Текст книги "Пятое время года"

…Евгений полетел в столицу один. Юле он сказал, что хочет проконсультироваться с приятелями – это было недалеко от истины, и она ничего не заподозрила. Евгению было неловко от того, что он вынужден вести переговоры тайком, но он был уверен, что Сэм не потерпит вмешательства СБ ни в какой форме, даже если оно может помочь делу. Здесь Евгений никак не мог с ним согласиться!

В институт Евгений не пошел: он панически боялся встретить хоть кого-нибудь из своих бывших коллег – что они спросят, что отвечать? Он даже не знал толком, как был представлен его уход из службы, какие слухи ходили по этому поводу…

Нет, сейчас ему нужен был только Ян. Немного подумав, Евгений решил укараулить его возле институтской автостоянки: там можно было, оставаясь незамеченным, высматривать отъезжающие машины в ожидании нужной, а потом просто выйти и «проголосовать».

Веренков появился, когда уже стемнело – но даже в свете фонаря Евгений сразу узнал его. С неожиданным волнением он следил, как тот подошел к машине, отпер дверь, перекинулся парой слов с охранником…

Евгений почти выскочил на дорогу – видно было, что Ян испугался, резко тормознул… и только потом узнал своего бывшего ученика. Лицо его приобрело какое-то непонятное выражение, однако он, помедлив немного и оглядевшись, все же распахнул дверцу:

– Садись! Рад тебя видеть…

Приветствие прозвучало формально – или Евгению это только показалось? – однако он, вдруг оробев, никак не решался начать разговор первым…

Ян тоже молчал. Они медленно ехали вдоль тротуара, и чем дальше, тем глупее казалось Евгению собственное поведение: чего бояться, если уж пришел? Наконец Веренков остановил машину возле какого-то небольшого кафе:

– Пойдем, – коротко пригласил он. – Не люблю беседовать в автомобиле…

Кафе оказалось очень уютным… а интересно, Яна тут знали? Впрочем, какая разница!

– Так что ты хотел мне сказать? – спокойно поинтересовался Веренков, когда официантка отошла от столика.

Евгений замялся.

– Не то, чтобы сказать, – начал он, – скорее, попросить…

– О чем же? – голос Веренкова по-прежнему был очень ровный.

– О возвращении.

Короткая фраза далась с неожиданным трудом. Евгений замер. Возникло обреченное ощущение, что на помощь рассчитывать не приходится – но при этом он решительно не мог представить себе, в какой форме прозвучит отказ!

Однако Веренков не торопился. Несколько минут он молча рассматривал Евгения и только потом спросил:

– Насколько я понимаю, ты вел какие-то самостоятельные исследования?

Евгений кивнул… и опережая следующий вопрос, сказал:

– Но результатов это не дало. Во всяком случае таких, на какие я рассчитывал…

Веренков пристально взглянул Евгению в глаза:

– А на какие результаты ты рассчитывал, позволь спросить? На блестящую сенсацию, которая превратила бы тебя в героя?

– Нет, – тихо ответил Евгений, – об этом я не думал. Просто все так сложилось… Я понимаю, я нарушил ваш запрет…

– Боже упаси, я ничего тебе не запрещал, – перебил Веренков. – Но ты должен был хоть немного представлять себе, куда лезешь. Особенно после того, как узнал, кто такая эта твоя Тонечка… – он увидел, как Евгений поморщился на слово «твоя», но продолжил: – Можно подумать, ты всю жизнь имел дело с аристократами, графами и прочим высшим светом!

Евгений молчал, не зная, что возразить. Все заранее заготовленные фразы куда-то улетучились – но Ян, как ни странно, ждал ответа…

– Да причем тут аристократы! – Евгений почувствовал, что еще чуть-чуть, и он сорвется. – Мне просто было интересно, понимаете?

– Тебе? – очень выразительно переспросил Ян.

– Ну а кому же еще?

– Твоей жене, например. Или этому предсказателю, который живет теперь с вами… Кстати, он тебе еще не надоел?

