Текст книги "Искра. Тайна крови"

– Он знакомый моего отца!

– Этого пустынного мертвоеда? – настроение подруги мигом изменилось, и она увлекла меня за собой на мягкий диванчик.

– Оказывается, я так ошибалась на его счет! Я во всем ошибалась, Лоби! И мне так жаль, что он погиб…

– Ничего не понимаю. Ты же его ненавидела.

– И напрасно! Я не знала всего, а фет Сайонелл рассказал… Мой отец вовсе не пустынный мертвоед, им оказался дед, чтоб ему вечно ворочаться на том или на этом свете, где бы он ни был!

– Как-нибудь встретимся, расскажешь все подробно, – Лоби бросила взгляд на планшет, наверняка торопилась закончить административные дела и отправиться домой. – Я просто беспокоюсь за тебя. Если что-то случится с пациентом во время ваших отлучек, полетит твоя голова. Я не смогу тебя прикрыть, при любом раскладе. И даже отказ от ответственности не поможет.

– Понимаю.

– И ты готова пойти на такой риск? Ради одного пациента? Через неделю, в лучшем случае, дней через десять он умрет, а ты жить останешься со всеми своими проблемами.

– Понимаю, Лоби. Очень хорошо понимаю.

– Что-то не похоже, – тяжело вздохнула она, но переубеждать не стала. – Твоя голова. Подумай об этом. Если завтра попросишь перевестись на прежнюю должность, я противиться не стану и вопрос с фетом решу.

– Не нужно. Но спасибо за заботу, – мазнула взглядом по настенным часам и подпрыгнула. – Ой! Все. Мне пора!

– Жакет!

Вернулась, накинула жакет и, поцеловав подругу в щеку, кинулась к лифтам. Увы, но даже перехватить пирожки в столовой не успела. Если пропущу трен, то опоздаю и вылечу с работы. Я бежала на каблуках новеньких туфель, вызывая изумленные взгляды прохожих. В таком наряде я не походила на пустышку из подземки. Как минимум на искристую, что решила позабавиться, спустившись вниз.

В трене на меня откровенно пялились. Когда-то и я сидела точно в таких же синтетических платьях, что подгоняются по размеру телепатически. С натуральными материалами так не получается, их подшивать надо, потому они невероятно дорогие. Но сейчас я думала не об этом. Мои мысли были заняты ребятами. Ходил ли Тан в школу? Поужинала ли Альби? Все ли у них хорошо?

Расположившись на последнем сиденье трена, вставила в уши беспроводные наушники и связалась по телепатосвязи с сестрой. На экране почти сразу появилась сияющая Альби.

– Привет, сестренка.

– Эм…

«Сияющая Альби» в принципе явление редкое. А сейчас причин для подобного поведения не было.

– Все в порядке?

– Ага. Получили тут кучу коробок. Хотели отправить обратно, но нас заверили, что никакой ошибки нет. С тобой связаться не смогла. Приняла, отнесла все в твою комнату. Ну, почти все, – сказала она и бросила в рот кусочек колотого шоколада в кокосовой стружке. Наряды! Вот ведь голова моя пустая. Должно быть, в качестве комплимента и шоколад отправили. – Можно покопаться? Меня любопытство съедает!

– Конечно, можешь посмотреть. Это подарок от одного пациента.

Сестра поиграла бровями и съела еще дольку.

– Мне такие пациенты нравятся.

– Прекрати! Вы поужинали? Чем-то, кроме шоколада?

Понимаю, что натуральный шоколад редчайший деликатес, но растущему организму необходимо полноценное питание.

– Я сделала овощной салат, у меня как раз овощи поспели. Съела соевую котлету, от школьного обеда осталась. Тан отнекивался, но в салате поковырялся. На большее не надейся, ему надо остыть, в себя прийти.

– Как он?

– Сбежал с последнего урока. Подожди…

Отелепатеть! Теперь еще и с директрисой разбираться!

Альби бросила планшет на кровать, предоставив мне удивительную возможность полюбоваться потолком. Побелка совсем слезла в углу. А обещали, что выдержит триста лет любых катаклизмов и даже потоп.

Дальнейшее я не видела, только слышала:

– Тан! Ты куда? Тан!

– Отвали, Берти.

