Текст книги "Шагнуть в себя. Идущие сквозь время"

10 глава

Дара опять его ждала, и ее глаза, грустные, но полные нежности и любви, сказали ему о том, как он ей нужен. Поставив сумку на пол возле тумбочки, Тим пододвинул стул, стоявший неподалеку, и сел рядом с кроватью, предварительно прикоснувшись губами к раскрытой ладони Дары, как будто ожидавшей этого действия от него и погладившей в ответ легким прикосновением пальцев его щеку.

Когда вновь их взгляды встретились, он понял, что она не забыла про его обещание и с нетерпением ждет обещанного рассказа. Тим поискал глазами камень, оставленный утром на тумбе, и, не найдя его там, увидел, что Дара тянется рукой под подушку, и он помог ей его достать. Взяв в руки кристалл, начал он свой рассказ с того, что ему не спалось и он сидел на подоконнике, иногда останавливая свой взгляд на камне, который лежал у окна много лет.

«Когда кристалл осветила луна, я заметил свет внутри, – рассказывал Тим. – Затем мне показалось, что по лунной дорожке кто-то шел вглубь кристалла, и я начал наклоняться ниже и ниже, чтобы убедиться, что мне это только кажется. А потом я и сам не заметил, как оказался на этой дороге». И, вспоминая все, что с ним дальше происходило, отчетливо представляя все детали, он рассказал Даре о том, что он видел в нереальном, но воспринимаемом им как реальный мире.

Она слушала, не отрывая от него глаз, и казалось, была чувствами своими где-то там, рядом с ним, и испытывала те же переживания. Глаза ее были широко распахнуты и бездонны. Тиму даже начало казаться, что все, о чем он ей рассказывает, отражается в них как в зеркале.

Щеки ее окрасились румянцем, а рука Дары, лежащая в его ладони, все сильнее и сильнее сжимала ему пальцы.

Когда он закончил свое повествование, всколыхнувшее в нем тот же восторг, те же эмоции, которые он испытал в своем видении, глаза Дары вновь стали васильково-синими, или ему это показалось, но он теперь видел в них только себя. Тим заметил также, что они наполнены любовью, нежностью, волнением и нескрываемым желанием тоже побывать там. Тим увидел и почувствовал, что Дара ничуть не сомневалась в том, что все, что с ним произошло, было на самом деле, и она верила ему!

Дара перевела свой взгляд на камень, и Тим вытянул руку перед собой. Камень казался безжизненным и тусклым, хотя в комнате было светло и без включенной лампы, ведь сумерки только начинались. Ему захотелось, чтобы с камнем произошло то же самое, что было ночью, и впечатление от его рассказа стало бы более реальным. Чтобы какой-нибудь луч, как это случилось ночью от луны, упал на кристалл, и он смог бы показать Даре его свечение внутри, зачаровавшее его и увлекшее Тима шагнуть в какую-то сказку.

И вдруг он вспомнил о фонарике! Доставая его из кармана, он впопыхах начал рассказывать о пассажире, о чемодане, о дурацкой надписи, о киоске, чем еще сильнее заинтриговал Дару. Наконец-то успокоившись, замолчал, встал в изголовье ее кровати, держа камень так, чтобы ей было хорошо все видно, и, включив фонарик, посветил на кристалл. Фонарь был всего лишь ручкой со светодиодом, но этого слабого, чуть голубоватого света было достаточно для того, чтобы его луч в глубине кристалла сконцентрировался в одной точке, где сошлись их взгляды…

11 глава

Они стояли в центре как будто бы застывшего и превращенного в камень маленького озера, сплошь покрытого большими, сверкающими тысячей граней лотосами. Звенящая тишина, казалось, была именно звенящей тысячами маленьких колокольчиков. У Тима в голове пронеслась мысль о том, что он здесь когда-то был. Но эта мысль тут же улетучилась, потому что до него дошло, что у них все получилось! Ведь он вспомнил до мельчайших подробностей все, что предшествовало их перемещению сюда.

Дальше ему показалось, что они повернулись друг к другу одновременно и, как в замедленной съемке, обнявшись, застыли. Буря эмоций, которые нельзя было сдержать, захватила все их существа, ведь они вновь были рядом и Дара была здорова! Они не говорили друг другу ни слова, но услышали все, что хотели сказать от переполняющих их чувств. В мгновение ока вокруг них закружился сверкающий вихрь рассыпающихся на миллиарды искр огромных лотосов, поглощающий в себя всю картину мира, в котором они оказались…

Как будто ничего не произошло. Дара лежала на кровати, Тим стоял у изголовья и держал камень в руках. Вот только фонарь уже не светил своим мягким голубоватым светом. Тим вышел из оцепенения, положил камень на тумбочку и посмотрел на Дару. В ее глазах он увидел удивление, радость и нескрываемый восторг.

