Текст книги "Дом на холме"

Глава 3. Первый день

Большая перемена оказалась действительно длинной: вот уже минут десять ребята стояли в очереди за книжками для Эмилии. Никодемас вертел в руках список учебников и явно нервничал.

Наконец перед ребятами предстала пожилая дама:

– Слушаю вас. – Очки с толстыми линзами многократно увеличивали ее глаза.

– Вот, – друг протянул список. – У нас в классе новенькая, ей нужны книжки.

– Да, это я. – Эмили энергично закивала.

– Фамилия, класс? – отрешенно бросила старушка, пододвигая к себе ящик с карточками.

– Варлоу, – ответила девочка.

– Куратор – мадам Калдор Нанс, – вставил Никодемас.

Ловкие пальцы скрылись в ящике.

– Нет в списке, – сухо сообщила библиотекарь. – Следующий.

– Постойте! – и не думал сдаваться тот. – Конечно, ее еще нет в картотеке: Эмми только сегодня зачислена.

– Разрешение на получение литературы? – осведомилась пожилая женщина, похожая на гигантское насекомое.

– Нет разрешения. – Никодемас приготовился к обороне.

– Пошли… – робко попросила Эмилия.

– Нет разрешения – нет учебников. – Железная логика.

– А уроки есть! – он уже не обращал внимания на недовольство очереди. – Мадам МакХоран, вы буквоедка!!

После этих слов где-то сзади грянул истерический смех.

– Молодой человек, – прошипела библиотекарь, – покиньте помещение. Здесь нельзя кричать.

– Я еще вернусь! – Никодемас не видел и не слышал ничего вокруг себя.

– Обязательно, – фыркнула муха-переросток. – Следующий!

Эмили осторожно похлопала мальчика по плечу.

– Вот так всегда, – расстроено буркнул тот.

– Ничего. Перепишу названия, купим с Альхен, – подбодрила она.

– Хотя… У нас осталось еще море времени. – Никодемас немного успокоился. – Нужно что-нибудь съесть – или до конца уроков не дотянем.

Оставшись ни с чем, друзья снова куда-то заспешили.

– Расскажи мне об остальных учениках, – на ходу попросила Эмили.

– Не интересуюсь ими с третьего класса, – черные глаза обожгли.

Никодемас постепенно превращался в ходячую тайну. Это привлекало и отталкивало одновременно.

– Кто такая мадам Калдор Нанс? – нужно было поддерживать беседу.

– Это наша «школьная мама», скорее даже – «бабушка». – Смена темы подействовала. – Она отвечает за нас перед директрисой, помогает… ну и ругает, если что. Ты с ней обязательно познакомишься на последнем уроке. По четвергам у нас классный час.

Кафетерий понравился Эмилии сразу: просторная светлая зала, множество круглых коренастых столиков, покрытых белыми скатертями, на каждом столике небольшая вазочка с цветами, резные стулья. Отыскав подходящее место, ребята положили вещи.

– Меню на сегодня, – сообщил Никодемас, разворачивая перед собой лист.

– Можно? – она протянула руку.

Выбирать оказалось довольно сложно: отчего-то голод совершенно не ощущался, но есть такое слово – «надо».

* * *

По ту сторону окна кипела жизнь: гомон детских голосов, яркие блики, звонкий смех. А по эту – внимательные серые глаза, не отрываясь, следили за происходящим.

– Ну и как? – вопрос, которого она ждала.

– Очень странное чувство, – почти шепотом отозвалась Дайна. – Правильно ли мы поступаем?

– Не понимаю… – Встрепанный воробей приземлился на карниз.

– Несправедливо получается. – Мисс Уиквилд отвела взгляд.

Мимо прошествовали старшеклассники, не обращая внимания на стоящую лицом к стеклу женскую фигуру под шикарным черным зонтом, видеть которую они никак не могли. В незаметности Дайна преуспела. Ей, высокой и тощей, всегда хотелось быть по-настоящему невидимой. С самого детства.

– А что тогда справедливо? – Воробей принялся прохаживаться туда-сюда.

– Не перекладывать свою ношу на других. – Дайна достала булку, рассеянно отщипнула от нее кусочек и размяла его пальцами.

– Да? Но ведь кто-то уже переложил это на тебя? – возразила птица. – Я же вижу, что тебе тяжело! Может, у другого выйдет лучше?

