Текст книги "Кикимора из фитнес-центра"

Стикман

Программист Сёма писал очень умные и нужные компьютерные программы. А когда Сёма отдыхал от работы, он рисовал мультик про смешного компьютерного человечка Стикмана.

Одним прекрасным утром Сёма проснулся и по привычке сразу включил компьютер. И ничего не понял. Все программы были перепутаны, а на компьютере происходило что-то непонятное. По рабочему столу прыгал мультяшный Стикман, переставлял куски программ местами, стирал названия и хулиганил. Сёма решил, что он просто долго сидел за компьютером и не выспался, но когда он протёр глаза и ущипнул себя за руку в надежде проснуться, ничего не поменялось.

– Ты зачем хулиганишь? – закричал на Стикмана Сёма.

– А я больше ничего и не умею, – ответил Стикман и продолжил стирать название одной очень важной программы. – Ты же меня всегда рисуешь хулиганом в мультике: я то из рогатки стреляю, то в магазине с полки конфеты роняю.

«Надо срочно чему-то его научить, а то он мне всю работу перепортит», – подумал Сёма и нарисовал мультик о том, как Стикман моет посуду.

Разрушения на компьютере прекратились, стало слышно, как на кухне кто-то громыхает посудой. Допоздна Сёма писал очередную программу, а утром, как всегда, первым делом включил компьютер. Там Стикман играл в футбол символами на рабочем столе.

– Ты опять за своё? – занервничал Сёма.

– Посуду я всю перемыл, даже чистую, а больше ничего и не умею, – оправдывался Стикман, прицеливаясь к значку «Мой компьютер».

Сёма подумал-подумал, покачал головой и нарисовал мультик, о том, как Стикман привёл в порядок рабочий стол и даже полил кактус.

Футбол прекратился, и Стикман занялся приведением в порядок рабочего стола.

Сёма с чистой совестью стал дописывать программу для интернет-магазина. Лёг спать уже под утро, а в семь утра его разбудила громкая музыка из компьютерных колонок. Сёма вскочил, одним прыжком добрался до компьютера, который сейчас представлял одну большую орущую бандуру, по которой скакал Стикман, подпевая известной песне.

– На столе всё чисто, кактус залит, посуду снова помыл, можно и потанцевать немного, – отрапортовал Стикман, заметив неодобрительный взгляд сонного Сёмы.

«Чему бы такому его научить, чтобы он стал поумнее и не представлял бы опасности для меня и моих программ?» – задумался Сёма. Подумал, подумал и придумал.

Сёма нарисовал Стикмана, который очень любит читать книги. И Стикман очень полюбил книги, много читал и даже стал помогать Сёме с его программами.

Каша с фрикадельками

В школе сегодня подали на обед суп с фрикадельками.

– Сами свой суп ешьте, я такое не буду, – отказался обедать Петровский.

Проглотил вместо супа жвачки целую пачку, чипсами заел, а суп на стол для грязной посуды поставил. Прямо целую тарелку.

На столе ещё каша с завтрака осталась. Он тогда кашу в суп вывалил. Суп булькнул и подвинулся. Стали каша с супом вдвоём в тарелке жить. Петровскому всё мало. На столе большущая миска стояла с зефирками для всех. Петровский схватил миску и ещё зефирок в суп с кашей закинул.

– Я такое на «Тик-токе» видел, – сказал Кучкин из 1 «В». – Ребята котлеты чаем заливали, пюреху на стол намазывали и на видео снимали.

На самом деле Петровский себя за столом вести не умел.

Тесно стало супу с кашей и с зефирками в одной тарелке жить, вылезли они все на стол. А там вилки, ложки, стаканы с компотом. Всё теперь в каше, а по каше фрикадельки разгуливают – туда-сюда, туда-сюда.

Елена Николаевна с выдачи Петровскому кричит:

– Ах, Петровский, Петровский, зачем, скажи пожалуйста, устроил безобразие?

А Петровский в ответ Елене Николаевне язык показал. Да такой длинный, что на него Серафима из 1 «У» засмотрелась, пока кашу несла. Стоит Серафима, смотрит на язык Петровского, а каша течёт из тарелки на пол и встречается там с той кашей, которую Петровский в суп вылил, и тоже говорит привет фрикаделькам.

