Текст книги "На всей скорости"

Перед тем, как войти в кабинет Захарченко, босс обернулся. Наши взгляды встретились на миг, и время словно остановилось. Да что со мной такое?

Звоночек лифта привел в чувство. Спешно вошла внутрь, нажала кнопку первого этажа и, прижавшись к холодному стеклу кабины, унимала расшалившееся сердце. Только сейчас оно шалило вовсе не от страха…

Хорошо, что лифт босса выделенный. Не приходится останавливаться на каждом этаже и толпиться с чужаками. Мне сейчас требовалось сконцентрироваться. Извлекла из сумочки небольшой диктофон, похожий на блестящую пуговицу, и, включив запись, сунула в бюстгальтер, прямо под грудь. Конечно, качество записи будет так себе, но, главное, запись вообще будет! Я нередко проворачивала данный фокус на важных переговорах, чтобы потом, при случае, можно было предъявить недобросовестным контрагентам доказательства их же слов. Когда человек не знает, что его записывают, он ведет себя иначе. Понимаю, что незаконно, но… Никто не говорил, что в мире большого бизнеса все соблюдают правила. Здесь каждый сам за себя, и, если тебя съели, виноват ты.

Первый этаж, людный холл, турникеты охраны, уличная прохлада… Казанцев имел наглость припарковаться прямо на центральной парковке перед входом, а к дверям приставить одного из питбулей, словно я могу заблудиться. Под устрашающим конвоем проследовала до машины, забралась в салон.

Полумрак, запах сигар и алкоголя. Складывалось ощущение, что я не в машине, а в наркопритоне, не хватало только шлюх и блэк-джека.

– А вы исполнительная девочка, Лиза, – проворковал Илья.

– Я не давала повода для фамильярности. Вот документы, которые вы просили.

Протянула мужчине папку, но, когда ее коснулись тонкие длинные пальцы, не спешила отпускать.

– Вы хотите обрушить акции «Аскер». Зачем это вам?

– Это бизнес, Елизавета Павловна, – хищная улыбка. – Не я один играю на фондовой бирже.

– Ваша деятельность связана с инвестициями? – отпустила документы, позволяя Казанцеву взять папку и небрежно раскрыть. – Мне необходимо знать, на что я подписываюсь. Я не собираюсь уходить от Майера в пустоту и верить обещаниям тоже. Время, когда слово джентльмена чего-то стоило, прошло.

– И чему же вы верите?

– Договору, скрепленному печатью и подписью.

Мужчина внимательно изучал переданную ему информацию, водил длинным пальцем с аккуратным маникюром по таблицам, выискивая изъяны. Но их там не было. С фотошопом я не дружу, цифры меняла в Excel, информацию переписывала в Word, поэтому никаких следов подделки не найдет даже опытный эксперт.

– На первый взгляд все сходится, – мрачно проговорил Казанцев.

Его голос прокрался под кожу, остановил на мгновенье сердце. Неужели у него уже есть нужная информация и сейчас меня попросту проверяют? Кто мог ее достать? Глава бухгалтерии, Захарченко, возможно, начальник по логистике имеет доступ к некоторым данным.

– Но мне необходимо проверить ваши сведения.

– Каково это, жить с такой паранойей? – я попыталась спрятать волнение за сарказмом.

– Мой бизнес, Лизонька, связан с очень большими деньгами и огромными финансовыми рисками.

Хлопнула дверца пассажирского сиденья, сверкнула гладкая лысина, и питбуль, изловчившись, нагло выхватил из моих рук сумку.

– Что вы себе позволяете!

– Рома, повежливей, – больше для проформы проговорил Казанцев, проверяя предоставленные мною сведения.

Упомянутый Рома копался в моей сумке. Залез в кошелек, открыл помаду, пудреницу, заглянул в сумочку с таблетками, а потом и вовсе вытряхнул содержимое на пустующее водительское кресло. Я схватила кошелек и злобно сверкнула глазами. Большего все равно в сложившихся обстоятельствах сделать не могла.

– Стандартная проверка, Лиза.

– Елизавета Павловна! – поправила тихим голосом, не слышным за грохочущим сердцем. Лицо горело от возмущения, ног я не чувствовала от страха. Больше всего хотелось выскочить из машины и бежать, но я понимала, что мне никто не позволит.