Женщина с силой швырнула крошками в наглого воробья, но тот продолжил мысль:

– Когда знаешь, что такое боль, – редкие перышки на макушке птицы смешно топорщились, – не захочешь причинить ее кому-то еще, если ты не конченый человек. Кто б спорил. Но у всех «за» имеются свои «против».

– Решение принято, Найджел, – сурово начала она. – Все сохраняется, как есть: я остаюсь Тенью, а девочка продолжает жить нормальной жизнью. Отнимать у нее это – подло!

– Постой! Не подгоняй события. – Воробей раздул бока и пронзительно чирикнул. – Сказать «нет» всегда успеется. Так что с того, если это будет сказано немного позже?

– Не уверена, – протянула Дайна.

– Вот и потерпи немного, – перебил ее он. – В конце концов, тебя это ни к чему не обяжет.

Вздорная птица взмахнула крылышками, сорвалась и улетела прочь. Впервые Найджел не развеял сомнения, а наоборот – внес путаницу в уже выстроенные план.

Разве Дайна не справлялась со своими обязанностями? Ни разу она не попадала на ковер к Сэру Коллоу, никто не мог сказать, что Леди Уиквилд плохая Тень, на судах Трибунала присутствовала исключительно в качестве зрителя, исполняла приказы, – все это могло служить подтверждением обратного! Впору было обижаться на старину Борджеса.

В одном Найджел казался прав: ничего страшного не случится, если подождать и посмотреть, как события станут развиваться сами собой. Согласившись с этим, мисс Уиквилд направилась ко входу в здание.

Но не одна она маячила под окнами. Дайна краем глаза заметила высокого худощавого типа с прямыми черными волосами, пристально всматривающегося в детские лица. Бледная одежда, перебинтованные кисти рук, связка ключей на поясе, – в общем, стоило взять его на заметку.

Прозвенел звонок, и коридоры опустели. Внутреннее помещение школы чем-то неуловимо напоминало тот тихий пансион, где мисс Уиквилд встретила свое тринадцатилетие. Не особенно приятные воспоминания подступили к горлу. Теперь ей придется примерить на себя странную роль. Нет, это не похоже на воспитание новой пары Танцоров, но где-то близко.

Дайне остро захотелось получить одобрение или просто совет. Она достала зеркальце. Но кого звать? Руфус? Ну уж нет. Лишний раз напоминать о себе.

– Штэйнфол Маркус! – не раздумывая, скомандовала она бездушному стеклу.

Но прежде чем в отражении появилось лицо наставника, Леди Уиквилд уже передумала.

– Дайна? – Он развеял маску.

– Ничего, забудь.

– Но я же…

– Не тот, кто в этом понимает. – Тень захлопнула зеркальце.

Отчего-то стало легче. Простое, как апельсин, «справлюсь сама» возвращало к жизни. Зачем кто-то, зачем советы, если все равно рано или поздно придется столкнуться с проблемой один на один? Чем быстрее свыкнешься с этим, тем быстрее отыщется решение.

Глазки-шпионы без труда нашли нужную комнату – кабинет директора. В небольшой приемной никого не было. Дверь с блестящей табличкой, скучное растение в глиняной кадке… Тень настойчиво постучала и потянула за ручку.

– Кто здесь? – Грузная дама подняла голову, и все ее омерзительные подбородки заколыхались.

– Вас должны были предупредить. – Дайна плотно закрыла за собой.

* * *

Разговор прошел в нужном ключе, и Дайна довольно улыбалась собственным мыслям, шагая по широкой аллее. День начал удаваться, когда с легким «фррр» с ближайшего аккуратно подстриженного кустика слетел воробей.

– Вернулся, чтоб согласиться со мной? – съязвила мисс Уиквилд.

– Нет, – отрывисто сообщил тот, приземляясь на ладонь. – Два слова: Руф Тангл.

– Что опять? – Она невольно нахмурилась.

– Неприятности. – Крошечная птичка чихнула, едва не свалившись вниз.

Мисс Уиквилд ускорила шаг. Новый «дом» очень кстати располагался точно напротив школьных ворот.

– Рэклюдо! – скомандовала она замку, чтоб не возиться лишнюю минуту.