– Тан, ну что ты, не делай глупостей из-за всякой ерунды!

– Ерунды? Ерунды? Да что ты об этом знаешь? Шлюха, которой я заплатил деньги, отказалась со мной спать!

Я округлила глаза. Слышала плохо, но ошибки быть не могло. Такое в принципе нельзя расслышать неправильно.

– Она высмеяла мой член и сказала, что ни за какие деньги мира не станет его…

– Тан! – смутилась сестра. Да уж. Не она должна все это выслушивать.

Острая обида за брата и стыд за себя обожгли щеки.

– Что, не нравится правда? Так что отвали, Берти. Тебе не понять.

– Обещай хотя бы, что не станешь делать глупостей! Мы с Ланни любим тебя…

Брат зарычал, но выдал:

– Я просто прогуляюсь, ясно? Мне надо побыть одному.

Хлопнула входная дверь и планшет вздрогнул. Это еще что за дела? Послышались странные шорохи. Планшет снова сдвинулся, накренился и упал, демонстрируя плакаты на стене сестренки.

– Эй! – Альби схватила планшет и натянуто улыбнулась. – Тан снова сбежал. Ну, как сбежал. Мне пришлось его отпустить.

– Я все слышала.

Сестра смущенно поджала губы.

– Он вернется. А когда вернется, прослежу, чтобы сделал домашку.

– Я вас не достойна, Альби, – в груди щемило от гордости за младшую сестренку. Я всегда понимала, не мне одной в нашей семье тяжело. Ребятам пришлось повзрослеть слишком рано. Кроме того, они испытывали большие трудности в школе из-за наших финансовых трудностей. И невозможность ездить на экскурсии тут вовсе ни при чем.

– Отлично, что ты это понимаешь. Значит нам можно завести енотика?

– Енотика? При чем тут енот? О чем ты, Альби?

– А? Ланни, можно, да?

– Альби, не делай вид, что ты меня не слышишь! Откуда у нас енот?

Сестренка похлопала честными-честными глазами:

– Ой, что-то со связью. Ладно, целую, пока-пока.

Она помахала ладошкой, широко улыбнулась, поцеловала камеру планшета и отключилась.

Енотика? Отелепатеть!

– Флай Скай. Следующая станция…

Флай Скай?

Вскочила со скоростью волара и едва не застряла в закрывающихся дверцах трена. Оставалось десять минут, но на лифт этого хватит. Станция располагалась на подземных этажах высотки. Чуть выше многочисленные стоянки и технические этажи. Проплыла мимо них, зажатая расфуфыренными фетами, явно направляющимися на самый верх. Клуб занимает семь последних этажей: сауны, бассейны, кальянные, комнаты с мыльными пузырями, многочисленные танцевальные площадки, комнаты для пенных вечеринок, залы для танцев в воздухе с аэротрубой и целый этаж вип-лож с отелепатительными видами на ночной девятый дистрикт. Под самым шпилем высотки я была только раз: кого-то вырвало на ковролин, а Ранда отказалась вытирать. Послали меня…

Зато вдоволь налюбовалась видами! Отсюда даже Джози кажется не трехсотметровой громадиной, а высоткой причудливой формы.

Тренькнул звоночек, нарядная толпа вынесла меня вперед, оставив в стеклянных стенах целующуюся парочку.

Я шла по темному коридору, освещенному неоновыми лампами, расстеленными по полу и вмонтированными в потолок под громкий грохот музыки, льющейся из многочисленных незаметных динамиков. Уютный полумрак расслаблял, кутая помещение в мягкие красновато-фиолетовые сумерки. Юркнула в одну из дверей, как и все в коридоре, покрытую вельветом, и очутилась словно в другом царстве: светло, тихо, размеренно, но суетливо. Если посетителей во Флай Скай несколько тысяч, то работников, даже на нашем этаже, десятков восемь и все разрываются, едва-едва успевая обслужить всех желающих.

– Опаздываешь! – Регина, затянутая в деловой костюм цвета дохлогрызки в период брачных игр (серый становился слегка сиреневым, значит дохлогрызка готова), приспустила очки-половинки и сурово глянула на меня.

– Я точна, как швейцарские часы!