– Елизавета Павловна, – кровожадно улыбнулся Казанцев, закрыв, наконец, папку.

А я не могла отвести взгляда от содержимого своей сумки, которую нещадно потрошили толстые пальцы питбуля. Хорошо, что меня не обыскивают, а диктофон слишком маленький, чтобы даже на ощупь под косточкой бюстгальтера обнаружить. При должном усердии, конечно, можно, но мое возмущение подобной проверкой не вызовет подозрений.

– Что вы пытаетесь найти?

– Вы же не играете со мной? – бесцветным тоном произнес Казанцев.

– Это вы пришли ко мне, это вы потребовали документы! Я все сделала. Теперь выполняйте свою часть уговора.

Мужчина перевел взгляд на своего помощника. Рома с лицом, не обремененным интеллектом, помотал головой и, повинуясь жесту начальства, покинул машину.

– Хорошо.

По мне прошелся внимательный взгляд. Илья подался вперед, коснулся шершавой ладонью моей щиколотки, медленно провел выше.

– Уберите от меня руки!

– Непременно, Лиза, непременно, – хрипло выдохнул мужчина. – Как только закончу – сразу уберу. – Он замер, поглаживая мое бедро, а затем ладонь двинулась выше – к груди. – Но захотите ли вы, чтобы я останавливался?

Уже хочу. Сердце клокотало в глотке, бросило в пот.

Когда пальцы Казанцева коснулись моей левой груди – а диктофон в правой – я отшвырнула от себя его руку.

– Довольно! Очевидно, что ни при мне, ни на мне нет того, что вы ищете. Хотите убедиться? Хорошо!

Я привстала, провокационно задирая подол, демонстрируя готовность снять с себя платье.

– Перестаньте, Елизавета.

– Ну почему же? – пыхтела я, уже обнажив бедра. – Вдруг я припрятала диктофон в трусиках. Не желаете проверить? Мне их снять?

– Елизавета Павловна!

– Что же вы так смотрите? – Я заложила пальцы под резинку кружевных плавок, готовая вот-вот дернуть вниз. Сердце лихорадочно громыхало в ушах, перед глазами плыло, а духота давила тисками грудь. – Сейчас, все сделаю. Проверите, убедитесь.

– Лиза! Хватит! – выругался он, сам опуская мой подол.

Внутри я ликовала, хотя внешне по-прежнему демонстрировала обиду и гнев. Лучший способ охладить чей-то пыл и отвести глаза – выразить готовность сделать то, что, по мнению Казанцева, я бы никогда не сделала, будь на мне прослушка. А ведь она была. Не останови он меня, сам бы в этом убедился. Бюстгальтер-то кружевной, прозрачный…

– Вы должны понимать, что при моей должности я обязан соблюдать меры безопасности!

Хреново он их соблюдает, раз у меня необнаруженная прослушка в лифчике. Поправила широкий ворот платья, одернула подол, плотно обнимающий ноги, и, резко выдохнув, поправила волосы.

– И какая у вас должность? Я рискнула всем и до сих пор не получила с вашей стороны ничего. Вообще ничего! Сомневаюсь, что имя – Илья Казанцев – вообще ваше.

Мужчина довольно улыбнулся и после недолгого молчания протянул мне ладонь.

– Игорь Матвеевич Батурин. Глава инвестиционной фирмы «Триада».

Прямо как тайная преступная группировка Китая. Методы работы весьма схожи.

– Пока это все, что вы получите с моей стороны.

– Маловато будет. Я рискую карьерой и…

– Обещаю, что полученная от вас информация не всплывет в ближайшую неделю, – загадочно проговорил он, рождая в моей душе нехорошие сомнения.

– Вы… вы что же, хотите, чтобы я и дальше продолжала для вас шпионить?

Мужчина пожал плечами. Нет, невербальный жест на диктофон не запишешь. Мне необходимо признание.

– Игорь Матвеевич, вы хотите, чтобы я снова выкрала для вас финансовые документы?

– Не финансовые. Мне нужно, чтобы вы слили самый важный и значимый проект Майера.

О-о. Теперь все встало на свои места! Я-то думала, это банальная конкуренция, но здесь нечто иное. Личное. Это старая добрая месть. Откинулась на спинку кресла и попробовала сыграть на дурака.

