Текст книги "Окрыленная. Книга-исповедь женщин нового поколения"

Глава 2. 1,5 года рабства

Все началось с того, что моя мама, очень умная, образованная женщина из интеллигентной семьи, потеряла работу.

В 90-е это было несложно: немного пертурбаций в Теплоэлектропроекте – государственном институте, и вот уже востребованному инженеру не платят зарплату несколько месяцев и в буквальном смысле оставляют голодным.

Возможно, именно поэтому мама выбрала уйти в агрономы: они всегда знают, как вырастить из семечка еду, и забрала с собой самое ценное – инженерное мышление. Она начала проектировать теплицы, постоянно совершенствуя все процессы. Например, если шпагат или бечевка, которыми подвязывают помидоры, гниют, то мы меняем нитки на капроновые колготки. Если листья растений для продажи недостаточно эффектно выглядят, их надо смазать молоком – вода испарится, а жир останется блестеть.

Какое-то время у нас даже жила коза. А что? Очень выгодное вложение. Если корову в поселке держит каждый второй, то козы – редкость. Да и к тому же козье молоко можно и грудничкам, и аллергикам. Значит, целевая аудитория, как сейчас принято говорить, расширяется. Коза, правда, жила недолго – пока не повадилась съедать в теплицах все наши труды подчистую.

Мама умела все систематизировать и масштабировать. А еще выстраивать мощные коллаборации, пусть раньше мы и не знали этих умных слов.

После того как мама нашла партнера по имени Рубен, наша жизнь существенно изменилась. К нашему дому все чаще стали приезжать фуры с импортным товаром – таких комнатных растений, пальм, орхидей мы не видели никогда. Дом заполнили коробки, цветы, кустарники, необычные подсвечники и диковинные вазы.

И вот уже нас приглашают озеленять крупные тресты и дома первых лиц Узбекистана. А я увидела другую жизнь: богатых людей, их резиденции, показы мод, закрытые ужины, на которых присутствуют министры, приближенные президента, звезды.

Мама показала мне, как можно изменить реальность. Устала ездить на заказы на автобусе по 2 часа в один конец – получила водительские права. Сделать это в 90-е в Узбекистане женщине – означало нарушить вековые каноны.

Мама показала мне, как прекрасно быть женщиной даже в мусульманской стране, если не следовать стереотипам. Она строила теплицы, летала за закупками в Таиланд, привозила новые растения и постоянно совершенствовала рабочие процессы.

Мама не учила – она показывала на своем примере, что ни возраст, ни пол, ни профессия не должны тебя останавливать, если ты хочешь выучить что-то с нуля. Этот урок я усвоила прекрасно.

Когда мне было 12, тот самый Рубен, партнер, а теперь и друг открыл свой дом цветов «Гудвин». Рубена прозвали, ожидаемо, «Великий и Ужасный», а для меня он стал ментором, учителем, наставником. Или даже вторым отцом.

Этот человек первым разглядел мои способности. Под его руководством я выросла из простого помощника в арт-директора. Он помог мне поехать в Москву на обучение флористике и даже спонсировал год учебы.

Мой цветочный отец и сейчас то во Франции на выставках, то в Корее, то делает цветочное оформление узбекской Недели моды.

Но вернем кассету на мои 20. Я уже богата: от папы мне достался креатив, от Рубена – мастерство, а от мамы – коды предпринимательства. Я зарабатываю больше своего дедушки-инженера, приобрела машину и квартиру.

Так отчего же я сижу в кабинете врача и рыдаю в голос?

Тучная женщина в белом халате пытается выяснить, что со мной, в чем причина моей внезапной истерики. А я не могу выдавить из себя ни слова, мне ужасно больно, грустно, плохо и сопливо. Я просто не вижу смысла жить. В голове вертится вопрос: «И это все? Это то, ради чего я здесь?» Казалось, я добилась всего, о чем мечтала, и не понимала, куда мне еще расти в Ташкенте.

Еще пара каких-то фраз, и судья с фонендоскопом и одышкой выносит мне вердикт: «У тебя, деточка, депрессия».

Диагноза такого, понятное дело, не существовало, а значит, и лечения мне назначить особо не могли. Зато дали совет, который разделил мою жизнь на «до» и «после»: «Тебе нужно путешествовать, слышишь? Если уедешь куда-нибудь подальше, сменишь город или даже страну, то все наладится».

Я мысленно перебираю места, в которые могу сейчас отправиться, и быстро останавливаюсь на Дубае. Точно! Там живет моя старшая сестра, и сейчас это самый простой вариант для нас.