Вопрос прозвучал неожиданно – Евгений не представлял, что Ян может говорить вот так. Он попробовал ответить, но смог только пожать плечами. Конечно, общество Сэма иногда утомляло его – но разве это так важно? А Веренков, подождав немного, заговорил негромко и отчетливо:

– Знаешь, Женя, как исследователь ты был ценен двумя вещами: аккуратностью и везением. – Евгений вздрогнул от этого «был», но сдержался, а Веренков продолжал тем же тоном. – Или интуицией, если угодно, это почти то же везение… К сожалению, и то, и другое ты изрядно растерял во время своей самодеятельности! Одна ошибка мало о чем говорит, но когда они идут одна за другой… В общем, ты понял меня?

Евгений побледнел.

– Так что же, – голос плохо подчинялся ему, и слова выговаривались очень медленно. – Так что же, я уже не могу вернуться?!

Ян с жалостью посмотрел на него:

– Ну почему же. Вернуться можно всегда, ты же еще не в загробном царстве. Но не забывай, что увольнял тебя не я! Поговори с Гуминским, если он согласится – что ж… Самостоятельных исследований ты, конечно, еще долго не будешь вести – но в лабораторию я, пожалуй, смогу тебя пристроить.

Очевидно, лицо Евгения отразило его внутреннее состояние – потому что Веренков со вздохом поднялся и подозвал официантку.

– Вызовите, пожалуйста, такси. И проследите, чтобы молодой человек действительно на нем уехал! – сказал он, и, безразлично кивнув на прощание, направился к выходу.

В какой-то момент Евгений едва не сорвался следом – догнать, объяснить наконец, пробиться сквозь эту невесть откуда взявшуюся стену! Но последние остатки рассудка удержали его. Ясно ведь, что Ян не хочет больше помогать проштрафившемуся ученику. «Поговори с Гуминским…» Неужели Евгений подвел его сильнее, чем можно было ожидать? Или просто оказался пешкой в каком-то высоком споре, причем пешкой «не того цвета»? А впрочем, какая разница! В любом случае назад дороги не было, двери СБ захлопнулись для него навсегда…

* * *

Евгений никогда не думал, что может быть так: не плохо, не тоскливо, даже не обидно – просто пусто…

Наверное, он остался бы сидеть в кафе до закрытия – безразличие не требовало действий, а любая мысль вызывала досаду: о чем теперь вообще можно думать, зачем?.. Но подошло вызванное Веренковым такси, и официантка без малейшего смущения – да, похоже, Яна тут все-таки знали! – напомнила Евгению, что тот должен уехать. Кому это он, интересно, должен?! Однако сердитая разборка с нахальной девицей (заодно перепало и ни в чем не повинному таксисту!) невольно заставила Евгения очнуться. Он выскочил из кафе и направился куда глаза глядят – пешком, чтобы успокоить нервы…

Итак, Ян отказался от него. Отказался раз и навсегда, отбросил за ненадобностью… и хотя принять этот факт было почти невозможно, сделать это следовало!

Евгений не мог себе представить такое. Заранее думая о предстоящем разговоре, он ждал любых упреков, самого сурового осуждения, был готов даже к тому, что Ян глубоко оскорблен и в первый момент вообще пошлет его подальше! Это не пугало Евгения: на упреки можно ответить оправданиями, сквозь любую обиду можно пробиться, пусть не с первой попытки – но что делать со спокойным безразличием?

И как равнодушно Ян отказал своему бывшему ученику в помощи! Евгений понял бы, если бы тот просто сказал «не могу, ты слишком виноват, чтобы вернуться». Но услышать, что не представляешь больше ценности…

Куранты на ратуше начали мелодичный перезвон. Евгений поднял голову: ого, уже половина десятого! Если он хочет успеть на вечерний самолет, стоит поторопиться!

А может, не лететь сегодня, переждать до утра, успокоиться?.. Да нет, нельзя, ведь Юля чувствует его и наверняка уже с ума сходит – можно представить себе, сколько он всего наэманировал после разговора с Яном! Так что все равно нет смысла оттягивать разговор…

…Несмотря на спешку, на самолет Евгений едва не опоздал – и упав наконец в кресло, долго не мог отдышаться. К счастью, никто из сент-меллонских знакомых этим рейсом не летел, и можно было не врать и не изображать бодрость. Да и в автобусе в это время народу тоже будет совсем немного. Хотя… Евгений представил себе полуторачасовую тряску по серпантину, и решил что несмотря ни на что, вернется домой на вертолете – и пусть кто-нибудь попробует предъявить претензии по поводу ночного шума!

