Текст книги "Искра. Тайна крови"

Это казалось мне очень хорошей шуткой мгновенье назад. До того, как оказалась прижата к дивану сильным телом, буквально чувствуя, как от мужчины исходят волны злости:

– Ты уволена, – прорычал он в мои губы и наверняка бы впился в них, не отвернись я вовремя. Так и есть. То ли поцелуй, то ли укус пришелся в шею, вызвав острую волну дрожи по всему телу. Что ж за магия такая? Он буквально подавляет мою волю к сопротивлению!

– Великолепно! Тогда я пойду к другим клиентам. Ты у меня, знаешь ли, не единственный!

– Все еще так думаешь? – нагло выдохнул он и развернул мое лицо к себе, удерживая одной рукой.

– Восхитительная самонадеянность! Заставь меня своей искрой и восхищайся собственной обалдительности после этого!

– Ты сама этого попросишь. Без моей искры, – едва касаясь моих плотно сжатых губ своими, прошептал он.

Чего именно попрошу не уточнялось, но конкретно в этот момент очень хотелось попросить его слезть с меня. Точнее, жутко хотелось, чтобы он в меня влез, по-настоящему, и я чтобы в сознании была. Точнее, сначала в сознании, а под конец уже где-нибудь на грани яви и забытья. Я едва удерживала себя от постыдного разведения бедер. Силен, аркх плешивый! Или это вовсе не магия, а проснувшаяся во мне нимфоманка? Плевать! Кто бы это ни был. Я умею держать себя в руках.

– Слезь с меня!

– Меня все устраивает, – нагло улыбнулся он, вжавшись в меня бедрами. То ли я пыталась его оттолкнуть, то ли гладила – не разберешь. Закусила губу, придумывая, как же избавиться от этой глыбы.

– У меня парень есть!

– Тот, что с блондинистой дохлогрызкой? – он коснулся моего носа губами и подмигнул. Я дернулась, чем доставила нам двоим скорее удовольствие, чем неудобство. Поразительная память на детали!

– Другой.

– Быстро нашла замену. Он настолько плох в постели?

– Что ты. Он в ней как бог!

– Приводи его завтра на ужин, – выдало Ползучее Великородие, продолжая на мне возлежать.

Ох, чувствую, я об этом еще пожалею:

– Не могу. Завтра у нас свидание в Рэдкайле и тебя в меню не числится. Третий лишний, как говорится, уж извини.

Не придет же он в ресторан, чтобы сорвать мое свидание? Это просто смешно! Хотя, судя по хмурому взгляду…

– Хорошо.

И столько за этим словом всего, что даже жутко стало. Вот просто так хорошо и все? За этим «хорошо» явно ничего хорошего!

Фетрой спокойно поднялся и, поправив ворот рубашки, подал мне руку. Оттолкнула протянутую ладонь, скатилась с дивана и одернула подол обтягивающего платья, забравшийся разве что не под грудь.

– Я свободна?

– Переодевайся. Жду через пять минут.

– Да что ты? Не состарься в ожидании!

Он шагнул ко мне, медленно, как аркх подбирается к ничего не подозревающей жертве, я по телепатовизору этот кошмар видела, и остановился в паре сантиметров от моего лица. Решимости и дерзости как-то резко поубавилось, но не отступать же теперь. Он меня и пальцем не коснулся, а то ли холод, то ли жар, то ли все вместе взятое пронеслось по телу, которое отчетливо помнило каждое страстное прикосновение чутких пальцев Хартмана.

– Мне нравится твоя дерзость. Но не забывай, кто перед тобой.

– Забудешь тут, – выдохнула, ткнув пальцем в его гарцанную грудь. А твердая! Не удержалась и ткнула еще раз, вызвав ироничный взгляд.

– Пять минут, – тихо повторил он, уже не нагоняя жути.

– А то что? Как в древние времена? Дубинкой по голове, на плечо и в пещеру? Мы на пороге пятого тысячелетия! У нас свободное общество и с тобой я никуда не пойду, потому что не хочу.

– Кажется, Танар достигнет совершеннолетия только через пять лет, – фетрой сделал вид, словно задумался, рассуждая вслух, но мне-то был ясен непрозрачный намек. С этого пустынного мертвоеда станется натравить на меня опеку, а та живо отберет опекунские права, если узнает, что Тан не только с уроков сбегает, но и из дома тоже.

