Текст книги "Секрет зеленой обезьянки"

Глава 11
Слежка необходима

Мы еще погуляли, а потом Митька сказал, что ему пора. У него еще есть работа. Он проводил меня до дому и убежал.

– Асюта, тебе тут Валерик обзвонился, – сообщила тетя Липа.

– Ладно, я ему звякну!

И тут же зазвонил телефон. Это был Валерка. Я пошла с телефоном к себе в комнату.

– Аська! Я ничего не понимаю!

– Подожди, Валер, ты ни в чем не виноват!

И я изложила ему Митину версию происшедшего.

– То есть ты считаешь, что они выследили меня и сумели разгадать шифр?

– А почему бы и нет? Вдруг у них какой-то прибор есть, дальнего видения? Или просто очень сильный бинокль?

– Это мне в голову не пришло… Но почему они пошли за мной?

– Вероятно, видели тебя со мной как-нибудь…

– Да, похоже на то… Но ты ведь не думаешь, что я их взял, эти деньги? – дрожащим голосом спросил Валерка.

– Да ты что, с ума сошел?

– Спасибо, Аська!

– Не за что, чудак-человек! Еще не хватало своих подозревать.

– Тогда ладно, мне легче стало!

– Ну и хорошо!

Простившись с Валеркой, я позвонила Степаниде и попросила сказать Мотьке, чтобы позвонила мне, как только придет?

– А шо случилось?

– Ничего не случилось, просто хотела с ней поговорить.

– А… Ладно, передам.

На меня вдруг навалилась такая усталость, как будто я одна разгрузила вагон бревен. Я пошла к тете Липе и сказала, что хочу поспать.

– И хорошо! У тебя усталый вид. Ты, Асюта, не вались на диван, а разденься и ляг в постель. Вот это будет отдых.

– Правильно, тетя Липочка! – согласилась я. И вправду, я разделась и легла в постель. Ох, какое блаженство. Я закрыла глаза в надежде заснуть, но не тут-то было! Мысли в голове жужжали, как пчелиный рой. И вдруг я подумала – а ведь мы сами предопределили судьбу этих денег. Мы притворились, будто их у нас украли, и их украли взаправду. Недаром говорят, нельзя притворяться больным – заболеешь! То же самое случилось и с нами. Через час мне позвонила Матильда.

– Привет, ты меня искала?

– Да. Ты уже дома?

– Нет, я в театре, просто я позвонила домой, а Степанида мне сказала, что я тебе нужна. Аська, что у тебя с голосом?

– Матильда, деньги пропали!

– Какие деньги? – не поняла она.

– Твои! То есть не твои, а эти… Из камеры хранения!

– Как пропали? – опешила Матильда. – Куда?

– Мотька, я сегодня встречалась с Митькой, и мы решили, что…

– Подожди… Их что, больше нет?

– Нет. Понимаешь…

– Слава Богу! Я счастлива, Аська! Это такое облегчение! На нет и суда нет! Все!

– Матильда, я хочу объяснить…

– Ты дома? Никуда не уходишь?

– Нет.

– Тогда жди, меня сейчас Журик к тебе подбросит. И ты мне все спокойно расскажешь. Господи, вот радость-то!

Странная Мотька. Еще утром она собиралась купить на эти деньги компьютер для Степаниды, а сейчас…

Вскоре она явилась. Открыла ей тетя Липа.

– Здрасьте, тетя Липа!

– О! Мотечка! Как дела?

– Лучше не бывает!

– Рада слышать! Ты небось голодная?

– Пока нет, спасибо.

– Ладно, вы болтайте, а через полчаса у меня будет готов пирог.

Мы закрылись у меня в комнате, и я все выложила Матильде.

– Значит, вы придумали спрятать эти денежки у меня, под самым носом у Степаниды? Ничего не скажешь, светлая мысль. Но Господь не допустил! И Митька, конечно, прав, они уперли у нас эти бабки умно и тихо. Я так рада, Аська, ты себе даже представить не можешь… У меня все время было ощущение, будто это не Степанида, а я их уперла…

– А я сначала так огорчилась, ужас просто, но потом Митька меня убедил. А вот Валерка жутко расстроился. Ему кажется, что его могут заподозрить.

– Глупость какая! А знаешь, Аська, давай на радостях в нарды сыграем. Так давно не играли…

– Давай! – обрадовалась я.

Мы поиграли в нарды, потом попили чаю с лимонным пирогом.

– Хорошо, завтра мне в театр не надо, – сказала Мотька.