Историю Регина не знала, потому моего тонкого юмора совершенно не поняла. Была полторы тысячи лет назад такая интересная страна, как Швейцария – родина удивительно точных часов и столь же удивительно бесполезных лекарств.

– Сегодня обслуживаешь вип-ложи, поэтому быстро переодевайся и подключи пакет плюс.

Я удивленно вынула из сумочки планшет и одобрила запрос Регины на расширение пакета. Теперь мне на планшет будут приходить заказы из вип-лож и сразу отразятся на мониторе. Брови резко поползли вверх.

– Меня повысили?

– Тейла заболела, а заказов – сама видишь. Пошевеливайся! И старайся не высовываться!

Окинула меня взглядом с ног до головы и, вероятно, не нашла к чему придраться, потому фыркнула, отвернулась и ушла дальше раздавать приказы.

– Не обращай на нее внимания, сегодня какие-то важные гости, вот она и бесится. Ты ужинала?

Рахиль – младшая повариха – подкармливала меня время от времени. Мы как-то с ней сдружились, хотя во Флай Скай персонал меняется с бешеной скоростью. Мало кто способен выдержать такой ритм работы и стиль руководства Регины. Ночные смены в принципе дело тяжелое и молодые девушки сюда идут либо ради знакомства с каким-нибудь великородным, чтобы потом тестировать на мягкость их койку и получить повышение до постельной грелки либо для поднятия быстрых денег. Впрочем, есть и старожилы, что работают годами. Работают и заодно подрабатывают… Официально проституция в девятом дистрикте разрешена. Но также официально Флай Скай этим не занимается. Все, что происходит в вип-ложе остается между клиентом и подавальщицей. Как-то так.

– Ландрин! – раздался крик Регины.

– Видимо и не придется поужинать, – пожала плечами и помахала девушке.

Прежде я работала в общем зале и перемены мне не очень-то понравились. Я не знаю, как себя вести, если в закрытой кабинке кто-то пристанет.

Кинулась в раздевалку, получила у кладовщицы форму для вип персонала: розовый обтягивающий сарафанчик с черно-белым передником и балетки. Быстро переоделась, переплела култышку, сделала положенный макияж и вышла в общий зал для работников.

– У тебя седьмая, тринадцатая, восемнадцатая и двадцать пятая ложи. Одна жалоба и не посмотрю, что ты уже полгода работаешь, – чеканя каждое слово, лютовала Регина. Должно быть и правда важные гости. – Смотри у меня!

– Куда? – как-то само собой вырвалось.

– Ты что, издеваешься?

– Ни в коей мере, фета Регина. Ну что вы так нервничаете? Все будет хорошо! Я умею читать этикетки на винах и забирать бокалы так, чтобы ничего не разбилось. Справлялась в общем зале, в вип-ложах тем более справлюсь.

– Очень на это надеюсь. Одна жалоба…

– Я вас поняла.

Тренькнул планшет.

– Извините, клиенты зовут!

Вип13 для Ландрин Ф. Аллевойская, подавальщица 1 разряда: «Бутылку «Леройский бриз» и пять бокалов».

Леройский бриз? Весьма странный выбор. Обычно заказывают шампанское или виски, дамские коктейли с манго и клубникой, но дешевое винцо да еще и в вип ложу? Дешевое по меркам заведения, разумеется. Когда Хартман выкинул такую бутылочку, я видела лишь разлетающиеся в стороны десять тысяч анников.

Вип13 для Ландрин Ф. Аллевойская, подавальщица 1 разряда: «Закуски на ваш вкус».

Прилетело добавочное сообщение. Обычно я с клиентами в дискуссии не вступаю, но тут как бы ситуация обязывала, ведь Регина велела не озоровать.

Ландрин Ф. Аллевойская, подавальщица 1 разряда для Вип13: «Для кого закуски?»

Вип13 для Ландрин Ф. Аллевойская, подавальщица 1 разряда: «Для очень строптивой феты».

Понятно. Они там навеселе. Пять бокалов, а кормить собирается только одну. Терпеть не могу этих игривых старикашек! Что в вип-ложе, что в общем зале они одинаковы. Некоторые полагают, если из кармана анники валятся, то женщины также будут валиться: навзничь, без трусов и тепленькие. Мерзко. Что со стороны стариков, что со стороны охочих до денег женщин.

