Текст книги "Конструктор миров: Новый виток. Том 6"

Глава четвёртая. Философское пари

– …Философия и наука являются тесно связанными деятельностями, которые направлены на рассмотрение человека и окружающего его мира, но они рассматривают их с разной глубиной и различными путями. Но отличие философии от науки является то, что философия всегда стремится познать все: видимое и невидимое, ощутимое и неощутимое, реальное и нереальное.

У нее нет границ, она пытается понять возможное и невозможное, а также мир вне и самого человека. Но наука, в отличии от философии, изучает то, что можно увидеть, потрогать, услышать, понюхать, взвесить и другое. Философия и наука изучают всеобщую картину мира, пополняя тем самым друг друга. Но также складывается впечатление, что философия и наука различны и несхожи между собой. Сущность философии заключается в том, что она способна выполнять какую-либо функцию по отношению к человеку, общественной организации, к науке, искусству и другим явлениям. Под функцией понимается способ действия и выражение энергичности системы. Философия является мировоззрением, которое представляет совокупность взглядов, оценок, живых представлений и принципов на мир в целом и на отношение человека к этой вселенной, космосу и миру.

В конечном итоге, философия всегда задаёт одни и те же вопросы: о мире, о жизни человека, о смысле жизни и цели человека в этом мире. Но на эти вопросы нет определённых и окончательных ответов. В различные времена и в различных обществах давали разного рода ответы на эти вопросы. А как нам показывает собственная практика, то вопросы эти нужны…

В зале тем временем стояла тишина, был слышен едва слышимый шёпот людей на стульях. Они явно пришли сюда не только одухотвориться, но и просто отметиться в кругах аристократии. Только ещё совсем зелёные студенты выглядели ещё наивными, а от всех лекций хранили тетради с заметками. Что же, наблюдать за людьми было очень интересно и забавно, поэтому господин Уна иногда позволял себе отвлекаться и смотреть на слушателей.

Они были одеты богато и роскошно, но не слишком выделялись. Фраки и пальто, красивые костюмы и дорогие платья, да редкое зрелище в аудитории. Господин Мур всё накручивал один чёрный как смоль ус, внимательно вслушиваясь в несколько дрожащий голос говорящего.

Наконец, пришло время выступления самого профессора Карпентера. Он активно приводил самые различные аргументы и образовывал одну общую философскую концепцию – усиленный материализм.

– …на основе всего вышесказанного, также идей многих выступавших можно прийти к выводу, что основной теорией нашего мироздания является теория материального могущества и материальных благ. Из этого можно сделать вывод также для смысла человеческого существования как материальные блага…

– Что будет ошибочно, профессор – сказал кто-то из аудитории.

– Простите? – поинтересовался учёный со сцены, после чего показалась фигура молодого человека.

– Тысячи раз приношу свои извинения, – говорил никто иной как сам виконт Амет Уна. – Но я вынужден указать, что в этом умозаключении вы сделали ошибку, в отличие от всех прежних ваших выводов.

– Ваша милость, неужели вы хотите сказать, что столько людей, который выступали ранее приводят ошибочные мнения? Неужели финансы имеют малое значение? Неужели вы могли иметь даже собственный титул, не будь материального состояния?

– Извините меня профессор, но да, мой титул вовсе не зависим от материального состояния, ибо материальное состояние зависимо от разумного, мыслительного составляющего.

– Что будет крайне ошибочно, – говорил Карпентер.

– В таком случае, я бросаю вам вызов, профессор и готов представить свою философскую теорию, доказав неверность вашей, не ранее конца этой недели, в день последних выступлений конференции.

Профессор Карпентер хотел что-то сказать, но его быстро перебил профессор Шорт.

– Господа, – заговорил профессор Шорт. – Я извиняюсь, что нарушаю ваш научный спор, но разрешите внести предложение. Виконт также бросил и мне вызов, настаивая представить более совершенное существо, созданное лучшим способом, также через неделю. И я принимаю вызов, вы профессор?

– Также, доктор Шорт.