– Я всего лишь день работаю в должности секретарши и не уверена, что могу верно оценить, что для Майера представляет ценность.

– Отбросьте ложную скромность, Лиза, – на мое колено легла рука.

Подарила Батурину такой тяжелый взгляд, что странно, как не убила. Руку он убрал, хоть и нехотя.

– Вы умная женщина и понимаете, что мне необходимо. Даю вам неделю. А пока проверю вашу информацию и подготовлю документы для приема вас в должность моего личного консультанта.

Страшно даже представить, какие должностные обязанности у личного консультанта Батурина, который полагает, будто мои глаза находятся на груди.

– Выше, Игорь Матвеевич. Мои глаза – выше. Я могу идти?

– Прошу прощения за ваши вещи. Я компенсирую убытки.

Фыркнула, прижав к груди кошелек. Самое важное – паспорт, карточки, деньги, водительские права, пропуск в «Аскер» – все в кошельке. В сумке только лекарства и косметика, но лучше я новые куплю. Неизвестно, вдруг питбуль подкинул какой-то жучок или еще что-нибудь столь же гадкое сделал. Не хочу рисковать.

Дернула на себя ручку автомобиля – поддалась. Не оборачиваясь и не прощаясь, вышла на улицу и, вдохнув полной грудью свободу, направилась в здание.

Меня лихорадило. Только сейчас полностью осознала, в какой опасности находилась. Люди, подобные Батурину, запросто могут убить. Для таких, как он, я всего лишь жалкая букашка. Размажет, выкинет в мусорном пакете за городом, и не найдет меня никто…

В здании налетела на турникет, забыв приложить пропуск. Железный блокиратор больно ударил по ногам, и я разве что не зарычала.

– Елизавета Павловна, вы в порядке? – участливо спросил охранник, открывая проход вручную.

Я трижды приложила пропуск, но он не срабатывал.

Успокойся, Лиза. Все хорошо! Это и повторила. И еще раз пять повторила, пока к лифтам шла, у которых меня уже Громов поджидал. Снова Громов! Не удивлюсь, если по камерам перед «Аскер» он заметил, как я сажусь в автомобиль откровенно бандитской наружности.

Мы обменялись взглядами, не требующими объяснений. Ни слова друг другу не сказали. Вошла в директорский лифт, Громов зашел следом. Думала, поведет меня в свой кабинет, ну, или для допросов у него мог иметься собственный, что-нибудь вроде пыточной, но нет, мы вышли на восемьдесят пятом этаже. Придерживая меня за спину, словно я сбежать могла, Громов с победной улыбкой вел меня к боссу. А к кому еще? Наверняка сейчас торжественно заявит: «Майер, а я тебе крысу принес. Во-от такущих размеров!» Только крыса в итоге удивит всех.

Открылась дверь в кабинет Майера. Как быстро. Все вокруг мелькало, смазывалось, и я не сразу поняла, что Андрей Михайлович о чем-то спросил. Слишком, слишком все быстро!

– Лиза?

– Можно воды? – попросила тихо, наконец, перестав обнимать кошелек.

Положила его на стол босса и сама села на стул. Едва не расплескала воду – так сильно дрожали руки. Мужчины терпеливо ждали. Громов, оперевшись о стол и спинку моего стула, будто я могу сорваться и убежать, а Майер – сидя на своем месте.

– Что происходит, Вадим? Что ты с ней сделал?

– Возможно, Елизавета Павловна сама с нами поделится?

– Поделюсь, – согласилась, звякнув пустым стаканом о столешницу. Звук получился таким громким, что присутствующие вздрогнули.

Я успокоилась. В конце концов, все закончилось и сейчас я в безопасности.

– Хочу вам кое-что показать. Отойдите, пожалуйста.

Вадим Арнольдович отступил на шаг, позволяя мне подняться. Оттянула ворот платья и запустила руку под одежду. Босс вскинул брови, а Громов усмехнулся.

– Не думаю, что эта часть вашего тела нуждается в демонстрации.

Диктофон не доставался. Плотно прилип к вспотевшему телу и не подцеплялся.

– Да что же такое…

– Вам помочь? – ляпнул Андрей Михайлович, явно неосознанно.