Впрочем, мне-то что? Поставила на изящную тележку вазу с клубникой, фонтан с шоколадом (строптивые феты такое любят), водрузила бутылку, бокалы и бросила пушистые розовые наручники. Ну, на тот случай, если фета изволит сопротивляться. Так сказать, подарок от заведения.

Вип залы располагались этажом выше, но для обслуживающего персонала предусмотрен собственный лифт. Охранник потребовал приложить ладонь к сканеру, хотя и без того меня знал. Только после проверки, в сопровождении двух здоровенных мужиков, меня допустили до тринадцатой випки. Должно быть, там забавляется знаменитый пустынный мертвоед, раз его охраняют рейгверды.

Вежливо постучалась и, услышав женский визг и смех, восприняла за приглашение. Толкнула двери задницей, ведь очевидно, что помогать мне никто не станет. Феты-шкафы с завидным безразличием наблюдали, как я мучаюсь. Да чтоб у вас проблемы с потенцией начались!

Втащила тележку и поежилась под пристальным взглядом, впившимся в спину. Жуть! Аж до костей пробирает! Краем глаза заметила, как девицы трутся о вип-гостя и чудом сдержала отвращение. Только образ Регины перед глазами не давал оплошать. Заказ, оплата – остальное не мое дело, пусть хоть голышом танцы первобытных индейцев танцуют.

Поставила фонтан с шоколадом на стеклянный стол, подсвеченный снизу неоновыми лампами, рядом – бокалы, бутылку вина, клубнику. Взгляд гостя разве что не прожигал мои лопатки, но я на него не смотрела, от греха подальше. Еще чего доброго с намеком похлопает по колену, а, если откажусь, Регине наябедничает, скажет, что плохо обслуживаю. Проходили уже в Горьком Горском.

Фух. Все. Можно уходить.

Поставила на тележку грязную посуду и уже двинулась к спасительному выходу, как услышала:

– Я полагал, ты сломала ноги и потеряла планшет.

От преждевременного свидания с задницей мое сердце спасла исключительно поза. Оно шлепнулось в пятки. Этот холодный гарцанный голос способен из любого дух вышибить. Медленно развернулась, вспомнив о положенных приличиях:

– Простите, что не оправдала ваших надежд, фетро-ой!

Отвела глаза, когда рука одной из блондинок нырнула в брюки Хартмана. Он бесцеремонно достал ее оттуда, оттолкнул от себя блондинку и, переплетая пальцы, склонился вперед:

– Нашла себе защитничка?

Намекал на фета Сайонелла. Оуэн оказался прав. Пилот шпионил!

– Вам открыть бутылку или вы справитесь? – натянула обворожительную улыбку, не обращая внимания на полуодетых дохлогрызок, рассевшихся по монолитному диванчику, обнимающему стены випки по кругу.

– Только это не поможет, – проигнорировав мои слова, отчеканил гад.

Подняла взгляд и столкнулась с жидким оловом в глазах Харви. Мы смотрели друг на друга с вызовом, словно мерились силами, в которых я, без сомнений, уступала. Дамочки вообще притихли и не дышали. От пристального, подавляющего взгляда дрожали колени, а вдоль позвоночника сбежала струйка холодного пота. Стены душили. Воздух едва протискивалс в легкие. Из-за этого пустынного мертвоеда меня второй раз уволят. Соберись, Ланни! Мило-мило улыбнулась:

– Могу быть полезна чем-то еще?

Его тяжелый взгляд медленно, физически ощутимо прошелся по мне, а затем перекочевал на пушистые наручники на столе. Хартман приподнял бровь в немом вопросе, и я немного расслабилась:

– Вы писали о строптивой фете, – обвела взглядом присутствующих. Ни одна из них на строптивую не походила. – Не понравится десерт – скрутите и все дела. Простите, но меня ждут другие клиенты.

Перевела взгляд в планшет, изображая крайнюю занятость и скрежетнула зубами, когда тринадцатая випка окрасилась золотым светом. Это означало – клиент платит повышенный тариф за индивидуальное обслуживание выбранной подавальщицей.

– Больше не ждут.

– Что вам от меня надо? – процедила сквозь зубы.

– Свободны.