Щелчок и тихий скрип. Тень юркнула в ближайшую комнату, а через мгновенье, спохватившись, выкинула оттуда воробья-Найджела. Дайна собиралась с астрономической скоростью. Зная Руфуса, можно было предположить все, что угодно. Вот ему-то всегда доставалась настоящая работа. Руф рисковал головой и при этом сохранял твердокаменную жизнерадостность. «Солнечный мальчик», конечно, раздражал своей солнечностью, но потерять его мисс Уиквилд боялась больше всего на свете. Как приставучего братишку, который бесит, пока докучает с ерундой, но без которого мир перестанет быть целым.

Обычно Борджес начинал ворчать, когда речь заходила о «Баламуте Тангле». Найджелу не особенно нравились его глупые чувства. Проще говоря, старик ревновал. Но сам парень его вполне устраивал, пока не пытался подбивать к Дайне клинья. А уж если Борджес лично передал от Руфа весточку, значит, дела и впрямь плохи.

– Что именно случилось? – спросила Тень.

– Выследили кустарей-чудоделов. – Найджел в человеческом облике выглядел привычней. – Долго маялись, а обезвредить не могут. Те окопались и обороняются. Наши сутки под обстрелом. Ни людей, ни себя Тангл подставлять не хочет.

– Отправляй меня. – Борджес только этого и ждал.

Он коротко кивнул. Тотчас же мир вспыхнул и исчез, но прежде, чем мисс Уиквилд смогла бы осознать это, новая вспышка вернула к реальности.

…Под ногами битая черепица, искореженные окна второго этажа скалятся осколками заляпанного стекла. Легкое «пуфф» – и едва уловимое теплое дуновение… Дайна отскочила в сторону, как раз вовремя, чтоб шар огня величиной с мужской кулак пролетел мимо и врезался в противоположную стену. На некогда выбеленной поверхности остался здоровенный ожог и вмятина.

– С прибытием! – В проходе между комнатами, лишенном дверей, возвышалась стройная фигура в точно такой же, как у мисс Уиквилд, форменной одежде. – У нас жарят-с.

«Пуфф…пуфф…пуфф» – следующий удар сотряс покалеченное здание с невероятной силой. Где-то внизу закричали. Руфус кошкой перелетел простреливаемый участок и опустился у ног Дайны:

– Выручай, – попросил он. – Сволочи там крепко засели. По нашим данным, их должно было быть меньше.

– Вооружены до зубов? – коротко осведомилась Дайна.

– У них арсенал. Здесь располагался склад и мастерские сразу. – Руф тряхнул очень светло-каштановыми волосами, смахивая маску. – Готовая партия пошла в ход против нас раньше, чем планировалось.

Даже в такой ситуации этот Танцор пытался шутить.

– Шар огня, – догадалась женщина, прикрывая голову, потому что с потолка посыпалась штукатурка.

– На сорок зарядов, – с нескрываемой завистью отозвался Баламут.

Мисс Уиквилд никак не могла понять, зачем тот всегда при случае открывает лицо. Да, Руф недурен собой, только любоваться им некому, а подобная опрометчивость может стоить слишком дорого.

– От меня конкретно что требуется? – Она уже знала ответ.

– Остановка времени – минут на пять – во всем здании, – сообщил Руфус, кивая на пустые окна напротив. – Нам больше не надо.

– Сделаю. – Чего отнекиваться, раз примчалась.

Руф ловко поклонился (успев вернуть на место защитный покров) и побежал через уничтоженную галерею к лестничному пролету. Дом будто лихорадило! Дайна видела, как черная мантия плясала в плену серых от копоти стен и рыжих языков пламени. Последний прыжок – и фигура скрылась.

А еще через несколько минут раздался звонкий развеселый свист – старый сигнал.

«Аркан: полная остановка времени» – страшная вещь. Она ощущала, как ледяной холод разливается по венам от сердца. Явственно представлялись песочные часы: стеклянный сосуд в золотой оправе, солнечные зайчики-песчинки перетекают медленнее… медленнее… пока вдруг светящаяся струйка не замирает совсем.

Леди Уиквилд открыла глаза и подплыла к окну. Воздух сделался вязким. Трудно было догадаться, что именно происходит через дорогу, но тишина заполняла собой уши и горло. Казалось, если простоять так час, уже никогда не заговоришь вновь.

