Текст книги "Ничто не стоит так дорого"

Глава вторая

На территорию жилищного комплекса надо было проезжать через шлагбаум, который не спешил подниматься. Пришлось выходить, топать к будке охранника и показывать удостоверение.

– Я в курсе, – лениво ответил молодой парень, – меня уже предупредили. Просто не думал, что полиция на таких крутых тачках разъезжает.

– А ты не думай, – ответил Гончаров, – твоя работа – в носу ковырять и кнопочку нажимать.

У подъезда его поджидал капитан Иванов.

– Ну, что тут у вас? – поинтересовался подполковник.

– Не тут и не у нас. Убийство произошло в области, в Приозерском районе, и занимается этим Следственный комитет. Нас подогнали непонятно зачем…

– Тут клиент непростой, – напомнил Гончаров.

– Ну да, – подтвердил капитан. – Он в возрасте, да еще горем убитый. Но нас к нему не допускают, мы соседей опрашиваем, охрану, видеонаблюдение посмотрели – и это тоже непонятно зачем, ведь женщину за городом убили.

– Ну и что все-таки удалось выяснить?

– Ничего абсолютно. Хотя сейчас только первая половина дня: можно сказать, для здешних жителей – пора пробуждения. Некоторые разговаривают с нами через дверь, открывают единицы, да и то чаще всего это прислуга. Тут ведь не простые люди обитают. И никто ничего не знает. Я спрашиваю их… не прислугу, а жильцов: «В каких отношениях были с Курочкиным?» А они даже не знают, кто это. А ведь в одном доме проживают… Короче, докладываю по существу дела: Курочкину под шестьдесят, но он вполне спортивный еще. Увлекается дайвингом и подводной охотой. Но чаще всего занимается этим где-то в экзотических странах. А тут вдруг он решил отправиться в Приозерский район на озеро Гусиное для подводной охоты: кто-то сказал ему, что там много крупных щук. Поехал не один, а с женой, та моложе его на двадцать три года. По его словам, по прибытии на место он почти сразу залез в гидрокостюм, взял подводное ружью и отправился в озеро, попросив жену, достать из багажника коптильню и пакет с ольховой стружкой. Потом вылез и видит, что жена загорает, а просьба его осталась невыполненной. Пришлось ему самому доставать коптильню и все прочее. Он только спросил жену, почему она не выполнила его просьбу… Жена ответила, что она не кухарка и так далее, поругались немного, но не особенно… С его слов так получается: он снова нырнул, потом подстрелил одну щуку, подтащил ее к берегу… Короче, вышел из воды: ни жены, ни машины… А в авто остались его одежда, обувь, мобильный телефон. Пошел домой пешком по лесной дорожке… Шагал почти час, пока не встретил автомобиль… Два парня подвезли его до дома, он заплатил им двадцать тысяч рублей и отдал щуку – не будет же он коптить ее в квартире… Взял у консьержа дубликат ключа, пришел домой и начал дожидаться возвращения жены. А ту обнаружили только на следующее утро в лесу. То есть вчера нашли машину с телом женщины. Грибники наткнулись. Кроме трупа женщины в салоне была мужская одежда… Денег и других каких-либо ценностей не обнаружено.

– Телефон Курочкина там был?

– Не имелось там телефонов – ни его, ни жены. Аппараты не из дешевых. Естественно, их пробили по номерам. Телефон жены нашли сразу: его прихватила девушка – та самая любительница собирать грибы, которая вместе с приятелем обнаружила машину с трупом. Девчонка вынула из аппарата симку и думала, что и так сойдет. Объяснила, что оставила телефон себе, потому что ей такой ни в жизнь не купить, а вообще она считает, что за помощь следствию ей кто-то что-то должен… Но ей объяснили, что она только запутала расследование…

– Дорогая игрушка?

– Ушлая девушка сказала, что это «Самсунг Том Браун Эдишен» и стоит он не менее трех тысяч евро. Видишь, как деревенские девочки в аппаратах секут! А у нас в отделе городской номер на дисковом телефоне – зато посетители восхищаются, мол, антикварная вещь!