– И по этой причине, мы надеемся увидеть ваше совершенное существо и вашу совершенную философскую теорию в следующую среду 11 мая 1859 года – заключил профессор Шорт.

– Отлично, господа – внезапно вмешался граф Мур, встав посреди аудитории рядом с виконтом и вызвав удивление присутствующих представителей высшего общества острова Greeter Perpentuum. – В таком случае, я скажу, что я лично буду финансировать эти исследования виконта, но также отмечу, что если существо действительно будет существовать, то есть будет достигнута поставленная научная цель, а также философская идея будет признана действительно более состоятельной, то направления всей ваших исследований должны быть направлены именно в указанные русла, иначе лишаются какого-либо финансирования. Я надеюсь, что поставленные мной условия предельно ясны, вы принимаете их?

– Мы принимаем, ваше сиятельство – ответили профессоры.

– Вы, виконт?

– Я принимаю, ваше сиятельство – ответил виконт.

– Превосходно, я лично сообщу этот вопрос профессору Флемингу – продолжил господин Мур. – Теперь же, как я понимаю ваше выступление было последним, доктор Карпентер?

– Совершенно верно, – ответил доктор Шорт. – По этой причине, наше сегодняшнее собрание завершается и будет продолжено завтра в этом же помещении в час дня, как и сегодня. Спасибо за участие и за внимание, господа…

Уже давно вечерело. Нежно-голубая полоска дня постепенно менялась в цвете, словно железо покрывалось ржавчиной. Погода стояла такой же тёплой, лишь прохладный ветер игрался с кроной зелёных деревьев, вырывая совсем слабые листья и унося в бурном потоке. Правда, потом они опадали, словно теряли всю волю летать, и навсегда терялись в хаосе пыли и грязи. Облака превратились в исчезающие маски, совсем впитали жар солнца и превратились в розовое месиво. А само солнце будто махало своими лучами, ярко прощаясь с жителями шумного города. Начинались ранние сумерки, когда в тени зданий нельзя было бы разглядеть ничего. Но у графа и виконта осталась пара нерешённых дел в институте, поэтому они направились лёгкой походкой к лаборатории физико-технических исследований.

Здание было исполнено в цвете тёплого какао, белые мраморные плиты у самого основания, плавно перетекали в кремовые кирпичи, между которыми была видна полоска серого цемента. Кирпичи несколько обкололись от старости и ветров, но сохранили презентабельный вид. Крыша имела коричневый цвет и текстуру черепицы, за время, проведённое на Солнце, она нагрелась. Высокие двери находились на небольшом пороге, который украшали высокие цветы в белых горшках. В некоторых окнах ещё горел тусклый свет от свечей.

Их встретила тихая атмосфера, словно всё здание имело принадлежность к библиотеке, такой покой дарил своеобразное удовольствие после тяжёлого дня. Коридоры вели к аудиториям с высокими потолками и множеством мест с мягкой обивкой, там почти не проводили лекции в такое время, лишь одинокие профессоры собирали документы в портфели. Архив был всегда полон разных книг, даже сейчас на охране многолетних знаний стояла старая старушка с забавно большими очками, она упорно стряхивала с крепких переплётов пыль.

Местный врач уже заканчивал расчёт медикаментов и ставил всё на свои места, последние штрихи в учётную книгу, и белый халат остался на вешалке. Из кабинета ещё пахло спиртом и бинтами, пока врач закрывал дверь и шёл к вахтёру. Лаборатории полнились от образцов и банок с нужными материалами, инструменты были разбросаны в творческом хаосе, но оставшиеся студенты уже торопились всё аккуратно помыть и выйти за пределы института, их переговоры отчётливо отражались от глухих стен, заполненных таблицами с формулами.

Закрытые кабинеты, ковёр под ногами заглушал шаги, свечи делали атмосферу более расслабленной. А потом виконт и граф наткнулись на господина Андервуда, который уже закрывал свой кабинет. Он встретил гостей дежурной улыбкой и толкнул небрежно дверь, занимая место за большим столом. Его тёмный кожаный портфель остался на кожаном кресле в углу кабинета.

