Текст книги "Западня"

Глава 3

Когда секундная стрелка уже во второй раз обогнула циферблат, а тело затекло так, что стало непонятно, где ноги, где руки, я решилась пошевелиться. Чуть привстав, придерживаясь за кресло, я приняла вертикальное положение и чуть не застонала от боли.

– Куда ты собралась? – тихо произнес сосед, на лице отразились явные признаки боли в спине, от чего лицо его выглядело плаксивым.

– Поменять местоположение, – тихо ответила я. Неожиданно, даже для себя, замерла.

Глаза выхватили в темноте крадущийся силуэт. Я присмотрелась внимательнее. Женщина на цыпочках, оглядываясь по сторонам, пробиралась по темной автостоянке к своей машине.

– О Боже! – подумала я.

И как раз в этот момент из машины недалеко от нас выскочили двое мужчин. Они стремглав бросились к женщине. Та, пытаясь разобрать, что происходит, вглядывалась во мглу, и как только заметила мужчин, ринулась к двери. Она истошно закричала, отбросила сумку, что прижимала к груди, и кинулась от них что было сил. Мужчины быстро настигли, схватили жертву и стали угрожать в голос. Она верещала. Один из нападавших занес руку и ударил ее по лицу.

– Попалась! – истошно выкрикнул один из них.

– Что они делают? – в ужасе Поль подскочил на кресле.

– Это она, – замогильным голосом произнесла я.

Поль резко обернулся на меня.

– Они ее сейчас убьют, – так же замогильным голосом произнесла я.

– На вряд ли, – произнес он, – пока не узнают, где картина.

– Ее спасать надо! – все той же замогильной интонацией произнесла я.

– С ума сошла! – крикнул он в момент, когда я рвалась вон из машины.

Дверь за спиной моментально открывала, Поль хватал обоими руками мои руки, талию, подол платья – любым способом стараясь удержать на месте.

– Поль! – протестовала я шипением.

– Не ходи туда! – настойчиво произносил он, пытаясь рассмотреть, что происходит на стоянке вдалеке.

Крики разносились по всему гаражу до жути отчаянные.

– Катрин, нет! – бесчеловечно повторял Поль.

Я вырвалась вопреки его наставлениям и побежала вперед. Машина резко завелась, фары вспыхнули. Я понеслась к Татьяне, которая очумело смотрела в сторону яркого света в крепких объятьях двоих мужчин. Они так же ошеломленно смотрели на машину. Поль тронулся с места. Свет выхватил меня из тьмы.

– Смотри, – крикнул мужчина, – это – она, – палец завис в воздухе.

– А это, тогда, кто? – оба уставились на Татьяну.

– Отпустите, – завыла Татьяна не хуже собаки.

Оба разжали руки. Их глаза бегали с женщины на женщину, пытаясь определить, где мираж.

– Лови ее, что стоишь, – крикнул второй и снова крепко сжал старую добычу.

Другой мужчина разжал руки и резко рванул в мою сторону. Я развернулась и побежала обратно, во тьму. Мужчина нагонял. Погоня становилась отчаянной. Я петляла от машины к машине, спасал маленький рост и хрупкое телосложение – в отличии от мужчины, петлять, разворачиваться, проскальзывать мне было значительно удобнее.

Поль в это время нажал на газ и повел машину прямо на второго мужчину, с добычей в руках. Мужчина крепче сжимал девушку, щурил глаза и до последнего не верил, что на него наедут. Не тут то было. Бежать ему было некуда, кроме как к входной двери, чтобы спасти свою жизнь. Дело нескольких секунд. Мужчина еще раз прищурился, от того, что свет слепил его, и бросил свою добычу, еле успев отскочить в сторону открытой двери. Женщина упала прямо под колеса. Тормоза резко скрипнули. А меня все-таки схватили за шиворот.

Дверь распахнулась. Ноги мужчины быстро ступили на асфальт. Свет слепил жертве глаза, от чего она еле постанывала под колесами. Голова лежала прямо на асфальте, рука была рядом с колесом, ноги в синяках. Молодая женщина приподняла голову, чтобы осмотреться, мужчина завис над ней; быстро схватил, поднял и потащил. Татьяна смогла только застонать. Дверь резко захлопнулась, а тело устало повалилось на заднее сидение.