Песочные часы опять возникли в сознании. «Пора», – подумала Дайна, и в лицо ей пахнуло нестерпимым жаром. Это Время брало свое: каждая крошечная песчинка оставляла горячий след.

Тень рассеянно побрела к лестнице. В голове звенело, во рту стоял привкус крови. Может, она действительно непригодна для такой работы? Слишком слаба? Если подумать, зачем Ордену Дайна, если сам Сэр Коллоу обладает тем же арканом? А он древний. Но нет, Танцор не должен сочетать в себе все, даже такой, как Коллоу. Он не может быть и Мастером Тени и Вестником Смерти сразу. Мисс Уиквилд миновала лестницу.

На стенах первого этажа не осталось живого места. Дайна не остановилась. Она чудовищно медленно, шаг за шагом, точно аркан продолжал действовать, вошла в здание напротив.

Взгляд расфокусировался, и картинка поплыла. Странная суета оставляла ощущение искусственности: ОПы, гражданские (скорее всего, репортеры – кому еще тут быть?), и бесформенными мешками – тела тех, кто несколько минут назад дышал и сражался.

– Что с тобой? – Руф выплыл из общей каши.

– Я думала, вы их собираетесь арестовывать… – в горле застрял горький ком.

Баламут покачал головой. Он хотел приобнять Дайну за плечи, но та оттолкнула руку, не удержалась на ногах и…лишилась чувств.

* * *

– Тебе плохо? – шепотом спросил Никодемас.

– Заметно? – Эмили героически боролась с тошнотой.

Ребята вели себя вполне прилично. Хотя, как пояснил друг, на уроках Рэеса Бредса можно было все, кроме танцев на столе: самое главное – вовремя заявить о «руководящей роли» кого следует. Со слов мистера Бредса, Магистр – основатель Ордена «Танцующей Тени» – превращался в просто-таки мифическое сверхсущество. «Великий герой, сумевший в решающей схватке за судьбы человечества загнать в угол ядовитого гада», – вещал щупленький трясущийся старикашка, шамкая вставной челюстью.

Среди ребят ходили легенды о том, как «мальчиком Рэес служил у будущего Магистра оруженосцем». Да, Бредс казался слишком старым. Таким, точно вот-вот рассыплется трухой. Знал ли учитель, что является предметом забавных и не очень шуточек, что уроки его посещают исключительно смеха ради? Конечно, знал. Но подобно всем людям в его возрасте, считал себя выше этого и «нес детям свет мудрости».

– Что такое?! Ты совершенно зеленая! – Мальчик поднял руку.

– Да? – Мистер Бредс медленно развернулся. – Вы хотите что-то уточнить, молодой человек?

– Нет, сэр! – Никодемас вскочил и вытянулся по стойке смирно. – Моей соседке по парте плохо. Разрешите сопроводить больную для оказания помощи?

Учитель невыносимо долго крался к последней парте, чтоб лично убедиться, что ему не врут. На своих тоненьких ножках, которые того и гляди переломятся, Рэес Бредс с трудом доковылял до ребят.

– Неважно выглядите, юная леди, – покачал головой он, – но до медпункта дойти самостоятельно сможете.

– Возражаю, – Никодемас убрал со лба волосы. – Эмили новенькая и не знает, где он находится.

– В таком случае, можете быть свободны, – согласился учитель. – Только сделайте это тихо.

Мальчик собрал вещи, помог подруге подняться, и вместе с ней покинул класс. За дверью бедняжке стало совсем плохо:

– Давай постоим? – слабым голосом попросила она.

– Не думаю, что это хорошая идея. – Никодемас подвел девочку к окну. – Похоже, ты отравилась. Если я тебя оставлю, а сам быстро сбегаю и позову мисс Бланку, ты не обидишься?

Эмили мотнула головой. Тогда он усадил ее на свою сумку и припустил в сторону лестницы.

Девочка прикрыла рот рукой. Стараясь как-то отвлечь себя от частых приступов тошноты, Эмили искала глазами, на чем сосредоточить внимание.

Вдруг что-то теплое мазнуло по ноге. Большая белая кошка мягко переступала с лапки на лапку, то выпуская, то втягивая когти. Умные желтые глаза и влажный розовый нос на благородной узкой мордочке – зверек производил впечатление домашнего.

