Текст книги "Убийство Ледяного Короля"

9. Морозко

Эйра в ответ на его слова сначала широко распахнула глаза, а затем нахмурилась. Если она хотела освободиться от его магии, то у нее не оставалось другого выхода, кроме как делать то, что он захочет. Морозко не доверял ей ни на грош, и он не сомневался, что это было взаимно. Ей предстояло умереть от его руки – откуда тут было взяться доверию? И все же он не ожидал, что Эйре и правда хватит наглости схватить его кинжал.

Он думал, что она замолчит и задумается на какое-то время, но вместо этого она вздохнула, ниже опустив свои плечи.

– Чего ты хочешь? – глухо спросила она.

Он подал сигнал Лудо, слуге, стоящему неподалеку, и тот нырнул в заднюю дверь.

– Сущий пустяк… – Морозко даже поднял руку и показал пальцами, насколько маленькой была его просьба.

– Это не ответ.

– Может, хочешь посмотреть, что еще я могу делать этими пальцами? – вскинув бровь, он наклонился к ней немного ближе. В нос ударил приятный запах лаванды.

Эйра оскалилась, прищурив глаза.

Растущее между ними напряжение разорвал приближающийся звук шагов; это вернулся слуга. Он поставил на стол золотой кубок и развернул к нему стул Эйры. Ободок сосуда сверкнул в свете вечернего заходящего солнца.

Лудо поднял золотой кувшин с гравировкой листьев остролиста и вылил его содержимое в покорно ожидающий кубок, наполнив его густой алой жидкостью.

Морозко наклонил голову набок с широкой улыбкой, наблюдая за поведением Эйры.

– Выпей, птичка, и я достану для тебя все материалы, какие только попросишь.

Стоило этим словам сорваться с его губ, как Эйра стиснула зубы, яростно вцепившись в подлокотники.

– Не буду я это пить, – сказала она. – Оно же отравлено. С чего еще вдруг тебе требовать, чтобы я выпила какую-то непонятную жижу?

Морозко откинулся на спинку стула, чуть поджав губы в ответ на ее отказ. Яд – это самый трусливый способ убивать. А он трусом не был.

– Не дури, Эйра. Я не фанат ядов. Во-первых, предпочитаю, чтобы моя жертва видела, что я ее убиваю. А во-вторых, пока что мне твоя смерть не нужна.

– Тоже мне, утешил, – пробормотала она, снова посмотрев на кубок. Ее челюсть едва заметно заходила из стороны в сторону, прежде чем она поймала на себе его изучающий взгляд. – Руки мне развяжи, и я выпью.

Морозко со смешком постучал себя пальцами по груди.

– Прошу прощения? Думаешь, я тебя развяжу, чтобы ты тут же попыталась убежать или зарезать меня одним из этих ножей? Это вряд ли. – Он кивнул на сервированный стол.

Яда в вине, может быть, и не было, зато там было кое-что другое. Его кровь. Выпив ее, она установила бы между ними небольшую связь и, если повезет, тем самым помогла бы разгадать его видение, чтобы он узнал, кто же она такая и откуда у нее должна была появиться магия. Если Эйра была будущим врагом, то он мог бы оборвать ее жизнь прежде, чем у нее появилась бы возможность дать ему отпор. А если нет, то она могла бы стать его союзницей…

Он с силой сжал кулаки, упираясь костяшками пальцев в деревянные подлокотники. Союзники ему всегда были нужны, но это, к глубокому сожалению, никак не решало проблем с печатью или с перевертышами. Если от нее мог быть толк, значит, в жертву ее приносить было нельзя. То есть пришлось бы искать кого-то ей на замену. Ему – всей Фростерии – было просто необходимо знать, что делать дальше.

– Тогда я не могу.

Морозко встал, со скрипом прочертив ножками стула по полу.

– Какого же низкого ты обо мне мнения, – тихо заметил он, подходя ближе к ней. Его пальцы легко подняли вверх ее подбородок, но она не отдернула головы, хоть и милые надутые губки сразу же превратились в тонкую линию. – Я сам поднесу кубок к твоим губам. – Он с усмешкой наклонился к ее уху. – А ты их для меня приоткроешь, не так ли?