– Попалась голубка! – закричали мне над самым ухом.

Я испугалась и стала царапать ногтями чужие руки, чтобы освободиться.

– Теперь не убежишь, – крикнул мужчина, довольный самим собой, как что-то его ударило прямо по голове. Он покачнулся и свалился как мешок к ногам Поля. Я обернулась и сама округлила глаза. Поль резко схватил меня за руку, не дав опомниться, потащил к двери своей машины, оказавшейся совсем близко.

– Садись, быстро! – процедил сквозь зубы, закидывая лопату в багажник, и краем глаза наблюдая, как к машине приближается второй мужчина.

Я резко захлопнула дверь и уставилась в переднее стекло. Татьяна вцепилась ногтями в обивку сидения водителя и начала молиться в слух. Дверь со стороны водителя резко открылась, потом закрылась с шумом. В этот момент маленький турок уже во всю пытался открыть дверь с моей стороны. Машина рванула, а турок все еще пытался уцепиться за ручку. Автомобиль выскочил из гаража на полной скорости и помчался к воротам.

Машина понеслась вдоль аллеи, выехала из ворот и покатила вдоль по дороге.

– Чокнутая! – Поль бил руками по рулю, не переставая повторять это слова, адресуя его лично мне.

Я молчала, пытаясь дать ему остыть.

– Сумасшедшая! Чокнутая!

– Откуда ты лопату взял? – подала я голос.

Поль повернулся в мою сторону. Я хлопнула пару раз глазами, и он остыл.

– В багажнике лежала, – произнес он. – Ты – сумасшедшая! Разве можно так!

Я пожала плечами.

– Ой! – завопила, наконец, Татьяна. – Что теперь со мной будет? – слезы покатились с ее щек.

– Ой! – закатил он глаза. – Только не реви!

Я посмотрела на Татьяну и тоже заревела за компанию. Рев разлился по машине.

– Тихо! – взвыл водитель. – Да хватит вам реветь!

Мы хлюпали носами и вытирали истошно слезы.

– Не ревите, говорю! Я что-нибудь придумаю.

Мы дружно посмотрели на Поля с благоговенной надеждой в глазах и подсели поближе к нему. Сверху Богу было видно, как машина неслась по шоссе обратно в Париж.

Фары блеснули и погасли. Открылось три двери автомобиля, остановленного в темном переулке на одной из парижских улиц. Шестеро ног ступили на темный, почти черный асфальт и заспешили к белой двери дома. Та скрипнула, открылась. Раздался шум, топот шагов по лестнице.

Три пары ног зашли в квартиру и только после того, как захлопнулась дверь, остановились. Трое вошедших почувствовали себя в безопасности и в унисон вздохнули. Поль кинул ключи и стянул обувь. Мы переглянулись с Татьяной и повторили тоже самое. мужчина прошел в квартиру, мы пошли следом за ним.

– А кто здесь живет? – спросила Татьяна.

– Я, – ответил голос, стоя к нам спиной.

– Везет тебе с мужиками, – тихо сказала она по-русски.

– Таня, – с укором произнесла я.

– А что? Этот тоже при деньгах, как и тот, – пожала она плечами.

– Таня, – снова произнесла я, пытаясь отмахнуться от ее выводов.

– Правда, этот помоложе и посмазливее, и француз… – не успела окончить она фразу, как была перебита Полем.

– Ну, рассказывайте, – произнес мужской голос громко, услышав который мы встали по стройке смирно.

Поль уселся на свой бледно-розовый диван, идеально смотревшийся в двойной гостиной светло-серого цвета. Деление на две зоны делало ее уютной, позволяло сидеть либо у камина, либо на диване за столиком. Лепнина на стенах, на потолке, французские окна закрыты занавесками серого цвета с золотой каймой по низу. Камин светло-серого гранита с большим зеркалом в золотой раме идеально сочетались со всем интерьером.

Я снова начала пересказывать историю нашего знакомства с Татьяной строго по первому сценарию. Татьяна слушала, кивала головой и подтверждала каждое предложение, потом начала придумывать сама.

– Поль, я клянусь, ничего не знаю! Этот идиот выгнал меня из дома без вещей. Я только успела тайком, по-быстрому, собрать свои вещи, да ноги унести! Я ничего чужого не брала, клянусь! Если та картина – подлинник, я тебе все отдам! Я же не знала! Чтоб этому барану пусто было! – Татьяна бегала туда-сюда, прижимала руки и смотрела на Поля кристально честными глазами. – Каких людей подставил! Ну, баран, ну ей богу, баран!

