Текст книги "Убийство Ледяного Короля"

3. Морозко

Жестокий ветер бешено выл в кронах деревьев. Снег сбивался в сугробы, возвышающиеся над домами, и по неосторожности в них легко можно было утонуть. Морозко в детстве не раз именно так и делал. Ему не было страшно замерзнуть насмерть, да и перспектива быть погребенным под снегом его не пугала. Он был ледяным демоном. Снег и лед подчинялись его малейшей воле.

Поездка до Винти прошла без приключений, позволив Морозко спокойно размышлять о том, какую именно девушку он выберет. Интересно, чье отсутствие обожжет сердца остальных сильнее всего?

Выйдя из небольших черных железных саней, он окинул взглядом открывшуюся ему деревню. Ни одного признака жизни. Песни не гремели, запах угощений не щекотал нос. Так, значит, винтийцы отказались проводить ритуал – даже после того, как он потребовал принести в жертву одного из них?

Морозко презрительно скривил губы и откинул за спину плащ, затрепетавший на ветру, подобно знамени.

Когда король шагнул вперед, дорога треснула под его каблуком. Вскинув бровь, он сделал второй шаг – вторая трещина паутиной расползлась по земле.

– Какого черта? – пробормотал он, резко обернувшись, чтобы оценить обстановку. Его охрана жалко попятилась, поджав губы, словно всем им было страшно следовать за ним.

Ледяной ветер хлестнул его по лицу и бросил белоснежные волосы прямо в глаза. Сквозь них он видел, как трещины разрастаются с громким треском, эхом отзывающимся от стен зданий вокруг.

Вопреки доводам рассудка он продолжил шагать глубже в деревню, но на этот раз тишину разорвал пронзительный визг и раздался звук ногтей, отчаянно скребущих по замороженной земле. Когда он снова опустил взгляд вниз, с той стороны льда на него посмотрели в ответ – бледное лицо с огромными глазами и полным отсутствием какого-либо рта.

– Ну, сейчас вы у меня… – договорить он не успел, так как земля резко качнулась вперед и попыталась опрокинуть его. Вместо того чтобы рухнуть в снег, он одним прыжком достиг участка нетронутой почвы и враждебно посмотрел на худую фигуру, выбирающуюся из образовавшейся дыры. Существо что-то затрещало, протягивая к нему свою длинную и костлявую руку.

Снег валил стеной, заставляя Морозко щуриться, чтобы разглядеть что-то в этой белой пелене. Постепенно сквозь заслон проступил еще один силуэт, и на этот раз он без колебаний выхватил свой зазубренный ледяной клинок.

С шипением Морозко занес меч над головой и кинулся вперед. Лишь в последний момент, за секунду до того, как неизвестный враг пал от его руки, он смог разглядеть лицо. Лохматые черные волосы, карие глаза, темные почти до черноты, и черты настолько непримечательные, что ее затмила бы любая из девушек, однажды гревшая его постель. Выражение ее лица смягчилось, и он помедлил. Женщину он мог убить без колебаний, дело было совсем не в этом. А в том, что она начала говорить.

– Морозко, – донесся до него ее звенящий голос, эхом отдающийся от каждого уголка деревни.

Что это за дерзкая девчонка?

Когда к ним подскочило создание из-подо льда, она лишь подняла руку, и оно тут же упало на землю, извиваясь от неимоверной боли. Она управляла магией, неподвластной человеку, и, как бы его ни возмущала сама эта мысль, это делало ее потенциальной угрозой. Для него. Для всей Фростерии.

– Кто ты такая? – прорычал он, замахиваясь на нее свободной рукой, но вместо того, чтобы столкнуться с щекой, его ладонь прошла насквозь. Девушка словно испарилась в воздухе.

Тяжело дыша, Морозко вдруг резко проснулся. Даже не надо было смотреть в зеркало, чтобы тут же понять, что он весь был покрыт липким холодным потом. Капли катились по его спине, по лбу, по груди.

Иногда было так сложно понять, где кончались сны и где начинались видения. Но лицо той девушки, те существа в земле… его вновь передернуло. Сам он ни разу не видел созданий матушки, но она частенько грозила натравить их – ее перевертышей, так она их называла – на других. «Делайте что говорят, или Фростерии, которую вы знаете, придет конец». Он видел, как она управляла людьми, словно марионетками, призванными учинять хаос в городе и в деревнях. Как она стравливала братьев с сестрами. Морозко все это презирал. Они были полноправными жителями этого мира. А он всего лишь хотел держать все в равномерном балансе. Но нет же, проклятой деревне приспичило отказаться проводить обещанный ритуал.