– А телефон самого Курочкина так и не нашли?

– Вчера к вечеру сработала аппаратура и обнаружили место, где его аппарат может находиться – где-то там, возле места преступления. Вчера же почти весь день дождь шел и сигнала не было, а потом пробился, но слабый. Следаки отправились искать. Поехали только сегодня с раннего утра, потому что накануне уже было темно по лесам рыскать… Нашли или нет, мне неизвестно.

Открылась дверь, и на крыльце показался мужчина лет пятидесяти. Он достал из кармана пачку сигарет, бросил взгляд на Гончарова и шагнул к нему. Убрал в карман сигареты и протянул руку.

– Полковник юстиции Копылов Николай Иванович. Я возглавляю расследование. Можете не представляться: я знаю, кто вы.

Копылов посмотрел на Иванова, и тот все понял.

– Пойду работать дальше, – произнес капитан.

Он спустился по ступенькам крыльца и направился вдоль дома.

– Вы из какого управления? – поинтересовался Игорь.

– Я заместитель начальника первого управления по раскрытию особо важных дел городского Следственного комитета. Это то самое подразделение, которое вам предложили возглавить. То есть я буду вашим заместителем.

– А прочему вас не назначили?

– Я сам отказался. Во-первых, мне уже пятьдесят три, а во‐вторых, я больше люблю работать на земле. А в кабинете сидеть – глаза слипаются…

– Вот и я такой же, – вздохнул Игорь, – но меня из полиции выжили… Телефонный аппарат Курочкина нашли?

Полковник юстиции кивнул:

– Отыскался на дне озера, как раз возле того места, где Курочкины останавливались, и где он начал охотиться на щук, и где у него произошла ссора с женой. То есть размолвка… Он вспылил, думал, что коптильня уже стоит и ждет добычу…

– Как далеко от берега был обнаружен аппарат?

– Водолаз говорит, что метрах в тридцати. Телефон водонепроницаемый. И вообще, водолаз случайно его обнаружил, там дно илистое, но аппарат упал на какую-то корягу и не увяз сразу. А потом бы его смыло наверняка…

– Что еще Курочкин рассказывает?

– Да ничего. Он вообще едва ли в сознании от горя. Сейчас с ним находится подруга жены, с которой убитая со школы вместе… Она его и успокаивает. Правда, она и сама в шоке от того, что случилось.

– А что случилось? – спросил Гончаров. – Ведь я до сих пор не знаю, как ее убили.

– Задушили. Скорее всего, произошло следующее: после размолвки с Курочкиным она решила уехать, чтобы досадить мужу… Женщины – они вообще существа непредсказуемые… Ехала по лесной дороге… Та узкая, извилистая: на ней два автомобиля вряд ли разъедутся… Кто-то ее остановил. Очевидно, попросили подбросить до станции или до какого-то села по дороге… Возможно, грибник или рыболов – ведь рядом озеро. Хотя рыболовы обычно на своих машинах приезжают. Значит, грибник, который сбился с курса. Короче говоря, неизвестный человек сел на заднее сиденье, а потом набросил ей на шею что-то вроде брючного ремня, если судить по следу от асфиксии.

– Как, вы сказали, называется озеро? – спросил Игорь, открывая карту в своем телефоне.

– А я и не говорил. Это озеро Гусиное, Приозерский район… Семь километров до ближайшего поселка. Но тот совсем маленький, не поселок даже, а так – несколько домиков, в которых никто не проживает постоянно, там даже электричества нет. Еще в девяностые злоумышленники срезали провода, чтобы сдать в металлоскупку, а новые линии и тянуть не стали, потому что никто не стал бы за это платить, к тому же у всех жителей были долги перед электросбытом. Но мы там поспрашивали тех, кто все-таки приезжает туда на лето пожить, или просто на рыбалку, или за грибами. Электричества нет, зато грибов там с избытком. В основном, конечно, приезжают туда пожилые люди. И никто из них не видел вчера в округе посторонних, кроме двух парней, которые приезжали к озеру на «уазике»… Очевидно, на том самом «уазике», который и доставил Курочкина к дому. Но парни дали ему номера своих телефонов, назвались настоящими именами. Если бы они были причастны к убийству, вряд ли стали бы это делать. Телефоны они дали для того, чтобы он перевел им деньги в качестве оплаты за оказанную услугу, что он и сделал сразу же по приходе домой: отправил одному двадцать тысяч рублей. Я еще вчера с обоими парнями беседовал. Вполне приличные ребята: у них фирмочка по установке и ремонту кондиционеров… Летом у них горячая пора, говорят, что два месяца без продыху вкалывали и вот решили отдохнуть – на рыбалку съездить с ночевкой. Прибыли с палаткой вечером. Половили на вечерней зорьке. А потом и на утренней. Поехали домой и на лесной дороге увидели Курочкина в гидрокостюме. Как-то не получается, что они прибыли заранее с целью убийства…