– Так где картина? – выкурив уже третью сигарету, произнес наконец мужчина.

– Где? Там и оставила – в клинике.

Поль посмотрел своими голубыми и усталыми от ночного бодрствования глазами, потом перевел взгляд на меня, переместившуюся к окну. Я пожала плечами, приоткрыла окно, чтобы проветрить накуренную комнату, и снова повернулась к ним.

– У меня там свой кабинет и кладовая. Никто не найдет.

– Уверена?

– Ну, если завтра съездим, то сможем забрать, – пожала она плечами.

– Да завтра там все кому не лень будут картину искать!

– Ну, не с собой же было мне ее тащить ночью?

– А куда ты вообще ночью собралась? – вдруг спросил он.

Татьяна застыла на месте. Ответ ей на ум не приходил.

– Поль, ну что ты спрашиваешь странные вещи, – начала я врать за Татьяну. – Ты же не маленький, должен понимать, – Татьяна смотрела на меня, сама не понимая, о чем я.

Поль тоже перевел голубые глаза на меня.

– Я не понимаю, куда ей понадобилось идти ночью?

– На свидание, – произнесла я.

Поль замялся и взглянул на Татьяну. Та уже опустила глаза в пол, начиная строить из себя кающуюся грешницу.

– На свидание? Она же только что от мужа ушла, точнее он ее выгнал? – повысил голос мужчина.

– А ты думаешь, он просто так ее выгнал? – пожала я плечами.

Поль снова посмотрел на Татьяну, потом посмотрел на меня, потом вздохнул и закатил глаза.

– Ой! Угораздило же меня. Потерял картину, стоимостью в несколько миллионов, да еще вы вдвоем мне на голову свалились. Если мы ее не достанем, то меня убьют, – серьезно прозвучал его голос, – а вас убьют еще быстрее.

– Ну, ты же что-нибудь придумаешь? – быстро подсев к нему на диван, произнесла я.

Глаза заглянули в его голубые и по-детски наивным, нежным взглядом. – Ты обещал.

– А мы тебе поможем, – быстро ухватив игру, Татьяна подсела с другого бока, и так же заглянула ему в глаза, как только он повернулся в ее сторону.

Поль посидел немного, почесал затылок и встал.

– Спать пора.

Мы обе уставились на него как ручные крыски, хлопая глазами и слушая команды.

– Пошли, – кивнул он.

Татьяна и я, схватившись друг за друга, заспешили по коридору, то и дело переглядываясь, дошли до двери, остановились. Поль протянул руку и открыл ее.

– Проходи, – кивнул он Татьяне.

Та еще раз посмотрела на меня и пошла внутрь. Дверь захлопнулась. Поль двинулся дальше по коридору, я зашагала за ним. Дверь, такая же, как и предыдущая, открылась от толчка его руки.

– Я здесь буду спать? – решила улыбнуться я, чтобы разрядить обстановку.

– Да, – произнес он тихо.

Я вошла внутрь и огляделась. На гостевую спальню комната не тянула: было слишком много вещей, мужские вещи висели по разным местам, занавески и подушки находились не в аккуратном состоянии. Я прошла и открыла дверь ванной. На глаза сразу же попалась зубная щетка, одиноко стоявшая на полке, мужская бритва, парочка шампуней, вдалеке висел халат.

– А чья это спальня? – выходя из ванной, спросила я.

Поль прибирал разбросанные вещи, запихивая их в шкаф.

– Моя, – тихо раздался его голос.

– А ты где будешь спать? – удивляясь, произнесла я и присела на кровать.

– Здесь, – ответил он.

Я оторопела.

– Может, я лучше в другой спальне лягу? – тихо произнесла я.

– Нет. Я не хочу, чтобы вы ночью сговорились и сбежали, оставив меня.

Он сел рядом на кровать и стянул с себя свитер.

– Приставать не буду, – тихо произнес он.