…Юля не спала. Она вышла на крыльцо – и Евгений вдруг поразился, насколько изменили ее эти полгода. Гладко причесанная, с неизменной шалью на плечах, очень аккуратная в движениях – Юля теперь мало напоминала дерзкую девчонку, когда-то покорившую Евгения. Странно, как он не замечал раньше этих перемен?

Или замечал, но не придавал значения? Ведь до сих пор думалось, что жизнь в Серпене – недолгий, временный этап, «застой перед новой дорогой», как писал в тонечкином гороскопе Юрген! Кто мог подумать, что дорога закончится тупиком…

Евгений испытал неожиданную злость на всех и вся: на Веренкова, на нового куратора, на скучнейшее провинциальное общество Серпена, на Сэма… даже на вертолет, который теперь приносил больше проблем, чем удовольствия! Нельзя, чтобы Юля превращалась в провинциалку, не хотел он этого, и провались все к чертям! Никакие открытия не стоят таких жертв…

Но что теперь можно сделать? Признать поражение, послать подальше все астралы – и снова начать думать о реальной жизни? Вернуться в СБ? Это еще возможно, если покаяться Гуминскому, рассказать все…

– Черт бы тебя побрал, проклятая ведьма! – зло и тихо сказал Евгений в ночь, обращаясь к невидимой Тонечке. – Либо ты выходишь на контакт, либо пропадай пропадом в своем замке… Я не буду больше молчать о тебе, у меня тоже есть предел…

Конечно, никто ему не ответил. Впрочем, Евгений и не ждал ответа…

* * *

…Естественно, уже наутро Евгений со стыдом вспоминал свои вчерашние выпады в адрес Тонечки. Да, обида, нанесенная Яном, была сильна, но астрал-то чем виноват? Тем, что его постоянно надо оберегать, что он не выдерживает прямых взглядов? Ну хорошо, можно бросить его прямо сейчас – но как жить потом с вечной памятью о собственной слабости, о предательстве? А Юля… Разве она простит?!

Весь день Евгений был мрачен и неразговорчив. Юля и Сэм ни о чем его не расспрашивали, понимая, каково ему после вчерашней беседы с Веренковым.

Впрочем, неутомимый мозг Евгения уже начал искать новые возможности взамен утраченных. Да, на помощь СБ рассчитывать теперь не приходится – но разве сами они сделали все, что могли? Разве исчерпаны все возможности связи с астралом?..

Кончено, в сложившихся условиях самым верным и надежным способом было бы убийство, совершенное с помощью Тонечки. Увы, это было невозможно! Но оставался еще один, последний вариант…

…До сих пор Евгений старался не мечтать понапрасну о возможности еще одного непосредственного контакта с портретом Тонечки – после ссоры с Горвичем об этом, казалось, не могло быть и речи! Но теперь забытая мысль снова вынырнула из подсознания…

Еще раз проникнуть в замок… Конечно, это безумно опасно – если попадешься, граф вряд позволит уйти живым! Но все-таки… Ведь можно изменить внешность, можно попасть в замок с экскурсионной группой – вряд ли к ним особо приглядываются… А если группа будет большой и разношерстной, можно даже отстать где-нибудь в замке, благо там теперь каждый уголок знаком! А ночью снова попытаться поговорить с портретом…

Правда все это на грани бреда, и риск невероятный… Но что делать, черт возьми, если не у кого больше просить помощи!

Евгений не торопился рассказывать Юле и Сэму о новой идее. Будь его воля, он вообще промолчал бы и поехал в Шатогорию один: спокойнее, когда рискуешь только собой, да и подготовка к таким приключениям у него все же получше…

Но разве скроешь что-нибудь от Юли? Евгений видел, что она о чем-то догадывается, хотя и не заводит разговора первой. Да и Сэм смотрит как-то виновато – но тоже помалкивает. Они что, сговорились не тревожить его лишний раз? Но если да, то почему? Сочувствуют? Или осуждают? Черт его знает…

Разговор начистоту состоялся через пару дней – и довольно неожиданно. Утром во время завтрака Сэм вдруг заявил, что собирается уехать. Евгений оторопел, ничего подобного он не ждал. Даже для Юли это оказалось новостью!