Протянув руку, он схватил кубок и поднес к ее рту. Разумеется, разжимать свои челюсти она отказалась.

Морозко резко вздохнул. Его терпение было на исходе, и он уже даже был не против зажать ей нос и разжать губы силой, но он хотел, чтобы она сделала это добровольно.

Он чуть отстранился, держа кубок у лица Эйры.

– Я обещаю исполнить твое желание и немедленно принести тебе инструменты. Или, если хочешь, можем сидеть здесь и ждать, пока ты не решишься.

Эйра облизнула пересохшие губы. Она наверняка должна была умирать от жажды после нескольких часов в нагретой комнате. В конце концов она нервно кивнула, отказываясь выражать свое согласие как-то иначе.

Морозко зашел ей за спину, провел рукой по тонкому плечу. Она напряглась, но не дрогнула – пусть и теплая на ощупь, она была неподвижнее скалы. Он поднес кубок к ее полным губам, и, к его удивлению, она открыла свой милый ротик и начала пить.

Его свободная рука легко коснулась ее макушки.

– Вот так, птичка, вот так… – проворковал он. Эйра немного поперхнулась вином, и он убрал кубок от ее лица, снова вставая сбоку. – Условие ты выполнила, так что можешь передать список своих требований Ксезу или Ульве. – Морозко взял платок со стола и медленными, расслабленными движениями утер винную дорожку, стекающую от уголка ее губ.

– Не волнуйтесь, ваше величество, список будет длинным.

Морозко покачал головой и жестом снял магические оковы. В ту же секунду к ним вернулся слуга, поднося тарелки с жареным перепелом, сосисками из кабана и сыром, а также плошку зимних ягод.

– Кушай на здоровье. – Обойдя вокруг стола, он сел и тоже взялся за нож и вилку. Уже было все равно, станет ли она есть, потому что он получил желаемое. Очень скоро все должно было проясниться, а он наконец-то сможет узнать, кто же такая Эйра из Винти на самом деле.

* * *

Следующим утром Морозко завтракал один, размышляя над деталями видения, перечитывая их в своем дневнике. Так расшифровывать их было легче всего – это он выяснил еще мальчишкой. Его мать до последнего не знала о его секрете, отчего и наградила Фростерию и своего единственного сына проклятием без малейшего колебания. Он тысячу раз видел ее неминуемую смерть. Будь она мамой подобрее, он, может быть, даже рассказал бы ей об этом. Но он достаточно видел и даже сполна испытал ее жестокость на себе, чтобы даже не думать о подобном.

Она прогоняла его, запирала в комнатах, унижала перед гостями. С годами любовь к матери превратилась лишь в лютую ненависть.

Морозко ни словом не обмолвился о восстании. Он дал ледяным демонам и смертным обернуться против нее. В конце концов, Маранна заслужила такую судьбу. Спрятала она его лишь из чувства самосохранения, пытаясь спасти Фростерию, защитив собственный род от исчезновения.

Он лишь жалел, что не заткнул ей рот прежде, чем она успела произнести проклятое заклинание, вдохнув жизнь в существ за печатью. Маранна была умна. Она знала, что Морозко придется жонглировать верностью демонов и смертных, держать их в равновесии – и делать все, чтобы не допустить слома печати. И вот пришел тот момент, когда человеческая деревня сбилась с пути. А он был вынужден возиться с этими овцами и их мягкими, забывчивыми мозгами, хотя и не должен был делать этого.

Ксезу вошел в кабинет именно в ту секунду, когда на столе Морозко погасла свеча. Он уже провел над записями большую часть вечера, и ему показалось хорошей идеей продолжить с того же места, на котором он остановился. От остатков фитиля повалил дым, и Морозко полез в ящик за новой заменой.

– Ваше величество, – склонил голову Ксезу, – я раздобыл инструменты и материалы для Эйры.

Морозко поменял свечки.

– Принеси сюда. – Он не знал, как Эйра себя чувствовала после употребления его крови. Сам он пока ничего не ощущал, но это еще не означало, что у нее не начали проявляться симптомы. Кому-то становилось плохо, а кто-то, если в нем зарождались природные способности, начинал демонстрировать вспышки своего скрытого дара.