Феты раздосадовано заохали и одна за другой вышли, каждая толкнув меня плечом. Ничего, я терпеливая и не злопамятная. Просто с хорошей памятью и злая: ботокс, кости, солярий, силикон… Нет, не запомню, их словно клонировали. Ладно, пусть живут, блондинки пережаренные.

Когда двери закрылись, дышать стало еще тяжелей. Ловушка захлопнулась. Я перевела взгляд за мужчину, туда, где вдалеке, за бескрайними огнями неспящего города едва заметно мерцал бледно-голубой защитный барьер. Нулевой уровень опасности. Вот только между нами уровень опасности оказался наивысшим. Еноту под хвост этого Хартмана, лучше рядом с аркхом оказаться, чем рядом с этим недочеловеком.

– К чему это показательное выступление?

– Чтобы ты не зазнавалась, – он покрутил в руках бутылку, легко открыл и наполнил два бокала. – Садись.

– Мне запрещено садиться с клиентами.

– Это предусмотрительно, что ты принесла наручники. Весьма похвальная инициатива. Могут пригодиться.

Намек поняла и перспективу присланного прежде сообщения тоже. Клубнику, стоит полагать, несла для себя. Села на мягкий черный диван как можно ближе к выходу, почти напротив фетроя.

– Почему ты не пришла? – взгляд буквально пригвоздил меня к стенке.

– Были более важные дела.

Он изумленно вскинул брови и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку дивана. Невольно скользнула взглядом по мужчине: взъерошенные от чужих прикосновений медные волосы, искрящиеся силой глаза, хищная улыбка, матовая серебристая рубашка обтягивает мускулистую грудь, остальное, к счастью, скрыто от меня за столиком. При желании можно разглядеть сквозь стекло, но желания не было. Точнее, не должно было быть!

«Он опасный человек», – вспомнились слова Оуэна. Неподходящая компания для меня. Неподходящая, Ланни!

– Какие же?

– Убирала говно за теми, кто не в состоянии помочь себе сам!

Умолчала о том, что с удовольствием запихала бы собранное в его прекрасный рот!

Он стиснул зубы и медленно провел ладонью по бархатному сиденью рядом, явно намекая на то, чего я так опасалась. Точно уволят!

– Согласна. Здесь отличный интерьер. Принести для ваших спутниц что-нибудь еще? – я встала в надежде, что смогу уйти.

– Сядь рядом, – негромко произнес фетрой.

Негромко, но действенно. Неодолимо захотелось это сделать, но я силой сдержалась. Хартманы недаром правящий род. Их искры поистине поразительны. Они не только аркхов могут заставить прыгать, словно цирковых котят, через горящие кольца, они могут превратить человека в послушного раба. Вмешательство в сознание запрещено правилами девятого дистрикта, да только кто узнает, если в маленькой вип-ложе нас всего двое и перевес веры не в мою пользу.

Развернулась и бросилась к выходу, но двери оказались заперты. Зашипела загнанной в угол дохлогрызкой. Я тоже готова сожрать одного наглого самца! Что он себе возомнил?

– Что, тех девиц показалось мало? Решил со мной поразвлекаться? Скажу сразу – меня ты тепленькой не получишь! Только холодной и синей. Устраивает?

– Ну зачем же так категорично? – так и хотелось стереть с его лица самодовольную ухмылку. – Все равно как женщина ты меня не привлекаешь.

Что-о?

Удар ниже пояса и точно по моей самооценке! И я бы расстроилась, возможно даже заплакала, если бы не вспомнила слова Оуэна. Отец меня не бросал… А Таххир оказался бессердечной сволочью, сидевшей на моей шее. Дело не во мне! Дело в них.

Вздернула подбородок:

– У кого-то дурной вкус, так что для меня это комплимент.

Я вспомнила одинаковых, словно клонированных блондинок, и закатила глаза. Тоже мне, великая потеря, что я на них не похожа. Блондинка блондинке рознь. Меня природа наградила, а не парикмахер!

– Дело не во вкусе. Просто в тебе нет женственности и сексуальности.

Вот это уже ближе к цели. Фет Ронхарский тоже говорил о том, что мне не хватает чувственности. Только это не так! Я чувственная! Очень и очень чувственная! Прямо такая чувственная, что сама от себя балдею!