«Жалкие людишки».

Он с рыком откинул меховые одеяла, обнажив заодно и девушку, которую выбрал себе в развлечение накануне. Холодный воздух укусил ее за голую задницу, и, даже будучи ледяной демоницей, она все равно зашарила рукой в поисках потерянного тепла.

– Проклятые сны, – прошептал Морозко и заметался по комнате. Огонь в камине давно погас, оставив после себя лишь колкий мороз. Впрочем, откуда ему было об этом знать. Лед разве что только в его венах не тек.

– Мой король, возвращайтесь в постель, – вздохнула девушка, переворачиваясь на спину и дразня его грудью с напряженными сосками, так и просящимися в рот.

Вот только он ею уже пресытился. Две ночи подряд – это был для него перебор.

– Одевайся и выметайся. Ты мне больше не нужна. – Морозко, даже не дождавшись, пока она выберется из кровати, резко схватил в охапку брошенные на пол платье и куртку и швырнул их в нее. – Сейчас же.

Она открыла было рот, словно собираясь поспорить с ним, но, увидев, как окаменело его лицо, немедленно вскочила, торопливо оделась и выскочила из спальни. Вечно они привязывались к нему после одной ночи секса, словно всерьез верили, что он захочет сделать кого-то из них своей королевой. Наивные и глупые игрушки.

Найду другую. Пригладив рукой волосы, он направился на другую сторону комнаты, шлепая по холодному полу босыми ногами.

Когда он натягивал брюки, в дверь негромко постучали, и он со вздохом закатил глаза, наполовину готовый увидеть там вернувшуюся девчонку.

– Входите. – Распахнув шкаф, он достал синий жилет с серебряным узором и снежинками на пуговицах.

– Ваше величество, если вы собираетесь поесть перед отъездом, то я могу приказать принести вам завтрак прямо сюда.

Морозко бросил взгляд через плечо, чтобы посмотреть на Ксезу, задумчиво жующего собственную щеку.

– Только легкий завтрак, на всякий случай. – Какой такой случай, этого он и сам не знал. Вдруг неблагодарные винтийцы попробуют расставить ловушки, надеясь избавиться от него так же, как от его матери – устроив засаду, оттеснив от охраны и пронзив сердце копьем.

– Сир, уже полдень. – Взгляд Ксезу тут же забегал, словно он мгновенно пожалел о своем брошенном комментарии.

Полдень? Хорошо же он провел ночь, отрываясь с как-ее-там. Гитой? Кейтлин? Да какая уж теперь разница.

– Значит, пусть будет что-то похожее на легкий завтрак.

Постучав пальцами по своей обнаженной груди, он натянул синий жилет. Его отражение в огромном зеркале на другой стороне комнаты повторило движение, и он подошел посмотреть на себя.

Копия Маранны. От белых волос до светло-серой кожи без единой розовой нотки, вплоть до острых ушей и клыков. Сплошные резкие углы. С ног до головы вылитая мать – не то чтобы он помнил, как выглядел его отец. А она ему никогда этого и не рассказывала.

– Довольна, Маранна? – нарочито сладко прощебетал он отражению, проведя пальцем по стеклу. – Рада, что, даже гния и разлагаясь в земле, ты продолжаешь отравлять чужие жизни? – По его лицу расплылась ехидная, злобная улыбка. – Коварная же ты су…

Кто-то прокашлялся в дверях – на этот раз Ульва, а не Ксезу. Торопливо пройдя в комнату, она поставила на столик поднос и испарилась так же быстро, как и пришла.

Морозко с глухим смешком зачесал волосы назад, убрав их в небрежный пучок. По крайней мере, так они не будут лезть в лицо или щекотать ему шею. Одевшись, он наскоро расправился с завтраком – медовиком, сладким заварным кремом и зимними ягодами.

Остаток дня он провел, занимаясь будничными делами, но стоило солнцу коснуться горизонта, как Морозко уже стоял на улице, ожидая, пока соберется его небольшой антураж из ледяных демонов. За его спиной расхаживал Нука. Белая шерсть развевалась на ветру, а умные желтые глаза следили за остальными в ожидании грядущих событий. Размером Нука был с двух боевых коней, поставленных друг на друга, и, будучи морозным волком, в большинство людей он вселял лишь ужас.