Громов рассмеялся, а я подняла голову и зависла. Рука в бюстгальтере, сама на босса смотрю. Только сейчас осознала всю пикантность ситуации.

Хотя…

– Да, помогите! Расстегните мне бюстгальтер!

Тишина. Перевела взгляд с Громова на Майера и обратно. Ну, с другой стороны, это хорошо, что они наперегонки не бросились просьбу мою выполнять.

Пришлось пояснить:

– У меня диктофон в лифчике застрял!

– Диктофон? – переспросил Громов.

– Вы на каком языке лучше понимаете? Я многие знаю, могу перевести.

Проку от них, что с козла молока. С другой стороны, хорошо, что положением не пользуются. Правильно это. Даже не мешкала, подходя к Майеру. Уж лучше пусть меня разденет босс, чем Громов. Самой мне до крючка не дотянуться – придется все платье задирать.

– Вы уверены? – переспросил начальник.

– Я не прошу со мной переспать, Андрей Михайлович, у меня действительно в бюстгальтере застрял диктофон. Либо вы мне поможете, либо мне придется отправиться в туалет и раздеваться самой.

Мужчина поднялся и подошел ко мне. Ох, как я пожалела, что не выбрала Громова, когда моей кожи коснулись пальцы Андрея Михайловича! Словно не касание, а удар током. И близость его тела, горячего, сильного, опьяняла и дурманила. Терпкий парфюм с приятной сладковатой ноткой нежно обнял, заставляя забыть, где я нахожусь. Майер аккуратно расстегнул молнию на моем платье, отвел ткань в сторону и замер. Замерла и я.

– Ты словно бомбу разминируешь, Андрей. Просто потяни за крючки. Ме-едленно…

– Я знаю, как это делается! – нервно заметил Майер, бросив в сторону Громова недовольный взгляд, а я проклинала себя на чем свет стоит.

Лучше бы в туалет сходила, заодно бы освежилась, сполоснулась из-под крана. Я же вся сырая! Такого страха у Батурина натерпелась…

От нежных и очень осторожных касаний Майера у меня мурашки по телу пробежали. Внизу живота скопилась приятная тяжесть, и я невольно потянулась навстречу его рукам. Едва слышно щелкнули крючки, в груди стало легко.

– Все, – голос звучал хрипло.

Кажется, не только для меня это простое действие стало пыткой.

Тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Запустила ладонь под ворот, оттянула бюстгальтер и подцепила пальцами диктофон.

– Я же говорила! – Нажала на кнопку «стоп» и продемонстрировала мужчинам небольшой круглый гаджет. – Застегните, пожалуйста, обратно.

В этот раз босс не мешкал. Аккуратно застегнул крючки, звякнула молния, а затем на мои плечи легли сильные руки. Буквально на мгновенье. Затем Майер обошел меня и направился к бару, наполнил два бокала: для Громова и для себя.

Кого-то проняло основательно…

– Пожалуйста, Вадим Арнольдович.

Вытерла диктофон о платье, все же отсырел немного и, отмотав на начало, включила воспроизведение.

Звук, конечно, оставлял желать лучшего, но реплики Батурина слышались отчетливо. Все время, что звучали голоса, в кабинете царило молчание. Я заново пережила эти отвратительные минуты, наполненные тахикардией, потными ладонями и ощущением ватных ног. Когда запись закончилась, Майер протянул свой стакан мне, а Громов, чье лицо с победного изменилось на ошарашенное, молчал.

Янтарную жидкость опрокинула в себя залпом и закрыла рот ладонью, когда внутренности опалило огнем! Ох ты ж… До чего крепкий напиток! Горячая пульсация схлынула, уступив место приятной слабости. Мои нервы, натянутые звонкими струнами, успокаивались. Кажется, начинаю понимать, почему мужчины так часто сидят с бокальчиком, потягивая маленькими глоточками. Прежде я не обращала внимания, что они делают это в моменты важных разговоров или после рабочего дня. Помогает расслабиться, но не решает проблему кардинально.

– Если вам необходим выходной, Елизавета Павловна, то…

Мотнула головой. Вернуться в пустую квартиру, под дверьми которой и поджидали батуринские питбули? Нет, спасибо.