Кабинет профессор Андервуда

– Здравствуйте, господа, прошу заметить, что я очень шокирован вашими достижениями за этот день, так разозлить господина Шорта и господина Карпентера, – господин Андервуд горько усмехнулся своим мыслям, но его гости не выразили и капли удивления. – Извольте, что же вас привело ко мне? – он протянул в ответ руку для рукопожатия, наконец садясь на стул во главе стола.

Господин Уна сел на другой стул, совсем не заботясь о чужом мнении по отношению к недавнему, всё это лишь часть людской сущности, они не верят в бредни другого человека, пока не увидят всё своими глазами, но перед этим сто раз обольют грязью, а потом расцветут новыми красками, даже по спине дружески похлопают, но господин Уна не желал всех этих знаков лживой дружбы, его даже заметно передёрнуло от отвращения ко всем людям, что нацепили маски благосклонности на свои перекошенные завистью и злобой кошмарные лица.

– Мы здесь, добрый друг, по одному делу, – максимально дружелюбно начал господин Мур, используя свой козырь в рукаве, обходительную улыбку, которая сразу располагала к себе, как такой человек приятной наружности может иметь какие тайны и тёмную сторону, вот и директор заметно расслабился, переключаясь с созерцания пульсирующих вен на руке виконта, с какой силой он сжал кулак, на графа, который закручивал ус.

– Что же это за дело, ваше сиятельство? – чуть-ли не пропел господин Андервуд.

– Хотим попросить вас помочь в строительстве одного предприятия, скажем, завода, новой электростанции, – проговорил граф.

– Простите, ваше сиятельство, но что это за завод или электростанция?

Граф хотел было посмотреть в сторону виконта, но тут послышался звук открывающейся двери. Вошёл человек высокого роста, с вертикально удлинённой формой головы, на верхушке которой было немного седых волос. Его немного выпученные карие глаза смотрели на присутствующих с немногим удивлением. Одет он был в клетчатый серый костюм поверх белой рубашки. На лице было немало морщин, а в руках он держал несколько бумаг.

Какого же было удивление этого человека увидеть здесь виконта, который тоже мгновенно его узнал. В последний раз он вспоминал этого человека в том самом таинственном городе, когда рассказывал интересующемуся Немату, сыну кузнеца, о своём выступлении в Королевском Научном обществе Её Величества, он же был Академией наук Великобритании.

– Академик, член Королевского общества Её Величества, королевы Виктории, сэр Рональд, – утвердительно произнёс виконт и встал.

– Вы знакомы? – удивился профессор Андервуд.

– Да, профессор, – старческим голосом говорил, – как видно этот молодой человек решил и вам закружить голову. В беседе с господином Карпентером, только что, я мог предположить, что возник некий шарлатан, но не мог и предположить, что ситуация настолько плачевна!

– Замолчите! – резко встал и вынул свою шпагу граф, что заставило отпрянуть самодовольного академика и профессора, но это также вызвало удивление и виконта, которые он скрыл, как только мог. – Как вы обращаетесь к виконту графства Мура островов Перпентуум! Мне это воспринимать как вызов?

– Виконта? – опешил сэр Рональд.

– Именно, это виконт Амет Уна, а я граф Самуил Мур, и вы сейчас открыто оскорбили нас! – крикнул граф.

– О, простите, тысячу раз простите, граф, я принял молодого человека за одного лжеца, обманувшего сэра Гамени – говорил академик.

– Сэр Рональд! – разозлился виконт. – Я вовсе никого не обманывал и тот юноша – это я. В последний раз я выдвигал перед вами теорию о расщеплении элементарных частиц, но вы по началу даже отказались от своего убеждения против идеи существования атомов, после чего в один же миг переменились и стали против мысли расщепления электронов – составляющий атомов.

– И я с уверенностью повторю вам то, что ответил вам и в прошлый раз: то, что вы говорите не более чем гипотеза, в реальности не осуществимая!

– Господа-господа! – вмешался профессор Андервуд. – Прошу вас, успокойтесь, давайте все успокоимся и спокойно поговорим.