Я поверила в его слова сразу, потому что сама валилась с ног от усталости, ни как иначе о постели, чем как о месте отдыха и сна, думать была не в состоянии. Поль быстро умылся, натянул штаны от пижамы и лег в постель. Я пошла после него, приняла душ, переоделась в рубашку от его пижамы и легла рядом. Не смотря на усталость, мы пролежали еще минут пятнадцать спиною друг к другу, пытаясь заснуть, потом я подалась и перевернулась на спину, уставив глаза в потолок. Поль подождал еще немного и тоже повернулся.

– Что не спишь? – его голова повернулась в мою сторону.

– Думаю, – тихо ответила я.

– О чем?

– А если она сбежит, оставив нас?

– У меня останешься ты, – чуть улыбнувшись, произнес мужской голос.

– Как заложница? – я посмотрела на мужчину, который, как ни странно, совсем не пугал меня в темноте комнаты.

Поль еще шире улыбнулся.

– Надеюсь, у меня за это время не разовьется стокгольмский синдром, – произнесла я тихо.

– Надеюсь, что разовьется, – улыбнулся он в ответ.

Я опять перевела глаза в потолок и стала побивать пальцами по одеялу.

– Думаю, после сегодняшней ночи, я, как порядочный человек, просто обязан буду на тебе жениться.

Я заулыбалась, хотя хотела оставаться серьезной, и чтобы хоть как то вспомнить о проблемах, перевернулась на бок, спиной к нему.

– Вот еще! – произнесла я.

Он заулыбался.

– Спокойной ночи, – произнесла напоследок.

– Спокойной ночи.

Ночь и правда прошла спокойно. Я так сладко не спала уже год. Оказалось, что Поль любит спать ничуть не меньше. Проспав часов до одиннадцати, мы как можно дольше растягивали сладостную негу, переворачивались с боку на бок, пока Татьяна не появилась на пороге.

– Эй, сони! Вставайте! – громогласно произнесла она, показавшись в дверях. – Завтрак давно готов. Дела пора делать.

Мы с Полем оба привстали, сонно потирая глаза, синхронно вздохнули и стали вылезать из кровати. Умывшись и облачившись в свою одежду, я, напоследок, стала причесывать волосы, а заодно, обдумывать ситуацию. Потом пошла в столовую, где Татьяна кормила Поля завтраком. Мне определенно нравилась квартира Поля. Помимо уютной гостиной, двух спален, кабинета, у него еще была чарующая столовая, просторная, с выходом на балкон. Здесь размещались летний столик и кресла темного плетения. Окна южной стороны выходили во двор, просторный, с большими деревьями, что давало много света, с одной стороны, а с другой, берегло от любопытных глаз соседей и хозяйскую спальню, и кабинет, и гостиную. Северной – окна тоже смотрели во двор, только очень маленький, и большей частью пейзажем становились соседние дома и крыша малоэтажного дома, благодаря низости которой открывалась панорама на город. Я представила, как должно быть хорошо завтракать летом на этом балконе, или вечером, сидеть и наслаждаться видом.

– Давай, садись, – произнесла Татьяна, пытаясь оторвать меня от грез.

Поль уже сидел и жевал блины с джемом. Татьяна приземлилась рядом со мной на стул и стала накладывать себе блины в тарелку.

– Ну, что будем делать? – бодро произнесла она.

Я сунула ложку с йогуртом в рот и посмотрела на Поля, тот пригорюнившись посмотрел на меня. Татьяна смотрела на нас обоих и ерзала на стуле.

– А любовник у тебя кто? – вдруг произнес Поль. – Он тебе помочь может?

– Ну, – призадумалась Татьяна. – Помочь, может, только он… – призадумалась она.

– Что? – вскинул брови Поль.

– Да прогнала я его месяц назад, – вздохнула она. – Делать, ничего не делает. Денег толком не зарабатывает, живет в моей старой квартире на окраине и в ус не дует. А я за все плачу.

Поль только поднимал брови от удивления и жевал блины.

– Зачем он тебе тогда?

– Вот и прогнала, – ответила Татьяна и вздохнула пригорюнившись. – Жалко, правда. Восемь лет вместе прожили.

– Ты же замужем шесть лет была? – поперхнулась я.

– И что? Я с Игорьком сюда приехала. Он мне здесь самый родной и любимый, – вздохнула она.

– И только поэтому ты его содержишь? Потому что жалеешь? – уплетая Татьянины блины, подытожил Поль, хотя завтрак его интересовал гораздо больше несчастной жизни повара.