Быстро осознав все, что произошло сейчас с ними, Тим вспомнил свое недавнее случайное перемещение в кристалл и мгновенно сообразил, что вихрь, размывающий реальность параллельного мира, образовался от испытанных ими эмоций так же, как и в его прошлом видении это случилось с ним.

Дверь палаты открылась, и вошла медсестра со стойкой для капельницы и металлическим подносом, на котором лежало все необходимое для укола. Она предупредила Тима, что сейчас в палату придет лечащий врач и Тиму следует побыть в коридоре, пока он будет общаться с Дарой. Затем она поставит капельницу, и он сможет вернуться в палату.

Тим наклонился к своей девушке и, как будто прочитав мысли, взял ее руку, прижал к своей груди, а затем, увидев в ее глазах мольбу, сказал, что никуда не уйдет, а подождет, когда пройдет обход, и вернется снова. Захватив с собой камень, он вышел за дверь.

12 глава

Пристроившись у окна в конце коридора в кресло, среди нескольких деревянных кадок с цветами, Тим удобно уселся, достал из кармана фонарик и, включив его, посветил на камень. Увидев свет в камне, он успел только подумать: «Кажется, это входит уже в привычку…» И оказался в сумеречной узкой пещере, похожей на трещину и жутко неудобной.

Она имела наклон по всей ширине, и двигаться можно было только встав боком и наклонившись вперед, перебирая руками по странной шершаво-острой поверхности в виде крупного наждака. Сделав несколько шагов столь неудобным образом, Тим остановился и посмотрел в конец этого необъяснимого тоннеля. Он увидел лишь то, что тоннель этот, казалось, никогда не закончится, уходя куда-то вдаль отраженными друг от друга, как в эффекте с зеркалами, кривыми стенами на всем расстоянии, насколько хватало взгляда.

Он тут же понял, что совсем не хочет оставаться далее в этой неудобной для его тела позе, и он хотел бы вернуться назад, в свой мир и кресло, закончив очередной эксперимент с перемещением. Уже через мгновение стены как-то мягко засветились, засверкали и рассыпались на множество искр света, а затем все поплыло перед глазами, трансформируясь в больничный коридор и вполне знакомый и реальный его мир!

Тим с удовольствием потянулся, и тут до него дошло то, что в прошлые разы возвращался он обратно из этого необычного мира – и один, и с Дарой – не по своему желанию, а с помощью вихря собственных эмоций, которые возникали в его чувствах. А на этот раз все произошло гораздо проще – именно по его желанию! Он просто захотел оказаться снова в кресле и в своем мире! И стоило ему об этом только подумать, как произошло мгновенное перемещение. Это ему очень понравилось и порадовало как настоящего первопроходца открытием еще одной закономерности таких необычных путешествий.

Тим стал размышлять над тем, почему каждый раз он оказывался в совершенно разных местах и, не придумав никакого объяснения этому, начал крутить камень в руках, внимательно его рассматривая. Совсем скоро он обнаружил, что кристалл горного хрусталя только на первый взгляд казался совершенно однородным. При пристальном рассмотрении можно было заметить, что идеальные грани чередуются с неровными, а прозрачность камня кое-где нарушена трещинками и включениями. В нескольких местах камень вместо прозрачного был как будто подернут туманом.

Все, что увидел Тим в камне при его детальном рассмотрении, навело его на мысль, что, попадая в него, нужно хотя бы запоминать ту точку в камне, которая была выбрана им и освещена лучом. Таким образом можно будет находить эту точку, если потребуется перемещаться в одно и то же место. Чтобы утвердиться в своих предположениях, он повернул камень самой прозрачной стороной к себе, выбрал точку почти в центре одной из граней, внимательно разглядев ее, постарался запомнить и посветил туда фонариком. И уже через мгновение он был в центре того пространства, куда попал впервые.