– Выходной? – спросила я.

– Нет, просто Меркулов считает, что мне надо денек передохнуть… Я завтра к маме съезжу, а то уже целую неделю ее не видела, на Игорька погляжу, а потом еще дома кое-что сделать надо, я же целыми днями в театре, запустила все… Ну ладно, я пойду. А то там Степанида одна и вообще…

– Я тебя провожу с Лордом!

– Отлично!

Когда мы вышли на улицу, Мотька вдруг сказала:

– Ой, я совсем забыла тебя спросить… Ты не помнишь, вот когда на нас красная машина летела…

– И что?

– Ты тогда не заметила, висела там на лобовом стекле зеленая обезьянка?

– Я не помню!

– А вот мне кажется, что висела…

– Ну и что?

– А то… Я видела нынче возле театра эту обезьянку и сразу даже не поняла…

– Матильда, ты что, заговариваешься? Как ты могла разглядеть тогда какую-то обезьянку?

– Думаешь, не могла?

– Конечно, нет! Я вот ничего не заметила…

– Ну, может, мне приснилось…

– Где же ты эту обезьянку видела?

– В красной «Мицубиси».

– А номер не заметила?

– Почему, заметила. У-232 ка.

Это был номер машины, принадлежащей Додоновой. Вот уж поистине, покой нам только снится!

– Аська, ты чего побледнела?

– Я не знаю… Разве я побледнела?

– Еще как! Тебе что, эта машина знакома?

– Номер знаком, а вот обезьянку я не замечала…

– А чья это машина?

– Мотька, это машина… Додоновой.

– Что? – ахнула Матильда. – Додоновой?

– Да.

– Ты уверена?

– Уверена!

Мотька подавленно молчала. Потом произнесла каким-то неживым голосом:

– Я думала, такое только в кино и в книжках бывает… Господи, Аська, неужели она так меня ненавидит, что хочет убить?

– Мотька, но ведь с тех пор ничего не было… Скорее всего это случайность… Знаешь, как бывает… На нас чуть не наехала красная машина, и у Додоновой красная… Вот и все. В Москве, знаешь, сколько красных иномарок.

– Нет. Теперь я твердо знаю, это она… Сводит счеты. Как страшно, Аська…

– Моть, погоди паниковать, про нее все неплохо говорят, и мама, и Митька.

– При чем тут Митька?

– При том, что Додонова близкая подруга его тетки. Он ее хорошо знает.

– Это еще ничего не значит. А вот что ты скажешь… У нас в театре сегодня тоже кое-что случилось, и теперь я, кажется, понимаю…

– Что случилось? – холодея, спросила я.

– Мы репетируем в декорациях… И там на заднем плане есть мостик, такой красивый кружевной мостик. И по ходу спектакля я на нем стою, а потом начинаю танцевать…

– И что?

– А то, что он подломился. Хорошо, я успела спрыгнуть. Меркулов так орал на рабочих сцены… Дядя Леша, это один из них, сказал, что… кто-то, видимо, подпилил доску. А Меркулов сказал, что это бред, что они просто хотят оправдать свою нерадивость…

– Я тоже думаю, что это бред. Неужто ты считаешь, что Додонова пробралась в театр и подпилила доску? Да еще и машину возле театра оставила? Да если б она это сделала, никто бы ее машину не увидел!

– А если она именно на это и рассчитывала. Мол, если я оставлю машину, никто меня не заподозрит!

– Ну, это уж слишком… Матильда, помнишь, когда мы ходили на «Бешеные деньги», ты тоже приметила эту машину?

– Ну?

– Обезьянка была?

– Не помню. Но я тогда не обратила внимания…

– Ладно, я узнаю!

– Как ты это узнаешь?

– Валерку спрошу. Он наверняка ее заметил, если бы она была.

– Понимаешь, я как ее увидела, меня будто что-то стукнуло… И я вспомнила. Ладно, подруга, я пойду. Мне и вправду надо отдохнуть, выспаться, может, все и пройдет. Наверное, я так боюсь премьеры и вообще… Мне уже невесть что мерещится. Ведь в жизни из-за роли не убивают, правда же?

– Конечно! А я что говорю!

На этом мы расстались. Дома я первым делом позвонила Валерке. И спросила, была ли на лобовом стекле зеленая обезьянка.

– Была! – твердо ответил он. – Такая смешная, с длинными руками… А ты ее не заметила?