– Привет, – шепотом сказала Эмилия, собрав остатки сил.

– Уррр. – Кошка поставила передние лапки девочке на грудь и, вытянувшись во весь рост, понюхала ее губы, щекоча усами.

От удивления даже как-то полегчало. Мисс Варлоу осторожно погладила новую знакомую по голове. Кошка громко замурлыкала в ответ.

– Кыш! Брысь!!! – Топот ног нарушил покой.

Не успела Эмили опомниться, как светлое пятнышко скрылось за ближайшим поворотом. Зато Никодемас привел помощь: первым шел тот самый мужчина с тоскливыми глазами, встреченный утром, за ним невысокая блондинка в белом переднике поверх серого простого платья.

– Поднимите девочку с пола, Каспар, – скомандовала она.

– Сию минуту, мисс Мулиэр. – Мужчина нагнулся и подхватил Эмилию, как если бы та была пушинкой.

– Мистер Рафли, идите на урок, – блондинка строго посмотрела на мальчика.

– Позвольте мне остаться! – взмолился Никодемас.

– Да, мисс, позвольте ему, – зачем-то вмешался Каспар.

Женщина пожала плечами и развернулась на каблуках.

– Зажмурьтесь, станет легче, – сочувствующе прошептал мужчина.

Эмили совершенно не чувствовала тела, все закружилось – и тошнота усилилась. Но, закрыв глаза, она хоть избавилась от бесконечного хоровода ламп на потолке.

Наконец, под спиной оказалось что-то холодное. Жесткая кушетка с тонюсенькой подушкой, белые стены и потолок, стеклянные шкафчики, заставленные пузатыми склянками, – таким был пресловутый «медпункт».

– Потерпите немного, – мисс Мулиэр пронеслась серой тенью.

Задребезжали дверцы. Звук открываемой пробки… Эмили цеплялась за каждую мелочь, чтоб не думать о том, что ее вот-вот вырвет. Металлическая ложечка зазвенела по стаканчику…

– Выпейте это, – приказала медсестра.

Девочка хотела объяснить, что боится открывать рот по понятным причинам, но та уже приподняла ее и принялась методично вливать лекарство. На вкус оно показалось приятным: нежно-зеленая жидкость слегка кислила. Эмили с большим трудом выпила все до последней капли.

– Теперь полежите смирно, я оповещу ваших родственников. – Женщина погладила ее по волосам.

– Не надо! Не надо родственников! – испугалась бедняжка.

– Почему? – удивилась мисс Мулиэр.

– Если мама узнает, она меня больше сюда не отпустит! – призналась Эмили.

– Но я обязана это сделать, – медсестра пододвинула мягкий беленький стульчик и села. – Так нужно.

– А если мне станет лучше? – с надеждой спросила пациентка.

Никодемас мялся в дверях.

– Еще два урока, – задумчиво протянула женщина, сверившись с часами, – если к последнему вы сможете уйти отсюда, все останется между нами.

– Я смогу, – пообещала Эмили.

– Договорились, – мисс Мулиэр кивнула. – Я должна спуститься в кафетерий. Отравление – это серьезно. Но как теперь оставить вас?

– Идите, мисс, – друг сделал шаг вперед. – Мы побудем тут.

– Вот этого я и боюсь, молодой человек, – женщина устало улыбнулась. – Лекарства не игрушки. Можно себе навредить.

– Я ничего не трону! – оскорбился Никодемас.

– Что ж… В таком случае, – медсестра поднялась на ноги, – я скоро вернусь.

Когда дверь за мисс Мулиэр закрылась, мальчик занял ее место.

– Ты не одна здесь сегодня побывала, – сообщил тот.

– Ничего себе – «первый день», – мысли шевелились с трудом.

– Как говорит мадам Нанс, будет, что вспомнить. – Никодемас положил на пол фисташкового цвета портфель и свою сумку.

Странный запах – девочка только сейчас почувствовала его. Так пахнут микстуры от кашля, мамины пилюли от мигрени и мазь от ушибов Альхен вместе взятые.

– Каспар… это кто? – спросила она.

– Хороший человек, – отозвался друг. – Мистер Кроу работает и живет в школе. Он сторож и смотритель. Когда тетка достает, я убегаю, а в его каморке меня гарантированно никто не станет искать. Мистер Кроу изобретатель! Ты бы видела, какие забавные штуки он делает просто руками и обычными инструментами.