– Не только, – нахмурилась Татьяна.

– А еще почему?

– Ты что, маленький? – насупившись, глянула она в его сторону.

От ее взгляда Поль подавился. Кое как проглотив кусок, откашлявшись, он поводил губами, глотнул воды и улыбнулся.

– Нам это на руку, – наконец произнес его рот.

– Как это на руку? – Татьяна приподняла в удивлении брови.

– Если денег у него нет, а они всем нужны, то выполнит он твою просьбу за милую душу. Только скажи ему, что дашь денег на поездку туда и обратно с верхом, он тебе все что угодно привезет.

– Думаешь?

– В его ситуации я бы так и поступил, – Поль кивнул головой в подтверждение своих слов.

Я сидела тихой мышкой, слушала и даже не влезала в разговор.

– Где он живет? – продолжил задавать вопросы Поль.

– На окраине города, в моей квартире. Может ему позвонить? – ответила Татьяна.

– Лучше съездить, – произнес уверенным голосом Поль, положив очередной кусок блина в рот.

– Хотя, он целыми днями дома сидит. Куда ему уходить? Застанем, – махнула рукой Татьяна.

И мы втроем спешно покинули роскошную квартиру Поля. Выйдя на улицу на осенний холод, не смотря на октябрь, все трое сразу стали кутаться и защищать себя от порывистого ветра. Он дул отовсюду: раздувал волосы, одежду, ударял в лицо.

Машина подъехала как раз вовремя. Не успели мы хлопнуть дверьми, как пошел дождь. Дворники заходили по стеклу, и машина тронулась с места. Ехали не больше часа, Татьяна продолжала сидеть как на иголках, чем нервировала и меня, и водителя. Его голубые глаза то и дело отражались в зеркале дальнего вида, когда он пытался уследить за пассажиркой на заднем сидении, ерзавшей туда-сюда, а заодно, за второй, сидевшей рядом с кислым лицом.

Наконец, мы доехали до места назначения. Татьяна быстро показала пальцем на дом и заерзала еще больше. Машина остановилась и под проливным дождем все выскочили из машины. Дверь мелькала на горизонте.

Мы засеменили быстрым шагом к двери, Татьяна по ходу рылась в сумке в поисках ключей, наконец, нашла. Замок открылся, и дверь впустила нас в сухое помещение. Отряхнув себя от излишков воды, все дружно стали подниматься по лестнице – лифта в доме не было. Место было жутковатое: темное, серо-коричневое, грязное. Поль все время морщился и смотрел на нас. Наконец, показалась нужная нам дверь, к которой все подошли гуськом, встали вплотную, и Татьяна снова загремела ключами в замке.

Дверь со скрипом отворилась. В доме стояла темень и гробовая тишина. Я от страха прижала руки к груди, начав придумывать всякие ужастики: в больном воображении начало мерещиться, что и здесь нас подкарауливают бандиты, сейчас набросятся и начнут пытать, а Игорька давно убили. Татьяна прошла к дверям, отделявшим переднюю от коридора и комнат, и открыла их со словами.

– Опять, наверное, спит.

Поль двинулся за ней в темное пространство, я следом, потому как оставаться одной мне было еще страшнее, чем идти в темноту. Я медленно шагала вперед, Поль и Татьяна уже исчезли в комнате, дорога по коридору оказалась сложной, потому что он, узкий, был еще и завален всяким барахлом. Сделав еще шаг, я вздрогнула от неожиданных громких воплей.

– Ах ты сволочь! – раздалось громогласное эхо по квартире. – Скотина!

Тело замерло и вжалось в стену, потому как мимо, неизвестно откуда взявшийся, пролетел завернутый в одну простыню мужчина, за ним женщина-фурия, отдаленно напоминавшая Татьяну.

– Он еще баб в мою квартиру таскает! – верещала она и била его, что есть мочи.

Они бегали по квартире как сумасшедшие, ничего не замечая и никого. Я сильнее вжалась в стенку и не двигалась с места, пока они бегали кругом и крушили все вокруг. Когда мужчина промчались мимо меня еще раз и исчезли на кухне, то по квартире раздался жуткий ор и шум. Посуда падала на пол, разбивалась, Татьяна сыпала обвинениями, Игорек истошно оправдывался. Я повернула голову и заметила Поля, выглянувшего из комнаты.