– Мне необходимо работать. У нас сегодня плотный график, поэтому…

– Елизавета, я согласен с Андреем. После того, что вы пережили, вам необходимо восстановиться. Уверяю, мы во всем разберемся.

– Правда? – усмехнулась. – Хотите, чтобы я вернулась домой? Они караулили меня под дверью с хлороформом и шантажировали информацией, которую вы, Вадим Арнольдович, даже не нарыли. Поверьте, если мне что и необходимо сейчас, так это работа. И для справки: чтобы меня сломать, необходимо нечто большее, чем мужик с раздутым самомнением, окруженный мускулами на ножках.

Сказала и полегчало сразу. То, что я влезла в опасную авантюру, – осознавала. Но как-то подзабылось, что в Испании я прошла курсы телохранителей. Конечно, надавать питбулю тумаков я не смогу, но сделать то, что сделала, – весьма. Потому что обучена действовать в стрессовых ситуациях. Здорово помогло, кстати. И тогда, и сейчас.

– Хорошо. Идите, работайте. Мы со всем разберемся, – позволил босс.

Кивнула, забрала свой кошелек и на деревянных ногах отправилась в приемную. Не верится, что все позади.

Услышав имя Батурина, ни Майер, ни Громов не удивились. Они знали его. Судя по всему, проблема давняя, мозоль больная. Наверняка еще по этой причине у Андрея Михайловича не задерживались секретарши. Конечно, кто захочет работать на такой должности, где тебе могут по голове настучать? Когда устраиваешься секретаршей, полагаешь, что придется щеголять в мини-юбке перед красавцем-боссом и варить кофе. Много кофе. Вот только в реальности все оказывается иначе. Боссы, как правило, вовсе не голливудские красавцы, работы много, и она весьма не прозаичная. Это вот мне с Майером повезло – приятно посмотреть, любо послушать. Но работа, да, становится весьма нервной.

Мужчины провели в кабинете чуть меньше часа. Посетителей и звонки не принимали. Разве что кофе попросили. С коньяком. На троих. И отказываться я не стала.

Наконец, Громов покинул кабинет босса, а я осталась внутри.

Майер стоял лицом к окну, заложив руки за спину. Он любовался восхитительным видом на город, раскинувшийся там, далеко внизу. Отсюда все проблемы кажутся такими крошечными, несущественными. Внизу по узким серым линиям дорог катались черные горошины машин, едва различимые точки людей. Жизнь с уровня последнего этажа высотки и первого этажа – словно две разных жизни. Не заметила, как оказалась рядом, устремив взгляд за горизонт. Светило ясное солнце, на небе ни тучи, а на душе как-то тревожно.

– Я пойму, если вы захотите уволиться, – начал Андрей Михайлович и поднес к губам очередной бокал, но я мягко его отобрала.

– Пожалуй, вам хватит на сегодня. Помните, это я пережила стресс, а не вы.

Поставила напиток на барный столик и развернулась.

– Вы хотели о чем-то поговорить? Если это терпит – то давайте отложим. Мы опаздываем к доктору. После по плану обед, так и быть, я разрешаю вам себя покормить, а далее – съемки рекламы.

– Перенесите.

– С какой это стати?

Майер посмотрел на меня с удивлением.

– Вы сильная женщина, Елизавета Павловна. Но главное слово – женщина. Вы поступили смело, но безрассудно. Следовало сразу сообщить Громову, а не рисковать своей головой. Батурин не тот человек, которого можно водить за нос. Еще неизвестно, как он поступит, узнав, что вы передали ему ложные сведения.

– Откуда вы знаете, что я…

Не стала заканчивать мысль. Взгляд босса говорил за себя, и это было приятно. Он верил в меня. Знал всего ничего, но верил! Но Майер прав. Мне следовало рассказать об утреннем происшествии если не Громову, то хотя бы ему. А компромат Игоря Матвеевича все равно всплывет рано или поздно, раз уж появился в игре.

– Что нам теперь делать?

– Можете уволиться. Я напишу вам блестящие рекомендации, распоряжусь, чтобы выплатили…

– Андрей Михайлович, – перебила, ничуть не стесняясь. – Я спрашиваю, что делать нам, а не мне. Я не оставлю «Аскер» лишь потому, что кто-то погрозил мне папкой.