– Хорошо, доктор, – ответил граф и убрал свою шпагу.

После этого они все присели и начали беседу сначала.

– Изначально, – заговорил доктор Андервуд, – разрешите вам представить самого сэра Рональда, как вы сказали, члена Королевского общества Её Величества, он прибыл в наш политехнический институт на командировочной основе вместе со своими знаменитыми коллегами: доктором Пауэлло, замечательным практиком, господином Доберте, отличным теоретиком.

– Неужели все основные мои оппоненты? – тихо произнёс виконт.

– Благодарю, что меня представили и я был рад вас узнать, но я зашел к вам доктор только чтобы взять отчёты последнего эксперимента с углеродом, – раздражённо говорил Рональд.

– Прошу вас, – доктор, достав из шкафчика стола бумаги, передал их академику.

– Благодарю, а теперь…

– Подождите, сэр, – продолжил Андервуд. – Наши гости хотели представить модель новой теории, которая может быть довольно интересной.

– Простите, но я спешил, – быстро ответил Рональд.

– И на просьбу, вы откажите? – граф просто гипнотическим взглядом посмотрел на академика.

– На вашу просьбу будет трудно отказать, но помните граф, что всегда есть вероятность, что этот человек также закружит вам голову, как и сэру Гамени, одному из видных предпринимателей…

Глава пятая. Физический спор

– Сэр Гамени, – прервал профессора граф, – мой дорогой друг, с которым я виделся, будучи в Европе ещё довольно давно и думаю, что если бы не ваша неправильная трактовка, ведь как я понимаю именно по вашему ходатайству, сэр Гамени отказал, то мой друг поступил бы верно и виконт вполне нормально смог бы объяснить свою идею, которая ещё ни разу меня не подводила.

– Хотите сказать, что ваш виконт, никогда не совершает ошибки?

– Отнюдь, – вмешался уже сам виконт, – я совершаю ошибки и не мало, но все они остаются на экспериментальных моделях, а действительные работы становятся максимально совершенными, в этом вы можете быть уверены.

– Да, конечно – заговорил доктор Андервуд, – отличным примером тому служит «Митра» – самолёт, который смог прилететь из самого континента и его создал лично сам граф и виконт!

– Простите доктор, не хочу ставить под сомнение, но, если поверить, это действительно впечатляет, хотя и маловероятно, – ответил профессор. – Итак, если мы вернёмся к изначальной теме, что же вы хотели всё-таки создать?

– Да, действительно, граф, расскажите нам подробнее о той электростанции, что вы хотите воздвигнуть, – произнёс доктор Андервуд.

Граф посмотрел на виконта, тем самым передав тому слово.

– Сегодня довольно часто можно встретить устройства, способные высасывать воздух из определённых сосудов, достигая некоторого уровня вакуума и для создания подобных устройств, в первую очередь необходимо утвердить атомизм, то есть теорию полагающую, что всё в мире состоит из атомов. Но я скажу больше, существуют такие вещества, ярким примером которых является уран, названный так сэром Генрихом Клапротом ещё в 1789 году, в честь самой далёкой планеты «Уран», дабы поддержать астронома Гершеля.

У этого элемента атомы распадаются и получается своеобразное излучение, которое в магнитном поле распадается, и мы можем получить 3 вида излучений. Первое – это ядра атома гелия, это удаётся определить благодаря их массам, которые уже можно констатировать по их отклонению в магнитном поле. Следующее излучение электроны – те самые малые частицы, вращающиеся вокруг ядер, которые вы некогда считали атомами свободного электричества.

И наконец, третье излучение – гамма-кванты, довольно сильное излучение, с высокими энергиями. Притом я могу вам это продемонстрировать экспериментально. Далее мы можем бомбардировать этим излучением что угодно и как угодно, получив существенное отклонение. Но это нам нужно чтобы доказать одно, вещества состоят из атомов элементов, те в свою очередь из ядер и вращающихся вокруг электронов. Нам известно, что есть электрические силы, гравитационные силы, но как тогда появились те три излучения?