– А сам Курочкин не мог это сделать?

– По времени не получается, потому что по этой петляющей вокруг озера дорожке расстояние выходит почти двенадцать километров… Ребята, которые его подвозили, сказали точное время. И сам Курочкин назвал то же самое время, когда вспоминал, как он сел в «уазик»… Они погнали в город и проехали мимо автомобиля, в котором находился труп Курочкиной. Никто из них этой машины не заметил. До нее было метров пятьдесят, она стояла за кустами. К тому же у Курочкина «Рендж Ровер» зеленого цвета… Машину случайно обнаружили грибники…

– Зеленого? – удивился Игорь, – Разве у «Рендж Роверов» есть такой цвет? Я недавно случайно оказался в салоне и не видел ничего похожего. «Дифендеры» зеленые стоят, а «Рендж Роверы» – все больше черные или белые.

– Да какая разница, – отмахнулся полковник юстиции, – я даже интересоваться не стал – это ведь никак не поможет в расследовании. Главное, что женщина не была изнасилована и одежда на ней вся в целости и сохранности.

– А сам Курочкин предполагает, кто мог убить его жену? Может, это его самого пытаются запугать: сначала, дескать, жена, потом и ты сам.

– Да ничего он не говорит. Врагов у его жены не было, у него тоже. Про завистников не знает, хотя предполагает, что такие существуют в принципе, но в кругу его общения завидовать ему некому: его окружают люди солидные и обеспеченные. А вообще, я тоже поначалу на Курочкина грешил. Спросил парней, которые его подвозили, как он держался, как выглядел, о чем говорил или, может, молчал все дорогу. Но эти парни сказали, что он часто чертыхался и говорил: «Не дай вам бог такую жену, которая мужа в лесу бросает». Потом успокоился и смеялся даже. Да и консьерж подтвердил, что Курочкин вернулся домой в гидрокостюме и веселый. Мы предполагаем, что это Курочкину прилетела ответка из прошлого: он ведь стал владельцем завода по известной схеме – через залоговый аукцион. Дела у завода тогда шли плохо, но банкротом он не был…

– Он единственный собственник предприятия?

– Нет, конечно. Завод – публичное акционерное общество… Там несколько основных держателей акций, но основной акционер, конечно, Роман Валентинович… У него двадцать процентов. Тридцать три процента было у его жены Ларисы. Десять процентов принадлежат фирмочке, которую организовали, опять же, Курочкины на паях как раз с той самой лучшей подругой убитой женщины, которая сейчас успокаивает Романа Валентиновича. Остальные акции принадлежат разным людям – причем у большинства из них менее одного процента. В основном это работники завода. Но мы сейчас отрабатываем версию о конкурентах, обиженных вкладчиках… А там есть за что зацепиться. Нарушений закона вроде бы не было… Курочкин является председателем правления, в которое входят кроме него еще жена, подруга жены и несколько миноритариев, которые уже ничего не решали. Долгое время дивиденды по результатам года не начислялись, хотя прибыль была, однако деньги уходили по каким-то договорам. Только в конце прошлого года прибыль разделена была среди акционеров, согласно их долям. А были еще и госзаказы, а потому к этому делу такое внимание… Вы меня слушаете?

– С огромным вниманием и большим интересом, – ответил Гончаров, не отрывая взгляда от карты местности в своем телефоне.