– Идите, – тихо произнес он и кивнул кому-то.

На пороге показалась женщина в кое-как надетом платье и с туфлями в руках. Честно сказать, она была – не очень. Если Татьяна была высокая, не полная, но с формами, на которых останавливается любой мужской глаз и блуждает очень долго, да еще с красивым славянским лицом, то эта темноволосая, худая и далеко не с женственной фигурой женщина, слабо привлекала внимание. Лицо у нее было не лучше фигуры. Либо Игорек вчера изрядно выпил, либо постился уже месяц, раз его потянуло на такую даму. Женщина прошла мимо, натянула на себя плащ и туфли и быстро исчезла за дверью. Все это под истошные крики из кухни.

Я продолжала бездвижно стоять, пока чужая рука не потянула меня в комнату. Поддавшись, я позволила втащить себя внутрь и усадить на кровать. Поль уселся рядом и вздохнул.

– Как думаешь, долго еще? – намекал он на скандал, разгоравшийся все сильнее.

Я пожала плечами.

– Минут двадцать точно.

Крики действительно раздавались по всей квартире минут двадцать, мы только смотрели друг на друга, закатывая глаза на очередную едкую фразу, вертели головой по сторонам, и ждали. Вдруг все затихло, и резко раздался вой. Поль глянул на меня. Мы резко подскочили и понеслись на плачь. Промчавшись по коридоры в мгновение ока, застыли на пороге кухни. Татьяна стояла на коленях и рыдала, что есть мочи. Игорек валялся бездыханный у ее ног. У меня закололо сердце.

– Ой! – причитала новоявленная убийца. – Ой! Что я наделала! Игорёчек, ну очнись! Не умирай, пожалуйста! Ой!

У Поля от шока волосы встали дыбом, а глаза вылезли из орбит.

– Сумасшедшие, – тихо произнес он.

– Ой! – хватала женщина за голову свежий труп. – Ну, милый, я не хотела! Игоречек, вставай! Пожалуйста-а-а… – ревела она.

Поль стоял и смотрел, слабо соображая, что делать. Я взглянула в сторону, схватила осколок недавно разбитого зеркала, присела и поднесла его ко рту и носу трупа. Татьяна заревела во все горло.

– Не реви, – тихо произнесла я замогильным голосом. – Живой, кажется, – еще раз глянув на чуть запотевшее зеркало, произнесла я.

Та сразу перестала реветь и взглянула на мужчину, валявшегося без сознания.

– Живой? – еще раз произнесла она недоверчиво.

– Живой, – ответила я.

– Сволочь, – лупанула она его по щекам.

– Ты что? – изумилась я.

– А что? – ответила она, еще раз взглянув на него, – Баб в мой дом водить! – и опять ударила, только на этот раз еле-еле.

– Подождем, – тихо произнесла я.

– Жди теперь тебя, пока очухаешься! А нам дело сделать надо, – громогласно говорила Татьяна, усаживаясь на табуретку.

– Может, его на постель перенести? – подал голос Поль.

– Ага, сейчас! – скривила он лицо. – Этому кабелю еще и условия создавать. В нем центнер с гаком, – тихонько пнула она его ногой, – вон как отъелся! Я надрываться не буду! Пусть тут валяется, пока не очухается, ничего с ним не случится.

Поль облокотился плечом о косяк и стал ждать стоя. Татьяна болтала ногами, осматривала дело своих рук и проклинала Игоря вслух. Я примостилась на краешке, уставилась на живой труп. Игорек, правду сказать, был не подарок даже внешне. На голову ниже Татьяны, даже чуть пониже меня, толстый, с животом как арбуз, круглолицый. Его щеками можно было пускать зайчиков. На голове у него были очень светлые и очень редкие волосы, коротко подстриженные, на макушке их не было вообще. Практически, смотрелся он лысовато. Глядя на него, правда начинаешь верить в то, что бабы дуры, и любят таких особей, что диву даешься. Я еще раз пробежала глазами по Игорьку, а потом глянула на Поля. Он поймал мой взгляд, после чего я опустила глаза в пол и стала ждать, подперев руками лицо.

– Чем ты его так? – подал голос Поль, немного притомившись в ожидании.

– Да сковородкой, – произнесла Татьяна.