Майер стиснул зубы и перевел взгляд за окно.

– Я приставлю к вам охрану.

– Вот еще не хватало.

– От водителя теперь не сможете отказаться.

– Я предпочитаю ходить пешком!

– И вы переедете в другую квартиру.

– Может, проще сразу к вам? Сэкономим и на машине, и на охране, и на жилье.

– Неплохая идея! – согласился босс, впившись в меня сильным взглядом. Таким, что дух и дерзость на раз выбивает.

– Это была неуместная колкость, Андрей Михайлович, – попыталась объясниться.

– А я не шутил.

Тишина. Тягучая, волнительная. Мне хотелось, чтобы она прекратилась, но одновременно хотелось продлить этот миг, когда Майер смотрит на меня так. Взгляд человека, который способен защитить и уберечь меня от всего зла мира.

Стоп, Лиза! Ну-ка не растекаться лужицей! Поплыла она.

Мысленно отхлестав себя по лицу, я отвернулась.

– Нам пора к доктору. Я вызову машину.

Не встретив возражений, покинула кабинет начальника и вернулась за свой стол. Снова трясет. Если так и дальше пойдет, работать я вообще не смогу. Майер как-то странно на меня действует после того, как помог с диктофоном. Наверное, отказываться от встречи с незнакомцем было плохой идеей. Я половозрелая женщина, и гормоны из меня блудливую мегеру сделают, если не буду давать организму разрядку.

Нашла телефон и дрожащими пальцами ответила на сообщение своего незнакомца:

«Сегодня. Будь в маске. Никаких имен. Никаких чувств. Никакой вовлеченности. Только физиология».

Он не ответил, впрочем, я и не ждала ответа. Это будет оптимальный баланс. Днем – работа, ночью – отдых. Работа, отдых, Лиза. Кто хорошо работает, должен хорошо отдыхать, сама же любишь повторять эту формулу.

Все. Успокоилась.

Когда вышел Майер и запер двери, я уже была готова: планшет, кошелек, папка с документами по рекламе, телефон и… ничего. Сумка-то моя осталась в машине. Даже пакета нет, куда вещи сложить, а держать все – рук не хватает.

– Где ваша сумка, Елизавета Павловна? – спросил босс, пока мы ожидали лифт.

– Этот вопрос лучше Батурину задать. Ничего. Так себе была сумка. Переживу.

– Я могу положить ваши вещи к себе.

Опустила взгляд на кожаный портфель, глянула на босса, на вещи, что валились из рук, снова на босса. А в чем, собственно, проблема?

– Если у вас найдется место для бумаг и планшета…

Нашлось. Кошелек и телефон тоже поместились. Но все равно как-то неудобно. Это ведь я личная помощница, и таких ситуаций со мной в принципе не должно случаться! Я должна помогать боссу с вещами, а не наоборот. Вся моя работа на грани форс-мажора. Просчитывать ситуации на несколько шагов вперед – моя непосредственная обязанность. Прокололась. Стыдно-то как!

Я не смотрела на Майера, но чувствовала на себе пристальный взгляд. Хорошо, что лифт быстро пришел. Туда и сбежала, но, как оказалось, сама себя в ловушку загнала. Восемьдесят пять этажей в замкнутом пространстве рядом с Андреем Михайловичем, который совершенно не стеснялся меня разглядывать.

Где-то между тридцать шестым и тридцать пятым этажами я не выдержала и посмотрела на него в ответ.

– Что такое?

– Не могу вас разгадать. Любая другая на вашем месте давно бы уволилась.

По-хорошему, и мне стоит об этом подумать, но…

Но что, Лиза? Бежать от проблем? Опять? И куда? Я уже сбежала из Испании, теперь бежать из России? Нет. С меня хватит. Пора брать жизнь в свои руки и вспомнить, что я Элизабет стальные яйца, а не Лиза-трусишка.

– Я не любая другая и не брошу вас.

– Не сомневайтесь, я умею ценить преданность.

Повисла тишина. Едва слышно шумел лифт, а земля за окном стремительно увеличивалась в размерах. Вот так и спускаются с небес на землю…

Мы опустились на подземный этаж, и мой наметанный взгляд сразу заметил изменения. Возле лифта стояли мужчины в деловых костюмах и широких пиджаках. По какому только критерию Громов набирает людей? У них же на лице жирными буквами написано «службист». Впрочем, оно и к лучшему. Из оружия не обязательно стрелять. Иногда его достаточно продемонстрировать, чтобы отвести угрозу.