– Куда тебя еще понесло? – возмутилась она. – Что тебя не устраивает? Ты что, жениться собрался? Или в Серпене скучно стало?

Сэм слегка улыбнулся – рассерженная Юля всегда выглядела немного комично – и коротко объяснил:

– Был смысл жить вместе, пока мы пытались связаться с Тонечкой. Теперь я просто не хочу вам мешать, вот и все. Зачем вам третий лишний?

– Ты никому не мешаешь, Сэм! Во всяком случае, не настолько, чтобы покидать город! – заметил Евгений.

– Ну… – Сэм откровенно смутился: видимо, он не был готов к тому, что его станут удерживать. А Юля, уловив это смущение и почувствовав какие-то еще неясные, но тревожные образы, потребовала бесцеремонно:

– Говори уж прямо: что ты задумал?! И почему тайком от нас?

Сэм вздохнул… но спорить было бесполезно. Да он, видимо, и не хотел особенно спорить.

…Выслушав планы Сэма, Евгений был поражен – настолько они совпали с его собственными! С одной лишь только разницей: прежде, чем ехать в замок, Сэм хотел отыскать людей, знавших Тонечку еще до свадьбы – и в первую очередь, автора «Тени вампира». В остальном он собирался действовать так же, как и Евгений.

Ну, что же… Конечно, ехать в Шатогорию даже туристом для Сэма будет весьма рискованно – но можно ли будет его удержать? И потом, его способности… Может, в условиях постоянного напряжения и риска они возникнут снова? И Тонечка все-таки отзовется?

Евгений коротко изложил свои соображения. Сэм облегченно вздохнул – все-таки ему очень не хотелось ехать одному! Оставался, правда, еще один вопрос: брать ли Юлю в опасное путешествие? После недолгой, но бурной дискуссии Евгений согласился на компромисс: ехать всем вместе, но Юлю от самых опасных моментов оградить…

Поездку предварительно наметили на середину мая. К этому времени надо было подробно спланировать все маршруты и остановки, продумать способы маскировки, и даже позаботиться о каком-нибудь оружии! Кроме того, Евгений хотел заранее узнать адреса тонечкиных приятелей, списаться с ними… Словом, на полтора месяца дел хватит!

…Разве могли они предположить, что времени на размышления почти не осталось, что события уже начали развиваться независимо от них – и совсем не по заданному сценарию! Потом Евгений не раз думал: почему Сэм ничего не почувствовал заранее? Только ли потому что события касались его слишком близко? Или было что-то еще?..

* * *

…Нет ничего удивительного в том, что человек читает по вечерам газеты – хотя Юля и считала подобное времяпровождение абсолютно бесполезным. Но в этот раз, когда Евгений просматривал очередную газету, в его эманации вдруг явственно вспыхнули испуг и резкая тревога.

– Что случилось? – тут же вскинулась Юля.

Евгений поднял голову, в глазах его была полнейшая невинность, но Юля чувствовала, как он изо всех сил пытается погасить в себе взметнувшийся страх:

– Случилось? Ничего не случилось… Тебе что-то померещилось. Да ты не бойся, если начнется война, я тебе скажу…

– Соображай, что говоришь! – возмутился из своего угла Сэм.

– Прошу прощения, – рассеянно откликнулся Евгений, снова закрываясь газетой.

Юля поняла – он не хочет ничего обсуждать вслух. Но что же случилось, в конце концов?! Едва дождавшись, пока Евгений отложит газету, она поспешно схватила ее.