Наконец он поднял голову и улыбнулся:

– Вы мне позволите поговорить с потерпевшим?

– Разумеется.

Копылов нажал кнопку связи с консьержем и произнес в переговорное устройство:

– Это опять мы.

За стойкой консьержа сидел крепкий парень в черной униформе охранной фирмы.

– Это со мной, – предупредил его полковник юстиции, показав на своего спутника.

Но охранник все равно потребовал у Гончарова предъявить документы. Взяв служебное удостоверение, он раскрыл его и несколько секунд сравнивал фотографию с оригиналом.

– Проходите, – наконец разрешил он.

Двери лифта были открыты, однако полковник Копылов не стал заходить сразу. Он повернулся к Гончарову и сказал:

– Я попросил Курочкина в письменном виде изложить, как все было, потому что рассказ его был более чем сбивчив… Он начинал рассказывать, потом возвращался к началу, вспоминал новые подробности… По его утверждению, на подъезде к месту предполагаемого семейного отдыха и подводной охоты он заметил мужчину с корзиной… Курочкин даже попытался описать его… Мужчина тридцати-сорока лет в камуфляжном костюме и кроссовках и с корзиной, разумеется…

– Как зовут подругу убитой? – поинтересовался Гончаров.

– Марина Сергеевна. Но просила называть себя просто Марина. Выглядит она хорошо. Уже два года как разведена.

– Вы сможете узнать номер телефона ее бывшего?

– Узнаю, конечно, но не понимаю, зачем он вам.

К лифту подскочила счастливая девушка с пакетом из бутика.

– Вы едете? – поинтересовалась она.

– Едем, – ответил полковник юстиции, – на последний этаж к Курочкиным. Знаете таких?

– Мне на седьмой. Нет, таких я не знаю, – призналась девушка, нажимая кнопку седьмого этажа. – А какая у них машина?

– У него зеленый «Рендж Ровер», а у жены «БМВ-3»-купе.

– Тогда знаю ее. Лариса зовут. Стрижка каре бикси на короткие волосы. Наколотая верхняя губа и подтянутый подбородок, лет сорок – сорок пять.

– Тридцать семь, – уточнил Копылов.

– Ужас какой! – удивилась девушка. – А вообще она симпатичная. Еще вопросы будут? Только я ничего не знаю, а если бы и знала, ничего бы не сказала. Могу сообщить только, что муж у нее старый и зашибленный какой-то. Но, как говорится, хотите быть богатой – терпите, и свобода вас встретит радостно у входа.

Кабина остановилась, двери раздвинулись. Девушка вышла, но тут же обернулась и посмотрела на Гончарова:

– Костюмчик на вас классный. Неужели Маккуин? Старая модель, но она на века.

– Восхищен вашими познаниями, – улыбнулся девушке Игорь.

Она ответила ему совсем уж лучезарной улыбкой, вскинула ладошку и помахала пальчиками с золотым маникюром.

– Бай!

Лифт пошел наверх, и, когда мужчины выходили из кабины, Копылов сказал, что он в свои молодые годы читал только учебники по криминалистике.

– А я по судовождению, – признался Гончаров, – я же Морскую академию оканчивал.

– Да мы все в курсе.

Они подошли к квартирной двери со шпоном под кору дуба.

– Видите какая, – показал на дверь полковник юстиции, – а внутри еще большая роскошь – дворец из пяти огромных комнат, площадь квартиры квадратов двести, не меньше.

Они зашли внутрь. И, только перешагнув порог, Игорь понял, что зря пришел сюда, потому что следком уже вторые сутки общается с мужем убитой женщины, чтобы узнать какие-то подробности, какие-то моменты и мелочи, предшествующие трагедии. А тот, убитый горем, не может вспомнить ничего существенного. Берег озера наверняка обследовали и ничего не нашли.

– А у самого пострадавшего алиби имеется, – поинтересовался Гончаров, – кроме показаний тех парней, которые его подвозили? Они ведь могут быть сообщниками или непосредственными исполнителями.