Ни та сила, ни другая не может их породить, следовательно, есть третья сила – ядерная. То есть эти частицы исходят прямо из ядра атома, а если расщепить полученное ядро гелия, ударив по нему другим излучением, просто поставив на перекрещивание, то получим ещё 2 излучения. Первое – положительное, с массой равной массе атома водорода и второй – полностью нейтральный, но по характеру столкновений и проникновений, можно определить массу – чуть больше массы ядра атома водорода. Таким образом ядро состоит из двух компонентов – протонов, положительный частиц и нейтронов – нейтральных частиц.

Но интересно то, что если бомбардировать одну пластину, таким излучением, скажем теми же протонами, то можно получить другое вещество. Скажем литий полностью превратится в гелий и это тоже я могу продемонстрировать экспериментально. Но проблема в том, что при этом очень мало взаимодействий, да получающиеся ионы гелия, то есть ядра, очень быстрые и в генераторах, действующих по методу электромагнитной индукции Фарадея 1831 года, дают шокирующие напряжения в десятки миллионов вольт, но токи крайне малые, потому что взаимодействий и таких реакций происходит очень даже мало, один на миллионы.

То есть цель имеется одна – имеется пластина определённого вещества, скажем лития. Под действием тока, можно её нагреть и распылить в вакууме, а если придать ещё и потенциал, и по пути вставить в магнитное поле, то радиусу вращения и следа, оставленного ионом – заряженным атомом без некоторого количества электронов, можно узнать его массу. Далее достаточно воспользоваться не сложным математическим аппаратом, по определению радиуса ядра атома, вот они, – виконт достал ручку и попросив лист бумаги расписал полный вывод формулы для определения радиуса атома. – Если известна атомная масса, для лития – это приближённо 7 атомных единиц массы, то её радиус будет это число под кубическом корнем, то есть 1,9129, умноженный на 1,4, то есть это будет 2,6781 фм, если округлить.

Вакуумная трубка с потоком электронов

И чтобы исправить проблему с малыми реакциями, нужно лучше изучить процесс. Каким же образом увеличить число реакций? Ответ довольно логичный, лучше входят в реакцию более медленные частицы, чем быстрые. Интуитивно понятно. Но когда к ядру приближается протон, ведь он отталкивается от него, они же положительные частицы и сила растёт по мере приближения.

Но ведь на радиусе самого ядра уже действуют новые, ядерные силы и не нужно считаться с электрическими. А чтобы определить её величину достаточно воспользоваться самым элементарным законом Кулона. И если сказать, что энергия в 1,6*10^—19 Джоуля, системы 1845 года, это одна единица, энергия, получаемая электроном, когда он проходит разность потенциалов в 1 вольт, что вычислено по массе и заряду электрона, которые легко определить таким же способом в электрическом и магнитном поле, то для этого случая, при таком радиусе и заряде протона в 1 элементарный заряд, а лития – 3, протону потребуется целых 1,613245 МэВ энергии.

То есть нужно достигнуть такого напряжения в 1 613 245,23 вольта. Кажется невероятным, но более того, второй вид излучения, только на электронах можно довольно просто получить, если в стеклянную колбу, предварительно вакуумированную вставить два электрических контакта и подать постоянный ток. При этом отрицательный нагревать нитью накала.

Этот отрицательный электрод станет источником и электроны из него устремятся в сторону положительного, конечно, невозможно достигнуть полного вакуума, где вовсе нет ничего, поэтому будет слабое свечение. Но если же установить несколько положительно заряженных электронов в ряд, причём кольцевых, особой формы, эти электроны будут ускорятся. Также можно сделать и другую конструкцию, но цель одна – увеличить напряжение до нескольких миллионов вольт.

С электронами процесс ясен, а чтобы это провернуть с протонами, достаточно вспомнить, что протоны – это ядра водорода, а их получить не так уж и трудно. Обычным электролизом получив эти частицы можно направлять и придавать им достаточную энергию, единственное остаётся решить проблему стабилизации такого напряжения, для чего вы нам и нужны, также и для изготовления пластин, которые должны быть в толщине в 10 раз тоньше белой бумаги, а после можно, спокойно поставляя тонкие литиевые пластины получать приличное количество электричества из генераторов! Притом таких реакций точно не мало.