– Это подло, Хартман, – прошипела, утратив дерзость. Семья неприкасаема. Ради ребят я сделаю что угодно и Харви нашел мое слабое место. Хуже всего не то, что нашел, оно и не пряталось. Хуже, что посмел использовать и даже не стыдился этого! Цель оправдывает средства? Неужели?

Я смотрела на него и в этот момент ненавидела. Но ему, кажется, до моей ненависти и дела не было.

– Из-за тебя меня снова уволят.

– По-твоему моя женщина будет работать во Флай Скай?

– Я не твоя женщина, Харви. И никогда ею не буду, – сказала спокойно и отступила на шаг. Нет, если серьезно, у такого человека с камнем вместо сердца не может быть женщины. Точнее, таковой может стать лишь фетесса или великородная. Но уж точно не я и не одна из тех блондинок. Наш потолок – должность постельной грелки. А я уже такой была и с меня хватит. Я теперь не только греть хочу, но и получать тепло в ответ.

– Никогда – слишком долго. Собирайся, Флер. Иначе дубинка, плечо и пещера.

Постояла немного, глядя на него с надеждой, но пепельно-сизые глаза были неумолимы и непреклонны. Зачем я ему сдалась? Из-за моей искры, которую он почувствовал, по словам Оуэна? Заискрить бы ему этой искрой промеж глаз, чтоб навсегда исчез из моей жизни!

Поняв, что ничего не изменится, вышла из ложи, громко хлопнув дверью. Охранники лицо-лопата проводили до лифта. В раздевалку я летела и никого не видела. Недовольную Регину послала в… тринадцатую вип-ложу к Хартману, а когда переоделась и предстала перед очами фетроя в новеньком наряде, уже не сожалела о напрасно потраченных фетом Сайонеллом анниках. Восхищенный взгляд правящего стоил того.

– Что ж, – негромко выдохнул он, огладив мои изгибы медленным, чувственным взглядом. – Идем.

А у меня был выбор?

Наши пальцы переплелись, и мы двинулись вперед.

По темному коридору плыла как в тумане. В присутствии Харви феты-шкафы вели себя не так борзо и в затылок мне не дышали, хотя взгляды бросали неодобрительные. Специальный лифт вознес нас до закрытой парковки для особо состоятельных гостей, ценящих конфиденциальность. На ней, хищно улыбаясь, расположились волары правящего. К гадалке не ходи, средний, с брутальным взглядом неоновых фар, весь из черного гарцана и тонированного стекла, принадлежал Хартману. Сайман Х9. Отелепатеть!

Не то, чтобы я увлекалась транспортом, но не знать об этой модели волара, воспитывая брата-подростка, невозможно. У него вся комната в постерах Саймана Х9, о котором он грезит с момента разработки штуковины.

«Ты только посмотри, Ланни! – глаза брата, мага-техника восхищенно блестели. – Мягкие, плавные формы обеспечивают идеальное скольжение воздуха и минимальную силу трения! Это гениальная формула! А ты знаешь, что у этого зверя под капотом?»

В такие моменты я слушала про всякие там турбины, подшипники, лазерные ускорители, магические преобразователи, индикаторы телепатической энергии, стабилизаторы и прочую ерунду, улыбалась, кивала и думала о чем-то приятном. Например, аромате настоящей выпечки! Не суррогате, а настоящей. О пирожках с зеленым луком и яйцом. Имея куриц, мы можем себе позволить настоящие яйца. Удовольствие недешевое, держать таких птиц, но оно того стоит! И, конечно же, о балете…

Глядя на этот волар воочию, поняла возбуждение брата. От Саймана веяло силой, властью и, не знаю… Хищника он мне напоминал. Под стать Харви. Другого волара для него и представить невозможно.

Подул резкий ветер, разметав мои волосы по лицу. Зачем только распустила, когда собиралась? Лучше бы култышку оставила. Верховный отпустил мою ладонь, чтобы создать вокруг легкий телепатический барьер, защищающий от ветра и холода, хотя холодно не было.

– Нравится? – спросил Харви, уверенный в собственной неотразимости и в том, что сразил меня наповал, похваставшись кучей стекла и гарцана.