Фамилия Лантаса в одном из заголовков бросилась ей в глаза прямо на первой странице. Правда, сама статья оказалась скучнейшими рассуждениями о борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Несчастный Лантас упоминался в ней с ностальгической грустью – был, мол, один порядочный человек… Короче, опять вода в ступе! Юле понадобилось прочесть статью второй раз, чтобы обратить внимание на короткую фразу: «Недавно в столице арестована группа, подозреваемая в организации политических убийств…»

Не это ли напугало Евгения? Если речь идет о тех, кто заказывал убийство Лантаса… Но разве это плохо? Наоборот, тогда не надо больше бояться, что бывшие хозяева разыщут Сэма!

Юля повернулась к Евгению – и натолкнулась на молчаливый предупреждающий жест.

– Пойдем-ка прогуляемся, – сказал он вслух, лениво поднимаясь.

– Пойдем… – Юля подобралась, пытаясь скрыть тревогу, и встала следом.

Они отошли от дома странным торопливым шагом, словно за ними кто-то гнался. Евгений заговорил первым:

– Ты что, ничего не поняла из статьи?

Юля сердито взглянула на него:

– Я поняла, что арестованы бывшие хозяева Сэма. Ну так это же прекрасно!

– Прекрасно? – Евгений даже остановился. – Ты что, действительно не понимаешь, чем это грозит?

Удивление было столь искренним, что Юле стало стыдно за свою бестолковость. Она изо всех сил сосредоточилась, пытаясь еще раз проанализировать ситуацию. Ну какие тут еще могут быть опасности? Что арестованные бандиты заговорят? Но кто им поверит? Ведь все убийства с участием Сэма – чистейшие несчастные случаи! Конечно, для каждого из них есть вполне конкретный и основательный мотив… Но мотив – не улика, к делу его не подошьешь!

И потом, эти недоделанные мафиози знали Сэма под вымышленным именем, а сейчас вообще считают погибшим! Да и полиция, кстати, тоже…

– Жень! – сказала Юля. – Но ведь они не доберутся до Сэма, никто не знает, что он в Серпене, что он – это он! А если и доберутся – все равно у них не будет никаких доказательств против него!

– У кого – «у них»? – ехидно осведомился Евгений.

– У поли…

Юля осеклась на полуслове. Какого черта она не поняла раньше! Да ведь Евгений боится совсем не полиции! Едва в деле запахнет мистикой – а как еще можно будет расценить возможные показания? – полиция сразу обратится в СБ! И вот тогда…

– СБ, да? – Юля повернулась к Евгению.

Тот молча кивнул.

– А что может сделать СБ? – растерянно спросила Юля. – Почему ее надо бояться?

Евгений внутренне усмехнулся. Что может сделать мощная спецслужба, обладающая разветвленной агентурной и оперативной сетью? Да в общем, все, что угодно, было бы желание…

– Ты боишься, что Сэма все-таки привлекут к суду? – по-своему поняла его эманацию Юля. – Что свидетельство СБ может иметь юридическую силу? Но ведь ты сам говорил, что это был блеф, помнишь?

– Ах, Юленька, – устало проговорил Евгений. – Если бы все было так просто, если бы суд… Это было бы полбеды.

– Тогда что? – Юля начала терять терпение. – Да говори же, раз начал!

Евгений вздохнул.

– Ты никогда не слышала о «синдроме монстра»?..

…Юля не слышала. Но нетрудно было догадаться, что скрывается за звучным термином. И кто именно будет кандидатом на роль «монстра»…

Евгений молчал, переживая нахлынувшие воспоминания. Какие жаркие споры вели они с приятелями во время учебы! А что будет, если появится эспер со сверхсильными способностями, если он повернет эти способности во вред обществу, если возникнет опасность для людей? Окажется ли СБ готовой к такому, сможет ли остановить его? И как в таком случае быть с законами, с конституцией?..

Преподаватели только морщились от подобных вопросов, не давая конкретных разъяснений – а потом как-то незаметно подобные разговоры стали дурным тоном и признаком наивности.

Но все же пресловутый «синдром монстра» был реальностью, с ним нельзя было не считаться. И с ним считались – факт создания СБ говорил сам за себя!