– А почему он не учитель? – Эмили нашла в себе силы удивиться.

Никодемас странно скривился и отвел взгляд:

– Каспар Кроу – изгой, – после паузы сказал он.

Последнее слово больно обожгло слух. «Изгоями» становились те, кто нечаянно (или специально) попадал в этот мир из других и не хотел возвращаться. Достаточно услышать, как их называют, чтоб прочувствовать глубину презрения к этим беднягам.

– Вот почему он такой грустный. – Эмилия поджала губки.

– Наверное, – отозвался Никодемас.

Здесь, в медпункте, почти не слышен был резкий звук: урок истории закончился. Мальчик нехотя поднял с пола сумку:

– Я пойду, – виновато сказал он. – Перед классным часом вернусь.

Эмили кивнула. Когда же шаги за дверью стихли, ей сделалось невыносимо одиноко. Захотелось сжаться в комочек и забиться в угол. Белые стены давили. Девочка села на кушетке.

Достав из-за пазухи Орин, Эмили осторожно погладила пальчиками дремлющий кристалл:

– Сириус, – позвала она, и в сердце прозрачного камня загорелся робкий голубенький огонек. – Мне страшно.

Свет стал заметно ярче, будто Орин говорил: «Не бойся». Девочка поднесла собачью мордочку к губам и поцеловала. Веселые зайчики разноцветными бликами раскрасили неинтересную комнату. После этого у Эмилии не осталось никаких сомнений: камень живой.

Тошнота отступила и одиночество вместе с ней. Девочка спрыгнула на пол и подошла к окну. Зеленый школьный двор пустовал. Густые кусты и ровно посаженные деревья – все это напоминало о недавнем лете. На толстой узловатой ветке замерла уже знакомая белая кошка.

Уши плотно прижаты к голове, длинный хвост монотонно хлестал из стороны в сторону, прищуренные глаза смотрели куда-то вниз. Тут-то Эмили и заметила встрепанного воробья, беззаботно прыгающего по дорожке.

– Улетай! – крикнула она и заколотила ручками в стекло.

Птица вспорхнула, подняв облачко невесомой пыли. Кошка одарила девочку недовольным взглядом и отправилась искать добычу в другом месте.

Из коридора донеслись шаги. Эмили немедленно вернулась на кушетку и спрятала папин подарок под платье.

– Вижу, вам действительно лучше, – мисс Мулиэр удовлетворенно кивнула. – Организм сильный, но я дам немного микстуры с собой. Выпьете перед сном.

– Хорошо. – Она готова была согласиться с чем угодно, только бы мама не убедила себя, что школа «опасна для здоровья».

Медсестра устроилась за столом и зашелестела бумагами. Женщина склонилась над исписанными листами и перестала обращать внимание на пациентку. Про таких, как мисс Мулиэр, говорят, что их внешность ничем не примечательна: жиденькие блондинистые волосы, бледно-голубые глаза, едва заметные брови, прямой нос и тонкой полосочкой губы – словом, мышь. Простое серое платье вполне вписывалось в этот образ. Казалось, она потеряла краски от долгого сидения в плену белого цвета.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, мисс Мулиэр отложила работу:

– Вы что-то хотите мне сказать, юная леди? – осведомилась она.

– Нет, вовсе нет. – Эмили покраснела. – Мне действительно уже лучше, спасибо.

– Раз вы теперь будете проходить обучение здесь, – вдруг спохватилась «мышь», – давайте заведем на вас карточку.

* * *

Обнаружив подходящую миску, Найджел набрал холодной воды и тщательно намочил носовой платок. Где-то в глубине души заворочалось чувство вины. Окажись он чуть расторопней, не лежала бы сейчас Дайна без сознания. Но мужчина гнал от себя подобные мысли.

– Вот так. – Мистер Борджес аккуратно отжал белую тряпочку и положил ее на лоб несчастной прямо поверх маски Тени.

Он о стольком хотел поговорить с ней, но глупые правила запрещали. Все, что мог Найджел – служить при самом дорогом человеке на земле! Жизнь Дайны сотни раз зависела от него. Дурочка считала себя сильной, но Найджел-то знал, что это только видимость. Кто, как ни он понимал, какими хрупкими бывают Тени.