Мы с врачом прощаемся, я закрываю дверь и смеюсь про себя: доктор прописал мне Дубай! Такого нарочно не придумаешь! Пожалуй, это первая медицинская рекомендация, которая не вызывает у меня отвращения и которая мне точно нравится.

Тогда я еще не представляла, как ошибалась…

Нет, первое время все было как в сказке. Без знания языка я нахожу себе работу, получаю рабочую визу и улетаю в Эмираты. Навсегда.

Мое первое теплое воспоминание: я выхожу из дубайского метро, а передо мной жизнь, которую даже по телевизору не показывали: яркое солнце, раскидистые пальмы, летающие вагоны наземного метро, обжигающий воздух и какой-то совершенно новый запах. Мимо пролетают дорогие или очень дорогие автомобили, проходят красивые люди, по обеим сторонам дороги роскошные здания, а я, маленькая девочка из Узбекистана, иду здесь на работу. Это был другой мир. Мир изобилия, роскоши и денег.

Денег, которые даются каторжным трудом.

Начались мои 1,5 года сущего ада. Я работала по 12–14 часов в сутки 6 дней в неделю. Большую часть времени в холодильниках с цветами или на огромных арабских свадьбах.

Я выполняла абсолютно всю работу: принимала цветы, разгружала поставки, формировала композиции, продвигала, продавала, отправляла рассылки по электронной почте, делала презентации и даже убиралась. Количество задач значительно превышало количество любых человеческих сил.

Я часто вспоминала, как в родном Ташкенте, в своих теплицах, мы выносили маленькое растение в открытый грунт. Росточек, который до определенного момента люди оберегали и защищали, теперь оказывался один на один с ветром, дождем, жарой и снегом. Если он пройдет эти испытания, гарантированно станет цветущим кустарником.

Мысли сдаться и вернуться домой я гнала: это все равно что вновь перемотать пленку и оказаться в сюжете, где все понятно, предсказуемо, а значит, скучно. Единственное, что мне оставалось, – это выжать максимум опыта из того дела, которым я занимаюсь.

Я пыталась изучить негласные правила коммуникации и особенности местного менталитета, все юридические и экономические тонкости, училась оптимизировать процессы.

Если изначально я обрабатывала упаковку роз за двадцать минут, потому что брала их поштучно, отсматривала, подрезала, обрывала листья, то потом я разделила процесс на несколько этапов: сначала все выложить из упаковки, потом все подрезать, потом оборвать нижние листья. И вот уже вместо двадцати минут эта работа занимает одну.

Если нужно было собрать букет, то это занимало от 3 до 5 минут, – я работала как Терминатор, у которого каждое действие четкое, логичное и направленное на результат.

Мне постоянно приходили идеи, как тратить меньше сил и при этом не терять в качестве работы: включалась мама-инженер.

Помимо этого был еще один весомый плюс в таком графике – я очень быстро похудела и все съеденные дома пирожки стали жертвоприношением дубайской роскоши.

Помню, как иду я по Финансовому центру и несу огромный заказ: это была корзина цветов для одной из управляющих. Руки отваливаются, ноги еле передвигаются, поясница болит. Я останавливаюсь, чтобы переложить корзину в другую руку, и вижу, что несколько десятков человек просто сидят в холле на диванчиках, смеются, доедают свой ланч и бессовестно наслаждаются жизнью. Обида начала душить меня, и в моей голове зародилась мысль: «Я тоже хочу быть Человеком!»

Буквально через несколько недель устроилась на новую работу. Начался мой транзитный период между рабством и осуществлением мечты. На протяжении 8 месяцев у меня была просто нормальная работа. Обычная работа, которая кажется скучной офисному человеку, но для меня это был рай, это была возможность сделать паузу, передохнуть, остановиться и почувствовать, что и как я хочу.

А хотела я своего дела и своего масштаба!

На протяжении всех моих передряг рядом со мной был близкий по крови человек – моя сестра. Близкий по крови – я так намеренно написала, потому что близкими по духу нас сложно назвать. Я пишу и выверяю каждое слово, потому что это максимально тонкая грань – рассказывать историю, которая касается не только меня лично.

С одной стороны, мне хочется показать людям, оказавшимся в подобной ситуации, что на пути к мечте и большим деньгам все не так гладко и каждый проходит свои уроки. У кого-то при воплощении мечты случается пробел в карьере или в браке, а у кого-то – в отношениях с родственниками. Это окей, и это, видимо, то, зачем я пришла сюда: отработать и такую задачу души.