– Ну, вы – сумасшедшие, – произнес он.

Игорек застонал и начал подавать признаки жизни. Его пухлое тело вздрогнуло, захлопало глазами, потом рука потянулась к голове, и он кое-как попытался встать.

– Дура, – завопил он, ощупывая шишку на самом видном месте, на лбу. – Ты меня чуть не убила!

– И убью! – заверещала снова Татьяна.

– У меня с ней ничего серьезного. Я тебя люблю! – пыхтя, вставал он и подползал к коленям.

– Да, любишь, – скрестила она руки и отвернулась.

– Ну, Танюша! Ну не обижайся, я только тебя люблю. Поверь, – рука стала гладить ее колени. В этот момент Игорёк походит на бурундука или хомяка, точно сказать было сложно. – Ну, Танечка.

– Если любишь, тогда докажи, – произнесла он.

– Что ты хочешь, малыш?

На этой фразе и Поль, и я не смогли сдержать улыбки, кто-кто, а если сравнивать Татьяну и Игорька, то на малыша скорее походил он, нежели она. Его пухлая рука в очередной раз прошлась по ее коленке. Лицо женщины, наконец, повернулось в его сторону и нахмурилось.

– Что? – снова произнес сидевший на корточках толстячок.

– Съезди за моими вещами в клинику.

– За вещами? – удивился Игорь. – А ты сама не можешь? А то у меня дела… – начал он, как Татьяна словно скала встала над ним во весь рост, руки в боки.

– Что? – раскатисто прозвучал ее голос.

– Ну, хорошо, хорошо, – ретировал мужчина. – Куда ехать-то.

Татьяна погнала его в спальню одеваться, затем написала ему адрес на бумаге, пояснила, где ее вещи, и что именно он должен привезти. Игорек только успел узнать, как зовут гостей, и тут же был выставлен за дверь хозяйского дома.

– Ой! – вздохнула она, когда дверь захлопнулась за ним.– Хоть бы с ним ничего не случилось.

– Впервые вижу такую заботу о неверном любовнике, – не выдержал Поль.

– Конечно, – проговорила он. – Мы – не француженки, мужчинами не разбрасываемся. Хоть какая-то польза от них всегда есть, – произнесла она и начала прибирать разбросанные вещи.

– Я на улицу пойду, – произнесла я.

– Зачем? – раздался голос Поля.

– Не буду мешать уборке, – пожала я плечами.

Поль оглядел пространство и пошел за мной. Мы быстро спустились по лестнице, вышли на улицу и устроились на лавочке, недалеко от дома, откуда был виден подъезд. Дождь уже закончился, небо все еще было пасмурным, все сыро, так что пришлось подложить прихваченные пакеты, чтобы было сухо сидеть. Поль примостился рядом и закурил.

– Люблю запах дождя, – произнес он, выпустив струйку дыма.

Моя голова невольно повернулась на эту фразу в его сторону, и голубые глаза снова заворожили.

– Я надеюсь, у тебя подобных скелетов в шкафу нет?

– Каких скелетов?

– Как Игорёк, – меланхолично ответил он.

– Таких нет, – чуть улыбнувшись, ответила я на вопрос.

– А какие есть?

Я похлопала глазами и улыбнулась.

– Я – сущий ангел, – рот улыбался, – какие скелеты?

– Ангелы как раз самые опасные, – проговорил он. – Ангелы соблазняют изысканно, с дьявольским коварством. Из сладкого плена уже не выбраться.

– У тебя есть опыт? – мило улыбнулась я.

– Боюсь, уже есть, – снова выдохнул он струйку дыма.

– Могу поспорить, что тебя еще что-то беспокоит, – произнесла я, начиная чувствовать его внутреннюю тревогу. – И связано это с картиной.

Поль резко взглынул на меня и насторожился.

– Например?

– Ну, не знаю, – пожала я плечами. – Только чувствую, что тебя во все этой ситуации что-то беспокоит.

– Беспокоит, – подтвердил он кивком головы и глубоко вздохнул. – Не нравится мне все это, – раздался его тихий голос. – Все слишком гладко.

– Гладко? – удивилась я.