Дверцу машины для меня открыл Майер. Молча опустилась на заднее сиденье «Аскера», подметив, что это бронированная комплектация. Не знаю, на каких Андрей Михайлович ездил прежде, но в данный момент мы в цельнолитой капсуле с пуленепробиваемыми стеклами и автоматической подкачкой шин. При четырех пробитых колесах мы сможем спокойно отколесить километров двести на приличной скорости. Такие автомобили не для поездок к доктору…

Водитель усадил Майера и занял водительское место. Пиджак смотрелся на нем как-то нелепо. Есть люди, которым совершенно не идут костюмы. Так вот Александру – именно так он представился – больше подошла бы обтягивающая майка и краповый берет. Наверняка ведь имеется такой.

Когда машина медленно выехала на трассу, я обернулась. За нами следовал такой же тонированный и бронированный «Аскер» сопровождения.

– Спрашивайте.

Вспомнилась дверь в кабинет босса. Когда я дополнительный замок устанавливала, то заметила, что и она нападение выдержит.

– Батурин вам уже угрожал? Бронированная дверь, бронированный автомобиль, охрана…

– Это не вопрос.

– Что вы не поделили?

– Все прозаично, Елизавета. Мужчины ссорятся либо из-за денег, либо из-за женщин.

– Вы были партнерами?

Майер повернулся. В салоне царил полумрак: тонировка на стеклах почти не пропускала солнечный свет, но его внимательный взгляд я видела отчетливо. Батурин – глава инвестиционной фирмы «Триада». Инвестиции… Акции… Он хочет обрушить акции «Аскера» из-за мести.

– Он дал вам денег на развитие бизнеса, вы вернули долг, но аппетит приходит во время еды. Из маленькой местечковой компании «Аскер» быстро превратился в промышленного гиганта. Наверняка заем был на смешных условиях, если оценивать нынешнее финансовое состояние фирмы. Он требует акции, я права?

– Он отказался от них, – огорошил Майер. – Пять лет назад мы заключили сделку. Очень рискованную. Пятьсот миллионов на пять лет под десять процентов. Я вложил все, что у меня было, в расширение производства и выпуск «Аскер Флоренс».

– Женская классика, – я улыбнулась. – Из всей линейки – моя любимая модель. Благодаря ей «Аскер» полюбили миллионы женщин не только России, но и ближнего зарубежья.

Майер кивнул.

– Именно благодаря деньгам Батурина я и вышел на рынки СНГ. Сначала казалось, что моя затея провалилась. Едва наскребал на закрытие очередного транша. Я даже предложил Батурину тридцать процентов акций, а он лишь усмехнулся. Но после выпуска «Флоренс» все изменилось. Акции стремительно пошли в гору, выручка, соответственно, тоже. Через два года я полностью вернул долг.

– И ему это не понравилось.

– Вместо миллиардов он получил пятьсот миллионов с процентами. Конечно, он был в бешенстве. Дальше вы и сами можете догадаться. Он не успокоится, пока не приберет к рукам «Аскер» или не разорит меня.

– Мы этого не допустим! – пообещала твердо. Пока не знаю, как именно действовать, но обязательно что-нибудь придумаю. – Запись, что я сделала. Ее ведь можно использовать?

– Это недопустимое доказательство. Достаточно, чтобы завести на Батурина дело, но недостаточно, чтобы его закрыть. Человека, у которого номер мэра под цифрой один на быстром наборе, не так просто поймать на правовом поле. В любом случае это не ваша забота, Елизавета, вы…

Он хотел сказать что-то еще, но телефонный звонок сбил с мысли. Звонил мой сотовый в портфеле босса.

– Я перевела звонки из офиса на личный мобильный.

Майер передал мне телефон.

– Офис «Аскер», добрый день. Елизавета Крамер, чем могу вам помочь? – выпалила с вежливой улыбкой, немного тушуясь под взглядом босса.