И неужели такая скрупулезная и бдительная организация, как СБ, не имеет никаких планов «быстрого реагирования» на чрезвычайные происшествия и кризисы? В это трудно было поверить, тем более, что до Евгения не раз доходили слухи о специальных отрядах, о секретных базах и лабораториях. Вряд ли все они были правдой – но дыма без огня не бывает…

…Юля выслушала соображения Евгения, не перебивая и не переспрашивая. Сообщение оглушило ее – и в тоже время она никак не могла воспринять ситуацию всерьез. Все это напоминало детективные сюжеты, но плохо стыковалось с реальной жизнью.

Ну хорошо, а что делать дальше? Как защищаться от новой опасности, и можно ли вообще от нее защититься? Наконец Юля очень осторожно спросила:

– А разве СБ сможет найти Сэма? Ведь катастрофа должна обмануть и их тоже!

Евгений покачал головой:

– Найдут, и очень быстро. Они же будут искать совсем не так, как полиция… – и увидев недоумение Юли, пояснил: – Ты же понимаешь, что у СБ прекрасная база данных. В нее занесены почти все эсперы страны – и уж по крайней мере, все сильные эсперы! Так что вымышленное имя никого не обманет: просто будут искать по другим данным…

– И найдут его под настоящим именем?

– Разумеется. И даже с указанием домашнего адреса. Мы стараемся отслеживать все перемещения эсперов, так что данные постоянно обновляются…

– «Мы»! – передразнила Юля оговорку Евгения. – Выходит, в этой вашей базе есть и я… И Тонечка?

Евгений смутился.

– Ну, конечно… На тебя я вообще сам данные собирал! И Тонечка есть, только о ней мало что сказано – ее никогда не принимали всерьез… на ее счастье! Но Сэм – другое дело…

– Хватит рассуждений! Говори наконец: чего ты ждешь от своих коллег?! – едва ли не с угрозой потребовала Юля. – Или это слишком страшно, чтобы быть произнесенным вслух?

В последней фразе явственно прозвучала совершенно неуместная издевка, и Евгений невольно поморщился… но тут же взял себя в руки и сказал коротко:

– На свободе Сэма не оставят, за это я ручаюсь. Могут арестовать за убийства… Но тогда придется доказывать суду состав преступления, а это тайна похуже атомной бомбы! Так что я на их месте предпочел бы просто похитить Сэма без лишнего шума…

– А «без лишнего шума», – жестко уточнила Юля, – значит вместе с нами! Восхитительно!!!

Евгений видел, что несмотря на попытки сдерживаться, она на грани истерики.

– Да не бойся ты, никто нас убивать не будет… это же не мафия! – не очень убедительно успокоил он. – Ну будут всякие там допросы, исследования… Это не смертельно!

– И совсем ничего нельзя сделать? – спросила Юля каким-то чужим голосом.

– Что-нибудь всегда можно сделать! – сердито ответил Евгений. – И в первую очередь делать предстоит тебе…

– Мне?!

– Именно. Слушай теперь внимательно и запоминай.

– Я слушаю, – Юля, казалось, ожила… и облегченно вздохнув, Евгений начал инструктаж:

– Во-первых, через несколько дней ты должна будешь уехать домой…

– Куда «домой»? – подскочила Юля, забыв обо всех предупреждениях. – К родителям? Ты с ума сошел?!

– Нет, не сошел еще, – раздраженно отозвался Евгений. – И повторяю: не трать энергию на споры, а придумай лучше убедительное объяснение для родителей…

– Какое… Какое еще объяснение?!

– Любое! – Евгений почувствовал непреодолимое желание как следует встряхнуть Юлю, как будто это могло заставить ее соображать быстрее. – Придумай, из-за чего мы с тобой могли поссориться. Ревность, зависть, денег мало или шума много – что угодно! Только бы тебе поверили…

Юля видела, что Евгений не шутит. Но зачем нужно расставаться как раз тогда, когда больше всего нужна поддержка?

– А затем, – объяснил, уже едва сдерживаясь, Евгений, – что если мы исчезнем все трое, то этого никто и не заметит. Во всяком случае, не сразу заметят. И тем более, никто не заподозрит, что с нашим исчезновением не все гладко.

– А если я уеду…

– То из родительского дома тебя будет гораздо труднее изъять. За тобой, конечно, будут следить, но не более того. Впрочем, на всякий случай будь осторожна…

– Я-то буду осторожна, – мрачно заметила Юля, – а вы?