– Конечно. – Ксезу снова поклонился и вышел из комнаты, только чтобы вскоре вернуться с четырьмя большими черными мешками.

Не в силах бороться с любопытством, Морозко встал из-за стола и пересек комнату.

– Что внутри?

Распорядитель переступил с ноги на ногу с неловким выражением на лице, словно по какой-то неясной причине он не хотел ему отвечать.

– Инструменты, ваше величество. – Ксезу поморщился, когда Морозко угрожающе скривил свои губы. – Чтобы игрушки делать.

Морозко озадаченно прищурился.

– Игрушки? – Он и не задумывался, кем она была в деревне до того, как он ее забрал. Никак не ожидал, что она делала игрушки. Кто-то столь ядовитый должен был по меньшей мере исполнять роль местной карги. И все же он присел на корточки и открыл один из мешков, обнаружив в нем кусок дерева с намеченными очертаниями. Кто это будет? Кукла? Солдатик? Морозко еще покопался в содержимом, отметив множество острых инструментов. Вот этим ему можно было выбить глаз, вон тем – пронзить сердце, а этим, вероятно, отпилить палец. Впрочем, если Эйре пришло бы в голову снова покуситься на его жизнь, ей бы пришлось сначала справиться со стражей и с его магией. Морозко окинул прищуренным взглядом вельветовые мешки. – Я сам ей отнесу.

Ксезу выпучил глаза:

– Да что вы, ваше величество… Сосредоточьтесь на ваших видениях.

В каком-то роде он был прав, но сидение на стуле ничем ему не помогало. Почему бы не заняться делом, размяться и не побесить Эйру своим присутствием заодно.

– Я сам решу, что мне делать, и я сказал, что отнесу мешки Эйре сам. – На этот раз возражений не последовало. Подхватив мешки и крякнув от их общего веса, Морозко вышел из комнаты, направляясь вниз по коридору.

Когда он покосился на Кусава, стоящего у двери, тот склонил голову, но ничего не сказал.

Стучать король не стал. Во-первых, все его гостьи обычно были у него в постели, во-вторых, он был у себя дома. Эйра была бы не первой – и не последней – голой девушкой, которую он бы увидел. Не то чтобы у нее были какие-то части тела, которых он раньше не касался. Не самой Эйры, пока что, но он все же был опытным любовником. Даже жаль, что она ему отказала. По опыту он мог сказать, что кувыркаться с кем-то, к кому испытываешь сильные чувства, будь то ненависть или еще что, дарило незабываемые ощущения.

К его удивлению, Эйра не стала шарахаться через всю комнату или рычать на него. Впрочем, время было довольно раннее, так что она, вероятно, спала. Теперь же она сидела на краю кровати, комкая в пальцах простыню. Так не похоже на ее обычное поведение, которое он привык наблюдать.

Наигранно вздохнув, он уронил мешки на пол и указал на них рукой.

– Как и обещал, вот твои штуки. И не говори, что я плохой хозяин. Ты накормлена, инструменты при тебе. – Все это он произнес вместо приветствия. – Можешь попробовать атаковать ими Кусава, но я думаю, у тебя мало что выйдет. Он быстрее придушит тебя магией, чем ты проткнешь его кожу.

Не получив ответа, он посмотрел на сумки и усмехнулся, пнув набитые мешки ногой.

– Или могу сжечь это все, если ты чем-то недовольна.

– Прекрати, – откликнулась она, поднимая наконец на него глаза, под которыми залегли темные круги. Выглядела она не очень-то хорошо. – Стучаться не учили?

– Это же мой дом. Гости тут меня развлекают, а враги не остаются поиграть. – Он наклонил голову набок и провел пальцем по нижней губе. – Ты, наверное, хочешь знать, в какую категорию попадаешь ты, а, птичка?

– Нет, – хрипло ответила она и поднялась на ноги, медленно шагая через всю комнату.

Будь он хоть сто раз бессердечным, даже ему было очевидно, что, судя по ее виду, девушка была готова рухнуть на пол без сознания. Морозко дернулся вперед, оценивая ее внешность. На бровях блестели капли пота, в губах не осталось цвета, а вся кожа стала бледной, под стать ему.