Кучкин из 1 «В» в кашу какую-то бумажку обронил, Апостолова из 1 «Д» – пенал, а Таланов – сандалий. Так и выбежал из столовой в одном. Потому что второй на полу к каше прилип, а Таланов в салочки играет, ему надо Апостолову догнать, а не на всякую ерунду отвлекаться. Можно и в одном сандалике в салки играть, в конце концов.

– Ох, ты чудо-юдо какое получилось, – смотрит Елена Николаевна на то, что в столовой на столах и на полу.

А Чудо-юдо обрадовалось, что оно получилось, встало и пошло. Куда? Ну конечно к Петровскому. Поблагодарить создателя. И график дежурств отнести, который ему Елена Николаевна передала.

Петровский, когда дверь открыл, чуть в обморок не упал: стоит перед ним Чудо-юдо из каши, фрикадельками перебирает, а на голове сандалий Таланова.

– Вы, – это Чудо-юдо так к Петровскому обратилось, вежливо, – вы вот возьмите ручку и впишите себя в график дежурств, так Елена Николаевна попросила, – и протягивает Петровскому пенал Апостоловой.

Делать нечего, вписался Петровский в график дежурств. От страха. Как раз на завтра. Потому что все остальные числа были уже заняты.

Пришёл с утра в столовую. А Елены Николаевны нету. Только чаны огромные с едой. Стал Петровский завтраки-обеды по тарелкам раскладывать и компот разливать. Елена Николаевна не приходит. Вместо неё прибежали первоклашки:

– Я кашу не буду, я такое не ем, – и давай хлебом через весь стол бросаться.

Петровский стоит на раздаче в поварском колпаке, половником лоб чешет:

– Вот дикие люди, разве так можно с едой обращаться? – А сам думает: сейчас учительница с ними разберется. Учительница разбираться не стала – начала чай из стакана в стакан переливать, лимоны вытаскивать и всё в один стакан складывать. Чай на стол льётся, лимоны из стакана вываливаются, а над столом крошки хлебные летают.

Не выдержал Петровский такого безобразия, подошёл и стал чай у учительницы другого класса отнимать. Увидели остальные учителя, что та учительница не справляется, и прибежали ей на подмогу. Тоже стали хлебом кидаться и чай переливать. Один чайник Петровский отобрал, так они ещё четыре с других столов взяли.

Смотрит Петровский – Елена Николаевна пришла. Сейчас всем объяснит, как себя вести надо, когда Петровский дежурит.

– Ну наконец-то, – обрадовался Петровский и стал хвалиться, как салат из огурца по маленьким тарелочкам разложил. А Елена Николаевна вздохнула тяжело-тяжело, взяла маленькую тарелочку салата с огурцом и в кашу высыпала, туда чай из чайника вылила.

Петровский глазам своим не верит – стоит грустный-прегрустный, чуть не расплакался: он старался, на раздаче стоял, к Чуду-юду в график записывался. А тут все дикие какие-то, вести себя не умеют. А Елена Николаевна самая дикая, и как только её на такую ответственную работу допустили – в столовую!

Звонок прозвенел – все по урокам разбежались, Петровскому тоже убежать хотелось, а кто остатки борща в холодильник уберёт? Кто салат из огурца вместе с лимонами из чая на помойку потащит? Ох, жалко, такой салат хороший был. Сам бы ел. Только теперь он в каше весь. Одни лимоны с борщом остались. Наелся Петровский лимонов с горя. Борщ в холодильник спрятал. И думает, как всё убрать. Он и швабры-то в руках никогда не держал. Хорошо, Серафима из 1 «У» в сторонке стояла. Она на уроки не побежала, а стала Петровскому с уборкой помогать. Целый урок убирались, еле-еле в порядок всё привели, а на перемене уже другие классы завтракать прибежали. Прибежали завтракать, а сами всё туда же: чай в кашу и всё это на стол.

Надоело Петровскому, побежал он в учительскую и стал жаловаться. В учительской жалобу Петровского записали на бланке и номер присвоили. А потом всей учительской в столовую отправились с едой баловаться.

– Если сейчас же это всё не прекратится, я Чуду-юду пожалуюсь. Оно вас тоже в график дежурств запишет.