Отчаянно захотелось доказать этому болвану, что он не прав. Да больше-то даже не ему, мне себе хотелось доказать, что они все ошибаются. Что вовсе я не сжатая пружина, а взрывная особа, которая может и будет ловить на себе восхищенные взгляды! К ногам которой упадут мужчины и не только искристые, но и сами великородные! А я буду смотреть на них свысока и выбирать, кого перешагнуть, а на кого обратить внимание.

Наверное, вид у меня был слишком уж триумфальный, поэтому фетрой усмехнулся и опустил меня с небес на землю. К ядовитым сизо-пепельным глазам, что смотрели, кажется, со скукой или со снисхождением.

– Жопой крутить ума особого не надо!

– Ты заблуждаешься, – ухмыльнулся он и медленно, глядя на меня, пригубил вино. Вот ведь, змей искуситель. Во рту как-то некстати пересохло, а бокал в ладонях стал сырым – так сильно они вспотели. – Возбудить мужчину – искусство.

– Ладно. Давай к делу. Если ты хотел поглумиться – миссия выполнена. Верни мне мои деньги и разойдемся.

– За вино и телепатовизор, я помню, – усмехнулся он и перевел взгляд на бутылку.

– Ладно, только за телепатовизор, – поправилась, решив, что выпить мне сегодня не помешает.

– Давай так. Сможешь меня возбудить – дам в десять раз больше, чем должен.

Во-первых, он мне ничего не должен, если уж на то пошло.

Во-вторых, деньги мне нужны, конечно, позарез, но я не такая!

В-третьих, хотела же раскрыть чувственность, доказать всем мужикам в его лице, что они ошибаются! Вот мой шанс, сидит, закинув ногу на ногу, довольный жизнью и водит по мне безразличным взглядом.

– Не боишься штаны намочить?

Он откровенно рассмеялся низким, бархатистым смехом:

– Неплохое начало, Флер.

– Я Ландрин.

– Не для меня. Можешь начинать.

И с чего он решил, что стану? Я ведь не соглашалась! Или согласилась? С другой стороны, как звучит слоган мужененавистниц? Наш девиз непобедим – возбудим и не дадим! По-моему, отличный вариант осадить этого великогада, показать, что он всего лишь существо морковкодумающее! Такой же, как и сотни других мужиков, даром что правящий!

Залпом осушила бокал и по телу разлилась жаркая волна. Звякнуло стекло о столик. Я поднялась, подошла к управляющей панели вип-ложи, приглушила свет, добавила красного неона, включила одну из своих любимых расслабляющих композиций. Неужели я это сделаю? Не думай, Ланни. Просто делай! Докажи этому пустынному мертвоеду, что он всего лишь мужик, и он от тебя отстанет!

А хочу ли я, чтобы он от меня отстал?

Повернулась и глянула на него через плечо. Смотрел с интересом, но без особого энтузиазма. У-у, аркх плешивый, попляшешь ты у меня сейчас. Точнее, я попляшу, а ты челюсть потеряешь и будешь скулить жалобным енотом у моих ног!

Зазвучала тягучая бархатная мелодия. Смущаясь под пристальным взглядом, медленно качнулась в одну сторону, в другую. Тело требовало привычных форм из классики, но я же не балет танцевать пришла. Неуклюже потопталась на месте, а когда Хартман не сдержал смешок (к его чести, он старался), вспыхнула.

– Не часто этим занимаешься, надо полагать? – его попытка сохранить серьезное выражение лица провалилась. – Попробуй закрыть глаза, может, поможет?

– Не терпится лишиться денег?

– Хочу увидеть тебя.

Так просто и спокойно сказал, что внутри какой-то тумблер переключился.

«Лежи, Ланни, я все сам сделаю, быстренько. Поспи, ты же так устаешь».

«Тебя не хочется трахнуть», «Твоему исполнению не хватает чувственности».

«Как женщина ты меня не привлекаешь».

Три мужчины, три удара по самооценке.

Такая злость во мне вскипела, такая обида. Мне двадцать пять и все, что я видела и знала – возюкания в полудреме. Таххир методично подавлял мою сексуальность, зарубая на корню все мои инициативы. Сдается, он никогда меня и не любил. Ему просто было приятно сидеть на моей шее. Да и удобно, вместо кулака у него под боком была я. Этот мерзкий падальщик еще пожалеет, что так со мной поступил! Все они пожалеют о своих словах!