Поджала губы и хмыкнула, уворачиваясь от его руки:

– Ничего особенного. Я привыкла к тренам, но и это сгодится.

Мужчина от души рассмеялся, а я обхватила себя руками. Как-то все происходящее неправильно. Хартман подошел ко мне и обнял. Просто прижал к себе, игнорируя слабые попытки к сопротивлению и произнес:

– Мне нравится, когда ты дерзишь, искорка. Есть в этом что-то волнующее. Необычное, – убрал светлый локон мне за ухо, медленно обжигая мое лицо порочным взглядом, замершим в итоге на губах. – Я такого еще не испытывал, – наклонился ближе, чтобы поцеловать.

– А коленкой в пах получал? Говорят, это тоже волнующе. Как минимум, необычно и это ты тоже вряд ли испытывал.

Он замер возле моих губ, а затем приподнял мою голову за подбородок. Мягкий свет, льющийся из неоновых ламп, осветил его лицо: красивое, с резко очерченными скулами и линией подбородка. Настоящее сейчас, без личины. Внутри все сжалось от непонятных эмоций. Мне хотелось одновременно оттолкнуть его и прижаться щекой к широкой груди, почувствовать ее тепло своей кожей…

– Это даже возбуждает, – заявило Ползучее Великородие. – Но в присутствии посторонних держи язык за зубами, – за спиной послышались тяжелые шаги. Невесть откуда взялись еще охранники, которые прошли мимо нас черными пятнами и расположились в двух других воларах. Вспыхнули фары, высвечивая нас, словно пару танцоров на сцене. – Я обязан быть фетроем, одним из правящих, повелителем.

Его голос изменился. Стал тяжелым, холодным и опасным.

– И что. Накажешь меня?

– Если придется, – ни единого сомнения, правда накажет. – Мне и сейчас очень хочется, но ты такая миленькая, когда сопротивляешься очевидному.

– Очевидному?

– Что ты моя, искорка.

– Вот еще, – фыркнула, уворачиваясь от очередной попытки меня поцеловать. Впрочем, мягкие губы коснулись шеи, ямочки за ухом, обхватили мочку. Против воли ухватилась за плечи великородного, исключительно чтобы не упасть. Ну, мало ли. Устала за день, ноги дрожат. А нет, не от этого дрожат…

Тряхнула головой, отгоняя наваждение. Поцелуи – это невероятно личное. Особенно поцелуи в губы. В отличие от Тана и Альбы, я всегда целовала родителей в губы. У мамы они были мягкими, теплыми, у отца сухими и даже немного колючими, но это из-за щетинки. Когда родителей не стало в моей жизни, что-то внутри щелкнуло. Сломалось. Перегорело, возможно.

Таххир как-то на первом свидании пытался меня поцеловать. Получилось даже. Но так мерзко стало на душе, словно кто-то попытался сломать замок на дверях, за которыми надежно спрятаны воспоминания о добрых, светлых и трепетных днях, проведенных с родителями. Я не была готова разделить эти воспоминания с ним, пустить его в свою душу. Как-то не вышел у нас первый поцелуй, а со вторым он и не пытался. Просто сразу перешел, так сказать, к горизонтальной плоскости, понял, что я удобный вариант для получения немедленного удовлетворения и его это устроило. Меня, в принципе, тоже. Он не лез в душу с вопросами, а я раздвигала ноги, когда ему хотелось. Мы оба получали от этих отношений, что хотели. Хотя он, конечно, получал куда больше, ведь по сути сидел на моей шее, обещая, что вот-вот и найдет работу. Откуда только десять тысяч на вино нашел? Или блондинка с собой притащила?

Наглый Харви, в отличие от Таххира, попыток меня поцеловать не оставлял и прямого отказа не понимал. Вот вообще не понимал. Проще, мне кажется, убить, чем переубедить.

– Моя, – улыбнулся он и, взяв меня за руку, повел к волару. – Скоро ты сама это поймешь.

«Как же», – подумалось мне, но воспоминание о сумасшествии, случившемся в вип-ложе номер тринадцать как-то поубавило решимости. Что это было? Эмоциональный взрыв? И Хартман просто оказался под рукой?