В столовой все притихли. Всю кашу доели, тарелки за собой убрали и у Петровского рецепт салата из огурца спрашивают.

– То-то же, – обрадовался Петровский. – Записывайте.

«Салат из огурца по рецепту Петровского»

Огурец вымыть, натереть на тёрке.

Слегка посолить.

Разложить порционно.

Смену сдал, фартук с колпаком снял и пошёл Серафиму из 1 «У» до дома провожать.

А Елена Николаевна пошла к директору:

– А хорошо вы, Василий Иванович, с графиком дежурств придумали. И как только заставили Петровского дежурить, я не знаю.

– Ничего, Елена Николаевна. Сегодня к Мелконяну пойду с графиком. Только вы уж меня кашей получше измажьте.

Заколдованное место

Один кабинет в школе был очень хороший: просторный, на стенах портреты Толстого и Менделеева, в шкафу дидактические материалы, которыми сто лет никто не пользовался, а на подоконниках цветы в горшках. Хотя цветы по всей школе запретили, чтобы пыль не собирать. Вот только одно место в этом классе – заколдованное. Кого на это место посадят, у того сразу двойка по поведению. Хоть стой, хоть падай.

Посадили Сёму на место заколдованное. Сёма на уроках всё время баловался. Учительница объясняет новую тему, а Сёма с последней парты хихикает и стулом скрипит. Не до уроков ему.

Учительница Сёме плохую оценку поставила и пересадила на первую парту перед учительским столом. А на место Сёмы Полину посадила. И дальше урок рассказывает.

А скрип не прекращается.

Отругала учительница Сёму пуще прежнего, хотела даже замечание в дневник написать, а Сёма учительнице и говорит:

– Не скрипел я!!! Это Полина скрипит, она с Аделиной из среднего ряда записками перекидывается, а мне даже не дают прочитать, что там в этих записках.

Пришлось учительнице теперь Полину пересаживать. А место перед учительским столом уже Сёмой занято. Пересадила учительница Полину в средний ряд на вторую парту – на место Коли-отличника. А Колю – на последнюю парту.

Пока пересаживались, Сёма успел Полинину записку перехватить, у Коли-отличника телефон зазвонил, а Аделина Сёме кулак показала. Кулак как кулак, только Сёма сразу понял, что «если записку не вернуть – получит на орехи». И стало Сёме не по себе, потому что Аделина дзюдо занималась и знала болевые приёмы.

А записка-то вот она, а прочесть-то хочется. Встал Сёма посреди урока и выбежал из класса. Вместе с запиской. А за ним Полина рванула. А за Полиной – Аделина. А за Аделиной Коля-отличник, потому что по телефону Колина мама звонила, чтобы Сёму предупредить. Сёмина мама до самого Сёмы дозвониться не может, поэтому Сёмина мама дозвонилась маме Коли-отличника и попросила, чтобы Колина мама попросила Колю предупредить Сёму. Потому что тот к телефону не подходит. А предупредить нужно и обязательно передать, чтобы Сёма пообедать не забыл после пятого урока. А то у него сил не будет.

Бежит Сёма с запиской, за ним Полина, за Полиной – Аделина, за Аделиной Коля-отличник с телефоном, а за ними за всеми – учительница.

Тем временем в класс директор заглянул, потому что он в школе давно работает и всегда знает, когда лучше всего заглядывать. Посмотрел директор на отсутствие дисциплины и посоветовал этот вопрос вынести на родительское собрание, иначе так дело не пойдёт, потому что здесь вам не цирк, а общеобразовательная школа с физико-математическим наклоном, то есть поклоном, то есть уклоном.

– Поведение приструнить, а математику с физикой углубить. И допы устроить, – сказал директор. – А родителей на собрание собрать.

Собрались родители и стали думать-гадать, как поведение дочек и сыночков улучшить. Одни говорят – витамин «Р» помогает, другие – телефоны у всех отобрать. Хорошо, один папа на собрании сообразительный оказался: на заколдованном месте винтики закрутил. С того самого времени скрип на уроках прекратился, дисциплина наладилась, а класс в конкурсе победил на лучшее письмо Деду Морозу, потому что каждодневное написание записок даром не проходит.