– Я? Нет. А вот Матильда утверждает, что заметила ее еще тогда, когда машина мчалась прямо на нас. Я, правда, не знаю, как там можно было что-то заметить, но…

– Знаешь, говорят, что в момент большой опасности человек невольно многое замечает, но потом просто не помнит. А вчера Матильда увидела обезьянку и вспомнила. Аська, мы должны заняться Додоновой. Пока не поздно!

Я рассказала ему о происшествии в театре.

– Ну, что я говорил! Мы обязаны спасти Матильду!

– Валер! Ты случайно горячку не порешь?

– Я? Неужели ты сама не видишь? Для меня как будто последняя картонка в паззл легла на место. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Да, но…

– Никаких но! Завтра с утра встречаемся…

– Погоди, завтра же понедельник, тебе в школу…

– Школа без меня не зачахнет. А Матильда – может!

– Валерик, Додонова же на машине ездит, – напомнила я ему.

– Это, конечно, хреново… Слушай, а помнишь этого вашего знакомого, с машиной? Сыщика-любителя?

– Михал Михалыча?

– Ну да! Может, брякнешь ему? Вдруг он согласится помочь?

– Но он же работает… Нет, Валерка, я позвоню Олегу! В конце концов, судьба Матильды ему не может быть безразлична! У них же любовь! Да и вообще… Да, я сейчас же ему позвоню.

– А потом мне, хорошо?

– Обязательно! – пообещала я и положила трубку. Затем набрала номер Олега.

Он, к счастью, был дома.

– Аська? – обрадовался Олег. – Ну, как московская жизнь?

– Плохо!

– Почему? – испугался он. – Что-нибудь с родителями?

– Нет, у родителей, слава Богу, все в порядке, а вот у Мотьки…

– Что? Что у Мотьки? – всполошился Олег.

– Олежек, тут такое… Нужна твоя помощь!

– Да в чем дело, ты можешь не говорить загадками?

– Хорошо. Тогда слушай – похоже, что Мотьке грозит опасность. Серьезная опасность! На нее уже покушались…

– Как покушались? Кто? Почему?

– Есть подозрение, что это актриса, у которой Мотька, так сказать, отбила роль…

– Как?

– Вот так. Два случая еще можно считать бредом, но два уже почти не оставляют сомнений.

Один раз на нас с ней чудом не наехала машина, а второй раз – сегодня утром мостик на сцене, где по ходу спектакля Матильда пляшет от радости, подломился, и рабочие сцены утверждают, что доску кто-то подпилил…

– Аська, но тогда надо просто обратиться в милицию!

– Нет, Олег, рано! Ты же знаешь, как бывает, все улики против кого-то есть, а потом выясняется, что он ни при чем. Мы должны сами во всем убедиться!

– Ты так считаешь? А кто эта женщина?

– Одна актриса…

– Ты ее знаешь?

– Лично? Нет. Мама с ней снималась. И еще Митя хорошо ее знает.

– И что они говорят?

– Да ничего плохого… Но это же еще ничего не значит!

– Согласен. Так что я-то должен сделать?

– Олег, надо бы последить за этой дамой, а без машины это невозможно!

– Понял! Значит, завтра с утра мы с тобой займемся слежкой?

– Ну, еще Валерка собирался…

– Нет, пусть идет в школу!

– Он обидится!

– Не беда. Я сам с ним поговорю. Вот сейчас позвоню и все скажу. Он рад прогулять, а потом простудится, сляжет… Он же так часто простужается. Не беспокойся, я ему тактично все объясню.

– Ну, если тактично…

– Во сколько завтра за тобой заехать? В половине девятого не рано? А то можем упустить объект!

– Отлично. В полдевятого я спущусь!

– Договорились!

И тут я вспомнила, что не знаю адреса Додоновой. Вот корова! Организовала слежку, а где живет объект, не знаю. Как же быть? Позвонить Мите? Ему это не понравится. И тут я вспомнила, что мама снималась вместе с Додоновой, значит, вполне возможно, у нее записан хотя бы телефон. Я взяла старую толстую записную книжку, которая всегда лежит у телефона, и принялась ее листать. На букву Д ничего не было. А вот на букву М было записано: Маша Додонова. И два номера. Один был зачеркнут. Очевидно, это был старый номер. Новый начинался на 242. Можно, конечно, позвонить и спросить почтовый адрес, якобы из какой-то газеты или учреждения, но сегодня – воскресный день. А утром на это уже не будет времени. Однако ничего не поделаешь. У Олега есть сотовый телефон, в крайнем случае позвоним из машины. И вдруг я отчетливо припомнила обрывок разговора, который слышала в театре, когда Додонова сидела впереди нас с Матильдой. Она говорила своему соседу: «Да, сейчас каких только идиотских названий нет! Вот у нас в доме внизу продуктовый магазин, который называется „Барон Мюнхгаузен“». Вот это да! Значит, судя по номеру, это где-то недалеко от Олега… Я немедленно ему позвонила.