В детстве этот волк был единственным другом Морозко, и теперь их узы стали нерушимы.

Заскулив, Нука выразил свое недовольство задержкой. Кто-то уже надел на него седло, а это означало патруль. Или драку, если ему повезет.

– Спокойно. Скоро выезжаем. – Стоило Морозко это сказать, как к ним подошла команда ледяных демонов в черной униформе.

Андрас шагнул вперед. Его алые волосы были заплетены в несколько рядов косичек, а на висках сбриты наголо.

– Ваше величество, – поклонился он. – Время выступать.

Ветер трепал плащ Морозко за его плечами.

– Хорошо.

Наконец-то можно было отправляться в проклятую деревню и покончить со всем этим. Когда Морозко развернулся к Нуке, тот покорно лег на землю, позволяя взобраться себе на спину, и поднялся снова, стоило королю взять в руки поводья. В отличие от лошадиных они не вели ко рту волка, а были присоединены к его ошейнику. Когда всадник тянул, Нука сам понимал, куда ему стоит поворачивать.

Морозко поднял руку и указал вперед. Нука с места перешел на рысь, мягким шагом устремляясь в глубь тундры, и демоны последовали за ними верхом на лошадях, оленях и лосях. Не было смысла зачитывать какую-то напутственную речь. Во-первых, ему вообще было несвойственно заводить свои войска перед походом. Во-вто– рых, в тот момент они были предвестниками смерти.

Та, которую он выберет для жертвоприношения, не доживет до следующего рассвета. Какая бессмысленная будет утрата, и как легко ее можно было бы избежать, если бы смертные только делали, что им было велено. Но глупые людишки не хотели слушать, поэтому теперь им предстояло заплатить за свое предательство.

К тому времени, как их отряд достиг деревни, солнце на небосклоне уже сменилось полной луной. В воздухе звенела музыка, но она не была ни радостной, ни праздничной. На улицах гудели люди, но нигде не слышалось смеха. Морозко все это более чем устраивало.

Вдоль дороги выстроились небольшие магазинчики, изредка прерывающиеся деревянными избами. Сама дорога вела дальше через городок и выходила к полям, где находились стойла со скотом и большие замороженные озера для рыбалки. Но сердце Винти было здесь. То самое сердце, которое перевертыши хотели раздавить своими когтистыми и мерзкими лапами.

Морозко не собирался допустить этого, ни в коем случае. Фростерия принадлежала ему, и он был настолько же частью этих земель, насколько они были частью его.

Нука остановился, и Морозко спрыгнул с его спины. Зарывшись пальцами в шерсть на знакомой лапе, он небрежно почесал волка.

– Будьте начеку, – скомандовал он как своей страже, так и волку.

Остатки видения смешивались с реальностью, не давая разобраться, было ли оно всего лишь сном. Но перевертыши, эти демоны, созданные его матерью, уже не раз извивались в его снах, царапая когтями печать. А вот лицо той девушки ему было незнакомо. В тот момент Морозко решил, что, кем бы она ни была, ей суждено было принадлежать только ему одному.

4. Эйра

Закончив обращение, староста вместе с Дезмондом отправился готовиться к приему короля. Всю последующую неделю, как и было велено, Эйра и остальные жители украшали каждый дом и каждый магазин, прихорашивая деревню к прибытию его величества, только что убившего одного из них. Обычно в дни жертвоприношений они ничего такого не делали, но надеялись угодить королю и усмирить его ярость, приложив немного больше усилий, чем обычно.

Вся деревня была усеяна свисающими гирляндами и бантами. Кто-то из старших жителей вплел в декорации желтые камелии и другие цветы, словно это был праздник счастья, а не смерти. Даже факелы были украшены синими и белыми лентами, которые уже были готовы вспыхнуть с наступлением темноты.

Попрощавшись с Сарен, Эйра утерла пот со лба и зашла в дом. Отец уже вовсю наряжался к вечеру, но она всего лишь взяла несколько яблок с тарелки и уселась на табуретку перед их общим рабочим столом. Да, ей тоже нужно было умыться и переодеться в лучшее платье, что было в шкафу, но она попросту отказывалась этим заниматься. Может, Йонах и был не самым добрым человеком в деревне, да и жил один, но вот обязательно было королю присылать им его отрубленную руку в качестве подарка?