С другой стороны – подать историю однобоко будет несправедливо: у сестры может быть свое видение и своя интерпретация событий.

В моих силах разве что предложить вам свой вариант, но с ремаркой, что это не истина в последней инстанции и важно оставить пространство для правды другого человека.

Все не задалось в наших отношениях с самого начала. Когда я родилась, Асю отправили жить к бабушке, и это стало травматичным опытом для нас обеих, для Аси – точно.

Нам всегда было сложно общаться и договариваться, сложно слышать и понимать друг друга. Во всех вопросах и во всех аспектах жизни мы абсолютные противоположности. Пока в обычных семьях сестры делились друг с другом секретами, мы не могли поделить игрушки и книжки. Мы всегда воевали, спорили и старались быть лучше друг друга. Конкуренция стала нашей главной тактикой поведения. А женская конкуренция, помноженная на детские обиды, – это самый жесткий вариант сосуществования, и все это не прекратится само собой. Только работа. Бесконечная работа с обеих сторон.

И мы в этой работе. Временами становится лучше, временами мы еще впадаем в детские позиции. Но уже быстрее отслеживаем привычные реакции и стараемся услышать друг друга. А это особенно важно, когда у вас совместный бизнес.

Наше дело родилось благодаря идее мужа Аси. А благодаря креативной голове моего мужа у нашего дела появилось громкое имя – Blossom tree. Мы доверились мужчинам, и – сбылось.

Есть то, что нас очень сплачивает в этой истории, – единая миссия по отношению к нашему роду.

Мама всю жизнь немного стыдилась папы. Действительно, муж, который ходит в дырявых трениках и ищет клад на свалках, у многих женщин вызвал бы неоднозначные чувства. Ему неинтересна материя, он не понимает, почему люди так гонятся за деньгами и успехом, зачем нужны дорогие вещи и изысканная еда. Мама очень переживала и где-то боялась, ведь если мы тоже будем смело самовыражаться, то ей придется краснеть и за нас.

Мама же всегда была очень приземленной и очень материальной, очень решительной, системной, четкой. Если папа смотрел себе под ноги, мама мыслила на 10 шагов вперед.

А мы с сестрой – это 50 % мама и 50 % папа. Мы словно контейнер, который должен соединить два мира, духовное и материальное. Не разделять, как родители, а дополнять. Вобрать в себя все лучшее и получить целое.

Знаете такие пары, где супруги любят друг друга, но всегда находятся на грани развода? Мы с сестрой также проживаем эти американские горки, но раз за разом находим компромиссы. То ли во имя сохранения бизнеса, то ли во имя сохранения семьи.

Видимо, моя точка проработки – это отношения с сестрой. Потому что с мужем все было совсем иначе, хоть он и рассчитывал просто неплохо провести вечер.

Глава 3. Телка возле бара

В бесконечной череде однообразных будней ты забываешь, что такое краситься, что такое наряжаться и выглядеть роскошно.

В тот вечер было решено наконец отложить все ножницы, пленки, ленточки, банты и отправиться хорошенько отдохнуть на концерте Бенни Бенасси. Выбравшиеся из Италии братья уже вовсю выпускают свои треки и зажигают танцполы, а мы еще ни разу не танцевали под просверливающее черепную коробку Satisfaction!

В самый разгар вечеринки я замечаю, что на меня в упор смотрит молодой человек: очки, залысина и тотальное отсутствие такта – он начинает показывать на меня пальцем!

Делаю вид, что я выше этого, и продолжаю двигаться в ритме бурильной машины. Мужчина не сдается, он подходит ко мне и сквозь музыку кричит что-то о том, что у него сел телефон, и я обязательно должна записать его номер. Кидает мне небрежное «Call me» и уходит в закат.

Не могу объяснить, чем я руководствовалась, когда все-таки следующим утром написала ему и поинтересовалась, ждет ли он моего звонка. Он тут же перезвонил.

– Hi! Who are you?

– My name is Irina

Неловкая пауза, и:

– А, ты та телка возле бара?

– Не угадал, я девушка с красными волосами, – произношу я и планирую завершить разговор, но тут он вдогонку с облегчением говорит:

– Я тебя вспомнил, ты горяченькая! Давай обязательно встретимся. Когда можешь?

Вроде меня и раздражал этот тон, но, с другой стороны, – это мой шанс подучить английский с носителем! Я пришла на встречу.

Ну а дальше понеслось. Он абсолютно подкупил меня тем, что не испытывал никакого стыда и страха, ему было о’кей зайти в шлепках в бутик Gucci, отплясывать на танцполе одному или начать разговор с первым встречным.