«Не под рукой, а между ног», – зудело подсознание.

Шикнула на него и расположилась на удобном кожаном сиденье. В новеньком салоне приятно пахло хвоей и кожей. Кажется, даже натуральными, хотя вряд ли я когда-нибудь слышала эти ароматы в натуральном звучании. В век сублимации сложно найти что-то настоящее. И это касается всего, в том числе чувств.

Даже любимые мною пирожки с черникой или яблоками всего лишь смесь белков, минералов, витаминных добавок, красителей и вкусоароматической хрени. Говорят, что вроде как полезно, но мы стараемся питаться этой гадостью как можно реже. И все благодаря умнице Альби.

Харви уверенно поднял волар в воздух и рванул с места с такой скоростью, что меня вжало в сиденье. Когда мы выровнялись высоко над землей и поплыли по освещенной воздушной полосе, ведя за собой два волара с охраной, я замерла. Возможно даже не дышала. Впервые летала так высоко, что даже шпили высоток были под нами, а до барьера, казалось, можно дотронуться рукой. Хартман словно специально не переходил на скорость света, чтобы я могла полюбоваться не смазанной мешаниной огней, а красотой дистрикта и проплывающими мимо обрывками облаков.

В подтверждение моей догадки, матированное стекло под нами стремительно светлело, пока не стало полностью прозрачным. Посмотрела вниз и не удержалась. Рот-таки открылся и от переполняющих меня эмоций я рассмеялась. Казалось, я парю среди облаков на одном кожаном сиденье, а тонкие прутики гарцана едва удерживают от падения. Дух захватило, сердце забилось быстро-быстро.

– Нравится? – Харви перевел волар в режим автопилота и уже давно смотрел на меня.

– Бесподобно!

А вот я не могла отвести взгляда от картины за окном и под ногами.

С этой точки дистрикт выглядел необыкновенно. Густые шапки редких деревьев проплывали над нами серебристо-зелеными пятнами, высотки подмигивали огнями, улыбались причудливыми крытыми бассейнами и щерились солнечными батареями. Людей не было видно. Они скрывались где-то там, в самом низу, в черных жилках асфальтированных дорог, ютились в стеклянно-стальных коробках. История рассказывает нам, что прежде Земля была уникальным местом и каждый человек мог позволить себе дом с большим участком, где можно было запросто выйти босиком в огород, прогуляться до речки и даже собирать грибы в лесу! Лес. Сейчас это слово звучит практически невероятно. Древесина производится лишь в одном – зеленом дистрикте, куда на заработки ездят пустышки со всех дистриктов.

Несмотря на повсеместное бесплодие, наш, девятый дистрикт стремительно разрастается вверх. Расширить границы купола не получается – телепатическая сила Хартманов и без того на пределе, а сильнее них никого нет. Впрочем, никогда прежде границы купола не распространялись так далеко на территорию мертвых пустынь, как сейчас, но и этого оказалось мало. Небоскребы ползут все выше и выше. Вот и в нашем районе собираются делать реновацию. Я уже видела списки и наш дом как раз попадает под снос. От мысли о том, что придется проститься с полюбившимся домиком, где был собственный огород, стало не по себе. Два или три месяца придется жить в муниципальном общежитии, а это значит общий туалет, общий душ, общая кухня и одна – единственная комната на всю семью.

– Что-то случилось?

Ух, прозорливец аркхов, все заметит!

– Нет, все хорошо, – закрылась и отвернулась к окну, разглядывать проплывающие мимо облака. Будто ему дело есть до проблем обычных пустышек. Жить и летать на такой высоте опасно. Начинает казаться, что ты один в целом мире и там, внизу, вообще никого нет. За миром гарцана и стекла перестаешь замечать живых людей с их каждодневными проблемами чьи размеры в масштабах дистрикта ничтожны.

– Тогда, я знаю, как разогнать плохие мысли.

Заговорщический тон меня насторожил, а когда вокруг талии и груди медленно затянулись ремни, и вовсе перепугалась:

– Что происходит?

– Сейчас узнаешь! – таинственно сверкнули пепельно-сизые глаза, Хартман перевел волар в режим ручного управления и резко потянул рычаг на себя. Мы поползли вверх. То есть вообще вверх. Перпендикулярно земле. Схватилась за дверную ручку и закричала:

– Ты что делаешь?