– Эйра, ты в поря…

– Ты мне наврал, – прошипела она, хватаясь за живот. – Все-таки отравил.

– Ничего подобного! – рявкнул Морозко. Как же он устал от ее наглости. Мог ли он ее винить за такое недоверие? Конечно, нет, но одного взгляда на все, что он сделал за многие годы, хватило бы, чтобы понять, что он не врет. – Не надо было приносить тебе это бесполезное барахло.

– Оно не бесполезное. Оно мое, и это часть нашей сделки. – Она шагнула вперед, покачиваясь, но держа голову так высоко, словно была ему равной.

«И то правда, птичка».

Вот что на данный момент происходило в ее голове? О чем она думала, подходя к нему близко и разговаривая с ним таким тоном?

– Да, пожалуй, ты права. И мне не хочется нарушать свою часть уговора, особенно учитывая нашу ситуацию.

– Ты о чем? – прошептала Эйра.

– Не могу же я вытащить из тебя свою кровь, когда ты уже ее выпила. – В этот момент тело Эйры изо всех сил сражалось с его кровью, и любая дремлющая в ней магия или иная способность должна была проявиться в этом нелегком процессе. Он надеялся, что благодаря этой возникшей связи его видение прояснится.

Эйра выпучила глаза и схватилась за свой живот так, словно хотела опустошить все его содержимое ему на сапоги. Пожалуй, он бы даже это заслужил.

– Твою что?

– Ну, по крайней мере, там был не яд, – хмыкнул он, проводя кончиком языка по острому клыку. Умереть от его крови она не могла, и можно было и не ломать такую драму. Это было даже забавно, но Эйра собиралась не то отключиться, не то выплюнуть недавний ужин, и он даже не был уверен, какая перспектива беспокоила его сильнее.

10. Эйра

– Зачем ты напоил меня своей кровью? – спросила Эйра, раздувая ноздри. Тошнота, волнами подступающая к горлу, начала успокаиваться, и даже стало немного лучше, хоть и спала она абсолютно мало и отвратительно. Возможно, лживая кровь Морозко закончила отравлять ее тело. – Хотя есть вопрос получше: почему не сказал, что действительно налито в бокале, прежде, чем я ее выпила?

Она бы ни за что не призналась в этом вслух, и уж тем более не ему, что чуть не застонала тогда от того, каким вкусным показалось ей выпитое вино. Теперь у нее появилось подозрение, что это его кровь была такой сладкой и богатой на приятные оттенки. Даже эта мысль ее пугала.

– А ты бы стала тогда ее пить, птичка? Если бы знала, что часть меня в скором времени окажется внутри тебя, – промурчал Морозко, шагая ближе и глядя на нее из-под красивых густых ресниц.

Как же ее раздражало, что все произнесенные им слова звучали так, словно он все время пытался ее соблазнить. Будто бы он хотел доставить ей удовольствие, только чтобы потом выставить на всеобщее посмешище.

– Ради инструментов? Да, – сказала она, не дрогнув под его томным и испытывающим взглядом. – За гору инструментов я бы, может, даже выпила твою кровь еще раз.

– Они настолько для тебя важны? – спросил он, вскинув в удивлении бровь.

– Это моя жизнь. – Эйра обошла его и присела перед четырьмя вельветовыми мешками, которые он принес. Высыпав содержимое на чистый пол, она разложила все по сторонам, чтобы рассмотреть получше. На ее лице расцвела улыбка при виде полученных даров. Когда Ульва пришла за списком, Эйра и не подумала, что ей принесут все написанное, хоть женщина и пообещала сказать Ксезу, чтобы все было на месте. Так и было.

Множество тканей, разнообразного дерева, красок, шестеренок, гвоздей, струн, ножниц, стамесок, долот и прочих инструментов.

И нож для резьбы по дереву.

Когда ее пальцы вдруг сомкнулись на рукоятке, сердце забилось быстрее от предвкушения будущих шедевров. Этот нож резал ровно, позволял работать быстро и эффективно, но сейчас он был нужен ей не только для этого. Пришел тот час, которого она так ждала. Не размышляя ни секунды, она крутанулась на месте и кинулась на короля, делая выпад ножом вперед. Он оказался быстрее, чем она ожидала, схватил ее за руку и развернул, прижав спиной к своей груди.