Колдунья

Одна школьная учительница дружила со своей соседкой-колдуньей. Ходили они друг к другу кофе пить. Учительница соседке-колдунье своих учеников расхваливала, а соседка-колдунья учительнице свои картины показывала. Соседкины картины учительнице нравились, чего не скажешь о соседкином муже – отвратительном человеке. Как только приходит с работы, берёт в руки перфоратор, шуруповёрт и начинает картины к стенам приколачивать. И приколачивает, и приколачивает, что даже кофе пить не хочется.

Вот так учительница сходила вечером к соседке-колдунье в гости, кофе напилась, а потом полночи шуруповёрт слушала. Вставила в уши плеер с музыкой для медитации – всё равно не выспалась. Пришла в школу. А ей навстречу Сёма шагает. И под нос себе что-то мяукает. Промяукал и в класс зашёл.

«Не похоже это на Сёму, – подумала учительница, – он и мурлыкать-то не умеет. Не то что мурлыкать, он вообще кошек терпеть не может, потому что у него дома то ли крыса живёт, то ли свинка морская, то ли зверь непонятный, но точно не кошка», – и заподозрила неладное.

Зашла за Сёмой в кабинет, а там класс сидит за партами и тоже мяукает.

– Побалуются – перестанут, – учительница приготовилась к уроку и стала звонка ждать.

Прозвенел звонок, гавкнула учительница «Урок начался», а мяуканье не прекращается. Вызвала учительница Полину-отличницу к доске, Полина вышла, а сама мяукает и мяукает. Как будто мышку поймала и благодарности просит.

И тут до учительницы дошло – зря она класс колдунье расхваливала. Дорасхваливалась. Сглазила. Теперь у всех классы как классы, а у неё – мяукающий.

Что теперь делать? Вот придёт директор, увидит, до чего учительница класс доучила, и отправит в отпуск в санаторий на две недели со всеми отпускными. Скучно же.

Стала учительница соседке-колдунье звонить, а соседка-колдунья не подходит. Она на работу ушла, картины рисовать. Чтобы мужу было чем вечером заняться.

Вот уже звонок с урока прозвенел, дети портфели собрали, помяукали друг с другом и вышли из кабинета. Решила учительница проследить, что они делать будут. А они на улицу пошли. Без курток, в одних майках. Стали на площадке бегать. Сами бегают, а ноги у них заплетаются. Бедные дети. Досталась же им страшная учительница. Налево-направо колдуньям класс расхваливает. Вот кто-нибудь и сглазил.

Пошла учительница к соседке на работу, чтобы сглаз снять, не дожидаясь вечера. Пришла. А навстречу ей вместо соседки Чудо-юдо: на голове тюрбан, из ушей провода торчат, а на ногах тапочки домашние в виде слоников.

– Ба-а-а! – говорит учительница Чуду-юду.

– Ба-а-а! – говорит Чудо-юдо учительнице.

Тут соседка-колдунья вышла. Обрадовалась своей подруге, отвела её в тёмный угол и спрашивает зловещим голосом:

– Ты почему в таком виде по улице ходишь? Ты себя в зеркало-то видела?

А учительнице только «мяу-мяу-мяу» слышно. И зеркала у учительницы дома нет. Повесить-то некому. Сосед всё картины прикручивает. Вынула тогда соседка у учительницы из ушей наушники с музыкой для медитации и домой отвела – переодеваться. Вечером сосед домой вернулся, взял шуруповёрт и учительнице зеркало в коридоре привинтил. Чтобы видела, в чём из дома выходит.

С тех самых пор учительница соседа зауважала. Перестала из дома в наушниках выходить и не забывала полотенце с головы снимать, а тапки менять на туфли. И всё бы ничего. Только выходит после уроков, а там Сёма с Полиной опять мурлыкают. Учительница даже провода в ушах проверила – ничего, плеер с музыкой для медитации она дома оставила.

Не стали ребята ничего учительнице объяснять, а научили специальным беговым упражнениям – бегу с перекрещивающимися ногами. Для развития силы, выносливости и координации мышц ног. Теперь учительница к соседке не ходит кофе пить, а бегает по вечерам. Все думают, у неё ноги заплетаются, а учитель физкультуры сразу всё понял и в кино пригласил.

Вечный двигатель

Сёма на месте не мог ни минуты посидеть. Мама с ним ни сна, ни отдыха не знала и отвела Сёму к врачу.