13 глава

Сразу же ему пришла в голову мысль, что он снова хочет попасть во дворец, и не успел он ее закончить, как перед ним прямо из ниоткуда возникла арка – вход в тронный зал. Ему показалось на мгновение, что эффект чуда, которое он испытал впервые и совсем недавно, попав в этот нереальный и фантастический мир, постепенно проходит, и в нем возникает уверенность в существующей, хоть и в необычном проявлении, реальности. Она завораживает, манит его и кажется самой важной загадкой в его жизни, которую он просто обязан разгадать.

Шагнув под своды арки и распахнув дверь, он с удивлением увидел, что зал изменен до неузнаваемости. Трона в центре не было, а все пространство от пола до потолка было заставлено стеллажами с прикрепленными к ним лестницами. Казалось, яркий свет освещал как будто изнутри все полки, заваленные свитками, старыми книгами в кожаных переплетах и какими-то фигурками. Он пошел между двумя стеллажами и взял с полки первый попавшийся свиток.

Отогнув край непонятного материала, из которого он был изготовлен, Тим понял, что это невозможно читать, так как это не были буквы какого-то алфавита и это не были иероглифы или символы, а весь свиток был изрисован красивыми узорами, то чередующимися, то переплетающимися и повторяющимися, то незаконченными или только начатыми. Положив свиток на место, он продвигался вдоль стеллажей и вновь брал с полок то книги, то свитки, одновременно разглядывая фигурки, находящиеся тут же.

Так и не найдя, кроме узоров, ни одного предложения, слова или хотя бы даже буквы, он оставил это занятие и, пройдя до конца прохода, повернул направо и пошел вдоль закругленной стены, которая представляла собой сплошной шкаф со стеклянными дверцами. Минуя стеллажи, Тим направился к выходу, поглядывая за стеклянные дверцы, за которыми он видел различные инструменты, реторты, колбочки и микроскопы.

Дойдя примерно до середины полусферической стены, Тим заметил прямо в шкафу чуть приоткрытую дверь, и, толкнув ее, он вошел внутрь. Комнатка была очень маленькой – в ней помещались только большой круглый стол с восьмью стульями вокруг и кресло в углу, в котором сидел преклонных лет человечек и что-то рассматривал.

Казалось, что в такой позе он сидел всегда, но как только Тим сделал шаг в его сторону – человек зашевелился и, оторвав свой взгляд от того, чем был увлечен, а это был какой-то камень, посмотрел в его сторону и улыбнулся.

Тим, как и в прошлое общение в этом мире, не услышав звуков, услышал все, что ему предназначалось: «Я рад, что мы встретились».

Тим спросил: «Кто ты?» Он начал привыкать к такому общению, а получив ответ: «Я твои познания», не смог удержаться от вновь нахлынувшего на него волнения, которое тут же подвело его – реальность стала нереальной, закружилась, смешав все краски и формы, и он вновь оказался в кресле, чем был очень огорчен.

14 глава

Тиму совсем не нравилось, что из-за своих переживаний он не может удержаться в том мире, куда он попадал при помощи своего сознания. Но он понимал, что в его чувствах не может быть какого-то выключателя, способного отключать его чувственные всплески. А так как желание увидеть и узнать что-то еще вспыхивало в нем все с большей силой, он поставил перед собой цель научиться контролировать свои проявления и сдерживаться хотя бы на какие-то секунды, достаточные для осмысления происходящего.

Еще он понял, что уже не сможет не думать над всем, что с ним происходило, и не сможет заниматься чем-то пустым и незначительным в своей жизни, теряя драгоценные минуты, которые он может использовать для чего-то более глубокого в познании, чем поверхностные знания о реальности. А так как он в реальном мире не тратил даже секунды на свои путешествия, а лишь мгновения, то, не раздумывая дальше, он, вновь включив фонарик и сконцентрировавшись на той же точке кристалла, что и в предыдущий раз, шагнул внутрь…

На этот раз ему не пришлось даже мысленно представлять вход через арку в зал, как он был уже у входа и отворял красивую резную дверь, ожидая увидеть стеллажи. Но тут же он в недоумении замер от картины, представшей перед ним и ожившей после того, как он, сдержав-таки свои эмоции, шумно вздохнул.

Огромный зал был заполнен людьми. Создавалось впечатление, что хотя они и находились в одном пространстве, их не объединяло ничего! Лишь некоторые из них составляли группы из двух или нескольких человек, остальные же в одиночестве передвигались по залу, стояли или сидели на табуретах и скамьях, хаотично везде расставленных. Даже одежда была настолько разной, что невозможно было понять, кто куда собрался: то ли на бал, то ли на прогулку, то ли на работу.