– Да, мы их проверили на предмет знакомства с Курочкиным. Никаких зацепок. Ребята и в самом деле обычные работяги, которые занимаются установкой кондиционеров. И потом и пострадавший, и эти ребята вспоминают такие подробности, которые заранее не придумаешь. Время убийства эксперты установили точно – плюс-минус полчаса. Но в это же самое время Курочкин находился в двенадцати километрах от места преступления. А может, в десяти. Он брел по дороге, когда его подобрали два рыболова на «уазике». Они сказали, что в этот момент по радио передавали песню Высоцкого «Банька по-белому». Назвали волну. Мы связались с радиостанцией и получили ответ, что такая песня действительно звучала, причем единственный раз, а не в повторяющемся блоке, и было это с двенадцати пятнадцати до двенадцати двадцати. Вчера мы это узнали, а сегодня я спросил Курочкина: не помнит ли он, какая музыка играла в момент, когда он садился в «уазик». Он ответил, что не помнит, а потом сказал, что звучал Высоцкий, но песню не назвал. А только голос помнит. Можно, конечно, подозревать сговор. Но те парни не похожи на убийц. Я, конечно, за свою практику разных видел, и тех, кого невозможно заподозрить, тоже, но эти – обычные трудяги, работают честно. Мы даже проверили их налоговые отчисления. Так вот, зарабатывают они больше, чем я – полковник юстиции, заместитель начальника отдела. Зачем им идти на мокруху? Да и не похоже это на спланированное убийство. Могли бы труп спрятать… Например, в том же озере утопить, как в поговорке: концы в воду… И зачем Курочкину убивать: жена у него молодая, красивая, другой такой уже не будет…

– Молодая жена – это как новая дорогая машина: того и гляди угонят. Курочкин мог убить в результате внезапной ссоры, возникшей на почве ревности, например.

– Так они уже почти восемнадцать лет вместе. Вон сколько у них совместно нажитого: тут на четыре развода хватит, если не на пять. Зачем ему убивать?

Они стояли в большой, даже огромной, комнате с дорогой дубовой мебелью и резными панелями на фасадах. Диваны, кресла и стулья были обтянуты рытым бархатом.

– Подруга убитой сказала, что эта мебель выписана из Италии и стоит кучу денег, потому что это все точная копия той, что находится во дворце дожей. Это в Венеции.

– Палаццо Дукале, – подтвердил Гончаров, – образец поздней готики.

– Бывал там? – удивился Калитин. – То есть бывали?

– Давай тогда сразу на «ты», – ответил Игорь. – Нам же работать вместе. Там я не был, но видел на картинках, да и наслышан немало. И в гости туда зовут… Не в гости, а совместное посещение предлагают.

– Кто тебя туда тащит?

– Любимая девушка.

– Счастливый человек, только мы невыездные с тобой. А про номер телефона бывшего мужа Марины, подруги убитой, я помню, сейчас узнаю у нее.

Игорь рассматривал висящий на стене парный портрет хозяев дома. Вероятно, для того, чтобы соответствовать обстановке, изображены они были в костюмах, которые носили представители венецианской знати в шестнадцатом веке. Курочкин был в черном камзоле с высоким воротником жабо, а его жена – в голубом платье, расшитом жемчугом. Скорее всего, современный художник, предложивший Курочкиным свои услуги, черпал вдохновение в работах венецианца Тинторетто.

Вернулся Николай Иванович, тоже подошел к картине и подключился к просмотру.

– Я не специалист, – сказал он, – но мне кажется, что очень красивая картина. А вообще, это у них гостиная-столовая. Так-то она просто гостиная, но когда приходят гости, чтобы что-то отметить, то тут накрывается большой стол, за которым может уместиться двенадцать человек.

– Подруга жены просветила?

Копылов кивнул и протянул подполковнику листок, на котором был записан номер телефона.

– Она просила на нее не ссылаться, мол, это мы сами его нашли.

– Где она сейчас?

– С потерпевшим в его кабинете. Сказала, что в такую минуту не может оставить его одного. Да он и в самом деле только сейчас осознал, что случилось.

– Представь меня им. Скажи, что я придан вашей группе для усиления.