– Держись крепче! – нахально улыбнулся он и… притянул рычаг до предела.

Я завизжала, не то от страха, не то от восторга, когда земля оказалась там, внизу, а мы полетели вверх ногами, зависнув в верхней точке мертвой петли.

– Харви!!! Верни нас на трассу! – то ли сквозь смех, то ли сквозь слезы кричала я, не понимая, нравится мне подобная забава или нет. Впрочем, наверное, больше нравится, но до жути страшно.

– А что мне за это будет?

– Сухой волар тебе за это будет, мне же страшно!

Теперь мы смеялись вместе. Как дети, впервые увидевшие радугу или прыгающие по лужам под теплым летним дождем. Он издевательски лихо покружил волар вокруг своей оси, и я сохранила ориентацию исключительно благодаря балету. Чтобы крутить фуэте и туры нужен крепкий вестибулярный аппарат.

– Не вариант. Предложи что-нибудь другое.

– Ну отпусти-и, – сквозь смех потребовала я, вцепившись в ручку двери до побелевших костяшек.

– За поцелуй!

– Ты что, ребенок?

– А ты?

Он резко отвел штурвал, и мы подбитой птицей сиганули вниз. Отелепатеть! Мимо стремительно проносились облака, ленты трасс для великородных, шпили высоток, даже птицы, а мы неслись к земле. Я визжала и смеялась одновременно, а внутри все замерло от страха и восторга. Я понимала, что великородный прекрасно знает, что делает. Он уверенно держал штурвал и улыбался, испытывая не меньшее удовольствие, чем я. Одно слово, что правящий, а на деле ребенок ребенком.

– Харви, ну перестань, мне страшно!

– Поцелуешь – перестану.

– Нет! Харви! – земля стремительно приближалась. Не станет же он нас гробить за поцелуй? Он же великородный! Правитель дистрикта! Впрочем, вспомнив, что он брата своего убил, я как-то резко усомнилась в его рассудке. А земля все ближе и ближе, вот уже наземные волары видны и даже люди. Ухватилась второй рукой за ручку и уже с опаской произнесла: – Ха-арви!

– Поцелуй, Флер.

Земля! Нет, нет, нет! У него и правда голова в заднице аркха, он же нас убьет! Я зажмурилась, когда столкновение казалось неминуемым:

– Ладно, ладно, ладно!!!

Волар качнуло. Открыв глаза, заметила, что мы резко вильнули и понеслись наверх, а Ползучее Великородие довольно улыбается. Сердце колотилось в ушах, словно очумелое, перед глазами плыло, на лбу проступила испарина, а пальцы даже заболели от напряжения.

– Ты! – прошипела, ударив его кулаком по руке. – Ты больной! Ненормальный! Ты псих! Кто так делает?

– Твой правитель? – предположил он, продолжая улыбаться, как ни в чем не бывало. – Твой мужчина?

– Это же отелепатеть как не смешно!

– Но ты улыбалась. Согласись, твое сознание в этот миг было на удивление ясным.

– Мое сознание в этот миг подкинуло мне десятка три способа расчленить твой труп! Зачем ты это сделал?

– Шантаж – отличное средство получить желаемое, – нагло заявил он, когда волар вернулся на прежнюю трассу. Мужчина вновь включил автопилот и похлопал по своим коленям.

– Класс. Нашел время прихорашиваться!

– Ты кое-что пообещала.

– Ты же не думаешь, что… Думаешь я стану тебя целовать после такого?

Он медленно кивнул, не сводя с меня внимательного взгляда и снова похлопал по своим коленям.

– Или можем повторить.

– Не надо!

Ремни освободили меня от захвата, словно намекая, что обещания следует выполнять. Как-то не нравилось мне все это. Но летать вниз головой не нравилось больше. Точнее, это без сомнений было забавно, и я даже забыла, из-за чего загрустила, но лучше уж земля пусть останется под ногами!

Помедлив, все же перебралась на колени истязателю. Ну, а что? Строго говоря, я там уже была, место привычное. Только теперь сидела целомудренно, бочком, как дочь на коленях родителя. Благо волар просторный, хоть вечеринки устраивай.