По полу рассыпались шпильки, к ним присоединилась резинка и плечи накрыла шелковая волна волос. Хартман поднял бровь. Сейчас у тебя кое-что другое поднимется, моргнуть не успеешь.

Тряхнула головой, запустила в волосы пятерню, взъерошивая их, крутанула бедрами, повинуясь зову музыки. Но на этот раз вовсе не для него, а для себя. Глаза и вправду закрыла, ненадолго правда. Пропустила через себя низкую гитарную вибрацию, повернулась, прогнулась, провела ладонями по телу и во мне словно что-то ожило. Что-то давно забытое и почти умершее. Древнее, как сама жизнь и свежее, как первый вдох. Подхватила со стола бутылку, сделала несколько больших глотков прямо из горлышка и, ведомая хмельным возбуждением, забралась на стеклянный столик. Отлично. Лицо Харви вытянулось. Не ожидал, аркх плешивый? Я еще и не так могу!

Осмелев, принялась парить на столе, ловко перешагивая бокалы и угощения, извиваясь в такт музыке, чувствуя ее не придирчивым чопорным танцором, а душой, изнывающей по ласке. Передо мной проносились образы, как Таххир цепляется напряженными пальцами за упругие ягодицы блондинистой швабры и вбивается в нее до основания, резко, отвечая низкими возбужденными хрипами.

Ты еще эти самые пальцы кусать будешь, сожалея о том, как поступил со мной!

Закусила губу, растворяясь в порочном взгляде фетроя, который разглядывал меня жадно, словно голодный зверь в засаде, а я трепетная жертва, которую обязательно схватят, когда наиграются.

Вот только здесь я зверь.

И я устанавливаю правила!

Медленно развернулась и, прогнувшись в спине, наклонилась вперед, позволяя волосам стекать вниз, а треугольнику трусиков выглянуть из-под подола короткого платья. Насадила на шпажку крупную ягоду, обмакнула в шоколад, плавно поднялась и повернулась.

О, это выражение лица заменяло тысячу самых жарких слов: затуманенный взгляд, приоткрытые губы. Дыхание фетроя стало медленным и тяжелым.

Не отрывая взгляда от пепельно-сизой бездны, сошла со столика, взяла в рот ягоду и, уперевшись руками в спинку дивана по обе стороны от мужчины, предложила попробовать сладость. И он попробовал. Только сладостью оказалась я!

Харви рывком усадил меня поверх себя и откусил ягоду, коснувшись моих губ своими. Мимолетно, случайно, но по телу разлилась жаркая волна, а внизу все тугим узлом завязалось. Он потянулся к моим губам, но я отстранилась, накрыв его рот пальцами. Твердый бугорок подо мной – свидетельство победы в немыслимом споре.

Вот только мне было мало возбудить правящего девятого дистрикта. Проснувшаяся во мне женщина требовала довести его до исступления.

Проснувшаяся во мне женщина сама хотела продолжения!

И, чтоб меня, я просто по-человечески это заслужила!

Глядя в глаза Хартмана, медленно шевельнула бедрами и потерлась о его ширинку. Острое удовольствие, как выстрел, пронеслось по телу от низа живота до макушки и пяток. Ресницы фетроя дрогнули, а веки тяжело опустились. Моя внутренняя женщина ликовала. Не привлекаю, значит? Что-то не похоже.

Он медленно провел ладонями по моей спине, опустил их на ягодицы, сжал, прижимая меня ближе, подался навстречу, вырывая из моей груди стон. Уклонилась от еще одного поцелуя в губы, подставляя шею, которую тут же обожгло откровенной лаской. Чувственный поцелуй-укус скользнул выше, еще выше, переместился в безумно чувствительное местечко за ухом.

