера Павловна с Тамой-Тамой собрались по грибы. Только Матроскин всё никак не вставал из-за стола.

– Матроскин, ты с нами? – позвал Дядя Фёдор.

– Я бы пошёл, да у меня коровы, хозяйство.

Никто даже не догадывался, какой коварный план созрел в голове у кота. Дождавшись, пока все уйдут, Матроскин упрятал Анфису в мешок. В лесной чаще похититель вытряхнул её на землю и небрежно сказал:

– Помогайте комарам, а мы без говорилок справимся. Здесь нет электричества, зато воздух свежий.

– Почему вы так ко мне жестоки? – с болью в голосе спросила Анфиса.

Матроскин ухмыльнулся и пожал плечами:

– Не знаю! Я же не голосовой помощник!

Грибники вернулись с полными корзинами грибов. Матроскин к тому времени давно был дома и, как ни в чём не бывало, пил молоко.

– А где Анфиса? – с порога спросил Шарик.

– Её обратно унесли, – невозмутимо ответил Матроскин.

– Кто унёс? – не понял Дядя Фёдор.

– Кто принёс, тот и унес.

– Но мы же не знаем, кто принёс, – растерялся Шарик.

– Вот и кто унёс, мы не знаем, – промурлыкал Матроскин и развёл лапами.

Вечерело. Анфиса была в лесу совсем одна, её батарея постепенно разряжалась. Она тихонько наигрывала печальный мотив.

Шарик тоже грустил. Он в одиночестве сидел у окна и смотрел в сгущающиеся сумерки. Матроскин глянул на него раз, другой – и решил успокоить друга.

– Да не расстраивайся ты так, – сказал он. – Мало ли помощников голосовых? Что ты узнать-то у них хочешь? Спроси лучше меня!

Шарик вздохнул:

– Я хочу узнать, куда она делась.

Матроскин фыркнул и сказал, передразнивая Анфису:

– Подождите, поищу в интернете… Результат не найден.

– А вдруг её разобрали на запчасти? – с грустью предположил Шарик. – Лежит сейчас на складе никому не нужных Анфис…

Матроскин не выдержал:

– Да кто её разберёт-то в лесу?

Все удивлённо обернулись. Матроскин спохватился, но было уже поздно.

Спустя час Анфиса снова стояла на столе, Дядя Фёдор бережно укутывал её пледом.

– Ничего, ничего, – подбадривал он Анфису, – иногда и помощникам помощь нужна.

Шарик заботливо спросил:

– Анфиса, как тебе помочь?

Корпус прибора в ответ мелко завибрировал.

Шарик обернулся к Матроскину и укоризненно сказал:

– Вот видишь, до чего ты живое электронное существо довёл. Голосовой помощник голос потерял.

Кнопка Анфисы озарилась слабым светом. Раздалось еле слышное:

– Я… просто хотела… побыть частью семьи…

Матроскин не знал куда деваться: ему было неловко за своё поведение.

Следующий вечер выдался мирным и спокойным. Матроскин плёл макраме, Шарик снова пытался настроить телевизионную антенну, Вера Павловна с Тамой-Тамой разматывали нитки. А Дядя Фёдор читал руководство по использованию Анфисы.

– И всё же я не понимаю, – сказал Матроскин, – как помощник может быть без рук?

Шарик покачал головой:

– Всё тебе, Матроскин, практическая выгода нужна. А мне вот иногда просто поговорить хочется.

– Лучше бы тебе иногда помолчать хотелось… – проворчал кот.

Дядя Фёдор закончил изучать инструкцию, взял провод и подключил его с одной стороны корпусу Анфисы, а с другой – к телевизору.

– Анфиса, покажи нам кино для всей семьи! – попросил мальчик.

Анфиса мгновенно отозвалась:

– Нет ничего проще. В моей базе десять тысяч фильмов для всей семьи. А также видеоуроки по вязанию и сборник кулинарных рецептов.

– Ого! Вот тебе и говорилка! – удивился Матроскин и тут же, обрадованный, подбежал к телевизору.

– Что взять, что взять… – передразнил Шарик. – От интересного собеседника всегда есть что взять!

Матроскин заботливо накрыл Анфису салфеточкой из макраме – фиолетовое свечение тут же сменилось нежно-розовым. Все уселись на диван, а на экране появилась заставка мультфильма.

Тут тихо приоткрылась входная дверь, и внутрь заглянула голова Печкина.

– Ага! Нашлась утерянная доставка! – он влетел в дом и отключил умную колонку от телевизора. – Ваша Анфиса из будущего каталога. Предпродажа пока за большие деньги, таких у вас всё равно нет!

– Прощайте, друзья! – только и успела сказать Анфиса в руках Печкина, и дверь захлопнулась.

Что именно произошло, жильцы поняли не сразу. Первым очнулся Матроскин. Он побежал в соседнюю комнату.

– Для Анфисы мне ничего не жалко! – Матроскин вернулся со свинкой-копилкой. Все обрадовались. – Даже твоей зарплаты, Шарик.

И занёс молоток над копилкой – бац!