– Олег, скажи, у вас там неподалеку есть магазин «Барон Мюнхгаузен»?

– Есть, бабушка там обычно отоваривается, – засмеялся он. – А что?

– А то, что она живет именно в этом доме!

– Отлично!

– Понимаешь, я сообразила, что не знаю ее адреса, а потом вспомнила…

– Я с Валеркой договорился.

– Он расстроился?

– По-моему, нисколько.

– Ну и хорошо!

Глава 12
Моя идея

– Ты чего вскочила ни свет ни заря? – спросил папа, столкнувшись со мной возле ванной.

– А меня Олег просил помочь ему выбрать подарок для бабушки! – брякнула я первое, что пришло в голову.

– Но почему в такую рань? – удивился папа.

– Потому что потом у него лекции!

– Но разве магазины так рано открываются?

– Он за мной заедет в полдевятого, пока мы доберемся, то да се, будет девять, а в девять уже многое открыто, – терпеливо объяснила я папе. Эта врака была вполне правдоподобной. В самом деле, кто лучше парижанки, пусть даже такой, как я, посоветует молодому парню, что купить в подарок любимой бабушке?

Когда я спустилась, Олег уже ждал меня.

– Ну, едем к барону Мюнхгаузену?

– Да!

– Насколько я понимаю, более точного адреса у тебя нет? А ведь это большой дом, там несколько подъездов…

– Неважно! Главное – машина. Красная «Мицубиси».

– Номер ты, хотя бы, знаешь?

– Номер знаю!

– Уже кое-что, – проворчал Олег. – А вообще, если мы знаем дом, нетрудно будет узнать и все остальное.

– Как?

– Тоже мне проблема! Куплю цветов и спрошу первого встречного, где живет артистка, как ее фамилия?

– Додонова. Только вряд ли первый встречный это знает. Она не такая уж знаменитая…

– Ладно, на месте разберемся.

Мы въехали во двор дома, где помещался магазин «Барон Мюнхгаузен», и первой, кого я увидела, была Мария Додонова. Она гуляла с собакой – чудесным толстолапым щенком немецкой овчарки, черной как смоль.

– Ух, какой симпатяга! – умилился Олег.

– Олежек, это она!

– Додонова?

– Да!

– Ты уверена?

– Еще бы!

– Слушай, а может, мне сейчас подойти, познакомиться с ней, случай уж больно удобный! Поговорю с ней о собаках…

– Ни в коем случае!

– Почему?

– Если она обратит на тебя внимание, нам будет очень сложно за ней следить.

– А ты считаешь, слежка даст нам больше, чем непосредственное знакомство?

– Олег, ты придуриваешься, да? – обиделась я.

– Ладно тебе, чудачка, я же так… А она хорошенькая, но ей уже лет двадцать восемь – тридцать, как она могла бы играть роль, которую играет Матильда? Абсурд!

– Почему абсурд? Она на сцене могла бы сойти за девчонку…

– Вот именно – сойти! Нет, с Матильдой ей тягаться нельзя. И если она это понимает, ей должно быть очень противно. Да, пожалуй, последить за нею не мешает. Ага, а вот и ее машина, да?

– Да.

Но тут Додонова повела щенка к подъезду и скрылась с ним.

– Придется ждать, – констатировал Олег.

Ждать в его джипе – одно удовольствие, тепло, уютно, удобно.

– Ася, я хотел тебя спросить… – немного смущенно начал Олег, – я вот видел Матильдины парижские кассеты…

– И что?

– Там были какие-то два парня…

– Ну да, Ален и Поль!

– Кто они такие?

– Ален – Ниночкин племянник, а Поль его друг. Русский, из последних эмигрантов.

– И что он собой представляет?

– Да ничего особенного, парень как парень, вполне славный, но не более того. Можешь быть спокоен на этот счет!

Олег взглянул на меня и покраснел. Хороший он все-таки человек, скромный, не задается, хоть и ездит по Москве на джипе «Чероки» и с сотовым телефоном. А с Мотькой у них такие сложные отношения… И мне хочется его утешить.

– Знаешь, что Мотька сказала во второй вечер в Париже?

– Обо мне?