Кажется, что сквозь телефонный звонок улыбка не передается, но это распространенное заблуждение. Голос впитывает в себя оттенки всех эмоций. Секретарь – лицо и голос фирмы, от моей доброжелательности во многом зависит авторитет «Аскера».

– Где Андрей?

Посетительница, скажем так, весьма нервничала.

– Как я могу к вам обращаться?

Таких ничем не прошибешь. Достаточно одной, всего одной маленькой нотки недовольства в голосе, и это станет поводом для оглушительного скандала.

– Я спрашиваю, где Андрей!

Тяжелый случай. Вздохнула и, улыбнувшись пуще прежнего, перефразировала:

– Как мне вас представить?

– На пляже в Майами в бикини из золотых пайеток!!!

Мне даже пришлось отодвинуть телефон от уха, но барабанные перепонки все равно дрогнули. Нелегко, наверное, живется с таким характером. Впрочем, копить эмоции в себе вредно для здоровья, а пар, как правило, выпускают на таких, как я…

Стоп, что она там сказала? Майами, купальник с пайетками. Видела я такую фотографию. У Натальи Боярской в инстаграме.

– Наталья Марковна?

Крамер прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Слов не требовалось, я все поняла.

– Да. Жена Андрея.

– Бывшая супруга, – подчеркнула. – Я сообщу Андрею Михайловичу, что вы звонили.

– Да толку мне от твоих сообщений! Мне нужно с ним поговорить. Срочно! Сейчас! Немедленно! Где он?

Глянула на Майера, но тот лишь поднял ладони, намекая, что у меня карт-бланш по вранью. Не люблю я врать, но на что не пойдешь ради душевного спокойствия и морального благополучия начальства. Любой перепад настроения руководства в первую очередь бьет по качеству работы и подчиненным.

– Отличный вопрос, Наталья Марковна. Он ушел и не предупредил меня.

– В духе Андрея, – фыркнула женщина и поцокала язычком, размышляя.

Я сосредоточилась на виде за окном. Когда тебя старательно пытаются вывести из себя, необходимо уцепиться за что-то, отвлечься. Разглядывание пешеходов, бредущих по своим делам, – вполне себе подходящее для этого дела занятие.

– Значит, договоримся так, Лизонька. Я знаю, что Майер тяжелый руководитель и скряжничает по зарплате. Предлагаю подзаработать. Я хорошо тебе заплачу, если устроишь нам встречу. От тебя требуется всего ничего – сделать так, чтобы Андрей оказался в одно время в одном со мной месте. Как ты на это смотришь?

– Я на такое даже смотреть не стану.

Пауза. То ли челюсть у Натальи отвалилась, то ли мозговые процессы сбились. Впрочем, я быстро исправилась:

– Прошу меня простить, Наталья Марковна, но я очень ценю свою работу, а Андрей Михайлович замечательный руководитель и вовсе не скряжничает по зарплате. Я обязательно сообщу ему, что вы звонили. Быть может, что-нибудь передать? Вы пробовали позвонить на его личный номер?

– Нет, я первым делом решила достучаться до него через секретаршу, – гневно выпалила она. – Конечно, я звонила ему! Когда он будет на месте?

– К сожалению, я этого не знаю.

Она бросила трубку, но бубнеж в стиле «понабрали абы кого» я все же разобрала. Не впервой. Мне частенько звонили в Испании с предложениями вроде этого. Фирмы, которые мечтали о партнерстве, девицы, которым не терпелось обзавестись богатым папиком, и неважно, что он уже женат, просто неизвестные личности. Однажды ошиблись номером, и за десять минут я узнала о Карлосе Мендозе и его семье столько, сколько за все серии «Санта-Барбары» о главных героях не узнаешь. Кто такой Карлос Мендоза? Да понятия не имею, он вообще звонил пиццу заказать…

Майер выглядел виноватым. Вообще, после прослушивания записи на диктофоне босс сильно изменился, словно маску скинул. Рядом со мной сидел не ледяной бог автомобильного бизнеса, рядом со мной сидел человек. И от этого человека шло обычное человеческое тепло.

– Почему вы просто не скажете ей, что не хотите встречаться? – спросила, стиснув в ладони телефон.

– Потому что некоторые женщины не понимают слова «нет». Если даже развод не смог ей этого объяснить, то мои слова тем более бессильны.