– Всё очень просто, – сказал врач и потёр переносицу. Очки он давно заказывал, а нос у человека всю жизнь растёт. Вот нос у него вырос, а очки остались как были – маленькие, поэтому теперь они доктору жали, и переносица чесалась. – У вашего Сёмы внутри вечный двигатель.

– Как же так? Что же нам делать? – испугалась мама.

– Не знаю, – не знал врач с большим носом. – Вот были бы батарейки, можно было бы одну иногда вытаскивать, чтобы отдохнуть немного, а потом на место вставлять, а тут вечный двигатель.

– Сейчас такая современная медицина, неужели совсем ничего нельзя сделать? – не унывала мама.

– Ну, есть один способ, очень современный. Это западная методика, у нас почти никто ещё так не работает, – сказал врач и решил, что надо новые очки заказать, побольше. – Можно липучку сбоку ему поставить. Вы будете через неё один какой-нибудь шарик от вечного двигателя вынимать при необходимости, а когда отдохнёте – на место ставить.

Мама, конечно, обрадовалась и согласилась. Молодая просто мама была, неопытная. Доктор – тяп-ляп и готово. Липучка стоит.

И тут мама испугалась. Вдруг Сёма липучку отлепит и шарик сам выскочит и потеряется? А что делать? Липучка-то уже есть. Позвонила мама доктору, а он уехал за новыми очками в другую страну, а когда вернётся – неизвестно.

Строго-настрого мама запретила Сёме липучку трогать. Но Сёма маму не слушался и, когда мама не видела, нащупывал липучку и отлеплял её. А потом залеплял. А потом опять отлеплял.

Однажды Сёма смотрел детектив «Плед» и баловался липучкой. До того добаловался, что липучка перестала прилипать. Так пришлось Сёме ходить незалепленным. А мама в клинику стала звонить, узнавать, вернулся тот доктор из другой страны или нет. Но ей сказали, что доктор задерживается, потому что изучает новые западные методики лечения.

Утром проснулся Сёма – встать с кровати не может! Пока он спал, его вечный двигатель выбрался через открытую липучку и ушёл! Сёма попытался слезть с кровати и стёк на пол, как Лизун из «Охотников за привидениями». На полу он, как мог, собрался и пополз искать свой вечный двигатель.

– Понятно теперь, почему без двигателя машина не ездит, а самолёт не летает, – засопел Сёма.

Вечный двигатель оказался на кухне. Он взбил себе утренний смузи в блендере и теперь тянул его из трубочки. Утренний смузи попадал в вечный двигатель, смешивался там с шариками-винтиками и курсировал внутри. Становилось похоже на маленький ураган.

– Слушай, двигатель, ты чего? – спросил Сёма.

– А ничего! – ответил двигатель.

– Вернись! Нечего голым по квартире разгуливать!

– Хорошо, я пальто надену, худи и спортивные штаны с начёсом, – сказал двигатель и направился в коридор.

Испугался Сёма, что сейчас мама вернётся, а на кухне ураган, то есть вечный двигатель в худи и в пальто, и говорит:

– Не ходят по дому в верхней одежде. Ты лучше пижаму надень.

– Ладно, – отвечает вечный двигатель. – Давай пижаму.

Открыл тогда Сёма свою липучку.

– А вот и пижама.

– Ага! Не обманывай. Никакая это не пижама. А ты сам. К тебе я не полезу, не уговаривай.

– Почему?

– Потому что ты маму не слушаешься и липучкой балуешься.

– Так я больше не буду. Честное пионерское.

– Ну раз честное пионерское, то поверю. Но всё равно я хочу мир посмотреть.

– А я как же?

– А ты не волнуйся, я погуляю и вернусь. Через недельку. Или через две.

А потом вечный двигатель взял зонтик и улетел в окно.

– И что же, мне теперь две недели его ждать? Он, значит, гуляет, а я тут лежи, как жижа какая-то.

Хотел Сёма себе какой-нибудь другой двигатель поставить, но тогда топливо нужно или электричество. Топливом заправляться Сёме совсем не хотелось, пахнет оно так себе. Сёме больше нравилось мороженым заправляться и малиной с молоком. Но таких двигателей на малине с молоком ещё пока не придумали. А на электричестве далеко не уйдёшь, надо к розетке подключаться. Засмеют. Скажут: «А-а-а, это опять ты, Сёма, со своим удлинителем пожаловал». Да ну.