– Да! Она сказала – я так счастлива, Париж такой потрясающий город, вот если бы здесь еще было море и… Олег!

Он счастливо смеется.

– Правда?

– Чистой воды!

– У нее такой невозможный характер, – говорит он.

– Я этого не чувствую.

– Ты – другое дело.

Но тут из подъезда появляется Додонова и идет прямиком к машине.

– Ну, с Богом! – говорит Олег и трогает с места.

К счастью, одновременно с нами со двора выезжает еще одна машина и Додонова ничего заподозрить не сможет.

– Если она сейчас на репетицию, то мы сойдем с ума, ее дожидаясь, – говорит Олег. – А в каком театре она играет?

– Театр называется «Атмосфера».

– Это что-то новенькое?

– Да нет, он уже лет пять существует.

– Ты была там когда-нибудь?

– Нет.

– А что она играет?

– Например, Корделию в «Короле Лире».

– Это младшую дочь, воплощение добродетели?

– Да!

– На воплощение добродетели она не очень похожа.

– Почему?

– Ну, не знаю… Воплощение добродетели обычно белокурое, кроткое, до ужаса пресное создание. А она такая… с перцем!

– Но она же актриса!

– Ну да, понятно. А где эта «Атмосфера» вообще-то находится?

– Точно не помню, но, кажется, где-то в районе Красной Пресни.

– Значит, она едет не в театр! И меня это радует.

– Олег, по-моему, она едет к Мотькиному театру! – сообразила вдруг я.

– Да, похоже на то!

Действительно, «Мицубиси» подъехала к служебному входу и остановилась. Мы тоже пристроились неподалеку. Однако Додонова из машины вылезать не стала, а сидела и время от времени нервно поглядывала на часы.

– Она кого-то ждет! – тихонько произнес Олег.

– Интересно, кого! Олег, ты сиди тут, а я подойду поближе, хочу сфотографировать того, кто к ней выйдет.

– Ася, надо быть очень осторожной, она ведь может тебя узнать.

– Нет, мы не знакомы!

– Ерунда! Она же сто раз могла тебя видеть вместе с Матильдой!

Но я не стала слушать, а вылезла из машины. И в этот момент из подъезда выбежал мужчина. При виде его Додонова тоже вылезла. Я тут же щелкнула «Полароидом». Теперь я смогу предъявить фотографию Мотьке, и она скажет, кто этот человек. Да, мы не зря поехали… Додонова тем временем о чем-то говорила с мужчиной, и видно было, что она нервничает. Потом она открыла сумку и вытащила оттуда пачку денег. Я сделала еще один снимок. Мужчина выхватил деньги, чмокнул ее в щечку и скрылся в подъезде. А она села в машину и на мгновение словно задумалась. Я бросилась к джипу.

– Видел? Она дала ему денег!

– Ты знаешь его?

– Нет, ни разу не видела. Но я его сняла… Вот!

Снимок был уже готов.

– Дай взглянуть!

Я протянула ему фотографию.

– Типичный алкаш… Ася, мне это не нравится! Надо что-то делать! Подумай, она дала ему деньги…

– Да! И как бы не за Мотькину жизнь, – с ужасом выговорила я.

– Но с другой стороны… Она сделала это открыто, ее мог кто угодно видеть… Значит, она не боялась. Все-таки деньги за убийство человека обычно передают без свидетелей.

– А может, она чересчур хитрая и думает: я передам деньги на виду у всех, и меня никто не заподозрит!

Но тут красная машина тронулась с места. Мы двинулись за ней на почтительном расстоянии.

– Ася, когда возвращаются Федор и Лика?

– Через неделю… А что?

– Нет, просто… Это надо бы поручить Федору. Ася, я ужасно волнуюсь! Эта Додонова охотится на Матильду! Мы, конечно, постараемся не спускать с нее глаз, но… Послушай, а кроме этой истории с наездом и со сломанным мостиком ничего больше не было, а?

Я молчу, собираюсь с мыслями, меня трясет от страха.

– Было, Олежек, но…

– Что было? Говори скорее!

Я рассказываю ему про странную болезнь помрежа Гули и про упавшую рядом с нами сосульку.

– А больше ничего?

– Вроде нет. Ой, Олег, а помнишь, Федор нас познакомил с Иваном Ивановичем?

– Да. Ты предлагаешь обратиться к нему?

– Не знаю…

– Вообще-то он, по-моему, из ФСБ, это не его дело… Хотя, он может посоветовать, к кому обратиться… Считаешь, надо ему позвонить?

– По-моему, стоит… Слишком страшно!