Тим стоял возле входа, застыв и не шевелясь, пытаясь разглядеть столь странную публику. И он был удовлетворен тем, что сдержался от эмоций и не вылетел обратно. Как до этого случалось с ним. Странные люди, казалось, не замечали его и были увлечены только собой и своим внутренним миром, что было трудно не заметить по их выражениям лиц, движениям и позам. К тому же он заметил, что большей частью среди присутствующих были мужчины.

Через некоторое время он понял одну закономерность происходящего между находящимися в зале фигурами и им самим. Он начал привыкать уже к беззвучному мысленному общению в этом мире, но только сейчас до него дошло, что он, отчетливо видя, что происходит со всеми, как в немом кино, не улавливал шума толпы или общего настроя всех вместе. Но стоило ему проявить интерес к кому-либо, он начинал слышать его внутренний диалог и мог общаться конкретно с этим лицом.

Чтобы подтвердить свою догадку, он выбрал взглядом из толпы совсем еще юную девушку, играющую с очаровательной маленькой обезьянкой, сидевшей у нее на руках, и она тотчас повернула к нему свое милое, совсем еще детское личико. Тим увидел в ее глазах и на лице восхищение своей игрушкой и безудержную радость, при этом не услышав, а скорее ощутив всем своим существом наивный искренний смех.

Обезьянка попыталась тут же обратить на себя внимание своей хозяйки и, обхватив лапками за шею, пыталась заглянуть ей в глаза. Тиму показалось, что с ним происходит что-то невероятное: его озабоченность и грусть, недавно поселившиеся в его внутреннем мире, куда-то испаряются, пустоту заполняет свет радости и счастья, наивности и доверия миру. Девушка прошла мимо него и только что посетившие его чувства ушли вместе с ней.

Отряхнувшись от таких приятных грез, он начал вновь искать в толпе того, кого ему захочется почувствовать. Им оказался бледный и худой молодой мужчина, внешне сильно напоминающий Тиму Пьеро из сказки «Буратино». Одежда была ему, наверное, велика, или это только казалось на первый взгляд, потому что она висела на нем как на вешалке. Плечи были опущены и руки свисали как плети. Он смотрел в пол, как будто там сосредоточилась вся его жизнь и больше его ничего не волновало.

Дотронувшись мысленно до него, Тим успел так же мысленно отскочить от того, что ворвалось на мгновение в его внутренний мир. Серая липкая пелена тоски, сменившая только что пройденную радость, была настолько контрастна яркости бытия своим холодом и мрачностью, что Тим ужаснулся незавидному положению этого человека. И вдруг его словно осенило то, что он недавно был в таком же состоянии!

15 глава

Дальше его мысль понеслась, раскручивая все его видения, и повела ко всем встречам и появлениям в этом мире. Он понял, что встречал здесь только самого себя! ЕГО чистые помыслы, ЕГО познания, ЕГО детскую и наивную радость жизни, ЕГО печаль и страдания, связанные с Дарой и с тем, что с ней произошло.

Он провел взглядом по всем, кто присутствовал в этом зале, задерживаясь на каждом персонаже лишь на одно мгновение, и этого было достаточно, чтобы ощутить все проявления его чувственного мира: от высот сияющего света через сумеречные краски в низину темного подземелья глубин души. То, что он смог испытать на себе почти одновременно, едва касаясь своим вниманием всех своих чувств, впечатлений, переживаний и эмоций, испытанных в разное время и с разной силой, дало ему полное осознание и понимание того, что с ним происходило в мире, в который переносило его сознание. Казалось, все закоулки души были вывернуты наизнанку.

Тим повернулся к выходу и, открыв дверь, вышел из зала. Пройдя в арку, он огляделся, ведь так долго в кристалле он еще не задерживался, и ему было интересно осознавать, что он может сдерживать свои чувства, которые выталкивали его обратно, спутав картины, видимо извлеченные из его сознания. Выбирая для себя направление, он рассматривал все то, что предстало его взору до видимого горизонта.

Прямо перед ним была дорога, ведущая в то место, откуда он сюда пришел в первый раз. За большой площадкой в виде стадиона, в центре которой он тогда оказался, виднелся как будто бы лес, но он был настолько нечеткий и иллюзорный, что Тиму скорее казалось, что это морозные узоры на окне, каким-то образом нарисованные в воздухе. Стоило только Тиму подумать: «А что за ним?» – как лес растворился, и за ним обнажились пики гор, очень похожие на такие же кристаллы, какой был у него. Они уходили вдаль, насколько хватало глаз.