– Тебе бы спасибо за инструменты сказать, а ты пытаешься меня убить, – проворковал он ей на ухо так, словно она была интригующей диковинкой. – Второй раз уже пытаешься пырнуть меня ножом, а я уже второй раз тебя прощаю. Кормлю тебя. Инструменты приношу. А ты как со мной обращаешься? Любой другой на твоем месте уже был бы мертв.

Эйра недовольно фыркнула, возмущенная наглостью этого заносчивого мужика.

– Тогда либо отпусти меня, либо принеси в жертву здесь и сейчас, – прорычала она, пытаясь вырваться из его хватки.

– Всему свое время, птичка, – вздохнул он, сжав ее руки сильнее. – Похоже, я все еще не могу тебе доверять, но ты получишь еще один шанс. – Теплое дыхание Морозко щекотало ее шею с каждым словом. – А теперь брось нож. – Его голос стал мягким, подобно шелку, словно он пытался успокоить и уговорить дикую зверюшку.

Эйра не подчинилась – только посильнее вцепилась в заветную рукоятку.

– Да ладно тебе. Позволь я объясню, почему не стоит лишать меня жизни. – Пальцы Морозко скользнули по ее руке, и под бурлящей в ней яростью вдруг промелькнуло другое чувство, которое согрело ее изнутри, стоило его пальцам сомкнуться на ее ладони. Она не хотела отпускать оружие, но он не оставил ей никаких шансов на победу.

Морозко осторожно забрал у нее нож, и она медленно развернулась к нему, стиснув руки в кулаки. В ответ на его улыбку Эйра лишь прищурилась.

– Ты любишь Фростерию, как и я, – начал Морозко. – И хоть ты и не расстроишься, если я сию секунду перестану дышать, если я умру, то со мной умрет вся Фростерия. Моя жизнь привязана к этой земле, как была раньше жизнь моей матери. Когда ее существование оборвалось, нити этого мира перешли ко мне, но у меня нет наследника, так что, стоит мне умереть, все, кто тебе дорог, проследуют за мной. – Он помедлил, раздосадованно скривив губы, потом продолжил: – И говорю я тебе об этом только потому, что ты не похожа на человека, который утащит меня в какую-нибудь потайную тюрьму, чтобы держать взаперти и следить, как бы я не сдох. – Морозко наклонил голову набок, прищурив бесстыжие голубые глаза и глядя на нее сверху вниз. – Если не веришь мне, спроси любого в замке. Узнай у них, что случится, если я умру. – Он протянул ей обратно нож.

Руки Эйры задрожали, глаза полезли на лоб. Если бы она оборвала его жизнь… то тем самым уничтожила бы не только собственного отца и Сарен, но и весь мир. Все ее планы раздобыть оружие и убить его оказались пусты. Должен же был быть другой выход…

– Я больше не буду пытаться тебя зарезать, – сквозь зубы сказала она.

– Хорошо. Рад, что мы это прояснили. Но, может, тебе хочется пустить мне кровь по другой причине… – Морозко поднес клинок к кончику своего указательного пальца и проткнул нежную кожу. На ее поверхности расцвела алая капля, после чего он протянул руку ей. – Хочешь попробовать мою магию на вкус без вина?

– Какой же ты козел. – И все же она не могла отрицать, что зимний аромат его крови был весьма манящим и привлекательным и какая-то часть ее хотела слизнуть красную бусинку языком. – Отвратительный к тому же.

– Это ты еще не видела, каким я часто бываю, – хмыкнул он, скривив губы и окинув ее взглядом. – Как же громко ты замешкалась перед тем, как это добавить. Что ж, когда решишь испытать мою отвратительность на себе, я буду готов тебе с этим помочь. – Он уронил нож рядом с остальными материалами на полу и показал на них рукой. – Играйся. У меня есть важные дела.

Эйра выругалась вслед закрывшейся двери. И все же почему-то он не вонзил клинок ей в сердце за измену короне, когда в очередной раз она попыталась его убить. Так она и сидела на полу, раскладывая полученные предметы в аккуратные стопки и раздумывая над этим фактом и над тем, почему же он так долго сохранял ей жизнь. Раз она не могла запереть короля в чем-то вроде куска льда, то, возможно, единственное, что она могла сделать, чтобы сохранить жизнь Сарен и ее отца, – это дать принести себя в жертву. Но нет. Так просто сдаваться тоже было никак нельзя.