– Скоро… скоро кошмар закончится, – пробормотал Борджес.

– Найджел? – слабым голосом позвала Дайна.

– А кто же еще? – улыбнулся в ответ тот.

– Что произошло? – мисс Уиквилд с трудом села.

Мужчина отошел к окну и, заложив руки за спину, участливым тоном начал:

– Ты теряешь форму. – Найджел лгал, но исключительно из благих побуждений. – Я отозвал тебя. Только боюсь, завтра во всех газетенках появится фото: «Вот кто нас защищает» – и твое тело без чувств на нем.

– Какой позор. – Она уронила лицо в ладони.

– Не-е. Это еще не позор, – отмахнулся Борджес. – Позор – если однажды ты провалишь какое-нибудь задание, потому что не сможешь сделать то, что от тебя требует долг, до конца.

– Такого со мной никогда не случалось, – выдохнула Дайна.

– Может, потому что это был первый раз, когда понадобился аркан полной остановки времени? – Он ненавидел себя за то, что сознательно причиняет боль.

Мисс Уиквилд прекрасно понимала, что Найджел прав, но не желала принимать такой правды. Не желала верить в собственную профнепригодность. Если не это… если не Орден…то Леди Дайна Уиквилд – ничтожество, пустое место! Она не заметила, как мистер Борджес присел рядом с ней на кровать и обнял за плечи.

Бедняжка немедленно уткнулась в засаленный ворот его рубашки, пропахший потом и дешевым одеколоном. В маске не было больше смысла.

– Ну, не нужно, – гудел Найджел, поглаживая Дайну по волосам. – Все к лучшему.

– Что же тут «к лучшему»? – спросила она.

– Найдешь себе замену, демобилизуешься и начнешь новую, настоящую жизнь. – Он отстранился и посмотрел на свою Тень.

В серых, неспособных на слезы глазах, неприступной стеной стояло отчаянье.

– Орден – моя жизнь!! – почти взревела она. – Орден учил меня, Орден дал мне цель, сказал мне, что я – это я…

– Послушай, Диана, работа – это работа, а жизнь – это жизнь! Ты и не нюхала ее толком-то! – горячо возразил Борджес. – У меня есть деньги, я скопил немного. Купим дом – свой собственный – и попробуем жить по-другому.

– Как ты!.. – задыхаясь от негодования, Дайна подскочила и влепила наглецу пощечину.

– Ты не поняла, – промямлил Найджел.

– Убирайся вон! – рычала она. – Какая к черту «Диана»? «Леди Дайна Уиквилд»!! Заруби себе на носу!!!

Мужчина поднялся, потер покрасневшую щеку, густо поросшую седой щетиной, и удалился под прицелом ненавидящего взгляда.

Дайну передернуло. Будто одной неудачи с арканом мало было! Так нет. Еще и это! Как? Откуда в плешивую голову могла закрасться подобная идея? От омерзения буквально трясло.

Но когда злоба схлынула, ее место снова заняло тягучее, вязкое отчаянье. Самое обидное, что Борджес по-своему прав. Откуда может знать о жизни Танцор? Односложные элементарные эмоции, черно-белый мир да сосущее одиночество! Любовь – короткое слово со страницы с трехзначным номером в запыленной книге на полке… Гадко. У кого-то получалось, но не у нее. Вот где не надо – чувства вымерли, вытоптанные измененной природой.

Маленькая девочка знает о жизни больше, чем все Тени вместе взятые. У нее наверняка есть мама и папа, розовые мечты, заполненные ласковыми солнечными лучами. Кто дает Ордену право отнимать это? Все та же жизнь.

Если вырвать Дайну из привычной действительности, что у нее останется? Ответ малоутешителен. Ни семьи, ни дома у Танцоров попросту нет. Тени ни на что, кроме своей службы, не годятся. Их больше ничему не учат.

«Постой», – вмешался голос разума. – «Тебя не вызывают и вещи не предлагают паковать. Замену ты присматриваешь исключительно по собственной инициативе, потому что не хочешь убивать. Ну так и дай всему идти своим чередом. До этого же как-то служила, и никаких проблем не возникало».

Такое решение вполне устраивало. Мисс Уиквилд шумно выдохнула, потянулась и направилась в кухню.