Харви, чтоб ему его наглые ручонки пустынные мертвоеды пооткусывали, заключил меня в объятия и промурлыкал рысокотью:

– Я жду.

Ждет он. Недовольно вздохнула и быстренько чмокнула в щеку. Мужчина замер, а затем приподнял бровь:

– Это вообще как называется?

– Это называется поцелуй. Ты же не уточнял.

– Хорошо, – он пожал плечами и потянулся к кнопке ручного управления.

– Харви! – я остановила его руку и вернула на место у себя на коленях. Потом подумала и убрала с коленей, но он бесцеремонно снова положил ее туда.

– И?

И вот что в таком случае полагается делать? Я не смогу переступить через себя. Перевела взгляд на его губы и…

Опустила ресницы.

Нет. Не получается. Я его совсем не знаю. Он совершенно не знает меня и… Это слишком личное. Это только между мной и родителями, между мной и теми, кого я любила. Если я поцелую его так, за шантаж, не чувствуя сердцем, я разрушу и опорочу что-то важное в своем прошлом.

«Да, как тереться об него, так не личное!», – подсознание брызгало ядом, но он не достигал цели.

Удар сердца. Другой. Третий…

Медленно взяла его ладонь и положила на приборную панель:

– Можешь повторить то, что делал, – тихо произнесла я, не поднимая взгляда.

Молчание. Он приподнял мой подбородок, но в пепельно-сизый туман его глаз смотреть не смогла.

– Тебе так неприятно мое общество?

Было в его голосе что-то такое, что я устыдилась собственного поведения. В конце концов, он ничего плохого мне не сделал. Конечно, не считая шантажа, увольнения, бутылки вина за десять тысяч анников, второго увольнения, угрозы отобрать Тана и Альби… Пока вспоминала, успела снова на него разозлиться. Ух, Ползучее Великородие, но взгляд, задумчивый, теплый, заставил эту злость отступить.

– Это личное. Я не готова этим поделиться. Ни с кем.

Он медленно коснулся моих губ кончиками пальцев, обвел их по контуру. От такого теплого и трогательного жеста по телу пробежали мурашки. Я даже глаза закрыла от удовольствия. Это было нежнее и откровеннее любого поцелуя в десятки раз. Захотелось коснуться его пальцев языком, прикусить зубами, раздразнить…

– Пока, – едва слышно добавил он. – Ты не поверишь, но я умею ждать, когда мне этого действительно хочется.

С этими словами он развернул меня лицом к лобовому стеклу и обнял со спины, позволяя любоваться раскинувшейся перед нами картиной ночного дистрикта и тонкой голубоватой пленкой купола далеко впереди. Я не стремилась пересесть на свое место. В объятиях фетроя было необыкновенно спокойно и уютно. А еще было приятно молчать. Смешно, но в многомиллионном городе порой до боли не хватает тишины. Не хватает возможности побыть в одиночестве. В окружении мерцающих огней, в теплом кольце мужских рук, чувствуя биение чужого сердца рядом, я впервые ощутила ту ясность мыслей, о которой говорил Харви. Спокойствие на грани безумия. Мой разум был чист и, казалось, способен вместить в себя вселенную. Ровно до тех пор, пока не раздался сигнал планшета о входящей ТМС.

– Должно быть, ребята.

Он позволил дотянуться до сумочки и взять гаджет, но пересесть не дал.

– Будешь подсматривать? – просопела недовольно и осторожно повела плечом, на котором удобно устроился подбородок правящего.

– Разумеется. Я должен знать, кто пишет моей женщине. Желательно раньше службы безопасности.

– Харви, я уже говорила…

– Не убедительно, – перебил он и сам активировал мой планшет.

Оказалось, я была нарасхват: пропущенный звонок от ребят, два звонка и ТМС от Таххира, ТМС от фета Сайонелла, Лоби и Регины.