Сёма придумал план Б: вызвал такси и поехал в палеонтологический музей.

– Не нужен мне никакой двигатель. Хочу стать большущим, как динозавр или как слон, плавать как кит, а лучше как акула. Воды хочу выпивать по два ведра за раз, как верблюд, а ещё симпатичным быть, как жираф, и по деревьям не хуже обезьяны лазить.

Таксист, правда, не сразу ехать согласился: не каждый день приходится лужу с голубыми глазами возить, но Сёма таксисту все свои деньги из копилки вывалил, и таксист согласился, потому что добрый был.

Приехал Сёма в палеонтологический музей и думает, с кого бы начать: тут и слон есть, и кит, а вот и динозавр.

Стал Сёма в свою липучку динозавра запихивать, а он ну никак не лезет. Что ты будешь делать? Попробовал слона. Тоже никак. Да что ж за напасть?

Увидел Сёму смотритель музея и говорит:

– Это что ещё за безобразие? Кто экспонаты руками трогает?

– Да мне просто сверхспособности очень нужны. У меня был вечный двигатель, а теперь он ушёл на две недели в неизвестном направлении.

– Тут музей, а не примерочная. Говори точно размеры, сейчас мы тебе подберём что-нибудь из остатков.

Сёма подумал-подумал и говорит:

– Мальчик Сёма, рост 158 сантиметров, вес 39 кило.

– Да уж, непросто. Ну, что-нибудь придумаем.

Копался смотритель на складе, копался. И нашёл: череп верблюда, шею жирафа, хвост от акулы и туловище от обезьяны. Засунул Сёма все эти запчасти в свою липучку и стал таким красавцем, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Аж смотреть тошно.

– Мать честная, калитка навесная, – сказал смотритель, глядя на Сёму, – только через две недели не забудь вернуть. А то будет у нас инвентаризация, меня тогда с работы уволят.

Так и побрел Сёма на улицу. Все, кто ему на пути встречались, разбегались в разные стороны.

«Домой в таком виде возвращаться нельзя, – подумал Сёма, – мама с ума сойдёт. Надо свой вечный двигатель искать».

Так ходил Сёма по улице в облике зверя неизвестного, устал, проголодался. А поблизости – никого. Никто к Сёме приближаться не хотел.

И вдруг навстречу ему вечный двигатель:

– Помоги-и-ите! – кричит. – Спасите!

– Дви-и-и-и-и-игатель! – заголосил Сёма что было силы. А на самом деле только «ГР-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р» зазвучало, потому что череп Сёме верблюжий достался.

А вечный двигатель, как увидел перед собой Сёму с головой верблюда, шеей жирафа, акульим хвостом и туловищем обезьяны, так захотел в обморок упасть. Хорошо, Сёма его вовремя схватил и в чувства привёл:

– Ты чего удумал? Смотри, что ты со мной сделал. Ведь я же Сёма.

– Сёма, родненький, – говорит вечный двигатель. – Спаси. Меня схватили и в Сколково увезли. А там давай изучать, опыты ставить. Я ни сна, ни отдыха не знал, еле шарики унёс. Пусти меня обратно к себе, я больше не буду убегать.

Пришлось Сёме обратно дары палеонтологического музея из липучки вытаскивать, а они уходить не хотели. Им тоже понравилось по городу гулять. Еле-еле уговорил. Пообещал их в музее почаще навещать.

Залез тогда Сёмин вечный двигатель обратно.

Сёма пошёл домой и обо всём маме рассказал. Мама ещё больше испугалась и хотела к доктору с большим носом и маленькими очками бежать – жаловаться. А Сёма не захотел больше к тому доктору идти, а то вдруг что ещё удумает. И предложил маме липучку зашить. А то мало ли кто ещё погулять по городу захочет. Вечный двигатель-то теперь учёный, а вот мозг? Мозг ещё учить и учить, а то уйдёт. А мозг – это не вечный двигатель, где его потом искать? Мама тогда взяла и липучку скотчем заклеила, потому что шить она не умела. А скотч – это вещь надёжная, им даже космонавты космический корабль ремонтируют.