Повернув голову налево, он рассмотрел внимательнее город, который больше был похож не на строения, в которых кто-то мог жить, а на сказочную декорацию, меняющую свои очертания как трансформер. Посмотрев направо, он обратил внимание на то, что туда вела такая же дорога, отходящая прямо от того места, где он стоял. Не раздумывая больше, он шагнул на нее и пошел в том направлении, куда она была проложена. Ему не хотелось уже больше плутать в своем сознании, находившемся в этом незнакомом пока ему пространстве, и он решил держаться того, что более стабильно в этом мире.

Пройдя совсем немного, он понял, что дорога уходит все время вправо, огибая большой дворец, в котором он уже был и который даже снаружи выглядел великолепно. Нижняя часть дворца на первый взгляд была самой стабильной. А вот многочисленные башенки и купола в верхней части дворца меняли очертания, постоянно находясь в движении, больше похожем на перетекания из одной формы в другую.

16 глава

Совсем скоро он уперся в высокую стену, отходившую прямо от дворца, поменявшего в это время свой вид с полусферы на средневековый замок со шпилями и башенками. Дорога резко повернула влево и теперь пошла прямо вдоль стены. Как бы ни вглядывался Тим в даль, он не видел вдалеке ничего, кроме стены и дороги вдоль нее.

Такая перспектива – шагать неизвестно сколько и неизвестно куда – не воодушевила его, и он, не зная, что ему дальше делать, подумал о какой-нибудь двери в стене, которая бы ему пригодилась. «Какая-нибудь» дверь появилась перед ним тотчас же. Но она именно была «какая-нибудь»: в нее смог бы пролезть только кролик. Тим, быстро сообразив, что дело в его мыслях и в том, что он должен сконцентрироваться на чем-то более точном, закрыл глаза и представил себе дверь такую, которая чаще всего попадалась ему на глаза в его жизни – дверь в его комнату.

Открыв глаза, он на самом деле обнаружил в точности такую дверь, которую представил, с разницей лишь в том, что материал, из которого она была сделана, больше походил на жидкое растекающееся стекло. Тим уже думал над тем, как ее можно открыть, ведь не толкать же рукой что-то призрачное, не поддающееся описанию. Но открывать ему вовсе не пришлось, так как после его мысли об этом дверь, плавно перетекая, поплыла в сторону, и Тим зажмурился от света, хлынувшего в дверной проем.

На секунду остановившись, он прикрыл ладонями глаза и мысленно надел на них темные очки. Кажется, ему начинало нравиться то, что в этом мире он оказался настоящим волшебником из детских сказок, исполняющим собственные пожелания. Открыв глаза, он убедился, что смотреть на свет стало легко, и он увидел все, что проявилось перед ним… Но увидев, он застыл на месте как вкопанный.

На огромной тумбе величиной со сцену покоился прозрачный светящийся шар. Скорее он даже не светился, а отражал окружающий свет своей поверхностью. Шар покоился в углублении тумбы-сцены и был очень большим, просто огромным! Зрелище было завораживающее!

Нижняя половина шара была абсолютно прозрачна и похожа на чистейший лед с голубым оттенком сияющей внутри чистотой неба. Верхняя же половина представляла собой город, очень похожий на тот, который он уже видел издалека, находясь в центре площадки, на которой когда-то оказался волею случая. Но самое удивительное было в том, что город жил!

Тим своими глазами видел, как по мощеным улицам ездили повозки и кареты, как дети озорничали на улицах, бегая наперегонки и дразня собаку. Дамы все были в длинных платьях, а мужчины, проходя мимо них, снимали шляпы. И город был не призрачным и белым, как все, с чем встречался Тим в этом мире, он был настоящим и ярким!

Когда Тим пригляделся, он отметил про себя только то, что как будто не хватало очень темных и грязных оттенков и тонов, а вместо черного, везде, где он должен был присутствовать, был серебристо-серый, и город, как показалось Тиму, не был современным, скорее это было похоже на XVIII или XIX век.

Тим с детства в истории не очень-то разбирался, но по знаниям, которые все же получил в школе, мог примерно предположить хотя бы век. Правда, было одно отличие от совсем уж настоящего города: он был перевернут «вверх ногами» и очень миниатюрен, по сравнению с размерами Тима. В этом городе, попади он туда, ему предстояло бы быть Гулливером.