Олег достает из кармана записную книжку и протягивает мне.

– Посмотри его телефон на И.

Я сразу нахожу запись: Ив. Ив. и номер телефона.

– Возьми сотовый и набери номер, – командует Олег, – говорить я буду сам!

Однако говорить не с кем. Ивана Ивановича нет в Москве.

– Черт, и куда их всех носит! – ворчит Олег.

Между тем Додонова подъехала к зданию телецентра в Останкине, заперла машину и направилась к проходной.

– Все. Дохляк! – заметил Олег. – Она тут может проторчать до вечера. Что будем делать?

– Знаешь, мне кажется, главное мы выяснили. Она дала денег кому-то в театре. Вряд ли сегодня она будет что-то еще предпринимать.

– А Матильда когда в театр идет?

– Сегодня она свободна!

– Совсем?

– Совсем!

– Тогда поехали к ней, покажем фотографию и в зависимости от того, что она скажет, будем действовать!

– Олег, но только нельзя ей говорить про деньги… Она так испугается!

– Ась, ты знакома с режиссером?

– Немного. А что?

– Может, просто пойти к нему и все рассказать?

– Нет, тогда лучше не ему, а их администратору, Якову Леонидовичу. Он чудесный мужик… Но все же давай сперва покажем Мотьке фотку… Надо только что-то наврать…

– Зачем? Чтобы не пугать ее?

– Именно!

– В таком случае ты скажи… Что решила снять всех… Да нет, Ася, врать не стоит! Матильда и сама уже что-то подозревает и лучше нам сказать ей всю правду. Тогда она будет осторожнее, и сама скажет, стоит ли нам самим этим заниматься или лучше обратиться к этому Якову… Да и вообще, она хоть и хрупкая с виду, а характер у нее дай Бог, или вернее, не дай Бог! Поехали сейчас к ней и все скажем начистоту. Она выдержит, я уверен. А от вранья только хуже будет.

– Да, ты прав! Едем, пока Матильда дома. А то она собиралась сегодня ехать к маме.

– Позвони ей и предупреди, что мы едем.

– Хорошо. Только мне влетит!

– Из-за меня?

– Конечно!

– Не беда! Выдержишь!

– Уж как-нибудь!

И я позвонила Мотьке.

– Алло! Не спишь?

– Аська! Ты где? Я тебе звонила, тетя Липа сказала, что ты с Олегом куда-то поехала. – В ее голосе прозвучала ревность.

– Да! И мы должны срочно тебя увидеть. Через четверть часа будем у тебя. Жди!

И чтобы не слушать Мотькиных воплей, я отключилась. Когда мы свернули на нашу улицу, Олег вдруг притормозил.

– В чем дело? – удивилась я.

– Ась, я, пожалуй, не пойду к Матильде, – смущенно проговорил он.

– Почему это?

– Она разволнуется, рассердится… Ты лучше поговори с ней с глазу на глаз, а если я понадоблюсь, позвоните мне, я сразу примчусь.

– Олег…

– А я лучше покараулю эту дамочку, может, она там недолго проторчит, мало ли…

– Ты, что ли, боишься Мотьки?

– Я не ее, я за нее боюсь, – тихо сказал он.

Может, оно и к лучшему, подумала я. Вдвоем нам с Мотькой куда легче решать любые проблемы.

– Хорошо, – согласилась я.

– Но если что, звоните сразу!

– Обязательно!

Он подвез меня к Мотькиному дому и тут же умчался. А я поднялась наверх. При виде Матильды у меня душа ушла в пятки: она была бледная как полотно.

– Мотька, ты заболела? – вырвалось у меня.

– Да, и притом очень тяжело! – мрачно ответила она.

– Что с тобой?

– Воспаление мозгов!

– Матильда, ты что?

– Ничего, правда. Ты не в курсе, кроме зрительных и слуховых, бывают осязательные галлюцинации?

– Что? – обалдела я.

– Осязательные галлюцинации бывают, ты не знаешь?

– Мотька, ты о чем?

– А вот сейчас мы проверим, я спятила или не совсем?

Она подошла к шкафу и достала оттуда сверток.

– На вот, погляди! – каким-то неживым голосом произнесла она.

Я осторожно развернула бумагу и чуть не завопила. Там лежала толстая пачка долларов.

– Мотька, что это?

– Ага, значит, у меня не глюки? Ты их тоже видишь?

– Матильда, откуда?

– Ты у меня спрашиваешь?

– А у кого же?

– Мне тоже это здорово интересно!