– За нас не бойся. Я не собираюсь сидеть и ждать, пока за мной придут. У СБ тоже есть уязвимое место – его-то я и попробую пощекотать… Впрочем, об этом потом, ты мне для этого тоже понадобишься. И еще запомни одно – никому не слова! Ни родителям, ни друзьям, ни Сэму. Сэму – особенно!..

Юля подавленно кивнула. Еще в «Лотосе» ее предупреждали: близость с Евгением принесет несчастье… и похоже, давнее предсказание Юргена начало сбываться!

* * *

«Мой дорогой коллега!

Я давно называл тебя так в последний раз, и, боюсь, никогда больше не назову. Мне очень не хотелось верить, что придется когда-нибудь обращаться к тебе и другим моим бывшим товарищам по работе с таким письмом, но увы! Если ты читаешь сейчас это письмо, если оно к тебе попало, это значит, что подтвердились худшие мои опасения. И тогда очень прошу: прочти его до конца. Оно вполне может оказаться моим завещанием, да и тебе – кто знает! – вдруг окажется небесполезным…»

…Евгений отложил ручку и перечитал написанное. Немного патетично – ну да это и к лучшему. Пусть бывшие коллеги почувствуют то же, что и он, представят себя на месте пострадавшего товарища! А уж воображение у профессиональных исследователей хорошее…

Руководство СБ – и в первую очередь Гуминский – панически боялось громких скандалов. Это и был тот шанс, который намеревался использовать Евгений. Сначала он вообще хотел оповестить о себе весь белый свет – два-три знакомых журналиста без труда донесли бы «завещание» до самой широкой общественности! Но, представив себе все возможные последствия, Евгений ужаснулся и решил ограничиться «широкой оглаской в узком кругу» – распространить свое послание только среди рядовых исследователей СБ.

Впрочем, результат обещал быть вполне действенным. «Свобода науки» в СБ всегда ценилась особо: следствие двусмысленного положения ученых внутри секретной спецслужбы. Насилие над наукой – а именно так Евгений собирался представить свой арест – неминуемо вызовет такое возмущение, что придется отпустить пленников во избежание еще более широкой огласки!

То, что последнее время Евгений не поддерживал отношений ни с кем из бывших коллег, не смущало его. Наоборот, было легче обращаться в письме не к одному-двум приятелям, а как бы сразу к широкой аудитории – ведь адресатов будет, ни много ни мало, больше трех десятков!

«…Итак, попробую по порядку.

Прежде всего, я представляю, сколько кривотолков вызвал мой внезапный «уход» из СБ.

На самом деле это было просто беспардонное увольнение, вызванное моим категорическим несогласием с вмешательством в мою работу, которую я достаточно уверенно считаю в своей компетенции. Здесь я могу ошибаться, дело субъективное, но, во всяком случае, грубых нарушений субординации я не допускал.

Не знаю, как это все было представлено – и были ли вообще какие-то объяснения. Конечно, я поступил не очень красиво, никому ничего не сказав, но на это были причины, и, поверь, достаточно веские. Возможно, я был не прав. Впрочем, я и сейчас не пытаюсь искать оправдания и аргументы или агитировать кого-то в свою пользу. Время для дискуссий ушло, и боюсь, безвозвратно. Всякие споры и аргументации не имеют теперь никакого значения – пришло время действий!

То, что к тебе попало это письмо, означает только одно: мой подопечный эспер, я сам, а возможно, и моя жена, схвачены оперативной службой СБ…»

…Евгений запнулся. На самом деле он вполне рассчитывал уберечь Юлю от ареста, отправив ее к родителям. Но теперь он на какой-то миг представил, что и ее тоже сумеют схватить – и испугался смертельно! Нет, этого ни в коем случае нельзя допустить!

«…и в настоящее время содержатся без суда, следствия и какой-либо надежды на то и другое на одной из секретных баз, о существовании которых у нас всегда ходило столько упорных и настойчиво – не чересчур ли настойчиво?! – опровергаемых слухов…»

…Интересно, чем в действительности окажется пресловутая секретная база – комнатой прямо в институте? конспиративной квартирой? особняком? полигоном? И какую «программу исследований» там предложат? Во всяком случае, про Сэма наверняка постараются вытрясти все, что можно!