– Да, – произнес он. – Сама посуди. К женщине приходят и говорят, что она владеет картиной стоимостью в несколько миллионов, и она сразу же соглашается ее отдать. Ее не могли запугать настолько, чтобы она решилась с ней так легко расстаться. К стульям ее не привязывали, бить – не били, только на стоянке немного припугнули, да и то, потому, что с тобой перепутали.

– Ты забыл про мужа, – контраргумент был неважный.

– Тем более. Если муж такой плохой, как Татьяна его описывает, то эта картина для нее – компенсация за моральный ущерб. А она так просто готова отдать Ренуара.

– На что ты намекаешь? – начав догадываться, задала я очередной вопрос.

– Либо для нее картина – мелочь, и она впутана в еще более серьезные вещи, либо она не собирается ее отдавать, – ответил Поль.

– Но ведь за картиной поехали, ее привезут? – нетвердым голосом продолжала я диалог.

– А ты уверена, что она сказала ему правильное место? Уверена, что она не позвонит ему и не скажет, везти сокровища в другую сторону?

– По-моему, ты слишком подозрителен. Если так, то и меня тебе тоже стоит подозревать.

– С чего ты взяла, что тебя я снял со счетов, – усмехнулся Поль.

– А, – улыбнулась я. – Ну тогда, думай дальше.

Наш разговор с Полем прервался появлением Татьяны. Она, покачивая бедрами, вышла к нам и также преспокойно уселась на скамейке. В окружении двух женщин Поль сидел, покуривая сигарету за сигаретой, пока сама Татьяна не завела разговор.

– А что это за картина, что тебе она так нужна? – начала женщина допрос милым голосом.

Поль глянул на нее, выпустил пар и напрягся.

– Мне просто хочется узнать, что в ней особенного, – пела Татьяна в продолжении.

– Особенного в картине то, что сделка по купле-продаже должна состояться завтра. Если картина не будет найдена, на вас, девочки, спустят всех собак.

Мы обе переглянулись и замерли в продолжении ответа.

– Не поймите меня превратно, я не желаю вам зла, но вы должны понимать, что картина принадлежит не вам. Серьезные люди заинтересованы в том, чтобы ее купить, подставлять их очень опасно, – струйка дыма снова рассекла воздух, – для жизни.

– Боже, сохрани! – всплеснула руками Татьяна, на что Поль опять посмотрел недоверчиво.

Татьяна покосилась на меня, начав гримасничать, что я поняла, как сигнал к действию.

– Игорь, наверное, не скоро вернется? – подала я тихий голос.

– Часа через четыре, – вздохнула Татьяна и снова покосилась на Поля.

– Думаю, сидеть просто так бессмысленно, – произнесла я.

– И что ты хочешь? – голубые глаза Поля прицельно взглянули.

– Прогуляться. Может, до блошиного рынка дойдем, покажешь нам свой магазин? Здесь рукой подать.

– До блошиного ранка, да, – произнес Поль, вставая. – Но не до моего магазина.

– Ой, а где же он? – подскочила Татьяна.

– На острове, – пожал плечами Поль.

– Где? – ошарашенно взглянула на него соседка.

– В Сите, – Поль пожал плечами и уставился на меня.

– Ты держишь магазин в самой дорогой части города? – снова подала голос Татьяна.

– Там ближе всего для моих клиентов. Да и мне до дома удобно добираться.

– Нет, ну везет некоторым с мужиками, – произнесла Татьяна по-русски, персонально для меня. – Хочешь в шестнадцатом живи, с шикарным видом на башню, хочешь – в шестом, где Люксембургский сад под боком.

– А я тут причем? – начала сразу отнекиваться.

– Ага, – произнесла она в особой интонации, – то-то он с тебя глаз не сводит.

– Говорит, что боится оставлять нас без присмотра, – пожала я плечами.

– То-то и оно, – глянула она на Поля еще раз, – картина у меня, а глаз с тебя не сводит.

– Ну, так идем? – произнесла она Полю и направилась стройным шагом к его машине.

Поль посмотрел на меня, желая убедиться, что я тоже пойду. Как только он поравнялся со мной, я тихо произнесла.

– Ты знаешь, где живет ее муж?

– Конечно, – пожал плечами Поль. – Это регистрируется при приеме на работу. Как, по-твоему, я оказался в их квартире? – кивнул он в сторону своей машины, возле которой маячила фигура Татьяны.

– А она не знает, где работал ее муж, – тихо произнесла я.