Положив последнюю кисточку в правильную кучку, Эйра взяла в руки кусок дерева и устроилась у изголовья кровати, но тут кто-то постучал в дверь и открыл ее. В комнату вошла Ульва, держа в руках стакан воды и корзинку с рулетами и фруктами. Ее волосы были заплетены в низкий пучок.

– Король сказал, вы можете захотеть выпить воды.

Вот теперь он прислал ей что-то попить… А она-то и не задумывалась, почему накануне он только принес ей еды, оставив совсем без жидкости, пока она не выпила его вина.

– Спасибо. И за инструменты тоже, – сказала Эйра, беря в руки стакан. Сделав несколько глотков, она отставила его в сторону. – Он вчера добавил свою кровь в мое вино. Вы знали об этом?

Ульва уставилась на свои руки, избегая прямого взгляда Эйры.

– Его величество иногда делает так, когда ищет ответы на важные вопросы. Вам это никак не навредит.

Эйра нахмурилась:

– Я просто мастерица игрушек из Венти. Какие ответы он может во мне найти?

Ульва покачала головой:

– К сожалению, на этот вопрос я не знаю ответа.

– Король сказал мне, что его жизнь привязана к нашей земле. Это так? – Эйра нежно провела ножом по мягкому дереву, срезая его тонкими полосками.

– Да, это так, но большего я сказать не могу.

– А жертвоприношения? Зачем он заставляет винтийцев каждый год приносить скот в жертву, когда у нас и так его очень мало?

– У него есть на то весомые причины, ради общего блага, и на этом я закончу. – Ульва вздохнула и перевела тему. – Что вы делаете?

Если причины были такими весомыми, то почему никто не мог объяснить ей, зачем это было нужно.

– Куклу, – ответила Эйра наконец.

– Обязательно покажите, когда закончите. – Ульва поднялась, хрустнув коленями. – Если что-то понадобится, Кусав проводит вас куда пожелаете.

Эйра кивнула. Ей не хотелось бродить по замку – только сидеть у себя в комнате наедине с инструментами, которыми нельзя причинять вред королю, а только мастерить вещи. Если уж она не могла увидеться с отцом или с Сарен, то это был лучший из всех возможных вариантов.

Следующие несколько часов Эйра вырезала по дереву, отсекая целые куски, оформляя круглую голову. Когда она принялась за другие части тела, в животе опять что-то заворочалось, и она отпила еще немного воды, надеясь, что тошнота снова быстро пройдет.

Со стороны балкона раздался тихий стук по стеклу, и Эйра встрепенулась, чувствуя, как вспыхнула в груди радость. Она выскочила наружу, где нашла Адаира, сидящего посередине балконных перил с веткой ягод в клюве.

– Еще подарок? – улыбнулась она, забирая подношение. – Как мило с твоей стороны.

Он наклонил голову набок, пронзительно глядя на нее своими оранжевыми глазами. При взгляде на птицу внутри ее вдруг запульсировало странное чувство, не кровь и не сердце, а что-то другое, скрытое. Словно ее куда-то тянуло. Она не успела понять, что происходит, потому что филин резко сорвался в воздух, прочертив полосу белоснежными крыльями по голубому небу.

– Какое странное ощущение, – прошептала Эйра и, пожав плечами, тут же и думать забыла о произошедшем.

Вернувшись в комнату, она уселась на пол и продолжила работать над куклой, параллельно размышляя над тем, как же ей расставить Ледяному Королю ловушку. Пока еще она была слишком слаба, чтобы даже попытаться побороть его силой, да даже если и вышло бы повалить его на спину – прямо за дверью стоял Кусав.

Пока кукла обретала правильную форму, Эйра съела одно из яблок и выпила немного воды. Она отсекала, вырезала и поправляла, пока маленькая фигурка не была наконец готова к покраске.

Взяв длинную и тонкую кисточку, она обмакнула ее в голубую краску, и тут дверь открылась. Даже не поднимая головы, она уже знала, что это король вторгся в ее комнату.