* * *

Эмилии уже начало казаться, что предпоследний урок никогда не закончится. От белого цвета тошнило почти как от отравления. Она успела посмотреть и потрогать все, что было дозволено, заполнить вместе с мисс Бланкой всевозможные документы и теперь просто бесцельно таращилась в окно под монотонный скрип пера. Наконец в дверь робко постучали.

– Войдите, – отозвалась медсестра.

– Эмили может идти? – с порога спросил Никодемас.

– Несомненно, – с нескрываемым облегчением заявила женщина.

А уж с каким облегчением сама больная покинула порядком надоевшую комнату, сложно даже представить.

– От тебя пахнет лекарствами, – друг поморщился.

– А от тебя, – Эмили принюхалась и тут же зажала нос, – тухлыми яйцами!

– Жаль, что урок пропустила, там было весело. – Никодемас попытался сменить тему.

– Угу, забрасывали друг дружку помоями, – съехидничала она.

– Неизвестно еще, что бы у тебя получилось! – искренне обиделся тот.

– Прости. – Без задней мысли Эмилия приподнялась на цыпочки и чмокнула сердитого мальчика в щеку.

Реакция, последовавшая за этим, не поддавалась описанию.

– Ты спятила! – Никодемас тер лицо, точно то было грязным. – Если кто-то видел, мне можно смело топиться в туалете! Девчоночьи нежности! Фу-у!

– Что я такого сделала? – удивилась бедняжка. – Тебе можно, а мне нет?

– Я тебя еще не целовал! То был… рыцарский жест, – мальчик предательски покраснел.

– Вот, значит, как? – Эмили не удержалась от иронического смешка.

– Да! – выпалил друг. – Больше так не делай. Никогда!

– Ладно, – она пожала плечами.

По счастью, коридор пустовал, и видеть ребят было некому. Никодемас очень спешил. На лестнице и перед расписанием на первом этаже шумело море голов. Эмили никак не могла привыкнуть к такому количеству народа.

– Мадам Нанс не любит, когда опаздывают, – пояснил мальчик, прибавляя шаг.

– А разве нам не сюда? – друзья миновали кабинет истории.

– Нет. – Никодемас пропустил группку малышей. – Классный час всегда проходит в одном и том же месте, которое закреплено за нами, на остальные уроки мы… кочуем.

Ребята протиснулись в дверь как раз вовремя. За спинами пронзительно заголосил сигнал к началу урока.

Последняя парта у окна преспокойно ждала их, никем не занятая. Но первым делом класс стоя поприветствовал учительницу, разглядеть которую – задачка не из простых. И лишь когда все сели, Эмили, наконец, заметила худенькую маленькую старушку в темно-бордовом платье со смешно приподнятыми плечами.

Комнату для необычного урока стоило бы посетить и так: три ряда парт упирались в некое подобие сцены с письменным столом и длинной кафедрой, стены украшали стенды и плакаты, а под потолком расположились многочисленные портреты.

– Рада видеть вас в добром здравии, друзья мои, – пожилая женщина доброжелательно улыбнулась. – Я сделаю ряд объявлений – приготовьтесь записывать – но вначале попрошу новенькую подойти ко мне.

Девочка послушно встала и направилась к бордовой крохе.

– Мисс Эмилия Варлоу, как всем наверняка известно, теперь ваша одноклассница, – продолжала мадам Нанс. – Что мы обычно делаем, когда у нас появляются новые лица?

– Знакомимся, – донеслось из зала.

– Правильно, – старушка скрестила руки на груди.

Эмили развернулась к классу лицом. Ребята дружно поднялись, переглянулись и хором грянули:

– Добро пожаловать, мисс Варлоу! – подобное приветствие заставило бы смутиться кого угодно.

– Спасибо, – краснея, отозвалась Эмили.

– А ты действительно родня Сэру Альберику? – крикнул кто-то из глубины класса.

Мадам Нанс неодобрительно покачала головой.

– Наслышана о ваших злоключениях, – лукавые огоньки загорелись в теплых карих глазах.

– Ничего, – ответ вырвался сам собой, – будет, что вспомнить.

– Такой подход мне нравится, – похвалила мадам Нанс. – У вас пять минут, чтоб рассказать о себе. Уверена, что ребятам интересно.