Курочкин помещался на кожаном диване, откинув голову на спинку, рядом с ним сидела молодая шатенка и гладила его волосы, успокаивая. Когда Копылов с Игорем вошли, она отдернула руку, словно ее застукали за каким-то предосудительным занятием.

– Напугали, – выдохнула она и снова положила руку на голову мужа своей погибшей подруги.

– Вот, – указывая на своего спутника, произнес Копылов, – прислали из полицейского Главка нам для усиления – теперь надеемся, что преступление будет раскрыто в самое ближайшее время.

– Подполковник Гончаров, – представился Игорь.

– А я – Марина, – произнесла женщина с грустью в голосе, – давняя подруга семьи.

Курочкин ничего не сказал, он даже головы не повернул.

– Лицо у вас знакомое, – продолжила подруга семьи, – мы прежде не встречались?

– Про него недавно передача была по телевизору в программе «Город принял», – объяснил Копылов.

– Точно! – вспомнила женщина. – Про вас Павел Ипатьев[5]5
  Екатерина Островская, «Все, что вы хотели знать о смерти».


[Закрыть] хорошие слова говорил.

– Да не передача, а всего-навсего пятиминутный сюжет[6]6
  Екатерина Островская, «Бабочка, выкованная из стали».


[Закрыть], – поправил подполковник.

– Зато вы всем запомнились сразу. Такой импозантный – совсем не похож на мента. Простите.

Курочкин, не меняя позы, тоже посмотрел на вошедших и тут же отвернулся.

– Плохо, что всем запомнился, – вздохнул Гончаров, – Теперь, куда ни приду, чтобы поработать под прикрытием, все говорят: «Здравствуйте, господин подполковник, кого ловите сегодня?» Но это так – отступление. А сейчас я плотно работаю над тем, чтобы поймать преступников, которые решились на такое зверство.

– Пожалуйста, не надо напоминать, – тихо попросил Курочкин.

– Да я всего пару минут… пару минут в качестве отчетного доклада хочу сообщить, что мною посланы оперативные группы по всему Приозерскому району, которые разыскивают возможных свидетелей. – Гончаров посмотрел на удивленное лицо полковника юстиции и продолжил: – Там же рядом два поселка. А также пионерский лагерь «Чайка»… Конечно, не пионерский лагерь, а просто лагерь отдыха… Сейчас ведь нет пионеров, но все равно, не важно, кто ты – пионер или бойскаут… Дети же, они любопытные и в любую щелочку пролезут… Щелочку в заборе, я имею в виду. Побежали на озеро рабу ловить. Или раков. В Гусином озере, говорят, их много водится, а пионеры очень раков любят.

– Простите, – не дала ему договорить Марина, – давайте по существу. Как-то вы в сторону уводите. При чем тут раки и пионеры?

– Дети могли что-то видеть… Но если по существу хотите говорить, то пройдемте в допросную… то есть в гостиную-столовую. На пять минут буквально. Я понимаю, что в такой час не стоит бросать близкого друга, но за пять минут ничего с ним не случится, я надеюсь. А следствию вы сможете оказать огромную помощь.

Марина погладила Курочкина по голове, наклонилась к его щеке и шепнула:

– Я ненадолго.

Копылов хотел пойти с ними, Игорь его остановил:

– Останься с потерпевшим. Вдруг он попросит чего-то или вспомнит важную деталь.

Войдя в гостиную, Марина посмотрела на портрет своей подруги с мужем, вздохнула и села за стол, за которым можно усадить двенадцать гостей, а Гончаров выдвинул стул и поставил его от стола на пару метров.

– Марина… простите, как вас по отчеству?

– Обращайтесь ко мне просто Марина… А вообще, я Марина Сергеевна.

– Вы замужем?

– А при чем здесь это? – удивилась подруга Курочкиной. – Я не замужем, я в разводе.

– Это я просто. Вы такая симпатичная… – Гончаров повернул голову к стене, на котором висел двойной портрет. – Вот с вас бы картины писать! Кто, интересно, автор этого прекрасного полотна? Как говорят у нас в полиции, чьих кистей будет сей сюжет?