А когда он первый раз пригласил меня к себе, я все поняла… Во-первых, я поняла, что он шикарно готовит, а мне это очень подходит. Во-вторых, я словила чувство ‘its feels home’. Не было никаких драм и страданий, никаких романсов под окном и пламенных поэм с признаниями в чувствах. Было очень легко и просто. Ровно так, как я бы хотела, чтобы было у меня в семье: весело, спокойно и с заботой друг о друге.

Рядом с ним я оказалась дома.

Через месяц он спросил, как я отношусь к замужеству, и пообещал, что через 1,5 года будет точно знать, поженимся мы или нет. Через 2 месяца я уже переехала к нему, чтобы у него была возможность думать побыстрее.

Наступает июль 2014-го, мы едем в Англию знакомиться с его родителями. Бродим по Лондону: нас приветствуют залитый солнцем Биг Бен, двухэтажные автобусы, выезжающие с обложки моего учебника по английскому, красные телефонные будки, которые выглядят практически нарисованными.

Жить мы решили за городом. Андрю выбрал отельчик, максимально пропитанный атмосферой Англии: старинный комод, шахматы, кресло-качалка и камин, конечно.

В то время как дом нежно обнимал романтикой, на улице было промозгло и ветрено: Англия гостеприимно показала мне сразу все свои достопримечательности.

Рано утром 19 июля мы отправляемся на озеро Виндамин, чтобы полюбоваться лебедями, сделать снимки на живописном фоне, окрашенном в 50 оттенков серого, и покататься на лодочке.

Я наслаждаюсь картиной, в которую попала: старинными домами, возвышенностями, окутанными туманом, и совершенно не замечаю, что дождь все моросит и моросит.

Андрю выдергивает меня из наваждения: «Подержи зонт». Машинально беру его, глазами оставаясь в ожившей сказке, и тут же сказка поглощает всю меня целиком: мой спутник опускается на одно колено, достает коробочку с кольцом и делает предложение, от которого невозможно отказаться!

Сбылось. Ровно 1,5 года, не больше и не меньше, понадобилось человеку, чтобы решиться. Пообещал, педантично соблюл все сроки и сделал. Еще один плюс в уже и так внушительных размеров графу его достоинств.

После предложения я выложила в одну из социальных сетей фото с надписью «И жили они долго и счастливо». И напророчила.

Если все говорят, что счастье любит тишину, то я даже не задумывалась об этом. Мне же всегда казалось, что, наоборот, когда мы делимся счастьем, мы множим его. Поэтому в моей ленте вы найдете множество счастливых моментов: и нашу свадьбу, и путешествие на Маврикий, и фото моей первой беременности, которая случилась мгновенно после росписи, и размытые снимки Дани – нашего сына, который никогда не сидит на месте. Единственное, чего там нет, – моей второй беременности. Потому что это счастливое время закончилось очень быстро. На 12-й неделе.

Никогда не думала, что такое произойдет со мной. Со мной, у которой все в личной жизни складывалось как в лучшем романтическом кино. Я отчетливо помню этот момент, когда я, выждав пару минут, перевернула тест и увидела заветный плюс. Руки трясутся, сердце колотится, я медленно опустилась на корточки, закрыла лицо руками и заплакала.

Я совру, если скажу, что это были слезы счастья. Это был тотальный испуг – мы только начали нормально жить: Даниел уже подрос и стал самостоятельным, карьера наконец пошла в гору. Но теперь я не одна, во мне новая жизнь, с которой нужно считаться. И ровно в этот момент кажется, будто живот набух и давят брюки.

В голове прокручивается одномоментно сотня мыслей: как сказать мужу, когда? Сейчас выбежать и крикнуть или сдержаться и устроить сюрприз? А если сюрприз, то какой? Положить в коробочку киндер и тест? Нет, это как у всех. Может, тогда предложить сходить в ресторан и там за бокалом вина рассказать о неожиданной новости? Стоп, о каком вине речь? Я же беременная! О, а когда я последний раз пила? Надо посчитать, вдруг я тогда уже была в положении? А все ли нормально? Нужно срочно записаться к врачу и все проверить!

Мысли кружат меня в этой гормональной эйфории. С одной стороны, земля ушла из-под ног и все планы рухнули. С другой стороны, я знаю – впереди самые ценные моменты: рассказать мужу, сыну, родителям, первое УЗИ, первые купленные бодики. Розовые. Я почему-то точно знаю, что в этот раз пришла девочка.