Жаль, что в письме эти вопросы тоже никак не обойти. Что ж, придется осторожно упомянуть Сэма – без лишних подробностей…

«…Тебе, конечно, интересно узнать, чем я заслужил такое интенсивное внимание к своей скромной персоне? Боюсь, что я тебя разочарую! Пока, насколько мне известно, все мои „прегрешения“ состоят в том, что после увольнения я осмелился самостоятельно продолжать исследование, которое мне не позволили довести по моему плану в СБ.

Его объектом был один мой старый знакомый эспер-эмигрант, точнее, некоторые его интересные способности в области предсказаний. Так получилось: очень давно я смог установить контакт с этим эспером и вполне успешно поддерживать его в течение нескольких лет.

Естественно, я не хотел никакого официального вмешательства, которое могло разрушить достигнутое такими стараниями доверие. Но меня не услышали, и предпочли заменить доверие на насилие – вероятно, сочли его более надежным средством!»

…Интересно, насколько далеко может зайти это насилие? Ведь он и Сэм окажутся в полной власти «исследователей» – которые сделают все, чтобы не допустить утечки информации! До какой степени «все»? Решатся ли они, если не останется другого выхода, убить опасного эспера? А нежелательного свидетеля в лице бывшего коллеги? Евгений вздрогнул и оборвал себя – так можно вообразить что угодно!..

«…Зачем я пишу все это тебе и другим, которые сейчас читают такие же письма (а может, даже, и не читают – наша оперслужба весьма, весьма проворна…)? Нет, я не прошу помощи, протестов или забастовок. Все, на что я рассчитываю, – это информация. Наши коллеги-пленители рассчитывают обработать нас „по-тихому“ – очень не хочется доставить им этой радости…»

…Кстати, для этого способ доставки писем следует продумать досконально – их ни в коем случае не должны перехватить! Ведь не исключено, что они окажутся главным залогом их безопасности во всей этой переделке…

«…Вот, собственно, и все. Надеюсь, ты понимаешь: подобная история в любой момент может произойти с каждым из вас. И где гарантия, что я первый? Сколько исследователей были уволены раньше? Все ли они живы? Никто не интересовался, никому в голову не приходило поинтересоваться… Может, теперь у кого-нибудь появится желание не быть слепым котенком? Ведь опергруппы не действуют по своей инициативе! И те, кто будут допрашивать меня – они ведь работают в наших лабораториях, рядом с нами…»

…А ведь и в самом деле интересно, с кем из коллег он встретится после ареста! Наверняка среди них окажутся хорошие знакомые, может, даже друзья… И уж конечно там будут люди из «списка рассылки», из тех, к кому он, собственно, обращается в письме!

Хорошо это или плохо? Эффект неожиданности будет смазан, зато серьезность провокации будет понятна без слов! Можно даже поместить в каждом письме полный список всех адресатов: пусть масштаб скандала сразу станет ясен!

«…Еще прилагаю список тех, кто еще, кроме тебя, получит – если получит! – подобное послание. Не прошу о большем, но хотя бы оповести их о сути дела, если мои письма не дойдут до них. Смею заметить, что этих людей и их мнение я очень уважаю и в какой-то степени надеюсь на их поддержку и защиту, если не для себя лично, то по крайней мере для дорогих мне принципов свободы и независимости исследователя в своих профессиональных областях.

На всякий случай – прощай:

Евгений.»

* * *

…Принтер выплюнул последний листок и умолк. Евгений взял стопку писем и перенес на стол, к приготовленным и уже надпечатанным конвертам. Чуть поодаль аккуратной стопкой лежали все «компрометирующие материалы», связанные с бесконтактным убийством и управлением случайностями: многострадальные дневники самой Тонечки, ее прощальное письмо, краткие заметки о неудачных попытках связи с ней, схемы замка Горвича и окрестностей, коробка с дискетами… Сверху, ничуть не усилив и не ослабив издевательского свечения, поблескивал перстень…