– Где ты их взяла?

– Где? Там, где они и были сначала… В чемодане со старьем.

– А ты зачем туда полезла?

– Меня мама попросила привезти ей мою старую цигейковую шубку, она Игорьку одеяло тепленькое из нее сделает… Ну и вот…

– Это Степанида! Ее рук дело!

– Но как? Как она смогла их достать? Хотя я понимаю, что кроме нее некому. Аська, а ведь она бандитка самая настоящая… И ведь наверняка не одна действовала… Ты ж сама говоришь, тебе мужик какой-то звонил…

– А ты их… считала?

– Ага, там одиннадцать тыщ шестьсот…

– Одиннадцать шестьсот? А ведь было одиннадцать четыреста, значит, она двести баксов еще добавила…

– Ну и что теперь делать прикажешь? Промолчать? Притвориться, что я ничего не знаю? И ведь как ловко все провернула и даже алиби себе обеспечила. Мол, была у тети Вари и шоколадку мне от нее привезла… Помнишь, кино такое было – «Криминальный талант»? Вот Степанида тоже такой талант, только той девке лет двадцать было, не меньше, а этой бестии – двенадцать! Ну и что мне теперь с ней делать, Аська? Я не хочу, чтобы она тут жила, я боюсь…

– Чего?

– А черт ее знает, если она на такое способна… А завтра она решит, что я ей мешаю, и отравит меня…

– Ну ты и скажешь! Она же не подлая, просто ей деньги на мозги подействовали…

– Как это не подлая? Еще какая подлюка! Это ж надо, позвонить тебе и сказать, что меня похитили? По-твоему, это не подло?

– Мотька, но как же она догадалась, что деньги не украли?

– Черт ее знает…

– Да, ведь она с самого начала меня заподозрила… И решила проверить. Я вот только одно в толк не возьму… Как она шифр узнала? Ну, предположим, проследила она за Валеркой, увидела, в какую ячейку он прячет пакет, но шифр… Валерка не такой лох, чтобы не заметить, что в этот момент кто-то стоит с ним рядом…

– Это да… Ну ничего, пусть только явится, мы все узнаем! Можешь не сомневаться!

Тут в дверь позвонили, громко и требовательно. Мотька побежала открывать.

– Кто там?

– Матильда, это я, Люда! Открой скорее, у меня важные новости!

– Людка, ты откуда?

– Аська, как хорошо, что ты здесь. Девчонки, я теперь точно знаю, чьи это бабки. И их надо вернуть!

– Людка! Откуда?

– Совершенно случайно! Я один разговор подслушала! Фу, так бежала, запыхалась! Мотька, дай попить!

– Гриба хочешь?

– Очень!

Выхлебав большую кружку гриба, Людка сказала:

– Они и вправду из тридцать пятой…

– Людка, ты можешь толком все объяснить? – спросила я.

– Ага! Понимаете, меня литераторша с урока выгнала. Ну, я пошла по школе бродить, погода такая, что гулять не больно-то охота, и совершенно случайно подслушала разговор химички с какой-то теткой. Потом я сообразила, что это новая уборщица! Вот она, вся в слезах, и говорит химичке, что ее муж с братом с таким трудом сколотили двенадцать тысяч баксов, откладывали, на всем экономили, чтобы купить хоть какое-то жилье, не в Москве, конечно, а где-нибудь в провинции, они, мол, беженцы из Баку, а на них какие-то сволочи наехали, хотели деньги отобрать, уж я не знаю, как, только муж этой тетки в последнюю минуту про это узнал, видно, кто-то предупредил… Вот он и спрятал бабки за батареей в соседнем подъезде. А когда через час пришел за деньгами, их уже не было. И теперь, она говорит, у них даже надежды нет на свое жилье… Вот!

Мы с Матильдой переглянулись.

– Господи, счастье-то какое, – пробормотала Мотька. – Неужто я избавлюсь от этого кошмара… Но как бы это сделать? Ой, там же не хватает еще четырех сотен!

– Ничего, Матильда, четыре сотни мы найдем! Я попрошу у мамы в крайнем случае, главное, что нашлись хозяева, – обрадовалась я.

– Да ерунда! Подумаешь, четыре сотни! Скажите, что отдадите позже, – ликовала Людка. – Они хорошие люди, я знаю, я это чувствую! Я вчера поздно возвращалась, и какой-то тип за мной увязался, а этот… то ли Арсен, то ли Ар мен, он за меня заступился. Они точно, что не бандиты! Просто несчастные бездомные люди!