Я отправилась на УЗИ и без умолку задавала врачу вопросы. Точно ли там один ребенок? В голове вертелись слова мужа о том, что в его роду есть близнецы, и у нас высокие шансы привести в этот мир одновременно двоих людей.

Казалось бы, второй раз тебя не должна так волновать эта процедура. Но стоило врачу показать на экране малыша, у которого еще еле-еле угадываются очертания тельца, как слезы комом встают в горле. Я буду мамой второй раз!

Доктор тщательно вглядывается в экран, пауза, и он тянется к дальней кнопке на своей машине. Зачем?

Секунда, и на весь кабинет начинает пульсировать сердце моего ребенка. Пам-бам, пам-бам, пам-бам.

Та самая слезинка, что до последнего держалась на краешке моего глаза, срывается вниз! Я начинаю плакать от самого прекрасного звука в мире. Все вокруг растворяется, исчезает, остается только пам-бам, пам-бам. Все мое нутро в этот момент пульсирует в такт.

А потом я почувствовала, что что-то не так. Я до сих пор не могу объяснить, что именно произошло. Просто будто в один момент все оборвалось, и моя тревожность уже печатала сообщение врачу: «Я могу приехать?»

Когда происходит подобное, ты просто не можешь поверить, что это теперь часть твоей истории. Ты отрицаешь, ты хочешь спросить мнения еще пяти докторов, тебе кажется, что вот-вот ты проснешься, а ничего и не было.

Знаете, терять беременность, вне зависимости от срока – это невообразимая боль. Ведь, по сути, ты теряешь и все те розовые замки, что уже успела нарисовать твоя фантазия.

Не будет розового боди, надетого сразу после родов, не будет розовых шаров в доме после выписки, не будет умилительных моментов, где твой сын вдруг стал взрослым и держит на руках малышку, не будет совместных фото, поездок, празднований дней рождения. Ничего не будет.

А все почему? Ты не смогла? Может, это мне наказание, что я не обрадовалась сразу беременности? Что я сомневалась? Может, не нужно было пить те витамины? Или не нужно было нести ту корзину с цветами? Или нужно было сдать еще дополнительно 20 анализов, как только забеременела? Почему мой ребенок меня не захотел? Отчего он выбрал уйти? Кто виноват? Я?

Я. Виновата.

В перерывах между истериками я задавала себе эти вопросы. А в ответ – пустота. Пустота меня не устраивала, мне очень надо было докопаться до правды, найти хоть какое-то объяснение случившемуся. Исправить, починить, исцелить.

Так начались мои духовные поиски. Перечислить весь список? Гонг-медитации, нумерология, астрология, Матрица Судьбы, расстановки, гвозди, телесные практики, ченнелинг и все, что рекламировали или передавали по секрету.

На пути я встречала абсолютно уникальных людей, каждый из которых открывал во мне что-то новое. Окружающие люди подсвечивают нам нашу уникальность.

Я познакомилась с Евгением Теребениным и его методом «Терапия Души».

– Что случилось три года назад? Кто у тебя умер?

Он задает вопросы, а мой мозг судорожно пытается объяснить, что это просто совпадение, что человек не может так все увидеть и угадать.

– Ты замершая! ЗамерЗшая, даже так, внутри. Умерла какая-то твоя часть и ты вместе с ней. – Евгений не останавливается и продолжает распаковывать эту историю. – Связь на прабабушку. Как она умерла? Замерзла?

– Я не знаю точно. Война же была. Бабушка рассказывала, только как везла свою маму в морг. Зимой…

Понемногу начинают раскрываться достаточно сложные процессы, которые я пытаюсь, пусть не всегда успешно, в себя уместить. Появляются – еще и еще – специалисты, которые открывают мне:

– Девочка в поле твоем стоит. Не уходит никак.

– Вокруг тебя есть душа маленького ребенка, поэтому никто новый прийти не может.

– Ты ее отпускаешь, а она тебя – нет.

Кто-то сейчас поймет, о чем речь, а кто-то скажет, что я отлетевший Рафаэль. И если вы меня не понимаете, то я очень рада. Искренне радуюсь, что вам не пришлось пройти этот путь потери.

Все произошедшее буквально растоптало меня и мою самооценку. Я и так постоянно выбирала отмалчиваться, уходить от разговоров, не отсвечивать. А горе и чувство вины вообще сделали из меня тень.

Ровно до тех пор, пока мне не показали, что тень от чего-то падает. И в моем случае оказалось, что это тень гения…