Оуэн пожелал добрых снов и посоветовал, с какой книги начать знакомство с миром бизнеса. Под хмурым взглядом Хартмана отправлять сообщения было непривычно, но не ответить я не могла, а альтернативы не имела. Фет Сайонелл добрый и чуткий, не хотелось отплатить ему грубостью или безразличием. В его ситуации каждая секунда, каждый миг мог стать последним. Это мы думаем, что у него дней десять, а болезнь может взять и унести его через два или три дня, а то и вообще прямо в эту минуту. От осознания стало не по себе. Смеющиеся васильковые глаза всплыли в памяти, словно я смотрела в них вот только что. Словно всегда они были рядом…

Лоби сообщила, что завтра я работаю по новому графику и Марта крайне недовольна, что ей придется выполнять свои непосредственные обязанности, на что я сухо сообщила: «переживет». Регина не без удовольствия обрадовала, что я уволена без компенсационных выплат, поскольку ушла посреди смены.

– Кто бы сомневался, – хмыкнула, удаляя сообщение. – Теперь твой долг стал больше на полторы сотни анников!

– Тех, что ты порвала? – нагло заявил фетрой, на что я лишь фыркнула. Все равно они восстановились. Порвать анники насовсем не получится. – Если хочешь, можем уволить ее.

– Шутишь? – обернулась, но мужчина не улыбался. – Нет конечно! Я сама виновата. Точнее, в моем увольнении виноват ты. Снова!

– Ничуть не раскаиваюсь. Открывай дальше.

Отправила ребятам ТМС, что у меня все хорошо, на смене задержусь, буду к утру. Разумеется, ни слова о Хартмане. К чему дергать аркха за хвост и беспокоить ребят? Остались сообщения от Таххира. Сердце болезненно сжалось. Все же, нас связывает долгая история совместных отношений и, помимо неприятных воспоминаний, было много хорошего… Посмотрю позднее. Выключила планшет, но Великогад протянул:

– Открывай.

– Не вижу смысла.

Не дожидаясь дальнейших отговорок, Харви отобрал гаджет и включил его.

– Эй! Ты не имеешь права копаться в моей личной переписке! Тем более с Таххиром. Харви, отдай!

– Это с ним у тебя завтра свидание?

– В Рэдкайле? Смеешься? Там кофе стоит дороже моего платья!

– За ужин обычно платит мужчина, – с сомнением протянул он, ловкими движениями пальцев добираясь до сообщений моего бывшего.

– У нас «обычно» не было.

В нашем случае спонсором обедов и ужинов, подарков и всего, что требовало денег, всегда выступала я. В Таххире после нашего знакомства открылась исследовательская искра. Он поступил на учебу, деньги худо-бедно как-то добывал, но на большее не хватало. Разумеется, я его поддерживала, как могла. Работала не только на ребят, но и на него, кормила, одевала. Он же для нас старался, для нашего будущего. Обещал, что получит образование, устроится на прибыльную должность и мы переедем на средний уровень, заживем… Разве женщина не должна верить в своего мужчину? Поддерживать его? Наподдерживалась на свою голову.

Поджала губы, глядя на экран:

«Прости, лапа, я был не прав».

«Лапа, позвони, как сможешь».

– Лапа? – усмехнулся Хартман, приподняв бровь и активировал вызов.

– Эй, ты что творишь? Отдай! Не смей!

Отобрать планшет у великородного? Ага. Проще у аркха отобрать любимую косточку. Я затихла, когда услышала ставший родным голос и увидела лицо Таххира под потолком волара.

– Привет, лапа! Я не вижу тебя.

Великогад активировал одностороннюю видеосвязь и не показывал своего лица. Ясно-понятно.

– И не увидишь. Лапа, – передразнил он.

– Ты кто?

– Тот, кто обеспечит тебе огромные проблемы, если еще раз потревожишь мою женщину, – я пихнула Харви в бок и сделала страшные глаза, но того не остановила бы даже рычащая на заднем сиденье дохлогрызка.

– Охренел?

Надо же. И откуда только смелость взялась? Я смотрела на осунувшееся лицо бывшего и понимала, что мне его жаль. По-человечески жаль. Ну, сглупил, мужик, с кем не бывает?

«С нами, например», – подкинуло подсознание.

– Что-то не ясно?

– Да все не ясно. Дай мне мою девушку.

– Еще раз я услышу о тебе, – очень тихо произнес Великогад, но от зловещего тона у меня даже сердце стало биться тише, а голова как-то сама собой в плечи втянулась. Впрочем, руки потянулись и выхватили планшет тоже сами. Харви явно не ожидал, потому мне удалось щелкнуть на светящуюся красную кнопку сброса. – Это что было?