Она взяла с полки позади себя деревянную куклу, идеально поместившуюся в ее маленькую ладонь. Это должен был быть чей-то заказ, но теперь у нее появились другие планы – она собиралась сделать портрет великодушного короля Фростерии.

«Козел», – подумала она, вгрызаясь со злостью зубами в яблоко.

Пусть Эйра никогда и не видела Морозко, она слышала достаточно рассказов о его белых волосах, бледно-серой коже и длинных клыках, которыми он рвал чужие глотки. По крайней мере, так она себе это представляла. А потом он, наверное, пил кровь жертвы, словно кот молоко. Женщины таяли от рассказов о бессмертном короле, мечтая хоть на одну ночь попасть к нему в постель, молясь о шансе стать его королевой. И это несмотря на все слухи о том, что девушек он просто выбрасывал, наигравшись. Впрочем, ни одна из них потом не могла сказать о нем ничего дурного, потому что, с их слов, он подарил им высшее наслаждение. Да и вообще, он же был их королем. Тьфу, да как будто ей было дело до того, насколько он хорош в постели. Если бы он с ней так обошелся, она залепила бы ему пощечину. Не то чтобы она вообще стала бы спать с таким мужиком, с убийцей, даже если и решилась бы наконец попробовать это сделать с кем-то.

Штаны куклы уже были покрашены в черный, так что, расправившись с яблоком, Эйра вырезала пару узоров на белой рубашке, чтобы выглядела побогаче, а потом покрасила волосы куклы в белый и обмакнула кисточку в голубую краску, чтобы поставить две точки глаз.

Осмотрев получившуюся фигурку Морозко, она искренне улыбнулась. После окончания праздника Эйра намеревалась сжечь деревянную куклу, и в этот момент она поклялась себе, что Сарен будет стоять рядом с ней, живая, и наблюдать за этим действом.

Дверь в отцовскую спальню приоткрылась, и Федир вышел в коридор, поправляя очки на носу. Он оделся в свой лучший наряд: синюю шелковую тунику, черные брюки и кожаные ботинки без единой зацепки. Когда его взгляд упал на Эйру, его глаза сразу же полезли на лоб.

– Эйра, ты почему еще не готова! – прошипел он.

– Еще как готова, пап. – Она жестом показала на свое измазанное в краске платье. Это ему еще не было видно подол или замызганные в грязи ботинки.

– Не будь же ты таким ребенком. – Он провел рукой по лицу. – Это же король Фростерии. Я знаю, что сегодня за ночь и что ты злишься на него из-за Йонаха. Но парень никогда никого не слушал, и ему правда нельзя было подходить так близко к дворцу. А теперь, пожалуйста, ради меня и ради светлой памяти твоей матери хотя бы расчеши волосы и надень что-нибудь без пятен.

Отец был прав, но разве это делало все произошедшее правильным?

– Только ради тебя. – Она поднялась с табурета, прихватив с собой куклу. – Я просто делала небольшой подарок для короля.

Отец потер шею, но не смог сдержать лихой улыбки.

– Такая же упрямая, как мать. Найди хоть чистое платье, а то будешь выделяться из толпы.

В этом он тоже был прав, но в таком случае король мог разве что изгнать ее за неуважение, не успев присмотреть ее в качестве жертвы.

– Люблю тебя, пап.

– А я тебя, дочка.

Эйра зашла к себе в комнату и заперла дверь. По сравнению с ее рабочим местом в комнате царил полный порядок. Придвинутая к стене кровать, шкаф, который стоял напротив нее. В дальних углах располагались полки, заполненные куклами и шкатулками ее собственного исполнения. Под кроватью были спрятаны любовные романы, которые она порой читала, когда отец спал или уезжал один на работу.

Бросив кукольного Морозко на покрывало, Эйра открыла шкаф и зарылась в одежду. У нее сохранились платья матери, которые были для нее слишком хороши. Будь повод другим, впрочем, она бы, возможно, даже не постеснялась надеть одно из них.

– Присмотри сегодня за Сарен, мама. Я не хочу потерять единственную подругу, – прошептала она, доставая платье попроще.