– Почему вы не спрашиваете о главном? Все время уводите куда-то в сторону. А вообще, автор этого полотна – известный художник Лагутин. Его работы стоят очень и очень дорого… Но я попрошу вас все-таки вернуться к основной теме.

– Да я не знаю, как подступиться, потому и хожу вокруг да около. Ладно, простите за вопрос, но у Ларисы были связи на стороне?.. Я имею в виду не знакомства, а… как бы…

– Любовные связи? Нет, конечно. Они с Романом Валентиновичем жили душа в душу. И на работе вместе, и дома, все не могли насладиться общением друг с другом. Поехали на природу вместе, и вот такая трагедия.

– А он вам не говорил, что между ними там произошло? Почему вдруг она решила вернуться в город одна, прихватив его одежду и телефон?

– Вот это и для меня загадка. Может, она и не думала возвращаться в город, а просто решила заскочить в магазин. Что-то в городе забыла и решила купить… Может, минеральную воду… Скорее всего, сигареты: Лариса ведь курила.

– Но в лесу нет магазинов, а ближайший находится в двадцати семи километрах по лесной дороге в поселке Яблоновка… Какой товар там может быть в магазине: консервы наверняка просроченные, еще пиво в банках. Хотя сигареты наверняка там есть. Но ехать через лес за сигаретами, не сказав ничего мужу, – странно немного. Я узнаю, находились ли в «Рендж Ровере» сигареты.

– Да я не знаю, куда она поехала. Я просто предположила. И Роман Валентинович тоже не знает – его уже спрашивали об этом.

– А он сказал, что между ними произошла размолвка?

– Мало ли что он сказал: они не ссорились никогда. Жили душа в душу. И вообще, знаете такую поговорку: милые бранятся – только тешатся.

– А вас они с собой не приглашали на природу или вы все-таки там тоже были?

Марина выдохнула, словно сдерживая негодование:

– Вы что же, меня подозреваете?

– Ни в коем разе. И потом мой профессиональный опыт подсказывает, что красивые женщины не могут быть убийцами, а вот дурнушки порой становятся маньячками.

– Что вы со мной как с дурочкой разговариваете?

– Хорошо. Начнем по существу. Назовите, пожалуйста, место своей работы.

– Я работаю в ПАО «Завод “Промэлектрон”» финансовым директором. Роман Валентинович там председатель правления.

– У завода есть долги перед поставщиками комплектующих, например?

– Нет, потому что мы работаем с ними по предоплате. Нам это дешевле обходится.

– А вам кто-нибудь должен?

– Должны, разумеется, но все долги всегда возвращаются. Порой с небольшими задержками. Но мы терпим.

– Каков квартальный оборот предприятия?

– На этот вопрос я отвечать не буду, потому что это коммерческая тайна. Если Роман Валентинович захочет вам ее открыть, то это его право, а не мое.

– Курочкин угроз ни от кого не получал?

– Нет. Я бы знала.

– Он имел любовницу или какие-нибудь мимолетные связи?

– Я же вам сказала, что они жили с Ларочкой душа в душу, любили друг друга и заботились друг о друге. Хочу вас спросить. Господин… э-э, господин полковник?

– Типа того. Задавайте ваш вопрос.

– Вы женаты? Конечно, да – я нисколько в этом не сомневаюсь. Вы способны изменить жене?

– У меня не было времени думать об этом: дела, дела, и все уголовные. Кстати, я, когда познакомился с женой, мог разговаривать с ней часами. Столько нашлось общих тем для обсуждения, вы даже представить не можете. Она была подозреваемой, и я ее допрашивал. Ее хотели в СИЗО отправить, я добился, чтобы ее отпустили под подписку по моей настойчивой просьбе. Я периодически приходил к ней домой и проверял, не сбежала ли. Она ждала меня, накрывала стол, и мы говорили о нашем деле, ужинали. А потом я спешил домой к маме. Однажды был сильный ливень, и, чтобы не промокнуть, я остался. А потом, как честный человек, уже был просто обязан на ней жениться… Ее из подозреваемых сразу перевели в разряд свидетелей, и ничто уже не мешало нашей любви…

– Вы шутите? – не поверила Марина.