– Но как же это сделать? Просто пойти и сказать? Здрасьте, это мы ваши денежки прикарманили, а теперь прощения просим, так, что ли?

– Нет, так не надо! – воскликнула Людка.

– А как? Как?

– Может, я поговорю с этой теткой, а? Скажу, так и так, мол, случайно услыхала разговор, а моя подруга тоже случайно нашла эти бабки, – предложила Людка.

– Нет! – отрезала Матильда. – Их вернет Степанида! Умела взять, умей и вернуть! И пусть сама объяснит, куда четыреста баксов девала. Ей, конечно, тяжело будет и стыдно, но… Зато полезно. Впредь она тысячу раз подумает, прежде чем брать чужое.

– Матильда, Аська всегда говорит, у тебя золотая голова! – пришла в восторг Людка. – Степаниде и вправду полезно будет… Ну, ладно, девчонки, я побегу, а то я сорвалась из школы…

И Людка умчалась.

– Ну и дела, ошизеть можно, – тяжело вздохнула Матильда. – А ты представляешь разговорчик со Степанидой? Сколько воплей будет…

– А черт ее знает, от нее всяких сюрпризов ждать можно…

– Ой, Аська, я совсем забыла! Где же Олег?

– Он побоялся сюда идти. Ты так его запугала…

– Ой, бедненький, маленький мальчишечка, злая Матильда совсем его затюкала! А кстати, куда это вы с утра с ним ездили, а?

– Погоди, все расскажу. Ты мне вот что скажи, тебе знаком этот тип?

Я протянула ей фотографию мужчины, которому Додонова дала деньги.

– Этот? Еще как знаком. Он декоратор в театре, Женя Пузиков.

– Пузиков? – улыбнулась я. – Такая симпатичная ласковая фамилия…

– Откуда эта фотка?

– Я сняла его нынче возле театра…

– Зачем?

– Затем, что… Ох, Мотька, не хотела я тебе говорить, но надо! Понимаешь, мы обсудили все с Олегом и решили последить за Додоновой.

– За Додоновой? – побледнела Мотька. – И что?

– А то, что она утром поехала к вашему театру, дождалась этого Пузикова и передала ему деньги, довольно много…

– Деньги? На что?

– Этого она мне не сказала.

– И ты думаешь, она ему заплатила, чтобы он меня… убил?

– Матильда, почему сразу убил? Может, она хочет, чтобы ты, например, ногу сломала и вышла из строя?

– А когда на машине на нас летела, тоже собиралась только ногу мне сломать, да?

– Может быть…

– Нет, Аська, не может… Она меня извести хочет… Совсем!

– Ну, мало ли чего она хочет! Главное, мы знаем о ее планах и не дадим тебя в обиду! Не беспокойся, все обойдется! Главное, продержаться неделю!

– Почему это?

– Потому что! Через неделю вернется Федор, забыла? Искать хозяина баксов ему теперь не надо, вот пусть и займется Додоновой. Хотя…

– Что?

– Понимаешь, у меня сию секунду возникла одна идея…

– Какая?

– Погоди, я подумаю…

Мотька не сводила с меня глаз.

– Да, это будет самое лучшее! – сказала я.

– Что, Аська, ну скажи мне!

– Я поговорю с ней!

– С кем?

– С Додоновой!

– Зачем?

– Затем, чтобы она прекратила свои попытки, а иначе ей не миновать тюрьмы. Пойми, она скорее всего действует в состоянии аффекта, а я… Я вылью на нее ушат холодной воды!

– Воды?

– Матильда, что с тобой? Я выражаюсь фигурально! Я объясню ей, что нам давно уже все ясно, что мы тебя в обиду не дадим, что уже очень многие знают про ее штучки и даже про деньги, которые она дала Пузикову… Мне кажется, она по сути не преступница, просто от обиды у нее малость крыша поехала, а я ей все объясню…

– И крыша встанет на место, да?

– Именно! По-моему, это самое простое и действенное. Ну не идиотка же она! Если она поймет, что ее раскрыли, то просто обязана будет остановиться, а иначе конец и ее карьере, и всей жизни…

– Аська! А ведь ты гений! Это самое лучшее – начистоту! И не надо выслеживать никого и вообще… Послушай, а что если нам вместе пойти к ней, так сказать, с открытым забралом?

– Нет, по-моему, не стоит… Увидев тебя, она может впасть в панику, а что способен натворить человек в панике, еще не известно. Нет, это надо сделать без всякой подготовки, застать ее врасплох, когда она не ожидает нападения…