– С какой стати ты решил, что имеешь право вмешиваться в мою личную жизнь? – я хотела перебраться на соседнее сиденье, потому что ругаться с ним, сидя на его же коленях как-то… Не знаю. Не получалось нужного накала достичь. Ползучее Великородие это поняло и никуда не отпускало.

– Потому что теперь твою личную жизнь обеспечиваю я.

– Харви, не знаю на каком языке тебе объяснить, что я не твоя женщина. Никогда ею не была, – гад нагло улыбнулся и поцеловал меня в шею. Отпихнула нахала и продолжила, как ни в чем не бывало, – и никогда ею не буду.

– Хорошо, – промурлыкал он, целуя меня с другой стороны. И вот как разговаривать с полнейшим неадекватом?

– Ты меня хотя бы слушаешь?

– Слушаю, слушаю, – его пальцы пробежались вдоль моего позвоночника, а второй ладонью он скользнул под подол моего платья. Хлопнула по ней рукой и прекратила непотребство.

– Хартман! – схватила его лицо ладонями и, глядя прямо в наглые глаза произнесла: – Я здесь с тобой по одной единственной причине: ты шантажируешь меня братом и сестрой. Очнись уже! Как только ты наиграешься, я вернусь в реальный мир, туда, где люди ходят ножками по земле, каждый день спускаются в подземки, чтобы ехать на работу, чистить туалеты, убирать чужое говно и мыть посуду. Я вернусь в мир, в котором благодаря тебе у меня не будет ни работы, ни мужчины, ни, видимо, моих родных. В мир, где я буду всего лишь шлюхой Хартмана! Потому что ты лишишь меня всего!

Он накрыл мои губы ладонью, хотя я много чего хотела добавить. И, пока говорила, все острее осознавала перспективу своего ближайшего будущего. Хреновую такую перспективу. Как невозможно спрятать пустынного мертвоеда среди домашних енотов, так невозможно будет удержать в тайне отношение Харви ко мне. Я уже корила себя за брошенную Регине фразу. Она прекрасно знала, кто сидел в вип-ложе тринадцать и, если еще не растрезвонила журналистам – это чудо. Грымза на все пойдет, чтобы привлечь больше внимания к Флай Скай!

– Все сказала?

Помотала головой.

– А теперь я скажу. Тебе не придется больше думать о будущем. О других мужчинах ты думать тоже не будешь, гарантирую.

Хотела цапнуть нахала за палец, но как-то поостереглась.

– И разлучать тебя с семьей я тоже не стану, если будешь себя хорошо вести.

Закатила глаза и фыркнула, попробовала снова перебраться на соседнее кресло, но снова не получилось.

– Не думала же ты вернуться обратно к этому задохлику?

– Ну знаешь, у такой как я выбор не особо большой, – получив свободу, я не преминула ответить. – Уж не знаю, по какой причине ты со мной возишься. И не надо мне сказки о любви рассказывать. Еще недавно ты заявлял, что я тебя не привлекаю.

– А ты весьма интересным образом реагируешь на провокации.

– Харви, мне совершенно не весело!

Настроение и правда было паршивым. Он – верховный, привык получать все, что хочет. Я для него игрушка, какая-то непонятная блажь. Наиграется и выкинет, а я расхлебывай последствия. Падать с такой высоты ох как больно.

– Хочешь правды – хорошо. Дело в твоей искре, Флер. Но я рад, что искра выбрала для себя столь очаровательную женщину.

Вот это уже ближе к делу.

– Хорошо. И что такого особенного в моей искре, что ты так стремишься мне под юбку залезть?

– Поговорим об этом утром.

– Нет, мы поговорим об этом сейчас!

– Правда? – ирония в его глазах заставила сжать кулаки. Вот треснула бы, если б знала, что долетит, куда надо!

Скрестила руки на груди и уставилась перед собой. Мы приближались к Аклуа Плейз. Вот только если прежде мне доводилось кружить вокруг хрустальных шаров, венчающих шпиль, на отдалении, то сейчас Харви отключил автопилот и умело посадил волар на небольшую парковку возле уходящей ввысь узкой лестницы. Еще выше? Куда уж, мы и без того над облаками…