– Нет, я вообще не умею шутить. Подчиненные это знают, а потому лишний раз не переспрашивают. Хотите, познакомлю вас со своей женой и она подтвердит всю правду моего безыскусного рассказа? [7]7
  Екатерина Островская, «Девушка вне всяких подозрений».


[Закрыть]

– Может быть, потом как-нибудь. Но сейчас, что вы хотите узнать?

– Я хочу найти убийцу вашей подруги.

– Я готова помочь, вот только я ничего не знаю. Ей никто не угрожал… Любовников у нее не было. Да она была не тусовичка… то есть не тусовщица. Утром встанет, причешется на скорую руку и на работу спешит.

Гончаров оглянулся на портрет.

– У Ларисы каре бикси на короткие волосы. Дорого стоит сделать такую прическу?

– У хорошего мастера очень дорого. Но Лариса могла себе это позволить. Она хотела быть привлекательной для мужа. Как и ваша жена, вероятно.

– У моей жены свой парикмахерский салон. Популярный, кстати.

– А название у салона есть?

– Он называется просто «Марина».

– И я Марина, – удивилась подруга убитой Курочкиной, – но я, кажется, слышала о вашем салоне. А у вас есть там какая-то особая прическа, какие не делают в других местах? Как в хороших ресторанах всегда есть свое фирменное блюдо.

– Конечно, прическа называется «Мэрилин» в честь американской актрисы. Прическа в стиле шестидесятых…

– Платиновая блондинка, волосы до плеч и немного назад, – обрадовалась Марина Сергеевна, – я встречала девушек с такими прическами и удивлялась их стильности. Обычно они ходят в коротких узких брючках и в туфельках на шпильках, блузки тоже с короткими рукавами и с глубоким вырезом. И газовый шарфик на шее или платочек на голове… И обязательный аксессуар ко всему этому – очки «Рэй-Бэн» «кошачий глаз». Вы бы знали, как замечательно все это смотрится!..

Игорь слушал и удивлялся самому себе. Хотел прикинуться простачком, чтобы собеседница не напрягалась и не боялась ляпнуть что-нибудь не то… Но не мог даже представить, что дойдет до таких откровений. Только вот теперь у него нет жены, а свой салон бывшая супруга втайне от него продала еще две недели назад.

– Я обязательно на днях загляну к вашей жене. Как ее зовут?

– Марина.

Это был последний сокрушающий собеседницу удар.

– Это правда? – прошептала женщина. – Вы не обманываете? Ее зовут так же, как меня? Так вы, оказывается, не простой мент… простите, то есть вы не простой человек.

– Так что вы можете сказать про убитую?

Марина Сергеевна задумалась, кивнула, словно уже решилась на признание, но потом вздохнула:

– Я не знаю, кто ее убил и за что. Но ни одна женщина, чтобы она ни совершила, не заслуживает, чтобы с ней так поступили…

– Ваш бывший муж был хорошо знаком с Романом Валентиновичем?

Марина напряглась, но потом поняла, что полицейский это заметил, и вскинула брови, что должно было означать, что она не ожидала подобного вопроса и он застал ее врасплох.

– Они учились вместе в институте, потом оба пришли по распределению на наш завод. Но Роман начал расти по служебной лестнице…

Марина замолчала, раздумывая, стоит ли рассказывать все, что она знает.

– Потом настала эра ваучерной приватизации, – подсказал Игорь, – Роман Валентинович нашел средства и стал владельцем. А ваш бывший муж так и остался рядовым сотрудником.

– Не совсем рядовым: после приватизации он вошел в совет директоров – и даже был заместителем председателя правления по производству. Но ведь Роман не просто так стал владельцем. Он долгое время скупал ваучеры и акции предприятия. Этого, конечно, было недостаточно для участия в аукционе, но нашелся спонсор, который предоставил ему необходимую сумму. Процент по кредиту был, разумеется, грабительский, и завод несколько лет работал практически на этого, мягко говоря, благодетеля. Даже потом, когда мы ничего не были ему должны, тот человек все равно что-то требовал. Но потом его застрелили, и наши терзания закончились.