Я буквально впивалась пальцами в его волосы, и крутила бедрами, словно обезумевшая, которой, наверное, и была в этот миг. События двух последних дней проносились передо мной стремительной молнией. Кортеж Харви, увольнение, Таххир, трахающий блондинистую дохлогрызку, фетрой на льдистом утесе, презерватив, выпавший из кармана Тана, ярость брата на меня, предложение фета Ронхарского, фет Сайонелл и его скорая неизбежная смерть, весть о том, что отец любил меня и берег, жестокость родного деда…

Огни за окном подернулись пеленой, смазались, жар захватил с головой, лишил чувств и в этот миг не осталось ничего, кроме непреодолимого желания, жестких волос под пальцами и дурманящих рассудок поцелуев. Я целовала его в ответ, куда придется, кроме губ. Пару раз даже укусила, насладившись хриплым рыком в ответ и яростными объятиями. Харви до боли сжимал мои ягодицы, насаживая меня на себя, подаваясь навстречу, и я уже не сдерживала стонов, растворяясь в нарастающем удовольствии.

Глухое рычание и напрягшееся подо мной тело фетроя стало последней каплей. Мир вспыхнул разноцветными огнями, жар душил и едва не лишил меня сознания. Тело выгнулось дугой, сотрясаемое мощным оргазмом, или множеством сразу. Ничего подобного я и близко прежде не испытывала. Невозможно сильные ощущения, почти невыносимые, на грани боли, но при этом их хотелось продлить. Мы яростно сжимали друг друга в объятиях, плавились в рваных хрипах, вспарывающих тишину острыми ножами, дрожали и тянулись навстречу, словно сейчас навсегда расстанемся и, наконец, обмякли.

Хартман тяжело дышал, положив голову мне на грудь, а я смотрела на мирно мигающие за окном огни и почему-то нежно гладила его по волосам.

Некстати вспомнился фет Ронхарский, резко раскрывший ладонь. Кажется, сжатая пружина распрямилась-таки…

Песня давно закончилась, и мы сидели в неловкой тишине. Как ни странно, о произошедшем я не жалела. В конце концов, это я оседлала Хартмана, а не он меня. Женщина во мне получила, что хотела.

– В заднем кармане, – все еще хриплым от наслаждения голосом произнес он.

– Что?

Я не поняла, о чем он говорит. Наверное, я до конца не понимала даже, где нахожусь и что делаю. На щеках оказались сырые дорожки от слез, губы дрожали, коленки ослабли, а внизу живота по-прежнему томительно сладко пульсировало.

– В заднем кармане, – он потянулся к моим губам, но я отвернулась и перевела взгляд за окно. – Все, что там есть – твое. Заработала.

Слова подействовали похлеще ведра ледяной воды. Заработала? Я не какая-то там шлюха! И сделала то, что сделала вовсе не ради денег! Это не он меня поимел, это я его поимела!

Пощечина в тишине вип-ложи прозвучала неожиданно звонко. Я вскочила и поправила подол, принялась собирать с пола шпильки, просто, чтобы не смотреть в сторону этой падали. Заработала! Ну ты и сволочь, Хартман!

Разумеется, вслух я этого не сказала – не только жалко для него слов, но и в заточение не хочется. Оскорбление правящего и все такое.

– Интересная ты женщина, Флер. У нас же был уговор.

– В задницу себе засунь такой уговор, – быстро закрутила култышку, заколола шпильками и повернулась. Он медленно извлек из бумажника купюры и протянул мне.

– Возьми. Приказ великородного.

Скотина! Приказу великородного нельзя не подчиниться. Не подчиниться нельзя, но можно обойти хитростью.

Ухватилась за купюры, но фетрой мягко взял меня за запястье, притянул к себе и поцеловал в ладонь. Бережно так и нежно, что совершенно не вязалось с грубыми словами и оскорблениями. Дать деньги за секс, как какой-то шалаве. И какая разница, что мы штанов не снимали? Это ничего не меняет.

– Возьми деньги, – уже мягче попросил он.

Взяла анники и под стремительно темнеющим взглядом порвала на мелкие кусочки. Всегда мечтала посмотреть на денежный салют. Не думала, что испытаю от него такое удовольствие!

Я не настолько нуждаюсь в деньгах, чтобы продавать свою честь. Но ему это знать вовсе не обязательно. Отчаянно захотелось отплатить обидой за обиду. Произнесла, когда последний клочок темно-синей бумаги коснулся пола:

– Я сделала это не ради твоих денег, – выделила слово «твоих», насладившись тем, как он от злости скрежетнул зубами. – Только представь себе строчку в резюме: довела правящего до оргазма, не снимая трусов. Ты породил монстра, Хартман!