Виконт торжественно заключил и посмотрел на присутствующих.

– Что вы скажите, сэр? – посмотрел на академика доктор Андервуд.

– А скажу вам, ваша милость, что ваша прошлая сказка была куда веселее, – с сарказмом заявил Рональд.

– Вы уверены в своём ответе, сэр? – ни на секунду не колеблясь спросил виконт.

– Абсолютно, – ответил академик.

– Ну что же, я сегодня заключил целых два пари – начинал изобретатель.

– Об этом я уже слышал, неужели… – продолжил мысль академик.

– Да, сэр, я думаю заключить третий, – решительно ответил господин Уна, – что скажите, граф?

– Полагаю, что я вновь вас в этом поддержу. Думаю, доктор Андервуд не будет против? – посмотрев на профессора сказал господин Мур.

– Конечно же нет, – быстро и со страхом на глазах ответил директор.

– Отлично. Итак, вы принимаете мой вызов, сэр Рональд?

– Гм… – он встал и прямо посмотрел в глаза молодому мужчине. – Что же, принимаю и буду с нетерпением ожидать от вас ответа.

– Вы его получите в эту среду, прошу прибыть на заключительное выступление. Я готов представить перед вами хотя бы первую версию этого устройства.

– Хорошо, виконт, – гордо заявил академик. – Я использую все свои связи чтобы привести для вас две дуговые лампы Александра Ильича Шпаковского, которые закажу у него лично, если ваш аппарат, кроме своего питания, сможет выдать дополнительно столько энергии, чтобы зажечь хотя бы две такие лампы перед всей публикой, мощностью всего в 1000 Ватт, можете считать себя победителем, а меня официально побеждённым! До свидания, господа.

– До свидания, сэр Рональд – попрощались присутствующие.

Когда же академик ушёл, доктор заявил:

– Но признаться, виконт, вы были слишком грубы и бестактны, говорить о какой-то теории с таким человеком, кроме того, даже я с вами не согласен.

Изобретатель хотел что-то сказать, но граф остановил его жестом.

– Не стоит так суетится, доктор Андервуд, ведь всё же надо помнить, что решает всё эксперимент. И кто знает, что захочет устроить природа, – тон графа был просто неподражаем, виконт незаметно улыбнулся. – По этой причине, просим вас дать нам разрешение на пользование вашей лаборатории, – начал граф. – И ещё, господин Андервуд, мы просим помочь как вас, так и остальных сотрудников института, помочь нам как в создании модели, так и в дальнейшем строительстве самой электростанции, ибо результат для меня очевиден, я думаю вы не будете опровергать моего мнения… Также попрошу всячески помогать нам в этом деле, являясь нашими сторонниками, разумеется, благодаря этому бюджет физической лаборатории будет пересмотрен, – граф вовсе не сомневался, что директор согласиться, когда дело касалось денег, у каждого человека глаза тут же наливались жизнью, это сколько дорог будет открыто, нельзя упускать такой шанс, вот и директор не упустил.

– Какая щедрость, ваше сиятельство, – господин Андервуд немного замялся. – Я с радостью помогу, почту за честь. Можете занимать любую лабораторию, вот вам ключи, можете сделать копии и оставить их мне завтра, – заявил доктор, ставя стол на ключи, которые взял граф.

– Мы будем вам благодарны, – кивнул граф, поднимаясь со стула вместе с виконтом. – Простите, что отняли время, всего доброго.

– Да, до свидания, господа, – директор поклонился гостям, и те исчезли за дверью.

Директор, услышав скрип двери, устало упал на стул назад, закрывая рукой лицо. Сквозь открытое окно доносились звуки стука копыт и колёс, иногда от ветра атласные шторы плавно, как волны, вздымались. И во всей этой атмосфере директор медленно и громко выдохнул.