– Да, ваше величество? – Эйра нарисовала на лице куклы голубой глаз.

– Вот принес в знак примирения, – протянул он. – Раз уж ты явно не собираешься спускаться есть вниз.

– Опять кровь? – спросила она, бросив взгляд наверх и заметив у него в руках стакан и плошку горячего супа. Морозко надел простую белую тунику с узкими черными брюками, которые слишком уж хорошо подчеркивали его стройную, но рельефную фигуру.

– С этим мы покончили, птичка. – Он хмыкнул, опускаясь на колени возле нее. – С чем возишься?

Эйра покосилась на него краем глаза, не понимая, с чего он садится вдруг рядом и вообще интересуется тем, что она делает.

– Делаю еще одну куклу Морозко. – Чуть дернув уголками губ, она обмакнула кисточку в черный.

– Еще одну? – протянул он. – Что ж, полагаю, из меня вышла неплохая модель. Покажи первую.

Она посмотрела в его яркие голубые глаза, игнорируя тот факт, какими для нее они казались невозможно прекрасными, не от мира сего. Как и все его проклятые и изящные черты.

– Я сделала ее еще в деревне, а потом сожгла в свое первое прибытие сюда, раз уж сделать это на костре у меня не получилось. – Она широко улыбнулась ему во все зубы.

Он моргнул, какое-то время просто глядя на нее, а потом хмыкнул и пододвинулся еще ближе. Его пряный запах заполонил ее нос, такой пьянящий и мягкий. Впрочем, теплый аромат и точеное лицо не могли скрыть черного и жестокого сердца.

Морозко забрал у нее куклу, нарочно соприкоснувшись с ней пальцами, и она слегка прищурилась.

– Нельзя вот так брать и забирать у меня все, – пробурчала она. – Ты и так этим постоянно занимаешься.

Игнорируя ее и вертя куклу в руках, он фыркнул:

– Вообще на меня ни капли не похоже.

– Это потому, что я еще не закончила. – Эйра отобрала фигурку обратно и взялась за новую кисточку, чтобы выкрасить волосы куклы в белый, но замерла, снова почувствовав его изучающий взгляд на себе. – Что? – спросила она, не поднимая от куклы глаз.

– Почему ты делаешь эти… игрушки?

Эйра прекратила работу и посмотрела на него, сидящего у кровати, вытянув одну ногу вперед и положив руку на колено другой.

– А почему мы вообще что-то делаем? – спросила в ответ она. – Мой отец делал игрушки, а я с самого детства ему помогала мастерить что-то не только для нашей деревни, но и для тех мест, где живут ледяные демоны. Специализируюсь на музыкальных шкатулках, но мне нравится делать кукол более мрачных лично для себя, когда заказов нет.

Морозко наклонил голову набок, словно бы что-то обдумывая:

– Так это ты тот мастер игрушек, о котором все вокруг говорят? С музыкальными шкатулками?

– Ты о них слышал?

– Одна девушка, с которой я спал, подарила мне такую. Она играла милейшую мелодию, пока мы всю ночь ублажали друг друга. – Не сводя с нее хищного взгляда, он расплылся в медленной, но такой коварной улыбке.

– Тьфу! – Она помахала рукой в воздухе. – Мне твои любовные похождения совершенно не интересны.

– Завидуешь? – проворковал он.

– Да я бы лучше овцу поцеловала. – И она с готовностью даже осталась бы девственницей до самой смерти, но ему не нужно было знать о ее неопытности, а то он бы и вовсе прохода ей не дал.

– Да что ты? – Морозко пододвинулся ближе, и она гордо не стала отшатываться. – У тебя такая красивая шея, – прошептал он ей на ухо.

Она закатила глаза:

– Это так ты девушек в постель затаскиваешь? Отвешивая комплименты их красивым шеям?

– А, так тебе нужна поэзия. – Он провел теплым пальцем по изгибу ее шеи. По позвоночнику пробежала приятная дрожь. Она бы даже рискнула сказать, что ей понравилось. – Такая гладкая и мягкая на ощупь. Я мог бы провести по ней языком, узнать, какая ты на вкус.