Раздевшись, Эйра понюхала подмышку – сильной вони нет, значит, сойдет – и натянула на себя платье лавандового цвета. Ни кружев, ни вышивки, только два кармана по бокам. Мама всегда пришивала к платьям Эйры карманы, чтобы ей было куда складывать найденное богатство во время прогулок по лесу. Камушки, листья, веточки… После смерти матери Эйра продолжила шить платья с карманами, но теперь они всегда пустовали.

До этого момента.

Эйра положила в левый карман фигурку Морозко.

– Устраивайся поудобнее, король.

Окинув себя взглядом в овальном зеркале на стене, она решила оставить волосы убранными в растрепанную косу. Ее карие глаза отлично подчеркивали уже расположившиеся под ними темные круги, и она не стала добавлять к ним пудру или какие-то другие цвета.

Отец поднял взгляд от поедания одного из яблок, которые она ему оставила, и одобрительно кивнул, увидев ее в гостиной.

– Спасибо тебе, дочь.

Эйра пожала плечами:

– Я пойду к Сарен, на празднике увидимся.

– Не отходи от нее далеко.

– Он ведь выберет ее. – В деревне было немало юных девушек, но она нутром чуяла, как знала, что он выберет в жертву Сарен. И как именно он это сделает? Перережет ей горло? Проткнет сердце? Сожжет заживо…

– Необязательно. – Отец пожевал губу, словно бы сам не веря своим словам.

– До встречи. – Эйра накинула плащ и вышла на мороз. До наступления темноты оставалось совсем немного, так что она торопливо направилась к дому Сарен, стоявшему по соседству. В саду цвели подснежники и кусты желтых ягод, а на крыльце ее встретили два кресла-качалки. В этом доме жили только Сарен с младшим братом Петром. Родителей их два года назад задрал снежный барс в деревне ледяных демонов.

Эйра постучала в дверь, и ей открыл Петр в черной тунике и брюках в тон. Короткие волосы, такого же светлого цвета, как и у Сарен, у него были зачесаны на одну сторону. До совершеннолетия ему был еще год, но он был на голову выше их обеих еще с двенадцати лет.

– Привет, Эйра. – Петр жестом пригласил ее войти внутрь. На входе в аккуратную гостиную ее нос защекотал знакомый цитрусовый запах. На мебели и книжных полках не виднелось ни единой пылинки. – Сарен все еще прихорашивается у себя.

– Прихорашивается? – Что-то тяжелое комом свернулось в животе, и Эйра прошла мимо украшенной снежинками стены в сторону комнаты Сарен.

Там было закрыто, так что она постучалась. Спустя несколько секунд Сарен распахнула дверь, и выглядела она… прекрасно.

– Ты же должна была не выделяться. – Эйра со вздохом была вынуждена признать, что в любой другой ситуации она бы осталась в восторге от представшей перед ней картины.

– Ну? – насупилась Сарен. – А я что делаю?

Эйра провела пальцем по шелковым прядям волос, прильнувшим к талии подруги.

– У тебя волосы заплетены в корону на голове! И на тебе красное платье, которое подчеркивает твою фигуру! Да любой мужик бы захотел тебя в постель затащить, увидев в таком виде!

– Ну, к счастью, король сегодня никого в постель тащить не собирается, – закатила глаза Сарен.

– Точно, вместо этого он кого-то зарежет, – прошипела Эйра. Если только, конечно, он не захочет сначала развлечься с выбранной девушкой… Ее накрыло новой волной ужаса при мысли о том, что этому ублюдку вполне может прийти подобное в голову.

– Я еще не закончила одеваться. – Сарен кивнула на кровать. – Надену рваный плащ и уберу под него свои волосы.

Пульс Эйры чуть угомонился, и она присела на матрас.

– Прости, что так набросилась. Мне просто страшно.

– Все будет в порядке. Склоним головы и не будем отсвечивать. – Сарен опустилась рядом и взяла ее за руку, мягко стиснув в пальцах ладонь. – Чувствую себя ужасно грязной из-за того, что не мылась. – Она с улыбкой сморщила свой нос.

– Ну и хорошо, – рассмеялась Эйра.

Она обвела взглядом прикроватный столик и полки на стенах, уставленные шкатулками и марионетками, которые Эйра надарила подруге за много лет.

– Как все закончится, хочу устроить свое собственное жертвоприношение. – Она достала из кармана куклу Морозко.

– Это король? – Сарен фыркнула. – Выглядит жутко заносчивым.