Граф и виконт вышли из здания, быстрой походкой проходя по всей территории института к выходу. У высокого забора с острыми шпилями, стоял высокий и полноватый кучер, который открыл дверь кареты перед графом и виконтом. В карете были мягкие подушки и сидения, так что тряска во время поездки была незаметна. Двойка серых в яблоках коней натужно фыркали, их мышцы сквозь тонкую кожу заметно напрягались. Иногда был слышны голоса, свист ветра и хлёсткий звук поводьев. По каменным дорогам разъезжали такие же изящные кареты с крыльями у колёс цвета слоновой кости, они выделялись на фоне серости зданий. Низкие здания медленно перетекали в богатый на внешнее убранство квартал.

Дома сочетали пышное барокко, но не забывали и красивые орнаменты мозаикой. Белокаменные статуи, высокие и крепкие заборы, ухоженный газон и клумба, всё было высшего качества, от того таким обычным и безвкусным. Зачем нужна вся эта показная роскошь, если внутри ты не отличаешься ничем необычным, даже этот вычурный вкус похож на остальные.

В тихой карете всегда тянуло в сон, но господин Уна желал совсем не спокойно вздремнуть, пока улицы медленно тянутся друг за другом, а копыта отбивают чёткий ритм, юноша желал просто отдохнуть и понежиться в мягком кресле нового дома. Отголоски этого дня стучали набатом в голове, словно огромный колокол не прекращал звонить. Моменты из дня, как кинопленка, пролетели мимо глаз, какие люди одинаковые и совсем неприятные, что аж тошно.

Виконт сел поудобнее, смотря на ночной город, который под одеялом из звёзд и тёмной пустоты казался более привлекательным и загадочным.

– Вас что-то тревожит, дорогой друг, – заметил господин Мур, его взгляд внимательно прошёлся по напряжённой фигуре

– Боюсь, что так, – вздохнул виконт.

– Если вы волнуетесь по поводу… – начал было граф, но его перебили.

– Нет-нет, что вы, всё не так, – поспешил заверить товарища господин Уна. – Я прекрасно уверен в своих силах, не стоит сомневаться, но от этого же ничего не измениться по отношению ко мне, эти люди точно так же захотят использовать мои открытия и даже не послушают – досадно видеть, когда огонь медленно гаснет, но надежда сильнее страха и много раз спасало разбитых изнутри людей.

– Мы это увидим в среду, сейчас же нам нужно начать строить электростанцию он же «завод» и подготовиться к предстоящему собранию, – сказал граф, сверяясь с часами во внутреннем кармане.

Незаметно для них, карета остановилась, и лошади встряхнули гривами. Их камердинер открыл дверь, с улыбкой приветствуя своих господ. Он был не старым и не молодым, пышные усы закрывали тонкие губы, в голубых глазах ещё теплился огонь юности, а вся фигура его была крепкой и высокой. Одет он был в чёрный сюртук с такими же узорами на груди и рукавах.

– Добро пожаловать, ваше сиятельство, – заявил он, пропуская виконта и графа.

Перед ними открылся вид на прекрасный дом. Он поражал своими размерами и выглядел пышно и просто одновременно, совсем не так ярко и вычурно. Карета уже миновала ворота, и они оказались в пышном и красивом саду, полном различных переулок. Уже был вечер и красивые лампы со свечами освещали им путь. В саду можно было заметить различные кусты и некоторых слуг, которые орошали это великолепие. Иногда можно было встретить удобные деревянные скамейки.

Но вот показался и сам дом, который заставил застыть на месте, он был, невероятно красив и грандиозен. Присутствующие мирно подошли к нему. Прямо перед ними были две лестницы в две разные стороны, поднимающиеся вверх и ведущие на верхнюю веранду. А прямо перед ними была дверь в уютный небольшой зал. Если обойти правую или левую лестницу, то можно попасть на небольшую площадку со скамейками и с удобным освещением, а также дверью в правый или левый зал, соединённый с центральным. Каждый из них был выполнен в самом изящном стиле, где были установлены стулья вокруг деревянных столиков…