Ее ресницы дрогнули, и она поднялась на ноги, скрестив руки на груди. А он лишь хмыкнул, смеясь над собственной игрой соблазнения. За– раза.

– Просто оставь меня в покое, пока не решишь, что мое время вышло. Мне начинают надоедать твои игры. В них нет ничего веселого. Одна жестокость. – Внутри снова поднялось неприятное ощущение, словно кровь вскипала в ее венах, как ранее было днем. Комната поплыла перед глазами, и ей срочно понадобилось подышать свежим воздухом – и одновременно убраться подальше от него.

Его лицо осталось непроницаемым, и он ничего не сказал, когда она отвернулась, чтобы выйти на балкон.

Ветерок овеял ее кожу, и она вцепилась пальцами в поручень. Несмотря на мороз, ее тело словно горело изнутри. И чем дольше она там стояла, тем слабее чувствовала себя. Словно ей нужно было прилечь. Отойдя от перил, чтобы вернуться в комнату, она пошатнулась. Мир стал терять четкость, колени подкосились, и она рухнула на пол.

Дверь распахнулась, и Морозко оказался рядом, поднимая ее на руки. У нее не было сил даже вырываться.

– И что ты делаешь? – рыкнул он. – Жить надоело?

– Я упала. Подумала, какой хороший день, чтобы поздороваться с полом, не правда ли? – прохрипела она.

– Тебе плохо, да?

Совсем дурак? Ну конечно же, ей было плохо.

– Это все твоя кровь.

Он нахмурился:

– У тебя уже должны были пройти все симптомы.

– Ну не знаю, видимо, волнами накатывает, – сказала она, задержавшись в его руках. – Пусти меня. Я могу стоять.

Морозко опустил ее на ноги, и, как только его пальцы отпустили ее талию, она врезалась лицом в его грудь. В ту же секунду он снова подхватил ее на руки и прижал к своей груди.

– Отпусти! – прошипела она, несмотря на разлившуюся по телу усталость.

– Чтобы ты опять упала? – скептически поджал губы он.

Остаток его ворчания Эйра уже не услышала, потому что ее веки опустились и вокруг наступила тишина.

* * *

Следующие девять дней Эйра провела, то приходя в себя, то снова теряя сознание. Ульва приходила и омывала ее, как могла, и король часто сидел у ее кровати, задумчиво рассматривая ее, словно сложный пазл. Вот и на этот раз Ульва только-только ушла, пока что отказавшись отпускать ее в ванную.

Эйре было плевать. Неважно, болела она или нет, она уже много лет мылась сама – ведь давно не ребенок. Поднявшись с кровати, она, спотыкаясь, прошла в ванную комнату и даже не упала на пол. Прогресс.

Включив воду, она наполнила ванну, стаскивая с себя пропитанную потом ночнушку. Ульва каждую ночь помогала ей переодеться, так что, к счастью, она не лежала все это время в одной и той же одежде.

Но от нее все равно несло вонью, как от конюшни.

Пошатнувшись, Эйра шагнула в теплую воду и опустилась в нее. Взяв кусок мыла, она провела им по телу и волосам.

– Отлично, Эйра. То, что надо, – прошептала она себе, откидываясь на край ванны, чтобы отдохнуть, прежде чем отправляться в обратный путь до кровати.

Со скоростью ударившей в землю молнии на нее снова накатила волна неведомой болезни. Грудь сдавило, дыхание стало затрудненным. Это все Морозко был виноват. Он с ней это сотворил, и она даже не знала, почему его кровь столько времени отказывалась убираться прочь из ее тела. Как мерзкое насекомое, которое никак не прогнать. А если она никогда не уйдет?

Внутри ее нарастало новое ощущение, сначала щекотливое, а затем превратившееся в резкую боль, пронзившую все ее ноги и руки. Глаза Эйры закатились назад, тело начало соскальзывать вниз, пока она не оказалась полностью под водой. Она попыталась подняться обратно, но у нее ничего не вышло, как не выходило и дышать.

Сердце колотилось в грудной клетке, билось о ребра. Ей нужен был воздух, но она ничего не могла сделать, как бы ни кричала себе мысленно брыкаться и бороться, хотя бы подать звук.