– Как увидим его, скажешь, насколько похожим он у меня получился, – усмехнулась Эйра.

На улице зазвонили колокола, призывая всех, кто еще не вышел из дома, собираться на праздник. Сарен торопливо накинула плащ, убрала волосы и влезла в черные сапоги с меховой опушкой.

Петр ждал их в гостиной у обеденного стола. Поцеловав сестру в щеку, он вложил ей в руку серебряный кинжал.

– Петр! – ахнула Сарен. – Я не собираюсь убивать короля.

– Мне плевать на всю Фростерию, мне только одна ты важна. Больше у меня никого не осталось. Можешь молиться, чтобы не пришлось его использовать, но на всякий случай возьми.

Сарен бросила клинок на стол:

– Я не собираюсь насылать на деревню гнев его воинов.

Петр нахмурился, но кивнул.

Под звон колоколов Эйра шагнула навстречу холодному ветру. По воздуху, смешиваясь, плыли запахи выпечки и мяса. Пришла ночь, и зажглись факелы, озаряя деревню теплым оранжевым светом. Воистину праздник, достойный самодовольного и напыщенного монарха.

Дым от пылающего по центру деревенской площади костра, клубясь, поднимался к луне и звездам. Вокруг звучала музыка, симфония струнных и флейт, но сегодня она звучала меланхолично, а вовсе не радостно. По крайней мере, Эйре так казалось.

Ее внимание привлекло какое-то движение, и она посмотрела в небо, где во тьме мелькали белые крылья. Слишком далеко, чтобы что-то рассмотреть, но она знала, что это Адаир приглядывает за ними этой ночью. Пусть мужчинам и не грозило быть принесенными в жертву, многие из них были молчаливы и напряжены и не отпускали любимых далеко от себя.

Перед костром стоял старейшина, облаченный в свой меховой плащ. Отпив из железной кружки, он что-то прошептал на ухо сыну. Дезмонд кивнул и обвел глазами лица собравшихся. Его собственное сегодня было лишено привычной улыбки.

Эйра и Сарен остановились на краю толпы, ближе к лесу, где звуки птиц заглушали треск костра.

– Можешь просто спрятаться, пока все не закончится, – прошептала Эйра подруге.

– Ну уж нет, этого я точно делать не буду, – нахмурилась Сарен. – И потом, король грозился перебить всех нас, если хоть кого-то одного будет недоставать.

Эйра бросила взгляд за спину, заметив в кроне дерева яркое белое пятно. Адаир. «Спасибо, что прилетел». Конечно, слышать ее он не мог, но она все равно была очень благодарна ему.

Музыка резко оборвалась, и Эйра обернулась. На ее глазах толпа расступилась, пропуская новоприбывших. Сделав шаг вперед, девушка постаралась как бы случайно закрыть подругу собой.

Приближающийся силуэт обрел новые очертания. За его спиной трепетал на ветру алый плащ. Надо было быть полной дурой, чтобы не узнать Морозко. Он так грациозно вышагивал по снегу, словно был морозным богом. Белые волосы короля спадали ниже подбородка, аккуратно заправленные за острое ухо с одной стороны. Его кожа была бледно-серой, идеальной, гладкой, подобной льду, и не тронутой ни единым шрамом, будто бы никто ни разу не смог подобраться к нему достаточно близко. Жестокая усмешка на его лице вызвала у нее желание попытаться сделать именно это – и вырезать на нем что-нибудь другое.

В этот момент она пожалела, что не взяла с собой нож Петра. Сейчас бы пронестись сквозь толпу и вонзить его в самое сердце…

– Жители Винти, – произнес Морозко глубоким и заносчивым голосом, – вы совершили ужасную ошибку, не принеся скот в жертву. Всего этого можно было бы избежать, но теперь вам придется заплатить уже человеческой жизнью, и я лично приведу это наказание в исполнение. Винить в этом можете лишь себя самих, – глумливо провозгласил он, красивый и уродливый одновременно.

– Козел, – едва слышно прошептала Эйра.

Взгляд Морозко прошелся до нее и задержался, замер. Мужественное лицо вдруг исказилось оскалом.

Эйра моргнула и расправила плечи, но с его точеных губ не сорвалось ни единого слова. Он лишь продолжал ее изучать.

В полной тишине онемевшей толпы он направился в ее сторону, намереваясь убрать ее с дороги и схватить Сарен.